Заблуждение. Роман про школу. Том 2

– Костя, что с тобой? – вырвалось у Саши, более всех пораженного такими словами. – Он же наш друг. Какой-никакой…

С Топоровым можно было не спорить. Действительно, как бы неоднозначно Костя ни относился к Болту, но он всегда общался с ним, – хотя бы во имя уважения к Сане. И вдруг такие слова!..

Я пребывал в окончательном замешательстве. В голове моей вертелось много мыслей о том, как Костя мог изменить свою позицию относительно Болта, но я не видел ни одной связующей нити, ни одной причины… – я вообще ничего не видел. Слова Кости, удивительно сильные и неприятные, ослепили меня и всех окружавших меня друзей, – и на фоне этого оцепенения Таганов очень быстро исчез.

– Хоть кто-нибудь понял, что сейчас было? – в недоумении вопрошал Леша.

– Да, это все надо переварить, – сказал Миша. – Пойду-ка я в столовую.

– Он же так ничего и не сказал, – заметил Саня. – Только какую-то… чушь.

– Я вообще ничего не поняла, – сказала Женя.

– Не думаю, что это чушь, но нам действительно нужно все это понять, – предложил я.

– Да, в этом предстоит разобраться, – согласился Арман.

– И что все это значит?.. – добавила Люба.

– Да не выспался он, вероятно, – вот и все, – заключил Саня. – Такое бывает.

– Да нет же, с ним что-то произошло. Это же очевидно, – заявила Даша. – У него какой-то взгляд… другой был…

– Ага, – сказал я.

– Это же не он! – сказала Даша. – То есть… почти не он. Это…

– А я вообще никогда такого Костю не видел, – заметил все еще изумленный Арман.

– И я, – добавил Миша.

Дима, все еще стоявший рядом с нами, тихонько кивнул головой, как бы, наверно, в знак того, что и он крайне удивлен поведением Кости.

– Ладно, что мы паримся, друзья? – неожиданно вступила в дискуссию Карина. – Лично я догадываюсь, в чем тут дело. И не вижу смысла что-то обсуждать.

– Ну так в чем? – спросил я.

– Элементарно, – ответила Баваева. – Он просто устал. Надоело ему.

– Что надоело? – спросила Даша.

– Да все. Все эти прогулки, развлечения, дела… Вся наша Компания, наконец.

– Возможно, – заметила Вика.

– Он понял, видимо, что у него есть дела поважнее, – заявила Карина.

– Поважнее? – изумился я. – Да что может быть важнее нашей Компании?!

– Наверно, что-то может.

– Ой, да… все это, – сказал Саня. – Костя и Компания связаны навеки.

– Поддерживаю, – сказал я. – Тем более, что в декабре я говорил с ним о делах, и он всячески отрицал какую-либо усталость. Да для него и слова-то такого не существует!

– Ну, отрицать он может все что угодно. А слово это существует для всех. И для Кости тоже, – заметила Карина.

– Нет, это невозможно. Этого не может быть. Я не верю в то, что Костя мог устать! – продолжал я. – Тем более в праздничное время.

– Я и говорю, это все …, – опять вступил Саня. – Костя не такой – это всем известно. И он не мог так с нами поступить.

– И вообще непонятно, как ему могла надоесть Компания? – поддержал Леша.

– Да он пока никак не поступил, – заметила Карина. – Просто на время отошел…

– Да? – продолжал Саня. – А его слова? Про Болта…

– Вот, кстати… – подтвердил я.

– Ой, да оставьте вы этого Болта в покое! – посоветовала Карина.

– Нет, Карина, Болт – наш друг! – заявил я. – И мы никогда его не оставим!

– Ну да. А он так и будет от вас бегать, – со смешком предсказала Вика.

– Ну, это мы еще посмотрим, – ответил я.

– Нет, я все-таки никак не могу понять, как Косте могла надоесть Компания, – вмешалась Женя. – Наша Компания.

– Ха! Да легко! Один момент – и она ему надоела, – предложила Карина. – Несколько минут.

– Но такого не бывает, – возразила Даша. – Это слишком важное решение.

– Вот как раз такие решения чаще всего и приходится принимать внезапно, – заметила Карина.

– Но каков повод?

– Поводов может быть много.

– Я пока ни одного не вижу, – сказала Даша. – И какая, к черту, внезапность?! Ведь это же Костя! Мы знаем его с детства!..

– Это может быть неважно, – сказала Баваева.

– Нет, Карина, это очень важно, – заявила Даша.

– Бесспорно! – согласился я.

– С начальной школы дружим, – вспомнил Леша.

– Вот! И как может надоесть? Ведь «устать от Компании» – значит «устать от друзей», – вывел я. – А это в принципе невозможно!

– Да и отдыхали мы всегда неплохо! – заметила Люба. – Кто еще так отдыхал?

– Никто, – тут же ответил Арман.

– Нет, вы меня не поняли. Я хотела сказать… – начала было Карина, но Арман прервал ее:

– О нет. Лично я все понял. И готов согласиться с Сашей, что это полнейший бред. Все это подошло бы под описание любого человека, но только не Кости. А он всегда был с Компанией!

– Был… – подчеркнула Вика.

– И продолжает быть! – добавил Арман.

– Нет, – возразила Карина.

– Да! – завелся Арман. – Я уверен в своей правоте! А говорить, что Костя просто и банально «устал», – значит не понимать его. И вообще, по-моему, ты просто не признаешь и недооцениваешь дружеский потенциал Кости. Он велик, но ты позволяешь себе говорить совершенно бредовые вещи!

«Вот так высказался!..» – подумал я.

– Что? Я говорю бредовые вещи?.. – возмутилась Карина, явно не ожидавшая такого поворота событий. – Да ты… ты, Арман, сейчас такое несешь!..

– Я не «несу», а говорю по делу! Говорю то, что знаю и чувствую! Мы тут все обеспокоены состоянием Кости и не можем понять, что с ним случилось, – а тебе, похоже, пофиг. И пофиг не только на Костю, но и на всю Компанию, раз ты говоришь такие странные вещи. – Хатов перешел на экспрессию и активно жестикулировал. – Я считаю, это неправильно говорить так про Костю, находясь в Компании.

– Что?! Вот как… – Карина выглядела злой, но явно растерянной. Леша, Люба и Саня выразили, в свою очередь, явное согласие со словами Армана; Топор даже зааплодировал.

– Что, хочешь сказать еще одну гадость про Костю?!.. – заподозрил Арман.

– Ну нет, это уже перебор, – заключила Карина, решившись произнести главное: – И раз так, раз такое отношение, то я прямо сейчас и здесь объявляю всем о своем выходе из Компании. Немедленном и окончательном! И не желаю ничего слышать.

Даша тут же попыталась успокоить Карину:

– Подожди, успокойся. Давай все обсудим…

Но шансов исправить положение у нее не было. Карина топнула ногой в знак отказа от всяких утешений и стремительно убежала. Случилось это, кстати, как раз тогда, когда в центральном коридоре впервые показался бредущий из столовой Миша. Смачно дожевывая свой гамбургер, он подошел к нам и спросил:

– А что случилось? Я слышал крики Карины…

Мы могли бы ответить на этот вопрос или проигнорировать его, но за нас это сделал звонок. Звук его отразился в наших чувствах, – и он очень хорошо подчеркивал, насколько тяжело и тревожно началось для нас это полугодие.

После всех уроков я оделся и вышел на улицу. Откровенно говоря, идти домой мне не хотелось, но и прогулка выглядела сомнительным удовольствием, ибо с неба непрестанно падала какая-то мокрая хрень, – однако, для января погода, впрочем, была достаточно теплой.

Хорошо, что меня догнал Саня.

– Ты знаешь, Колян, – начал он, – у меня есть мысль, что случилось с Костей.

– Правда? – слегка удивился я. – Ну, дерзай.

– Я, видишь ли, подумал об этом и проследил. В общем, мне кажется, что Костя причастен к делу о Бандзарте.

– Да ладно! Ты что, совсем спятил?

– А что? – чуть обиделся Саня. – У Кости, между прочим, всегда были неплохие отношения с Бандзартом. Да и химию он на удивление хорошо знает.

– Вот оттого отношения у них и нормальные, что он химию знает. Бандзарт это ценит, и не надо ничего выдумывать, – строго заявил я.

– А то, что он проявлял такое рвение и желание при выполнении задания?

– Да это лишь показывает его ответственность. Кстати, надо бы напомнить ему о задании…

– А, может, задание во всем виновато? Из-за него он забыл о друзьях? – предположил Саня.

– Вряд ли, – ответил я. – Скорее всего, нет. Костя, конечно, химик, но не настолько.

– Серьезно? – на всякий случай спросил Саня.

– Ага, – уверенно ответил я. – А вообще, мне кажется, что это у Кости пройдет.

– Непременно, – подхватил Саня.

– И не думаю, что случилось что-то плохое… трагическое.

– Совсем не трагическое, – согласился Саня.

– И все пройдет.

– Конечно.

– Как будто ничего не было.

– Железно.

– Ну, ты тоже не сомневаешься, – подметил я и пристально посмотрел на Саню.

Тот в ответ улыбнулся и рассмеялся. А я, глядя на то, как он смеется, еще больше уверовал в правоту своих предположений.

Действительно, наши с Саней надежды взаимно разделялись. Даже после этого понедельника лишних сомнений у Компании не было – все ее представители были твердо уверены в том, что прежний Костя вернется уже завтра. Ведь дни бывают разными, – и это может проявляться в абсолютно непредсказуемых изменениях. Возможно, конечно, что это не совсем научная мысль, – однако чем еще можно объяснить такое странное поведение Кости?.. Тем более в ситуации, когда и у него, и у нас очень много дел и планов!

Стоит отметить, что в понедельник вечером мне позвонили сначала Арман, а затем Люба с Дашей. С Красиной мы общались особенно долго, обсуждая, кстати, не только Костю.

– Мне все-таки кажется, что Арман слишком строго обошелся с Кариной, – сказала Даша. – Так нельзя. Все-таки она наш друг и вряд ли заслужила такое обращение.

– Да-да, это вполне возможно. Но в последнее время она как будто потеряла… некую дружественную связь с нами… И, наверно, это наша общая вина.

– Думаешь?

– Уверен! Иначе бы она не стала, например, приглашать Сергея с Юлей на теннис.

– Да, это было слишком, – признала Даша. – И все-таки печально, что так все получилось… – тут Даша тяжело вздохнула. – Вот сейчас звонила мне Вика, и она сказала, что целиком и полностью поддерживает Карину. По крайней мере, готова поддержать.

– Да? … Ну, это дурацкое решение. Что тут еще скажешь?

– Но, черт, надо же как-то повлиять, переубедить ее… Да вообще поговорить по душам.

– Наверно. Но обычно в этом практиковался Костя. И у него неплохо получалось, – заметил я.

– Да, неплохо… – грустно произнесла Даша. – Однако сперва надо поговорить с Кариной. Вернется она – вернется и Вика.

– Согласен, – сказал я и усмехнулся. – Надеюсь, больше пока никто не хочет покинуть Компанию?

– Нет вроде… – ответила Даша.

– А то интересно: стоило Косте измениться – и сразу минус два…

– Ты сказал «измениться»?

– Да. А что?..

– Нет, ничего. Просто мне пока не хочется так говорить… – призналась Даша.

– Да мне тоже. И не надо, наверно. Считать, что Костя изменился…

– Нет, можно… Ладно, считай, – настояла Даша. – Блин, мне просто, наверно, пока не верится…

– А кому-то верится?! – тут же сказал я. – Да я решительно в это не верю! И возможно ли изменение Кости?..

Даша промолчала. Наверно, она сомневалась в ответе.

– Черт с ним, посчитаем, что невозможно. Тогда что с ним? – конкретно спросил я – в надежде, что Даша что-нибудь скажет.

– Я вообще не знаю, Коля. Все непонятно… – ответила Даша, однако потом сказала: – Но это пока. Надо разбираться. Только, наверно, не сразу – пусть пройдет неделя. Посмотрим, может, все вернется?..

– Я мечтаю об этом, – ответил я.

Замечу, что мысли Даши мне пришлись по душе. Хотя они не слишком отличались от того, что говорили мне те же Люба с Арманом, мне было приятно их разделять. Леша также заверял, что хандра Кости будет максимально недолгой, – и вообще, я еще раз подчеркну, что никто не паниковал, а всякое напряжение мгновенно снималось надеждой на завтра. Да, так и получилось, что, находясь в понедельнике, мы уже мысленно жили вторником.

А что же вторник? Как насчет действительно прежнего Кости и прекрасного настроения, не омраченного тяжестью каких-либо мыслей?

Увы, но все ошиблись, и 13 января Костя, для начала, снова опоздал. Ставицкий, правда, отнесся к этому совершенно индифферентно – у него никогда не было привычки возникать по таким поводам в стиле Чивер, – однако нас очередное позднее появление друга заметно насторожило. Здесь проявлялась странная тенденция.

Юрию Александровичу, однако, повторюсь, все это было до лампочки; он вообще порой не обращал внимания на то, кто и когда заходит в класс, главное для него заключалось в том, чтобы никто не мешал ему вести рассказ по теме урока. Кстати, именно это мне в нем всегда и нравилось – он вообще никогда не уходил в сторону от темы, и все его фразы строились исключительно в соответствии с ней.

Но Костя опоздал. И, конечно, после 12-го числа здесь нет смысла говорить о каком-то глобальном удивлении по типу понедельника, – тем более что опоздание вышло равным всего лишь минуте. Даже, наверно, кому-то это справедливо могло показаться хорошим знаком. Однако… второе опоздание подряд – это все же примечательно.

Впрочем, я продолжаю освещать действия и далее замечаю, что на этот раз, исходя из копилки общих умных соображений, появившейся не далее, чем вчера, никто не собирался навязывать Косте какие-либо вопросы. Мы с друзьями успели договориться о том, что теперь будем ждать действий от него, – ибо если он снова стал прежним, то наверняка сам захочет все нам объяснить и рассказать. Главное же – не демонстрировать напоказ наше дикое стремление разговаривать. Пусть сам все поймет и не ошибется.

Итак, после урока правоведения Костя с каким-то вопросом подошел к Ставицкому. Мы же всей гурьбой выбежали из класса и… отчего-то опять дружно встали у двери. Даже и не помню сейчас, кому пришла в голову идея повторить действия понедельника, – но, в общем, как под гипнозом, мы столпились в одном месте и, наверно, даже заслонили собой всякий проход в кабинет Ставицкого.

Поняв всю неправильность нашего расположения, мы быстро перестроились, но даже этого времени оказалось достаточно для того, чтобы Костя пулей пролетел мимо нас. Причем пролетел он крайне спокойно, даже и не посмотрев на это вавилонское столпотворение, хотя, наверно, мы достаточно объемно оказались в зоне его внимания (еще бы мы не оказались!). Теперь наше состояние впору было описать как «застывшее», да и вид, думается, был дурацким.

– Чего ж, …, стоим? – наконец, очнулся Саня. – Давайте за ним.

И мы двинулись.

Вообще, было интересно узнать, куда так помчался Костя. Следующим уроком по расписанию у нас значилась литература, но у меня было совершенно железное предчувствие, что наш друг направился совсем не к кабинету Федоровой. Оно меня не обмануло – Костю мы на той перемене потеряли.

А во время остальных перемен догонялки решили не устраивать. Такова была мысль Любы:

– Может, у него дела какие есть?..

«Логично, – подумал я, – он может и к Долганову заходить, и к Щепкиной…»

Тем не менее следить за Костей мы не переставали. И вообще, по сути, всю первую неделю учебы мы только и делали, что наблюдали за ним, пытаясь понять причины его отстранения.

Повременю пока с оценкой результатов – тем более что есть один очень интересный факт. Я, конечно, всегда знал, что информация в компанейской среде передается едва ли не со скоростью света, но я никак не подозревал, что о перемене в Косте все будут наслышаны настолько быстро. Ведь явно не случайно в среду, по дороге домой, Дима Кричевский, полдороги бежавший за мной, отдышавшись, спросил:

– Коля! А что случилось с Костей?

– С Костей? А что?

– Да я сегодня несколько раз проходил мимо него, – а он со мной даже не поздоровался. Хотя мы дружим два года. Вот я не понимаю: как так? Обычно мы всегда здороваемся.

– Ты тоже заметил… – констатировал я.

– Да не только я. У нас весь класс так. И параллельный тоже.

– Ну, вся Компания удивлена!..

– И что в итоге с Костей?

– Да пока не ясно. Никто ничего не знает.

– Серьезно? – порядочно удивился Кричевский. – А что, Костя ничего вам не объяснял?

– Да если б захотел… Но я подозреваю, что все понимает только он сам.

– Вот как… – понял Дима. – Значит, я зря надеялся, что ты мне все расскажешь?..

– Выходит, что зря. Но я действительно ничего не знаю.

– Печально.

– Да. Я буду рад, если найдется человек, который в курсе. А пока – так.

– Ясно.

– Впрочем, ты не знаешь, сколько интересных версий уже придумали наши друзья, – заметил я. – Одни говорят, что Костя заболел, вторые – что ему на голову упал кирпич, – тут Дима усмехнулся. – Есть версии про несчастные случаи, про неудачи. Многие базарят об усталости и о том, что его все …. Мнение о влиянии потусторонних сил – это уже вообще жесть…

– Ха, ни хрена себе!..

– Да, Дима, это вот столько мнений! Но самое ужасное то, что мне все это приходится слушать! – а я так хочу узнать правду, – признался я.

– Ну, удачи тебе, – пожелал Дима, и мы распрощались.

То, что я сказал Диме, – не шутка. Я действительно очень хотел знать о том, что же случилось с Костей, – и версий, правдоподобных и не очень, присутствовало в избытке и с большим запасом. И по-прежнему все они проходили через меня. Вот, например, знакомый мой из 5б – Ваня Кранов – с хорошим апломбом уверял меня в том, что в этом происшествии не обошлось без фантастики. Так и говорил мне:

– Я думаю, что его просто захватили пришельцы! Вот он и стал другим.

После такого мне оставалось только откровенно смеяться.

Вообще, я даже не осознавал, какая версия казалась мне наиболее реалистичной. Уж больно много информации свалилось на мою голову, и я запутался в ней, как путается иногда хороший адвокат в показаниях свидетелей. Впрочем, наверно, самым правильным решением было все-таки принять позицию Даши Красиной и последовать ее словам: просто подождать. Если же ничего не изменится – можно начать действовать.

Правда, Даша говорила о неделе. Неужели столько еще времени Компания будет без Кости?

Тем временем наблюдения, проводившиеся всю первую учебную неделю года, давали нам определенную пищу для размышлений. Мы активно обсуждали некоторые изменения, произошедшие в Косте, – изменения, впрочем, пока незначительные и чисто социального характера, – и не без удивления замечали, насколько вдруг массовой – в рамках школы, естественно – стала эта тема. Она не спадала и постоянно крутилась по классам, – и, кажется, мало кто в эти дни не желал сказать хоть слова о Таганове. Однако… Стоит ли этому удивляться? Ведь популярность Кости в нашей школе очень велика, и немногие могут вызвать хоть где-нибудь схожий интерес.

Интересно, что даже об учебе Компания думала заметно меньше, чем о своем лидере. И это примечательно, ибо май с июнем уже не за горами – пора бы, кажется, побеспокоиться о хорошем аттестате да и задачки из ЕГЭ начать решать… Да конечно, пора! Пора… Но разве возможно это на фоне того, что происходит в школе?!

Наступил уже вечер субботы, а это время всегда было едва ли не самым горячим на неделе для Компании, ибо именно в такое время традиционно обсуждались и окончательно утверждались наши планы на воскресенье. Фиксировал их обычно Костя: он всем звонил, со всеми договаривался, каждому разъяснял детали… Тогда же окончательно принималось и время будущей встречи. Надо, впрочем, заметить, что, вообще-то, идеи на уик-энд обговаривались в течение всей недели, и любой представитель Компании когда угодно мог предложить что-либо свое, авторское. В идее содержались мысли о том, куда можно было бы сходить, когда именно, каковы цены, как туда добраться, есть ли рядом место, где можно поесть, каков резон сбора и т. д. Затем все накопившиеся предложения собирались в одну единую большую кучу, и нам сообща удавалось принять то или иное решение. Бывали, конечно, случаи, когда мы сталкивались с определенными затруднениями, и в такие моменты всегда очень быстро разгорался спор, олицетворявший собой столкновение нескольких идей, но до скандалов у нас дело никогда не доходило. Все решалось мирным путем, пусть даже кому-то и приходилось идти на уступку, – зато потом Костя с необычайной радостью говорил об абсолютной демократии, царящей в Компании, а в воскресенье все проходило уже по плану. Да, конечно, иногда, ввиду самых разных причин, некоторые моменты корректировались непосредственно по ходу действа, и порой это вызывало у нас определенную грусть, – но что поделаешь?.. Форс-мажор есть форс-мажор.

Так получилось, что из-за чрезмерного обсуждения изменения Кости о планах на новое воскресенье – 18 января – практически никто не успел подумать. Лишь в субботу мы озаботились этим вопросом и сразу порешили, что в последний день недели собраться непременно стоит. К сожалению, вживую поговорить с главным организатором нам тогда не удалось, и мы сразу осознали, насколько это большое упущение, – но возможность связаться никуда еще не подевалась, и, придя домой, я вскорости набрал номер Таганова, чтобы завести с ним, как казалось, традиционную для нас беседу. Увы, разговор наш не заладился сразу.

– Так ты хочешь, чтобы я рассказал насчет завтра? – спросил Костя – как послышалось, несколько удивленно.

– Ну конечно, – ответил я.

– Хм… Да мне особо нечего сказать.

– То есть как «нечего»?

– Да просто. Мы вроде никуда не собирались, – как бы напомнил Костя. – Вернее, вы.

Эти слова напрочь выбили меня из ритма беседы, и настроения, и каких-либо намерений. Я лишь смог спросить:

– Почему?

– У меня есть свои планы, и я планирую их реализовать. Если вы куда-то собираетесь – сходите, конечно, – деловито произнес Костя.

– Что?! – обалдел я. – Да о чем ты говоришь? Какие свои планы? Мы же в Компании, ты всегда все решал…

– А в этот раз без меня, – бросил Костя. – Мне жаль, что вы к этому привыкли, но сейчас мне нечем вам помочь. Удачи, – сказал напоследок Костя и прекратил сообщение.

– Вот так, – сказал я сам себе, продолжая держать мобильник в руке. Это длилось пять минут, и я не мог сойти со стула, на котором сидел. Потом позвонил Арман:

– Ну что? Мы куда-нибудь едем?

– Черт, я даже не знаю, – в сердцах крикнул я. – У Кости свои планы.

– Планы? – не понял Арман и поинтересовался: – Какие? Он так и сказал?

– Вот точно так.

– А когда?

– Что?

– Ну, когда он сказал?

– Да только что. Пять минут назад.

– Да ладно?! Ну ничего себе! Я ему тут целый час трезвоню и никак не могу дозвониться! – а тебе он сказал, что у него планы.

– А что, на твои звонки он не отвечает? – поинтересовался я.

– Сейчас проверю. Пусть будет еще одна попытка, – решил Арман и временно оборвал связь.

А через две минуты телефонный звон раздался вновь – на линии опять был Хатов.

– Ну что, – спрашиваю я, – дозвонился?

– Нет! – с досадой крикнул Арман. – Так вот и не отвечает!

Должен отметить, что слова Армана вызвали у меня определенные негативные эмоции. Я был неприятно поражен, и, пока обдумывал его сообщение, он продолжал:

– Ну нельзя же так! Друг звонит второй час, а он – не отвечает! Ну, что это такое? Это же просто какое-то хамство! Неуважение!

– Ладно, не горячись, – попытался успокоить я Армана, хотя прекрасно понимал, что он чувствует. – Надеюсь, это случайность.

– Да уж странно как-то… – сказал Арман, и мысленно я не мог с ним не согласиться, но пока разговор поспешил завершить.

Просто я знал, что для меня это не последняя беседа на сегодня. Позже мне позвонили Даша, Леша, Женя, Павел, Миша и Саня – и каждый из них выразил непонимание, почему не удается связаться с Костей. Параллельно с этим я не мог понять, как это удалось мне, причем с первого раза, – поэтому я решил, на всякий случай, позвонить еще раз.

И худший вариант сработал – второго разговора не случилось, абонент был недоступен.

А на все последующие звонки мне пришлось отвечать одинаково:

– Ничего не знаю. У Кости свои планы.

Как-то исправить ситуацию уже было нельзя. Это был необратимый процесс, который вполне логично привел к тому, что в это воскресенье мы так никуда и не пошли. Глупо говорить, что все произошедшее явилось ударом для Компании, но один плюс все же был: теперь, после такого провала и выхода Карины и Вики, прояснилась очевидной необходимость хоть как-нибудь действовать. И уже вечером воскресенья Даша в соцсети написала мне:

«Наверно, настала пора поговорить с ним. Только уже по-нормальному».

Я, в свою очередь, выразил согласие.

Вообще, мне почему-то так и казалось, что теперь, по истечении этой недели, внимание к поведению Кости хоть немного стихнет, и нам удастся спокойно с ним все обсудить.

Глава 3. Собрание

В очередной понедельник, 19 января, меня еще на подходе к школе окружили семиклассники. Как оказалось, они уже давно – аж с середины декабря – заметили в Косте нечто странное. Конкретных объяснений я от них так и не добился, но зато с удовольствием послушал их забавные догадки и предположения. Впрочем, пусть Читатель поверит, что я не только смеялся, – в конце концов, мне нужно было как-то объяснить им, что дело это все-таки серьезное и что не стоит раньше времени устраивать из него шоу. Предполагаю, что они меня поняли.