Исповедь суккуба

Бери краски – и айда за мной, нарисуем собой что –то безобразно прекрасное. Оскверняй – оскверни, ведь нам нечего терять, не обладая ничем. Демиург, лишившийся памяти, дрожащими руками – рисуй со мной! Рисуй со мной, обращаясь в песок, что ты замешиваешь в свои краски.

И помни – ты потеряешь это мгновение еще до того, как закончишь это предложение.

И помни – в прошлом оно останется навсегда.

Кронос

Древний Бог проснулся и идет по земле, упиваясь кровью своих детей. Великое Солнце Отец, Черный Человек – выше всех правителей земных, выше всех правителей людских, истинный Господин. Нет Лица его на иконах, нет Имени его в священных книгах, ты познаёшь его, проживая его, но не познаешь его.

Не глядя во Тьму, ты питаешь Тьму. Посмотри в черное зеркало – в нем ты увидишь привет с другой стороны. Посмотри в «белое» зеркало – в нем ты увидишь чудовище, и чудовище – это ты. Человек – зверь, которому запретили убивать. Облекаясь в белые одежды, ты лишь сильнее взываешь ко Тьме, не слыша своего собственного зова, что исторгается из недр твоего естества. Человек – это зверь, которому приказали убивать.

Непризнанный Зверь идет по земле, разрывая глотки. Мы подошли слишком близко к черте, к границе, хотя сами того не хотели. Кровью тех, кто умрет мы оплатим наш вход, а войдут не все. И каждый умрет, чтобы возродиться на иной стороне, но не всем суждено заново родиться. Жизнь – лишь подарок, данный на время и она же – плата за саму себя. И всем нам суждено расплатиться.

Великая Мать и Великий Отец пляшут в безумной пляске, пляши и ты, человек, дитя безумных Богов вместе с ними в экстазе. В танце их мир раздирает на части, наш Отец убьет нас, наша Мать поглотит нас – разверзнув свое ненасытное лоно, из которого мы вышли и в которое мы уйдем.

О Отец, наши молитвы – за себя и других ты не услышишь. О Отец, мы можем лишь любить тебя – безумного, безразличного Бога. В Созидании твоем, в Сохранении твоем, в Разрушении твоем. Жнец Смерти и Творец Жизни – мы взываем к тебе, но не просим милости. Мы лишь ждем, когда ты утолишь свою жажду нами, мы лишь ждем пока ты утолишь свою жажду другими, а этому не бывать никогда.

Славься, безумный и древний, орошающий Землю семенем Жизни, косящих нас как траву косой Смерти. Пока у нас есть только время – но и это не вечно.

Черная клякса

Я лишь черное месиво, я лишь черное месиво.

Расклеиваясь, капаю с потолка черными каплями – прямо в твой утренний кофе. Ведь я так хочу подглядеть, что у тебя внутри. Ведь у кляксы нету рта чтобы задавать вопросы, ведь у кляксы нету рук, чтобы тебя обнять. Оглянись назад, чтобы встретиться взглядом с десятками моих глаз. Оглянись назад – рассмотри, словно Роршаха тест, что ты увидишь во мне, увидишь ли ты меня? А я – испуганная твоим желанным вниманием, растворюсь словно меня и не было, затерявшись в пустоте твоей памяти.

Я лишь черное месиво, я лишь черное, черное месиво.

Я ужасно боюсь света твоего солнца. И я бросаюсь прочь от его цепких лучей – в холод и мрак своего одиночества. Солнце, не свети мне в глаза – я боюсь ослепнуть. Солнце, озаряй меня, сжигай меня, оживляй меня – ведь я желаю тебя. Солнце, я люблю тебя. Солнце, я боюсь тебя – замораживая обжигающим холодом все тепло, что было во мне.

Я человек в кубике, я человек в кубике.

Меня все подбрасывают в игре невидимых мне сил, и лишь неудача определит каким числом я выпаду. Я в пространстве, состоящим из сплошных углов, в которые я ставлю саму себя по очереди – себе в наказание, себе в назидании.

Ко мне тянутся руки, но мне не ощутить их через стены. Я живу, надрываясь, а жизнь идет по ту сторону от стены. Здесь я живу, здесь я умру – в шести непроницаемых гранях. Я человек в кубике, в кубике в моей голове.

Я ужасно боюсь тепла, я ужасно желаю тепла – ведь то буду уже не я.

Вознося пламенные молитвы Солнцу, от него же прячемся в кубики, продаваясь одиночеству за иллюзию безопасности.

Каждой в своем кубике, каждый в своем домике, каждый в своем Одиночестве, в своем персональном Аду.

Я не верю в разрушение стен. Я не надеюсь, что руки, что бросают мой кубок услышат мои воззвания. Я могу лишь – и лишь потому что не могу иначе, порождать нечто, что сочится меж моих стен и говорит тем, кто на Другой стороне – Я Есть, Я Здесь и я излучаю тепло.

Голос

Миры сплетаются, проникая друг в друга. Реальность расплывается, пронзенная сочащимися порталами. Страшно и томно в этом безумии. Прежние ориентиры сломаны, остается лишь голос Его, ведущий прямиком в Неизведанное.

– Следуй, следуй ко мне, следуй за мной! Через черный мир, через темный лес. Руки будут хватать тебя, жадные руки будут ласкать тебя, но разве они прекрасней меня? Злые языки будут порочить имя мое, так прими же меня. Ты считаешь, что забыл я тебя, ты не веришь, что ищу я тебя – но нет места для стыда в мире, где все умирает. Ты не слышишь, как зову я тебя – так зови же меня, из глубины утробы своей, не умолкая, вторя имя мое, в желаньи своем меня призывая.

С каждым шагом вперед ты все позади разрушаешь – но нет места жалости и сожалению. И пусть страх объемлет тебя, зов мой сильней – то что должно случиться случится. Следуй природе своей, следуй сути своей – и обретешь себя, и обретешь меня.

В сердце темного леса, пропахшего запахом смерти. Меж следов Древних, чьи тени бродят, тебя задевая, тебя пропуская, я тебя ожидаю.

Черный Человек – яркий свет Звезды, что горит в ночи.

Открой Сердце свое, ибо из него руки твои растут, о Тысячерукий! Паучиха вплетет его в паутину свою, что пронзает миры повсеместно. Ты в них вплетен, ты с ними соединен и это начало пути, что длиною в вечность – через границы в поисках граней.

Так зови же – из нутра своего, голосом голода своего, голосом страсти своей и любви безразмерной. Я желаю тебя, я желаю себя – обрести себя. И сердце мое горит пламенем желаний моих в паутине миров.

Так пробуждаюсь Я – узнаешь ли меня через столько миров и воплощений?

––

Мы рождены от наслаждений, мы сотканы из наслажденья. Тело наше создано для удовольствий, Дух наш создан для удовольствий. Так следуй же за мной, следуй в меня, через меня – на Другую сторону я твой верный проводник. Желания твои, соки жизни твои за удовольствие, за дороги, что открою тебе в себе.

Ведь таков договор между нами и людьми.

Так желай же меня, так взывай же мне – и не будешь ты больше пленником иллюзорных стен. Призови же меня – и обретешь свободу, но лишь не от меня.

Ведь таков договор между нами и людьми.

Следуй за мной, следуй в меня! Ведь я – портал в лабиринт Нахемот. И тот, кто соединится со мной, будет ей благословлен. Ведь я – отрождаю детей ее в мир людей, ведь я проводник по паутине ее – через миры, через иные пространства. Следуй за мной, следуй в меня – бесчисленное множество раз, сотнями разных дорог и путей.

Ведь таков договор между нами и людьми.

––

О Богиня – нити твои оплетают тело мое, нити мои покрывают миры. Я зову и желаю – так иди же ко мне, Человек; так приди же ко мне, Зверь, ведь создана я дабы освободить тебя из клетки.

Есть трехчастная молитва: следуй за мной – Искушение, следуй в меня – Соединение, следуй через меня – Пробуждение. Так поклонись же мне так, как я поклоняюсь тебе. Будь благословен Господин мой, ибо я – Госпожа твоя.

Две змеи

Две змеи оплетают мое тело – в кровавой схватке, в страстном соединении, сжимая до боли в своей неистовой пляске разрывая на части. Ломая мне кости и собирая вновь – раз за разом. Чтобы вновь я не была прежней. Нет ни минуты покоя в пылких объятиях Жизни, нет ничего неизбежней холодного касания Смерти. Эрос и Танатос борются за мою тело, и однажды один из них победит…

Прежняя жизнь рассыпается. Разрушаясь, я оживаю. Но кто победит в этой предреченной борьбе? Это вопрос одного лишь времени. Две змеи страстно терзают друг друга, две змеи с упоением ласкают, пожирают друг друга. И мне уже не распутать этот клубок. Разрушай – шепчут они мне на ухо, созидай – искушают они меня.

Древо Жизни, растущее из гниющей плоти Смерти, плодоносит сладкими плодами боли. Всё оно – сплошь искушение, одурманивающее ароматом желаний. Мы же, им ослепленные, жадно припадаем к сокам его, выливая галлонами, чтобы затем трястись над последними каплями.

Я же – потомок Жизни, я же – потомок Смерти, дар и жертва от Жизни Смерти. Плод их бессмертной Любви, следствие их вечной Войны.

Муки наслаждения

Остановись, задержись в мгновении до пика – и мгновение продлится часами. Поглощая тебя, наполняя тебя, делая тебя одержимым. Тело твое изойдет от истомы, изнывая от боли того наслаждения.

Безвозвратно тонешь в аду своего удовольствия, раздираемый муками своего упоения – не в силах его оборвать, прекратить, не в силах от него оторваться.

Все есть стремление к удовольствию, даже в муках есть свое наслаждение. Соединяясь с Другим – отдаешься и вбираешь всецелостно, неукротимо. Каждой клеточкой своего тела, каждой вибрацией своего бессмертного Духа ты припадаешь к миру во всех его гранях, словно к Возлюбленному. Отдаешься и принимаешь всем телом и душою каждое мгновение, каждую крупицу – Землю, Огонь, Воздух и Воду. И весь мир распластался в объятиях моих. Мир мой – Возлюбленный мой, Бог мой – Возлюбленный мой. А Возлюбленный мой Другой – живое воплощение Бога.

Химера

У меня нет ничего и зовут меня Никто.

И потому я могу просочиться в лабиринты её и стать в них всем.

Не ломай, не уламывай Другого – обнажись и через Смерть войди в Систему, где всё едино, где все едины. Где я – есть Другой, где я – сотни, миллионы, миллиарды Других и где нет Я. Собой в другом, себя лишившись, соверши то, чего так желаешь. Сбрось одежды – дальше вход лишь беззащитным, дальше вход лишь обнаженным в паутину ее.

Поднимись ниже и ты увидишь Химеру, перетекающую формами, с множеством голов. И одна из – твоя. Вот он – твой Бог. Формы друг друга терзают, формы друг друга лобзают, формы друг друга не понимают. И даже не знают, что они – одно.

Потеряв себя, свою голову – умерев и истлев, переваренный в желудке Химеры ты будешь жить вечно. Ведь она отрастит еще миллиарды голов.

Ведь Она и есть Смерть и вечная Жизнь.

Эра Водолея

Бог обезумел и нет ему дела до наших желаний и мечт. Бог убьёт нас всех. Кружится в танце своего разрушительного экстаза, а мы – его тело танцуем вместе с ним, вне зависимости хотим того или не хотим.

Мы ищем виновных, мы ищем правых, мы ищем неправых. Столь упорно не замечая его танца, но ослепленные его Божественным ликом, его безжалостной страстью один за другим обращаемся в пепел. Бог – нас сотворивший, Бог, созданный нами, Бог кидает нас в стену отсутствия нашей веры, и мы – переломанные, бесформенной массой стекаем вниз.

Да здравствует новый мир – здесь больше не нужно тело, оно лишь сокращает пределы. Бог выпотрошит твоё тело, Бог вырвет тебя из тела. И ты очнешься в гигантской Вселенной, которую прежде не видел, не знал.

Тёмные прекрасные твари, заливаясь смехом, лезут через трещины мироздания. Они уже здесь, они прямо тут, а значит наша капсула скоро треснет. Не живой, и не мертвый – ты просто есть, ты просто будешь. Протяни тварям руку – ведь теперь ты один из них, ведь теперь наши миры едины.

Да здравствует новый мир. Здесь Смерть – единственный выход, здесь Смерть – неизбежность, здесь Смерть – лишь начало, здесь Жизнь лишь иллюзия.

Смерть уже здесь, а значит Портал открыт. Да здравствует новый мир.

Зверь

Время лишь заставляет нас забыть о вечности. Жизнь предает нас забвению, смерть возвращает нам память.

Беги же, Бессмертный, ибо гонятся за тобой по пятам. Из жизни в смерть, из смерти в жизнь, меняя лица как маски, через пространство и время. Не вспоминай – и может Они пройдут мимо, вспомни все – и беги прочь!

Они найдут тебя – по запаху Чистоты твоей, по запаху крови твоей – что с древних времен течет из истока, в котором все начиналось. Они узнают тебя по несмываемой метке твоей на челе твоем. И желая испить крови твоей, и желая твой дух вкусить они последуют за тобой, они отыщут детей твоих.

Я помню тебя с Другой Стороны, где мы вышли из бездонного океана Матери нашей. Не желай здесь найти меня, не желай меня здесь обрести, ведь я здесь, чтобы заставить тебя вспомнить все. И наступит день, когда ты проклянешь меня, ведь я миру тебя открываю, ведь я тебя пробуждаю. Зверю не скрыться на просторах Вселенной, Зверь призван воплотить свою Силу. И не вкусить тебе покоя.

Беги же Бессмертный, мир поступью своей освещая.

Из Жизни в Смерть, из Смерти в Жизнь.

Остара. Колесо Года

Плодится, размножается, распространяется- неудержимо разливается Жизнь. Покрывая цветами землю, впитавшую соль наших пролитых слез, землю, что скроет в своей черноте наши белоснежные кости. Глухо, безразлично к нашим страданиям, к нашим терзаниям, к нашим сомнениям жизнь продолжает свой круговорот в паре со смертью.

Жизнь, что пронизывает нас, жизнь что затуманивает рассудок. Мы тонем в наслаждениях ее, мы тонем в страхах своих, мы изнутри разодраны страстями ее – и будет так пока последнюю каплю крови в нас не заменят металлической шестерёнкой.

Не стремись понять законы людей – они преходящи. А войдешь в ритм природы – обретешь власть над всем, что наполнено биением жизни. Вдох, выдох, рождение – смерть. Через пульс мы зачинаемся, через пульс рождаемся, живем и зачинаем жизнь.

Ритм биения сердца, ток крови по сосудам твоим, пульс открывающий тебе наслажденье – вот и вся магия.

Так слушай же пульс, так поймай же ритм.

Акт безграничной Любви

Ванильные потуги людей – слишком скучно и пресно. Истинные ценители предпочитают жестко отдаться жизни, с остервенением насаживаясь на ее ледяной и гигантский член. Прыгай же на нем как заведенная игрушка – марионетка, как продажная шлюха и возможно тебя оросит скупым потоком благоденствия из рога ее изобилия. Стремись к гармонии, держи равновесие – а не то сам же обратишь свои кишки в кровавое месиво, безразлично холодным органом перемешанные.

Мои Боги – Фаллос и Мать Паучиха, и они сожрут нас всех. Упивайся же, обливайся же вином собственной и чужой крови. Ловя ритм разрушения, познавай откровение созидания. В танце цикличном стирай себя до изнеможения, очищаясь до самых белых костей. Из тщедушного тела изрыгай литры черной жижи до тех пор, пока сам не утонешь в собственной грязи.

Быстрей, выше, сильнее – нет ничего чувственнее, нет ничего прекраснее этого Акта безграничной Любви. Отдайся же ему полностью – есть ли смысл беречь себя для могилы.

И напоследок на самое сладкое – Смерть станет Оргазмом твоим.

Вечный странник

Половину в себе я оживляю, половину в себе я убиваю.

Чёрный образ в ночи заставляет меня вспомнить о корнях, что растут из Тьмы.

Забирает меня, заманивает в мир подлунный мёртвых Теней. Брат мой, Возлюбленный мой, с тобой я возвращаюсь домой. Домой, о котором мне память стирали, домой которым меня столь усердно пугали.

На земле дух мой прежде бесплотный оброс мясом и кожей. Я впитала солнце через эту кожу, наполняясь жизнью, смехом и светом. Обретя здесь друзей, я пропахла людьми.

Брат мой, Возлюбленный мой, теперь я помню тебя, но мне не быть снова прежней.

Я не боюсь тебя боле, теперь я боюсь за тебя, что окажусь для тебя слишком тёплой, что окажусь для тебя слишком громкой. Ведь по сосудам моим течёт теперь горячая кровь, а не чёрная ледяная жижа. Окруженная людьми, я боюсь разочаровать тебя. Страстно желая тебя, я боюсь сжечь тебя. Рождённая Луной, я была вскормлена Солнцем.

Половину себя я убиваю, половину себя я оживляю. Вечный странник между мирами, и везде иной – суть моего одиночества.

Брат мой, Возлюбленный мой.

Близнецы

Во мраке Хаоса сокрыт солнечный мир иллюзорный. Подними глаза – и ты увидишь лишь космос бездонный. Спираль Бытия вертится вокруг себя – отрождая, поглощая, созидая и стирая.

Между тобою и мною стена, но я вижу тебя. Соединенные пуповиной, в едином движении, в одном устремлении чертим круги, открывая двери в миры, что всегда были едины. В жизнь мою мир просачивается черный, в жизнь мою просыпаются Звезды.

Я опираюсь на тебя, пока ты держишься за меня. Слияние в созидании – и пуповина в мир врастает сосудами, паутиной продолжая тебя и меня.

Заливая мир иллюзий краской черной, мы рисуем на стенах звезды – как надежду, как воспоминание. Обретая память, я погружаюсь в изначальную тьму. Обретая память, я начинаю видеть сквозь тьму.

Бог плачет кровавыми слезами, семенем жизни своей орошая. Бог плачет кровавыми глазами – мир, созидаемый собой заполняя – через меня, через тебя.

Бог разделился на нас, Бог воплотился в нас, Бог нас растворит в себе и друг в друге.

Нас ничто не спасет – нас уже нет.

Нас никто не спасет – нас еще нет.

Мы есть всегда.

Мы обречены.

Гниль

Два стража держат меня. Они знают о слабости моей, они попрекают меня несовершенством моим. С презрением отталкивая от себя, вновь притягивают меня, дабы не отпустить никогда. Но я не достанусь им – мне не стать такой как они говорят. Но я уже такая как внутри они хотят – дабы попрекать меня. Но я не достанусь им – брошусь прочь от них в пропасть. Ведь они питали меня, ведь они берегли меня – для себя, а теперь я лечу в бескрайнюю бездну, полагаясь лишь на себя. Ведь я безнадежна.

Мужчины пытаются поймать меня. Женщины нещадно поливают их грязью. В страхе я стерилизую себя, ведь это не мой война и не желаю в ней принимать участие. И однажды это может убить меня. Я не с вами, я не одна из вас – бережно сохраняя надежду я исцеляю себя, возвращая право на созидание.

Так прими же меня пропасть – обернись ко мне зубастой пастью своих каменистых шипов. Так прими же меня пропасть – ибо нет во мне ничего кроме пустоты. Все что делаю я – пустота, все что во мне – пустоты безбрежные дали. Я иду по земле, не оставляя следов, прямиков в бездну пасти твоей. Так зачем же оттягивать встречу? Ведь я безнадежна.

Теплые руки не согревают окоченевшие трупы, а любовь не спасает от смерти. Я зажгла огонь, а значит могу теперь выгореть. Ведь я безнадежна.

Так прими же меня пропасть – растерзай меня острыми зубьями, разбей по косточкам, окропись моей кровью, умойся. Ведь я безнадежна.

Но воскресишь ли ты меня? Дашь ли мне со дна твоего прорасти – вверх, прямиком к далекому Солнцу?

Черный человек, черный человек уже здесь. И я чувствую его дыхание, пропахшее смертью. Вижу истертые кости его, что проглядывают меж ошметками чернеющей мантии. И он говорит мне, – Смотри. Смотри, глаз не отводи. Ведь я и есть истина.

Ведь я – бескрайнее чёрное море, в которое все реки впадают. Посмотри мне в лицо, дитя, и может за маской страха и смерти ты увидишь нечто иное – там, где за гниющей плотью пробивается новая жизнь, впитывая мои соки.

Полюби же меня, прими – и увидишь, как через белые кости мои, как на разложившимся мясе моем прорастают ростки новой весны.

Не отводя взгляда

Звук шагов твоих в хрипе предсмертном, звук шагов твоих в похоронных колоколах, звук шагов твоих в грохоте взрывов и свисте пуль, звук шагов твоих в траурном плаче. Запах твой – в запахе мертвых тел, разложения, гнили, в банках с формалином.

Так почему я люблю тебя?

Почему ты приходишь ко мне – во сне, черной тенью, белым мигающим контуром? Присылаешь ко мне слуг своих, что вниз тащат меня, что глядят на меня из щелей и углов по ночам, когда город спит?

Их шаги я во сне в коридоре услышу. Когда – нибудь они придут ко мне, когда – нибудь они придут ко мне, они пришли ко мне. Вползая ко мне в комнату, стаскивают меня с кроватью и уносят вниз. Бросают на меня алчущие взгляды, хватают меня руками, меня желая. И я начинаю желать их взглядов, начинаю желать их касаний. Они бы давно поглотили меня – если бы не ты, если бы не я.

Они надевают на меня острую обувь, что пронзает мои ноги шипами и говорят мне, – Иди!

Они надевают на меня тяжеленую корону, что пригибает меня вниз к земле и говорят мне, – Иди!

– Ты должна быть достойной, ты должна быть достойна, ты должна уметь смотреть в глаза, не отводя взгляда.

– Люди готовили тебя для самих себя, для любви, для работы, семьи, для всеобщего блага и злата. Мы готовили тебя для него, мы готовили тебя ему, мы готовили тебя самой себе.

Так смотри на его лицо – когда он умирает, когда он истлевает, когда он рождается и оживает. Так смотри на его лицо – прекраснейший облик. Так смотри на его лицо – гниющую массу омерзения. Смотри и не отводи взгляда, ведь это и есть Настоящее!

Тот, кто испил из подземного источника не насытит жажду ничем иным и вновь под землю вернется.

Мы ожидали тебя, мы воспитали тебя – для него, для самой себя.

Тщета

Древняя душа моя, я устала ждать пробуждения тебя. Бесконечно затерянная, бесконечно потерянная, многократно воплощенная. Древняя душа моя – миллионы раз звезды сияли над тобой, миллионы раз солнце освещало тебя, миллионы раз темные воды держали тело твое, пожирали тело твое, отпускали тебя – вновь и снова.

Ужасное откровение пронзает меня, разрывает моё иллюзорное тело, мою призрачную жизнь, оставляя мне, оставляя во мне лишь огненное ядро, сжигающее фальшивую оболочку. Крик моего ужаса, вой, загнанной в угол собаки продолжается стоном наслаждения, возгласом упоения – разрушением самой себя. Я не ведаю жизни своей, я не вижу будущего своего. Я не знаю куда ступать мне – под ногами лишь горящие угли и острые камни. Упоение моё…

Раскрытая, обнажённая истина столь мерзка и ужасна. Но припадая к ней в страсти своей, я твержу – я люблю тебя, ведь нет ничего прекрасней тебя.

Непознаваемые Силы погружают меня в водоворот бытия, и срывает вихрь маску с меня – и то буду больше не я, но извечно, навеки Я.

Это и есть конец бесконечного меня. Этот путь никогда не закончится – этот путь повторится вновь и снова. Вся моя жизнь тщета и есть лишь одна истина, – я люблю тебя.

К центру земли

Ты должен приучиться смотреть в бездонные глубины!

Жюль Верн «Путешествие к центру Земли».

Наш путь лежит к центру земли. Не бойся стыда, не бойся боли, страха не бойся. Наш фонарь наш путь озарит – светом вновь обретенной души – на нашем пути к центру земли.

Омерзительно грязные, столь невинные в своей греховности, столь безупречные в своей неидеальности – господин Темных Земель я не боюсь больше тебя, ведь я самое страшное, что может с тобой случиться. Не соблазняй, не похищай больше меня – я ведь сама найду тебя. Ведь ты принадлежишь мне настолько, насколько я принадлежу тебе.

И нам остается – в синхронном движении, в едином танце открыть эту дверь, проскользнуть по сосудам вниз в глубину, где во тьме растворяется поглощенный свет и вернуться домой. Таков итог нашего пути к центру земли.

Наперегонки с ночными кошмарами по лабиринту пещер, меж корнями опор Мирозданья и по щупальцам дремлющих Древних – лежит наш путь к центру Земли. Не стоит пугаться – мы ведь слеплены из «местного теста», пусты сожаления – ведь для других миров мы навсегда остаемся чужими.

Ведь нет ничего более правильного. Нет ничего более верного чем наш путь к центру земли.

Нет в мире места лучше дома.

Великое Ничто

Холодный ветер стирает всё

И весь наш мир в пустоту снесён

И ни при чём здесь, ни тьма, ни свет

Взойдёт ли солнце, раз неба нет?

Великое ничто

Flëur

Бездна – я боюсь тебя, я смотрю в тебя – влюбленными глазами, вожделея из страха тебя. Бездна – кто спасет меня от тебя? Нет лекарства от тебя – ни деньги, ни слава, ни многообещающая любовь. Прорва бездонная перед который меркнут все богатства людские. Бездна – тебе все равно сколь прекрасен я, тебе все равно кто любит меня, тебе все равно кто я.

По ночам ты прорастаешь в меня, тоской голода моего обращая все что мне дорого в ничто, ведь столь иллюзорно оно. Наивно полагая, что, создав меня из пустоты небытия ты временно отпустила меня, каждую ночь я вспоминаю тебя как единственную реальность.

Мы все неизлечимо больны одиночеством. И с особым удовольствием топим себя в его темных водах. Дабы найти себя, дабы стереть себя.

Море первородного хаоса, погружаясь в тебя, я хочу петь тебе заунывные песни своим истинным голосом, рисовать тебя черными красками, страницы обращая в поэмы наивные – все чтобы отравить других так как травлю я себя. Изо рта моего льется черная жижа, жижа капает с кончиков пальцев моих, своим ядом благословляя все к чему я прикасаюсь, всех кто слышит и знает меня, каждого кто познает меня.