Обратимость

Мы проговорили ещё некоторое время. Я видела, что Баррон многое недоговаривает: он часто замолкал и тщательно взвешивал слова, будто хотел что-то сказать, но не решался. Недоверия в наших отношениях становилось все больше. Вскоре директор отпустил меня, но не на рабочее место, а домой.

Мне ничего не оставалось, как сказаться больной и залечивать свои “раны,” не допуская к себе никого. Увы, как бороться с краснотой на шее, я не знала, поэтому ограничивалась рассматриванием своего отражения в зеркале и содроганием от этого зрелища. Зато у меня появилось время прийти в себя.

Весь день в итоге я провела в раздумьях, вспоминая детали приключения. Обдумывала, взвешивала и анализировала. Надо было войти к ним в доверие, руководствуясь только искренними побуждениями. Но нужен ли им посредник из смертных? Задалась я этим вопросом. Какая им от него польза? Есть же Баррон, но, как он говорит, они не подпускают его к себе, только если речь идёт о делах особой важности и не касается их “семьи.” Возможно, Баррон просто не обладает той восприимчивостью и внимательностью, особенно на тонком уровне, чтобы найти общий язык с вампирами? Его простая доброта и самоотверженность, конечно, очень милые, но не для представителей рода вампиров. Может быть, им был бы нужен человек с более сильными способностями, тонко чувствующий мир?

Чтобы это понять, нужно было, чтобы со мной всё-таки поговорили, а не огрызались постоянно. Нет, мне не потребовалось бы задавать все эти вопросы напрямую, но необходимость в разговоре как таковом была. Неважно о чём. Хотя бы даже о погоде.

Столько вопросов накопилось! Чем глубже я во всё вникала, тем больше их появлялось. Все мои раздумья, как правило, заканчивались головной болью и немногими недоделанными выводами. Однако по-другому я уже не могла. Мысли составляли всю мою пищу. Нет пищи – нет жизни. Мне необходимо было постоянно думать, чтобы потом не сделать оплошностей, которые уже будет трудно исправить.

В течение недели мне снова приснился сон, но уже немного другого содержания. Видимо, под впечатлением от произошедших событий мозг стал выдавать такие плоды. Всё тот же фон и те же фигуры, и я так же старалась подойти к ним, заговорить. Но стоило только приблизиться, как тут же сыпался шквал агрессии. Меня отгоняли, гнали прочь, кричали, чтобы не вмешивалась не в своё дело и всё в таком духе. Среди этого бедлама я видела какого-то незнакомца, который смотрел на меня с пониманием, но грустно качал головой. Я чувствовала рядом с собой какое-то хриплое дыхание, словно кто-то дышал с трудом и очень тяжело, рывками и с сопением. Казалось, кто-то задыхался прямо под боком. От этого в горле поднималась кровь. Я хотела бы избавиться от этого дыхания, думая, что оно моё, но ничего не выходило. В конце концов наступило вымученное пробуждение, так как “терпеть” этот сон больше не было сил. Пробуждение принесло облегчение – наконец-то появилась возможность вздохнуть свободно и убедиться, что всё хорошо.

Глядя в темноту широко раскрытыми глазами и постепенно приходя в себя, я задавала себе вопрос: “Чьё это было дыхание? Моё ли? Или кому-то было настолько плохо, что это передалось мне?” Эти два предположения мне сразу не понравились, и я захотела подумать дальше. “Таблетки,” – вдруг пришла мысль. – “Неужели они задыхаются от них? Неполноценные эрзацы крови. Если бы меня пичкали полуфабрикатами или сухими кормами, уверяя, что там содержатся все витамины и микроэлементы, я бы тоже вряд ли протянула долго. В любом случае в организме произошли бы какие-нибудь необратимые изменения.” Это объяснение сна выглядело более приемлемым.

О, как я жалела, что не умею расшифровывать сны! Возможно, если бы я могла понять их смысл, жизнь значительно облегчилась бы.

Лежа в постели, в тишине, я прислушивалась к собственному дыханию. Из окна вскоре стал пробиваться слабый розовато-грязноватый свет. Рассвет. Подумав, что стоило бы все-таки еще поспать, я завернулась в одеяло, устроилась как можно уютнее, сомкнула веки, надеясь снова погрузиться в сон.

На следующий день, не выдержав одиночества, я отправилась на работу, предварительно замотав шею шарфом до самого подбородка.

Криса взглянула на меня с сочувствием, но промолчала. Ее тактичность очень подкупала, пожалуй, стоило бы поучиться у нее молчанию.

– Зайди к директору, он что-то хотел от тебя, – мягко промурлыкала она.

Прекрасно. Я тоже хотела его видеть.

Баррон поднял взгляд и первым делом поинтересовался, как поживает моя шея. Вместо ответа я сняла шарф и показала ему ужасные синяки, в которые превратились следы от пальцев. Он вжался в стул и ничего не сказал.

– Знаете, пока я была дома, то много думала… И теперь прошу вас: возьмите меня с собой как-нибудь в особняк. Для меня это жизненно важно! Я должна увидеть их в более дружелюбной обстановке. Без вашей помощи они не воспримут меня всерьез. Обещаю, что не скажу ни слова и не буду вам мешать. Мне просто нужно посмотреть на них в неформальной обстановке.

Я несла какую-то околесицу и жутко боялась, что Баррон либо не поймет меня, либо поймет, но неправильно.

– В общем, не могу объяснить это словами. Я могу быть вашей ассистенткой, помогать держать бумаги или быть вашей ученицей – как угодно. Я буду покорна и нема. К тому же они уже видели меня.

Баррон смотрел на меня недовольно – идея явно ему не нравилась. Чтобы не отвечать прямо, он коротко бросил:

– Посмотрим.

И тут же занялся своими делами.

– Вы же разделяете обязанности между мной и Крисой, верно? Или мне кажется? Она не имеет такого близкого доступа к ним, как я, так? Это случайность или нет?

Директор поднял на меня уставший взгляд, словно я была надоедливой мухой, жужжащей над ухом, и ответил осторожно:

– У Крисы хорошая деловая хватка. Очевидно, тебе нельзя доверить такие дела – ты все провалишь. Что не делает она, делаешь ты. Помимо вас двоих, у меня есть еще люди. Их немного, но они есть. Они тоже имеют доступ к вампирам, но действуют только в рамках своих обязанностей. Такой ответ тебя устроит?

Конечно, не устроит. Я осталась при своем мнении. Однако укол в мою самооценку оказался неожиданно болезненным, поэтому я просто поджала губы и промолчала.

Спустя несколько дней мы с Крисой сидели вдвоем, каждая занималась своими делами. Вскоре из кабинета вышел Баррон и сообщил Крисе, что ей пора собираться. Она молча кивнула и встала, не выразив на лице ни капли эмоций. Я удивленно взглянула на нее. Вскоре появился Баррон со своим чемоданчиком, и они, не сказав больше ни слова, направились к выходу.

Редко они уходили вместе. Если Баррон отлучался, то, как правило, направлялся в особняк.

«Неужели, – подумала я, – он взял Крису, чтобы уладить дела с лабораториями? Думает, что вампиров можно победить силой деловых доводов?»

Негодование взметнулось внутри, и оставшуюся половину дня я не находила себе места, ерзала на стуле, не в силах сосредоточиться на работе. В голове крутился один вопрос: куда они могли отправиться и почему Баррон не взял меня?

К вечеру, совсем исстрадавшись, я начала было успокаивать себя разумными доводами. Уже наступило мое обычное время ухода домой, но я продолжала сидеть и ждать неизвестно чего, рассеянно уставившись в раскрытый архивный журнал.

В одиннадцатом часу дверь приемной распахнулась, и вошел Баррон. Его взгляд дрогнул, когда он увидел меня. Видимо, не ожидал. Я внимательно посмотрела на него. Он отвел взгляд, попытался пройти мимо.

– Думал, здесь уже никого нет, – бросил он. – Ты что здесь делаешь?

– Занимаюсь делами.

– Иди домой. Нечего здесь сидеть, поздно уже, – сухо отрезал он и зашел в свой кабинет.

На следующий день явилась Криса, как ни в чем не бывало уселась на свое место. Спрашивать у нее что-либо было бесполезно. Пришлось удовлетвориться вздохом, который я даже не потрудилась подавить.

Ну вот, пропустила ли я что-нибудь важное?

Неделя протекла как обычно, за исключением того, что в голове не переставали роиться мысли, как бы подобрать удобный момент и напомнить Баррону о его обещании.

В один из обычных монотонных дней, ничем не отличавшихся от остальных, в приемную вошел мужчина. Я видела его впервые. Внимательный взгляд подсказал: передо мной человек, а не вампир. Он остановился у двери и тихим, мелодичным голосом вежливо спросил, может ли пройти к директору. Инициативу перехватила Криса, сообщив, что его уже ждут.

Я разглядывала его, пока была возможность. На вид – обычный человек, если бы не кожа неприятного желтоватого оттенка и странно затуманенный, расфокусированный взгляд, будто он намеренно отгораживался от мира. На нем был строгий старомодный костюм, некогда дорогой, но и сейчас безупречный: идеальный крой, благородная ткань. Костюм сидел на нем безукоризненно, и даже легкая полнота, обычная для мужчин его возраста, не портила впечатления. В руке он держал шляпу того же оттенка.

Запомнилась и его борода – угольно-черная, аккуратно подстриженная, по бокам рта сливающаяся с такими же безупречными усами.

– Могу я поинтересоваться, кто это?

– Конечно. Доктор Легран. Приехал из Франции к директору. Специализируется на мистике и паранормальных явлениях. Гость Баррона, так что будет здесь частым посетителем – имей в виду.

Доктор Легран провел в кабинете Баррона часа два. Меня, как всегда, жгуче интересовало, о чем они говорят. Криса же, как обычно, не проявляла ни малейшего любопытства.

На следующий день Легран снова появился у нас. После его ухода Баррон вызвал меня.

– Сегодня деловой ужин, – сказал он. – Я и господин Легран. Нужно кое-что обсудить. Если хочешь, поехали вместе – думаю, тебе будет интересно.

Естественно, я согласилась.

Ровно в шесть Баррон вышел из кабинета и кивком дал понять, что пора отправляться.

Ресторан встретил нас шумом и легким чадом из кухни, смешавшимся с сигаретным дымом. Воздух дрожал, искажая очертания зала. Легран уже ждал. Он сидел за столиком, медленно выпуская клубы дыма от сигары и рассеянно глядя в пол. Перед ним стоял бокал – коньяк или виски. Заметив Баррона, он поднялся, тихо поприветствовал его и лишь мельком взглянул на меня, едва кивнув, прежде чем полностью сосредоточиться на директоре.

Мы заказали ужин и обменялись парой ничего не значащих фраз.

– Теперь расскажите, какие новости, – начал Баррон. – Что-нибудь известно?

Легран, казалось, уже знал, о чем пойдет речь.

– Все спокойно, – ответил он. – Информация поступает из проверенных источников. Правительство молчит. Люди, разумеется, ничего не подозревают. А если и до них что-то доходит, то превращается в слухи и сплетни. Да и те редки.

"Так вот откуда всё берется", – подумала я. "Наша организация не только скрывает правду, но и распространяет выдумки".

– У нас тоже тихо, – продолжил Легран. – Сколько ни наблюдаю, сколько ни общаюсь с нужными людьми – никаких тревожных предчувствий. Так что лавры ваши. Наше правительство едва ли интересуется вашими делами. Как, впрочем, и другие страны. Похоже, они считают феномен вампиризма искусственно созданным бредом…

В таком духе Легран рассуждал еще с полчаса. Я уже начала скучать, ожидая, когда же беседа перейдет к делу. Затем, исчерпав тему, он и вовсе ударился в отвлеченные философские рассуждения.

Мое терпение иссякало. Я покусывала губу, переводя взгляд с доктора на Баррона. Они прекрасно чувствовали себя в этом разговоре, совершенно забыв о моем присутствии. Зачем тогда Баррон взял меня с собой?

После двух часов бесконечной беседы я не выдержала. Вежливо извинившись, вышла из душного зала в комнату отдыха. Там царил полумрак, мягко лился фоновый джаз, а глубокие диваны манили расслабиться. Я с наслаждением погрузилась в тишину, на двадцать минут забыв о никчемной болтовне и напряжении. Вернуться пришлось лишь из-за приличий – слишком долгое отсутствие выглядело бы невежливо.

Возвращаясь неспешным шагом, я заметила перемену: Легран теперь сидел вплотную к Баррону, оба повернувшись ко мне спиной. Приблизившись, я уловила обрывки доверительного шепота доктора, а на лице директора читалась необычайная сосредоточенность – будто речь шла о жизни и смерти.

–…Вот почему ее клонит в сон, говорю вам… – его и без того тихий голос стал еще тише. —.. Не каждый выдержит такой натиск… – остальное заглушил шум зала. Раздраженная, я сделала шаг ближе, напрягая слух.

–В любом случае, настоятельно советую последовать моему совету. Я редко ошибаюсь, а вам терять нечего. Если все пойдет, как я сказал, вы только выиграете.

Дольше подслушивать было неэтично, тем более что Легран, повысив голос, отодвинулся от Баррона. Они заметили мое присутствие, и доктор вернулся на свое место. Его взгляд – обычно туманный – на мгновение стал необычайно проницательным, будто пелена спала. Затем, с привычной невозмутимостью, он кивнул Баррону.

Ясно одно: в мое отсутствие они успели обсудить что-то действительно важное. Теперь я окончательно не понимала, зачем меня пригласили. Оставалось лишь принять ситуацию как есть.

Встреча подошла к концу. Легран тепло попрощался с Барроном, мне же лишь коротко кивнул, едва удостоив взглядом.

– Я еду домой, – ответил рассеяно Баррон, пребывая в своих мыслях, – тебя подвезти куда-нибудь?

Отказавшись, я сообщила, что нам совсем не по пути. Ехать с ним в одной машине совсем не хотелось, так как в душе образовались обида и горечь от неоправданных надежд.

Я почти не заметила, как оказалась дома, так как всю дорогу голова была занята глубоким мыслительным процессом – размышлениями о поведении Баррона. Увы, только он один обладал исчерпывающими знаниями, но читать его как открытую книгу категорически не получалось, приходилось с потом и мучениями расшифровывать те запутанные иероглифы, которые он в себе заключал.

– Я к вам по поводу последней просьбы, надеюсь, вы помните, о чем идет речь, – сообщила я на следующий день, войдя в кабинет директора, полная решимости. – Стоит ли и далее продолжать надеяться на ваше положительное решение?

– Стоит, – нехотя и как-то задумчиво ответил Баррон, даже не глядя на меня. Он что-то искал на столе. Или делал вид, что ищет.

Я решила не мучить его своим присутствием и добавила:

– В любом случае, если вы меня допустите к ним, я, возможно, смогу ответить на многие ваши вопросы и облегчить вам жизнь, не прибегая к средствам, которых вы опасаетесь. Если пойму, что не могу быть полезной, то непременно дам знать и отступлю добровольно.

Баррон все так же не глядя закивал:

– Да, да, да. Конечно.

Внутри поднялось негодование от его пренебрежительности – к просьбе и ко мне самой. Но он не реагировал. Чтобы окончательно не расстроиться, я развернулась и вышла.

К вечеру пришел Легран. Пелена с его взгляда спала, и он, более того, очень тепло поздоровался со мной и Крисой. Не знаю, как именно он посмотрел на нее, но на меня – внимательно, изучающе.

Он задержался возле наших столов, словно желая что-то сказать. Криса не обратила на него внимания, а я, почти не моргая, смотрела прямо в лицо.

– Странный человек, – пробормотала я, когда его крепкая фигура скрылась за дверью.

– Они, мистики, все такие. Со странностями. Каждый раз ведут себя по-разному и часто говорят что-то… не от мира сего. Надо много общаться, чтобы привыкнуть к их стилю и воспринимать всё без удивления.

В голову пришла мысль.

– А он не ясновидящий, случайно? Или маг, может быть?

– Всё может быть, – отстраненно ответила Криса. – Если он имеет дело со сверхъестественным, почему бы ему не уметь читать чужие мысли? Возможно, это часть его обязанностей.

– Легран видел Керранов? – не унималась я.

Криса снова пожала плечами.

– Может быть. А может и нет. Что он вообще забыл в их особняке? Они бы просто так его туда не пустили.

Дальше расспрашивать я не стала.

Молодая луна

– Зайди к директору, – сообщила Криса.

Я только что вернулась с очередного незначительного поручения Баррона и собиралась расположиться за своим столом.

Кабинет утопал в сумерках. Баррон не спеша ходил по комнате, собирая бумаги, и казался серьезным. Увидев меня, он взял портфель, повернулся и устремил уставший взгляд на меня.

– Ну что? Поедешь со мной?

Я, готовая ко всему, но только не к тому, чего долго ждала, непонимающе уставилась на него.

– Куда именно?

– К Керранам, – выдохнул он.

Я вздрогнула, потеряв дар речи. Имя это прозвучало как нечто запретное, сокровенное. Легкий ветерок пронес его в голове, не оставляя следов.

– У меня есть неразрешенные вопросы, которые надо обсудить с их главой.

– У них есть глава? – глупо спросила я.

Баррон непонимающе на меня взглянул. Пристыженная, я поспешила исправиться:

– Простите. Я растерялась. Не ожидала, что вам вдруг понадобится мое присутствие.

– Ничего страшного. Понимаю, неожиданно.

Он отложил бумаги и посмотрел на меня серьезно и с раздражением.

– Любой клан имеет своего господина. Важные вопросы решаются только с ним. Остальные занимаются лишь второстепенными делами. Прошу тебя, держи себя в руках. Они не любят, когда на них смотрят, как на диковинку. Тем более, ревностно охраняют своего господина. Любое подозрение – и тебя выпроводят моментально и навсегда. В этом случае мои возможности резко сократятся, а твои обязанности исчезнут.

Я молчала, переваривая сказанное.

– Теперь понимаешь, почему я долго не мог позволить себе взять тебя? Я действовал не только в своих интересах, но и в твоих. И даже сейчас, как и позже, я ни за что не отвечаю. Все зависит от тебя. И от их реакции на твое присутствие. Для них ты новое лицо.

Я выдержала его взгляд и кивнула.

– У них нет причин не принять меня. Я спокойна.

Баррон изучающе посмотрел на меня, потом вернулся к сборам.

– Их глава не выходит никуда? Так и сидит в особняке, как принцесса в башне?

– Да. В этом нет необходимости. Все делают за него. В редких случаях он покидает «свою крепость».

– М-да, хорошо устроился.

Баррон пожал плечами.

– Это вампирский клан. Они живут по старым обычаям.

Он протянул мне шелковый платок.

– И шею прикрой. Следы ещё видны. Керран не должен их видеть.

Я взяла платок и обмотала шею.

– Сейчас спешить не надо. Они активны ближе к вечеру.

Он раскрыл ладонь, протянул розоватую таблетку.

– Съешь витаминку.

Я удивилась.

– Да я не болею ничем.

– Съешь. Профилактика. Она сладкая.

Не желая более заострять внимания на такой мелочи, я покорно положила таблетку под язык, заметив, между прочим, что она вовсе не имела никакого вкуса. Когда мы вышли, солнце уже клонилось к горизонту. Ветер подозрительно молчал, словно уже уснув. Я не знала, где находится особняк и сколько до него ехать, но это меня не заботило. Наш городок не был огромным, а его окрестности занимали старинные особняки.

Баррон всю дорогу молчал. Я тоже.

Спустя сорок минут машина остановилась. Мы даже не покинули черту города, но оказались на периферии. Тут городские здания сменялись старыми особняками, а дальше они лепились друг к другу.

Мы же оказались среди редких строений, скрытых деревьями. И затем машина подъехала и к особняку. Он выглядел самым обычным. Таких, как он, было немало. Фасад с лепниной, требующей реставрации. Вьюнок, поднимающийся по стенам. Перед входом – засыпанная гравием площадка, небрежный пятачок без украшений.

Я оглядывалась, слегка удивлённая – не ожидала, что их логово окажется в таком банальном месте. Но вдруг на меня нашло дежавю: взгляд зацепился за небольшие декоративные башенки-шпили по краям особняка, и что-то дрогнуло внутри. Я уже видела их…

Озарение ударило, как гром с неба: во сне! Когда-то давно они приснились мне – тогда я приняла их за часть замка. Но нет. Это был он – этот самый особняк. Меня пронзил ледяной ужас, в котором было что-то роковое. Я застыла, забыв, куда и зачем шла. В окнах – ни света, ни штор. Лишь тьма. Особняк смотрел на меня пустыми глазницами окон, и, казалось, ждал. Откуда ни возьмись, в сторону дома поднялся ветерок и, осторожно зарысив по траве, вызвал во мне волну мурашек.

И вот тогда меня накрыло. Мне сразу же расхотелось заходить в это мрачное здание.

Баррон уже шел к массивным дверям.

Сердце предательски защемило, а мысли разбежались, как мыши от света. Я осталась одна, беспомощная в своей физической оболочке перед вечностью тьмы и небытия. Директор отворил дверь и свободно вошел в гигантскую приемную залу. Из дома повеяло холодом. Нас никто не встречал.

У меня не осталось сил удивляться мелочам – само событие стало чем-то из ряда вон выходящим. Я только и делала, что впитывала глазами все, за что цеплялся блуждающий взор. В особняке царила настораживающая тишина. Все предметы окутал сумрак… и что-то еще. Возможно, это просто впечатление, навеянное обстоятельствами. В целом обстановка не отличалась от привычного человеческого интерьера: старинные предметы мебели, словно для любителей антиквариата, расставленные со вкусом и аккуратностью. Видимо, Керраны благоволили стилю прошлых веков.

Мы начали подниматься по широкой, красивой лестнице. Дерево тихо поскрипывало под нашими шагами. На верхней площадке из коридора к нам вышли две фигуры. Баррон оглянулся на меня. Все это время я опасливо семенила за его спиной, но теперь замерла, не решаясь приближаться.

Фигуры, отделившись от темноты коридора, молча остановились в ожидании. Мы наконец поднялись, и директор заговорил:

– Ждет ли меня ваш господин?

– Прошу, – приглушенно отозвался один из них.

Я боялась выглянуть из-за спины директора, но все же отважилась взглянуть на одного из Керранов – и неожиданно встретилась с его холодным, серьезным взглядом. Мне стало не по себе. Трудно здесь придется.

Нас проводили в просторные апартаменты и усадили на мягкие, но потертые временем диваны. Затаив дыхание, я оглядела комнату. Помимо нас и двух вампиров, здесь уже находился один. Он стоял у окна, спиной к нам.

Когда мы вошли, он повернулся и поприветствовал нас сдержанным, гордым кивком. Двое других – девушка и молодой человек – тоже смотрели на нас холодно, строго. В их позах чувствовалась кошачья грация и настороженность. Позже я узнала, что девушку звали Стефаня, а ее спутника – Лука. Вампирская пара. Но пока я знала лишь одно: передо мной вампиры, и среди них теперь пыталась различить главу клана.

Они все были одинаково величественны и прекрасны – и я терялась в догадках, кто же из них глава. Баррон был прав: в особняке они вели себя иначе. Внешний мир для них – враждебная среда. Здесь же они могли расслабиться. Этот особняк был их крепостью.

– Где же ваш господин? – учтиво осведомился Баррон.

– Сейчас подойдет, – бросил один из вампиров.

Девушка пожирала меня оценивающим, высокомерным взглядом. Да, я ей в подметки не годилась. Я опустила глаза и даже не подумала отвечать на ее молчаливый вызов. С одной стороны, меня успокаивало, что главы пока не было. С другой – я надеялась, что он окажется гостеприимнее своих подданных. Дверь за нашими спинами открылась. Я вздрогнула. Кровь отлила от лица.

Он пришел. Услышав шаги, я замерла. Фигура скользнула в комнату и, не останавливаясь, прошла к окну. Я подняла голову и… встретилась взглядом с Эдвардом. Пораженная, я не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться. Эдвард?! Он – глава клана?! Мне так повезло? Сердце радостно забилось, ком в горле исчез, освобождая дыхание. Робкая надежда вспыхнулась внутри. Вампир грациозно повернулся к нам. Потрясающе красивый.

Темные волосы отливали приглушенной краснотой. Его взгляд, диковатый и глубокий, будоражил воображение, наполняя его приятными образами.

Я не смогла скрыть восхищения, даже когда он окатил меня ледяным, равнодушным взглядом. На секунду мне показалось, что в нем мелькнуло удивление… но нет. Передо мной стоял совершенно чужой незнакомец. Холодный. Отчужденный. Баррон был прав.

– Хотел бы представить вам Кееву, – начал Баррон. – Она моя ассистентка. Если вы не против, она будет помогать мне.

– Замену готовите? – губы Эдварда искривила холодная, ехидная усмешка.

– Ну… как знать, – Баррон внезапно замялся.

Эдвард помолчал, затем спросил:

– С чем вы к нам пожаловали?

Вместо ответа Баррон молча достал из портфеля бумаги и протянул их.

Эдвард взял документы. Пока он читал, его лицо то и дело мрачнело. Я не услышала, как к нему подошла Стефаня и, перегнувшись через плечо, тоже взглянула в бумаги. Двое других вампиров не проявили ни малейшего интереса. Закончив чтение, Эдвард изобразил странную гримасу, а затем пренебрежительно бросил:

– Эти письмена вызывают у меня сомнения.

Он покачал головой.

– Нет, нет. Вряд ли это ему придется по вкусу… Вы снова строите замки на песке.

– Почему же? – спокойно возразил Баррон. – Вы даже не дали объяснить.