Во саду ли, в огороде

Содомов не мог спокойно смотреть, как суша на нашем участке поднимается из воды.

– Как у вас это быстро получается! Кто бы мог подумать!

– Там глины – не мерено. Возите, засыпайте свою часть.

– Мне придётся дальше возить.

– Я вам освобожу проезд через наш участок.

Я слышала, как Августа говорила ему:

– Всё уйдёт под воду, вот увидишь. Посмотрим, что у них получится.

И Витя один долбил глину в будущих апартаментах Архитектора.

Как-то раз я увидела издали, как Женя остановилась возле него, когда он сбрасывал в воду очередную серую глыбу.

– Витя, неужели ты так любишь Светку, что делаешь это для неё?

Я невольно остановилась. Что ответит Витя? Он и мне-то не очень объяснялся в любви, правда, мне и не требовались объяснения! Но кому-то рассказывать, как он меня любит…

Он и не подумал рассказывать. Постоял посмотрел на неё, вытер лоб и снова взялся за тачку.

Цокольный этаж в один год переместился в озеро. Почва дошла до границы и, конечно, по законам физики почти до поверхности заполнила и полосу содомовской части озера.

Потом ему двух больших самосвалов хватило, чтобы отсыпать дорожку в метр шириной для забора.

Лето шло к закату. Отошла клубника, её было великое множество и на грядках, и на горах. Я заняла деньги, и мы купили по объявлению с грузовика, прямо на улице, маленький морозильник «Саратов».

Тем летом мы наелись клубники досыта и заполнили морозильник. Зимой я случайно продала оптом всю её, мороженую, и отдала долг.

В общем, участок исправно кормил нас всё лето, и осень, и часть зимы. Но иногда, летом ещё, мы выкапывали и один куст картошки, и второй, и только в третьем или четвёртом оказывались крупные клубни.

– Кто-то помогает нам, подкапывает кусты.

Витя не верил в злоумышленников.

– Не выдумывай, мыши, наверно, или медведка.

– Мыши, как же, выбирают крупные! И только человек не оставляет следов.

Огурцов было всегда много, на тёплых грядках они росли просто на глазах. А вот помидоры в открытом грунте были как заговорённые.

Зелёных была масса, висели нарядными кистями, но даже ни намёка на созревание. Я только ставила колышки и подпорки, чтобы урожай не поломал кусты.

А в теплицах они созревали быстро.

– Не нужно сажать в открытом грунте, не вызревают они!

– Ничего, соберём зелёные, дозреют потом. А что не дозреет – посолим в бачке на лоджии, очень будет вкусно, вот увидишь.

На двух больших грядках подрастала капуста. Возни с ней хватало, она, как царевна, требовала повышенного внимания – полива, подкормки, защиты от бабочек. Я по своему южному опыту ставила для бабочек розетки с квасом, чтобы они не успевали откладывать яйца в моей капусте.

Они гибли десятками, но природа не терпит пустоты – находились особи, у которых инстинкт продолжения рода оказывался сильнее. Я едва успевала вручную собирать народившихся гусениц. Куда девалась моя врождённая аристократическая брезгливость!

Но как я испугалась, когда увидела какое-то ползущее чудище с выпуклыми глазами!

– А-а-а! Витя!

Он прибежал с лопатой:

– Что, змея? Где? Не бойся, это всего-навсего медведка.

Я содрогнулась, когда он отрубил ей лопатой голову, и долго не могла прийти в себя.

Но однажды исчезла вся капуста с грядок. Ещё в прошлые выходные она белела большущими вилками, их было больше сотни, и вдруг не осталось ни одного, даже самого маленького!

Я позвала сторожей. Пришли двое упитанных парней, потоптались и молча выслушали всё, что я могла сказать.

– Что, милицию вызывать?

– А что милиция!

– Но это же не один вилок, надо было машину подгонять, уносить мешками!

Рядом на грядке зеленели помидоры. Витя открыл защёлку на теплице. И вдруг один из сторожей изумился:

– Оказывается, у вас ещё есть помидоры, да сколько спелых!

– Уходите, а то я и вправду милицию привезу!

– И уйдём! Нашли из-за чего шум поднимать, невидаль – капуста!

Я никак не могла успокоиться. А Витя был в своём репертуаре:

– Забудь. Я тебе с рынка привезу, сколько захочешь. Я же говорил, не затевай такой неподъёмный огород!

Я легко знакомилась с самыми разными людьми, мама называла это патологической общительностью.

Однажды зимой, в Москве, мы с Витей долго ждали автобус на остановке. Там была ещё только одна женщина, всего одна! За время ожидания мы с ней рассказали друг другу всю свою жизнь.

Витя отходил от нас, возвращался снова, но я не придавала этому значения. Зато дома он выдал мне по полной программе:

– Как ты можешь разговаривать с незнакомыми людьми!

– Но они сами со мной заговаривают…

– Почему со мной не заговаривают? У тебя такое выражение лица, что с тобой может заговорить любой человек, мужчина или женщина, трезвый или под градусом! И отвечаешь любому!

С Володей мы познакомилась в автобусе. Сначала он качался рядом со мной, и на поворотах нас кидало друг к другу. Потом освободилось место, и он наклонялся надо мной с высоты своего роста. Я не помню, в какой именно момент мы узнали, как зовут друг друга.

Он должен был выйти раньше и ещё за две-три остановки начал объяснять, как найти его участок, как будто само собой разумелось, что я приеду к нему.

– Вот дорога, видите? Вот поворот, водонапорная башня. Найдёте?

– Найду!

Конечно, я всё рассказала Вите. Он не рассердился почему-то и спокойно завернул к нему по дороге.

Это были старые участки, называть их дачами как-то не хотелось. Дома были победнее писательских – наверно, народ был проще. А может, строились, когда было множество ограничений – дом не больше, чем позволено, всё типовое, стандартное…

Я помню это по Ростову. У нас ещё и печки были запрещены! Наверху боялись, наверно, что мы превратимся в частных собственников и не захотим в их светлое будущее!

Здесь не было такого болота, как у нас, и прямо за забором росли прекрасные огромные деревья, и яблоки зеленели на них, почти закрывая листву.

Пожилая женщина сняла огромные розовые перчатки:

– Заходите, да заходите же! Володя, гости у нас!

Володя, наверно, думал, что я приеду одна, но заминка была секундная. И вот он уже водит нас по своему саду. Чистота, красивые дорожки…

– Это пион, очень красивый, жалко, отцвёл. Но сейчас его можно сажать, самое время. Аня, неси лопату! А крокусы у вас есть? Как же так, без крокусов – сад не сад!

– Володя, остановитесь!

– И тюльпаны у нас – чудо, посадите в сентябре, и весной будет такая красота! А это мускари, синенькие, их можно сейчас посадить вдоль дорожки.

– Ну разве так можно! Я просто боюсь что-то похвалить, вы тут же бросаетесь выкапывать!

– Погодите, я вам ещё пару слив откопаю. Сливы у вас есть? Хорошие?

– Мы не знаем, у нас ещё не цвели деревья. Третий год сидят войлочные, и ни одного цветка.

– Войлочные? Это что-то новенькое. В каком питомнике брали?

– На рынке мы их брали, на Черёмушкинском.

– Тогда понятно. Я вам сейчас выкопаю парочку войлочных вишен.

– У нас есть, спасибо, весной посадили. Приезжайте к нам, я вам усов клубничных дам, у вас клубники мало, а у нас отличная! Знаете писательские дачи?

– А как же! Мы к вам столько лет за брусникой ходили, там было Змеиное болото.

– Правда? Юморист какой-то отдал Змеиное болото писателям! Наш участок 1-Ю-5, но лучше с объездной дороги, сразу после автобусной площадки зелёный забор с белыми ромбами и подсолнухи!

Уезжаем с открытым багажником, из него торчат молодые сливы, кустики какой-то необыкновенной смородины и цветы, цветы…

С тех пор и от меня гости всегда уходили и уезжали с подарками.

Володя с Аней приехали в следующие выходные. Мы с ней ходили по моему огороду, и она повторяла растерянно:

– Это сколько же вам приходится тратить сил! Это зачем же загонять людей в такое гиблое болото!

– Сейчас что! Вы бы посмотрели, когда мы только приехали сюда. Витя с палкой только мог пройти по участку.

А Витя показывает Володе дом. Они деловито ходят вокруг, трогают балки, залезли на второй этаж. И я жду их внизу под нашей самодельной лестницей.

– Вам надо сделать хотя бы чёрный пол и потолок на веранде и во второй комнате, войдёте в осень – не натопите. Печку пробовали уже?

– Нет, Доцент – мастер, что клал её, – сказал, пусть отстоится. Но вот-вот попробуем. Володя, как вы вообще находите дом? Витя ведь не строитель.

– Ну да, не строитель! Какую домину отгрохал! Если бы ещё собирал типовой, а тут всё перестраивать пришлось.

– Были бы материалы нормальные, а то одни отходы. И участок отбирает почти всё время, сейчас у нас идёт глина дармовая…

– Ничего себе, дармовая! Покажи свою шахту.

Они стоят у края выработки, и Володя крутит головой:

– Да, не позавидуешь. Я бы никогда на такой участок не позарился.

– У нас не было выбора. Но хочется поскорее пожить в нормальных условиях. Хоть бы одного помощника Витя взял!

– Строители стоят дорого и требуют качественных материалов.

– Это понятно, – сказал Володя, – но у меня есть знакомый старичок, я поговорю с ним. Возьмёт недорого, только покормите его, и поживёт у вас, пока будет работать, чтобы не ездить туда-сюда.

Я наварила огромную кастрюлю борща, мы захватили из дома постельное бельё и одеяло.

Старичок был тщедушный, подвижной, суетливый. Мой борщ пришёлся ему по вкусу.

– Вы умеете работать с электроинструментом? – спросил Витя.

– Нет, что вы! Я вообще боюсь его, электричества. Вот обычный инструмент – какой хочешь. Хоть топор, хоть пила, хоть рубанок.

– Ладно. Вот обзол, нашейте чёрный потолок на веранде.

– Это что, это же просто!

Я измеряла ему расстояние от балки до балки, он отпиливал и прибивал. Но как только я ушла заниматься своими делами, идиллия кончилась. Он стал замерять сам, слезал со стремянки, быстро-быстро отпиливал доску, снова забирался на стремянку. Доска не подходила, она была длинней или – чаще – короче.

Витя возмутился на третьей-четвёртой доске, но почему-то пришёл ко мне:

– Прогони его, он мне весь материал переведёт!

Старичок пробыл у нас два дня. Я не помню, что он ещё делал. Съел борщ, каждые полчаса просил:

– Хозяюшка, чайку не поставишь?

Я всё бросала и накрывала чай, мне было его очень жалко. В конце второго дня я отдала ему деньги и сказала:

– Простите, но хозяин сказал, что он это сделает сам.

– Понятно, что ж. Он хозяин!

И снова наступил мой день рождения. На этот раз мы позвали столько друзей, что комната их не вместила, мы накрыли столы на улице.

Олег приехал с Таней, и я представила её гостям:

– Знакомьтесь, наша новая невестка. Она будет у нас всегда. Олег сказал, что женится один раз и навсегда.

– Ты так сказал? – удивилась Таня.

– Да. Только не расслабляйся.

Иван привёз Ингу. И она, и Таня, как сговорились, были в белых брючках, белоснежных блузках, и косметика, и свежий маникюр…

Куда мне, я еле руки привела в порядок, загар был не мягкий, курортный, а деревенский, густой.

Иван приехал в первый раз с тех пор, как помогал отцу с Олегом складывать щиты. Он обошёл дом, поглядел, но ничего не сказал. Потом посмотрел на участок:

– Я бы всё это сровнял с землёй, все эти горы и грядки, и посеял траву.

– Хорошо, что это от тебя не зависит, – сказала я. Ни разу не приехал помочь, и туда же!

– Олежка, ты стал редко приезжать.

– Я не могу смотреть, как вы вкалываете, и ничего не делать. А работать на земле я не люблю.

– Приезжай, я буду устраивать выходной!

А самая давняя моя подруга хваталась за голову:

– Вам не страшно ходить? Земля дышит под ногами! И горы в человеческий рост! Витя, как ты насыпал такие горы?

– Там огромные корни в основе.

– Но как ты их перетаскивал?

– Нормально, ломом.

На столе в основном были дары нашего огорода, но мы уже смогли себе позволить и покупную закуску.

Однажды я вошла в комнату и ужаснулась:

– Витя, откуда столько дыма? Ты забыл открыть трубу?

– Нет. Просто дым не идёт в трубу, ему удобней через камин.

– Ты ещё можешь смеяться! Может, есть какая-то задвижка, что отделяет печь от камина? Или её просто забыли поставить?

– Её некуда ставить. У камина с печкой общая труба. Печку придётся переделывать. Но может, просто прогреть трубу, протопить несколько раз…

Печка стала настоящим камнем преткновения. Я была против того, чтобы её топили даже утром, тепло выветривалось до вечера, а дым – нет, и с открытыми окнами.

И снова зима. Покупаю семена, сажаю множество рассады…

Как смеялся знакомый композитор, когда я сказала ему:

– У меня проблема: надо отдать рассаду помидоров в хорошие руки…

Я приспособилась, пикировала столько рассады, сколько могла посадить, остальное – отдавала в сеянцах.

И тогда же, на зыбкой границе между зимой и весной, позвонил Виктор Павлович, которому я была обязана обладанием участка.

– Светлана, как вы себя чувствуете? Разведка донесла, что вы там творите чудеса на своём участке, справились с болотом.

– Не совсем. Да с ним и невозможно справиться до конца! Каждую весну подсыпаем грядки, а торф уходит в болото.

– Я вот что звоню. У вас грядут перевыборы, и, по агентурным сведениям, истринцы хотят выбрать своего председателя. И в правлении почти не остаётся писателей, а товарищество-то наше! У меня просьба – войдите в правление!

Я только потом узнала, что стала членом какого-то альтернативного правления. Оно пребывало в состоянии войны с другим, избранным собранием на законных основаниях. Меня на это собрание, как и всё наше правление, просто не позвали.

Мы продаём нашу кремовую красавицу. Я никак не могу с этим смириться, но Витя непреклонен – машина прослужила три года, ещё пару лет, и её просто надо будет выбросить. А сейчас есть покупатель! Мне было жалко её, как живое существо.

Оформлять продажу надо было у нотариуса, и мама попросила:

– Возьмите меня с собой. Я хочу составить завещание.

Когда мы кончили с документами, нотариус вдруг спросила у Вити:

– У вас дети есть?

– Да, двое, от первого брака.

– A y вашей жены?

– У меня нет, к сожалению.

– Виктор Александрович, я вам очень советую тоже написать завещание. Если не станет вашей жены – вы единственный наследник. А если вы уйдёте первым, сыновья будут претендовать на всё ваше имущество.

– Что вы! Мои ребята! Я им всё оставил, когда уходил, только рубашки взял. И младшему мы купили квартиру.

– Я вам очень советую. У нас тут каждый день такие драмы разыгрываются!

И Витя написал завещание. Легко! И я отнеслась к этому как-то несерьёзно: как он может уйти раньше меня, как он вообще может уйти!

Ребята, что купили у нас машину, завезли нас домой. Я погладила её по тёплому боку, и она ушла навсегда.

Новую мы покупали весной. Я опять хотела красную «четвёрку»! Её так никогда и не было у меня. И вдруг в одном из салонов я увидела чудо – «четвёрку» цвета морской волны. Я была одна и без денег.

– Она достоит до субботы?

– Может, и достоит, – ответили мне.

Она достояла!

Весна у Архитектора началась, как, впрочем, и все последующие, с откачки воды из ям у фундаментов. Вешняя вода заполняла их доверху, и маленький насос гудел с утра до вечера.

Здания не росли вверх, за лето рабочие под его руководством только успевали в очередной раз укрепить фундаменты и подновить изоляцию.

На столбе появился щиток. И в наше отсутствие на высоте человеческого роста через наш участок от него потянулся кабель к вагончику.

– С точки зрения безопасности это форменное безобразие, – сокрушался Витя.

– Почему ты не скажешь ему самому об этом?

– Тебе мало скандала с Содомовым?

Содомовых мне хватало через край. У них стоял постоянный гвалт, а значит, и у нас тоже. Ребёнок не разговаривал, а кричал. Я говорила себе, нельзя быть такой нетерпимой, он ведь маленький. Вот подрастёт…

И ещё у них появился большой попугай. Проклятая птица тоже не умолкала ни на минуту.

Иногда они кричали по очереди, но чаще – одновременно, клетку ставили на столике у забора у самого нашего дома. Чтобы не слышать этих криков, я включала радио. Это я, любитель тишины, как говорил Витя. Когда я входила в дом, первым делом нажимала на все кнопки выключения.

Тишины не было. Не было того покоя и умиротворения, о которых я мечтала, когда рвалась на природу.

И тут нас перестали хвалить. Будто по невидимому радио кто-то сказал: «Хватит!»

Мы по-прежнему продолжали работать от темна до темна. Впрочем, я оставляла на тёмную часть суток полив, подкормку, перетаскивание с места на место плетей, которые должны были лечь под оргалит.

Участок уже приобрёл свои очертания, с окружной дороги вела калитка и временные ворота на площадку для машины, они простояли до дефолта. На Первую улицу выходила калитка для Даши, Витя выкопал канаву за забором и перебросил через неё доску.

Обе калитки были всегда открыты. Проходившие мимо люди и раньше останавливались, удивлялись, как мы справляемся с такой топью, иногда просили разрешения войти.

Моя патологическая общительность вступала в свои права. Я водила их по участку, показывала свои цветы, грядки и горы.

– А здесь было озеро.

– Правда? Не может быть! – вдруг заявила очередная гостья.

– Да, с двух улиц железки свозили, мы его никак засыпать не могли, там били родники.

– Ну и не надо было засыпать родники!

– Так совсем же земли не было, здесь вода доходила до дорожки.

– Никто не дал бы вам такой большой участок. Сами захватили?

– Что вы! Комиссия правления устанавливала границы.

От следующего посетителя я узнала, что на нашем участке по плану должен быть магазин со складскими помещениями и детская площадка. А мы эту землю захватили самовольно.

– Да нет же, у меня все документы…

– Документы можно купить.

Я чуть не плакала:

– Витя, что же это делается?

– Не води в дом кого попало, устраиваешь проходной двор, как маленькая!

К сожалению, это было только начало.

Заседания нашего альтернативного правления проходили как в партизанском штабе. Шла приватизация, и оба правления готовили списки. В тех, других, не было никого из нашего правления, и не было нас с Архитектором и Содомовым, новые участки считались незаконными.

Три-четыре человека были ещё в более сложном положении, у них вообще не было документов на участки. К тому же эти участки были у водокачки, в природоохранной зоне.

На очередном заседании председатель Анна Александровна предложила:

– Давайте закрепим за ними эти участки.

– Так нельзя, – сказала я и нажила себе новых врагов. – Сначала надо нанести их на план, для этого получить соответственные разрешения. Только после этого мы имеем право…

На самом деле наше правление не имело никаких прав. У нас требовали передачи документов и печати, Анна Александровна ушла в глухую оборону.

От имени нашего правления были составлены дополнительные списки на приватизацию. Наши участки включили, но только по шесть соток.

Я отказалась от такой приватизации, я не могла позволить забрать у нас землю, буквально созданную Витиными руками, как в Сингапуре.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.