И ни на одно мгновение дольше

– Нужно идти, – сказала Лада, отбросив сомнения. – Это же могут быть наши люди с новостями из Города.

Летом на севере ночи короткие. Когда они вышли из избушки, туман на болоте почти рассеялся. Они быстро пошли вдоль берега и скоро увидели вдалеке в утреннем небе несколько черных птиц, кружащих над краем болота.

– Это они, – показала на них Лада и остановилось в нерешительности.

– Надо спешить, – Сирт обошел ее и уверенно двинулся в сторону птиц.

Людей было немного. Это были жители деревни, расположенной недалеко от Города.

– Вароги напали ночью, – начал рассказ мужчина с перевязанной головой. – Вытащили всех из домов и собрали у оврага. Никто не сопротивлялся. Главный у них – рыжий бородатый воин в медвежьей шкуре. Он сказал, что они не тронут наших женщин, но только если мы все вступим в их армию и вместе с ними пойдем на Город.

Мужчина замолчал, видимо вспоминая произошедшее.

– Мы не хотели воевать. Мы предложили им еду, лошадей. Все что угодно.  Не обижайся, Сирт, но мы считали, что это не наша война. Тем более, накануне приезжал гонец от князя – твоего брата Алдана – и объявил о том, что подати повысились в два раза и что мы должны прислать солдат для защиты Города. Понимаешь… А мы не хотели воевать.

– Что было дальше? – спросила Лада.

– Их вождь засмеялся и сказал, что у них хватает лошадей и еды, но не хватает женщин. Они стали выбирать из толпы молодых девушек и уводить с собой, – мужчина говорил все тише и тише, иногда замолкая на полуслове. – Некоторые из нас не хотели отдавать своих жен и дочерей. Началась драка… А потом они стали нас убивать. Их солдаты будто сошли с ума. Смеясь, отрубали головы и скидывали ногами мертвых в овраг. Мужчин, женщин, стариков и даже детей. Казалось, они получали от этого удовольствие… Мы стояли как завороженные и даже не сопротивлялись. А потом те, кто смог опомниться, сами бросились в овраг и по нему добежали до леса. Когда мы уже были в лесу, то увидели, как горят наши дома… Здесь все, кто смог выжить.

– Там за болотом есть маленькое поселение, – сказала Лада. – Если идти на солнце, то скоро вы выйдете к реке, а потом вверх по течению доберетесь до людей. Птицы вас не тронут. Люди в той деревне вас примут. Они когда-то сами были беженцами…

– А вы не с нами? Вы пойдете в Город? – спросил перевязанный рассказчик.

– Пока не определились, – неуверенно сказал Сирт и посмотрел на жену. – А почему вы спрашиваете?

– Пока ночью мы шли, сами не зная куда, то кое-что поняли.

– И что же? – спросила Лада.

– Если не защищать свой дом, то скоро станешь рабом. А у рабов нет дома, есть стойло, как у скотины, и есть хозяин.

– И что вы хотите от меня? Чтобы я вернул вам ваши дома?

– Нет. Наши дома и наших близких уже не вернуть. Но мы хотим за них отомстить. Если можно, то пусть наши женщины идут в деревню, а мы пойдем с вами.

– С чего вы вообще решили, что мы пойдем в Город? – немного раздраженно спросил Сирт.

– Ты же городской воевода – куда же тебе идти…

«Даже если спрятаться на болоте, от судьбы не убежишь. Да и зачем такая жизнь? Мы же не лягушки», – подумал он и опять вопросительно посмотрел на жену.

Лада сделала к нему несколько шагов и тихо, чтобы не слышали другие, сказала:

– Я твоя жена и пойду за тобой куда угодно. Главное чтобы ты знал – я люблю тебя.

Через несколько минут Сирт с Ладой и несколькими мужчинами направились в сторону Города. Лана чуть отстала и шла последней, чтобы никто не видел, как по ее щекам, не останавливаясь, бегут соленые слезы.

Глава 9

– Не пора ли тебе автомобиль поменять? – спросил Рома приятеля, подъехавшего к воротам мастерской. – Ты ко мне со своим танком через день заезжаешь.

Здоровенный пикап Влада был так сильно забрызган прилипшими крупными и мелкими шмотками земли и какой-то красной глины, что с трудом можно было разобрать его настоящий цвет.

– Может уже пришло время разбить свинку-копилку и купить себе что-нибудь поновее, пока он тебя окончательно не разорил?

– Да есть такие мысли, – ответил Влад, улыбаясь и неуверенно пожимая плечами. – Но мечта лучше греет, когда она лишь мечта. А как только она осуществляется, то почему-то всегда получается совсем не то, что хотел, – он помолчал, осматривая свою машину, в которую вложил много души, много сил, времени и денег. – На новой в такие места, куда я забираюсь, ехать побоишься. Да и жалко расставаться. Автомобиль все-таки не роскошь, а член семьи.

– Ну не скажи. Для многих как раз марка автомобиля – это основной показатель места, которое занимает его хозяин.

– Я в таких играх не участвую. Если оценивать человека по стоимости его машины и не учитывать, как он этого добился, то тогда в этом забеге с тобой на равных участвуют проститутки, которых в банях трахают во все дырки, и чиновники, которые эти дырки своим начальникам вылизывают. Мне даже думать об этом противно: подташнивает и потряхивает. Поэтому мне спокойнее с волками и с медведями в лесу… А эти пусть уж друг с другом соревнуются.

– С волками? Что-то не верится, – засмеялся Рома. – Наверное, нашел себе там какую-нибудь лесную нимфу.

– А что ты смеешься? Я уверен, что люди раньше их видели и, скорее всего, общались, – вполне серьезно произнес Влад, поправляя зеркало на своей машине. – Нимфы, русалки, лешие с водяными – они и сейчас есть, только показываться нам не хотят. Наверное, когда-то давно в нас что-то поломалось и после этого им с людьми стало не интересно.

– Тебе виднее, неделями из леса не вылазишь. Но насчет соревнований, мне кажется, ты лукавишь. Может, просто проиграть боишься? – хитро прищурившись, спросил Рома. – Я-то тебя хорошо знаю. Мне кажется, ты и по болотам прячешься, потому что там с искушениями совладать проще. Ведь ты даже в лес в такой экипировке ходишь, на которую мне полгода работать. А мог бы в кирзачах и телогрейке.

Амбиций и честолюбия у Влада действительно хватало.

А на Руси гордыню всегда пытались усмирить, уходя в лес, на берега глухих озер. Не в силах противостоять соблазнам строили монастыри или скиты. Иногда просто лесную избушку подальше от людей и пагубных страстей.

У Влада была такая избушка. Три года назад он один без чьей-либо помощи построил ее на берегу озера. Выбрал сухое место у подножия заросшего вековыми деревьями холма, там, где из лесного озера вытекала река. Спилил несколько сосен. Сам обтесал, сам поставил из них сруб и хорошенько проконопатил. Сложнее всего было сделать хорошую печку. Даже на его подготовленной для бездорожья машине к озеру было не проехать, и поэтому пришлось собирать в лесу на склоне горы подходящие камни и волочить их к избушке. Из них он сложил красивую, очень теплую печь. Кое-что все-таки пришлось нести на себе из деревни через болота, окружающие озеро. Но когда он закончил, то почувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

Это была его крепость, его замок. Место, где он мог спрятаться от всех. Но как бы далеко ты не забрался, в тайге ты ничего не скроешь. Несколько человек проведали про его убежище. Сначала туда стали заходить местные рыбаки и охотники. Они иногда ночевали в избушке, когда хозяина не было. Вели себя достойно: не оставляли мусор, не трогали чужое, понимая, что даже если хозяина сейчас в ней нет, они здесь все равно всего лишь в гостях. И всегда оставляли что-нибудь в качестве символической оплаты.

Но потом о ней узнал тот самый Санек – никудышный мужичок, всю жизнь завидующий всем подряд, постоянно думающий, как бы поживиться чем-нибудь чужим. Он-то и стал за небольшое вознаграждение водить туда городских гостей, которые часто приезжали в деревню поохотиться и порыбачить. Но часто вместо того, чтобы посмотреть, что такое настоящая глушь и в тишине и уединении подумать о свой жизни, они вместо охоты и рыбалки устраивали в избушке обычные пьянки.

Влад попросил бездельника-попрошайку прекратить эти экскурсии. Тот, испугавшись, пообещал, но сообразив, что бить его никто не собирается, пробормотал сквозь зубы, что лес общий и права на то, что в нем находится, у всех равные. С двумя такими московскими туристами Влад недавно столкнулся, когда выбрался провести неделю в своем домике. Нежданные гости встретили его грубо и вели себя так, будто хозяева здесь они, а он пришел что-нибудь у них выпрашивать…

Рома открыл ворота в мастерскую, взмахом руки приглашая приятеля загнать автомобиль на осмотр. Но Влад все еще думал об их разговоре и стоял в нерешительности, вспоминая то, что произошло на озере.

– Мерзко пахнут такие соревнования. Представь, что тебя в жизни обошла шлюха, потому что смогла одновременно обслужить десяток депутатов. Или чиновник, который ухитрился заработать сотню миллионов при строительстве больницы, – он постучал ногой по брызговику, чтобы сбить прилипшую грязь. – Проститутка, она и на Гелике все равно останется проституткой. И нет разницы, чиновник это, его жена-хабалка или обычная блядь, – раздраженно произнес Влад. – Меня родители учили оценивать людей по другим критериям. И для меня модное авто – это не показатель твоего места в жизни, а лишь яркие перья в жопе у павлина.

Роман удивился, не ожидая, что эта тема так сильно зацепит его приятеля.

– Ну многие люди как раз на эти перья и смотрят, – произнес он как о чем-то досадном, но вполне естественном.

– В этом-то и проблема, – горячо поддержал его Влад. – Где-то мы не туда свернули. Вся страна. Весь народ. Забыли кто мы. И теперь идем к пропасти. И все потому, что стали путать счастье с удовольствием.

– Поясни. Я что-то не понимаю в чем разница.

– Когда ты какую-нибудь новую хрень себе купил или с симпатичной девчонкой переспал – это ты удовольствие получил. А если дом построил для своей семьи – это счастье. Потому что счастье – это созидание, а не получение. Народ, который ничего не создает, а лишь прожирает то, что накопили предки, не сможет выжить. Он, как наркоман, который за дозу пропивает родительское добро. Некоторые понимают, что надо лечиться, но через эту ломку проходить страшно.

 Влад открыл дверь машины, но не садился, разволновавшись и даже покраснев от своих слов.

– Дина надолго приехала? – он хотел поменять тему, но сразу сообразил, что его вопрос не совсем к месту.

– Появилась и сразу опять пропала, – ответил Роман. Разговор с приятелем немного отвлек его от крутившихся в голове мыслей, но они быстро вернулись.

– Это как? – Влад подошел ближе и снизу посмотрел в глаза другу, который был на голову выше его.

– Да вот так… Вернулась домой, а на следующий день пропала, – Роман нервничал. Чтобы скрыть свои чувства, он отошел от приятеля, присел на корточки, делая вид, что рассматривает резину на машине. – Санек, знаешь его, – местный бездельник – болтает по всей деревне, что она подралась с Рафиком из магазина. И вроде как тот после этого затолкал ее в машину и увез. Но это какая-то ерунда. Этот Саня вечно пьяный. Или померещилось, или выдумал ради красного словца. Он сплетни любит – хлебом не корми…

– А мне кажется, что ты-то вообще об этом беспокоиться не должен: сама она села или ее кто затолкал. Она тебя идиотом перед всей деревней выставила, – напомнил Влад. – А сам этот Рафик что говорит?

– Рафика тоже нигде нет. Продавщица из магазина утверждает, что они не ругались и тем более не дрались. Вроде как Дина попросила его подбросить до остановки автобуса. Мать ее сейчас поехала в полицию. Скоро должна вернуться.

Рома посмотрел на часы, а потом на пустую дорогу, явно нервничая.

– Я не понял, ты переживаешь что ли? – недоуменно спросил Влад. – И это после всего, что произошло?

Рома не стал отвечать. Он и сам еще не мог разобраться в своих чувствах.

– Не люблю советы, но ты как теленок, – не отставал от него Влад. – На хрена она тебе? И без нее баб полно.

Он зашел за приятелем в мастерскую, где тот пытался спрятаться от его наставлений.

– Помнишь того щенка, что ты мне подарил? Помесь овчарки с волчицей. Отличная сука была. Смотрела на меня как на бога. Но пришло время – убежала в лес не раздумывая. Зов крови. Местные деревенские кобели ее не устраивали. Живет сейчас в стае с волками на озере недалеко от моей избушки.

Рома ходил по мастерской, делая вид, что не слушает, а что-то ищет у себя на стеллажах, но Влад не отставал от приятеля.

– У женщин вообще многое построено только на рефлексах и инстинктах. Для них вся эволюция – выбрать правильного мужика.

– Я не понимаю: ты сейчас о собаках или о женщинах? – стараясь выглядеть равнодушным, спросил Роман.

– Неважно. Женщины хорошо чувствуют, кто есть кто. Если бабу сразу что-то не устроило, все равно рано или поздно уйдет. Ни деньги, ни забота, ни страх ее не удержат. Поэтому Дина твоя тогда из-под венца и сбежала. Засомневалась, что сможешь устроить ей хорошую жизнь. Слишком ты добрый для этого.

Роман разозлился. Он и сам иногда думал точно также, но слышать это от кого-либо, даже от друга, было неприятно.

– Ты сейчас какую-то глупость говоришь! Женщина – не помесь собаки с волчицей. Она все-таки человек.

– Вот человеческое в женщине приводит только к лицемерию. От мужика что требуется? Чтобы кормил, заботился и оберегал. А от женщины? Чтобы детей рожала и мужа ублажала. Это все закреплено еще с тех времен, когда она в углу пещеры сидела и ждала, кто из охотников ей кусок мамонта побольше принесет. Того и выбирала. Ради будущих детей. Чтобы они с голоду не померли. И род не прекратился. Поэтому люди и смогли выжить. А цивилизация женщину научила лишь деньги на всякое барахло из мужей высасывать. И делать из них алкоголиков, подкаблучников и неврастеников. Это уже не мужики, а существа мужского пола. И поэтому скоро всему конец.

Может, потому что в лесу, где Влад привык находиться, поговорить ему было не с кем, а может у него сильно накипело, но он так разошелся, что не замечал, что приятелю его слова неприятны и Рома еле терпит его наставления.

– А вернулась твоя Дина, потому что поняла, что там, в том мире, куда она убежала, она кроме как для секса на пару ночей, ни для чего никому не нужна. Да и то, пока молодая, – Влад встал у стены мастерской, на которой был очень аккуратно развешен ручной инструмент. Он говорил, не глядя на друга. Будто убеждал самого себя, а не приятеля. – Сейчас отдохнет немного, в себя придет и запрыгнет к тебе на шею. Потом хлыстик возьмет и оттуда тебя погонять начнет. «Рома, хочу то, Рома, хочу се». Но при этом не забывая по сторонам поглядывать – а вдруг кто получше подвернется.

– Не знаю, – подойдя к приятелю, хмуро произнес Роман и поправил отвертку, висевшую на стене. – Может быть, все так и будет. Но понимаешь… – он говорил медленно, с трудом подбирая нужные слова, – дело не только в Дине. То есть даже совсем не в ней. Если и есть смысл за что-то бороться, то только за то, что важно именно для тебя самого. За то, во что веришь ты сам. А я верю… – Рома осекся. – Мне кажется, что она не такая и у нас с ней все может получиться. Дина, хотя и с причудами, но честная. Я это чувствую.

Влад некстати вспомнил озеро и тех наглых москвичей в своей избушке.

– Да ты сам себя обманываешь. Зачем тратить жизнь на того, кто кинет тебя в удобный момент? – он вдруг так распалился, что снял со стены ту отвертку, что поправлял Роман, и со всей силы воткнул ее в деревянный верстак. – Была у меня такая же стерва. Я планы строил. А она не задумываясь поменяла меня на старого папика, который ей красненькую машинку купил.

– И что же, теперь никому не верить? – Рома отодвинул приятеля от инструмента. Его огорчало то, что друг его не понимает, а у него не хватает слов, чтобы объяснить понятнее. – Да не хочу я как ты прятаться от проблем в лесу и на болоте. Если прятать голову в песок, то тебя все равно поимеют, только уже в извращенной форме. Поэтому мне надо во всем  разобраться. И почему она тогда со свадьбы  убежала и куда теперь пропала.

– Знаю я, как ты разбираешься, – потрогал челюсть, чуть успокоившись, улыбнулся Влад.

– Сейчас Анастасия Владимировна приедет и расскажет, что в полиции узнала. Они должны были переговорить с этим Рафиком и его земляками.

– Не верю я во все эти переговоры. Тем более с ментами и земляками. Ты же сам меня научил.

– Чему? Да что ты все за челюсть держишься? Зуб что ли болит?

– Помнишь, когда ты в городе у кафе с каким-то местным из-за девчонок сцепился? Я вас тогда разнять попробовал. Хотел как лучше, а вы мне с двух рук, с обеих сторон в одну мою дорогую челюсть. И ты, и тот городской, – Влад еще раз потер скулу и похлопал приятеля по плечу. – Драться, кстати, все равно пришлось. Их там целая толпа налетела. Поэтому с тех пор у меня одно правило – сначала бей, а потом разбирайся и начинай переговоры на условиях победителя.

– А если проиграешь? – усмехнулся Роман.

– А ты не проигрывай.

– Ну, а если все-таки проиграешь?

– Ты же сам сказал… Если боишься проиграть, то лучше сразу беги и не оглядывайся прямо до моей избушки на болоте. Целее будешь. Хотя не факт.

– А вон и Анастасия Владимировна едет. Сейчас что-нибудь узнаем, – увидел Рома приближающийся автомобиль председателя и сделал два шага навстречу подъезжающей машине.

Влад посмотрел на приятеля и, убедившись, что тот в своих мыслях и ожиданиях уже далеко от него, не прощаясь запрыгнул в свой пикап и умчался, шумно развернувшись перед мастерской.

*****

О том, что произошло с ее дочерью у магазина, Анастасии Владимировне рассказала, позвонив по телефону, знакомая женщина, которой, как и всем остальным, поведал об этом Санек, бродивший по деревне в сильном подпитии с желанием продолжить. В магазине, где работал Рафик, никто ничего толкового сказать не мог, и напуганная мать не раздумывая поехала в полицию.

Начальник районного отдела – ее бывший одноклассник Вася Кравцов – в то далекое время, когда они еще учились в школе, был обычным худеньким деревенским пареньком, только очень замкнутым и немного себе на уме. Наверное, из-за этой неуверенности в своих силах он после армии и пошел на службу в тогда еще милицию, надеясь, что там за него будут решать другие, а ему надо будет лишь выполнять чужие приказы.

За время работы в полиции он сильно изменился. Исчезла робость и стеснительность. Появился большой круглый живот и барственный тон в разговоре. Он быстро продвигался по служебной лестнице и скоро стал начальником районного отдела.

Теперь даже друзья детства не могли узнать в грузном человеке с вечно красным угрюмым лицом и презрительно искривленными узкими губами своего бывшего замкнутого и стеснительного одноклассника.

Анастасии Владимировне с Васей, то есть уже Василием Вениаминовичем, приходилось сталкиваться довольно часто. И их отношения не были безоблачными. Она прекрасно знала, кого и за сколько он крышует, какие предприятия отжал у местных бизнесменов и перевел на своих родственников, знала, почему так удачно сложилась его карьера.

 Но сегодня все это было неважно. Главное, было найти дочь. В то, что Дина опять уехала в Москву, мать не верила. Ее паспорт и сумка с вещами остались дома. Но и разговорам про драку и похищение верить тоже не хотелось: слишком все это выглядело нереальным.

Она заранее позвонила Василию, рассказала ему о том, что произошло, и попросила выяснить все что можно. Поэтому, когда он вышел ей навстречу из-за своего сверкающего изгибами резных деталей стола, приветствуя старую знакомую в своем огромном рабочем кабинете, Анастасия Владимировна с нетерпением ждала от него хотя бы какой-нибудь информации.

– Присаживайся, дорогая моя, – пригласил ее к журнальному столу бывший одноклассник.

Анастасия Владимировна опустилась в очень мягкое глубокое кресло, но сразу встала, почувствовав в нем себя очень неуютно. Подвинула стул, стоявший у стены, и пересела на него.

– Есть что? – коротко спросила она, с надеждой глядя на начальника райотдела.

– Есть кое-что, но вряд ли тебе понравится.

– Говори. Не тяни.

– Мои ребята поговорили с тем мужичком, – Василий взял со стола листок бумаги. – С Лапсиковым Александром Петровичем. С тем, который все это рассказал… Про драку и похищение. Но так вот: он сейчас все отрицает. Говорит, выдумал ради красного словца. Теперь он утверждает, что твоя дочь Дина, и это подтвердила продавщица в магазине, просто уехала с тем парнем… с Рафиком, – он опять посмотрел на свой листок. – Точнее, с Рафкатом Азизовичом Челиевым добровольно. Предположительно, до автобусной остановки, – Василий Вениаминович отложил листок, подошел к Анастасии сзади и положил руки ей на плечи. – Или сразу до поезда. Ведь она и раньше никого не предупреждала о своих планах, – он обошел стол вокруг и сел напротив председателя, – ни тебя, ни жениха своего. Думаю, Настя, тебе надо успокоиться. А дочь скоро объявится. Как в прошлый раз.

На мгновение Анастасия Владимировна подумала, что может быть он прав. Но только на мгновение.

– В прошлый раз все было не так. Она предупредила: оставила записку. Да и паспорт с собой взяла, и вещи. Так что не равняй, – она резко встала. – А то, что этот Саня отказался от своих слов, так может он твоих ребят испугался или мести того самого Рафика. Где он кстати? Нашли этого Рафката Азизовича?

– Да понимаешь, в чем дело… – Василий отвел взгляд в сторону, чтобы не смотреть Анастасии в глаза. – Он же не местный. В магазине сказали, что где-то загулял с друзьями. А что мы можем предъявить, чтобы подать во всероссийский розыск? Нет у нас на него ничего. Да и не только из-за этого… – Василий Вениаминович замялся, подбирая слова. – Может у них с Диной что-нибудь получилось. Они молодые. Кровь играет. Уверен, дочь твоя через пару дней объявится. У нас такие случаи каждый день происходят.

Анастасия задумалась. Если бы она не была матерью и пропала не ее дочь, то, скорее всего, рассуждала бы точно так же. Но сейчас материнское чувство подсказывало ей, что не могла ее Дина загулять с тем парнем из магазина и уж точно не могла уехать обратно в Москву.

– Кстати… – Василий подошел к ней поближе и, зачем-то понизив голос, сказал: – Тут с тобой два человека из Москвы хотят поговорить. Хотели к тебе в деревню ехать, а ты сама примчалась.

– Сейчас? О чем? Разве они не пропали на озере? – машинально спросила Анастасия  Владимировна, думая совсем о другом.

– Это другие. Приехали своих пропавших коллег искать. Вот и обратились ко мне. Ну и, главное, с тобой хотят пообщаться. О колхозе…

– Понятно. Опять. Не до них мне. Дочь найдется, тогда поговорим.

– Настя, это много времени не займет, – настаивал полицейский. – Может как раз сейчас и время. Поверь мне. Это может помочь.

– Хорошо. Где они?

– Здесь. Рядом, – радостно засуетился Василий. – Сейчас позвоню и примчатся за пять минут. А мы пока чай с тобой попьем. Молодость вспомним.

После телефонного звонка от Василия Вениаминовича приехавшие из столицы ребята, остановившиеся в гостинице по соседству, собрались действительно очень быстро. Торчать долго в этой дыре в их планы не входило. К тому же, пробыв в этой командировке вместе всего пару дней, они уже успели возненавидеть друг друга.

Сережа – сын главного бухгалтера их конторы – только что закончил юридический факультет и работал первую неделю. В светло-синем узком костюмчике, который, казалось, был маловат для его долговязой фигуры, он ничем не отличался от других менеджеров из сотен московских организаций. С виду вежливый мальчик за секунду мог сбросить маску и превратиться в хамовитого мерзавца, которого безнадежно испортила мать, с детства балуя лишними деньгами и дорогими подарками.

Все это хорошо понимал его напарник – бывший московский опер Герман Борисович – внешне обычный интеллигентный мужчина, с седой аккуратной бородкой, и всегда опущенными на кончик носа очками с тонкой желтой оправой. Год назад он взял взятку не у того человека и из-за этого был вынужден поменять работу всего за два года до пенсии.

Когда они вошли в кабинет начальника райотдела, Анастасия Владимировна мгновенно поняла, с кем имеет дело, и сразу объявила:

– У меня не больше пяти минут. Так что, если есть что сказать, говорите быстро и по делу.

Пока Сережа открывал блестящие замки на своем новом дорогом портфеле из светло-коричневой кожи, чтобы достать отпечатанные экземпляры возможного договора их конторы с колхозом, опытный Герман Борисович, осторожно взяв Анастасию Владимировну за локоть, усадил обратно за стол и сам присел рядом.

В отличие от Сергея он заранее подготовился к этому разговору. Изучил биографию председателя, ее семейное положение, характер. Получив от начальника райотдела свежие данные, бывший опер детально продумал, что может заинтересовать такую женщину, а о чем с ней говорить бесполезно. Для него удачное завершение этого дела сулило не только большую премию, но и, может быть, существенное повышение в должности. Герман Борисович знал, что интерес конторы не только в том лесе, которым колхоз владеет. Владельцы компании планировали получить огромный долгосрочный кредит для строительства здесь современного предприятия по переработке древесины и производства мебели. Проценты по кредиту были смешные, но, скорее всего, строить этот завод никто бы не стал. Кредит сразу бы растащили, а весь проект и строительство заболтали бы и забыли. Возможность поучаствовать в этом деле очень стимулировала Германа, который после той неприятности на работе остался практически без накоплений.