Убийца для оборотня

– На том свете отоспишься, – мужчина грубо встряхивает меня. – Тебя ждет король.

32. Идите к черту, мой король

Припудрить носик перед визитом к королю, конечно же, не дали. Погрузили в повозку с решетками и повезли. Утренний спешащий на службу люд останавливался и сворачивал головы, пытаясь получше разглядеть растрепанную кажущуюся совершенно безумной женщину в мужской тюремной одежде.

– Страдаю за правду! Без вины виноватая! – крикнула зевакам. Отчего-то во мне проснулся задор, быть может, потому, что впервые за сколько дней солнечные лучи коснулись кожи, в поле зрения появились не только серые стены и кислые морды тюремщиков, а мир казался наполненным красками – я едва не слепла от их обилия и от дневного света.

– Заткнись! – золотой страж из королевского полка злобно зыркнул из своего закрытого шлема.

– Иначе что?

– Иначе я испорчу твою милую мордашку.

– Слышали, люди?! Угрожают расправой! – я вскочила и подошла вплотную к прутьям, схватилась бы за них для пущего эффекта, да руки опять сковали за спиной. – Слава Айзеку под номером шесть, лишь он может восстановить справедливость!

– Что ты несешь?! – возмутился мой закованный в латы спутник. – Немедленно сядь на место!

Ну уж нет, если они так со мной, то покорности пусть не ждут.

– Слава королю! – успела выкрикнуть еще раз, но страж схватил меня и оттащил от решетки, сперва зажал рукой в металлической перчатке рот, а потом заткнул его какой-то грязной тряпкой и надел на голову мешок. Вот это нахальство, даже короля славить не дают!

Дальше ехали молча, хотя мне было, что сказать народу. Но зато теперь можно подумать о том, как вести себя перед правителем. Пытаться угадать, что ему от меня нужно, смысла не имеет: даже Мирт порой удивлял непредсказуемостью, хоть умом он не отличается и знакомы мы уже давно, а уж чего ждать от главного интригана королевства, которого видела лишь издалека, и представить трудно.

Мешок сняли лишь во дворце – таком белоснежно-сахарном, будто стены сделаны из безе, что я стала казаться себе еще более грязной, чем была на самом деле. Страж, беспрестанно тыкая между лопаток острием меча, провел меня по гулким коридорам к светлейшему. Там гостью уже ждали. Еще четверо золотых стояли в зале, застывшие, как статуи возле небольшого трона – видимо, тут правитель принимает не особенно важных гостей. Пятый, тот, что притащил меня сюда, остановил почти у самых дверей и остался за спиной.

– Не смей двигаться, рыпнешься – убью, – многозначительно оцарапал затылок клинком. – Стой здесь и жди короля.

Промычала – с затычкой во рту не поговоришь, что все очень хорошо поняла.

Поймала себя на мысли, что не испытываю ни малейшего волнения перед встречей с главным в стране человеком. Столько всего пережито, что диалог с монаршей особой не кажется чем-то особенным. Такая же мразь, как и все мы, только в короне.

Мучиться от скуки в компании молчаливых стражников долго не пришлось, алебастровые с золотом двери распахнулись, и в залу прошествовал мужчина, темноволосый и невысокий, в богатом камзоле – король, хоть и без приличествующего ему головного убора. Облик с монеты угадывался лишь слегка: подбородок у правителя не такой волевой, лоб скошен, да и вообще ничего примечательного. Какой-то он весь никакой, наш монарх. Бросалась в глаза лишь безукоризненно прямая спина, какая бывает у военных, однако, насколько мне было известно, светлейший не участвовал ни в одном сражении.

Айзека, грохоча металлическими сапогами, сопровождали еще два золотых стража. Потрясающе! Даже смешно, что от одной закованной в кандалы женщины ему приходится защищать при помощи семи здоровенных мужчин.

Правитель водрузился на трон, а я сделала реверанс – в моем нынешнем виде городской сумасшедшей с колтунами на голове, в мужской полосатой пижаме и с закованными за спиной руками это явно выглядело как издевательство, однако король, хоть и брезгливо искривился, но кивнул в ответ, приняв мой жест почтения.

– Давно хотел увидеть вас, мисс… Саттон, – поприветствовал правитель, исследуя меня маленькими пронзительными темными глазами – блестящими и бездушными, как отшлифованный гематит. Почему-то подумалось, что у такого человека всегда холодные влажные руки. И член наверняка стоит еле-еле… – Вот наша встреча и случилась.

Пожала в ответ плечами, намекая на то, что возможности говорить не имею, страж спешно вытащил из моего рта промокшую насквозь тряпку.

– Прошу прощения, ваше величество, – залебезил золотой. – Она слишком много болтала по дороге сюда.

Айзек медленно кивнул ему, давая понять, что все сделано правильно, а я, выплюнув остатки ниток, обвившихся вокруг языка, на белую ковровую дорожку – король поморщился, глядя на это, – хрипло проговорила:

– Приветствую, ваше величество.

На всякий случай еще и поклонилась. Их величество – это не Мирт, с ним надо вести себя почтительно.

– Чтобы вы знали, – мужчина высокомерно на меня посмотрел, – я впервые в жизни приглашаю к себе наемного убийцу.

Да и меня не каждый день монархи к себе зовут побеседовать. Собственно, без этого жила неплохо.

– Это большая честь, – потупив взгляд, сказала я.

– Знаете причину? – с деланой вкрадчивостью поинтересовался он.

– Могу лишь предполагать, ваше величество.

– Выскажите же ваше предположение, – попросил король тихо, не пытаясь скрыть издевательские нотки. – Очень интересно послушать.

– Это из-за советника по иностранным делам, Грира. Человека, которого я должна убить.

– Именно, вы прозорливы.

– Спасибо, мудрейший.

– Не благодарите! – в голосе зазвучала сталь. – Я вами очень недоволен! Вы не выполнили задание и ослушались приказа!

– Мой король, – я упала на колени и тут же об этом пожалела – слишком уже театрально получилось, но вставать теперь будет совсем глупо, – все, что я делала, было лишь в интересах короны и нашего с вами дела.

– У нас с вами, – презрительно сказал правитель, – никаких дел нет.

– Готова поклясться! – воскликнула горячо, проигнорировав выпад. – Готова поклясться, что каждый поступок, каждое решение – это было для того, чтобы выполнить поручение!

– Молчать! – неожиданно рявкнул Айзек, его звучный голос пронесся между колонн, наполнил собой залу. Я вздрогнула от неожиданности, как и страж за спиной, мазнувший по позвоночнику мечом. – Вы ослушались приказаний моего советника!

– Я следовала плану…

– Молчать! Вам было приказано ничего не предпринимать, когда мы отправили герцога в тюрьму!

– За убийство, которого он не совершал? Дело бы развалилось, – перебила я, понимая, что если не вставлю ни слова, то точно ничем хорошим беседа не закончится.

– Молчать! Вашего мнения никто не спрашивал. Вам был дан приказ. Вы его проигнорировали, чтобы помочь опасному преступнику.

Преступник? Он это серьезно? С трудом сдержала ухмылку.

– Мой повелитель, готова ручаться, и это подтвердят не меньше десятка свидетелей, в том числе и Мирт: девушка, в убийстве которой хотели обвинить герцога, жива, – тараторила быстро, чтобы успеть сказать как можно больше до того, как Айзек повторит свое громогласное: «Молчать!». – По крайней мере, была жива несколько дней назад, когда меня арестовывали, – добавила, ощутив, как холодок пробежал по спине: вдруг и правда Касии уже нет, произойти могло что угодно.

– Думаете, мне есть дело до нее? – скривился правитель. – Если бы советник по иностранным делам был преданным и честным человеком, то мог бы хоть каждый день убивать всякую чернь! – высокомерно зыркнул на меня, показывая, что и я вошла в ту же категорию бесполезных людишек. – Он попросту предатель! Шпион, пытающийся разрушить наше государство изнутри! Здесь речь идет не о смерти какой-то безродной девки, а о гибели страны! – монарх начал распаляться.  – Что Грир вам наплел, после чего вы решили вслед за ним предать корону? Страну, которая столько для вас сделала?!

– Да… так… – я нервно сглотнула, не понимая, куда может привести этот разговор. – И в мыслях не было предавать страну, которая для меня столько сделала, повелитель.

– Тайный советник Мирт уверяет, что вы хвастались, будто у вас и ваших людей есть… как вы сказали?.. Много интересного? Про него и про короля? Вопрос первый: что вам известно? – мужчина подался чуть вперед, – Вопрос второй: кому еще вы передавали эти сведения?

Очень сложные вопросы, потому что ответов на них у меня нет. Зато теперь понятна истинная причина, по которой меня посадили в тюрьму, а теперь и притащили сюда. Мирт отчего-то поверил в мой спонтанный блеф. Король теперь считает, что я переметнулась на сторону Грира и теперь тоже «шпионка».

Забавно. Печально, конечно, но все равно забавно. Что бы сейчас ни сказала – хоть правду, хоть ложь, все ведет к тому, что мне конец.

– Почему же вы не спросите у герцога? – спросила севшим голосом.

– О, советник по иностранным делам отказался что-либо обсуждать с представителями власти, требовал своих юристов… Они, не имея возможности попасть к арестованному, атаковали парламент, лезли из всех щелей, – тон такой, будто правитель говорил о мерзких клопах, и рот его гадливо кривился, – приехали даже из-за границы. Мы не могли развязать ему язык простыми и действенными способами, это могло повлечь международный скандал.

– А теперь думаете, что мне сможете? – подняла хмурый взгляд.

– Конечно, – Айзек самодовольно задрал подбородок. – У нас заговорит даже немой! И не думайте, что кто-то придет к вам на помощь. Шон Мирт по моей просьбе при освобождении Грира сообщил ему, что теперь вы – наша. Герцог даже бровью не повел. Не знаю, для каких целей он вербовал вас, но, – монарх усмехнулся, – вы больше не нужны предателю. Он предал и вас.

Сердце застучало быстрее. Значит, Грир свободен? Надеюсь, он не причинит вреда Касии, если она, конечно, еще жива, и присмотрит за ней. В конце концов наемница теперь – часть его стаи… А что до того, что он не станет вызволять меня… Иного не ожидала. Надеяться всегда можно только на себя.

– Почему вы не арестуете предателя родины за само предательство? – не могла не задать этот вопрос, хотя ответ на него был яснее ясного: нет никакого «преступления против страны». С настоящими изменниками правительство на расправу скоро, и тем интереснее вопрос: как же Грир перешел дорогу главному человеку державы?

– Это дело государственной важности, я не собираюсь обсуждать его с кем-то вроде вас, – презрительно заметил король.

– Зачем же вы тогда пригласили меня в свой прелестный дворец, повелитель? – в голосе моем звучала неприкрытая ирония. Есть ли смысл лебезить, когда это не приносит никаких результатов?

– Чтобы дать шанс раскаяться. И, конечно, посмотреть на самую коварную тварь королевства, – ответил Айзек с издевкой. – Увидеть ее лживые глаза.

О, мой король, для этого вам достаточно просто взять в руки зеркало!

– За что такая честь? – усмехнулась, глядя на правителя прямым взглядом. – Даже не надеялась получить такой титул.

– Ваши руки испачканы в крови сотен достойнейших людей… – и добрая четверть из них лишилась жизни по приказам тайной службы, но кто же теперь об этом вспомнит, да? – А теперь вы спелись со своей жертвой, чтобы загубить страну.

А это и правда бред. Обвинить меня можно в чем угодно, но не в государственной измене.

– И как же я, чернь, – подчеркнула это слово, – могу загубить страну?

– Вы взялись защищать того, кого нужно сжить со света в интересах державы! – брови правителя нахмурились. – Из-за вас преступник вышел на свободу. Это предательство королевства!

– О, нет, я хотела вытащить его из тюрьмы, чтобы вернуться к первоначальному плану: женить на себе и прикончить!

– НЕТ НИКАКОГО ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ПЛАНА! – прокричал Айзек, а стражи заскрежетали доспехами, готовые по первому его слову порешить пленницу. – НА ЭТО УЖЕ НЕТ ВРЕМЕНИ!

Если все это так волнует короля – а он, кажется, боится Грира, точнее того, что он знает, – то ситуация и правда серьезная.

– Прикажите убить герцога прямо сейчас, тоже мне проблема! – хмыкнула я.

– Зря Мирт говорил, что вы дьявольски умны, – зло усмехнулся король, понизив голос. – Точно так же глупы, как и все прочие бабы, – договаривал он уже все с той же своей брезгливостью.

– Я понимаю, что дело в племянниках, которые займут место в парламенте, но…

– МОЛЧАТЬ! Хватит заговаривать зубы! Своей милостью я даю вам шанс честно признаться во всем. Скажите, что рассказал Грир, когда вербовал для службы врагу, и кому еще это известно. Тогда я подумаю над тем, чтобы сохранить вам жизнь.

– А если я скажу, что мне ничего не известно, вы поверите? – поинтересовалась без надежды на положительный ответ. – А другого от меня и не ждите, – пожала плечами и неловко поднялась с колен. Это, кстати, очень неудобно, когда руки связаны.

Монарх смотрел так, словно хотел испепелить меня взглядом, а я глаз не прятала, в них при желании Айзек мог прочесть все, что я хотела бы высказать, да обстоятельства не позволяют.

– Довольно! Вы не воспользовались своим шансом, – медленно и громко произнес король, чеканя каждое слово. – Не стану говорить, что мне жаль вас, это будет ложью. Увести ее. В тюремную переговорную.

Так в башне Цайт называли камеру для допросов, а точнее – для пыток. Что ж, примерно такого исхода и следовало ожидать. Я усмехнулась, уставившись прямо в гематитовые камни монарших очей. Со стороны казалось, будто осталась удовлетворена результатом беседы, но сердце холодело при одной мысли о том, через какой ад боли мне придется пройти. Если я ничего не придумаю.

Еще до того, как страж схватил меня за предплечье и грубо встряхнул, Айзек сошел с трона и, не оглядываясь, стремительной походкой раздраженного человека направился к выходу, два охранника поспешили следом.

Что ж, я разозлила короля и теперь точно оказалась в полной заднице.

33. Конвой

Раньше отношение со стороны стражей тюремной башни оценивала как грубое, но оказалось, что до этого они были очень галантны. Когда золотой гвардеец вернул меня назад – перед поездкой он предусмотрительно вставил «неблагодарной суке» в рот кляп, натянул на голову мешок – и передал пожелание короля отправить заключенную в камеру допросов, охранники с радостью бросились выполнять поручение. Теперь перед ними был уже не человек, пусть такой, для которого они найдут с десяток бранных определений и ни одного приличного, а хлам, что надо поскорее выбросить в утиль.

– Наверняка ее потом повесят, – скучающим тоном сообщил королевский страж на прощание. – Можно особо не церемониться. И мешок с башки снимать не советую. Да что вы застыли как истуканы?

– Так пересменка, надо доспех надеть…

– Вы вдвоем бабы испугались? Идите так, только побыстрее! А я еще передам следователю послание от короля.

Четыре сильных лапищи сгребли, схватили под руки, потащили. Я не видела, куда мы идем, не успевала переставлять ноги. Спотыкалась, падала, билась коленями о ступени. Меня поднимали за подмышки и продолжали волочь как куль с ветошью. Каждый раз, когда оступалась, незнакомые хриплые голоса на чем свет костерили меня и всю мою родню до десятого колена.

Когда в очередной раз нога промахнулась мимо ступени, и я рухнула на пол, тяжелый сапог ударил по ребрам так, что дыхание сбилось.

– Шлюха тупорылая, – скрипуче сказал мучитель и сплюнул.

Каждый вдох, казалось, испытывает грудную клетку на прочность. На глазах выступили слезы – хорошо, что из-за треклятого мешка стражники ничего не видят. Я застонала, замычала и получила еще и пинок по голове – не такой сильный, скорее для острастки: мертвого следователи не допросят, верно?

Но гнев оказался сильнее боли – почувствовала, как кровь от ярости превращается в кипяток.

Стервятники. Я найду вас обоих и сделаю так, что вы будете ползать возле Епископской башни и просить милостыню всю оставшуюся жизнь. Ведь без рук и ног не сможете больше работать. С этой мыслью, придавшей сил, поднялась, и меня опять потащили дальше.

Гребаный Грир! Это все из-за него!

Ведь могла же отказаться тогда, когда Мирт предложил работу. Или не могла? Не приняла бы предложение короля – оказалась бы в «переговорной» на несколько недель раньше.

– Шевели копытами, корова! – более молодой голос крикнул в самое ухо, когда я в очередной раз сделала неловкий шаг, едва не приведший к падению.

Мысленно в очередной раз представила, как сдираю кожу с конвойных и потопала дальше.

Загремели ключи, заскрежетал замок, со скрипом открылась тяжелая дверь.

– Никого нет. И кто ее допрашивать будет? – спросил голос младшего стража, толкнувшего меня, по всей видимости, в «комнату для переговоров».

– Я че, знаю? – огрызнулся тот, что постарше, с тяжелыми сапожищами. – Можешь ты, пока никого нет. А то, – мерзко хихикнул, – так и до старости целкой останешься.

– Сам ты целка! – обиделся первый, – Вдруг кто узнает? Или вдруг она старая или страшная? Под мешком-то не видно…

– Да тебе с ней че, детей крестить? – заржал взрослый и стал обследовать мое тело, запустив руки под свободную мужскую робу. Пыталась отпрянуть, но он только схватил крепче, прижал к себе, заставив почувствовать, как восстает его член. – Сиськи есть, жопа на месте, да и манда наверняка не поперек. Че еще тебе надо, малой? А ты, давалка, – он сунул теперь руку мне в штаны и с силой сжал ягодицу, – зря ерепенишься. Все равно подыхать тебе, видимо, а так хоть напоследок натрахаешься.

Ты роешь себе яму, идиот. Еще две минуты назад я не собиралась тебя убивать – только покалечить. Но теперь уверена: тебе не жить.

– А нас не будут ругать, что мы ее тут… это? – понизив голос, спросил юноша.

– Да кто будет? Все равно ее поколотят, зелья дадут, чтобы все рассказала, а потом казнят, – почувствовала, как мужчина задрал робу, по моей обнаженной груди скользнул пронизывающий сквозняк. – Глянь-ка, какие сиськи! – крикнул восхищенно. – И уже соски стоят, – притянул маня за талию еще ближе к себе, затвердевший член оказался теперь между моих ягодиц. – Да подойди ты поближе, малой, потрогай хоть бабу.

Почувствовала, как к животу осторожно прикоснулись прохладные пальцы.

– Вся в шрамах…

Руки скользнули по животу, затем увереннее поползли вверх.

– Вот так, – одобрительно гаркнул мужчина и начал ритмично тереться своим отростком о мой зад. – Все правильно делаешь.

Молодой осмелел и сжал сразу обе груди, потом схватил за соски, это было слишком неожиданно и сильно. Я замычала от боли.

– Да-а-а, слышишь, как ей нравится!

– А вдруг нет?

– Как нет, она наверняка уже течет, – почти прошептал он, продолжая ритмично двигаться. – Какая же упругая у сучки попка, даже жалко, что такую бабу прикончат.

– Я хочу посмотреть на ее лицо.

– Что за сопли? У нее и без рта дырок нам обоим хватит.

– Просто хочу, – упрямо повторил парень и, не спрашивая разрешения, стянул мешок. К кляпу не притронулся

В свете факелов увидела мягкое молодое лицо, обрамленное кудрями, – это не морда мерзавца, передо мной был вполне обычный мальчишка, даже вполне милый. Казалось, что он боялся предстоящего изнасилования больше меня. А еще поняла: он жалеет о том, что снял мешок и знает теперь, как выглядит женщина, с которой они собираются так поступить.

– А она красивая… Благородная, наверно. Может, не надо? – с сомнением проговорил парнишка, отводя взгляд. – Вдруг кто-то придет?

Старший охранник уже не передумает, он и так того и гляди кончит – движения, с которыми он полировал свой хер о мою задницу становились все более частыми, и прижимал меня к себе он все сильнее.

– Так запри дверь! – гаркнул мужик, развязывая пояс штанов, давая моим широким шароварам упасть на пол. – Вот так! – удовлетворенно сказал он, запуская руку между ног. – Ну-ка, малой, хочешь первый попробовать благородную? Она такая горячая…

…от бешенства. Я собрала все силы, чтобы не тратить энергию на бесполезное сопротивление, но каждая клетка тела пылала злостью.

– Нет, наверно… – неуверенно произнес юноша, поворачивая ключ в замке. – В нашу сторону он старался не смотреть, специально встал лицом к двери и копался так долго.

– Тогда хоть посмотри, как это делают настоящие мужики.

– Не хочу, Лью.

– Да что ты как трусливая девчонка! А ты, – схватил за волосы и потащил в центр комнаты, подвел к стулу и наклонил над спинкой. Я свесилась, уперев лоб в сиденье, чтобы не упасть, – готовься к своему лучшему траху, – одной рукой он удерживал меня, а другой стягивал с себя портки. – Уж я постараюсь, чтобы корчась на виселице, ты вспоминала меня.

Нет, все будет иначе. Умирая, ты вспомнишь меня, мразь.

– Вот так! – он впил пальцы в мои бедра, будто хотел оторвать кусок плоти, и засадил со всей силы. Я свирепо замычала, но стражник этого даже не услышал, сразу начал долбить.

Надолго его не хватит, я была уверена, теперь осталось дождаться, когда он закончит. Больше ничего сделать не могла: руки связаны в прямом и переносном смысле. Только терпеть, пока он вбивается в меня, с силой сжимает бедра. Закрыв глаза, пыталась представить, что я где-то в другом месте, и это не какой-то старик, лица которого я даже не разглядела, сейчас пыхтит и елозит сзади.

Изнасилование, если так можно назвать ситуацию, когда жертва даже не пытается сопротивляться, а просто ждет, когда все кончится, длилось не больше трех минут. Сперму он, видимо, по привычке, изверг на пол – с громким стоном вытащил свой скромный прибор, и я облегченно выдохнула. Не оставляя, впрочем, мысли о том, что в списке будущих жертв тюремный страж Лью – под номером один.

– Давай ты, – приказал мужчина юному товарищу, который так и стоял где-то в стороне.

– Я так не могу, – сказал он негромко, – она ведь тоже человек, хоть и преступница.

– Она скотина! – выкрикнул старший и с размахом звонко шлепнул меня по заднице, от неожиданности я едва не перекувырнулась через спинку стула. – С такими – только так! – удовлетворенно хмыкнул он. – Доставай свой хер – и вперед, Смит. Приказываю как старший по званию!

Услышала неуверенные шаги, юноша осторожно приблизился и так же вкрадчиво провел мягкими пальцами по горящей от гнева коже, стал поправлять сползшую робу.

– Смотри-ка, у нее клеймо на руке, – сообщил он, склонившись надо мной. – Какой-то герб. Что это значит?

– Значит, что чья-то кобылка сбежала из стада, – хохотнул Лью. Судя по звукам, он натягивал штаны. – Че ты ее рассматриваешь, действуй!

– Да интересно, что это за баба такая, что ее сам Айзек сюда отправил. Тебе разве нет?

– Да воровка какая-нибудь, слямзила из дворца сральную вазу короля или еще какую-нибудь херобору. Тебе не все равно?

– Да нет же, зачем допрашивать воровку здесь?

– Смит! – страж начинал злиться. – Приказываю тебе: трахни сучку! Мне в отряде целки не нужны, слышишь? Только настоящий мужик может служить здесь! Дело чести!

Это даже смешно – настолько странное понятие о чести. И парнишка, который сейчас мнется рядом, через какое-то время сам станет копией старшего товарища, если сейчас пойдет у него на поводу.

«А чем ты сама лучше?» – прозвучал в голове предательский голос.

Ничем. Такая же тварь. Что, впрочем, никакой солидарности мне не навевает.

Захотелось выпрямиться и вновь заглянуть в светлые глаза молодого охранника. Напомнить, что перед ним человек. Что он сделает тогда?

– Не двигайся, падаль! – ко мне метнулся Лью и опрокинул обратно на спинку стула, надавил на затылок, не давая возможности встать. – Долго ты телиться будешь? – это он уже напарнику. – Вставляй давай!

Смит тяжело вздохнул и, сопя, завозился – видимо, раздевался. Сдался, подчинился чужой воле. Звякнули ключи, когда он скидывал одежду на пол. Как неосмотрительно – так разбрасывать важные вещи…

– Ты хоть отвернись, что ли, – смущенно проговорил парень.

– Так тебе инструктор нужен, малой. Покажу куда пихать.

– Не нужен, Лью. Отойди, – в голосе неожиданно звучала твердость.

– Какие мы нежные, – недовольно бросил страж, но отпустил руку, прижимающую мою голову к сиденью, и сделал несколько шагов в сторону.

Юноша выдохнул как перед прыжком в холодную воду, осторожно положил ладонь мне на бедро и едва ощутимо сжал его.

– Это не страшно, – прошептал он. Мне или себе, интересно?

Аккуратно раздвинул складочки, я почувствовала, как возбужденная горячая плоть ищет вход – неуверенно, но настойчиво. Смит – девственный насильник – боялся, но желал погрузиться в меня. Когда головка скользнула внутрь, мышцы обхватили твердый как камень член, молодой охранник издал тихий стон, и начал медленно двигаться. Вторая его рука легла на мою поясницу.

– Вот так, малой! – одобрительно крикнул Лью. – Всегда хотел посмотреть со стороны.

Парень замер в замешательстве, а я повернула голову в сторону старшего стража и впервые увидела во всей красе: лет 50, но уже полностью седой, нос скошен вправо – явно ломали не раз, глаза блеклые, бесцветные.