Не подозревая о себе. Космогония I

Троллейбус, автобус, трамвай, выбирай,

Войти легко, но не факт, что тромбованные консерванты дадут выйти из жестяного зала,

Немного уксуса, сахорку, натрий-хлора, но им всё мало и мало, они стонут, крехтят, мол, дайте нам, дайте нам, и облакачиваются, трутся, под центробежным влиянием соскальзывают, упираются лицами в мир за окном. Ну почему не спится в этой кромешной консерве, набитой до отказа или согласия в извивающихся нервах сплетающих некий диффузный мозг,

Никакого контроля, никакого, лишь одноимённые особи в куче тревоги несутся, изнашивают времени мост.

Вся психика, как понятие и область знаний базируется и выстроена всецело на социальной основе, на социализации, поскольку под психикой понимается не столько сенсорная и реактивная активность в совокупности с моторикой, чем наделены множество живых существ, а именно душа, сознание, осознанность, рефлексия, разумение, конверсия, что естественным образом наводит на необходимость выделить здесь множество маркеров, формулировок, уловок, консолидаций, нивелирований, эмпатий, деприваций и прочего всякого, но боюсь некоторые критерии являются сугубо феноменальным проявлением натуры, о чём не стоит упорно разобщаться. Поэтому главные секреты всегда остаются неуслышанными, молчат о главном, эти вещи порой вообще не сказуемы, их не высловить, но это не значит, что это невозможно, поскольку, если их сложно или нельзя сформулировать, это не значит, что их нет, их невозможно сокрыть, вот в чём дело. Именно на социальном взаимодействии строится большинство форм поведения и качеств психики, внегеномные формы адаптации, информация. Поэтому знания важны, как и их передача, а вот поймут ли их и как, это другой вопрос, но тем не менее, совпадений не бывает, возможность и вероятность скомбинирована самим истечением бесконечности, по всем её параметрам, основные из которых для меня, это биология и физика, "натурализм". Это как пытаться высловить жизнь, будучи ею, это невозможно, речь это лишь аудиальный аспект бытия и восприятия, и немного визуальный, а жизнь, это движение, кинетика, динамика, инерция, праксис, её невозможно высказать, но это не повод прибеднять речь, жизнь явна, неизбежна, она всё, что вы есть, без исключения, как смерть, которой нет, которая абстрактна и недоказуема, поскольку существует лишь как опыт боли преобразованный в страх совместно со знанием гибели и исчезновения тех, кто оставил о себе воспоминания. Почувствуйте то, что движет вами вне социализации, почувствуйте неписанный божий закон вселенной, не тот, согласно которому вы являетесь гражданином или соблюлателем бюрократических норм организационного порядка не самым разумным образом, почувствуйте закон, согласно которому вы рождены и дышите.

Сложно написать стих во время сна, но иногда получается,

Я вам только что рассказал, как случай об случай стирается, плоть изваивая,

Творчество не требует терпения, его требует совершенство, но поглощаясь процессом созидания, исчезает творец, настаёт сотворение, благоденствие,

Это сплетение исчерпавшее расстояние тяготением каталитической реакции на свет дающей мгновение и по нему разбег,

Но кто выбирает вектор? Каков наш с вами удел, если доселе двигательная инертность химико-валентная определяла эпохальный верх?

Вы случайно не связывались с бунтарями, чьи имена прошёптывались в тишине? Будда, Иисус, Мухамед. Бывает, что и молчание грех.

Благодарность, одно из величайших чувств, оно простирается настолько, покуда есть всё.

Здравствуй серый вечер, здравствуй буйство бури! Не померещилось ли с этим продувающим покои ветром, о погоде? О погоде, что по за приборами засекречеными, что не засечены, где неизведанные пустоши, первопроходцы долин непроходимых, их приверженное сопутствие свершениям самым дивным, неповторимым.

Да будет, да будет! Чтобы не было пусто, чтобы не было грустно, лишь восхитительно.

Я расскажу тебе о главном, о том, чего нельзя услышать, по ночам шепотом ангелов, они со звёздами перекликиваются, и те шлют им письма в мерцающих жестах, золотыми нитями прошивая материю тьмы, и я расскажу тебе о главном, и в этой тишине ты меня услышишь, в ускользающем шёпоте ветра, в сердцебиении, в волнах дыхания, которыми дышишь.

Уважение должно складываться не из некоего мнимого образа, пусть даже и культурологического, а из непосредственной связи с человеком, личностью, обстоятельствами и поступками, иначе отношение носит бессознательный и инертный характер.

Сломленная воля более непокорна, чем её первозданное стремление.

Дым зажжёных памяток укутавшись во мгле играет в танго с паром по извилинам дорог вечерним, и под шёпот августа лето изнуряется, засыпает тяготея зеленью к земле, тени изливаются в фонарном свете, прохлада проплывает с ветром, по воспоминаниям, о том, чего уже нет, о том, чего не найти нигде.

Но что же это, как не шевеления в буйной голове, терзающей себя своими мерами, а может всего лишь нехватка биовещественная, недостаток упоения в небольшом несоответсвии наслаждения и методов его воплощения. Гармоника бывает скудная для больших свершений, биохимия мать её, главное чтоб хватило на всех.

Из всех дерзких дней, помнится самым дерзким тот, что ломает судьбы. Значит её можно ломать ни единожды.

Город призрак, в котором нет людей,

Одни души, духи, запахи и звуки,

Резонируют и перемещаются от места к месту,

За воздухом и чувствами,

Так озираешься на мир,

Что вовсе и не человечество,

Жижа субстрата атрофирующегося экспоненциально,

С тоном активности под соусом кислым,

Принимая облик болезни,

Кажется проще просто вымереть,

Но у них нет мыслей,

Мир призраков и подавляющей инерции.

Лето изумрудное, сердце из рубина, аметистовые будни, глаза из сапфира, углероды кристаллические, драгоценные руки, трюки галимые, катится куборем, рукова засучены, кучные чувства, тучи пурпурные, удавка перламутровая, не вокруг, а снаружи, во все безграничные, во все краеугольные. Хренова ругань, жизнь непробудная.

Картины, слова, разнузданные небылью смыслы подскажут как в одиночестве поникнуть, взгляд свой ускользающий вдаль отпустить, от тела отчленить, хирургической волей мистики, параболической отдалённостью конца от начала,

Вот только не вспомнить в чём отличалась суета одного обрывка от другого, где хоть тони, хоть всплывай, причаливай, отчаливай, будто разницы и нет меж завершением и начинанием, рождение посмертно, а смерть тоже что-то порождает.

Хочу рассказать вам друзья о главном,

Немые облака, хлопают паруса, море плескается,

Течение иждевения, мир собою наполнен, интересная панорама,

Из-за западающего за край моря виднеется арка,

И я проплываю не зная, подталкиваю сухое бревно веслом,

Покуда уносит и каково там бывает, чего взгляд не касался, но неминуемо коснётся.

И заново, и снова, по пятам, по неврозам, граница психоза, время двигается вспять, квантовый ручной тормоз, но не помеха, главное не скучать, и рваться сквозь пядь, где всё ново, всё ново,

Стремление расстояния сжимает и размывает время неистовым напором, алые паруса раздуваются, у коней блестят подковы. О небеса, вышина по за забором, отдаю вам стремление, а вы мне всё остальное.

Последовательность/предсказуемость хороша, когда она подвластна тебе, когда сокрыта от недоброжелателей, что есть пространство для маневра, оно же осведомленность, оно же запас времени, возможность. Тогда это можно назвать стратегическим тактом, тактической разветвленностью, но ведь контроль это очень иллюзорная вещ, очень относительная, ограниченная в некоторых аспектах, порой самонадеянная, не стоит её вплетать туда, где может быть доверие, ведь на самом деле ничего не предрешено, а предрешонность живёт нашими воспоминаниями, желаниями, принципами, амбициями. Именно непокорность в сочетании с доверием составляет тактику, своего рода неудержимая наивность. И есть конечно же ещё фактор расчёта, анализ, информативность, интеллект, что в сочетании и оптимальном балансе вырисовывает решения, задающие ход деяниям, порой эпохальным и определяющим смыслы целых миров, цивилизаций, человечества, жизни. Но именно наше представление и способность его проницательности в стремлении, порой даёт плодотворные результаты, но порой предстаёт и величайшим заблуждением. Такова специфика психики, причём даже самой заурядной.

Демократия с рыночными отношениями, это когда власть определяет прихоть, нежели последовательность и порядок, властная прихоть может обретать форму ужаса.

Чувствую, как есть, но словно меня нет, это чуждая мне отрешённость, не мной предрешена, не мной воспета, словно по колее или руслу вслед за реками плывет душа, но всё ещё скитается, бьётся о берег, выкатывая волнами подтопляет города,

Всё словно было когда-то и где-то, словно ничего и нет, и эти руки истерзанные не по делу вопят, сочатся ранами, к небесам тяготеют, с них они осыпались нитями хрусталя соткав это бренное тело, что так сильно верит, что без устали бредит, никак не утихнет, никак не уймётся,

Всего лишь безпечность, лихая безпечность, огонь и танцующее в вихре Солнце.

Вот и свет, как будто вновь сияет, но не было и нет в нём временных чаяний, он лавиною ювелирной по проводникам пульсациий скатывается, как крошки по растянутому сукну, в стезях траекторий уравнивающих кванты, что памяткой застыли комбинацией цепной рассудка, упились его золотом, его ровностью динамики отфильтрованной в слоях озоновых, но так сложившись уютно, сложностью завязанных химикатов, возникшая обоюдность звуковых колебаний, отпечаток символов и малопонятных очертаний, в промежутках амплитуд.

Привет, доброе утро, этот сон непробудный всё же рассеялся ветрянным днём, здравствуй хмурая туча, дай тебя поцелую, поглажу по округлостям,

Бодрствует, так бодрствует медовый улей мой истёкший блаженством мозг,

Эх, доносится музификация, криком нахальным, только акаций нет, остались на берегах атомных, ждут электромагнитной интенсификации, лучей разгона ждут, хотят побыстрее в безконечность, попутали, совсем корнями попутались.

Распри моих амплитуд, пускай живут, пускай уносят в период изогнутости дуг, за край своих широт покинутых приютов,

Из окон в окна перепрыгивает жизни чьей-то луч, невидавши комфорта, лишь обеспечить можно отражением его, зеркала полируйте,

Но исказившись, как всякая молва искажает готовность невымолвленной поспешности, нетерпеливой трудности,

И в этих мерах, как всегда, нечто пробудится, как мечты сбываются, без устали с создателями сближаясь, это соответствие – величайший дар, словно приветствие жизни новоявленной, без единого слова, без единой ругани, явившись, уже прощается, на всякий случай.

Зачем усложнять законы? Не убей и не своруй, это две заповеди, соблюдение которых всем обществом нормализует всю социальную жизнь, включая в формы воровства все виды мошенничества, коррупции и использование должностных полномочий исключительно в свою пользу по прихоти и их превышение, а также включая в формы убийства любой безосновательный ущерб, интоксикации и социальное вредительство.

Сделать всё что можно, наделить вероятностью возможность, не математический удел, это из области творчества, физика жизни, само воплощение, из градиентарной плоскости на пути к свершениям,

Лишь бы инерции корпускулярной хватило, иначе видано не видывалось, и сон безпечный искажён, выгинаются дома плывя по небу птицами, словно по собственным законам, из собственных миров.

Сокрытая анафема, апофатический курьёз,

Какового раздела задетый форпост?

Что за параграф парафренических сцен?

Извольте величавые, ваш выбор, мой замес,

Либо попеременной, когда сам знаток ничего не ведает, лишь уверенность лелеет, самобыт в уютном мориве, мнимости забег и соответствий изыскания,

Только хребты горные, только леса и только море, безбрежность природы, её миловидных прекрас, за которые и жить и здохнуть, да хоть мир перевернуть вниз головой, да хоть века разбавить собственным соком,

Поглядим, кто тяжелее, камень с водою в пространстве межзвёздном или душа разящая своим восторгом.

Из века в век, из дали в даль, грядёт извечной сутью эпохальной, примудрая каскадность, вьющимся знаменем, никогда не завершённым в непрерывном начинании, но всегда подогнанным под обстоятельства, явившись ими, целиком и всецело, всеобьемлюще и неотлучно, где божественность не мифа уделами взрощена, она прорезалась в сплетениях мириад совпадений, в творении, в творениях.

Стремление исключительно к денежным доходам исключает свершения. Финансовая система, это стопор самых высоких явлений людской натуры, самых ярких качеств личности. Проще выражаясь – убийство духа.

Основа продуктивности каждой экономики, это тот случай, когда цель и инициатива является оплотом и содержателем какой-либо разменной монеты, нежели валюта является оплотом и содержателем идеи, цели, инициативы. Во втором случае мы получаем финансовую конвертацию жизни, перевёрнутый вверх ногами мир.

Разносится раненный крик порождения тайного, это дитя взывает пламенем небеса, его жил реки алые произрастают и растекаются бурля сквозь напевы,

Некто ласковый кается чадо божества в руках притая,

Это поверженность величавая пред миром ранящим, она разносит внемлющим признаки риска, как будто бы знает, что есть жизни родник.

Я для них, как грёбаная кукла, с глазами выпуклыми или впуклыми,

Но не марионеточность это, моя жизнь разрывает сердца изнутри и снаружи, это ведёт и их в направлении нужном, не мне, а миру грядущему, он восходит из тьмы, наливается светом, но словно никому не нужен, будто жизнь исходит из бумаги и пепла, а ни бумага из жизни и пепел прогоревший её, как немного зависли взгляды пред висилицей, где вздрогнули глотки терзанием мук, и тянутся руки, протягиваются на помощь увядающей жизни, но уже слишком поздно, повержен испуг.

Меня подобно нет и больше никогда не будет,

Этой страсти век изысканейшим блюдом, стелится по чьим-то рельсам, в глазах корыстных, дешёвою валютой,

Покуда эти цены, доколе не сыскать, и в бездну соскальзывают сцены, словно сон с кровати.

Я умираю от любви, или это смерть укутана любовью? И в сей щедрый дивный миг я наполняюсь новью,

Слов истерзанный родник рычит по руслу ночи,

В избытке пики светил блещут остриями пронзая небосвод, и касаются меня, так касаются кистями художники своих полотен.

Не нужно только делать вид, что не знали, кого за душу цепляли,

Ни сострадание, ни обиды определяют здесь суть,

Лишь восхитительность и первозданность вида в рассвет грядущий,

Эпоха божественная на кону.

Парниковый эффект настиг мою душу и душит, планетарная вселенская баня, воспоряет и студится осыпаясь прохладой конденсированной влаги,

Но ведь, когда жарко, потоки горячего пара не в состоянии слиться, они протирая друг друга в объятиях начинают искриться, и лишь после остывают вырабатывая свою индуктивность,

Слои атмосферных высот и термальность определяют погоду и сезоны дождей,

Как вам небесная электростанция? Облака сами делают своё дело, но вот ктоб окутал их проводами и подключил к сети интернета?

Доброе утро, готовим сами, электричества немеряно, хоть под землёй, хоть в небе.

Путники моей тревоги, путники моей мольбы, я вас сопровождать готовый до устья Стикса, до дна бездонной глубины, да не подведут меня мои ноги, да ваши крылья вознесут к местам, где нерушимые горы во вздохах вытягиваются ввысь и небеса пронзают, с облаков осыпается пыльца крови на остриях засыхая, ещё никем не зажжённый, не вышедший облаком, не вспыхнувшей души, и я обезумев крадусь понемногу, к нему потаённому, в себе огонь сохранив.

И солнца свет, и тень ночей, и пар пустынных миражей, мелькают в ожидании завета, плавится горячим потом лето, это тело мыслит, так уверенно себя узнаёт во всём, и смазывает линии границ кем-то когда-то напетых, словно никого здесь нет, словно никогда и не было, но одиночество несметное всегда находит грани стороны иной, и с поры той становится заметно, вот он я, вот и все, вот и всё,

Никакой приметы, лишь всевозможные обличия суеты, ростка вселенной и поющей в ней любви.

Люди это тоже опасное оружие, либо полезные инструменты, как термоядерные бомбы или научные достижения продвигающие промысел на новый уровень и масштабы. В этом есть стратегия. Но и люди же своей каверзностью собственичества исключают пользу своими тугими инстинктами, либо в силу вступают предрассудки, некое соответствие, самообман, попытки отвергнуть или создать несоответствие, и всё во благо чревоугодия, самосохранения образа, тождественного сохранности пищевого статуса. И это правит мировой политикой, они просто жрут друг друга, экономически, но стратегически далеко не во всём. Тотальная конкуренция, где правит примитивный инстинкт, но не стратегия, не идея, не конструктивное решение задач.

Немыслимое дарование, немыслимое. Сложнейшее сочетание в виде жизни.

Страшные люди, что не знают справедливости,

Должно быть они не знают любви, Должно быть не знают взаимности.

Жизнь это нужда по определению, потребность возжелавшая вольности, и ставшая ею, она терпит крушение загинаясь от собственной корысти.

Движение, движение вверх и никакой безысходности!

Мне интересны ваши мысли,

Иного не коснуться,

Пускай ветра о морду мою рвутся,

Я добреду,

Куда нибудь,

В объятиях любви, и ей себя я посвящаю,

И ей всю сущность мига отдаю,

Моя стихия, моя слабость, моё могущество,

Ведь это жизнь, её потоком страсть бурлит,

И ревнивые затоки, тонкостей рассвета знатоки,

Звонкая ахинея с пьяной руганью звучит,

Но что же неуместного, если всё возникло,

Бесстыдно ускользая растворяет ветер мысли,

И раздаваясь лаем произвольничают псы.

И непробудный сон, и неведомая мысль, вновь рассекает эту явь, посмертно и пожизненно, и скучно, и не заскучаешь, стон неслыханной мольбы и чаяния,

Где я, где вы, никому это неведомо, мой бог не раздаёт секреты, его ведь словно нет, все смыслы тщательно сокрыты от безалаберных укоров, в этой последовательности событий, меня словно и не было.

Не тщетность ли? Да нет, немыслимо.

Общайтесь, люди, общайтесь выразительно.

Стабильность общества может определить исключительно закрытая каста управления превосходящая остальное население умственно, инерция цивилизация идёт в этом направлении естественно, иначе цивилизация невозможна.

Сегментация не глядя на деструктивные инерции всегда идёт через дифференциацию.

Вся рыночная логика построена на факторе спроса, но это создаёт проблему, поскольку спрос может несоответствовать выживанию цивилизации.

Ублюдочность не знает возраста, её проявление как правило однажды укореняясь в ментальности становится устойчивым навсегда.

Каждая цивилизация имеет функциональную структуру определяющую устойчивость. Как только в неё привносится аморфность обретающая преобладание, цивилизация подвергается деструкции, порой необратимо.

Главное не то, что потеряно, а то, что ещё не потеряно. Нет более конструктивного и положительного сценария для цивилизации, чем нормализация жизни через экономику и правовые отношения, поскольку в ином порядке инерция следует к бойне между позицией за конструктивное выживание цивилизации и позицией проявляющей доминационное посягательство на наживу и влияние.

Расходы формирующие содержание выступают первичным фактором, когда качество, свойства и результаты выступают вторичным фактором. Поэтому основа стоимости и её формирования измеряется в любом случае в исходных значениях, а качества подвергаются измерениям по фактору составления критериев норм и соответствия функциональным запросам.

Молчать, чтобы быть никем, немножечко ближе к остутствию, методика подавления. В жизнь нужно превносить изящество, что требует формирования, творчества.

Умирающая цивилизация явление непредсказуемое, результаты становятся наименее прогнозируемыми и наиболее дисфункциональными, ужас может настигнуть каждого.

Прежде чем каждый человек осознает свои ошибки, всё может рухнуть, преобладание глупости губительно. Обхождение и недопущение ошибок должно быть систематизировано на законодательном и технологическом уровнях.

Девианты во власти и в привилегированных социальных стратах, это край социологического провала. Губительное положение данных вещей обусловлено никак ни сексуальными отклонениями, а исключительно ущербными манерами и склонностью к ним в поведении, поскольку дело обстоит с устойчивыми психическими патологиями обретающими социальный и эволюционный масштаб.

Собственные понты превыше всего, это социальное поведение идущее по пути линейной доминации даже в латентной форме, что заводит цивилизацию к антагонистическому тупику и деструктивному решению данной проблемы, поскольку подобный сегмент населения начиная преобладать не в состоянии сложить адекватные отношения.

Малейшее преимущество даёт глупости основание для ущербности, этим исчисляется социальный тупик цивилизации и ублюдочность, при возможности проявить себя проявляется с наибольшей вероятностью, эта линейная инертность стала распространённым орудием во время телекоммуникаций, как и набирающей массу привилегированностью.

Опираясь на попытку предсказать событие происходящее спустя мгновение можно в некоторой степени столкнуться с безконечностью, ведь это событие исходя из безконечности не может быть предопределено физически полностью и именно поэтому возникает, поскольку безконечность не имеет тотального итога и края, который выступал бы точкой окончательного предопределения, следовательно тотальное прогнозирование невозможно, но то, в какой степени оно возможно с учётом в том числе безконечного фактора даёт возможность прогнозирования ближайших событий или даже дальних и отдалённых в локациях с весьма большой точностью и вплоне вероятно с полномерной идентичностью.

Ограничения формата общения в семантике недопустимы в этическом контексте, как и ограничения решения проблем, которые стоят перед вами, ведь за вас никто не берется решать ваши проблемы, даже если их решение пролегает через устройство всей цивилизации. Следовательно обсуждению подлежит любая насущная проблема и в любом доступном формулировании её содержания, поскольку коммуникации призванные акцентироваться на решении задач, это один из аспектов безопасности, вашей лично и общества в целом, а ограничения подобных подходов носят исключительно вредительское значение, это взращивание молчаливой гибели цивилизации, в тишине прорастает ущербная дикость, тишина никак не останавливает её.

Тот технологический потенциал, который зиждется в микроэлектронике, в том числе относительно искусственного интеллекта и вычислений, не реализован и на 50%, а микроэлектроника это самая прогрессивная и успешная промышленная ветвь цивилизации последние десятилетия, в остальных отраслях отставание и деградация составляет гораздо большее значение. Инноваций и их эффективного применения на самом деле очень мало, используются устоявшиеся шаблоны, а что-то новое появляется весьма медлительно и далеко не всегда в эффективной форме.

Если задача не решается в процессуальном контексте с научной точки зрения вне социальных отношений, значит она не решается вообще.

Достижения могут быть великими делами, но распространяясь в применяемости имеют свойство мельчать функционально и в результатах.

Ничего никогда не бывает всего сразу и идеально, безконечность каждый миг сдвигает всё в необратимом порядке.

И даже если вы видите людей насквозь, это в большинстве случаев не поменяет ни их, ни обстоятельства.

Каждая улыбка, это взмах, летайте на улыбках и пусть они вас унесут в тёплые края.

Для идиотов нужны особые психические города и страны, они настолько ущербны, что способны мстить за собственные ошибки.

Люди которые портят себе жизнь склонны систематически портить жизнь и другим.

Повсюду подонки и ублюдки, которые обязательно загадят всё основательно.

25.08.2020

Если педикам говорить про ошибки, то они их намеренно допускают ещё больше.

Если цивилизация в результате формирует ориентиры среднего уровня, то она получает провалы, только максима даёт профицит.

Отсутствие полноценных ориентиров аморфизирует жизнь, разрушает её.

Взаимность это норма, взаимность в доброте, взаимность в ущербности, но критинам всегда тяжело смириться с нормой, а порой невозможно.

Общество, в котором институты не обладают функциональной эффективностью, можно списывать на свалку истории.