Путешествие начинается

Помощники шерифа, сидевшие на крыльце и дымившие сигаретами, как по команде встали и смерили его тревожными взглядами.

– Мне нужен шериф, – разлепив сухие губы, сказал Хортон.

– Что это? – указал один из помощников на лошадь, груженую покойниками.

– Шайка Пирсона.

–Иди ты! – помощник усмехнулся, сплюнул на ступеньки и выбросил окурок.

– Да, это они. Позови главного, – нетерпеливо буркнул Хортон, чуя, как все больше гудят от усталости ноги.

Шериф Картер разглядывал побелевшие лица мертвецов и тщательно сверял их с портретами на объявлениях. Затем хмыкнул и покачал головой.

– Поверить не могу, Хортон. Как ты их нашел?

– У меня есть опыт, сэр, – ответил Джимми.

– Ты понимаешь, что ты убил волков, которые могли перетаскать все стадо? Знаешь, сколько народу они убили?

– Догадываюсь.

– Не догадываешься, – Картер радостно хохотнул и хлопнул Хортона по плечу. – Сынок, ты не представляешь, как долго эта заноза сидела в нашей жопе. Это была даже не заноза. А настоящий кол!

Он засмеялся еще громче, теперь уже во весь голос. Хортон вежливо, но натянуто улыбнулся.

– Меня интересует моя оплата, сэр. Как я смогу получить деньги?

– Ну, дружище, двенадцати тысяч на руках у меня нет, – ощерился Картер. – Но я сейчас выпишу государственный чек на твое имя, и ты получишь их в банке в Армадилло. Может выпьем? Это надо отметить, сынок!

Против этого Хортон не возражал. Шериф отошел к своему столу, и через несколько секунд вернулся со стаканами и бутылкой. Затем торопливо налил виски себе, помощникам и Хортону и удовлетворенно проговорил:

– Ваше здоровье, мистер Хортон!

Джимми опрокинул стакан и почувствовал глубочайшее удовлетворение. Все получилось. Все его страхи о том, что сноровка подведет, что он не сумеет найти шайку и не получит деньги оказались лишь пустыми выдумками. Теперь он наконец-то заживет. От этой мысли Хортону сделалось так легко и весело, что он впервые за несколько дней заулыбался во весь рот.

И тут его правая рука скользнула в кобуру, выхватила револьвер и пальнула между глаз Картеру, снесла затылок первому помощнику и отправила свинец в глаз второму. Джимми словно ударило током, он завопил и с ужасом уставился на свою кисть в кожаной перчатке, сжимающую резную рукоять. Из начищенного ствола шел легкий дымок, и комнату заполнил запах жженого пороха и крови.

В ушах все еще стоял гром от выстрелов, и Хортон чувствовал себя, словно оглушенная динамитом рыба. Он попытался разжать пальцы, держащие револьвер, но вместо этого рука поползла вниз и ловким движением всунула оружие в кобуру. Джимми в ужасе смотрел на три распростертых тела служителей порядка и понимал, что теперь ему конец. Но самым страшным было даже не это, а тот факт, что он совершенно не хотел стрелять по ним, у него даже в мыслях не было подобной дикости. Что-то словно заставило его это сделать, и он был лишь марионеткой, которая не в силах сопротивляться чужой воле.

Пальцы его левой руки разжались, уронив стакан, с грохотом разбившийся об пол. Хортон вновь оглядел трупы, как-то тихо и по-звериному взвизгнул и попятился назад, к двери. Наощупь он выполз к крыльцу и почти нос к носу столкнулся с женщиной, закутанной в длинную шаль. Она стояла возле лошадей и обеспокоенно смотрела на него.

– Что произошло, сэр? Я слышала стрельбу. Я живу здесь совсем рядом. Меня зовут мисс Картер, мой муж – здешний шериф. С ним все в порядке? – спросила она, с надеждой заглядывая ему в глаза. – Я так боюсь за него… В последние годы он сильно сдает. Сколько раз я говорила ему уходить со службы, но он не хочет.

Женщина печально покачала головой.

– Теперь каждый раз слыша стрельбу у офиса, я холодею от ужаса и выскакиваю на улицу, чтобы удостовериться, что он цел. Я знаю, это глупо и очень опасно, но я ничего не могу с собой по…

Прежде чем Хортон успел что-то сообразить, правая рука вновь скользнула к кобуре и выхватила револьвер. Джимми почти не чувствовал руку, она была словно онемевшей. Ей было невозможно управлять, и он мог лишь наблюдать за происходящим со стороны. Большой палец взвел курок, а указательный нажал на крючок, и голова мисс Картер лопнула, как недозрелый арбуз. Джимми закричал и вновь попытался разжать пальцы, стискивающие рукоять с гравировкой черепа, и теперь ему это удалось. Поблескивающий револьвер упал на землю и легонько звякнул, словно обиженный таким обращением.

Как это произошло? Как он мог выстрелить в женщину? Что управляло его рукой? Хортона настолько захлестнул ужас, что ему показалось, будто у него вот-вот помутится рассудок. Он никак не желал воспринимать происходящее и отказывался верить, что его руками только что были убиты четыре невинных человека. Он вспомнил, как застрелил Пирсона, вспомнил то, что совсем не хотел этого делать, но рука словно на автомате сама скользнула в кобуру и выхватила пушку. Тогда он списал это на испуг и на инстинкт, потому как ждал, что раненый Пирсон, несмотря на свое тяжелое состояние, все-таки попытается что-нибудь предпринять. Но теперь же… Теперь он был уверен, что это было абсолютно не его желание. Словно револьвер сам захотел, чтобы его выхватили и нажали на курок.

Пирсон что-то пытался сказать ему перед смертью. Что-то про револьвер. Хотел о чем-то предупредить? Предостеречь? Или этот револьвер был его злобным продолжением, впитавшим ярость и человеконенавистничество своего хозяина, убивавшего с упоением?

Хортон ничего не понимал и не хотел понимать. В его голове творился настоящий хаос, паника переполняла его рассудок, и он совсем не знал, что ему теперь делать. Можно забыть про двенадцать тысяч, про все что он сделал, не факт, что ему вообще теперь удастся сбежать. Кто ему поверит? Кто вообще может вообразить, что револьвер сам заставляет хозяина стрелять в людей?

Привлеченные звуком выстрела, на улице стали появляться первые горожане. Солнце медленно поднималось на бледном небосклоне, и очень скоро все увидят женщину с отстреленной головой, а затем, когда пойдут к шерифу, найдут там еще три трупа. Подгоняемый ужасом, словно кнутом, Хортон запрыгнул на свою лошадь и с силой пришпорил встревоженное животное.

– Пошла! Пошла! – заорал он, краем глаза видя, как к распростертому у крыльца телу направляется кто-то из разбуженных пальбой местных жителей.

Он скакал, наверное, часа два и чуть не загнал лошадь. Очутившись где-то посреди прерий, откуда не было видно ни одно поселение, он, наконец, остановился, сполз с седла и плюхнулся в пыль, все еще пребывая в состоянии глубочайшего шока. Хортон до сих пор не мог поверить, что все это случилось именно с ним. Руки дрожали, как после недельного запоя, живот подводило, будто он съел что-то несвежее или заплесневелое. Он совершенно точно отдавал отчет в своих действиях и понимал, что не мог без причины убить четверых человек. У него и в мыслях не было подобного. Это не могло быть наваждением, помутнением и чем угодно еще. Хортон всегда был здравым в своих рассуждениях и никогда не совершал опрометчивых поступков даже в пьяном виде. Что управляло его рукой? Что за сила жила в этом блестящем револьвере?

Хортон был счастлив, что оставил его там, у участка. Джимми с содроганием вспоминал, что вообще мог взять этот чудовищный предмет в руки. Из-за него Хортон потерял огромные деньги, которые с таким трудом заработал, а еще, скорее всего, получил репутацию сумасшедшего убийцы. Может быть, ему, конечно, и повезло – в городе еще были сумерки, народ не проснулся, и прохожих вроде бы не было. Но вдруг его видели? Вдруг успели запомнить? Если это так, то за его голову теперь назначена четырехзначная сумма, и он будет вынужден скрываться и бегать по всей стране.

От одной этой мысли Хортону стало так плохо, что он едва не разрыдался. Если его ищут, то нужно скорее уезжать прочь. Иначе могут догнать уже в ближайшее время, и тогда ему несдобровать. Но все тело ныло от усталости. Охота на шайку Пирсона и долгий пеший путь в Бен-Таун изрядно утомили его, а случившееся в участке шерифа окончательно отобрало все силы. Едва забравшись в седло, он вновь погнал лошадь вперед, и, найдя более-менее большой валун, за которым можно укрыться, снова сполз на землю. Забыв привязать лошадь, он по-змеиному скользнул под камень и тут же провалился в сон, беспокойно вздрагивая и бормоча.

Первым, что он увидел, открыв глаза, был револьвер. Он лежал прямо у Хортона перед носом, словно кто-то заботливо положил его и тихонько ушел. Ствол все так же серебрился, а с рукоятки зловеще смотрел череп без нижней челюсти. Хортон взвизгнул и отскочил, точно кто-то бросил ему под ноги подожжённую динамитную шашку.

Он сам нашел Хортона, и одному Богу известно, каким образом переместился из Бен-Тауна прямо к своему новому хозяину. Револьвер выглядел странно чистым, словно отполированным, без единого следа грязи, хотя несколько часов назад он валялся в пыли у офиса шерифа. Джимми больше не хотел к нему прикасаться и хотел метнуться к лошади, чтобы скорее мчаться прочь, но вместо этого подошел к оружию и поднял его с земли. Им вновь словно кто-то управлял. Правая рука бережно отправила пушку в кобуру, а затем контроль над конечностями опять вернулся к Хортону. Джимми всхлипнул и попытался достать револьвер, чтобы опять выкинуть, но не смог. Руки не подчинялись. Они выполняли любые другие действия, но когда дело касалось револьвера, пальцы не слушались.

Содрогаясь, точно от лихорадки, он влез в седло и медленно поехал в никуда. Он не знал, что будет делать дальше. Не знал куда теперь ему идти. Он боялся появляться на людях, потому что коварная вещица, несущая смерть, убивала любого, кто появлялся в ближайших нескольких футах. Теперь Хортон начал догадываться, как именно стал убийцей Пирсон. Может, он тоже был в плену у этого револьвера? Ведь на его счету был и простой люд, и женщины, и даже дети. Неужели он тоже просто повиновался темной воле этого чудовищного оружия? Убивал налево и направо потому, что так хотел револьвер?

Тут в голову Хортона пришла еще одна мысль. А что, если Пирсону это еще и нравилось? Вдруг он упивался мощью своей находки и был счастлив от той силы, которую теперь имеет? Но его ли была это сила? Скорее всего нет. Теперь это была сила Хортона, и неизвестно удастся ли ему от нее когда-нибудь избавиться.

Когда впереди, в пыльной дымке показался дилижанс, рука Джимми сама скользнула к кобуре. Опять. Но в этот раз он не стрелял – неведомая сила покрутила его пальцами барабан, словно желая удостовериться, сколько осталась патронов. Левая рука сама собой залезла в патронташ и дозарядила оружие, а правая взяла пистолет на изготовку, большим пальцем взведя курок в боевое положение.

– Нет, нет, не надо, – зашептал Хортон и попытался вернуть контроль над руками. Но ничего не вышло. Дилижанс стал еще ближе, и Джимми разглядел, что в нем едет небольшая семья – две девочки, женщина и мужчина. Левая рука Хортона дернула за поводья, останавливая лошадь, а правая вытянулась вперед и ткнула револьверным стволом в сторону приближающегося дилижанса. Сердце гулко стучало в груди Джимми, и ему казалось, что оно вот-вот лопнет от распирающего его ужаса. Экипаж поравнялся с Хортоном, кучер удивленно и испуганно посмотрел на него, а револьвер ожил, с грохотом посылая пули в каждого, кто находился в карете. Через несколько секунд дилижанс был похож на швейцарский сыр, а Джимми била дрожь, да так сильно, что он едва не вывалился из седла. Руки неторопливо поползли к патронташу, дозарядили револьвер и вновь убрали его в кобуру. Только после этого Хортон смог управлять ими снова. Он заорал во все горло, а лошадь под ним испуганно заржала и встала на дыбы.

Хортон проснулся от тяжелого пинка в бок. Он завертелся из стороны в сторону, но тут же замер, почувствовав, как в голову уперлось оружейное дуло. Джимми поднял глаза и обнаружил перед собой двух мужчин со значками законников. Один из них тыкал ему в лицо пистолетом, а второй стоял рядом и грозно разглядывал его из-под полей шляпы.

– Это он, – сказал первый. – Далеко не убежал.

– Чего вам надо, парни? – осторожно спросил Джимми.

– Не придуривайся, козел, – проговорил тот, что в шляпе. – Надеялся исчезнуть в пустыне, да?

– О чем речь? – холодея проблеял Хортон, прекрасно понимая, к чему они клонят.

– Ты перестрелял управление шерифа Бен-Тауна, – сказал первый, с револьвером. – У нас есть свидетели, которые могут это подтвердить. Именно благодаря ним появилось вот это, – он вытащил из кармана объявление о розыске с портретом Хортона и целой в десять тысяч долларов.

«Много же за меня дают,» – подумал Джимми, разглядывая собственное изображение.

– Поэтому не дергайся и вытяни вперед руки. Твой путь закончен, мистер Хортон.

Джимми заглянул в лица законников и почувствовал, как в груди все оборвалось. Как же быстро его нашли! Значит кто-то и правда стал свидетелем сцены, развернувшейся около офиса шерифа. И, видимо, таких «счастливчиков» было несколько.

Не успел Хортон хоть что-то понять, как его рука молниеносно метнулась к кобуре. Это произошло настолько быстро, что за ее движениями, наверное, невозможно было уследить глазом. В следующую секунду прозвучали два выстрела, практически слившиеся в один. Оба законника рухнули на землю, как тюки с сеном, а револьвер с черепом на рукоятке удовлетворенно дымился. Джимми буквально ощущал это удовлетворение оружия, точно оно имело душу.

А оно имело. Хортон был готов за это поручиться. У этой штуки были не просто пристрастия, она не давала никому притронуться к своему хозяину, уничтожая все на своем пути. Почему же тогда она не убила Хортона, когда он сидел в темноте и целился в Пирсона? Не почуяла его, потому что он действовал скрытно и внезапно? Или потому что Джимми находился слишком далеко для точного выстрела и до него было не достать?

И почему револьвер не сработал, когда Хортон осматривал раненого головореза? Может, эта штуковина поняла, что старый хозяин умирает и нужно найти нового? Поэтому позволила себя забрать, чтобы напитаться новой кровью?

Вопросы роились в голове Хортона как целый клубок растревоженных мух, но ответа не мог найти. Ясно было только одно – так просто от этого пистолета он не избавится.

Джимми толкнул створки калитки и шагнул в салун. Это было, пожалуй, самое злачное место в Армадилло. Но его это не особо волновало. Ему хотелось лишь выпить. Стараясь не обращать внимания на пьяные крики, вертлявых шлюх и шарахающийся туда-сюда народ, Хортон зашагал к барной стойке. Один из круглых стульев возле нее был свободен, и он устало плюхнулся на него.

Бармен, лысоватый мужчина с темными усами, недоверчиво глянул на Хортона.

– Эй, ты бы не занимал этот стул, друг.

– Почему? – поднял брови Джимми.

– Это место «Ворюги» Дженсона. Местный отморозок, – бармен протер стакан и покачал головой. – Сделай как я говорю, друг. Тебе, что проблемы нужны?

– У меня есть небольшой козырь, – ответил Хортон и впервые за пару дней улыбнулся. – Давай-ка налей виски. А лучше неси целую бутылку.

Школьный Робин Гуд

Рид Брукс ходил на матчи баскетбольной команды школы только для того, чтобы поглазеть на девиц из группы поддержки, а именно – на Келли Фокс. Она была из выпускного класса и встречалась с местным верзилой-недоумком Бобби Петерсоном, однако Рида это не слишком смущало. Пялиться на чирлидерш обожали все – многие парни из старших классов приходили на игру именно за этим, за что нередко получали трепку от переростков-выпускников, считающих, что все девушки школы принадлежат им. Да, красивых девиц в группе поддержки «Блю Джакетс Холл» было предостаточно, но Келли была особенной. Ее грация и пластика вызывали у Рида буквально животное желание, а вечная полуулыбка, не сходившая с лица красотки, заставляла Брукса забывать обо всем.

Она была старше Рида на два года и казалась ему настоящей богиней. Кроме того, он часто видел ее вечерами в Центральном парке Риверсайда – манера поведения молодой мисс Фокс заставляла Брукса трепетать. О, если бы эта девушка принадлежала ему! Взрывная, ехидная, местами очень грубая, обожающая выпивку – все это казалось Риду, одному из самых проблемных учеников старшей школы, воплощением истинной мечты. Вместе они бы всех здесь поставили на уши! А то, что Келли немного старше – так это еще круче. Когда с тобой встречается самая красивая девчонка из выпускного класса… Любой мог бы о таком только мечтать.

Рид частенько околачивался вечерами на улицах Риверсайда и наблюдал за объектом своего поклонения. У него была хорошая компания таких же хулиганов, как и он сам. Пугать малышню и заниматься всякой ерундой было уже не интересно, потому Брукс старался подходить к поиску развлечений как можно более творчески. Одно из таких – напиваться вдрызг и драться с уродами из старшего класса. Разве не весело? Или курить травку до тех пор, пока перед глазами все не начинает плыть. Кайф – важное слагаемое хорошего времяпрепровождения. Без него мог существовать только один вид досуга – уличное воровство. Компания Рида занималась самым настоящим разбоем – отбирала телефоны, в том числе у взрослых, срывала женские сумочки, а несколько раз даже скручивала магнитолы. С копами было все просто: один раз попался – вылетел из школы. Поэтому Брукс и его компания были очень осторожны. Рид, кроме всего прочего, обладал еще и весьма неплохими для такого рода занятий внешними данными – низкорослый, коренастый, плотно сбитый. Не все выпускники хотели с ним связываться, потому что в драке Рид порой терял над собой всякий контроль.

Однако, создав свою компанию и вполне себе громкую репутацию, Брукс все же не имел доступа в тот заветный круг лиц, где вращалась Келли. Громилы из выпускного класса недолюбливали его и считали повернутым из-за многочисленных передряг, в которые он влипал. При этом издеваться над ним никто и не пытался – себе дороже. Риск получить на орехи от целой кучи шестнадцатилеток во главе с Ридом был слишком высок.

Брукс очень долго ломал голову над тем, как же обратить на себя внимание Келли Фокс. Чтобы осуществить это желание, было необходимо внедриться в компанию старших ребят. Но это было легче сказать, чем сделать. Чтобы попасть на тусовку выпускников, нужно сотворить что-то из ряда вон, что-то такое, чтобы тебя зауважали. Но что? За что могут уважать его – хулигана, только перешедшего в старшую школу, имеющего репутацию сумасбродного задиры и мелкого вора?

Рид лениво развалился на лавке и наблюдал за тем, как разминаются чирлидерши «Блю Джакетс». Вместе с ним на трибунах было еще несколько человек – в основном старшеклассники. Возле девиц терлись и члены баскетбольной команды – пока что их было немного, всего пара-тройка человек. Не было лидера и главного центрового – Бобби Петерсона и его прихвостней – Кина и Дилана.

Брукс зевнул и поискал взглядом Келли, выскочившую из раздевалки в коротких шортах и спортивном топе. Она и другие девушки принялись отрабатывать танцевальные движения. С фантазией у них было явно туго, и в скором времени стены спортзала стали содрогаться от ругательств – больше всех агрессировала, само собой, Келли Фокс, раскрасневшаяся от злости как редиска. Рид улыбался, глядя на то, как девицы выясняют отношения. Нет ничего милее, чем смотреть за женскими разборками. Это всегда выглядит очень забавно и в то же время действует не хуже укола адреналина – вся эта экспрессия и всплески энергии могут завести не на шутку. Баскетболистов тоже весьма занимала эта перепалка, и они принялись громко свистеть и отпускать в адрес девиц грязные шуточки.

За всем этим весельем никто не заметил, как тихо отворилась входная дверь и в зал вошел Бобби Петерсон. Рид не поверил своим глазам – таким он его еще никогда не видел. Здоровяк-Бобби, один из самых крутых парней школы был похож на побитого бродягу. Одежда была разорвана и покрыта пылью – его явно поваляли на земле и хорошенько отделали. Лицо так и вовсе выглядело отвратительно. Один глаз превратился в опухоль. Над бровью зияла длинная красная рана, из которой непрерывно струилась кровь, стекая вниз до самого подбородка и капая на измочаленную футболку.

– Эй, смотри… – один из «жакетов» наконец увидел Бобби и бросился к нему. Гвалт мгновенно стих, и все, кто находился в зале, замерли и уставились на Петерсона, которого, казалось, пропустили через блендер.

– Бобби… – Келли в ужасе взирала на своего бойфренда. – Кто тебя так… разукрасил?

Петерсон сделал еще несколько шагов и шлепнулся на пол.

Рид приложил все силы, чтобы узнать, кто же так сильно отмутузил Бобби-здоровяка. И ему удалось раскопать кое-что – как выяснилось, Бобби нагрубил местному наркобарыге, черному парню Филу Альварадо. Видимо, Петерсон не знал его, иначе никогда бы не посмел раззявить свой рот. Альварадо появился в Риверсайде недавно, и Рид был хорошо осведомлено том, кто он такой. Именно у него Брукс вместе со своей компанией прикупал в последнее время дурь. Альварадо был очень мутным персонажем, и связываться с ним, как, впрочем, и с любым наркодиллером, было себе дороже. Кроме того, Фил был черным, а все нигеры терпеть не могут, когда на них катят бочку беленькие мальчики.

У Альварадо была крутая машина – «Додж Челленджер». Ее было трудно не узнать – это черное тонированное чудовище с золотистым знаком доллара на капоте каждый вечер оглашало округу забористым ревом двигателя, унося своего хозяина на очередную охоту за деньгами. Рид очень часто видел этот автомобиль, видел, где Фил паркует его, как с ним обращается. И у него созрел план, как можно влиться в компанию Петерсона. Как можно попасть на выпускную вечеринку, куда пустят только избранных. Как познакомиться поближе с Келли Фокс. План был просто самоубийственным, но в случае успеха он станет гарантированным VIP-гостем на выпускной пьянке старшей школы «Блю Джакетс Холл».

На следующий день он обнаружил Петерсона и его компанию на школьной баскетбольной площадке. Они постоянно здесь собирались после того происшествия с Филом – Бобби, видимо, боялся еще раз попасться ему на глаза, и кроме того, после побоев он скверно себя чувствовал. Брукс уверенно пересек пустующий школьный двор и зашагал в их сторону. Здесь были почти все – Кин, Дилан, девки-чирлидерши и, конечно же, Келли Фокс. Они пили пиво и о чем-то лениво переговаривались. Когда Рид подошел достаточно близко, компания, наконец, заметила его.

– Эй! Брукс! Вали отсюда! – крикнул Кин.

– У меня есть дело, – ответил Рид, продолжая приближаться.

– Вали, тебе сказано, – поддакнул Дилан и сделал вид, что хочет швырнуть в него пивную банку. Брукс лишь улыбнулся и продолжал идти к ним, пока не оказался совсем рядом, на расстоянии нескольких шагов.

– Тебе чего надо? – глухо проговорил Бобби, приподнимая заштопанную бровь. После той передряги ему наложили несколько швов, которыми он теперь очень гордился.

– Слышал, тебе надрал жопу Фил Альварадо, – негромко сказал Рид.

– Ах ты сука, – прошипел Петерсон, мгновенно вскакивая на ноги. Вся компания с ужасом смотрела на них – после того инцидента с Филом любой, кто напоминал об этом Бобби, получал от него двойную дозу увечий.

– Ты хотел бы отомстить ему? – как ни в чем не бывало продолжал Брукс.

– Я тебе сейчас башку оторву, – Бобби явно ничего не хотел слышать и уже твердо вознамерился учинить над ним физическую расправу.

– Я знаю его. Живу неподалеку. У него есть черный «Додж». Мне удалось кое-что раздобыть.

С все той же хитрой улыбкой Рид достал из-за спины черный пакет и протянул его Петерсону.

– Что это? – он повертел в руках пакет и с сомнением глянул на Брукса. – Тебе все равно конец, малолетка. Не смотря на всю твою репутацию и прочее дерьмо.

– Загляни внутрь, Бобби, – вежливо попросил Рид.

Петерсон покачал головой и запустил в пакет руку. Наружу показалась дорогая сенсорная магнитола, золотистый значок доллара и бумажник.

– Это что… Из его машины? – пропищал Бобби, не веря своим глазам. – Вот этот знак доллара… Он у него был прикручен к капоту! Бумажник? Как ты умудрился спереть у него бумажник?

– Он был в бардачке, – все так же бесстрастно ответил Рид, ощущая, как все внутри начинает дрожать. Он вспомнил, как ночью пробирался во двор Альварадо и молился о том, чтобы его никто не заметил. К счастью, сигнализации на машине не оказалось, чему Брукс несказанно удивился. Но, видимо Фил был настолько в себе уверен, что считал, будто никто не посмеет покуситься на его машину. Он был безалаберным парнем, и Рид в этом убедился, нашарив в бардачке бумажник и несколько сотен долларов. Внутри бумажника тоже были деньги, а главное – водительское удостоверение Фила. Обливаясь потом от ужаса, Брукс выкрутил магнитолу и даже умудрился свинтить с капота знаменитый значок доллара. Подсознательно он был готов к тому, что Альварадо появится в любую секунду и попросту пристрелит его. Но все прошло гладко – и теперь у него был отличный шанс осуществить свой план до конца.