Во саду ли, в огороде

– Конечно!

Потом, послонявшись по комнате, где я занимаю Валюшку, Иван что-то рассказывает отцу, а Лена смотрит телевизор… послонявшись по комнате, подходит ко мне:

– Тётя Света, накормите меня сразу и ужином, и я пойду домой.

Я кормлю его одного на кухне, складываю в сумку писательский заказ – банки консервов, колбасу…

– Олежка, это тушёнка, ты свари макароны и брось её прямо в кастрюлю. Будет вкусно, вот увидишь.

Потом звоню по телефону – попробовал тушёнку с макаронами?

– Нет, я так съел её, холодную…

Но про участок я не забываю и зимой. Штудирую журнал «Приусадебное хозяйство». Я уже столько всего знаю о садоводстве и огородничестве в Подмосковье! Только где применять эти знания, у нас ведь так мало живой земли…

Весна в Москве начинается в феврале с солнца, такого яркого в нашей маленькой квартире с окнами на юг и восток, с южной лоджией.

Хожу по магазинам, покупаю семена. Я покупаю их в таком количестве, что продавцы, наверно, принимают меня за фермера.

На всех углах бабули продают в газетных пакетиках самые-самые, по их словам, ранние помидоры, самую сладкую тыкву.

Восьмого марта Витя говорит:

– Я не стану дарить тебе цветы. Возьми деньги и купи семена астр, я же вижу, какими глазами ты смотришь на эти картинки.

Я так обрадовалась! Денег у нас было очень мало на самом деле. На восемь выделенных рублей я купила несколько пакетиков, тщательно подбирая цвета. В каждом пакетике было по десятку семян. Я сажала их по всем правилам агротехники. Ни одно семечко не взошло, той весной цвели у нас одни одуванчики, зато помидорной рассадой можно было засадить несколько участков.

Я походила по магазинам и нашла лёгкие разборные теплицы – алюминиевый каркас и плёнка. Когда мы заехали за ними, я долго просила купить три штуки, но Витя с Олегом хотели вообще одну.

– Светинька, пойми, их некуда ставить!

Всё же купили две, под вторую пришлось срочно отсыпать площадку, и она стояла, горько склонившись к северу. Окружающие долго не могли понять, почему они у самого дома, здесь должны быть цветы.

– За этими теплицами тогда ещё было болото, – говорила я, но люди смотрели недоверчиво…

Зимой я нарисовала прекрасный план. От крыльца будущего дома до Первой улицы шла тропинка, справа, прямо за теплицей, – грядки овощей и клубники, потом картофельное поле и снова грядки. Слева от дорожки несколько грядок и три горы шириной в три метра, три метра между ними, высота – метр. Только на таких горах у нас могли расти деревья.

Клубника той весной на трёх моих первых грядках цвела белым ковром. И вот уже появились ягоды, сначала зелёные, потом розовые. Я так ждала, пока они созреют! Приехала среди недели с двумя ведёрками.

Её не было, и моему отчаянию не было предела. Будто я в жизни не пробовала клубники! Я ходила вокруг трёх своих грядок, двух длинненьких и одной треугольной, и вытирала слёзы. Пришла Женя:

– Я видела, это дочки бухгалтерши. Я прогоняла их, а они едят и смеются…

Так я и уехала с пустыми вёдрами.

А строительство наше откладывалось. Раньше, чем ставить стены с потолком и крышу, надо было сложить печку. Олег договорился с доцентом своего института.

– Он знает это дело и возьмёт недорого. Только велел привезти две старые ванны и глину накопать возле свалки, он сказал, где это. И нужен огнеупорный кирпич.

Витя выкопал глубокую яму. Треть балок, что я привезла на фундамент дома, пришлось потратить на фундамент печки.

Её ставили по выходным, в чисто мужской компании, и продолжалось это бесконечно долго. Я так и не видела этого Доцента. Со мной только согласовали, как всегда, дизайн – и печка воцарилась в самом центре дома, она росла красавицей, печник был действительно мастером.

Такой ровной кладки я не ожидала, и камин, который захотел Олег, долго был украшением нашего дома. Через много лет я узнала, что печку ставят в два-три дня…

Мне хотелось поскорей увидеть дом, а не балки по периметру! Нормальное желание нормальной женщины, у которой в генах заложено – вить своё гнездо.

Но вот уже печку с камином подняли до потолка, нужно было ставить стены и потолок, чтобы печка могла расти дальше.

И в один прекрасный день Витя сказал, что сегодня – сегодня! – мы будем разбирать щиты. Моему энтузиазму не было предела. Видел бы мой хирург, как мы вдвоём растаскивали щиты и раскладывали по сторонам будущего дома! Конечно, я только помогала, поддерживала, подкладывала кирпичи, чтобы не пачкать светлые доски.

Тогда мы и нашли это гнездо. Птички, его хозяева, успели вывести птенцов, там лежали только скорлупки от трёх яичек и пёстрое пёрышко.

Витя прислонял стенку к балке, я держала топор тыльной стороной. Скобы входили в балки намертво сквозь тонкие стены нашего будущего дома.

Напротив, у Вали с Толей, строители ставили точно такой дом, как мы купили. Возились всё лето, стен у них ещё не было.

Когда мы поставили вторую стенку, строители Валиного дома начали поглядывать в нашу сторону. На третьей они бросили работу:

– Глянь, уже третью ставят. Чисто карточный домик, распадётся к вечеру.

– Да нет, недельку продержится.

Я переживала: дом должен строиться медленно и стоять долго!

– Так. Теперь надо связать их сверху этой балкой со сложным названием, я неделю разбирался, как её крепить. Держи лестницу! И стенку другой рукой, она на живой нитке.

Но поставить щиты – это даже не половина дела, ведь мы не просто ставили дом, мы его перестраивали – без дополнительных материалов, без оконных переплётов, без оргалита на внутреннюю отделку и вагонки.

Надо было утеплить и отделать хотя бы одну комнату. Она была готова довольно быстро. На неё хватило половых досок и потолочных перекрытий, стены Витя обил вагонкой из хозблоковского запаса, правда, она была коротковатая, пришлось латать.

Камин был настоящим украшением. Мы привезли старый кухонный гарнитур, купленный по случаю за сто рублей, – буфет, рабочий стол, навесной шкафчик.

Дверь выходила прямо на улицу, на ступеньки из фундаментных балок. Потолок обшили узкими полосками оргалита, оклеенного плёнкой, мы купили их в магазине «Сделай сам» случайно, взяли под остаток всё, что было.

– Ну как тебе? – спросил Витя.

– Прекрасно!

Половину второй комнаты по проекту должна была занимать веранда, её застеклённые щиты ещё лежали стопкой под открытым небом. Материала на стенку не было, и окошек было всего три, маленьких, одинарных.

Мне удалось найти на базе только отходы – тяжёлый обзол и хлысты, обрезки от досок. Ведь под оргалит надо было класть утеплитель и пергамин и всё это забивать решёткой.

Обзол сложили у объездной дороги, начиная от границы, а плети громоздились рядом огромным ежом.

Содомов прибежал сразу:

– Это что это вы привезли! Это что же вы будете с этим делать?

– Разберёмся, – сказал Витя.

Я носила плети и складывала в аккуратную стопку. Я носила их целый день, пока Витя выстругивал из обзола нужную балку. К вечеру на месте ежа осталась горка стружки.

На этот раз к забору подошла сама Августа.

– Как вам это удалось? Мы думали, что будем любоваться этой горой до осени!

– Это не входило в наши планы, – ответила я.

Ночами в нашей единственной комнате было холодно. Мы ставили три раскладушки или четыре, если приезжали на машине и привозили маму. Без машины мы её не привозили – автобус и электричку в воскресенье вечером приходилось брать штурмом.

Ни печку, ни камин топить было нельзя, они стояли недостроенными. Доцент запил, и всё остановилось.

Вечерами мы гуляли втроём, смотрели на прекрасные дома, обжитые, с окнами, из которых струился мягкий электрический свет.

Я вела Витю и Олега так, чтобы пройти мимо белого дома на Четвёртой улице, такого необычного, не похожего на типовые наши дома – как будто он чудом перенёсся из Италии или с юга Франции… И Олег долго оглядывался на него.

– Не повезло тебе с родителями, – сказала я, – такой дом нам никогда не построить.

– Всё равно повезло!

– Тогда и нам повезло с тобой.

Электричества у нас долго не было, не хватало столбов. Как не было ни мелиорации, ни дороги, хотя мы за всё это заплатили, когда оформляли участок.

Я поехала в районную контору. Симпатичный мастер пообещал, что через неделю придет машина и всё будет сделано. Машина, конечно, не пришла ни через неделю, ни через две.

– Не получается, – отвечал мастер по телефону, – линия старая, латаем каждый день. Но через неделю – слово даю! В субботу в восемь утра.

В десять утра в субботу я села в автобус и поехала на станцию. Мастер стоял на площадке, машины не было. Я подошла и посмотрела ему в глаза. Через пятнадцать минут мы ехали с ним в машине, которая устанавливает столбы.

– Это и есть ваш участок? Это же десяток столбов нужен, чтобы довести линию по объездной дороге!

Я сидела растерянно на пеньке, пока они с Витей ходили вокруг.

– Выход один: ставить два столба по этой границе, а соседу тянуть провода через ваш участок.

– А можно это по технике безопасности?

– Почти…

– Спасибо вам! Мне просто не верится, что у нас будет свет, второй год при свечке!

И вечером в единственной нашей комнате светилась лампочка в простом патроне под потолком, и мы пили чай не из термоса, а настоящий, только что закипевший и свежезаваренный!

Дом наш со стороны выглядел довольно нелепо. До веранды, что предполагалась с западной стороны, у Вити руки ещё не дошли, и он был в высоту больше, чем в длину и ширину.

– Дом должен быть большим, – твердил Олег, – приготовьтесь, у меня будет много детей.

– Это хорошо, сколько будет – все наши! – отвечала я.

К нашему возвращению из очередного отпуска Олег соорудил фундамент под веранду. Он размахнулся, сделал её просторной, в три метра шириной по шестиметровой стороне дома. Витя ахнул, когда увидел, материала не хватало катастрофически. Каждую перекладину приходилось буквально вытачивать из отходов.

– Давай наймём кого-нибудь! – предлагала я.

– Никто не возьмётся строить из наших материалов. Им бы только готовую вагонку прибивать, я бы и сам это делал с удовольствием.

Я перечитала гору объявлений и нашла рижские электроинструменты, пилу и рубанок. Витя радовался им, как мальчишка, и я была счастлива.

– Ну, смотри. Рамы у нас есть только для части веранды, остальное придётся зашивать досками. Где будет дверь, где лестница на второй этаж?

– В один пролёт она будет очень крутая, придётся заворачивать. От двери до северной стороны – застекли и заверни, сколько хватит рам и того большого окна, что мы тогда купили по дороге. Остальное пусть будет стена. А с юга хорошо бы окошко.

– Окон у нас всего три, а только на первый этаж нужно четыре. На второй вообще нет ни одного.

– Ты знаешь, как бы мы ни утепляли дом, одинарные окна будут всё выдувать. Я думаю, нужны всё же нормальные двойные рамы. А эти – одно на веранду, два на второй этаж. И ещё одно на второй этаж, над верандой, надо будет докупить.

– Как это у тебя сразу полная картина вырисовывается!

И буквально назавтра ему подвернулись окна! Я онемела, когда увидела, как он несёт с двумя мужиками три прекрасных рамы с двойными стёклами!

– Оказались лишние на Шестой улице, и я купил.

– Как здорово! Жалко, что только три.

– Они стандартные, подберём ещё одно.

Он тут же вытащил маленькие окна, расширил проёмы и вставил новые, когда уже почти стемнело. А назавтра пришёл хозяин с Шестой улицы – ругаться. Окна, оказывается, украли рабочие.

Он постоял, посмотрел на наш нелепый укороченный дом, непроходимое болото, махнул рукой и ушёл.

Четвёртую раму на первый этаж случайно купил по дороге Олег, но она была без стёкол, она у нас очень долго была без стёкол. Не хватало ещё одного окна на второй этаж, в комнату над верандой.

И дом постепенно стал приобретать свои очертания. Жилой по-прежнему оставалась только одна комната, во второй были чёрные стены и потолок и окно, закрытое рубероидом. Пола не было даже чёрного, только балки.

Наверх вела доска с перекладинами, там тоже ещё не было ни пола, ни стен, ни потолка – одни голые балки перекрытий и рубероид крыши между стропилами.

Материала не было, просто не было, и всё. Как-то мы увидели гору ящиков на свалке возле магазина. Как обрадовался Витя!

Разбирала ящики я. Гвоздодёром это было легко, а главное, дощечки тут же находили своё место на стенке комнаты, где не хватало вагонки, и под рамами веранды. На первый взгляд казалось, что так было задумано по дизайну!

В таком доме мы и жили. И там же праздновали мой первый день рождения на даче.

Я позвала только самых близких друзей, Борю с Валей, они не пропустили ни одного моего дня рождения, приезжали и в общежитие, и в Переделкино, и в коммуналку. И Ларису с Лёвой.

Боря ходил по участку, по той его малой части, по которой можно было ходить, и ужасался – недавно засыпанное болото ещё дышало под ногами. Но алели помидоры, из-под сочных зелёных листьев глядели огурцы, летали шмели, и пели птицы.

– Витя, какие у тебя сорта помидоров?

– У меня? Ты смеёшься! У меня – пила, рубанок, лопата с тачкой. Это всё Светлана.

Боря изумился ещё больше. Откуда я знаю, как это делается? Неужели я умею сажать, поливать, полоть? В том совершенно не соответствующем действительности облике, что обитал в его душе, я могла, наверно, только улыбаться и ходить на высоких каблуках.

Жили мы все в те годы очень трудно, вернее, выживали, как могли. Борю с Валей, физиков, кандидатов, кормила дача, они даже стали разводить на ней кур и кроликов.

Накрывали стол все вместе. Валя привезла жареных цыплят, мы сделали огромные миски салата, наварили картошки, нажарили молодых кабачков.

– Светик, ты нас и накормила!

– Так – я смогу кормить вас всегда. А может, когда-нибудь и лучше!

– Витя, ты, главное, пол настели на веранде, чтобы по дощечке не ходить после Валиной наливки!

– И пол будет, и своя наливка тоже.

– Да вы и через десять лет не достроитесь и не засыплете болото. Это нереально.

– Не пугайте, мы будем стараться.

На эту женщину нельзя было не обратить внимания – стройная красавица с копной ярко-рыжих волос ниже плеч, мы сталкивались с ней по дороге в деревню. Сначала мы просто улыбались друг другу, потом начали здороваться и наконец разговорились.

– Это вы воюете с болотом? От вашего участка все отказывались.

– Я знаю, но у нас не было выбора.

– Как же, столько участков пустует, надо просто быть настойчивой! Вы литератор или ваш муж?

– Я поэтесса.

– А как ваша фамилия? Да я же вас знаю, у вас выходила книжка в «Современнике», мой муж там заведует отделом поэзии. Он принёс её, знаете, мне понравилось!

– Правда? Я очень рада, в последнее время – никакой обратной связи, как в вакууме.

– Приходите к нам, посмотрите, как мы построились. У нас с Мишей разделение труда, он зарабатывал деньги переводами, работал просто сутками. А я занималась стройкой – привозила материал, нанимала рабочих, в общем, строила сама, от и до. Но кончили ещё в прошлом году, теперь обустраиваем участок. Придёте? Я зайду за вами в субботу.

Они пришли вдвоём, мужа её я видела впервые, я всегда знала только своего редактора…

Мы ходим по нашему участку, я с увлечением рассказываю:

– Вот здесь будут шпалеры из яблоневых деревьев, но под них надо насыпать горы…

– Да у вас грунт буквально дышит! Какие горы! Как вы решились на этот участок!

– Ничего, грунт устоится, смотрите, вот этот участок я засыпал в прошлом году, и уже вполне твёрдая земля. Только вода близко, грядки приходится делать высокие.

– Отчаянные вы ребята! И дом строите!

– С материалами сложно, купили маленький, Витя вынес веранду и надстроил второй этаж. Всё ещё в проекте, только одну комнату приспособили для жилья…

– Нам было проще, кирпич можно было купить, и грунт позволял ставить дом, какой хотели. Пойдём посмотрим?

– С удовольствием!

Это был первый дом на участке, куда нас позвали в гости. До этого я видела только одну дачу, Борину с Валей. У них был простой деревенский дом, куда свезли мебель, ненужную в городской квартире. Старый диван, железные кровати, окна без гардин, облезлый шифоньер. Даже мой старый письменный стол, купленный по случаю, нашёл там себе место. Меня тогда выгнала квартирная хозяйка, и его некуда было деть…

Я и не представляла, что дача может быть такой, как у Али!

Аккуратная дорожка вела вглубь участка, огибала круглую клумбу с яркими цветами и бежала дальше, разветвлялась – к большому красивому дому из светлого кирпича с прекрасным крыльцом и к хозблоку. Это был скорее флигель – просторная столовая, кухня с фирменным гарнитуром.

Дом потрясает меня.

– Это у нас гостиная на первом этаже, уютно с камином, правда? А наверху Мишин кабинет, святая святых!

Мы поднимаемся по винтовой лестнице с коваными балясинами и полированными перилами, на ступеньках и на полу ковролин. И ещё один камин в кабинете, и огромный письменный стол, и кожаные кресла! Я смотрю вокруг и не перестаю восхищаться.

– Какие вы молодцы!

– Аля всё придумывала, я только обеспечивал оплату…

– Всё бы хорошо, но раньше у нас была нормальная соседка, мы договорились, чтобы места было больше, поставить хозблоки стенка к стенке. Только она продала участок, и новая хозяйка надстраивает дом.

– Да, соседей не выберешь, у нас вообще поставили дом на продолжении нашего участка.

Они провожают нас до большой дороги, мы идём к себе, и я молчу потрясённо.

– Завидуешь, Светинька? У нас ведь не будет ничего подобного.

– Роскоши такой не будет, но уют я тебе обещаю. Занавески на веранде повешу ситцевые, спальню устроим на втором этаже. Гостиная у нас тоже с камином, там будут гардины со шторами, и у мамы тоже.

A y них действительно потрясающий дом!

Он и сейчас у меня перед глазами, тогдашний. Я не видела, как он горел, когда мы приехали весной, от него оставался только остов. Кирпичная кладка не рушится до сих пор. Аля с семьёй давно не приезжает.

Дом поджёг рабочий, который работал у их соседки. Его осудили, но Аля всё пыталась доказать, что он не сам это придумал.

А соседка как-то жаловалась мне, что дело не закрывают никак, а давно можно было отправить мужика в зону, работал бы там, какие-то деньги выплачивал!

Я отвела глаза.

Стройка наша остановилась намертво. Доцент серьёзно запил, и Олег боялся поднимать его по нашей самодельной лестнице на второй этаж.

Витя говорил расстроенно:

– Сидит на балке и командует, а трубу ставит Олег, представляешь! В следующие выходные она должна подняться до крыши, и нужен шифер, хоть несколько листов. Поезжай на базу, посмотри. Если есть, я съезжу за ним в субботу.

Шифер был, как ни странно. Но мне твёрдо сказали, что он до субботы не долежит.

– Что с шифером? – спросил Витя вечером.

– Он на даче, – сказала я скромно, но не удержалась, расплылась в торжествующей улыбке.

– Надеюсь, ты сама не поднимала листы? Тебе ничего нельзя поручить!

– Я бы и не смогла. Там было много машин, а ни людей, ни материалов, день-то будний! Легко было договориться.

– Молодец, можешь быть прорабом.

Глава 3

– Вы нарываетесь на скандал!

Архитектор

Крышу накрыл Олег с товарищем, и дом приобрёл вполне приличный вид. Я хотела поскорее кончить стройку и просто жить! Но двумя Витиными руками, даже с электроинструментами…

Если бы только дом, но Витя ставил забор из штакетника, причём раньше со стороны Содомова, а только потом – с улицы.

Каждые выходные Содомов ходил вдоль нашего забора и канючил:

– Светлана, зачем вам эта земля между забором и сараем? А я машину поставлю, мне совершенно негде ставить машину!

– Олег, как ты думаешь?

– Решайте сами, я бы ему ничего не отдавал.

– Она же в тени, Светлана, вы всё равно здесь ничего не посадите.

– Витя!

– Решай сама.

– Ну, если вам очень нужно, берите уж.

Он обрадовался:

– Так, быстро убирайте эти дрова.

Я не ожидала такой наглости. Убирать брёвна, которые Витя и с места сдвинуть не мог, распиливал тут же…

– Всё отменяется, я ошиблась, не надо было соглашаться.

Он кричал мне вслед:

– Вы ненормальная! То – да, то – нет, чему прикажете верить?

– Конечно, нет. Я действительно ненормальная была, когда соглашалась.

– Света, иди сюда. Пойдём в дом, тебя трясёт. Как ты вообще могла согласиться, машина под окном, выхлопы…

– А ты что, не мог сказать – нет? Ты же мужик, главный в доме!

– Хозяйка участка – ты.

– Здрасте!

Содомов сделал себе удобный въезд со стороны площадки.

С другой стороны соседи собирались ставить железный забор. Собственно, ставить его должны были Витя с Олегом, это был наш вклад в общее дело. Ставили втроём, я держала, Витя готовил раствор, Олег заливал. Соседей не было.

В следующие выходные Варя позвала Витю. И вдруг я услышала, что кое-где не так заглажен цемент, и мой Витя озабоченно обещает это поправить! У меня что-то щёлкнуло внутри:

– Не трать время, я это сделаю сама.

– Ты не сможешь, цемент схватился, нужно сделать, чтобы поверхность была неровная.

– Она и так неровная! – сказала Варя.

Я не могла смотреть, как Витя доводит до какого-то немыслимого идеала цемент вокруг столбов.

Эти соседи свободно ходили по нашему участку, стирали бельё в нашей стороне пруда. Меня это коробило, ведь я брала там воду для полива. Но я молчала.

Ночами было холодно, и я сказала Вите:

– Возьми у них нашу буржуйку.

Варя сказала, что Витя её подарил. Я ничего не смогла сделать, они просто отказывались разговаривать на эту тему. И надо было, надо было разбирать сарай, Витя несколько раз говорил Архитектору:

– Заберите свои вещи, мне доски нужны, я дальше работать не могу.

– Конечно!

Разбирали мы сарай при них, но они забрали вещи, когда мы уехали, и прихватили два наших рулона рубероида. У них был только пергамин! Один, правда, вернули…

Я переживала ужасно, неужели мы вправду неуживчивые? Мама сказала, нельзя быть такими открытыми, и, как всегда, была права.

Мама рвалась на участок. Когда ехали без Доцента и не везли громоздких вещей, мы брали её с собой.

Она обходила участок медленно и деловито, дотрагивалась до деревьев, смотрела на цветы. Потом принималась полоть.

– Мама у нас враг травы, – говорил Витя.

Она уничтожала сорняки, и то, что считала сорняками, на грядках, между ними, по краям дорожек.

В том году я рассадила крупную ромашку. Даша дала мне два кустика в первый же год и сказала, что её надо рассаживать, чтобы не мельчала. Получилось целых одиннадцать молодых кустиков. Я представляла, какая это будет красота!

Семь выполола мама, ещё три – Витя. Последний, выживший, я от греха подальше посадила на клумбу перед домом, у нас уже была такая клумба.

Валя ходила через наш участок, сокращала дорогу. И если шла со своими гостями – по-хозяйски показывала, что мы с Витей успели сделать, а я стояла в стороне и скромно улыбалась.

И вдруг она говорит как-то:

– Ты зря заставляешь Витю таскать тачками грунт. К вам ни одна машина не заедет, а я привезу десять-пятнадцать машин, мой участок поднимется, и вся вода будет у вас. Всё, что вы делаете, – впустую.

– Я не заставляю Витю. Его ни заставить, ни остановить. А ваша вода к нам не доберётся наискось через дорогу.

У них на участке не росло ничего, вообще ничего. Приезжали в свой домик, точная копия нашего – до того, как Витя его перестроил, на выходные – и отдыхали по-своему.

Я ей не нравилась почему-то. Другое дело – Витя. Она постоянно звала его в гости, он отнекивался. Но однажды я увидела издали, как Витя поднимался к ним на крыльцо. Толя приговаривал:

– Живём напротив, а общаемся через забор. Пойдём, пойдём, у нас пивко холодное…

Было пять часов. В шесть у меня упало настроение. В семь я начала заводиться. Как же так – ушёл, ни слова не сказал. Столько лет мы вместе, а я ни разу без него ни в кино, ни в гости, ни к каким подружкам… И он без меня тоже! Нам было просто смешно, когда кто-то говорил, что супруги должны иногда отдыхать друг от друга!

Было уже восемь часов. Я не знала, что делать. Пойти и позвать его? Такое унижение для нас обоих! Уехать в Москву? Но последний автобус ушёл давно.

Я вышла за калитку, слёзы душили меня. В поле, через которое мы ходили в деревню, росли прекрасные дубы. Я села под дерево, обняла колени, закрыла глаза. Ни слов, ни мыслей, одно отчаяние. Знать бы тогда, какое оно – настоящее отчаяние!

– Ты что здесь делаешь? Я чуть с ума не сошёл, не знал, в какую сторону бежать.