Полная версия
Во саду ли, в огороде
Светлана Гершанова
Во саду ли, в огороде
Светлой памяти мужа моего, Константина Николаевича Яковлева
Часть I
Глава 1
– Вы хотели, чтобы я полез в это болото? Да там в войну два танка утонуло! Дают людям такую топь, будто в стране земли мало!
СторожНаташин голос мы услышали ещё из коридора. Я так обрадовалась…
Она как будто являлась из другого мира в мою больничную палату. А это значило, что другой мир существует, не утрачен навсегда, как мне казалось все эти долгие месяцы.
Витя, мой муж, долго никого не пускал ко мне, боялся, что меня начнут жалеть и я растеряю всё своё мужество, так необходимое мне, чтобы выжить.
Витя не приходил из другого мира, он жил в моём, уходил ненадолго в никуда, и снова возвращался, и был той соломинкой, на которой держалась моя зыбкая ускользающая жизнь. И мужество моё держалось на нём…
Наташа появилась в дверях – яркая, в наброшенном на плечи белом халате, который не скрывал, а только подчёркивал платье в крупных цветах. И это облако дорогих духов в нашей пропахшей лекарствами палате…
– Н-ну? Как вы тут? Хорошо выглядишь, не спорь, я же вижу. Тебе нужно человеческое общение, а Витя держит круговую оборону.
– На общение, по правде говоря, у меня просто нет сил.
– Ничего, поживёшь на даче… Я узнавала, твоё заявление лежит, записано в книге на двенадцатой странице сверху.
– А когда будет – не только на бумаге?
– Саша Максимов занимается, затягивается согласование нашей второй очереди.
Оно продолжалось и когда я уже вышла из больницы, еле живая. Хирург твердил мужу:
– Вези её на природу! На природу!
И вдруг я так захотела на природу! Она представлялась мне хотя бы крошечным клочком земли, где можно посадить былинку. Любую!
Я часто встречала Сашу в поликлинике и бросалась к нему, вернее, еле тащилась:
– Как дела?
– Держит экология.
Потом держала комиссия Моссовета, потом ещё кто-то.
Наконец позвонила Наташа:
– Всё! Утвердили! Я уже знаю, какой у меня будет участок.
– А у меня какой?
– Списки у Лины, в союзе.
Лину удивило моё появление.
– Вы так давно не приходили!
– Операция была тяжёлая.
– Правда? Никто не говорил, что вы в больнице.
– Всё позади, слава Богу. Наташа сказала, утвердили нашу вторую очередь на дачные участки. У меня – какой?
– Какой участок! Вашего заявления вообще нет, видите? Потерялось, наверно, вы ведь не приходили!
– Не может быть. Этого не может быть. Наташа сказала, есть запись на двенадцатой странице сверху.
На двенадцатой странице сверху всё было замазано белым и аккуратно вписана чья-то фамилия, адрес, номер паспорта.
Я вышла на улицу. Они подумали, что я умерла? Но я же не умерла!
Секретарь Союза писателей был приветлив и внимателен:
– Светлана, я всё понимаю и мог бы решить этот вопрос в две секунды, там есть свободные участки. Но ни дорог, ни воды, ни электричества. А вы в таком состоянии. В первой очереди всё это есть, и мы получили разрешение подрезать там ещё пять участков. Хотите – пишите заявление!
Это было уже осенью. А зимой позвонил председатель товарищества:
– Ваши документы у меня. Приезжайте, выбирайте участок, и будем оформлять.
От станции мы ехали на такси. Снег лежал ровным ковром, вокруг был спокойный зимний лес, и у сторожки нас ждал невысокий пожилой человек.
– Смотрите, вот озеро. Возле него участок, и за озером ещё три, а за ними дорога.
– Мне второй от дороги, если можно.
– Замётано, оформляйте. Подбросите меня до Истры?
– Конечно! Вы специально из-за нас приезжали?
– Это моя работа, и Виктор Павлович просил.
И вот уже звонок от бухгалтера – я могу приехать, заплатить взнос полторы тысячи и взять документы на ссуду.
Шёл восемьдесят восьмой год. При инженерной зарплате 130–160 рублей я в руках не держала таких денег!
Для безопасности в сберкассу со мной поехал Витя. Взамен этой кучи денег нам дали членскую книжку, где чёрным по белому было написано, что участок 1-Ю-5 – наш собственный. Что захотим, то и посадим, и построим настоящий дом, у нас есть на это ссуда, пять тысяч.
Когда оформление закончилось, весна была уже позади и солнце палило. Добирались мы долго – троллейбус, метро, электричка, автобус, минут двадцать пешком.
Участок нам почему-то опять показали только издали. Сторож смотрел сочувственно:
– Пройдёте с объездной дороги, Первую улицу не отсыпали ещё. Колышки я поставил.
Колышки стояли, но их было только два. А я привезла с собой огромные мотки верёвки – почему-то первым моим желанием было установить границы.
И ещё мы никак не могли пройти участок насквозь, даже пройти! Через десяток метров от объездной дороги лежала широкая водопроводная труба, ещё через десять метров – маленькое озеро, а справа тянулось ещё одно, огромное, почти смыкающееся с пожарным. И граница с соседним участком, очевидно, должна идти прямо по воде.
Вокруг было болото, поросшее кустарником.
– Это край торфяных выработок, вот уже берег. Но это за границей вашего участка. Здесь и сосна растёт, и берёзы большие.
– Я никак не пойму, где вообще наш участок заканчивается! Тут только два колышка!
– А вы хотели, чтобы я полез в это болото? Да там в войну два танка утонуло. Дают людям такую топь, будто в стране земли мало!
Я посмотрела на Витю, его слово было решающим.
– Мы не поднимем этот участок, его и пройти невозможно. Смотри, вон ещё озеро!
Я с трудом нашла председателя.
– Василий Иванович, там же сплошное болото! Я не видела, не могла этого видеть зимой!
– Берите соседний участок, возле озера, он свободен ещё. Тут подъезд с дороги хороший. Десятка два самосвалов грунта, и всё будет нормально.
– Этот ещё хуже, тут вообще одна вода…
Витя пошёл через болото, пробуя трясину впереди палкой, стараясь держаться рядом с деревьями. Он всё же прошёл его насквозь и вернулся к нам на объездную дорогу.
– Пусть этот остаётся. Только дом придётся сдвинуть. Там, где он должен быть по плану, – озеро.
– Хорошо, сдвигайте до трубы. Здесь твёрдый грунт. А дальше проходит кабель, и сосну эту нельзя трогать, она зарегистрирована.
– Да она же такая красавица, у кого рука поднимется!
– И не такие здесь вырубали… Ну, с Богом!
Мы вышли на главную улицу. По обе стороны её были давно освоенные участки с прекрасными домами. Люди получили свои владения ещё четыре года назад, это нам предстояло начинать с нуля, даже и не с нуля.
Мужчина в спортивном костюме заметил, что я любуюсь его домом.
– Нравится?
– Очень. Даже не верится, что мы можем построить что-то похожее.
– Сейчас с материалами сложно. Когда мы строились, я купил два типовых дома и построил дом и хозблок. А сейчас это практически невозможно. Хотя если поездить по базам…
Ездить по базам предстояло мне.
Обычно спутники в электричках делились горьким опытом – где были уже, где ещё можно побывать. Домов не было ни брусовых, на которые мы с Витей нацелились поначалу, ни щитовых.
И ещё оказалось, что мы видим наш будущий дом совершенно по-разному! Все десять лет совместной жизни мнения у нас как-то совпадали по любым вопросам, а тут…
Витя вообще хотел начать с хозблока, а потом, постепенно, со временем, построить дом.
– Ты собьёшь хозблок и успокоишься, тебе не захочется строить дом! И почему ты не хочешь кирпичный?
– Он тяжёл для нашего грунта. Давай поставим дом-шалаш, как на Первой улице!
– Ни в коем случае!
И ещё я не верила, что он сам может построить дом.
– Ты же не строитель, что-нибудь сделаешь не так, и он развалится.
– С такими разговорами нельзя браться за стройку! Просто надо купить типовой дом, из брусьев и досок я действительно ничего не построю.
И тут позвонила Наташа:
– Мне посоветовали строителя. Говорят, он и брус может достать.
– Он тебе будет строить?
– Нет, у нас уже были строители, когда он появился. Но ты же совершенно беспомощный человек, ты никого не найдёшь.
– Знаешь, Витя собирается всё делать сам, только просит купить типовой. А я уже все базы объездила, и даром.
– Всё с тобой понятно. Я позвоню, если что узнаю. Но это на крайний случай, дом из бруса искать бесполезно, а у этого строителя – брус.
Витя скептически отнёсся к Наташиной идее, но договорился со строителем на субботу.
В промежутке между базами я ездила в больницу. Ждала своего хирурга из операционной и жаловалась:
– Мне плохо, почему мне так плохо?
Это была чистая правда: в любой ничем не обоснованный момент всё плыло перед глазами. Однажды очнулась в медпункте метро.
– Пойми, я сделал всё, что мог, теперь тебя должны лечить терапевты. И заруби себе на носу: ты инвалид. Никакой литературы, никакой сцены. Ты нуждаешься в уходе! Общественный транспорт – ни в коем случае! Если тебя придавят, даже я не спасу, у тебя кишка под самой кожей.
А терапевты говорили, идите к хирургу. Круг замыкался. Я отлёживалась полдня или день и снова бросалась на поиски дома. Витя целыми днями был на работе, он просто физически не мог этим заниматься. Деньги лежали в сберкассе, мы из них ещё не потратили ни копейки, не на что было тратить.
Наташа позвонила, в пятницу ночью.
– Ещё не купили дом?
– Нет, хотя я уже десять раз объездила все базы.
– Ты не умеешь разговаривать с людьми. Поезжай в понедельник в Одинцово, найдёшь продавщицу, Клавдию Николаевну, скажешь, от Наташи. Заплатишь за дом тысячу двести в кассу и сто двадцать – ей в карман. Дом небольшой, пять на шесть, одноэтажный, со встроенной верандой. Если договоритесь со строителем, этот материал пойдёт на второй этаж. Брать надо обязательно!
– Спасибо!
– И ещё, в том строительном магазине, куда мы с тобой заезжали, сегодня были скобы. Мне сказали, что утром они ещё будут. Их надо купить, это дефицит.
– А какие они?
– Ты что, с луны? Железные, буквой «П».
– Я поняла. А сколько их нужно?
– Двенадцать. Но можно и десять.
– Возьму пятнадцать, какая разница! Копейки всё это.
– Не бросайся, оглянуться не успеешь, как все твои копейки кончатся и влезете в долги.
– Вообще-то у меня завтра день рождения, вы придёте с Серёжей?
– Я же купила дом в Одинцово, мне завтра вывозить. У тебя ещё столько будет дней рождения!
– Да мы и не устраиваем ничего. Олег не вернулся из похода, два раза мы ему деньги посылали. Наверно, всё равно не хватило на самолёт, едет поездом. Ну, пока, спасибо тебе!
Олег – младший Витин сын, был ещё Иван, старший, мама у них умерла четыре года назад. Душа у меня болела за них, особенно за Олега.
Я не уводила Витю из семьи, мы поженились, когда он давно был сам по себе и только старался не потерять сыновей. Старший-то давно стал самостоятельным, жил с семьёй в бывшей родительской квартире.
А Олег вслед за Алёшей, моим племянником, поступил в физтех, экзамены сдавал с трудом. Жил один, мы с Витей купили ему однокомнатную квартиру в их старом кооперативе. Большую часть времени проводил у нас, и, когда уходил, я нагружала его сумками с продуктами.
Волнений с ним хватало. В прошлом году собрался в поход на Ямал. Запретить – разве я имела на это право!
– Скажи, других мальчиков родители отпускают?
– Они врут дома, что едут на Кавказ. Вы хотите, чтобы я вам врал?
– Нет, конечно.
Сейчас он был на Кавказе, и мы ждали его со дня на день.
Витя проснулся, когда я мостилась рядом.
– Опять Наташа? Звонит не иначе как в полночь.
– Она сказала, куда поехать за домом. И завтра в строительный магазин, скобы продают.
– Дом надо брать любой, была бы основа, перестроим, как захотим. Но скобы тут при чём, не нужны никакие скобы! Они придут с Сергеем? У тебя ведь день рождения!
– Она забыла. Я и сама забыла, но кто-то может прийти без приглашения, приготовиться надо всё равно. Мы справимся, в магазин съездить недолго.
– Не сдвинешь тебя. Не езди ни в какой магазин! Скобы! Конь не валялся, ни одной доски нет!
– Спи, Витенька…
Олег не приехал и утром. Витя ушёл, забыл поздравить меня, вечером помнил, а утром забыл. И мама, она жила рядом, так удачно я смогла поменять её квартиру, – и мама зашла только узнать, не приехал ли Олег.
Похоже, сегодня все забыли про мой праздник. Всё равно надо разморозить мясо, потом быстро-быстро в магазин, а там – по обстоятельствам.
Мама вспомнила и прибежала:
– Как я могла забыть! Детка, поздравляю тебя! Чтобы всё у вас было хорошо, здоровье – главное, ты себя совсем не бережёшь! Гости будут? Тебе помочь? Обед у тебя есть?
– Я вернусь, мам, а там посмотрим. Не звали никого, закрутились. Кто придёт, тот придёт.
Скобы лежали горсткой на деревянной подставке. Их всего-то было штук пятнадцать, по двадцать две копейки. Я, конечно, все положила в сумку.
В магазине было на что посмотреть. Большие оконные переплёты, явно не для дачных домов. И пачки смеси – голубая, зелёная, и розовый цемент! Я так ясно себе представила – цоколь из розового цемента и рядом розовые кусты!
Прекрасные плитки на дорожку, и всего девяносто восемь копеек штука! Больше ста штук и не понадобится, только от калитки к дому, и всего сто рублей из наших пяти тысяч!
Тут мои расчёты прервал парень лет тридцати. Гладкая причёска, пиджак новый, кожаный. Вполне приличный молодой человек.
– Строитесь? Хорошее дело. Дом-то купили уже?
– Нет, на той неделе обещали.
– Послушайте меня. Здесь очень много вещей, которые пока ещё можно купить недорого, но буквально со дня на день цены поднимутся. Двери-то вам точно понадобятся, три-четыре, не меньше. И уголка десятка два, и плинтус.
– Но у меня нет машины.
– У меня есть. Куда везти? В Истринский район? Сто пятьдесят рублей не жалко?
– Если я возьму четыре двери, и уголок, и плинтус… – Я посчитала деньги в кошельке. – Больше ста рублей я вам не смогу заплатить. И потом, я же не знаю, сколько нужно дверей. Мы ещё дома не видели! И муж сказал, любой дом придётся перестраивать… Он сейчас на даче.
Парень как-то насторожился, услышав, что муж на даче.
Не знаю, почему я его послушала! Он получал у продавца двери, осматривал придирчиво, выбраковывал плинтуса с сучками, в общем, вёл себя как хозяин. Наверно, продавцы думали, что на нашей стройке дело и вправду уже дошло до дверей и плинтусов. Голову даю на отсечение, никто не подумал, что у нас там только чахлые берёзки на болоте!
Ехали больше полутора часов, и я мучительно думала, хоть бы Витя был на участке! Я ведь даже не знаю, куда всё это деть, – ни ограды, ни сарая.
Своим опасением я поделилась с шофёром, мне просто надо было с кем-то поделиться. Но он, похоже, боялся только, что муж окажется на участке.
– Я вас очень прошу, скажите ему, что сначала купили всё это, а потом наняли меня.
– Хорошо! – почему-то согласилась я с лёгкостью.
Витя уже уехал. Это было ужасно, я так надеялась, что он всё решит, как всегда.
Шофёр же наоборот воспрянул духом, ему совсем не улыбалась встреча с моим мужем. Но то, что он увидел, потрясло его до глубины души.
– Ну и куда всё это? Тут голимая опушка, ни сарая, ни ограды!
– Я же говорила вам. Вот здесь, между берёзами, и поставим. Привяжем, у меня бечёвка спрятана. Я думала участок обвести, но нам только два колышка вбили.
– Нет, этого я не могу себе позволить. Тут бери не хочу! Не успеем уехать, отвяжут и унесут! Давайте хоть у соседей поставим, что ли.
С соседкой говорил он:
– Понимаете, там чисто ничейная земля, даже верёвкой не огорожено! Как посреди леса двери оставлять? И наличники? Это денег стоит!
– Конечно, поставьте у нас, вон туда, к хозблоку. А ваш муж только уехал, его сосед прихватил в Москву. Он спешил ещё, сказал – у вас день рождения. Он что, не знал, что вы приедете?
– Не знал… Я потом решила, двери подвернулись. У меня вправду день рождения.
И тут до меня дошло, наконец, как всё это выглядит на самом деле. Что там Витя думает, Господи! Хотя то, что я натворила, ему и в страшном сне не приснится!
Обратно мы ехали молча. Что я Вите скажу, что я скажу Вите…
Шофёр высадил меня у первой станции метро:
– Простите!
– Что вы, это я виновата.
Я влетела в комнату. На столе стояли два совершенно одинаковых букета гладиолусов. Наверно, и Витя, и Олег купили их у одной и той же бабушки у метро.
Они сидели за столом, такие похожие, и коньяк в неоткрытой бутылке, и торт в завязанной коробке…
– Олежка, ты приехал, как здорово! Я так волновалась!
– Лучше скажи, где ты была.
– На участке, Витя. Понимаешь, я поехала за скобами, и знаешь, вовремя, там всего пятнадцать штук оставалось. И тут мне сказали, что не сегодня завтра вдвое поднимутся цены на двери… и наличники. И я купила четыре двери и уголки ещё. У меня с собой было немного денег.
– Какие двери? Зачем? В доме они есть. С чего ты взяла, что надо именно четыре штуки? Я тебя тысячу раз просил, не проявляй инициативу! И куда ты всё это подевала?
– Шофёр отказался сгружать просто на участке, мы соседке оставили на углу Первой Северной.
– Света, у меня просто нет слов.
– Я понимаю, Витенька, у меня тоже не было бы. Меня можно убедить в чём угодно! Но я очень постараюсь, чтобы этого больше не было….
– Папа, у тёти Светы праздник, день рождения! Это же совсем небольшие деньги.
Витя вздохнул и опустил голову.
Так началось освоение нашего участка – с четырёх никому не нужных дверей. Наличники, которые не перекрутились от времени и сырости, прибили через десять лет. Двери так и стоят за сараем, не выбросим никак.
А строителя Витя тогда отправил, он долгие годы был против чужих людей у нас на участке.
В понедельник я поехала на базу. Дом был как игрушка. Я уже боялась решать сама, позвонила Вите:
– Знаешь, он маленький, одноэтажный. Комната одна, кухонька трёхметровая, веранда встроенная, четверть дома занимает. Всё вместе пять на шесть метров.
– Оплачивай. Пять на шесть – это хорошая основа. Веранду вынесем и второй этаж надстроим. Машину заказывай на субботу. А просто досок или набора на хозблок там нет? Жалко.
– Знаешь, там, где я скобы покупала, есть сборный асбестовый туалет, красивый. И они его доставляют сами.
– Пожалуй, надо купить его и использовать как сарай.
– Я завтра же съезжу туда.
Как хорошо, что есть Витя, пусть всё решает сам, не женское это дело!
На обратном пути в электричке я услышала, что на дальней базе есть материалы на хозблок. Я поехала бы туда сразу же!
Но когда я вышла на перрон, мир опять потерял свою привычную устойчивость, дома качались, и мостовая всё норовила стать вертикально.
Я обняла какое-то дерево, я очень крепко его обняла, и какое-то время мы качались вместе. На такси денег не было, не помню, как я добралась домой в метро и на троллейбусе.
В субботу я ещё лежала, и на базу поехали Витя с Олегом. Иван обещал приехать помочь в воскресенье. Встать не могла, комната ходила ходуном, как только я поднимала голову. Я уговаривала себя, что так уже было, и две недели назад, и раньше. И прошло, я не умерла, и теперь пройдёт. Прав мой хирург, нужен хороший терапевт.
И тут позвонила Витина сестра. Их мама болела давно и тяжело, но смерть, особенно в другом городе, всегда внезапна…
– Витя с Олегом на участке, я постараюсь найти Ивана, он съездит туда.
Ивана я нашла только вечером, он поехал на участок, хотя уже темнело. Ночью они втроём уехали на похороны.
А утром позвонила Наташа:
– Светик, помоги, пожалуйста! Мы уже две недели перетаскиваем дом, у нас же нет дороги. Может Витя приехать с ребятами помочь?
– Они сегодня ночью уехал в Ростов, у Вити мама умерла. Не знаю, когда вернутся. А я, знаешь, слегла всё-таки. Держалась, держалась… Хотя из меня какой помощник.
– Ну, придётся что-то придумывать.
Странно, как легко теряются близкие, казалось бы, друзья! Наташа не звонила больше, на мои звонки отвечала так, что я долго ходила вокруг телефона, прежде чем позвонить ей. А потом и я перестала звонить…
Наш дом пролежал целый год. Когда мы, наконец, добрались до его щитов, оказалось, какие-то пичуги свили там гнездо и успели вывести птенцов.
А пока у нас на участке, вернее, на его продолжении, появилось первое капитальное сооружение – туалет, похожий на скворечник, мы ещё долго использовали его как сарай. Витя настелил пол, и теперь там нас ждали три лопаты – штыковая, совковая и моя, небольшая, похожая на сапёрную, только с нормальной ручкой.
Тяпка, грабли и вилы появились позже, долгое время самыми востребованными были лопаты, пила, топор, молоток.
И я поднялась, самый лучший терапевт держал меня на этом свете до самой своей кончины.
Поехала на базу, где продавался набор на хозблок, едва поднялась, раньше, чем к терапевту.
После совершенно пустых огороженных участков со следами опилок – по ним следовало предполагать, что доски и изделия из них здесь всё же были… – эта база была каким-то нездешним оазисом. И образец хозблока выглядел вполне прилично, и штабеля досок, балок, оконных переплётов.
Никаких покупок, сказала я себе. Просто, как в разведке, собрать исчерпывающую информацию.
– В субботу можно приехать?
– Только не откладывайте. Объявлений мы не давали, но везде пусто, едет народ.
– А как с доставкой?
– Машины частные, и грузчики частные. Да вы можете сейчас оплатить хозблок, а в субботу заберёте.
– Нет, знаете, муж на работе, а я уже прокололась, двери купила раньше, чем дом.
Как мужики смеялись, я даже за воротами слышала, как они смеются!
На базу мы приехали ранним утром. Ходили, дышали смолистым запахом свежих досок, и я видела, как у Вити просто загораются глаза. Он точно знал, что ему нужно.
Парень с карандашом за ухом, с которым я разговаривала, когда приезжала на разведку, был приветлив и доброжелателен.
– Балки у нас точно по хозблоку, и вагонка – только 0,4 куба. А досок можете взять, сколько надо. Этого добра пока хватает, и место нужно освободить, пока есть поставщик.
И вот мы ходим на своём участке вокруг этой бесценной кучи, и пахнет свежей стружкой.
– Начать придется с сарая, просто сбить его из этих материалов на живую нитку и сложить внутрь что есть ценного.
– Справишься один?
– Ты же у меня такой помощник!
Место для сарая выбирать не пришлось, слишком мало было сухих мест на участке. Витя отмерил дорожку, по которой будет возить грунт в болото, отступил, сколько положено, от кабеля. Отодвинулся от красавицы сосны и положил балки в основание сарая. Почему-то получилось косо, но мы не придали этому значения. Это же времянка!
Я развила бурную деятельность на удивление всем окружающим. Знала дорогу на все окрестные базы, стала завсегдатаем того заветного магазина, куда ездила за скобами. Привозила балки для фундамента, кирпич на цоколь, плитку на дорожку, песок, цемент. Знал бы мой хирург!
Я нанимала машину, а Витя ждал на участке.
– Ты меня подгоняешь. Ещё земли нет, а ты плитку на дорожку привезла!
– Полежит плитка, подождёт, ничего ей не станется.
Начинать пришлось с дорожки. Нужно было возить песок и кирпич, а наша чудесная тачка, на двух высоких колёсах, с алюминиевым корпусом, погружалась в болото по самые ступицы.
Витя – Телец, этим всё сказано. Он работал с каким-то нечеловеческим упорством. Рыл траншею шириной с будущую дорожку.
– Знаешь, сыпать песок в болото бессмысленно, он уйдёт вглубь.
И я представляла себе, как песчинки медленно опускаются сквозь торф, как будто идёт подземный звездопад.
Вокруг царил покой и шла бесконечная жизнь нетронутого человеком пространства. Тишины не было, гудели шмели, пели птицы, лягушки перекрикивали одна другую.
И дышало болото, не веря ещё, что его можно засыпать. Это немыслимо, не родился ещё такой человек!
Родился. Вырос.
Твёрдой земли у нас был крошечный участок в двадцать квадратных метров. Мы называли его горкой и детским садом. Я возилась там, отвлекаясь только, чтобы полюбоваться Витиной работой. Он уже откопал неглубокую траншею по периметру балок.
Я сажала кусты какой-то необыкновенной, нахваленной продавцом на базаре малины, войлочную сливу, опять же купленную на рынке. Такой в природе не существовало, выросли огромные деревья.
И первый цветок, мамин, белый пион. Она купила его сама, у меня до цветов не скоро дошла очередь. Я сажала всё для еды, будто предчувствовала, что огород будет кормить нас в беспросветные девяностые.
