Путешествие начинается

Кевин нашел коробку и торопливо зашагал по улице, то и дело наталкиваясь на ошарашенных прохожих. Вот он, дом двенадцать. Квартира номер три, первый этаж. Перед тем, как зайти в дом, он еще раз оглянулся на дымящиеся небоскребы. Они были совсем рядом, в нескольких кварталах, и было отчетливо видно, как на этажах пляшут языки пламени. Больше всего сейчас ему хотелось все бросить и бежать куда-нибудь подальше, чтобы не видеть всего этого кошмара. Он никак не мог понять, что происходит. Неужели началась война? Или, может, конец света? Или еще что похуже? Пилоты в один момент обезумели и решили направить свои машины на небоскребы? Может, и правда послать к черту эти посылки и отправиться домой? Уэттс помял в руках коробку и представил лицо мистера Шона. Ему скорее всего, плевать. Что бы ни случилось – даже если бы к статуе Свободы спикировал космический корабль и десантировал на Нью-Йорк орды пришельцев, он все равно бы сказал: «Развози чертовы посылки! Или я вышвырну тебя как паршивого кота!». Нет, нужно продолжать работать. Если станет совсем плохо, если случится что-то еще, более ужасное (хотя нечто более ужасное в данный момент представлялось с трудом) – он бросит все и драпанет куда подальше.

Уэттс глубоко вздохнул и зашел в подъезд. Квартира номер три располагалась почти у самого входа. Кевин постучал в дверь и нервно забарабанил пальцами по коробке. По ту сторону двери было тихо – похоже, никто не собирался отзываться. Уэттс постучал еще раз, более громко и решительно. Открылась соседняя дверь и из проема показалась пожилая женщина, испуганно разглядывающая Кевина.

– Мэм… Я из службы доставки. Вы не знаете, в квартире номер три кто-нибудь есть? Там проживает мистер… э-э… – Уэттс бросил уточняющий взгляд в квитанцию. – Патрик Доммер? У меня для него посылка.

Старушка покачала головой и всхлипнула.

– Он там.

– Мэм?

– Он в башне, – она указала рукой куда-то в сторону улицы, и Кевин почувствовал, как по телу пробежала дрожь.

– О Боже…

– Он работает в Южной башне. Клерком, – по ее щекам побежали слезы. – Сынок, что же происходит? Что же творится?

Уэттс снова уставился в квитанцию. Патрик Доммер. Он сейчас там, в этом горящем небоскребе. С трудом переставляя ноги, Кевин вышел на улицу и встал на тротуаре, вновь направив взгляд на два дымящихся исполинских силуэта. Люди выглядывали из окон, вылезали из машин и как зачарованные глядели туда, где сейчас полыхало пламя и творился самый настоящий ад. В голубое небо, меркнущее от темно-серых клубов дыма, мрачными вымпелами уходящих куда-то вдаль и окрашивающих горизонт пепельным цветом. Все это похоже на какую-то сумасшедшую фантазию, сюжет кошмарного фильма про апокалипсис. Неужели такое бывает на самом деле?

Патрик Доммер. Надеюсь, ты меня слышишь. Пожалуйста, выбирайся оттуда. Надеюсь, ты все еще жив и спасешься из этого адского пекла. Уэттс повторял это как заклинание, глядя на Южную башню. Я должен отдать тебе твою посылку. Я хочу отдать тебе ее лично в руки.

И в этот момент Южная башня вздрогнула и начала стремительно оседать вниз, уменьшаясь и превращаясь в гигантское облако пыли.

Gentle

Lagoon

Солнце заливало своим светом дощатый пол бунгало, превращая его в большое белое пятно. Утренняя свежесть уже почти ушла, уступив место полуденной духоте. Пожалуй, именно сейчас, в ясную хорошую погоду, стоит сделать то, что довлело почти год и заставляло сердце съеживаться в маленький мечущийся комочек.

Ханна глубоко вздохнула и взглянула в окно. Пляж был идеальным – мягкий светлый песок, ленивые волны океана, омывающие побережье, поблёскивающие на солнце и манящие своим вкрадчивым шепотом. Неужели именно сегодня она сделает это? Сумеет ли вообще подойти к воде? Или отложит борьбу со своим страхом на неопределенный срок? Она специально приехала сюда, как только выдалось свободное время, и отступиться сейчас означало слабость и капитуляцию. Она не имеет права быть тряпкой.

Девушка приподнялась со стула и поглядела на свой костюм для серфинга. Да, все тот же костюм, оставшийся с предыдущего раза. Того самого злополучного дня, когда ей показалось, что она вот-вот потеряет рассудок. Рядом был и ее сапборд – покарябанный, тоже немного пострадавший, но все еще сохранивший качества, необходимые для того, чтобы успешно оседлать волну. В груди в очередной раз резануло, и она вновь засомневалась. Надо ли ей это? Чем все может закончиться? Будет ли ей спокойней, если она снова подвергнет себя опасности? «Но ты должна. ДОЛЖНА,» – сказала она сама себе и поняла, что выбора нет.

Ханна посмотрела на себя в зеркало – испуганная девушка с шикарной копной огненно-рыжих волос, тревожным взглядом зеленых глаз и симпатичным лицом, усыпанным веснушками. Почему-то ей все время казалось, что с ее внешностью произошло нечто необратимое, будто бы она утратила какую-то важную часть, неотъемлемо присутствовавшую ранее. Ханна делала акцент именно на общем образе – она стала какой-то не такой. Может быть, смотрит как-то иначе? Или утеряна неуловимая яркая женственность, свойственная молодым привлекательным девушкам?

Она повернулась к костюму для серфинга и взяла его в руки. Что сказал бы Эд, если бы увидел ее? Наверное, похвалил бы за смелость и сказал что-нибудь про «шикарные ножки». Ханна улыбнулась и окончательно решилась. Солнце за окном становилось все ярче, заполоняя бунгало своими обжигающими лучами. «Высокое солнце – это хорошо. Значит, будет хорошая видимость,» – подумала девушка, натягивая на себя гидрокостюм. Он ей нравился, этот очень симпатичный костюмчик, с короткими рукавами и штанинами. Эд говорил, что она выглядит в нем просто сногсшибательно.

Ханна подошла к сапборду и взяла его под мышку. Больше ее ничего не держало, и теперь можно было отправляться. Она вновь посмотрелась в зеркало, покачала головой и направилась к выходу.

Пляж «Джентл Лагун» в этом году выглядел пустующим. Ханна где-то слышала, что госфинансирование в этих краях снизилось, благодаря чему местный курортный городок начал постепенно увядать. Многие гостиницы и развлекательные заведения закрылись, пляж почти не обслуживался, а судя по пустой спасательной вышке, посетители сами должны были справляться с возникшими опасностями.

Ханна вновь подумала о том, стоит ли осуществлять задуманное. Это было опасно и безрассудно. После предыдущего заплыва она поклялась себе, что больше никогда не подойдет к воде. Но глубоко внутри она понимала, что обманывает саму себя. Ее неудержимая натура, слишком непокорная, как сноровистый конь, требовала реабилитироваться. Не желала признавать свою слабость и отступать даже там, где это было разумно. Наверное, когда-нибудь это вылезет боком. Может быть, даже сегодня.

Продолжая мучаться сомнениями, Ханна шагала к пляжу, глядя на перекатывающиеся возле побережья волны. Они отсвечивали на солнце своими лазурными спинами и словно бы приглашали поближе, приманивали, заставляя любоваться на себя, не отрывая глаз. Девушка не заметила, как слегка ускорила шаг и глубоко вдохнула океанский соленый воздух.

Она поняла, что даже соскучилась по океану. Все же в нем было что-то магическое, завораживающее. Ханна чувствовала, что в этих волнах заключено что-то древнее и прекрасное, как само мироздание. Она ощущала себя такой крошечной по сравнению с этой огромной массой воды, похожей на громадный живой организм, чутко реагирующий на окружающий мир и постоянно находящийся в движении.

Однако, когда Ханна наступила на мокрый песок, в животе что-то болезненно дернулось, словно невидимая рука резко рванула за внутренности. Она нерешительно остановилась, и теплая вода омыла ее ступни, шурша пеной. Девушка воткнула в песок свой сапборд и поглядела вниз, на голые бедра. Левое бедро было красивым, изящным и плавным, а правое покрывали уродливые шрамы, похожие на следы от хаотичных ударов ножом. Каждый раз, когда она глядела на эти отметины, по телу пробегала дрожь. Она глядела на них и тогда, в бунгало, перед зеркалом. Глаза сами останавливались на этих багровых штрихах, пересекающих когда-то аккуратное и округлое бедро.

Девушка посмотрела на плещущийся океан и перед ее глазами возник Эд. Возник тот самый день – кстати, очень похожий на сегодняшний, тоже солнечный и приятный. Они вдвоем бегут к воде, шлепая по мокрому песку босыми ступнями. К тому моменту они уже пару лет занимались серфингом и приезжали сюда каждые каникулы.

Эд освоил сапборд еще будучи мальчишкой. Когда они начали встречаться, он очень много рассказывал Ханне о том, как это круто – поймать волну. Часто говорил о том, какие ощущения охватывают тебя, когда оказываешься один на один с океаном. Девушка ни разу не была на большом побережье и не держала в руках доску для серфинга, но когда они впервые приехали сюда, поняла – теперь это захватило и ее. Первое время она боялась открытой воды и старалась не заплывать слишком далеко, однако стоило научиться стоять на сапборде, и страх ушел сам собой.

А во время следующей поездки Ханна сумела оседлать свою первую волну. Тогда она испытала настоящий катарсис – это было нечто неописуемое, не сравнимое ни с чем. Время словно бы замедляется в несколько раз, а ты скользишь по воде, идеально проплываешь по изгибу волны, ощущая, как солоноватые брызги и свежий морской воздух обдают лицо.

В тот день казалось, что все складывается очень хорошо. У них было прекрасное настроение и им не терпелось поскорее отправиться на пляж. Эд, кажется, даже не позавтракал. И теперь, мчась к воде с такой поспешностью, будто следом гнался полицейский наряд, оба испытывали воодушевление и сладостную эйфорию, ощущая, как ополаскивает ноги теплая океанская вода.

– Я первая! – закричала Ханна, радостно плюхаясь на свой сапборд и загребая руками зеленоватые гребешки волн.

– Дамы всегда вперед, – ухмыльнулся Эд и тоже бросил свою доску на воду. – Посмотрим, остался ли у тебя навык. А то мало ли, вдруг мне придется вылавливать тебя, как в прошлом году.

– Заткнись, – шутливо огрызнулась Ханна и брызнула в него водой. – Я скоро буду делать все получше тебя.

– Самонадеянность – очень полезная штука, – парировал Эд и в несколько гребков нагнал ее. – Догоняй, хвастунишка.

Они быстро поплыли вперед, подальше от берега, туда, где океан скручивал свои гребни на манер бараньих кудряшек. Все, что их сейчас интересовало – хорошая волна, упустить которую было равносильно поражению.

Вода была почти прозрачной и блестела на солнце, как россыпи изумруда. Яркие всполохи мелькали по ней то тут, то там, будто кто-то расплескал по волнам расплавленное золото. Далеко впереди срез воды стал чуть выше, и она поползла вверх, превращаясь в продолговатую горбинку, растянувшуюся почти на сотню метров. Эд торопливо греб к ней, и Ханна поняла, что он готов оседлать свою первую волну.

– Подожди меня! – пискнула она, пытаясь нагнать его, но Эд скользил вперед, как торпеда. Через несколько секунд он уже стоял на своей доске, а еще через пару мгновений прокатился по склону набегающей волны, лихо прошмыгнув под закручивающимся гребнем. Ханна досадливо шлепнула руками по воде, но все же продолжала наблюдать, как он мчится на своем сапборде. Эд мастерски держал равновесие и гарцевал на доске, управляясь с ней так легко, словно она была продолжением его тела. Волна оказалась не слишком большой, но он сумел использовать ее на сто процентов, совершив впечатляющий вираж и не упав в воду.

– Круто! – восхищенно крикнула Ханна и помахала ему рукой. Он махнул ей в ответ и тоже что-то прокричал, но девушка не услышала его из-за шумящих волн. Пора бы и ей показать класс. Ханна продолжала грести вперед, вглядываясь в поблескивающую воду. Нужно не упустить следующую волну и вовремя встать на доску.

Однако она действительно подрастеряла навык. Следующую волну девушка тоже пропустила, не успев доплыть и разочарованно бултыхаясь в океанской пене, которая опять оттащила ее назад вместе с валом воды, примчавшимся навстречу. Эд, к слову, тоже не сумел прокатиться, плюхнувшись с доски в самом начале. Ханна злорадно хихикнула, глядя, как он барахтается, пытаясь ухватиться за сапборд. К следующей волне она успела и почти смогла под нее подстроиться. Все началось очень здорово – она даже встала на доску и начала скольжение, но сапборд выскочил из-под ног, и Ханна улетела вниз головой в воду, провалив уже третью попытку.

Отплевавшись и подтянув к себе доску, она выругалась. Похоже, придется изрядно потренироваться. Ханна понимала, что такие вещи не получаются сразу и иногда приходится пробовать по десять раз, чтобы добиться хотя бы одной успешной попытки. Она вновь легла на сапборд и вытерла лицо, пытаясь сфокусировать взгляд. Эд плыл назад, и через минуту был уже рядом, встревоженно разглядывая ее.

– Ты как, в норме? – спросил он, отфыркиваясь от воды.

– Да, все нормально, – она улыбнулась. – Пока мало что получается.

– Ничего страшного, я тоже не блещу мастерством, – Эд успокаивающе похлопал ее по руке. – Вначале повезло, а теперь летаю с доски вверх ногами. Сейчас сделаем еще несколько заплывов и станет полегче.

Он хищно оглядел ее и покачал головой.

– Как ты шикарно смотришься в этом костюме… Может, снимешь его? Без него будет еще лучше.

– Извращенец, – фыркнула девушка, и слегка покраснела. – Хватит рассматривать, глаза поломаешь.

Эд улыбнулся и попытался схватить ее за лодыжку, но она увернулась. Солнце нежно пригревало сверху, океан был такой теплый и приятный, что двигаться больше не хотелось. Они лениво покачивались на воде, лежа на своих досках, и наслаждались полуденными лучами. Внезапно что-то стукнулось о ногу Ханны, и она одернула ее, встревоженно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через водную толщу. Не успела она ничего подумать, как в ногу вновь что-то врезалось, а затем боль пронзила ее, словно тысячи раскаленных жал. Девушка коротко взвизгнула, осознав, что ее сдернули с доски одним мощным рывком. Сквозь брызги и парализующие волны паники Ханна попыталась рассмотреть, что именно на нее напало, но все, что ей удалось увидеть – черный продолговатый силуэт, похожий на перевернутую моторную лодку.

Внезапно ее прекратили волочить по воде, и она смогла вынырнуть. Все, о чем сейчас могла думать Ханна – это нараставшая боль, разрывающая всю нижнюю часть тела. «Это была акула…» – пронеслось в ее голове, пока она пыталась удержаться на плаву. – «Боже, она откусила мне ногу…» Девушка попыталась нащупать свою конечность и в порыве ужаса никак не могла понять, насколько сильно пострадала нога. Но все вроде бы было на месте. Ханна с ужасом обнаружила, что барахтается в огромном кровяном пятне, которое становилось все больше с каждой секундой.

– Эд! Эдди! – закричала она, крутя головой и ища взглядом своего парня. Она почти сразу увидела его – он молотил по воде кулаком, пытаясь удержаться на сапборде.

– Ты в порядке? – крикнул он. – Я ее отогнал!

– Где она? – взвизгнула Ханна, ощущая, что совсем не может двигать покалеченной ногой.

– Не знаю… Где-то рядом! Я сумел хорошенько ей врезать, когда она в тебя вцепилась.

Ханну вновь парализовал ужас, еще более глубокий и безотчетный, чем раньше. Сейчас эта тварь вновь будет атаковать, ведь кровь для нее – яростный сигнал к нападению. Содрогаясь от страха, она попыталась влезть на свою доску, но соскользнула.

– Эдди! Сможешь подплыть ближе? – дрожащим голосом позвала она.

– Не паникуй! Слышишь? – Эд уже греб к ней. – Главное – без паники!

Ханна смотрела, как он приближается. Тело само собой съеживалось и содрогалось – девушка ожидала нового нападения в любую секунду. Кое-как она все-таки вскарабкалась на свою доску, но это не давало ей никакого преимущества, ведь акула может сожрать ее вместе с сапбордом даже не поперхнувшись. Разум рисовал ей огромного монстра как в фильме «Челюсти», но на поверхности не было видно грозного плавника, кружащего словно стервятник вокруг своей жертвы. Эд подплыл к ней почти вплотную, когда из воды вылетело оно. Да, это без сомнения была акула, но она вовсе не походила на белую. Ханна успела разглядеть округлую морду, темное туловище и пасть, буквально набитую заостренными кривыми зубами. Тварина таранила своим рылом Эда и в мгновение ока утащила его под воду. Лишь мелькнули его белесые ноги, а затем бурлящая океанская поверхность вновь разгладилась.

– Эдди! – хотела завизжать Ханна, но лишь потрясенно заскулила, не желая верить своим глазам. Эд исчез и больше не появлялся. Девушка оглядывалась, пытаясь увидеть хотя бы маленький силуэт, хоть что-нибудь, похожее на Эда. Но видела только плескающие волны и пенную лазурь океана. Может быть, он все-таки выплывет? Может, ему все же удалось спастись?

Дальше Ханна почти ничего не помнила. Каким-то чудом она добралась до берега, и все это время ее преследовала лишь одна мысль – сейчас это чудовище настигнет меня. Нога кровоточила, и Ханна оставляла за собой бурый след, которым могли заинтересоваться и другие хищники.

Но она доплыла. Она понятия не имела, откуда взялась акула и почему об этом не предупредила береговая охрана. Они ведь должны отслеживать подобные вещи и не пускать людей в воду в случае опасности. Ханна никак не могла понять, почему они с Эдом были такими легкомысленными и не подумали о том, что сильно рискуют, плескаясь каждый день в океане. Ведь как известно, человеческая натура очень странная штука – пока не происходит беда, мысль о ней даже не приходит в голову.

Эда она больше не видела. Его тело так и не нашли, но установили, что это была тигровая акула, которая заплыла в этот район в поисках пищи. Нрав тигровых акул был одним из самых жестоких в подводном мире – эти твари пожирали все, что попадало в предел их видимости, даже пластмассу, металл и резину. А Ханне повезло – она отделалась лишь сильным укусом и несколькими десятками швов. Лежа в госпитале, девушка все время ловила себя на мысли – почему акула атаковала именно Эда? Ведь из ноги Ханны шла кровь и, казалось бы, хищника должно было привлечь именно это. Но так или иначе, Эдди спас ее. Сначала отбил – ведь именно из-за него акула отпустила ее, а затем, так получилось, принес в жертву самого себя, пытаясь успеть к ней.

Ханна всхлипнула и открыла глаза. Тот кошмарный день пронесся перед ее глазами как видеозапись, которую насильно включили и заставили просмотреть. Она вновь стояла на том самом пляже, в том самом костюме и с тем самым сапбордом. И как знать, может в воде ее вновь ждет та самая акула…

«Пусть только попробует,» – подумала девушка, проводя пальцами по рыбацкому ножу, пристегнутому к поясу. Она должна была вновь попытаться поймать волну. Ханна чувствовала, что если не сделает этого, то не сможет простить себе слабость. Она была обязана продолжить увлечение Эда, должна была делать это за него. И должна была раз и навсегда разрушить свой страх, который мешал жить последний год.

Набрав побольше воздуха в легкие, Ханна двинулась к океану.

Машина с цветами

Первый раз Одри увидела эту машину в день, когда рассталась с Ричардом. Она сразу привлекла ее внимание, хотя и стояла в маленьком закоулке возле дома, в котором раньше размещались мусорные баки. Был солнечный день, все блистало красками и светилось летним благоденствием, но Одри было так плохо, что она думала – еще немного, и наступит конец всему. Только что оборвалась ее главная путеводная нить – человек, которого она безумно любила, сказал, что не хочет быть рядом. Просто так, без особой причины, как ей поначалу показалось. Все произошло как-то обыденно и слишком легко. Ричард не стал особо объясняться, а лишь давил на то, что не любит ее и не может больше переступать через себя.

Как же так могло случиться? Одри рыдала на лавочке возле дома, глядя на благоухающий летний двор и не видя перед собой абсолютно ничего, кроме черноты. Человек, который бегал за ней почти год, заваливал цветами, рисовал для нее картины – внезапно говорит, что не любит и больше не может мучать себя? Одри считала себя весьма привлекательной девушкой и не могла поверить, что он нашел кого-то получше. Более того, за ней всегда увязывались парни – она была очень эффектной, миниатюрной, сероглазой и светловолосой, правильные черты ее личика заставляли многих однокурсников таять, словно мороженое под лучами палящего солнца. Нет, дело было явно не во внешности. А тогда в чем же? Была ли Одри стервой? Совсем нет. Она любила Ричарда, готовила ему вкусности, в постели все тоже было очень неплохо. Что еще нужно современному мужчине? Закатывала скандалы? Нет. Была меркантильной зазнобой? Тоже мимо. Что же тогда не так? Почему полгода назад он притащил ей букет из пяти сотен роз и помолвочное кольцо, а сегодня утром сказал, что не может находиться рядом? Цветы… Она заприметила небольшой автомобиль возле старого закутка в самом конце их улицы. Поначалу она не поняла, что это именно машина, потому как ничего подобного никогда до этого не видела. Автомобильчик был маленьким, что-то вроде «Фольксваген Жук», и из его открытого капота, салона, дверей и окон торчали целые охапки цветов.

Одри почувствовала, как в груди поднимается новая волна рыданий и громко всхлипнула. Она никогда не сможет смотреть на цветы. Слишком больная ассоциация, особенно если учесть, сколько их приносил ей Ричард… Машинка в подворотне поблескивала красными боками. Даже сюда долетал сладкий аромат цветущих бутонов. Кто, интересно, такое придумал? Наверное, какой-нибудь горе-донжуан вроде Ричарда, желающий устроить настоящее шоу. Одри почувствовала, как слезы бегут по щекам и стекают по подбородку обильным ручьем. Если она не уйдет домой и просидит здесь еще хотя бы минуту, пялясь на эти охапки зелени, торчащие из пузатой машины в подворотне, то точно сойдет с ума.

Когда она вышла вечером покурить на крыльцо (в тот день она оживила свою старую студенческую привычку и купила «Мальборо») автомобиля с цветами уже не было. Ричард уехал к брату в Маунтевилль на свадьбу – не правда ли символично? Она стояла в сумерках, давилась крепким табачным дымом, плакала и разглядывала мерцающие окошки домов. Неужели ее парень оказался лживым уродом и попросту ее обманывал? Не может же человек ни с того, ни с сего разлюбить девушку, ради которой он готов был на все, что угодно. Объяснение здесь было только одно – он нашел кого-то на стороне. Ей не оставалось ничего другого, кроме как съехать на другую квартиру, ведь это жилье принадлежало Ричарду. Оставаться и видеть его она больше не могла.

На следующий день Одри уже сидела на чемоданах и ожидала такси. Ричард, возможно, будет рад, что по приезду в квартире стало пусто. Ей в любом случае придется убираться, поэтому чем быстрее она это сделает, тем лучше. Одри, конечно, успела привыкнуть к этому дому. Ночью ей так и не удалось уснуть, и она добила почти всю пачку сигарет. С утра девушка выглядела ужасно – мешки и синие круги под нижними веками и красные белки глаз, будто вместо табака она всю ночь курила травку. Когда подъехало такси, у нее вновь началась истерика, словно она только сейчас осознала, что все кончено.

Одри тянула два своих больших чемодана и хныкала, как первоклассница. Пока она спустилась по лестнице вниз, казалось, прошла целая вечность. У выхода ей попался мистер Болдуин – очень миловидный старичок с первого этажа, который прожил здесь с момента постройки дома.

– Доброе утро, Одри, – поздоровался он, поправляя свою неизменную клетчатую фуражку. – Ты что, уезжаешь?

– Здравствуйте, мистер Болдуин. Да, я больше здесь не живу.

– Девочка, почему ты плачешь? – он подошел ближе и протянул ей носовой платок. Одри опустила на пол тяжелые чемоданы и вновь почувствовала, как слезы стремительным потоком льются по щекам.

– Мы с Ричардом расстались… И мне придется искать новое жилье.

– Вот так дела… – старик покачал головой. – Бедняжка… Давай-ка я помогу тебе донести чемоданы.

– С-спасибо, сэр… – Одри снова громко всхлипнула и промокнула глаза платком.

– Да уж, денек сегодня выдался неважный… – вздохнул мистер Болдуин. – Ты слышала, что стряслось ночью?

– Нет.

– Помнишь мисс Таффер из подъезда номер один? Высокая брюнетка, которая любила ходить в коротких платьях?

– Да, конечно помню.

– Ее утром нашли со вскрытыми венами. Представляешь? Молодая девочка убила себя.

– Серьезно? – Одри изумленно приподняла брови. Элли Таффер была старше нее всего на несколько лет и постоянно меняла мужчин как перчатки. Она была очень красивой и хорошо зарабатывала. Одри всегда казалось, что эта женщина живет в свое удовольствие и даже не могла представить, что она способна на такое. «Тоже несчастная любовь. Другого объяснения быть не может,» – с грустью подумала девушка и еще раз всхлипнула.

– Что же с молодежью творится… – мистер Болдуин осторожно положил чемоданы Одри в багажник такси. – Всегда не могу уложить в голове подобные вещи… Не переживай, милая. Ты настоящее чудо. Красавица, каких поискать. Слышишь? У тебя все будет хорошо.