Королева с опытом работы

Мне и самой не хотелось встречаться с бывшим виконтом. Людей жалко, замок жалко, я его оставлялся таким красивым, ухоженным, а граф превратил его в помойку. Осталось узнать судьбу еще одного человека.

– В замке был еще мужчина, раб виконта, Арк. Что с ним?

– Он там, в замке, – нехотя ответил Ринальдо.

Я не успела обрадоваться, как Ринальдо продолжил:

– После жестокой порки его по приказу виконта забили камнями. Вы видели кучу во дворе. Два года ее никто не трогает. Говорят, несколько дней еще были слышны стоны из-под камней. Мне повезло, ездил в столицу с поручением и не принимал участия в казни.

У меня перехватило дыхание, я покачнулась в седле. Нет, я хочу домой! Такие сказочки мне не нравятся! Ничего себе фэнтези! Штерблум – садист и чудовище!

– Я правильно понимаю, мы едем в Минц? Примкнете к бунтовщикам? – вежливо спросил Ринальдо, когда я отдышалась и сделала пару глотков из его фляжки.

– Это ты к ним примкнешь, – я мрачно на него взглянула. – Я их возглавлю.

***

Ринальдо признался, что наведывался несколько раз на хутор, оказывается, Гертруда ему приглянулась. И против ее ребенка он ничего не имеет, и намерения у него самые были серьезные. Но ему ответили, что девушка уехала к жениху.

– А тут как раз и вы пропали, – грустно завершил он рассказ. И вдруг остро взглянул на меня. – Вы вместе уехали! Как же я сразу не догадался!

– С чего вдруг такие выводы? – закашлялась я.

– Она ведь была вашей служанкой, значит…

– Ничего это не значит! Догадливые живут дольше, если своими догадками ни с кем не делятся!

Ринальдо кивнул. Помолчал. Но все равно не утерпел.

– Она замужем теперь?

Я хмыкнула. Характер у Труды сложный, может женишка и турнуть. Раны на ее теле и лице давно зажили, а вот как с душой? Но может, он понравится, тронет ее сердце? Парень высокий, крепкий, в хозяйстве пригодится.

– Насколько я знаю, замуж она не вышла, – ответила осторожно. Вдруг на радостях меня бросит, и помчится к своей ненаглядной. Но Ринальдо только довольно улыбнулся.

Наш путь к Минцу протекал спокойно и однообразно. Ночевать в полевых условиях мне совершенно не понравилось. Даже, несмотря на то, что у офицера был артефакт, отгоняющий насекомых! Жестко, сыро, холодно, а если бы еще комары прибавились, я бы совсем расклеилась. Не понимаю, что хорошего находят люди в подобных походах! Дикость и антисанитария. Я с отвращением смотрела на свои грязные волосы, повисшие сосульками. От умывания в холодных ручьях кожа зашелушилась, а зубы ныли, требуя теплой воды, пасты, и хорошей зубной щетки.

В первую ночевку Ринальдо тактично отдал мне одеяло и свой плащ, а сам собрался сидеть всю ночь у костра, охраняя мой сон. Тут уж я решительно воспротивилась. К чему мне защитник, который не выспался и клюет носом? Я не страдаю избытком стеснительности, спать с мужчиной в обнимку объективно теплей и приятнее!

Почему у мужчин температура тела выше? Чтоб женщина к нему тянулась! Так что, поупиравшись, Ринальдо лег вместе со мной на скромное ложе из лапника, прикрытого одеялом. И даже не вздрогнул, когда я положила голову ему на плечо, а ногу закинула на бедро. Я немного опасалась, что спросонья мужчине захочется более близкого контакта, ведь даже защититься не смогу! Но Ринальдо успешно сдержал свои утренние порывы, хорошо чувствующиеся через ткань штанов. Мы оба сделали вид, что ничего не произошло. Собственно, так ведь и было. Эрекция – дело житейское, не стоит придавать значения.

В Минце выяснилось, что главнокомандующий мятежников находится в Хортоне. Но я наотрез отказалась ехать куда-то еще. Я не сомневалась, что получив мою записку, лэрд Венделин примчится сам, причем незамедлительно. Или пришлет удобную карету! С мягкими подушками и рессорами! У меня и так уже все седалище отбито, ну, вот не удалась из меня ловкая наездница!

Бургомистр Минца, однако, не пожелал меня принять. Высокомерный лакей небрежно взял мое письмо и сообщил, что самозванками здесь занимается начальник тюрьмы и начальник городской стражи, а куда нас препроводить, бургомистр решит позднее.

– Пока мы идем на постоялый двор, – сказала я, тоскливо рассматривая сальную прядь. Делами и любовью следует заниматься с чистой головой и телом. Денег у нас хватило только на одну комнату, горячую ванну и услуги прачки. Чтоб не остаться без ужина, пришлось продать мои сережки. Хоть и весьма скромные, они были золотыми, и за них нам отвесили пригоршню мелких монет. Ринальдо от ужина упорно отказывался – счел себя виноватым за то, что не захватил в дорогу достаточно денег, и предлагал заложить свою саблю.

– На что ты будешь годен, голодный и без оружия? – хмыкнула я. Выдумал еще. Может, продать еще мундир, чтоб купить мне новое платьишко и косметику? А то ведь непорядок, с ненакрашенной мордочкой ждать главнокомандующего!

Разумеется, раз кровать была одна, мы и спать легли вместе, Ринальдо больше не кочевряжился, как в первое время. Перестал бояться за свою честь, видимо. Я вдова честная, мне чужого не надо. Верхняя одежда и белье была сданы прачке, и нам обещали все вернуть утром. До купальных халатов в номерах местные воротилы гостиничного бизнеса еще не додумались, поэтому Ринальдо, смущаясь и краснея, как девушка, выдал мне свою запасную рубашку, довольно ветхую, но чистую, а сам щеголял в застиранном сером полотенце на бедрах. Я сполна насладилась видом широкой спины, рельефной груди, плоским животом с узкой темной полоской, сбегающей от пупка под полотенце. Я-то, не стесняясь, все рассмотрела, а вот вид моих голых коленок ввел Ринальдо в священный трепет. Ну да, королева – это символ, а есть ли у него ноги – вопрос неприличный.

Ранним утром слабенький крючок на двери был безжалостно сорван, и в комнату ввалились стражники. Я взвизгнула и подпрыгнула на кровати, прижимая к груди одеяло, а Ринальдо безмятежно продолжал спать. Нет, хорош защитник, нас тут убивать сейчас будут, а он дрыхнет!

– Ни с места! – проорал стражник, наставляя обнаженный клинок в спину Ринальдо, который всхрапнул и крепче сжал подушку.

– Не отягощайте свою вину сопротивлением, – мягко посоветовал худощавый мужчина в черном камзоле. Узкие плечи и сутулая спина выдавали человека, привыкшего сгибаться над толстыми фолиантами законов. Судейский крючок даже внешне полностью оправдывал прозвище своей гильдии.

– Господа, чему обязаны столь ранним визитом? – переговоры пришлось вести мне.

– По приказу бургомистра вас надлежит арестовать и доставить в тюрьму для допроса, – объяснил судейский чиновник.

– А мы бургомистру ничем не насолили, ничего не нарушили, и ни в чем не виноваты. Вы со всеми гостями города так поступаете? Не боитесь потерять доходы от туризма?

– Следуйте за нами! – рявкнул стражник.

– Мы не можем, у нас все вещи в стирке, – я развела руками. – Или вы потащите нас нагишом через весь город? Нельзя ли допрос прямо здесь провести? А кто-нибудь сходит за нашей одеждй к прачкам? Или вы считаете нас настолько опасными преступниками?

– Так, – в комнату вошло новое лицо. Не слишком высокий мужчина, черты которого показались мне смутно знакомыми. Судя по тому, как судейский вдруг выпрямился, а стражники приосанились, должность мужчина занимал весьма важную.

– Бургомистр сообщил, что появилась очередная самозванка, выдающая себя за королеву. Это вы, лира? – Ядовито-зеленые глаза с коричневыми крапинками, как крыжовник, обшарили всю мою фигуру. Ну, то есть доступные для осмотра фрагменты, потому что я по-прежнему сидела в кровати, прижимая к себе одеяло.

– Я королева, – подтвердила я. – Вряд ли вы приняли за нее моего спутника.

Стражник кашлянул, переминаясь с ноги на ногу. Судейский с видом полного подобострастия ел глазами начальство. Ринальдо всхрапнул.

– Все вон, – негромко распорядился новоприбывший лэрд. Стражники вышли, а судейский аккуратно закрыл за собой дверь. Я даже не сомневалась, что сейчас его ухо плотно к ней прижалось.

– Лира, дайте руку, – распорядился начальник. Внимательно осмотрел мои руки. Хмыкнул. – Лира, у вас руки трудящейся женщины. Вы знаете, что такое стирка, готовка и уборка. Таких рук у королевы попросту не может быть. Ваша кожа безнадежно испорчена работой и сельским загаром. Кого вы хотели обмануть?

– Трудиться не зазорно! – возразила я. – Думаете, королева в трудной ситуации предпочла бы сдохнуть с голоду или торговать собой, чтоб сохранить белизну рук?

– Вы очень, очень похожи, – задумчиво сказал лэрд. – По слухам, королева ведет разгульную жизнь во Фратескоре, окруженная толпой фаворитов. Вряд ли это трудная ситуация для нее. А другие источники сообщают, что она тяжело больна и почти не встает. Еще говорят, что королева бежала и скрывается. У вас, кстати, легкий иллирийский акцент. Чем вы можете доказать свою личность, лира?

– Королевские регалии с собой не ношу, извините, – я снова развела руками. – Я оставила письмо у бургомистра для лэрда Венделина, полагаю, он приедет и все выяснится. Мы знакомы с ним лично.

– Он не приедет. Вы думаете, первая самозванка, кто объявляет себя королевой?

Я изумилась. Неужели на мое место были еще желающие? Работа нервная, график ненормированный, кому оно надо? Неужели желание покрасоваться в роскошных платьях того стоит? А лэрд вдруг быстро приблизился, одной рукой обхватил мой затылок, а вторую положил на шею, поднимая подбородок. Он что, целовать меня собрался? Мужчина, кажется, принюхивался, водя носом в миллиметре от моей кожи.

– Невероятно похожа, – прошептал он. Я протестующее пискнула, но он быстро сдернул край рубашки с левого плеча. Там, у переднего края левой подмышки была плоская светло-коричневая родинка, и мужчина задумчиво погладил ее большим пальцем.

– Что вы делаете? Зачем?

– Снимите рубашку, – распорядился мужчина. – Мне надо убедиться.

– Слушайте, что вы хотите проверить? Вы не были любовником королевы, я это точно помню! – воскликнула и неожиданно покраснела. А вдруг он был участником группового мероприятия, проведенного неугомонным лэрдом Венделином? Я же не знала ни лиц, не имен. Правда, это было очень давно, но кто знает, вдруг у лэрда остались незабываемые впечатления? Или я когда-то танцевала с ним на балу? Или он приносил мне вассальную клятву? Тогда я с ним целовалась, но достаточное ли это близкое знакомство, чтоб знать все родинки? Определенно, он мне кого-то напоминает.

– Я был любовником королевы, – возразил мужчина. – Но она меня не запомнила.

Хотела съязвить, что видно, он был никудышным любовником, если так получилось, но вдруг память подбросила мне встречу на лестнице.

– Стойте! – воскликнула я. – Три года назад, ночью какой-то мужчина-маг ждал меня на лестнице возле моей спальни. Он приглашал меня на свидание в парк, но я не пришла! Это было незадолго до свадьбы с Адемаром! Вот откуда я помню ваше лицо! Это вы!

– Не может быть! Вероника! – мужчина сделал движение, будто хотел меня обнять, в его глазах будто огонек разгорелся, но вдруг он покосился на безмятежно спящего Ринальдо и спросил голосом скучным и холодным: – Это ваш новый фаворит, Ваше величество?

– Что? Глупости! – отмахнулась я. – Это офицер моей охраны, он провожал меня в Минц.

– А спите вы вместе из соображений безопасности? – язвительно спросил знакомый незнакомец. Я заботливо прикрыла голую ягодицу Ринальдо, высунувшуюся из-под одеяла.

– Из соображений бедности! У нас хватило денег только на одну комнату, – огрызнулась я совершенно не по-королевски. – Кстати, если бы вы тогда представились, я бы не мучилась, пытаясь теперь вспомнить ваше имя. Вы кто?

– Неважно. Не помните, значит, так тому и быть, – тихо сказал мужчина, и мне показалось, что его слова полны какой-то застарелой горечи.

– Да кто же вы? – рассердилась я.

– Вихрь, – представился мужчина. Я могла только удивленно поднять брови – легендарный воздушник, соратник лэрда Венделина? – Вам повезло, что я сегодня на рассвете прибыл в Минц. Дурак-бургомистр вас бы непременно повесил к полудню.

– Почему? – изумилась я. – И что теперь?

– А теперь я повешу его. За то, что он не отправил письмо, имеющее особенную важность для лэрда Венделина. За неописуемую жадность – не обеднел бы, если бы разместил вас у себя в доме, как дорогих гостей, пока пройдет проверка. За желание избавиться от вас – он ведь меня пригласил на казнь очередной мошенницы, чтоб показать, как он бдителен и суров. Жадная, продажная и трусливая тварь.

Я приуныла. Одно дело, что плохо встретил, а вот что хотел убить – это совсем другое.

***

– Доброе утро, ваше величество, – Ринальдо зевнул и сел на кровати. – Ой, простите! – полотенце куда-то делось, и гвардеец торопливо прикрыл чресла краем одеяла.

– Доброе, – согласилась я, делая вид, что не заметила неловкого момента. Нам давно принесли выстиранную и высушенную одежду, я успела и одеться, и позавтракать. – Выспался? Умывайся и ешь скорее, нас карета ждет.

Ринальдо скрылся за ширмой, откуда тут же раздалось мощное фырканье.

– Спал плохо, все время кто-то зудел над ухом, комары, наверное. За стенкой бубнили соседи, – сел за стол и пожаловался мой защитник, вгрызаясь в сочный ломоть ветчины.

Я скрыла усмешку, наклонившись над шитьем. Плащ сильно пострадал от искр костра, и я пыталась хоть немного зашить образовавшиеся дыры.

– У нас все в порядке? – спросил вдруг Ринальдо настороженно, глядя на дверь, где болтался вырванный с мясом крючок.

– В полном, – заверила его. – Служанка принесла утром одежду и слишком сильно хлопнула дверью.

У моих знакомых была подобная проблема – муж мало того, что не слышал жену, но и не слышал звонки соседей в дверь, разговоры, лай собак. Даже спать мог под громкую музыку, она ему совершенно не мешала. Причем на слух он не жаловался. А жена очень страдала от шума и злилась, что муж не реагирует на ее слова, она же не могла знать, что он воспринимает речь, как фон, типа птичьего щебета. Чтоб разобрать слова и понять смысл разговора, ему нужно было прикладывать столько усилий, что проще было сказать, что жена ничего ему не говорила. Когда появился ребенок, муж считал, что младенец просто образцовый, спокойный и до утра мирно спит, а жена набивает себе цену, когда говорит, что ребенок орал всю ночь, и она падает с ног от усталости. Нагло врет. Он же не слышал! Уникальная способность мужского мозга отсекать мешающие отдыху раздражители!

В такой ситуации бессмысленно упрекать и скандалить. Не докажешь, что мы могли очутиться в тюрьме. Или, скорее всего, Ринальдо бы проснулся уже на эшафоте, да и то потому, что его держат вертикально и царапают шею жесткой петлей, мешая спать.

– Мне кажется, что тут кто-то был, – растерянно сказал Ринальдо, осматривая истоптанный пол. Я откусила нитку и пожала плечами. Какая теперь разница?

После завтрака мы спустились вниз. Хозяин проводил нас преувеличенно низкими поклонами, у крыльца стояла карета, запряженная четверкой белых лошадей. Я спокойно уселась.

– Откуда карета? – удивленно спросил Ринальдо, с подозрением глядя на меня. – Шикарная!

– Полагаю, от щедрот бургомистра, – с некоторой запинкой ответила я. Мы как раз проезжали площадь, и перед ратушей на столбе висел весьма дородный человек в богатом камзоле. Возле столба стояла кучка обывателей, оживленно обменивающихся мнениями.

– А это кто? Не похож на обычного преступника!

– Полагаю, бывший бургомистр, – ответила я, отводя глаза.

Возле ворот нас ждал большой вооруженный отряд. На караковом коне гарцевал мой знакомый незнакомец. Так ведь и не сказал, гад, имя и титул! Может простолюдин, потому и стесняется, что нет титула? Да нет, рожа породистая, и гарцует ловко, видно, что с детства в седле. Перчатки, как вторая кожа. Видно дворянское воспитание, где верховая езда – обязательный предмет. Простолюдины плохие всадники, как известно.

– Это Вихрь, – сказала я, не дожидаясь вопросов своего спутника.

На лице Ринальдо застыло восхищение. Кажется, он вообразил, что всемогущий маг Венделин прислал своего соратника для моей торжественной встречи. Хороший гвардеец, сильный, отважный, преданный. Только спит очень крепко и о людях думает лучше, чем они есть. Впрочем, это не такой уж недостаток в наше время. По-моему, такой парень подойдет Гертруде.

Глава 15

Хортон встретил нас ликованием и овациями. Когда успели, спрашивается, украсить балконы королевскими штандартами?

– Королева с нами!

–Да здравствует Ее величество! – кричали всюду.

Глаза у Ринальдо блестели, он был невероятно горд тем, что сопровождает королеву. Карета остановилась у прекрасного особняка, фасадом выходящего на главную площадь. Нас тут же окружили радостные люди.

Ринальдо подал мне руку. Я вышла. Тут же с поклоном мне на плечи накинули роскошную мантию, отороченную горностаем. Ну да, переодеваться некогда и не во что, а народу нужно зрелище. Скроем дыры и пятна роскошным мехом. И откуда у них такая мантия? Пажи подхватили меховой шлейф, стража ненавязчиво оттеснила Ринальдо, и я величественно взошла на крыльцо. Повернулась. Помахала ручкой собравшейся на площади толпе. Лэрд Венделин сиял собственным светом, опускаясь на одно колено и почтительно целуя мне руку. Венделин никогда не был толстым, но сейчас выглядел буквально высохшим. Неужели у мятежников проблемы с питанием? Или ему приходится много магичить на пределе резерва?

– Ваше величество, если не возражаете, вам следует подняться на балкон и поприветствовать граждан, – ввинтился в ухо настойчивый шепот. Я незаметно вздохнула. Влезла в мантию – соответствуй. Впрочем, за исключением последних лет, произносить речи мне приходилось очень часто, говорить я умела и любила, учитель риторики мог бы мной гордиться. Поэтому я без возражений прошла на широкий балкон. Справа от меня встал улыбающийся лэрд Венделин, слева – Вихрь. Минут пять я пережидала верноподданнический восторг, затем сообщила, как рада видеть моих любимых сограждан, напомнила, в какой непростой момент мы живем и как важна сейчас сплоченность и единство элизийцев перед лицом внутренних и внешних врагов. В общем, обычная речь, вызвавшая обычный шквал аплодисментов и море цветов. Балкон буквально закидали букетами.

После меня взял слово лэрд Венделин, и упирал на то, что вот сейчас, когда вся страна видит, с кем королева, мы обязательно победим, и вернем старую добрую Элизию на круги своя, потому что королева с нами и за нас! Его речь вызвала огромное воодушевление толпы.

Вихрь ничего не сказал, он просто помахал рукой собравшимся, которые уже прыгали, визжали и рыдали от восторга.

– А ведь вы их ментально подстегиваете, лэрд Вихрь, – я дернула его за камзол. Он смерил меня внимательным взглядом, но ничего не ответил. Конечно, так он и признался!

Лэрд Венделин пригласил меня к столу. Я спросила о судьбе моего телохранителя Ринальдо дель Грава, и меня заверили, что его устроили, как и прочих гвардейцев. В самом деле, странно было бы ожидать, что его пригласят с нами пообедать.

– Телохранитель? – с усмешкой уточнил лэрд Венделин, разворачивая салфетку.

– Да, – ответила я без стеснения. – Вас что-то смущает?

– Обычно вы более… требовательно подходили к выбору ваших ночных телохранителей, – и такая гадкая усмешка, что мне захотелось ее стереть с его породистого лица. Как он смеет делать тут грязные намеки, когда у меня уже два с половиной года мужика не было?

– Лэрд Венделин, с точки зрения женщины, офицер дель Грава намного привлекательнее вас.

– Чем же это? – лэрд Венделин сощурился.

– Он верный, мужественный, он готов заботиться и оберегать, защищать женщину. К тому же он молод и красив, – добавила я. – Хоть и не маг.

– Внешняя красота для баб всегда важнее внутренней силы, – меланхолично заметил Вихрь, разрезая мясо. – Сколько раз убеждался. Женщины глупы, непостоянны, слабы духом и телом.

– Наверное, мужчины от большого ума так падки на смазливую женскую внешность и прилипчивы от духовной силы, – я отправила в рот кусочек тушеного мяса и зажмурилась от удовольствия. Повар у них тут отменный!

– А вы изменились, Ваше величество, – задумчиво сказал лэрд Венделин.

– Это комплимент или осуждение?

– Предлагаю серьезные дела обсудить после обеда, – предложил Вихрь.

Я кивнула. Правильно, нечего мне аппетит портить! Я, например, не люблю готовить, а готовила два года на семью и не жаловалась. Не скажу, что получалось особенно изысканно, но съедобно. Для серьезной кулинарии нужен талант и вдохновение. Талант у местного повара был явный и несомненный, так что остаток обеда никто не мешал мне наслаждаться блюдами хортонской кухни. Свинина с розмарином под сливочным соусом – это нечто!

– Итак? Ваше величество? У вас есть план действий? Два года вы, видимо, наслаждались жизнью, потому что не отвечали на мои письма, – выговорил мне лэрд Венделин.

– Вы мне писали? – удивилась я. Насколько я знала, магические вестники находят адресата всегда, им адрес не требуется. Неужели маг пользовался обычной почтой?

– Неоднократно. Послал связных и курьеров. Потерял пятерых надежнейших человек!

– Я была в Иллирии, – я вытянула ноги к камину. – Плохо работаете, лэрды.

– Акцент, – понимающе кивнул Вихрь. – Значит, та хорошенькая блондиночка, которую мы видели два года кряду на всех крупных торжествах рядом со Штерблумом – ваш двойник?

Пожала плечами. Я же точно знаю, где была, почему я должна оправдываться за чужие ошибки? Конечно, очень приятно, что меня упустила и служба виконта, и люди Венделина. Но это же говорит о моей удачливости и об их непрофессионализме? Нельзя полагаться всецело на магию поиска, надо еще смотреть глазами и ножками, ножками шевелить! Живут же люди совсем без магии, и ничего, ухитряются не терять объект слежки. Явки-пароли, наружное наблюдение, это же азбука! Я бы себя в два счета нашла, просто по отбывающим обозам из столицы вычислила, а маститые-знаменитые маги не нашли! Я презрительно фыркнула.

– О событиях во Фратескоре вам лучше доложит мой телохранитель, – вздохнула я. Мне было крайне неприятно, что поместье, в которое я вложила столько сил, стало нарицательным словом для обозначения насилия и разврата.

Дальше меня спрашивали, я отвечала. Отвечала осторожно, предельно внимательно следя за словами – Гертруда и дети не должны пострадать. Лэрды были недовольны. Уж не знаю, чего они ожидали – что я начну бросаться им на шею, жаловаться и плакать, но рожи у обоих были весьма напряженные.

Вымотанная долгим разговором, я уснула, лишь коснувшись подушки.

В следующие дни ничего особенного не происходило. Насколько я поняла, обсуждалась тактика штурма Фратескора и столичного дворца – несколько раз я видела Ринальдо в компании генералов и советников. Лэрд Венделин бросал на меня откровенные хищные взгляды, от которых меня передергивало. А Вихрь был неизменно мрачен и молчалив, если я видела его вечерами, то он сидел в углу с бокалом вина и разглядывал его на свет.

В один из вечеров лэрд Венделин открыто спросил:

– Ваше величество, вы не разделите со мной постель сегодня?

– Простите, но… я не хочу! – лэрд меня пугал. За два года он изменился неузнаваемо. Он и раньше был далеко не красавец, но теперь его окружала какая-то давящая аура, которой раньше не ощущалось. К тому же я узнала, что каждую ночь в его комнате остается одна из служанок, а иногда и две разом. Наверное, Венделин потому так высох, что изнуряет себя половыми излишествами! Его руки с тонкими белыми пальцами напоминали мне суставчатые паучьи лапы, мне неприятно было даже думать, что он может меня ими трогать.

– Почему? – потребовал ответа лэрд.

– «Нет» недостаточно? Вам нужно знать почему? Забеременеть боюсь!

Лэрд Венделин усмехнулся.

– Есть простое заклинание, препятствующее зачатию.

– Вы можете забыться от восторга и упустить такую мелочь из виду. Или намеренно пропустить или перепутать слова. Мужчинам нельзя доверять в таком вопросе. Так что я сама предпочитаю заботиться о себе.

– И каким способом? – полюбопытствовал лэрд Венделин.

– Воздержанием, – ответила я и поспешно покинула комнату, чувствуя на себе напряженный взгляд Вихря. Откровенно говоря, он всегда смотрел на меня как-то странно. Я никак не могла понять, какое выражение таится в глубине его глаз. Упорно рылась в памяти, но кроме той мимолетной встречи, ничего не могла вспомнить. Это злило и раздражало меня. К тому же меня так тщательно охраняли, что я чувствовала себя, словно птичка в клетке.

Мятежники решили начать наступление через Минц, Корвин и Ладагу. Захватить Фратескор, а оттуда двинуться к столице. Количество магов с той и другой стороны были примерно равным, но регулярная армия подчинялась графу Штернблуму и численно значительно превышала наши силы. Лэрд Венделин считал, что достаточно показать меня, как армия дружно перейдет на нашу сторону. Вихрь возражал, что издалека любая блондинка в мантии сойдет за королеву, и кто докажет, которая из них настоящая? Еще нарвемся на стрелу или арбалетный болт. А то и пушечный залп.