Мрачные сказочки Гренлока

Увидев Дуню в столовой, Фуф взбеленился. Он ощетинился и встал на дыбы, пробежал вокруг него на цыпочках, распушив шерсть и шипя. Дуня лениво поднял орлиную голову и предупредительно шмякнул хвостом об пол. Фуф подпрыгнул и взвился под потолок по колонне. Мы с девчонками наблюдали за этой сценой с надеждой, что Дуня решит закончить завтрак откусив Фуфу голову, и я, наконец, смогу завести себе карликового медведя, о котором давно мечтала. Однако грифон лишь разлегся на спине, подставив солнцу мягкий живот. Фуф перескочил с капители на балку, оттуда взобрался по открытым стропилам на прикрученные к перекладинам люстры и начал раскачиваться, яростно шипя и плюясь. Плевался Фуф отменно, так что вскоре досталось и Дуне, и мне, и некоторым студентам, и даже лорду Кекуле, которому Фуф умудрился угодить в бифштекс.

– О-ей! – воскликнула я и бросилась под стол.

Сидеть в укрытии или жить мне оставалось совсем недолго, потому что вскоре я увидела прямо перед собой острые носки лакированных ботинок. Затем раздался менторский голос замдекана:

– Ну, что ж, Зелин, вот теперь вы меня убедили.

Я выглянула из-под скатерти.

– Значит, у меня будет встреча с деканом?

– О, и еще какая, – мечтательно протянул лорд Кекула и захохотал.

– Благодарю вас, лорд!

– Угу, и обезьянку свою прихватите.

Я посмотрела наверх на висящего на хвосте и роняющего вниз ядовитую слюну Фуфа и вздохнула.

– Только если вы поможете мне его поймать.

– Это уж вы как-нибудь сами, – не согласился лорд. – Я жду вас в приемной через два часа. Советую также завершить все неоконченные дела, – почему-то сказал он и снова сделал мечтательный взгляд. – И только попробуйте не прийти.

– Я обязательно приду!

Я выползла из-под стола и сложила руки домиком. Лорд покачал головой и гордо удалился восвояси, взмахнув черным плащом. У темнеющего проема арки стоял подвывала Хин и тоже качал головой, проводя пальцем под подбородком.

– А про дела это он к чему? – спросила я у девчонок.

– Ох, Зелин, – Сэйни сочувственно поджала губу. – Даже не представляю, что с тобой сделает декан, если ты свершишь задуманное…

– Да мне нужен-то только один волос! Может, со шляпы или расчески! Может, напроситься к нему домой?

– Ты готова пожертвовать репутацией? – сморщилась Уна.

– А что если я прикинусь грабителем? И стащу его расческу!

– А как ты узнаешь, что она его? – не унималась Уна.

– Она будет лежать в ванной? – предположила очевидное я.

– Может, он ей собаку чешет? – возразила Уна.

– Не пори чушь, у декана восемь детей и жена та еще ведьма из совета Ордена. Так что врываться к нему домой самоубийственная идея, – оборвала наш спор Сэйни.

– Точно. О самоубийстве то я и не подумала, – грустно вспомнила я, почесав подбородок. – А ведь это какой-никакой выход из моего положения…

И тут на стол запрыгнул Фуф. Он показал Дуне язык и напушился. Уши он свел на макушке, а зубы и когти спрятал. И даже как будто стал светлее шерстью. Мы все втроем нахмурили лбы – Фуф перестал выглядеть отвратным чудовищем и стал вполне себе ничего. А после того, как он издал звук типа «ммурррлл» и потерся об меня, как кошка, некоторые из нас, а именно я, собрались и вовсе выпасть в осадок.

– Вот так и веди себя у декана! – предупредила я.

***

Прежде, чем попасть на аудиенцию, нам с Фуфом пришлось посидеть в приемной. Фуф притворялся пушистым песцом, свернувшись клубочком на спинке кресла, на котором сидела я и от нечего делать барабанила пальцами по мягким подлокотникам. Периодически мне в лицо прилетал недовольный взгляд мисс Анрены, болотной русалки и секретарши декана. Мисс Анрена была женщиной завидной красоты – с приятными округлыми формами и мятно-зелеными волосами. Глаза и губы у нее тоже были выдающимися. Но мы все равно звали ее Гангреной, пока она не слышит, за въедливость, с какой она допытывалась истинных целей визита, даже если ты принес на подпись никчемную бумажку из студсовета. В общем, времяпрепровождение в ее обществе нам с Фуфом критически не понравилось. Я слышала его сопение у себя за ухом. «Уфр, фурр, урр». И так все двадцать три минуты.

В кабинете декана в это время шел оживленный разговор. Там явно был лорд Кекула, и, как мне казалось, он умолял магистра Регуша отдать меня на съедение своим домашним пиявкам. Тут я хочу внести ремарку – в пиявку лорда Кекулы вошли бы три с половиной Фуфа. Я с удовольствием представила себе эту сцену, но тут дверь отворилась, и в проеме возник сам замдекана, черным силуэтом в ореоле света.

– Входите, Зелин.

Мы с Фуфом повиновались, при этом мой фамильяр потрусил следом за мной, мелко перебирая лапками, как будто был ручной собачонкой.

Магистр Люций Регуш, такой же человек, как и я, только член совета Ордена, поливал цветочки, звавшиеся лютиками за лютый характер. Зубы у лютиков были острые и частые, так что поливать их нужно было вовремя. Но меня чужие лютики не волновали, так что я разглядывала нашего декана, которого чаще всего видела издалека, обращая особое внимание на наличие и густоту растительности. Магистр был крепкого телосложения, коренаст, имел тонкую нервную кожу и маленькие глазки. И, к моему неописуемому счастью, был чернобров, кудряв и волосат. Этому факту я обрадовалась больше всего, мысленно благодаря генетику магистра за то, что природа не сделала его лысым.

– Магистр, – напомнил лорд Кекула.

Декан обернулся, разглядев мою скромную персону, и натужно вздохнул.

– Ну, что вы там натворили? Зачем напали на лорда Кекулу? – устало вопросил он.

– Это не я. Это он.

Я честно указала пальцем на виновника торжества. Фуф напыжился и стал походить на пуховый шар. Декан не без интереса обвел его взглядом и покачал головой.

– Вот он?

– Вот он, – подтвердила я.

– Не верю, – закачал головой магистр. – Им разве что пыль протирать в каком-нибудь склепе, или шапочку, там, какую, смастерить.

Заслышав сие, Фуф обиделся, но не подал виду. Но я-то знаю к чему эти скрежетания лапками по полу. Все, будет вам, господин магистр, и чудесный склепик, и шапочка.

– Э… – я не знала, что сказать.

– Ну, давайте, не будем тянуть. Вы признаетесь, приносите извинения, мы вас прощаем… и все идем дальше учиться. Ай!

Занятый нудной речью, декан не заметил, что слишком близко поднёс палец к лютикам. На коже выступила капля крови. Лорд Кекула промакнул лоб салфеткой и отвернулся, глубоко закатив глаза.

– Да вы ее спросите зачем она так к вам напрашивалась! – сглатывая слюну, подсказал лорд.

Магистр взглянул на меня исподлобья.

– Ну, и зачем, Зе…

– Зелин Деантар, – не без гордости напомнила я.

– Деантар? – выкатил глаза декан. – Я-то надеялся мы уже всех Деантаров выпустили. Что ни день, то печальные новости.

– Ну… лет десять вы еще можете жить спокойно! – заверила его я. – Если только вы, конечно, меня выпустите в этом году!

– Ну вот, приехали! Сейчас начнется! – возвел очи к потолку лорд Кекула. – Дайте мне другое задание, дайте мне другого куратора, я подам на вас во вселенский суд по правам учащихся!

– Не перебивайте, лорд. Все студенты знают, что пугать нас вселенским судом бесполезно, так как у нашего университета есть индульгенция на истязание учащихся, подписанная еще триста восемьдесят лет назад, – меланхолично остановил его декан. – Так что же вы хотели, Зелин?

– А мы можем поговорить с вами наедине? – заискивающе вопросила я. – Это личное.

Лорд Кекула зло ухмыльнулся, сложив руки на груди.

– Плиний, оставь нас, – попросил декан.

– Что? – возмутился лорд, взметнув бровями.

– Не переживай, мы найдем чем накормить твоих пиявок, – он приценивающе осмотрел Фуфа и в пол голоса произнес: – Тут им все равно нечем поживиться.

– Черти что! – оскорбился лорд и, взметнув плащом, куда-то исчез.

Декан выжидательно посмотрел на меня.

– Ну, выкладывайте.

Я понимала, что у меня почти нет шансов. Что если я нажалуюсь на нуму Антинуйю, то он просто не станет меня слушать. А если я цивилизованно попрошу магистра отрезать мне локон своих волос, то он, скорее всего, сдаст меня инквизиции. Осознав, что выбора у меня нет, а время стремительно кончается, я набралась смелости и решительно набросилась на магистра, крепко вцепившись ногтями в его волосатую грудь, так кстати показавшуюся за двумя отстёгнутыми пуговками рубашки. Декан от неожиданности взвизгнул и попытался вырваться, но у меня не было морального права уйти отсюда без добычи.

– На кого вы меня оставили! Бедная я, несчастная! – взвыла я и быстрым шепотом добавила: – Умоляю, избавьте меня от моего фамильяра, он пытается меня убить, не верьте его милой мордашке!

– Что? Что вы несете?! Отцепитесь немедленно!

Я отскочила, спрятав руки за спину. В кабинет торжествующе ворвался лорд Кекула.

– Что тут происходит?! Ага!

Декан нервно оправлял потрепанный пиджак и прическу, растирая пострадавшую растительность и в ужасе глядя то на меня, то на Фуфа. Фуф в это время успел переместиться на трюмо, где сидел у зеркала, обхватив бюст великого магистра Фарэвэла, председателя Совета Ордена Тайны, и самозабвенно лизал ему бронзовое ухо. По всему было видно, что декану не хотелось связываться ни со мной, ни с Фуфом.

– Мне его бабушка подарила, – произнесла я скромным голосочком.

– Ба… бабушка? – переспросил магистр.

Я кивнула.

– Она сказала, что он химера.

Лорд Кекула прищурился, разглядывая моего фамильяра.

– А больше похож на…

– Не придумывай, Плиний! – резко прервал его декан. – Раз Зловещая Розамунда так сказала, значит, так оно и есть! А вы – идите учиться! И больше чтобы я от вас ничего такого не слышал! А лучше – не слышал ничего о вас!

Я облегченно вздохнула и собралась скорее отсюда сбежать, но лорд Кекула загородил мне выход.

– Два нападения за день. По-моему, в нашем уставе есть четкие распоряжения относительно несанкционированного руководством насилия, особенно в отношении профессорско-преподавательского состава!

Декан вздохнул, глядя на меня и пожимая плечами.

– Устав!

Так вот я и попала, наконец, в наше местное КПЗ. Но до этого мне пришлось подождать конвоя в приемной. Пока мы с Фуфом сидели на том же кресле, я подслушала несколько интересных фраз, донесшихся из кабинета декана. При этом мисс Анрена смотрела на меня осуждающе, хотя я была почти уверена, что ее правое ухо немного вытянулось в сторону кабинета, вследствие распиравшего ее любопытства.

– Подумать только! Люций! В нашем университете, как у себя дома, расхаживает сам-знаешь-кто, и ты ничего не делаешь! – это ругался лорд Кекула.

– А что я могу сделать? Такова воля Розамунды!

– Я предупреждал Совет, что ее захоронение нужно уничтожить! Старая карга давно в могиле, а мы до сих пор пожинаем плоды ее злобства!

– Тише, Плиний! – зашикал декан. – Лютики не переносят шума. Они становятся дико кусачими.

– До чего ты докатился, Люций! Лучший выпускник Академии чародеев, непревзойденный победитель Турниров бесконечных войн беспокоится о цветочках! Ты бы лучше побеспокоился о сам-знаешь-ком! Ты совсем обрюзг!

– Я бы посмотрел на тебя, если бы тебе твоя супруга подарила лютики! – возмущенно защищался декан. – А это не наши проблемы, девочка выпустится, и пусть сама их расхлебывает.

Раздался громкий «пхах». Мне кажется, я физически почувствовала колебание воздуха от того, как лорд Кекула осуждающе качает головой.

– Моя супруга, как все нормальные супруги, дарит мне кровяную колбасу собственного изготовления, а не эти ваши романтические извращения! Вот и проследи теперь, чтобы «девочка» выпустилась, и ничего не пришлось расхлебывать нам!

– Я?! Пять лет мне никто ничего не говорил, а тут – на тебе, расхлебывай! Это ты его упустил! Как, я тебя спрашиваю? Пять лет, Плиний!

– Пять лет никто не плевался в мой бифштекс! – с ярым негодованием выпалил лорд Кекула.

– Ах, Плиний…

– Да что Плиний? Думаешь, Розамунда просто так дарит кому-то такие вот «подарочки»? Не понимаешь, к чему все идет?

Дальше я ничего не услышала, потому что за мной пришли, а Фуф смылся. Как всегда, на самом интересном! Мне и самой было жутко любопытно к чему же все идет, а пока…

***

Я планировала провести четыре часа своего заключения выкрикивая лозунги за свободу слова, но тут мой взгляд упал на камеру напротив. Нет, не подумайте, что у нас тут какой карцер. Камеры у нас были чистые, светлые и даже немного уютные. Настолько, что некоторые неплохо проводили там время.

– Айко?

Мой лабораторный друг сидел на полу, оперевшись спиной о скамью, и читал книгу. Луч солнца из высокого окна за его спиной обворожительно прекрасно падал ему на голову. Увидев меня, он лишь на мгновение поднял взгляд и перелистнул страницу.

– Здравствуй, Зелин.

– А ты… ты чего тут делаешь?

Он вновь удостоил меня короткого, но внимательного взгляда.

– Читаю.

– Да ладно? – иронично выпалила я. – А что у себя в лаборатории не почитаешь?

– Тут тихо и светло. Было. До твоего появления, – не поднимая глаз, произнес он.

– Эй, тюремщик! – закричала я.

– Ну че? – недовольно спросили меня из-за стенки.

– Тут одному заключенному сильно весело сидится! А давайте вы меня к нему подселите, и я гарантированно испорчу ему существование!

В коридоре показался высоченный Бало, который и исполнял сегодня роль тюремщика.

– Че правда?

– Совершенно так!

– О, нет… – простонал Айко.

Бало повернулся к нему и злорадно ухмыльнулся, доставая ключи.

– Сильвупле, мадам, – пробасил он, выпуская меня из моей камеры и препровождая в камеру Айко.

Я сделала книксен и улыбнулась.

– Только без всякого там! – пригрозил Бало. – Никаких шпилли-вилли!

– Агась, – тут же согласилась я.

Айко мучительно закатил глаза, словно играл умирающего Ромео. Я плюхнулась на пол рядом с ним и выцарапала книгу у него из рук.

– Ну-ка, что тут у нас?

– Геологическое строение и новые направления в исследовании разломов доликийских отложений Прикритийского бассейна и западной части Агаванской плиты, – размеренно и четко вывел Айко.

Я пролистала книжку, не найдя в ней цветных картинок, только какие-то карты и графики.

– Скукотищщаа… А чем ты этому детине насолил?

– Не подписал обходной лист. Он вернул магический ускоритель в нерабочем состоянии.

– Аа… ясненько. Ну, скажи же, что ты это специально изобразил, что тебе не хочется, чтобы я посидела тут с тобой?

Айко смерил меня уставшим взглядом.

– Конечно, ведь мне страсть как не терпится срочно начать выслушивать все твои печальки вместо того, чтобы почитать сей достойный труд по геологии.

– Ну… – я зависла, пытаясь осознать сарказм это или нет, – у тебя все равно уже не было выбора!

Айко вздохнул. А я принялась всматриваться в мелкие строчки, сложив голову ему на плечо.

– Ты переходишь всякие границы, женщина, – заметил он.

– Ну, а зачем же мы еще нужны по-твоему? – весело отшутилась я.

– Чтобы нарушать равновесие и создавать хаос из ничего? – саркастично вывел Айко.

Мы посмотрели друг другу в глаза. У Айко был все тот же возмутительно глубокий взгляд, в который хотелось упасть, как в какой-нибудь доликийский разлом. Однако он не дал мне ответить гадость.

– Ну, что ж, давай не будем оттягивать неизбежное. Что у тебя случилось?

– С чего ты взял, что что-то случилось?

– Ты раньше не была такой неуравновешенной. И не сидела в камере временного заключения.

– Все мужики – козлы, – выпалила я и снова уткнулась в книгу.

– Интересно, – меланхолично произнес Айко, наблюдая за мной. – А ты сама дошла до этого вывода или тебе помогли?

Я повернулась к нему, чтобы одарить рассерженным взглядом.

– Ничто так не помогает дойти до этой мысли, как встреча с бесчувственными представителями якобы сильного пола, – как можно язвительнее произнесла я.

– Угу, – мягко отозвался он, тоже глядя мне в глаза. – И ты решила, что лучший способ забыть одного козла – это броситься в объятия другого?

– Что? Ты не козел.

– Это противоречит твоей логике, – спокойно отметил Айко.

– Ладно, я не права! Не все мужики козлы! Ты доволен?!

– Отчасти, – согласился он.

– И что же мне сделать, чтобы осчастливить тебя полностью?

Вместо ответа Айко долго и странно смотрел мне в глаза. Неужели тоже представлял меня в качестве ужина для пиявок? В общем, мне надоело ждать, и я снова удобно устроилась у него на плече.

– Так и почему же ты тут оказался?

– Поссорился с заведующим лаборатории.

– О, а ты что умеешь и такое?

– Выходит, что умею.

– А почему тут? Ты ему с ноги врезал?

– Нет, просто отметил, что его труды недостойны стоять даже на полках в детском саду. И аргументировал почему.

Я прыснула.

– Но за это же не сажают?

– Ну, допустим, я еще демонстративно отправил в урну его магистерский диплом в рамочке, который висел на стене почета. И сломал магипоглощающую установку.

– О… это уже прям подвиг… Постой-ка! – я отстранилась. – Ты специально это сделал?

Айко ответил не сразу, все так же красочно вглядываясь мне в самую душу.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты тоже так себя никогда не вел. Ты так носишься с этой всей магитехникой… странненько, что ты сломал магипоглощающую установку. Даже в приступе гнева не могу представить, чтобы ты это сделал… Точно! – вспомнила я. – Сейчас же конец года! У тебя весной подозрительные обострения чуства справедливости. Ты хочешь снова остаться на какой-то там по счету год! Да? Да?

Айко отвел взгляд, стиснув челюсти.

– Не вмешивайся, Зелин. Тебя это не касается. Сама-то что натворила?

– Я? Да так… «несанкционированная агрессия».

– А жертва?

– Декан и замдекана, – без особого выражения ответила я.

Айко посмотрел на меня с уважением.

– И, заметь, я не спрашиваю зачем.

– А хочешь я скажу? – оживилась я.

– Нет.

– Ну, пожалуйста!

Айко вздохнул.

– Просто так я все равно не отделаюсь?

– Не-а! – радостно подтвердила я.

– Ну, и зачем?

– У меня диплом пропадает! Мне там такое задали! Нум Батист даже сказал, что меня втянули в какую-то опасную игру…

– Ты рассказала другому преподу? Зелин? Ты что хочешь вылететь?

– У меня не было выбора! Он сказал, что это необратимое зелье! Мы никогда такого не проходили! Как бы еще я об этом узнала?

– Дай-ка список, – заинтересовался Айко.

Выражение бесконечной скуки на его лице сменилось озабоченностью. Я потянулась к корсету и, отвернувшись, вытащила листок. Айко взял его в руки и долго и внимательно бороздил взглядом.

– Бред какой-то…

– Вот и мы так решили!

– Мы? – Айко вздернул бровь.

– Я и мои соседушки.

– Зелин, я знаю человека, который может помочь тебе бежать из страны. Так, к слову.

– Что, все так плохо?

– Ты не сдашь этот экзамен, – совершенно серьезно заявил Айко. – Половину из этих средств можно достать только на черном рынке. И если ты это сделаешь, то автоматически станешь обвиняемой в хранении запрещенных веществ. А если не сделаешь… кажется, ты говорила, что у тебя очень чувствительная к поражениям семья.

– Но что же мне делать??

– Я уже подсказал тебе путь.

Айко вернул мне злосчастный список.

– По идее, никто кроме меня и куратора не будет знать состав… – размышляла я.

– Да, и если твое зелье сработает, твой куратор может принародно объявить список, и ты отправишься этапом в Заречную колонию для ведьм и колдунов.

– А если не сработает?

– Тогда ты просто провалишь экзамен.

– Тогда может мне так и поступить?

– Это разумно, – согласился Айко. – Но ты живешь на Авесказаре. В мире, где не спрашивают почему ты проиграл, а просто закапывают тебя по самую макушку, не испытывая сожалений. Если бы ты читала историю, то знала бы, что в ГУТСе каждые лет сорок – пятьдесят происходят такие ситуации. И никто не в праве обвинить нума высшей ступени. Зато простого студента, как ты, – запросто. При этом не важно насколько богаты твои родители. Таков Устав. Поэтому, как только ты провалишь экзамены и опорочишь безупречную репутацию твоей семьи победителей, то можешь спокойно прятаться на Волчьих островах всю оставшуюся жизнь от своего дяди Геральта. Хотя, скорее всего, он просто выдаст тебя замуж в какую-нибудь отдаленную колонию и сотрет твое изображение с семейного древа. Но еще ты можешь попросить о помощи того, у кого есть разрешение на владение такими средствами. И это точно не нум Батист. Уж извини, Зелин, но это было глупо. Ты не можешь быть уверена, что он не донесет об этом в аттестационную комиссию.

Я дернула плечом, ничего не ответив.

– И у кого же есть такой доступ?

Айко отвел взгляд к потолку.

– Например, у заведующего лабораторией…

– Шикарно! Раз ты знаешь, как вывести его из себя, значит, знаешь и то, как завоевать его расположение!

На меня тут же направили осуждающий взгляд.

– И насколько же низко ты готова пасть?

– Прямо до уровня пола! В смысле готова даже полы помыть у вас до конца семестра. Вам же нужна девушка, владеющая навыками идеальной уборки?

– У нас для этого есть Арти.

Арти – это зомби, если что. Настоящий, а не как Геркулай. Айко подключил Арти к каким-то электродам, заставляющим его думать, что он уже поел мозгов. А еще он обучил его простейшим действиям – таким, как мытье полов. Единственное, что в Арти никак не получалось исправить, так это его странную тягу к костям. Точнее, рефлексивную остаточную речь, которая звучала как: «кости бы». Вот если честно, жутко, когда к тебе подкрадутся в коридоре и гулко рявкнут такое на ухо. Айко, разумеется, не приносил питомцу костей, считая это атавизмом из прошлой жизни.

– Ага, ну-ну. Неужто ФранкенАрти лучше, чем живая и нуждающаяся в помощи я?

Айко улыбнулся. В первый раз за вечер.

– Так и быть, Зелин. Я расскажу тебе как понравиться нуму Грецлаву. Но только из научного любопытства.

Я не удержалась и набросилась на него с неуместными объятиями, но сверху тут же раздалось:

– Эй! Мы же договорились!

– Я пытаюсь его задушить! – шикнула я. – Уйди, Бало! Не мешай процессу!

Наш тюремщик насупился, постоял еще немного, взвешивая все за и против, но так как был безмерно туп, то так и не смог сделать какой-нибудь вывод и ушел обратно на свой пост читать неприличные магижурналы с движущимися картинками.

Вечером, когда я вернулась домой, меня ждал Дуня, притаившийся за портиком у входа. Скрыть свои внушительные телеса и крылья у него не вышло, так что об эффекте неожиданности не могло быть и речи. Но ради его удовольствия я постояла на крыльце и даже пропела: «Ой, как хорошо сегодня, стою тут одна одинешенька, никого не трогаю… тишина, красота, цветочки распускаются…». А когда Дуня выскочил из укрытия, я картинно напугалась, изобразив падение в обморок. Дуня был счастлив, а я получила свою кость плоскозубки, добытую в неравном бою. Итого, у меня было целых четыре ингредиента из пятидесяти пяти и целых три варианта где взять еще – черный рынок, нум Грецлав и бабуленькина сокровищница. Я довольно улыбнулась, решив начать с последнего.

Сказочка пятая, про расхитителей гробниц

На следующий день я первым делом отправилась конечно же… трам-да-да-дам! В лабораторию! Мучить моего ни в чем не повинного товарища по несчастью! Увидев меня, он стал мрачен и попытался изобразить боль. Но я-то знаю, что такую расчудесную прелесть, как я, просто невозможно не любить! Поэтому я была уверена, что он притворялся. И даже эти умилительные попытки скрыться от меня в отсеке для особо опасных экспериментов нисколечко не убавили мой азарт. Тем более, что я успела ухватиться за ручку двери прежде, чем Айко смог окончательно сбежать. Пару секунд мы тупо смотрели друг на друга через стекло. При этом я улыбалась, а Айко делал вид, что у него кто-то умер. В конце концов ему пришлось уступить моему очарованию!

– У меня начинается передоз тебя, – мрачно сообщил он. – Симптомы – жгучее желание перевестись в лабораторию другого факультета.

– Во-первых: «Ничего, ничего, от счастья не умирают!» – процитировала я какую-то крысу и похлопала несчастного по плечу. – А во-вторых, ты ведь понимаешь, что я и там тебя найду?

Губы Айко разочарованно поджались.

– Мне больше нравилось, когда ты молча пялилась в визир и воровала фразы из мультфильмов, доедая мой ужин. А теперь мне приходится с тобой разговаривать.

– Если ты хотел добавить восхищение в эту фразу, то получилось не очень, старайся лучше! – воскликнула я.

Айко прикрыл глаза и покачал головой.

– Мои волосы, знаешь ли, дорого стоят! – с намеком улыбнулась я.

Осчастливленный моим появлением друг изобразил недоумение.