24 секунды до последнего выстрела

***

На следующий день ему никто не писал и не звонил – а Себ не отказался бы от срочного задания. Однако его не было, а значит, не было повода отменить неприятную встречу.

Себ провёл ладонью по ёжику волос, поправил галстук, поддёрнул рукава пиджака, который, кажется, стал маловат в плечах, бросил на отражение недовольный взгляд и вышел из дома.

На обед к Эмили он ехал несколько заранее, наплевав на все правила приличия. Ему просто хотелось побыстрее с этим покончить. И даже при том, что он сам придумал устроить этот обед, участвовать в нём не хотелось.

Его успокоила бы быстрая езда. Но кто бы сумел ехать быстро в Лондоне в половине четвёртого после полудня в субботу! «Форд» едва тащился по пробкам, пару раз Себ нарушил, чтобы проскочить очередной затор, но на среднюю скорость движения это не сильно повлияло. Радио он выключил – раздражало. Начал постукивать пальцами по рулю. Поймал себя на этом – и немедленно прекратил. Внутри будто бы что-то зудело и ворочалось. Мелькнула бредовая мысль бросить машину на любой парковке (только попробуй найди её) или просто на тротуаре и пойти пешком.

Зачем ему вообще сдался этот обед?

«Ради Сьюзен», – напомнил он себе. Он делает это ради Сьюзен. Поэтому приедет сейчас домой к Эмили, будет жать руку её новому парню, травить анекдоты и вести себя дружелюбно.

Сьюзен важно увидеть, что он ободряет выбор её матери, и главное, что появление Джексона Уилшира ничего не изменит и не испортит в их отношениях.

На стадии планирования всё было отлично, а теперь Себ с трудом боролся с непонятным глухим раздражением. Он даже не мог точно сказать, что его злит: не ревность же, в самом деле?

Выворачивая к дому Эмили, Себ понял, что вспотел. Почти час в дороге, нервы и плохое настроение сделали своё дело. Оставалось надеяться на дезодорант.

Какое ему вообще дело, что о нём подумает Уилшир?

Дверь дома открылась, и на улицу выскочила Сьюзен. Все неприятные мысли, волнение и раздражение тут же исчезли. Себ улыбнулся, ощущая, как внутри разливается тепло, вышел из машины и подхватил Сью на руки.

– Пап, – шепнула она, – давай уедем, пожалуйста?

– Что случилось, принцесса? – спросил Себ с тревогой, опуская Сью на землю.

Она была одета в симпатичное розовое платье, но лицо покраснело, а на щеках виднелись дорожки слёз.

– Не стану я с ним обедать, – резко заявила Сью, – зачем она вообще это придумала?

– Мама?

– Терпеть её не могу.

Тяжело выдохнув, Себ заблокировал двери машины, протянул Сьюзен руку, и они неторопливо пошли вокруг дома.

– Я это плохо сказала, да? – после долгой паузы уточнила Сьюзен. – Про маму?

– Плохо, – согласился Себ.

– Просто меня бесит Джексон. Зачем он ей? Почему она не может снова жить с тобой? Ты же вернулся и теперь не уедешь…

Это было очень сложно. Себ дорого дал бы за возможность вернуться в прошлое, когда Сьюзен задавала пусть каверзные, но не такие острые вопросы.

– Помнишь, – начал он, подыскивая слова и разглядывая ухоженные клумбы Эмили, – мы говорили про развод?

– Угу, – кивнула Сьюзен, – ты сказал, я маленькая и не всё пойму. Уже не маленькая.

– Ещё какая большая, – хмыкнул Себ, и Сьюзен тут же недовольно наморщила нос. – Когда мужчина и женщина влюбляются друг в друга настолько, чтобы пожениться, они думают, что будут вместе всю жизнь.

– Вы тоже думали?

Маршрут вокруг дома оказался слишком коротким, но Себ решил, что они могут его повторить.

– Да, думали. Но потом оказалось, что мы очень разные. Мы мало виделись друг с другом из-за моей работы. Мама хотела бы, чтобы мы встречались чаще, чтобы я жил дома постоянно. А я не хотел бросать работу. И в конце концов…

Себ не случайно опасался этого разговора. Дело в том, что, зная Сьюзен, легко было предположить закономерный вопрос. Что-то вроде: «Если ты перестал любить маму, значит, перестанешь любить и меня?». И он всё никак не мог подобрать объяснения, почему этого никогда не произойдёт.

– Вы развелись, – мрачно подвела итог Сьюзен. – Пап, я всё думаю, – она крепче стиснула его ладонь и, конечно, озвучила тот самый больной вопрос.

Себ обнял её за плечи и поцеловал в макушку.

– Нет. Тебя я буду любить всегда. Бывают разные виды любви. Мы можем развестись с мужем или женой, но нельзя перестать любить своего ребёнка.

Сьюзен наклонила голову и спросила хитро:

– Даже если он очень-очень плохо себя ведёт?

– Даже в этом случае. Правда, – Себ добавил с нажимом, – эта любовь отнюдь не мешает родителям наказывать своих детей, особенно если они очень-очень себя плохо ведут.

Сьюзен заливисто рассмеялась, а Себ спросил:

– Идём на обед? Нас уже ждут.

Как ни странно, возражений не последовало, и они вместе вошли в дом. Впрочем, ни задержаться в гостиной, где уже был накрыт стол на четверых, ни толком поздороваться с Эмили Сью не дала, потащив Себа к себе в комнату, смотреть новые рисунки. Она с раннего детства любила рисовать, но в последнее время у неё стало получаться совсем хорошо. Как минимум у Себа не возникало ни малейших сомнений, что именно изображено.

– Это вчерашний, мы с мисс Кларенс ходили к пруду.

Себ взял акварель и внимательно изучил. В прошлом году Сьюзен то и дело промахивалась с размерами предметов, а теперь на рисунке была совершенно правильная, как он мог судить, перспектива. И в воде отражались облака. Сам бы он так не нарисовал.

– Здорово! – искренне сказал он. – Мне нравится.

– Хочешь, я тебе его подарю? Хотя нет, – Сьюзен забрала лист бумаги, – я тебе нарисую другой, лучше.

– Буду ждать.

Они убрали рисунки по местам и, когда прозвенел дверной звонок, спустились вниз.

Джексон обнаружился в гостиной. Он робко стоял возле стола, сунув руки в карманы брюк. Высокий, худощавый. Тёмные волосы длиннее, чем на последнем фото: слегка прикрывают уши. Лицо узкое, с гладким подбородком.

Он широко улыбнулся, вытащил руки из карманов, протянул одну Себу и сказал торопливо:

– Привет! Я Джексон. Джексон Уилшир. Привет, Сьюзен, как дела?

– Себ, – представился он, пожимая протянутую руку, и слегка надавил на плечо Сьюзен. Поняв намёк, она ответила недовольно:

– Привет.

– Я… очень рад познакомиться, очень. Себ – это от Себастиана, да?

– Просто Себ.

Время от времени Себ подумывал задать маме вопрос, что именно заставило её выбрать это жуткое километровой длины имя для своего сына, но как-то к слову не приходилось. Зато он сделал то, что было в его силах: отрезал от этого имени столько лишних букв, сколько получилось.

– Сьюзен постоянно о тебе говорит, – продолжил Джексон. – Ты военный, да?

– Уже нет, – отозвался Себ суховато, – работаю в охране.

– А где служил?

– На войне! – заявила Сьюзен. Джексон засмеялся, но слегка натужно.

– Учитывая обстановку семейного обеда, – чуть улыбнулся Себ, – давай остановимся на этом исчерпывающем ответе. А ты чем занимаешься?

Из досье, конечно, Себ знал, что Джексон – стоматолог, что у него частная практика и свой кабинет, пусть и не на Харли-стрит, но неплохой и доходный. Но светить этими знаниями не собирался.

– Стоматолог.

– Полезное знакомство, Сьюзен, – заметил Себ, – у тебя сколько зубов ещё не выпало?

Сью посчитала:

– Три.

– Как минимум три раза Джексон сможет тебе помочь.

– Обязательно помогу! – с энтузиазмом заверил её Джексон. – Да и тебе, Себ. Будет нужно – обращайся, сделаю скидку.

– Ну, если скидку…

– Дорогие мои, за стол. Я одолела индейку!

Эмили внесла блюдо, на котором лежала крупно порезанная индейка с аппетитной корочкой. Джексон тут же засуетился, перехватил блюдо, помог поставить его на стол, уронив пустой стакан, и все сели на места. Сьюзен решительно устроилась между Себом и Эмили, напротив Джексона, и кидала на него недовольные взгляды.

– Алкоголь не предлагаю, – проговорила Эмили мягко, – но есть отличный морс.

Себ потянулся к графину – разлить – и столкнулся с рукой Джексона. Логично. Если он переберётся к Эмили, то будет хозяином в этом доме.

– Извини, – Себ убрал руку, и Джексон налил всем морса, потом положил индейки и сел на место. Пальцы у него подрагивали, и Себ понадеялся, что в стоматологическом кабинете он ведёт себя увереннее.

Но, не считая этого эпизода, обед шёл мирно. Эмили сначала явно ощущала неловкость, но потом расслабилась и снова начала улыбаться обычной мягкой улыбкой. У Джексона перестали трястись руки. Сью всего пару раз отказалась отвечать на его вопросы, а сам Себ чувствовал себя здесь лишним.

– Па-ап? – Сьюзен коснулась его плеча.

– Что, принцесса?

– Мы сходим в зоопарк? Помнишь, ты обещал? – и бросила на Джексона хитрый взгляд.

Себ быстро разгадал, что тут произошло. Он не обещал Сью никакого зоопарка, зато туда предложил пойти Джексон. И она теперь сообщала: «Видишь, ты мне не нужен, даже в зоопарк меня может сводить папа».

Хотелось сделать вид, что он ничего не понял, и ответить: «Хоть завтра». Но, чёрт, это было бы очень неправильно по отношению к Эмили и Джексону.

– Что-то не помню я про зоопарк, – произнёс он. – И знаешь, я его не очень люблю. Все эти тигры в клетках…

– Я обожаю зоопарк! – радостно сообщил Джексон. – Хочешь, сходим завтра вместе, Сьюзен? Эмили, ты с нами?

Прежде чем Сью успела категорически отказаться, Себ вставил:

– Мне нравится этот план. А мы с тобой через выходные поедем смотреть оленей. Без клеток. Что скажешь?

– Ладно, – буркнула она.

После мороженого на десерт Сьюзен ушла к себе, и атмосфера в гостиной снова стала неуютной. Эмили и Джексон перебрались на диван, Себ сел в кресло, закинул ногу на ногу и понял, что сказать ему нечего.

Эмили разглядывала маникюр, Джексон заинтересовался обивкой дивана. Впрочем, именно он первым нарушил тишину и спросил:

– Значит, ты в охране? Не стал спрашивать подробности при Сьюзен, понимаю, ей это ни к чему. Чем именно занимаешься? Если это не секрет, конечно, – он улыбнулся и развёл руками. Дружелюбие буквально хлестало из него. А ещё он сидел очень близко к Эмили, не пытался лапать её, но как бы держал в своём поле, в личном пространстве. Очень интимно.

– Никаких секретов, – отозвался Себ, чуть отведя взгляд. – Работаю в корпорации, сопровождаю босса на встречи. Играю мышцами и всё такое.

– Я думал, там предпочитают бугаев, – фыркнул Джексон.

– Мой босс предпочитает результат.

– Я рада, что ты вернулся, – произнесла Эмили. – Не думала, что ты решишь осесть в Британии. Мне казалось…

– Я уже староват для армии, – с деланным равнодушием сказал Себ и повторил то, что говорил уже несколько раз разным людям: – Начинаю тянуться к мягкой кровати и горячему душу.

– Да уж, понимаю, – засмеялся Джексон, а Эмили посмотрела пристально и сказала:

– Забавно, как с возрастом меняются люди. В двадцать пять ты говорил, что у тебя есть призвание, единственный талант и ты не собираешься его зарывать… Впрочем, я рада, что это в прошлом.

– Что за талант? – тут же заинтересовался Джексон, а Эмили совершенно спокойно сообщила:

– Он снайпер какого-то там очень высокого класса. Один из лучших в британской армии.

– Ух ты! – восхитился Джексон, как будто ему рассказали, что Себ лучше всех в Британии… ну, скажем, строит дома или вышивает крестиком. Это было даже ненормально – испытывать такой восторг, учитывая род деятельности, о котором они говорили. – Ты выступал на соревнованиях? – а, вот теперь понятно.

– Нет, не выступал, – Себ поймал его взгляд и сказал прохладным тоном: – Чтобы снять эти вопросы в будущем: в армии снайпер не поражает гонги на больших расстояниях на скорость. Лучших оценивают по другим критериям.

Джексон сглотнул, перевёл взгляд за окно и объявил, что погода сегодня прекрасная.

Если бы существовал прибор, который меряет неловкость беседы, он бы пищал без остановки, а показатели бы зашкаливали.

– Себ, я хотела спросить… – Эмили поёрзала на диване. – Мы с Джексоном планируем в начале сентября на неделю уехать в отпуск. Ты не мог бы присмотреть за Сьюзен? Днём она с няней, никаких сложностей. К тому же начнётся учёба…

– Без проблем, – тут же согласился Себ. – Позвони мне потом, скажи даты.

Оставалось надеяться, что Фоули не придёт в голову куда-нибудь его послать.

– Спасибо! Я бы взяла её с нами, но школа…

А ещё восьмилетний ребёнок не очень способствует романтике, ага. Себ отлично понимал.

– Ладно, мне пора. Завтра…

– Работа, да?

Вообще-то, нет, но именно это он и хотел сказать.

– Точно. Джексон, рад знакомству. Удачи в зоопарке.

«Я тоже очень рад», «спасибо, что пришёл», «звони», – и прочее в том же духе. Простившись с ними, Себ поднялся к Сьюзен, ещё немного посидел с ней, послушал о жизненных неурядицах героини какого-то мультика и ушёл.

Всё прошло хорошо. Но больше дом Эмили не казался ему домом.

***

Клаус дважды вызывал Себа в охрану на деловые встречи и один раз отправил приглядывать за «Хаммером» без номеров. Себ сорок минут держал его под прицелом, но наушник так и не отдал команду стрелять, и «Хаммер» благополучно скрылся за поворотом. А потом наступило затишье – внезапно и Клаус, и Фоули пропали, не было ни звонков, ни сообщений, ни заданий.

Себ понял, что буквально вешается со скуки. Он никак не мог хоть чем-то забить свободное время. Как-то он зашёл в строительный магазин, купил штукатурку, пять вёдер краски, инструменты и выкрасил стены и потолок. Теперь в комнате было чисто, свежо, но воняло краской. С цветом он, кажется, промахнулся. Выбрал бежевый, а вышел какой-то буро-коричневый, под цвет запылённого грязного брезента. Зато белый потолок получился отлично.

Следом Себ приобрёл кровать. Надоело уже говорить всем про неё, а спать на раскладном диване.

После этого ещё сутки он провалялся в кровати, открывая для себя давно забытые грани наслаждения физическим комфортом. Смотрел телевизор. Провёл тщательную ревизию интернета и отобрал целую папку подходящей порнухи – пока на просмотр не очень тянуло, похоже, он перебрал этого добра на неделе после возвращения в Британию. Но пусть лежит, запас карман не тянет.

Когда в пятницу позвонил Грег и спросил, не хочет ли он выпить пива, Себ подскочил с новой кровати как по сигналу тревоги.

– Со мной тут пара ребят из отделения, – продолжил Грег. – Не возражаешь?

Себ не возражал бы, даже скажи Грег, что с ним пара маньяков и Джим Фоули собственной персоной.

Полицейские заняли их с Грегом любимый угловой столик и придвинули к нему ещё один. Оказалось, что коллег с собой Грег привёл троих. В самом углу сидел полный лысый мужичок лет пятидесяти. У него была добродушная широкая улыбка и старомодные усы щёткой. Рядом с ним приткнулся неприметный парень с коротко стриженными светлыми волосами. Он обжёг Себа очень внимательным взглядом и первым протянул руку, бросив отрывисто:

– Пол Брэндон.

– Кристофер Рич, – помахал полный мужичок, чтобы не тянуться через стол.

– Джоан Вуд, – рука Себа оказалась в крепкой хватке молодой женщины с очень короткими чёрными волосами и резкими чертами лица.

Стоило Себу сесть за стол, как его просветили: собрались они не просто так, а по поводу.

– С повышением, детектив-инспектор! – объявила Джоан, и остальные подняли бокалы. Себ присоединился к бурным поздравлениям, от которых Грег засмущался.

– Я всегда говорил, что он далеко пойдёт, – пояснил толстяк-Кристофер. На полицейского он не очень-то походил, но по паре фраз Себ разобрался, что он судмедэксперт, а потому быстро бегать ему не обязательно, главное – работать как следует головой и руками.

Джоан теперь стала напарником Грега, а Пол возглавлял их команду.

– Что, Себ, не желаешь в полицию? – спросил Пол на второй пинте. – Тут недобор крепких и башковитых ребят.

– Нет, спасибо, – Себ салютовал ему бокалом, – я уже попробовал, с меня хватит.

– Попробовал? – удивилась Джоан.

Грег и Себ переглянулись – и новоназначенный детектив-инспектор пустился вспоминать эту историю тринадцатилетней давности.

– Мы начинали вместе на курсах. У этого парня, – он с обвинительной интонацией в голосе ткнул пальцем Себу в грудь, – отличная память. А как он с цифрами обращался – это надо видеть, – он хитро прищурился и спросил: – Себ, девятьсот сорок семь на триста четырнадцать?

– Эм… – Себ сдавил переносицу. Он, конечно, хорошо считал (в том числе поэтому и стал хорошим снайпером), но не после пива же? – двести восемьдесят… двести девяносто семь тысяч триста пятьдесят восемь.

– Джоан, проверь! – велел Пол. Джоан полезла за телефоном, потыкала кнопки и объявила:

– Верно! – и тут же сообщила: – Вы сговорились! Жульничество!

– Прости, Себ, – Грег развёл руками, очевидно, не испытывая ни капли сожаления.

Себ проворчал:

– Как всегда… – потому что, действительно, этот номер повторялся далеко не в первый раз.

– Я проверю! – решительно сказала Джоан. – Шестьсот сорок пять на четыреста восемьдесят. Восемьдесят два.

– Триста десять тысяч… эм… восемьсот девяносто, – посчитал Себ, и после проверки на калькуляторе было единогласно решено выпить.

– Эй-эй, – напомнил Кристофер, – с этой арифметикой вы не дорассказали историю. Почему же этот математик не работает в Ярде?

Грег, хлопнув себя по лбу, вернулся к теме:

– У него было отличное будущее в полиции! Как думаете, что его напугало? – он сделал драматическую паузу. – Бумаги. Этот сукин сын сбежал, когда понял, сколько придётся вести отчётности.

После нескольких секунд молчания грянул громовой хохот, который подхватил и Себ. Честное слово, он не жалел о том, что сбежал с курсов. Он и пошёл на них просто так, сам не зная, чем хочет заниматься. Выбрал, потому что «полицейский – это уважаемо», по мнению мамы, и потому что «должна быть мужская профессия», по словам папы. И потому что его задолбало подрабатывать непонятно где и кем: то официантом, то грузчиком, то продавцом. Хотелось заняться чем-то серьёзным.

– Может, и не прогадал, – сказал Кристофер, отсмеявшись. – Зато вон, весёлый, здоровый и волосы все на месте.

– И даже без седины, – не без зависти заметил Грег. Пол и Джоан, у которых седины тоже не наблюдалось, переглянулись и пожали плечами.

Потом, конечно, начались рабочие истории. Привалившись к стене, потягивая пиво и хрустя картошкой, Себ слушал про найденного в Темзе выпотрошенного покойника и про загадочный глаз, который непонятно как вытащили у убитой недавно женщины, про «там так воняло, что я сам чуть не блеванул» и про «помнишь Рута, стажёра? Он тут у меня хлопнулся в обморок от отрезанных пальцев».

Был во всём этом определённый уют. Всё равно, что сидеть с ребятами на базе и трепаться о заданиях и вылазках, превращая каждую первую историю в анекдот.

– Прости, Себ, – в какой-то момент сказала Джоан, – профдеформация. У нас вроде праздник, а мы всё про трупы.

– Вы про работу, – пожал плечами Себ и заметил, что Джоан очень привлекательна. Не красива, боже упаси, какая уж тут красота с этими обрезанными волосами, с квадратной мужской челюстью и стойким запахом сигарет (она выходила курить чаще всех, уже раз пять). Но очень привлекательна.

Себ изучал её руки с длинными пальцами и короткими ногтями без лака, изящную шею, самый верх ключиц в вырезе бесформенной рубашки… Из остальных голосов её слышался отчётливее и ярче.

– Мои друзья обычно приходят в ужас, если я заговариваю о работе, – продолжила Джоан, разворачиваясь к Себу всем корпусом. Он тоже поменял положение и спросил:

– А муж? Тоже приходит в ужас?

– Я не замужем, – широко улыбнулась Джоан. – Профессия, знаешь ли, не располагает. А замуж за полицейского я в жизни не выйду.

– Почему? – Себ чуть приподнял брови. – Коллега бы тебя понял.

– И то немногое время, что я отдыхаю, тоже оказалось бы посвящено разговорам о работе? – она наморщила крупный нос с горбинкой, – Ни за что. А что насчёт тебя? Грег толком ничего не сказал, только что ты недавно вернулся в Лондон откуда-то из-за границы. Чем занимаешься?

Она немного понизила голос. Себ наклонился к самому её уху и сказал негромко:

– Вернулся с серии классных курортов: Афганистан, Ирак, Африка.

– Жаркие курорты, – так же тихо ответила Джоан, чуть наклоняясь к нему, и Себ втянул носом её запах: свежий пот, немного дезодоранта, сигаретный дым.

– Эй, Розочка!

Он вздрогнул, когда услышал оклик Грега, чем немало повеселил компанию.

– С этими всё ясно, – махнул рукой Кристофер и покачал головой с видом человека, который понял жизнь и разочаровался в ней.

– Джоан, я буду ревновать! – объявил Пол. Джоан показала ему кулак – крупный для женщины, но явно недостаточно внушительный, и Себ довольно отметил, что в этой компании на Джоан смотрят как на друга, напарника и «своего парня», несмотря на эти шуточки.

– Ревнуй, а мы потом посмотрим, как она тебя отделает в зале, – Грег выпил ещё пива и выругался, когда у него зазвонил телефон.

Пол картинно заткнул уши, и Себ тут же понял, почему: из трубки раздались бешеные крики. Покрасневший Грег вскочил из-за стола и вылетел на улицу, так что никто не успел вникнуть в содержание разговора.

– Жена не одобряет, когда он задерживается после девяти, – сочувственно пояснил Кристофер.

– Жена? Да это монстр, – содрогнулся Пол. – Я как собираюсь жениться – сразу на Грега смотрю и раздумываю.

Себ только головой покачал. У него были подозрения, что с браком Грега всё не очень ладно, но он не подозревал, что настолько.

Грег вернулся через пару минут, встрёпанный, и засобирался под сочувственные похлопывания по плечам. Без виновника торжества сидеть было уже не так весело, и вскоре домой засобирался Кристофер. Пол тоже поднялся, спросил Джоан, не подбросить ли её, но она сказала:

– Выпью ещё, идите.

Себ попрощался с обоими полицейскими, проследил взглядом за тем, как они вышли, и сосредоточил всё своё внимание на Джоан.

– Наверняка тебя об этом спрашивает каждый, но… Как ты оказалась в полиции? Да ещё и в отделе убийств и особо тяжких преступлений? – Себ положил одну руку на стол, другую – на своё колено, и чуть отклонился назад.

Ему нравилось смотреть на Джоан. На то, как она пила, говорила, на её жесты. Себ однозначно хотел её. Но липнуть к ней как прыщавый подросток на дискотеке не собирался.

– Это всё жажда справедливости, – ответила она спокойно, – и криминальные боевики. Бесконтрольный доступ к телевизору. Да и с физической формой у меня всё всегда было отлично, так что нормативы сдала без проблем. А ты? Как ты попал в армию?

– После провала с полицией не знал, чем заняться. Армия показалась хорошей идеей.

– Всё ещё служишь?

– Нет, теперь я скучный гражданский.

Ещё минут пять они болтали о разном: о гражданских, об учёбе и о прошлых выходных. Потом Джоан замолчала, какое-то время пристально вглядывалась в его лицо, причём без намёка на кокетство во взгляде, скорее так, словно планировала составить его фоторобот, и придя к какому-то решению, сказала твёрдо:

– У меня ненормальный кот и отвратительные соседи за картонной стенкой.

– У меня слегка воняет краской, зато крутая новая кровать, – в тон ей ответил Себ. – Кажется, вопрос решён.

Наступив на гордость Себа неженственными берцами, Джоан сама расплатилась за пиво, но позволила заказать такси.

Едва оказавшись рядом на заднем сидении, они принялись целоваться. Кто начал первым – не разберёшь, но, кажется, всё-таки Себ. Он крепко держал Джоан за плечи, впивался в её рот, наслаждался вкусом, запахом, уверенными прикосновениями её языка.

Это была самая долгая поездка на такси в его жизни. Стоило закрыть глаза – и представлялись картины, в которых было больше, чем можно позволить здесь, в чужой машине. Оказавшись на улице, одуревая от свежего ночного ветра, они ещё почти минуту стояли рядом, молча и неподвижно, а потом Себ снова притянул Джоан к себе. Она была ниже него на каких-то полголовы, и это было странно, непривычно, потрясающе хорошо.

До квартиры оставалось сто метров по улице и три лестничных пролёта, но чтобы их пройти, надо было расцепиться, разорвать поцелуй на сорок секунд, но на это не хватало силы воли.

– Себ… – выдохнула ему в рот Джоан, и это дало ему решимость остановиться.

– Мы близко… – прошептал он, прижимая её к своему боку.

Шатаясь как пьяные они поднялись по лестнице, Себ открыл дверь, закрыл и даже запер – и снова угодил в ловушку. Теперь надо было добраться до кровати, а для этого требовалось перестать прижимать Джоан к стене (высохла ведь уже краска, да?).

– Тихо… Стены покрашены…

Джоан хмыкнула, и наваждение как будто немного отступило, хотя перед глазами отчаянно плясали красно-чёрные круги.

Взлохмаченная румяная Джоан была невероятно красивой. Улыбаясь друг другу, они прошли в ванную и вымыли руки, Себ умылся и встряхнулся, пытаясь хоть немного вернуть себе трезвость мыслей (но куда там!), а Джоан принялась было приглаживать волосы, но тоже безуспешно.