Полная версия
Во саду ли, в огороде
Посадила три грядки клубники. Две получились длинненькие, а третья – углом. Больше не было земли!
Материал для посадки стоил дорого, но ведь клубника даёт такое множество усов, их просто срезают и выбрасывают!
Часть дала мне Валя, жена моего школьного друга. У них была настоящая, большая дача, в прекрасном лесу. Она была у них с тех незапамятных времён, когда я была нищим свободным художником, именно свободным от всего – от денег, от работы, от семьи. У меня и в мыслях не было, что когда-то у меня будет своя дача.
Хватило этих усов на одну длинненькую грядку.
Я обошла по окружной дороге пустующий соседний участок и увидела за штакетником прекрасный дом, о котором не смела и мечтать, и красивую женщину моих лет или немного моложе.
– Здравствуйте, я – Светлана, мы ваши новые соседи.
– А я – Даша. Очень приятно. Вы очень неудачный выбрали участок. Кому его только не предлагали, все отказывались. Все! А я шла как-то по дороге, она не отсыпана ещё, видите? И провалилась возле вашего участка, прямо посередине. Зачем вы согласились на этот участок, вы же не поднимете его!
– Я могла выбирать только из этих четырёх. У дороги не хотелось, соседний – ещё хуже. Мы упрямые, освоим. Даша, у вас нет лишних усов клубники? Мне на одну грядку не хватает.
– Да я почти все выбросила, что найду – принесу.
Витя поставил сарай быстрей, чем я ожидала. Я держала топор тыльной стороной, пока он вколачивал скобы. С радостью отвлекалась от любой работы, когда он просил меня что-то подать или подержать.
Я чувствовала себя дома. Это уже не была, как говорил тот шофёр, голимая опушка. Лежали штабелем щиты для дома, аккуратно переложенные балками, стоял туалет, похожий на скворечник, и сарай сверкал новенькими досками.
Я знала, что Витя может всё. Но самое главное, я так ярко представляла себе, какая тут будет красота, когда мы осушим болото, построим дом, посадим деревья и кустарник, разведём огород и настанет очередь цветов.
У меня уже был в жизни сад, посаженный своими руками. Это было в Ростове.
Сколько было вложено в него души, сил, воображения! Тогда это было далеко за чертой города, от окраины приходилось идти пешком несколько километров.
Но мимо наших садов ездили самосвалы в карьер за песком и обратно, и я храбро голосовала. Никто не просил денег, один раз даже дали баранку покрутить к ужасу всех, кто находился на дороге.
Это было так весело и здорово, что я помню до сих пор – машина шарахается из кювета в кювет, все встречные шофёры кричат:
– Ты там не выпил часом?
И счастливая по макушку девчонка за рулём.
Это называлось не дачи, а коллективные сады. И фазендами их тогда никто не называл, рабыня Изаура вошла в нашу жизнь значительно позднее.
Благодатный чернозём, с километр глубиной… Нужно было иметь немыслимый заряд отрицательной энергии или быть совершенным неумёхой и лентяем, чтобы не принялся любой прутик, что ни воткни.
Плохо было только с водой. Её давали в определённые дни и часы, и я их не пропускала. Но вдоль забора по дороге тянулась глубокая впадина, и каждый дождик заполнял её до краёв.
Я лила и лила эту воду под свои прутики, до ста вёдер выходило. Возвращалась домой совершенно без сил, но какое это имело значение! Я была там счастлива…
А потом лежала в сердечной клинике после развода. Сад оказался заброшенным и не нужным никому, кроме меня. Жена брата любую нашу с мамой просьбу о помощи воспринимала как посягательство на её собственность. Сад казался ей лишней обузой, всё можно купить на рынке.
А земля уже воздавала нам сторицей за труды – виноградом, черешней, абрикосами, грушами, яблоками, – всем, чем богат наш юг.
Я лежала в клинике и просто ждала, когда сердце перестанет разрываться от горя. Не сразу, но перестало.
Приходила мама, сидела рядом. По её мнению, развод был самым разумным поступком в моей жизни.
– Ты всё сделала правильно, но сад придётся продать. Твой брат отрезанный ломоть, а нам вдвоём без мужика не справиться. И действительно, всё можно купить на рынке! Приносишь два ведра винограда, а съедаешь кисточку.
– Мам, можно же не гнаться за идеалом, работать по силам.
– Вокруг мои сослуживцы, мне будет стыдно за неухоженный сад. И посмотри на себя, ты и здоровая падала с ног!
Я сдалась. А через год сад снесли и построили жилой квартал. И я вбила себе в голову, что это из-за меня, из-за того, что я предала его и он лишился моей защиты.
Это навсегда осталось утратой, с годами их всё больше. Я тогда дала себе зарок, я много дала себе зароков. Больше никогда не выйду замуж, любовь отдельно, бумаги отдельно. И никогда не посажу сад.
Никогда не говори никогда! Столько лет прошло, пока земля снова потянула меня к себе. Теперь она была бедной, больной, нуждающейся в уходе ещё больше, чем я сама.
Как-то я заехала на рынок и увидела старушку с рассадой клубники. Мне же не хватало усов на одну грядку!
Странно, листья у рассады были совсем не похожи на клубничные, и цветы – не белого, а жёлтого цвета.
– Это особый сорт, дочка с зятем из Германии привезли. Крупная, сладкая, не пожалеете!
– А почему цветы жёлтые?
– Так сорт заграничный!
Никогда не забуду Дашино лицо, когда она пришла посмотреть на мою аккуратную, будто нарисованную грядку. На ней «по шнурочке», как говорят овощеводы, красовались розетки с жёлтыми цветами.
– Светлана, что вы посадили? Это же самый злостный сорняк!
И последняя моя покупка на рынке – три голенастых куста смородины. Выхожу с ними из троллейбуса, и какой-то дядечка говорит возмущённо:
– Ну что ты накупила! Поезжай к Тимирязевке, там сортовую продают!
– А как ехать?
Очень скоро специальный блокнот заполнился адресами и телефонами окрестных питомников. Но у меня было так мало земли!
И ещё я поняла, что весь мой южный опыт огородничества ничего не стоит в Подмосковье, надо всё забыть и учиться заново.
Я завела тетрадку и по принципу телефонной книжки заносила туда всё, что попадалось в журналах и справочниках – о картошке отдельно, отдельно о капусте, помидорах, огурцах. До цветов, особенно роз, дело дошло ещё не скоро.
Мы продолжали бороться с болотом. Нас жалели, нам сочувствовали все, кто проходил мимо по объездной дороге. По нашей Первой Южной, которая была адресом нашего участка, никто не ходил.
Подходил сторож, смотрел, как Витя по сантиметрам отсыпает дорожку, сердито бросал окурок и уходил. Комендант, Виктор Николаевич, спрашивал:
– Как вы тут, утиная ферма? Сколько самосвалов привезли? Ну, это начало только, сюда не меньше сотни пойдёт.
– Так много? – ужасалась я. Каждый самосвал стоил сначала двадцать пять рублей, потом тридцать, тридцать пять, пятьдесят…
Как-то пришёл председатель, сел на пенёк, который Витя не успел выкорчевать.
– Не отчаялись ещё? Может, посмотрим какой-нибудь другой участок?
– Нет, – говорим хором, – мы уже привыкли к этому. И сарай поставили, и столько всего навезли!
– Вы никогда не освоите его, – сокрушалась Даша.
А у нас почему-то не было никаких сомнений! Болото – засыплем болото. Поставим дом, посадим сад…
Рабочие начали отсыпать дорогу. Вырыли канаву во всю ширину, так же, как Витя для дорожки, только не вручную, а бульдозером. Торф собрали в огромную кучу у главной дороги. Это же столько самосвалов грунта!
Я побежала к председателю.
– Забирайте, конечно. Вам нужней всех.
И вот уже первая порция едет по твёрдой земле соседнего участка, вот бульдозер перешёл нашу границу… и стал медленно погружаться в болото.
– Назад, назад! – закричала я. Но водитель сам почувствовал неладное и пытался вырваться на своей жёлтой машине из вязкой жижи. Он лихорадочно двигал рычагами, но каждое его движение только помогало болоту.
– Хозяин, трактор на Третьей улице. Сбегай, пусть подсобит!
Витя убежал, а я в отчаянии смотрела, как болото, будто живое существо, заглатывает свою жертву.
Трактор подъехал с дымом и грохотом.
– Что, увяз? Да к этому болоту и пешком подходить нельзя, а ты на бульдозере. Давай трос, да шевелись, пока самого не затянуло.
И тут мы с ужасом увидели, что этот бульдозер тащит за собой в болото старенький трактор! Тракторист выругался длинной очередью и пошёл за подмогой в село. Бульдозерист курил и крыл матом жизнь, болото, нас, правительство…
Витя держал меня за руку. Наверно, боялся, что я полезу вытаскивать эту несчастную технику.
Вечерело, кончались выходные. На автобусной остановке у объездной дороги собралась молчаливая толпа. Второй трактор на наших глазах медленно погружался в болото. Я уткнулась Вите в грудь и расплакалась, а он молча гладил меня по голове.
Ещё через двадцать минут подъехал большущий красавец, похожий на танк на своих грохочущих гусеницах, поднатужился, дымя и грохоча, и вытащил по одному – сначала трактора, потом бульдозер.
На этом промышленное освоение нашего участка закончилось. Больше никто и близко не хотел подъезжать со стороны болота, грунт сваливали на объездной дороге.
Витя возил его тачкой по своей дорожке, она уже дотянулась до западной границы дома.
Глава 2
– Вот появятся соседи, будем звать в гости, накроем стол под сосной…
ВитяСоседи у нас пока были только напротив. Все они отстроились за четыре года, им же не пришлось отсыпать болото!
К нашему участку можно было подступиться только со стороны объездной дороги. Пройти его насквозь мог только Витя, он знал, куда можно ступать, а куда нельзя. И только один раз повёл меня за собой, как на экскурсию.
Напротив нас, рядом с Дашей, участок был почти всегда на замке. За всё лето я только дважды видела пожилого мужчину, женщину значительно моложе его и полноватого подростка.
Дома как такового у них не было, председатель говорил, что они попросили разрешения поставить один хозблок.
– Они сказали, что приезжают редко, жить здесь не собираются.
Потом они годами лепили к нему дополнительные комнаты и второй этаж. Но однажды мы увидели, как этот второй этаж сползает с первого, нависая над землёй.
– Витя, мне страшно!
– Я же говорил тебе, нельзя никого нанимать. У нас ничего подобного не случится.
Рядом с ними – Валя и Толя, они приезжали только по выходным.
Дальше был участок Жени с Володей, я ходила любоваться их огородом. Была уверена, что у меня никогда не вырастет ни такая картошка, ни капуста, ни такие необыкновенные цветы.
А Женя говорила деловито:
– Здесь очень бедная земля, без навоза не растёт ничего, я каждый год привожу по машине. Сделает тебе Витя немного грядок, попроси любого шофёра, он привезёт, здесь ферма рядом. А пока можешь пособирать на лугу, коров гонят на траву, лепёшек много остаётся.
Иногда мы ездили на участок на старом-престаром Витином «москвиче», который он отдал Олегу.
Как-то он привёз нас, и я, не переодеваясь, в белой блузке и ситцевой юбке с белыми кружевами, схватила совок и ведро и побежала за навозом, пока не стемнело.
Встречный мужчина выдал:
– Как на вас приятно смотреть! Куда вы бежите?
– За навозом, – сообщила я.
– Зачем вы мне это сказали…
А я щедро обкладывала навозом все свои растения на горке, и клубнику в том числе. Она выросла на загляденье, только не дала ни ягодки, жировала. Всему приходилось учиться на собственных ошибках.
По обе стороны от нашего участка царила совершенно дикая природа.
– Вот появятся соседи, будем звать в гости, накроем стол под сосной…
Стола у нас не было, соседей тоже.
Собственно, мы ещё не добрались до самого участка, хозяйничали только на его продолжении. Западная стена дома, обращённая к болоту, как раз обозначала его границу. Рядом было небольшое, но довольно глубокое озерцо. Витя несколько дней подряд сыпал в него смешанную с гравием глину, он собирал её по краям главной дороги.
Я мерила глубину палкой. Было такое впечатление, что глина погружается в неведомые подземные глубины и вода тут же заполняет своё привычное ложе. Но Витя был упрямей. Озеро ушло под землю и живёт где-то своей новой жизнью.
Дальше лежал собственно наш участок, болото, поросшее чахлыми берёзками, кустами ивы и камышом. Витя вырубал их безжалостно, корчевал пни. А я боролась за каждое деревце.
Конечно, мы не трогали сосну, и ещё четыре берёзы росли кружком у сарая и десяток берёз между нашим будущим домом и соседним участком. Я уговорила Витю не трогать их.
Но ещё стайка взрослых прекрасных берёз росла на горке прямо у восточной стены, и я сдалась, они были обречены. Горка была из чистого торфа, и Витя подкапывал её, делая мне очередную грядку. Через год она просто исчезла с лица земли вместе с берёзами.
У южной стороны участка, на самой границе с другим ещё неведомым нам соседом, росла маленькая сосёнка, около метра ростом. Оставлять её было нельзя, её взрослая тень когда-нибудь закроет весь наш участок!
– Витя, давай пересадим!
– Она не примется, у сосны прямой глубокий корень, его придётся обрубить.
– Но мы ей хотя бы дадим шанс!
Пересадили к самой объездной дороге. Она выросла и оказалась необыкновенной красавицей с мягкими длинными иголками. Даже не верится, что всё это случилось на наших глазах.
К северу, за нашим сараем, был молодой лесок, тонкие ели и берёзы давали благодатную тень в то душное лето. И однажды в этой тени появились мужчина и женщина.
Как Витя обрадовался! Он сразу пошёл знакомиться с ними, и я потянулась следом.
– Здравствуйте! Вы наши соседи? Очень приятно! А то мы здесь живём, как на необитаемом острове, тем более что и вправду кругом вода. Я – Виктор, супруга моя Светлана.
– Да, нам тоже очень приятно. Мы Содомовы, Августа Ивановна и Эдуард Геннадьевич.
Я постояла немного, но какая-то невидимая стеклянная стенка возникла ниоткуда, у меня это бывает – косой взгляд, неприметный другим жест… Аллергия на фальшь!
Может, если бы они не отрекомендовались так официально…
– Извините, у меня много работы, – сказала я и пошла на свою горку. А Витя с Эдуардом ещё долго ходили, щупая землю палками, почему-то больше по нашему участку.
И продолжалась жизнь. На соседнем участке ничего не происходило, да мне и некогда было смотреть по сторонам.
Приезжали на машине, ставили пёстрый зонтик, Августа ложилась отдыхать. Эдик, как она окликала его поминутно, шёл смотреть, как продвигается наша работа.
– Витя, вы сами выкопали траншею под фундамент? Неужели? Вы знаете, сколько вы сэкономили! И сами начали фундамент! Вы знаете, сколько стоит поставить фундамент!
Меня он донимал вопросами по агротехнике, но я просто подарила ему справочник. Правда, это не помогло.
Мне кажется, он больше времени проводил на нашем участке. Чуть не увяз в болоте, когда мы с Витей отвлеклись. Я же не могла ему сказать, идите к себе!
А однажды, стоя на моей горке, он вдруг предложил:
– Давайте осушать болото коллективно. Возьмём технику и сравняем все три участка.
– Ни в коем случае.
– Вы же выиграете от этого, ваш – самый низкий.
– Значит, судьба моя такая. И он опять шёл к Вите.
– Вы работаете, не правда ли? Я смотрю, вы приезжаете только по выходным, а Светлана и по будням здесь бывает. Это она – литератор? А я переводчик, нигде сейчас не служу. Жена моя никогда не работала. Да, где вы собираетесь отпуск проводить, не на участке? В санатории! Хорошее дело. И когда вы уезжаете? Через неделю… Прекрасное время для отдыха.
Мы уехали в Кисловодск.
Это была моя первая поездка после операции. Врач в санатории, как и мой хирург, была убеждена, что я слабая женщина и нуждаюсь в постоянном уходе.
– В горы? Какие горы! Вы дойдите до Красных камней хотя бы к концу смены!
До Красных камней я дошла в первый день. А потом упрямо прибавляла по витку серпантина – до той скамейки, потом до грибка.
Этот грибок долго был пределом моих возможностей. Я шла к нему медленно, отдыхая на всех встречных скамейках.
После завтрака Витя убегал в горы. Названия его маршрутов звучали завораживающе – Малое седло, Большое седло… Потом он спускался ко мне, и мы ещё немного бродили в нижнем парке.
– К концу смены я встречу тебя на Красном солнышке.
– Только не надо подвигов, ты очень быстро всё забываешь.
Его одинокие прогулки не прошли незамеченными. Как-то я сидела под грибком и поглядывала то на часы, то на дорожку, откуда он должен был появиться. Он и появился в окружении трёх молоденьких девиц. И, очевидно, неплохо развлекал их всю дорогу, им было очень весело. Помню их удивлённые мордашки, когда я поднялась из-под грибка им навстречу. Я плохо выглядела, я знаю.
Им пришлось идти медленней, но Витя продолжал рассказывать что-то весёлое, и они прямо смотрели ему в рот. Я шла рядом, стараясь не отставать, не показывать явной своей слабости. Они всё равно опережали меня, но Витя замедлял шаг, и они тоже шли медленней, несмотря на заряд молодости и энергии.
Витя совсем не смотрел на меня! Как он только замечал, что я отстаю! И в лифте он продолжал развлекать их. Расплакалась я уже в номере.
– Тебе было так хорошо и весело с ними! Конечно, где мне угнаться за вами по горам!
– Ты ревнуешь меня! – почему-то обрадовался Витя. – За десять лет в первый раз!
– Повода не было, я была уверена, что я – главная женщина в твоей жизни.
– А теперь не уверена? Надо же!
– Чему ты радуешься, я не понимаю!
И всё же в последний наш день в Кисловодске я одолела последние витки серпантина до Красного солнышка. Я стояла на солнце лицом к дороге, и широчайшая Витина улыбка того стоила.
Я не вспоминала про Москву. Для меня долгие годы дом был там, где Витя. Вспомнила в поезде на обратном пути.
– Как там без полива наше хозяйство!
– Это не Ростов, засухи в средней полосе не бывает. Проживут от дождика до дождика, растения должны выживать сами.
– У нас на самом деле очень плохая земля.
– Вот-вот. Это в Ростове у тебя был сад, и ты не знала, куда девать урожай. А в Подмосковье – дачи. Люди приезжают отдыхать, так что не устраивай каторгу.
За окнами время от времени проплывали маленькие оазисы зелени среди бескрайней неухоженной земли. Аккуратные грядки, без единого сорняка, и на чёрной вспушённой земле роскошные картофельные кусты, белоснежные вилки капусты – исконная крестьянская еда.
Пусть, кто хочет, ездит на дачи отдыхать, для меня земля всегда была кормилицей. У нас обязательно будет своя картошка и капуста, огурцы и помидоры. Я не верю, что они не родятся в Подмосковье, надо только руки приложить!
Мы приехали на дачу в первый же выходной и не поверили своим глазам! Прямо за сараем, на продолжении нашего участка, стоял соседский дом. Настоящий дом, под крышей, сверкающий свежей краской и белыми наличниками.
– С возвращением! Как отдохнули? Витя, продайте мне ваш сарай, хорошие деньги заплачу.
– Нет, – сказала я, – ни за какие деньги. И как это вы здесь дом поставили? Это же продолжение нашего участка, нам разрешили его осваивать.
– Что, есть письменное разрешение? Нет, вот видите. Это ничейная земля. Продайте сарай, что, вам деньги не нужны?
– Ни в коем случае! Витя, надо срочно ставить забор, хотя бы до воды, а то он всё тут застроит. Вот тебе и чай с соседями.
– Но я же здесь отсыпал дорожку, как я буду грунт возить?
– Дом стоит, его не передвинешь.
На одной базе я нашла невысокие столбики, фирменные, с наваренной внизу основой, с выступами для продольных брусьев. Покрашены были заводским способом, краска не сошла за многие годы. Нашла я и штакетник в вязанках по двадцать штук.
Граница получилась уникальная: сначала шла прямая линия, потом заворачивала под углом и выходила на объездную дорогу. Тропинку Витя всё же оставил.
Но Содомов фактически отрезал нас от объездной дороги, оставил всего шесть метров, и посредине росла сосна.
– Надо будет попросить другого соседа отступить немного, чтобы можно было поставить машину. Очередь вот-вот подойдёт, а мы не сможем даже вкатить её на участок. Делать въезд со стороны Первой улицы нереально.
– А если он не согласится?
– Не может быть вражеское окружение с двух сторон!
– Ты всё ещё надеешься на чай под сосной?
Столбы были вкопаны, и мы уехали.
Среди недели я съездила, наконец, к Тимирязевке и купила двенадцать кустов смородины. Люди покупали по два-три, но я этого никогда не умела.
В следующие выходные мы повезли её на участок. Усталые, притащили её к будущему забору.
Столбы лежали как попало на земле! Я стояла между ними и едва находила слова от возмущения. А Витя молча взял лопату и вкопал столбы на прежнее место.
– Неси свою смородину.
– Давай подождём до следующих выходных, если он её повыдёргивает так же, как столбы, у меня просто сердце разорвётся!
В следующие выходные столбы снова лежали на земле, и среди них стоял Содомов. К моему ужасу, Витя поднял над головой лопату и двинулся на него!
Это мой Витя, умный, спокойный, уравновешенный, ироничный! Моя реакция была мгновенной, я кинулась ему на шею:
– Витенька, родненький! Пусть он подавится этой землёй, Витенька!
Он взял меня за плечи и увёл от этих столбов. Назавтра по моему заявлению пришла конфликтная комиссия, председатель испугался – не хватало только убийства на меже.
– Пусть он сам установит границу, комиссия утвердит, и мы поставим забор, – сказала я.
Никогда не забуду, как Содомов танцевал на границе, отступая на шаг, ещё на шаг, ещё на шаг в нашу сторону.
Я молча стояла с колышками. Витя в этом не участвовал, он только переживал, что Содомов отхватил себе его дорожку.
Потом они с Олегом поставили столбы, и мы посадили смородину.
– Светлана, может, вы всё-таки продадите мне сарай?
Самое удивительное, он считал, раз всё улажено, можно общаться с нами как ни в чём не бывало. А я никак не могла пережить мгновения, когда Витя шёл на него, подняв лопату над головой, не могла этого простить Содомову.
Витя же отвечал на его бесконечные вопросы, односложно, но отвечал!
– Как ты можешь разговаривать с ним после всего! Он же подонок!
– Нам с ними рядом жить. Пока вырастут твои кусты, вся наша жизнь будет на виду друг у друга. Не повезло с соседями, но что поделаешь.
Вторые соседи появились той же осенью. Их было трое – архитектор с женой-художницей и маленькая девочка, тоненькая, светловолосая, сероглазая.
Архитектор представился сам и представил свою семью – Вадим Петрович, Варя, Оленька. И сразу же, не дожидаясь ответа, сказал тоном, не допускающим возражений:
– Вы напрасно взяли этот участок. Я проектировал всё это и мог выбрать любой. На этом три озера и сплошное болото, вы никогда не освоите его.
– У нас не было выбора. Не сразу Москва строилась, освоим рано или поздно.
– Какой дом собираетесь ставить?
– Щитовой, другого не нашли.
– Фундамент ленточный?
– Столбы.
– Бригада есть уже?
– У нас нет денег на бригаду, сами поставим.
– Вы строитель?
– Нет, антенщик.
– Не боитесь?
– Есть немного. А вы что собираетесь строить?
– Мы поставим большой дом – с колоннами, трёхэтажный, и ещё один этаж будет цокольный. А здесь – двухэтажный будет дом, внизу баня, наверху – мастерская. И ещё вот здесь старый фундамент остался, грех не использовать. С дизайном участка не решу никак, может, заказать специалистам? Вы приглашали дизайнера?
– У нас по этой части Светлана. Пока по дизайну – огород, участок должен кормить. Вот въезд у нас отобрал сосед. Не отступите немного, только машину поставить?
– А у вас есть машина?
– К весне очередь подойдёт, я думаю. Строить без машины тяжело.
– Отступим, конечно. А нам для начала надо всё расчистить. У меня друзья уехали за границу, мне отдали секции на забор, фундаментные блоки, перекрытия. Привезём всё, а на будущий год начнём стройку.
– Да и мы раньше будущего не начнём.
– А это у вас что – сарай? Можно сложить пергамин и паклю?
– Конечно, там пусто пока.
– И не одолжите лопату? Мы ещё не купили инструменты.
Потом Варя прислала Оленьку за тяпкой, потом Витя сам предложил Варе буржуйку, жечь мусор…
Так мы и вошли в зиму – со щитами дома, сложенными аккуратным штабелем, сараем, крытым рубероидом, и новой дорожкой до западной границы дома. Больше ничего не успели в тот первый наш год на болоте.
Зимой мне напоминают, что у меня теперь большущая семья. Каждые выходные приходит Иван с женой Леной, маленькой Валюшкой и Олег. Я готовлю, пеку, накрываю стол. Подкладываю Олежке лучшие куски, подливаю добавку борща. Когда все встают из-за стола, он спрашивает:
– Можно, я доем картошку, что осталась на сковородке?
