Путешествие начинается

– Блин, это его права! Смотрите-ка! – Бобби засиял и вытащил из бумажника карточку с фотографией Фила. – Кажется, кому-то придется восстанавливать свое водительское удостоверение.

– Надо нассать на него, – сказал Кин, восторженно приплясывая рядом.

– Я скормлю его своей собаке, – сказал Петерсон. – Пускай она его потом высрет.

Вся компания дружно загоготала.

– Эй, да тут еще и бабки есть. А ты прямо Робин Гуд, – ухмыльнулся Бобби, продолжая потрошить бумажник. – А с чего такое почтение, Брукс? Мы с тобой вроде друзьями никогда не были. Зачем ты рисковал задницей, залезая в машину этого вонючего нигера?

– Я лез к нему в машину не за этим, – соврал Рид. – Я сначала вообще не увидел, что это его машина. Темно было. Только когда откопал бумажник, понял, чья тачка. Ну и решил отдать весь шмот тебе.

Петерсон смотрел на него с удивлением.

– Я ненавижу этого черномазого урода. Он не имеет права обижать наших. Приехал сюда всего месяц назад и думает, что стал королем? Это неправильно. Я решил сделать вам небольшой подарок к выпуску, – улыбнулся Брукс. – Вы классные ребята. Я вас уважаю. Думаю, ты заметил это.

Бобби хмыкнул и оглядел своих друзей. Рид чувствовал, как намок от пота ворот рубашки. Сейчас все должно решиться, и, если его план провалится, он заставит Петерсона сожрать этот бумажник вместе с позолоченным значком доллара. Брукс украдкой глянул на Келли и обнаружил, что она заинтересованно разглядывает его, пожалуй, больше, чем остальные чирлидерши.

– О’кей, Брукс, будем считать, что ты удачно лизнул мою жопу, – Бобби засмеялся и шлепнул его по плечу. – Спасибо, чувак. Этот Альва… Как его там… Альварадо – чертовски опасная тварь. Мы бы с ним точно не справились. А так – все гладко. Он, наверное, даже не догадается, кто ободрал его машину. Хорошая работа, Брукс. Раз уж такое дело, я приглашаю тебя на выпускной. Нам нужно нажраться всем вместе. Да и вообще, заходи, когда захочешь, выпьем пива. Идет?

– Заметано, Бобби, – кивнул Рид, ощущая, как по телу разливается сладостная волна удовлетворения.

Пьянка на выпускной вечеринке старшей школы «Блю Джакетс Холл» была просто сумасбродной. Все это происходило в каком-то загородном доме, возле Белого леса. Рид никогда еще не видел столько спиртного на квадратный метр. Ужрались абсолютно все – и Бобби, и его дружки, и сам Брукс, который старался все ж таки держать себя в руках, и куча других непонятных людей, неизвестно каким образом попавших сюда. Здесь были друзья друзей, друзья подруг, подруги друзей, подруги подруг друзей и так далее, и так далее, и так далее. Развлечений была тьма – от самых невинных конкурсов, которые кончились с первым выпитым литром, до совершенно лютых вещей, наподобие бега голышом по двору и попыток спрыгнуть с крыши в бассейн. Рида приняли очень хорошо, но потом все так упились, что никому ни до кого не было дела. Все складывалось наилучшим образом для Брукса, который твердо вознамерился осуществить сегодня свою мечту Икс – переспать с Келли Фокс.

Она была невероятно пьяна и расхаживала в своем костюме чирлидерши. Сначала она держалась рядом с Бобби, но после того, как он уволок в туалет одну из ее подруг и пропал, начала шататься по всему дому и поглощать спиртное в совершенно космических количествах. Риду показалось, что она была пьяна настолько, что даже не поняла, куда делся Петерсон. Она, кажется, просто про него забыла, и это был отличный шанс.

Рид выбрал самый большой пузырь виски и пристроился на одном из шезлонгов во дворе. Сначала Келли прошла мимо него, даже не обратив внимания, но через несколько минут, увидев в его руках почти нетронутую бутылку, все же приблизилась.

– Эй, это же ты… Парень, который обнес тачку черномазого. Брукс, верно? – сказала она заплетающимся языком, вглядываясь в его лицо.

– Меня зовут Рид, – он протянул ей стакан. – Коктейльчик не желаешь?

– Какой? – игриво хихикнула она.

Рид посмотрел на ее стройные бедра, едва прикрытые форменной короткой юбочкой. Перевел взгляд выше и вперился в глубокое декольте, попутно обнаружив, что под топом Келли нет лифчика.

– Собрал какую-то фигню у местных, – дрожащим голосом проговорил он. – Вот, яблочный сиропчик, кола, виски и… Немного текилы. И чуть-чуть водки. В общем, мне зашло. По башке бьет знатно.

Она расхохоталась и взяла у него стакан, опрокинув его залпом.

– О-о… Давно я так не напивалась… – Келли подошла к нему поближе и встала совсем рядом, слегка покачиваясь, словно под ее ногами была пляшущая на волнах палуба корабля. Они смотрели друг на друга – Рид, невысокий бритоголовый мальчуган, похожий на вырезанного из дерева истукана, и она, темноволосая девица, выше его почти на полголовы, с темно-карими глазами и чувственными губами, постоянно складывающимися в нахальную улыбку.

– Ты смелый малый, – она взяла его за ворот рубашки и легонько потянула к себе. Брукс почувствовал, как его нутро буквально взрывается. Он был пьян, и хотел, чтобы дурман от спиртного накрыл его с головой.

– А ты просто чудо как красива, – брякнул в ответ Рид.

– Да? Значит, десятиклассникам нравятся выпускницы? Ты не боишься меня, а?

– Не-а. Я никого не боюсь, – ухмыльнулся Брукс и глотнул виски прямо из горла. Огненная волна промчалась вниз к его желудку и срикошетила в голову. Сейчас он мог решиться на все и понял, что время, похоже, пришло.

Келли выхватила у него бутылку и тоже глотнула. Ее глаза были мутными, но отдавали странным нездоровым блеском. Рид вдруг понял, что на пьяную голову эта девушка совершенно не умеет себя контролировать, более того – не хочет.

– Я тебя тоже не боюсь, Брукс. Ты классный.

Рид вытянул руку и обхватил ее ягодицы.

– Если бы ты знала, какая ты классная… – прошептал он. – Ты бы с ума сошла.

Она глотнула из бутылки еще несколько раз, а затем нежно провела пальцами ему по щеке.

– Ты ведь хочешь меня, правда?

Рид просто остолбенел. Все его внутренности горели, и он ощущал себя спичкой, которая вот-вот вспыхнет.

– Безумно, – прошептал он.

– Тогда пошли… – она уткнулась грудью ему в лицо. – Я разрешаю…

Все, что было дальше, Рид помнил с трудом. Они зашли в какую-то комнату, она спустила трусики – просто спустила, эти сводящие с ума белые трусики, которые Рид был готов сожрать, и он осуществил то, чего хотел так долго. Ему казалось, что он вот-вот умрет. Все было каким-то нереальным – и эта потрясная грудь, которую он свободно лапал, и длинные стройные ножки, которые обнимали его чуть выше поясницы, а главное – это ощущение погружения. Погружения в бездну бесконтрольного наслаждения, от которого, по его предчувствиям, с минуты на минуту должен был случиться сердечный приступ.

Следующее, что он помнит – как они валяются на полу, друг возле друга. Келли, кажется, пыталась присосаться к горлышку бутылки с виски, а он просто лежал и ни о чем не думал – все силы покинули его, была только усталость и какая-то странная легкость. Он уснул, а когда проснулся, было уже темно. Келли сидела на кровати и задумчиво курила. Снаружи все еще доносились пьяные вопли – очевидно, вечеринка продолжалась. Риду казалось, что его голова превратилась в тяжелый каменный валун. Он с трудом нашарил на полу какую-то бутылку и жадно приник к ней.

– Проснулся? – Келли повернулась к нему и выпустила дым из вытянутых в трубочку губ.

– Ага, – проблеял он, пытаясь прийти в себя.

– Никогда не думала, что пересплю с Ридом Бруксом. Я помню тебя еще по младшей школе. Такой злой и насупленный карапуз, – она хихикнула. Рид понял, что она все еще пьяна.

– Ты об этом жалеешь?

– Нет, – она сделала еще одну затяжку. – Знаешь, встречаясь с таким козлом, как Бобби, будешь рад переспать и с собакой.

– Значит, я был где-то на уровне собаки?

Она покачала головой.

– Наоборот. Ты был лучше, чем Бобби и все те, с кем я спала последние пару лет.

– Даже так… – Рид удивленно заморгал. – А что не так у вас с Бобби?

– Он меня бьет, – лаконично ответила она. – Осенью у меня был выкидыш.

– Что? – прошептал Брукс.

– Я залетела от него в конце лета. Он психанул, начал орать на меня, что это я виновата. Что я не подумала о нас. Что он не готов заводить семью. И отлупил меня так, что я потеряла ребенка, – Келли закурила новую сигарету.

– Я видел, как он утащил в одну из комнат твою подружку, – тихо сказал Рид.

– Я знаю. Он трахает половину девчонок из класса. Все в курсе. И всем это нравится. Его дружки так и вовсе думают, будто это круто.

– А почему бы тебе просто не послать его?

– Знаешь… – она смерила его захмелелым взглядом. – Я и так многовато тебе рассказала.

– Келли… Я обчистил машину Фила для того, чтобы попасть на вечеринку и пообщаться с тобой. Думал… Думал, смогу тебя заинтересовать. А получилось даже больше, – он смущенно опустил глаза. Рид Брукс, ворюга и хулиган засмущался перед девчонкой. Если бы кто-то это увидел, то не поверил бы глазам.

Келли засмеялась.

– Серьезно? Неужели ты думал, что на трезвую голову я бы связалась с тобой?

Рид в ужасе замер, не веря собственным ушам.

– Ты, наверное, хуже Бобби. Раз воруешь чужие вещи для того, чтобы трахнуть чью-то девчонку. Хотя, нет. Бобби хуже. Эта мразь как-то раз перепоила меня и нафотографировала голышом. И теперь грозится, что, если я от него уйду, расклеит эти фото по всему Риверсайду.

Она глубоко вздохнула, взяла бутылку виски и сделала неуверенный глоток.

– Думаю, тебе пора идти. Если кто-то нас увидит вместе – нам обоим крышка.

Спустя несколько дней Рид сидел, спрятавшись в кустах у обочины, и разглядывал поблескивающую в свете луны машину Бобби Петерсона. Желтый «Форд Шелби» с открытым кузовом. Прекрасный автомобиль. Почему у всяких ублюдков всегда все по высшему разряду? Самые красивые машины, самые лучшие девушки? Брукс глубоко вздохнул и почувствовал, что почти на сто процентов решился.

Перед его глазами стояла пьяная Келли Фокс. Замечательная, красивая девушка, чью жизнь сломал этот чертов выродок. Он не просто издевался над ней, он ее испортил, превратил в жалкую шлюху, которая готова на все, лишь бы ее обнаженные фото не разлетелись по городу. Келли сказала, что он, Рид, хуже, чем Бобби. Возможно, так и есть. Но он никогда бы не стал и пальцем трогать женщину, ни при каких обстоятельствах.

Той ночью, когда была вечеринка, он и вправду отправился домой, и никто ничего не узнал. Никто не видел их вместе и уж тем более понятия не имел, чем они занимались. Но что-то внутри Рида надломилось, и теперь он попросту не мог спокойно жить. Испарилось похотливое влечение к Келли, испарилась какая-то осознанная мания обладать ее телом, осталась лишь отупляющая жалость и странное желание поскорей помыться под душем, словно он побывал в нечистотах. Вот так, очень легко, можно сделать из молодой девушки тряпку. Уничтожить ее морально и физически. И она будет готова переспать с кем угодно. Как сказала Келли? «Будешь рада переспать и с собакой».

А Петерсону было хоть бы что. Он все так же жил, пил и продолжал портить девушек. Совсем молодых. Которым еще предстоит быть женами. Матерями. Брукс не мог понять, откуда в его голове берутся столь высокопарные мысли, но понимал, что думает в правильном направлении. В его силах прекратить все это. Всего пару манипуляций с тормозами отличной спортивной машины Бобби – и он уже никому не сломает жизнь.

Брукс коротко выдохнул, огляделся по сторонам и осторожно пересек дорогу, метнувшись к поблескивающему в лунном свете «Форду». Прощай, Бобби Петерсон, ты выпустился из школы, ты устарел и теперь главный здесь я. Иногда справедливость торжествует, даже в таком виде. Да, я подонок, который грабит людей, ворует вещи, но я никогда не буду таким подонком как ты.

Рид мысленно поблагодарил Бобби за то, что он припарковал машину у самой дороги, не удосужившись даже подогнать ее поближе к дому. Ее металл был холодным, как ледышка. Брукс еще раз хорошенько огляделся, пытаясь удостовериться, что его никто не видит. Ну что ж, пора приниматься за работу. Всего десять минут – и можно спать спокойно. Бобби любит лихачить, и поэтому первый же крутой поворот станет для него последним.

На следующий день Рида разбудил телефонный звонок. Поначалу он не хотел вставать и ждал, пока звонивший прекратит набор номера. Но вызов повторялся и повторялся.

– Если ты не заткнешься, я вышвырну тебя в окно! – буркнул он, и внезапно его словно стегнуло током. Вдруг это копы? Его кто-то видел вчера ночью? Брукс подскочил, словно ужаленный и торопливо схватил телефон.

Но звонили не копы, а один из его дружков, Говард. Чего ему надо с утра пораньше?

– Алло, – с облегчением сказал Рид, чувствуя, как колотится сердце.

– Чувак, ты не поверишь. Я сейчас такую картину увидел!

– Что случилось?

Наверное, он про Бобби. Неужели план сработал? Брукс затрепетал, ожидая продолжения разговора.

– Просто с ума сойти… Помнишь, ты ходил на вечеринку к выпускникам?

– Ага.

– Помнишь компанию Бобби Петерсона? И девок из группы поддержки.

– Да. Так что там?

– Прикинь… Сейчас иду по городу и вылетает тачка Петерсона. Ее все знают, такая желтая, с черными полосами на капоте. Не входит в поворот – и бэмс! – влетает на встречную полосу, прямо во внедорожник. Все всмятку. Кровища… В общем, настоящий треш.

– Т-то есть, хочешь сказать, Бобби разбился? – деревянным голосом спросил Рид.

– Ничего подобного. За рулем была его девка. Та, которая тебе нравилась раньше. Помнишь, ты говорил? Келли. Келли Фокс. У нее, блин, голову оторвало нахрен. Она была одна за рулем, чувак. А Бобби приехал только что. Вот он вместе с копами сейчас прыгает вокруг этой горы железа. Насколько я понял, она оставалась у него на ночь, они поругались, и Келли решила свалить от него на тачке. Блин, вот это каша… Рид? Эй?

Брукс ничего не слышал. Он тупо смотрел в стену и чувствовал, как все внутри покрывается льдом.

Путешествие начинается

Хил Остин осторожно проехал от гаражных ворот к дороге и почувствовал, как в окно проник прохладный утренний ветерок. Он был свежим и бодрящим, точно студеная родниковая вода. Хил улыбнулся и осторожно повернул на полосу, ведущую к шоссе номер 022. Солнце медленно приподнималось из-за белоснежных домиков, выстроившихся далеко вперед длинной чередой. Его лучи становились все ярче и настойчивей, обещая впереди длинный жаркий день. Хил достал из бардачка свои «авиаторы» и сощурился, разглядывая дорогу, ярко отсвечивающую, точно золотистая река.

– Ну что, путешествие начинается? – он с ухмылкой повернулся к своей девушке Памеле, развалившейся на пассажирском сиденье. Пэм была просто очаровательна – наполовину латинка, со смуглой нежной кожей, глубокими карими глазами и очень милой и задорной улыбкой. Хил буквально таял, глядя на нее.

Пэм вяло кивнула и прикрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья. Она еще явно не проснулась, и Остин ласково погладил девушку по щеке, с трепетом ощущая бархат ее кожи. Утро становилось все жарче с каждой минутой, солнце превращалось в громадный алый шар, напоминающий гигантскую раскаленную лампу. Хил задумчиво покрутил переключатель радио, пытаясь найти что-нибудь стоящее.

– С Вами станция «Пустынный койот», где крутят только настоящий рок-н-ролл! Если Вы едете куда-то далеко на повышенной скорости, то Вам точно подойдет наша музыка! Переключайте передачу, газ в пол и вперед! Шучу, конечно. На самом деле, ребята, соблюдайте правила дорожного движения. Это действительно важная штука. Будьте осторожны на дороге. Сами знаете – скорость опасная вещь.

– То, что надо, – Хил слегка убавил звук и покатил вперед.

Это было их первое путешествие с Пэм. Они познакомились не так давно – всего полгода назад. Он – молодой писатель, который издал первые пару романов, она – девушка-автомеханик, работающая в автосалоне собственного отца и по совместительству являющаяся его совладелицей. Эта пара возникла именно после посещения Хила автомастерской – увидев Пэм, он уже не мог оторвать от нее глаз и сделал все, чтобы девушка обратила на него внимание. Пэм была очень задорной и боевой, это чрезвычайно нравилось Остину, который обожал бойких девиц. Кроме того, она прекрасно разбиралась в авто и великолепно водила, что тоже производило весьма сильное впечатление. Памелу же заинтересовал гибкий ум и харизма Хила, который очень складно говорил и в целом был на редкость обаятельным парнем. Пэм иногда казалась грубоватой и была очень простой девушкой, без двойного дна и изысканных хотелок. Поэтому ее быстро затянул начитанный и веселый Хил – с ним она могла болтать целый день с утра до вечера и никогда не чувствовала хоть малейшего напряжения. Кроме того, Остин буквально сдувал с нее пылинки – Пэм, воспитанная лишь отцом и привыкшая к строгости, витала на седьмом небе от обходительности своего нового бойфренда.

Они очень быстро притерлись друг к другу и уже не могли жить раздельно. Пэм переехала к нему, и, не смотря на упреки отца, перестала целыми днями пропадать в мастерской. Вместо этого они с Хилом наслаждались жизнью, а Памела с любопытством и благоговением наблюдала за тем, как Остин трудится над своим новым романом, поражаясь его умению создавать повествование буквально из воздуха.

Хил не любил долго нежиться в постели и уже в семь утра сидел за компьютером, набирая текст и пролистывая рукописные заметки. Пэм просыпалась чуть позже и, закутавшись в одеяло, приходила к нему и садилась рядом, молча глядя на то, как его пальцы бегают по клавиатуре. Впрочем, долго так просидеть ей не удавалось, потому что Хил сразу затаскивал ее себе на колени и начинал целовать. Он чувствовал себя очень уверенно и хотел стать еще лучше ради Пэм – его заработок уже позволял ни о чем не беспокоиться, но мечтой Остина был собственный дом на побережье. Первые гонорары позволили прикупить ему хороший ретро-автомобиль, такой, какой он давно хотел – черный «Додж Чарджер» 1969 года. Это был настоящий стальной зверь с почти четырьмя сотнями лошадиных сил под капотом, приземистый и стремительный. Хил приобрел его специально для Пэм – он давно мечтал отправиться в небольшое путешествие по штату на суперклассной машине, чтобы почувствовать настоящую скорость на шоссе и насладиться свободой. Памела была только за, так как обожала быстрые автомобили и скоростную езду.

Для своего путешествия они выбрали конец лета – было не слишком жарко, но и не особенно прохладно, в самый раз для комфортной поездки. Четкого плана у парочки не было, цель преследовалась лишь одна – мчаться по шоссе, останавливаясь на ночь в дешевых мотельчиках, веселиться и по возможности выпивать пивка для пущего расслабления. Они были молоды и легкомысленны, и желали оторваться по полной. В их отношениях было больше страсти, чем здравого рассудка, поэтому ничто не могло их остановить.

Хил решил не раскалять двигатель и начал поездку неторопливо, не превышая скорость. Кроме того, Пэм еще дремала, и Остину не хотелось будить ее громким ревом восьмицилиндрового мотора. Утро медленно набирало цвет, играя бликами на хроме боковых зеркал «Чарджера» и на бамперах встречных машин. Небо начало светлеть и становилось все более ярким и лазурным, настолько чистым и сияющим, что глаза буквально растворялись в его бескрайней вышине. Дорогу было видно очень четко, и лишь вдалеке, почти у горизонта, сгущалось марево.

«Чарджер» легко рассекал воздух своим массивным носом и скорость словно сама собой ползла все выше и выше. Хил не заметил, как стрелка на спидометре приблизилась к отметке «шестьдесят». Солнце поднялось под самый склон неба и начало уже хорошенько припекать, отражаясь от шоссе и ярко отсвечивая от стекол проскакивающих мимо автомобилей. Пэм, наконец, проснулась и озорно поглядела на Остина. Ее веселые карие глаза были очень томными – она еще не отошла от дремы и полусонная, с прядями вьющихся волос, спадающих на щеки, была просто бесподобна.

– Ну что, ускоримся немного? – она протерла глаза, широко зевнула и наградила Хила протяжным поцелуем в губы.

– Ага, – он удовлетворенно заулыбался. – Завтракать будешь? На заднем сиденье есть сэндвичи.

– Пока не хочу. Эй, почему так скучно? – она прибавила звук радио. По «Пустынному койоту» передавали «ZZ Top». – Вот, другое дело!

Памела еще раз зевнула, положила одну стройную ногу на переднюю панель, а вторую высунула в окно. Девушка подставила лицо холодному воздуху, гудящему снаружи и, блаженно прикрыв глаза, стала покачивать головой в такт музыке.

«Одари меня своей любовью,

Объятиями и поцелуями тоже,

Одари меня своей любовью,

Не унимайся, пока мы не закончим!»

«Чарджер» мчался все быстрее, рокоча мощным мотором. Это был настоящий кайф – классный автомобиль, отличная музыка, прекрасная погода и абсолютная свобода от всего, что только возможно. Они летели вперед и осознавали, что впереди еще полно времени и путешествие только набирает обороты. Куда их занесет? Как они проведут свой вечер? Каким будет завтрашнее утро? Эти приятные мысли были впрыском адреналина и энергии.

Они проскочили почти треть шоссе 022 и промчались мимо Маунтевилля. Солнце превратилось в раскаленный белый глаз, ослепляющий своим нестерпимым сиянием. Пэм на все лады расхваливала «Чарджер», и Хил гордо ухмылялся, слушая ее.

– Блин, всегда хотела прокатиться на «Додже» как в «Исчезающей точке». У папы раньше был «Форд Торино», он даже разрешил проехаться на нем пару раз. Правда, я была еще совсем сопливая. Не оценила оказанную честь, – Памела хихикнула. – Потом, когда стала постарше и начала больше шарить в авто, мне дали опробовать «Мустанг». Эх… Я всегда хотела накопить на такую тачку, но сам понимаешь… С моим характером это трудно.

Хил с теплотой глянул на нее. Ему так нравился ее низкий хрипловатый голос. Она была такая притягательная, необычная и какая-то очень близкая, как будто он знал ее много лет.

– Ничего, вот закончу новую книгу, и мы с тобой замахнемся на «Порше».

Пэм покачала головой.

– А «Чарджер» куда денем?

– Оставим. Будет свой автопарк.

– Глупости, – фыркнула Пэм. – Не выдумывай. Мне вообще все равно на чем с тобой кататься. Хоть на старом ведре.

Она ткнулась ему в плечо, а он с нежностью положил руку ей на бедро. Когда он слышал подобные слова, то чувствовал себя абсолютно счастливым. Что бы сказали на месте Памелы его бывшие подруги из колледжа? Наверное, попросили бы не только «Порше», но и «Феррари». Да, Пэм даст сто очков форы любой из этих городских дур.

Она не просто ездила ему по ушам, а действительно уважала его новый автомобиль как механик. Для нее было очень интересно познакомиться с этой машиной, и Хил был уверен, что в случае чего она вместе с ним будет ковыряться в мазуте и залезать в ремонтную яму.

Шоссе становилось все более оживленным. Мимо все чаще и чаще пролетали встречные машины, а вскоре Хилу пришлось обгонять несколько авто, плетущихся впереди. Они с Пэм обсуждали увиденный транспорт – постоянно попадались сто́ящие модели или интересные ретро-машины.

– Гляди, это тысяча восьмисотый «Вольво»! – кричала Памела, подскакивая на сиденье. – Посмотри! Блин, он же стоит кучу бабок!

Остин завороженно оборачивался, отвлекаясь от дороги и пытался разглядеть, куда показывает пальцем Пэм.

– Наверное, какой-нибудь коллекционер. Или сынок бизнесмена.

– Да, эта машина, наверное, стоит тысяч пятьдесят. Хотя, по-моему, она в не очень хорошем состоянии. Перекрасить бы точно не помешало.

– Ну все равно дорогая. Она же производилась в Европе. Представь – таможня, торговая наценка, транспортировка, обслуживание…

Через несколько минут уже Хил тыкал пальцем в окно.

– «Ленд Круйзер»! С рамой! Вот это махина!

– К нам однажды пригнали такой. Папа был в восторге. Эта штука огромная, как танк. С трудом заехала в ворота, – сказала Пэм, убирая с щеки волнистую прядь. – Представляешь, какой у него расход? Чтобы на таком кататься, нужно цеплять сзади цистерну с топливом.

Они засмеялись.

– Наверное, люди тоже оборачиваются на наш «Чарджер».

– Конечно. Наша тачка примечательнее, чем остальные. Интересно, мы встретим хотя бы один такой же по пути?

Пэм поглядела в зеркало заднего вида.

– Вау, смотри-ка!

Хил поднял глаза и удивленно присвистнул. В отражении виднелся серебристый «Олдсмобиль» шестьдесят восьмого года, уже слегка потертый и какой-то неухоженный, но все равно выглядевший внушительно. В нем было что-то такое, что присутствовало и в «Чарджере» – особый ретро-дух, кроме того, эти обе машины были внешне похожи.

– Машина улетная, но убитая, – оценила Памела. – Посмотри, отсюда видно, что он ржавый. И царапаный. Бедняга…

Она состроила жалостливую гримасу.

– Хозяин тебя не любит. А ведь машинка на многое способна. В ней, наверное, лошадей триста.