Королева с опытом работы

Я с негодованием посмотрела на него. Кажется, давать пощечину ему за такое предложение не имеет смысла – он просто не поймет.

– Я желаю покинуть замок. Не могу тут находиться! Тут полон подвал пленных, вы ведь будете их допрашивать, мучить, убивать, я не могу при этом присутствовать! Позвольте переночевать на хуторе, который мы проезжали?

– Вы королева, ваша воля, – безразлично сказал Вихрь и покинул террасу.

***

В сумерках я въехала во двор лэра Грудиса. Думаю, успела как раз к ужину. Я была безумно счастлива, что мне удалось незаметно покинуть Фратескор, пока за мной никто не успел увязаться. Я отлично знала короткую дорожку к хутору и не боялась заблудиться.

– Бессовестная, три недели ни весточки! – Гертруда встретила меня недовольным ворчанием, но я видела, что она искренне рада меня видеть.

– Велоника! – маленькая Лорин протянула ко мне ручки, и я взяла ее на руки, обнимая и целуя.

– Марта домывает мальчишек в лохани, – сказала Гертруда, накрывая на стол. Ей помогал старший мальчик Марты, Крис. – А папаша у старосты, кумекают насчет ярмарки. Ты когда в замок вернешься? Провизию когда начать возить?

– Я, наверное, там не буду жить, – я тяжело сглотнула. – Плохо там. Не смогу. Прости.

Во дворе зафыркала лошадь, видимо, вернулся лэр Грудис.

– Мама! – с лестницы с визгом слетел мой рыжий постреленок.

Я посадила Лорин на лавку и поспешно раскрыла объятия своему ненаглядному чуду, подхватила, прижала. От двери раздался глухой стук. Улыбаясь во все щеки, я повернулась, чтоб пожелать доброго вечера лэру Бруно. Только это оказался не лэр Грудис. Потирая лоб, стоял гвардеец Ринальдо дель Грава и круглыми глазами смотрел на меня, прижимающую ребенка к груди.

– Мама, это кто? – звонко спросил Марк. Я шумно выдохнула и села на лавку. Марк тут же забрался мне на колени. Марта с Маттео осторожно присела с другой стороны. А Гертруда бочком отошла к печке. Спорю, она уже думает, как приложить Ринальдо топором половчее.

– Это хороший дядя, мой охранник Ринальдо, – выдавила я.

– А мы его знаем, он ведь с вами приезжал тогда, да? Что же вы стоите у двери, лэрд, входите, присаживайтесь, – Марта улыбнулась. – Крис, неси еще миску! Вы после ужина в замок вернетесь? Оставались бы, места хватит!

– Мам, не уезжай! Я тебе секрет покажу! – Марк обхватил мою шею ручонками.

– Не уеду. Я к вам с ночевкой, – улыбнулась я сквозь набежавшие слезы.

– Мам, почему ты плачешь?

– От радости, сынок. От радости, я так соскучилась, – я прижала к себе рыжую макушку и посмотрела в упор на гвардейца. Он смущенно отвернулся, потоптался у двери, как-то криво усмехнулся, кивнул своим мыслям и решительно сел за стол.

– Хозяйка, у вас отменная колбаса кровяная! – нарочито весело сказал он. – До сих пор помню ее вкус! Где только не был, вкуснее не ел!

Вернулся лэр Грудис, выставил для гостя кувшин вишневой наливки. Ужин удался, только изредка я ловила настороженные взгляды лэра Бруно и Гертруды на незваного гостя. Что же мне делать? За мою тайну граф Штернблум, да и лэрд Венделин отвалят немало золота! Выдаст, непременно выдаст! Решение казалось ясным и однозначным, но от этого хотелось тоскливо взвыть.

Марта повела ребятишек ложиться спать наверх. За столом остались лэр Грудис, Гертруда, я и Ринальдо.

– Я ведь понимаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Ринальдо, обведя всех взглядом. – Но я клянусь, что не причиню вреда своей королеве и ребенку, не выдам никому этой тайны! Я присягал королеве на верность!

Лэр Грудис отвернулся, всем своим видом говоря: «Видели мы ваши клятвы в нужнике».

– Я скажу, что понял. Вы, Ваше величество, доверились кому-то, он вас обманул и не женился. Ваша верная служанка вам помогла скрыть ваше положение и увезла ребенка сюда. Ребенок не от короля, верно? Иначе бы он его признал, – Ринальдо вдруг придвинулся к Гертруде и накрыл своей рукой ее руку. – Вам обеим не повезло. Дворец место такое, от ошибок не убережешься, соломку не подстелишь.

Свободолюбивая и гордая Гертруда вдруг зарделась, как юная девица. Лэр Грудис крякнул. И потянулся к кувшину, разливая наливку по кружкам.

– Мне ни к чему знать, кто его отец. Но женщина, которая так любит свое дитя, не подлежит людскому суду. Примите мою клятву, Ваше величество! – Ринальдо опустился на колени передо мной. – Своей жизнью и кровью, сутью своей души клянусь, что никогда и никому не скажу о вашем сыне, обещаю защищать от всех бед, помогать и заботиться, и никто не узнает вашей тайны!

Ринальдо надрезал палец и стряхнул каплю крови, которая вспыхнула, не долетев до пола.

– Принимаю твою клятву, Ринальдо дель Грава, – сказала я дрожащим голосом.

Я посмотрела на Гертруду, она шевельнула бровями.

– Он поклялся сутью души, Вероника, он не сможет нарушить клятву. Можно его не убивать. Не хотелось бы, честно говоря, – поморщилась девушка. – Полы только что выскоблены.

Лэр Грудис крякнул.

– Пап, только не говори, что сам не думал о том же!

– Думал, – признался лэр Бруно. – И за меньшее людей жизни лишали.

– Я так и понял. Сам бы так поступил. За вас, Ваше величество! – Ринальдо поднял кружку и выпил. – А теперь, если позволите, я бы поговорил с лирой Гертрудой наедине.

Гертруда снова вспыхнула. Мне осталось только пожелать всем сладких сновидений и подняться в свою крохотную спаленку, которая была мне милее всех роскошных спален любого дворца в мире. Потому что в комнате рядом спал мой сын, и я не удержалась, чтоб не заглянуть и не поцеловать его.

Мальчишки спали вместе, и я долго любовалась на них, наслаждаясь ощущением полного покоя и счастья.

– Не волнуйся, Вероника. – Сзади тихо подошла Гертруда, положила руку на плечо. – Мы придумаем интересную игру «Не узнать Веронику». Марек больше никогда не выдаст тебя. И никто из детей. Я позабочусь об этом.

Я всхлипнула и прикусила губу. Марек больше не назовет меня мамой, а Лорин не протянет ко мне ручки? Маттео и Крис отвернутся, как от чужой? Да как пережить такое? Я все понимаю. Но как же больно!

– Разберись сначала со своими врагами, а потом уже сможешь рыдать, – твердой рукой Гертруда направила меня в спальню.

Глава 17

Отряд выдвинулся из Фратескора ранним утром, мы с Ринальдо тихо присоединились к всадникам на лесной тропе. Я не хотела даже заезжать в замок. Спокойно встретила насмешливый взгляд Сабины, презрительный – Вихря, и понимающие ухмылочки остальных. Плевать! У меня действительно было много любовников, припишут еще одного – репутация не треснет. В принципе, дель Грава привлекательный мужчина, дворянин, не урод какой, если б я не знала о его симпатии к Гертруде, могла бы и заинтересоваться. После двух рабов падать ниже просто некуда. А Ринальдо, кажется, и вовсе не заметил ничего особенного, улыбался и насвистывал. Надеюсь, у него с Гертрудой все сложится.

Столица приближалась. Мы ехали мимо тучных полей, зеленых лугов, тенистых перелесков. Пели птицы, дул ласковый ветерок. Как-то странно было ощущать, что мы на войне, и завтра вечером, возможно, не досчитаемся многих наших спутников.

Навстречу нам неспешно двигался небольшой караван из четырех повозок. Две были крытыми, а две представляли собой низкие клетки на колесах, где, скорчившись, сидели и лежали люди. Впереди и позади каравана ехали хмурые наемники, которые при нашем приближении обнажили оружие. Я бы не обратила на повозки внимания, преступников всегда транспортировали до места каторги и заключения именно так, и жалости у меня они не вызывали. Это были многократные убийцы, жестокие и беспощадные разбойники, грабители, насильники. Никто не заботился об их комфорте, не заслужили.

Меня смутило отсутствие стражи. Почему преступников сопровождают разношерстные наемники? Тронув поводья, я подъехала ближе, прислушиваясь к разговору нашего командира и юркого загорелого всадника в одежде купца. По его лицу стекал пот, он поминутно его вытирал и нервно оглядывался на наемников. Я не поверила своим ушам, услышав его ответы на вопросы командира. В повозке рабы? Его собственные рабы, честно купленные в столице? И купчая есть?

– Рабство в Элизии отменено два года назад специальным эдиктом королевы! Это возмутительно! – смолчать я не сумела. Лэрды Венделин и Вихрь переглянулись, а Сабина насмешливо фыркнула.

– Да, лира, личных рабов запрещено иметь, но это не личные, а хозяйственные рабы, для работы на плантации и фабрике, – заискивающе объяснил купец. – Отребье, сами видите.

Подъехала еще ближе. В нос шибанул запах немытых тел, гниющей соломы, неопрятной кислинки и нечистот. Рабы интереса к разговору не проявили, большинство безучастно смотрели сквозь решетку. Я судорожно сглотнула, увидев в свалявшихся волосах ближайшего копошащихся вшей. Один из рабов, искоса взглянув на меня, вдруг опустил голову еще ниже.

– У вас нет никаких оснований нас задерживать, – нервно сказал купец.

Я мучительно размышляла, не в силах понять, что же меня тревожит. Да, действительно, закон о продаже в рабство преступников, как замена смертной казни, существовал. Когда подписывала указ, я сочла это гуманным. Сейчас, глядя на грязных, тощих, безразличных ко всему рабов, я уже так не думала. Смерть милосерднее такого существования.

– Вы нарушаете правила содержания рабов. Держать их в грязи, на солнцепеке, без воды и еды недопустимо!

– Торопимся, лира, в дороге ведь не до мытья. Прибудем на место и помоем, накормим, это ж мое имущество, я позабочусь о нем, – купец явно почувствовал себя увереннее.

Лэрд Венделин величественно кивнул, и поднял руку, подавая сигнал к движению.

– Стойте! – воскликнула я. Вот не зря этот раб меня смутил! – Я желаю осмотреть вот этого. – Я указала на раба, который старательно отворачивался от меня.

– Желаете купить? – удивился торговец. – Да на что такая шваль лире?

Лэред Венделин страдальчески завел глаза к небу, но махнул рукой, подтверждая приказ. Клетку открыли, раба выволокли, и поставили в дорожную пыль на колени. Один из наемников рукоятью плети поднял подбородок раба, заставляя его поднять голову. Его было трудно узнать, но я узнала.

– Дерек! – выдохнула я. Да, над ним хорошо потрудился палач или надсмотрщики. А может, и сам Штернблум не брезговал взять в руки кнут. – Этого человека следует немедленно освободить. Он не преступник. Хозяин не имел права его продавать на плантацию, по эдикту королевы он свободный человек!

– Вы не можете его освободить, – процедил Венделин. – Это имущество купца и принадлежит ему на законных основаниях.

– Зачем он нужен? – Влезла Сабина. – Нормальных мужиков, что ли, мало? Его нельзя использовать, добить было бы милосерднее!

– У лиры тяга к грязным, потным, вшивым мужчинам. Они невероятно ее возбуждают, лира не может пройти мимо. Почему бы не выполнить женский каприз? – криво усмехнулся Вихрь. – Полагаю, пять серебрушек – достаточная цена за этот суповый набор.

Торговец помялся: в нем боролось желание поскорее убраться подальше и желание поторговаться. Благоразумие победило, торговец согласно закивал и сладко осклабился, желая мне насладиться новым приобретением. Раба Вихрь распорядился связать и закинуть на телегу с сеном. Мы тронулись дальше.

– Теперь вы объясните мне ваш глупый каприз? – зло прошептал Вихрь, приблизившись. – Или вас привлекает любой вонючий, истощенный, отвратительный мужчина? Какие-то приятные воспоминания?

– Не понимаю ваших намеков, – холодно ответила я. – Это личный раб виконта Штернблума, теперь графа Штернблума. Зовут его Дерек. Думаю, у нас не будет лучшего союзника, чем он. Он знает дворец и привычки графа, как никто другой.

– Ах, вот оно что! Что ж вы сразу не сказали? Разумно, серебро потрачено не зря. Приношу свои извинения, – Вихрь коротко поклонился и проехал вперед.

Я задумчиво посмотрела ему в спину. Неприятные слова и завуалированные оскорбления я давно научилась выслушивать совершенно невозмутимо, да и сама могла ужалить острым словцом, без этого в дружном женском коллективе не выжить. Что-то царапало и неприятно поразило меня в его словах. Воспоминания у меня действительно были, хотя приятными их назвать было сложно. Был в моей жизни один грязный и истощенный маг. По совместительству – отец моего ребенка. Но знать об этом Вихрь никак не мог!

– Кажется, я недооценила Ваше величество, – ко мне наклонилась Сабина. – Я просто не могла представить, что вы любите настолько грязный секс в буквальном смысле. Издержки рафинированной дворцовой жизни? На остренькое тянет? К поту, грязи и крови? Покажете мне ваше мастерство?

Я покраснела от гнусности этих предположений. Помимо секса что-либо эту озабоченную магичку интересует? Кругом засмеялись. Даже Ринальдо посмотрел на меня осуждающе. Плевать! Не буду ничего никому объяснять.

На ночевку остановились в лесу. Мне, как всегда, разбили палатку в центре лагеря. Через пару часов Ринальдо привел отмытого в ручье Дерека, в одежде с чужого плеча. Голову ему обрили, радикально решив проблему с насекомыми.

– Прикажете мне ночевать снаружи? – спросил Ринальдо, отводя глаза.

– Да вы с ума, что ли, все посходили!? – возмутилась я. – Я просто хочу поговорить с ним. Мы давно не виделись, а он точно знает все последние события во дворце.

– Мне тоже интересно, – в палатке появился злющий Вихрь. Но это было его обычное состояние рядом со мной, я уже перестала обращать на это внимание. Для начала я сняла ошейник, и произнесла формулу освобождения, требуемую по закону. Два положенных свидетеля как раз были в наличии. Магический замок расстегнулся, и я тут же выбросила засаленную кожаную полоску из палатки.

Дерек вздрагивал при резком взмахе рукой, опускал голову и зажмуривался, стоило к нему обратиться. Мне было его невероятно жаль. Хотелось обнять его, успокоить, но я понимала, что для него сейчас это будет чересчур сложно.

– Итак? – спросил Вихрь, когда мы все устроились в палатке. Палатка уж точно на четверых не была рассчитана, мы соприкасались коленями. Наконец я просто прислонилась к груди Ринальдо, чтоб подальше отодвинуться от Вихря. Он смерил меня очередным неприязненным взглядом, а Дерек начал свой рассказ, запинаясь, подыскивая слова и часто останавливаясь.

После моего исчезновения (опять я виновата!) гнев Штернблума коснулся не только обитателей Фратескора. Во дворце был подвергнут публичной порке и лишен звания и должности начальник стражи, уволена с позором вся королевская личная охрана. Многие придворные тогда покинули дворец, опасаясь попасть под горячую руку, виконт наказывал неугодных направо и налево, ссылка считалась подарком судьбы. А Дереку пришлось гасить злость хозяина всеми мыслимыми и немыслимыми способами, уже давно зашедшими за край извращенных удовольствий. Скорее, это были пытки. Последние месяцы хозяин держал его во дворе на цепи и неделями не кормил. Продажу Дерек воспринял, как шанс выжить, хоть и знал, что его купили, чтоб он умер на плантациях ягод ольжи. Эти ягоды обожают ядовитые змеи, и редко особенно везучий раб доживал до третьего сезона. Алхимики и аптекари платят за эти ягоды золотом по весу, используя их в самых дорогих снадобьях.

– Ты больше не раб, Дерек, – мягко сказала я, утирая слезы.

– Ты сможешь отомстить, – пообещал Вихрь.

– И, правда, везунчик, – пробормотал Ринальдо. – Ехал раб на плантацию подыхать. На дороге встретил королеву и получил свободу. Так даже в сказках не бывает!

Я обратила внимание, что Дерек старается держаться ко мне поближе, хоть пальцем, но прикасаться к краю платья. Наверное, после того, что он пережил, я для него, как спасительный якорь. Будет жестоко отправлять его спать к чужим незнакомым людям, которых он боится. Поэтому я оставила Дерека в палатке.

– Кто бы сомневался, – прошипел Вихрь. – Наша спасительница сирых и убогих желает получить свое?

Дерек низко наклонил голову, втягивая голову в плечи.

– Вы мне надоели, лэрд, – устало сказала я. – Дерек, этот лэрд злой и шутки у него дурацкие, не слушай его. Мне ничего от тебя не нужно, спи спокойно.

Вихрь вышел и вернулся в палатку, когда я почти уснула. Дерек свернулся клубочком возле моих ног, положив ладонь мне на щиколотку.

Мне приснилось, будто я лежу на пляже, под пальмой, шезлонг стоит прямо на мелководье, солнце так ласково пригревает, тело полно истомы и неги, а ступни ласкает теплая волна. Иногда волна оказывалась больше прочих, и достигала до колен, окатывая меня теплыми брызгами, и мне это невероятно нравится, я улыбаюсь и раскрываюсь, как цветок, тянущийся к солнцу. Что?

Я открыла глаза и дернулась. Никакой это не сон! Мои колени гладили теплые острожные пальцы, чужое дыхание касалось бедер, рассыпая табун мурашек по коже. Внизу живота знакомо тянуло, и я не сдержала стона. Тут же край сорочки был нетерпеливо отодвинут вверх, и чья-то ладонь опустилась на то место, которое изнывало от жажды прикосновений. Я непроизвольно выгнулась, отдаваясь искусной ласке. Пальцы заменили горячие губы, язык… совершенно обнаглел и проникал туда, куда давным-давно не проникал мужчина. Настойчивые, требовательные прикосновения, ритмичное постукивание языка и деликатное поглаживание пальцами изнутри сводили меня с ума, заставляя трепетать в предвосхищении волны наслаждения. Стон удалось сдержать, прикусив себе ладонь. Я взмокла и тяжело дышала, сердце колотилось, как бешеное. Ничего себе пробуждение! Так и сердечный приступ схлопотать можно. Мой партнер несколько раз ласково провел языком по промежности, опустил край сорочки и снова укрыл меня одеялом.

Это все хорошо и прекрасно, остается вопрос – кто это был? Я не догадалась коснуться головы мужчины, как-то не того было. Бритый череп Дерека или волосы Вихря мигом разрешили бы загадку этого неожиданного, но приятного сюрприза. Один из них спит, второй дарит мне пикантное наслаждение. Я усмехнулась про себя, снова проваливаясь в сон.

Утром я настойчиво приглядывалась к обоим мужчинам, надеясь, что кто-то из них себя выдаст: подмигнет, улыбнется, просто дрогнет лицом. Бесполезно, оба вели себя, как обычно. Не спрашивать же мне: «Кто из вас так чудесно меня приласкал»? Это уж совсем будет неудобно.

– Какой у нас план? Не собираетесь же вы взаправду брать штурмом столицу? – Спросила я за завтраком, отбросив игривые мысли и воспоминания о ночном приключении.

– Завтра бал в честь королевы. Один наш отряд заменяет дворцовую стражу. Второй смешивается с гостями. Третий занимает… другие позиции. Вы появляетесь и объявляете о роспуске государственного Совета, и аресте Штернблума, вот и все. План прост и незатейлив, как видите, – улыбнулся мне лэрд Венделин.

– Да уж, чего проще, – согласилась я. – Совет в полном составе дружно встает, послушно снимает регалии и покидает зал, а виконт, не сопротивляясь, дает себя заковать. Все смеются, наслаждаются фуршетом и танцуют. Так?

– Почти. Мы поможем Совету принять нужное решение. Нам не нужно ни кровопролитие, ни разрушение дворца. Лучше, если все пройдет относительно мирно, а гости даже не догадаются о захвате.

– Хватит ли у вас сил убедить Совет, – пробормотала я. Какое уж тут убеждение – скорее всего, они рассчитывают накрыть дворец ментальной магией, но хватит ли сил у Вихря пробить все защитные артефакты и купол дворца? Насколько я знаю, после того, как Адемара заставили на мне жениться, купол был усилен, а все придворные обвешались амулетами от ментального воздействия. Да и граф никогда не был беззаботным или легкомысленным человеком.

– Не сомневайтесь, королева, сил хватит. У нас есть секретное оружие невиданной мощи, – проникновенно прошептал Венделин мне на ухо. Сабина тут же напряглась и положила руку на рукоять кинжала.

– Скажите вашей кошечке держать коготки при себе, – попросила я. – Я на вас не претендую.

Лэрд Венделин рассмеялся довольно принужденно.

– А жаль! Что не претендуете. Я бы бросил всё к вашим ногам.

– Всё – слишком мало для королевы и слишком много для служанки.

Нет, куда смотрит стража? Пятьсот вооруженных человек проходят через главные ворота, а они и в ус не дуют? Неужели под прикрытием полога можно столько людей провести? Я думала, максимум три-пять человек. Нет, стражники стоят и хлопают глазами. Правда, глаза у них остекленевшие. Я присмотрелась. Точно. Не моргают и даже не дышат, заклинание парализации во всей красе. Опять Вихрь постарался. Отряд сразу за воротами разбивался на мелкие группы и расходился в разных направлениях, теряясь в переулках.

Наша небольшая группа, куда входил Венделин, Сабина и лучшая десятка воинов, направилась в королевский парк, открытый ночью по случаю праздника. Обойдя дворец по широкой дуге, мы быстро и без особого шума следовали по подсвеченным фонариками извилистым дорожкам. Дерек и Ринальдо следовали за мной по пятам. Кусты и купы деревьев скрывались в темноте. Позади светился огнями дворец, звучала танцевальная музыка. Через десять минут я догадалась, куда мы идем. В Павильон.

– Виконт пытался открыть, но не смог, – вспомнила я бал бесприданниц. Интересно, на следующий год такой бал проводили или нет?

– Еще бы! Я сам его запечатывал! – самодовольно усмехнулся лэрд Венделин.

– И в чем секрет?

Бойцы молча рассредоточились по внешнему периметру, а мы шагнули внутрь ажурных дверей. Перед глазами возникла стена, расчерченная косыми прямоугольниками света, проникающего снаружи.

– Секрет вот в этом! – Венделин толкнул Сабину лицом к глухой внутренней стене и рывком спустил ее брюки вниз. Посмотрев мне в глаза, бывший придворный маг расстегнулся и прижался пахом к белым ягодицам Сабины. Она изогнулась и всхлипнула.

– Мы попозже подойдем, – я отвернулась и сделала шаг назад.

– Никто… никуда… не уходит, – Венделин делал быстрые толчки бедрами, врываясь в податливое тело магички. Да что у него, вечный стояк?

Я отвела глаза, но мерзкие хлюпающие звуки и шлепки по ягодицам заставляли меня морщиться. Нет, если бы это была я и со своим мужчиной, меня бы это скорее заводило, но слушать звуки чужого совокупления отвратительно.

– Все, – выдохнул Венделин.

– Поздравляю, – прошипела я, поворачиваясь как раз в то момент, чтоб увидеть, как Венделин грубо отпихнул Сабину в сторону и оросил кирпич струей семени. Сабина тихо ругалась, поднимаясь с пола и натягивая разорванные штаны. По стене поползли искры, рисуя контур двери, из стены возникла дверная ручка самого обыкновенного вида. Венделин повернул ее, и двери в павильон открылись. Я выдохнула. Такое точно не могло придти никому в голову, хотя виконт был на правильном пути – он просто недооценил развращенность придворного мага! Поцелуев было слишком мало!

– Прошу, – Венделин пропустил меня, Дерека и Ринальдо внутрь, а перед Сабиной вдруг выставил ладонь. – Ты остаешься здесь.

– С какой стати? Я маг! – попыталась возмутиться Сабина, но Венделин неожиданно довольно сильно ударил ее по лицу.

Я ахнула, Сабина прижала руку к щеке, округлив глаза.

– Пошла вон! Ты мне больше не нужна! – презрительно бросил Венделин, закрывая дверь перед носом магички.

Мы оказались в полной темноте, и только слышали, как снаружи раздаются глухие удары – Сабина визжала и пинала дверь, вымещая на ней злость. Венделин прошел в темноту, чем-то зашуршал, щелкнул и павильон озарился тусклым светом настенных светильников. Ничего не изменилось: полукруглые диваны в нишах, черный подиум посредине, пуфы и пуфики разной высоты и на возвышении – специальная мебель, изобретенная изощренным умом для воплощения самых разнообразных сексуальных фантазий. К моему удивлению, пыли не было.

– Простое бытовое заклинание, – отмахнулся Венделин на мой вопрос. Маг рылся в дальнем шкафчике. Ринальдо осматривался с видимым любопытством, а Дерек дрожал крупной дрожью, с ужасом глядя на набор девайсов для любителй игр погорячее.

– Дерек, не бойся, никто не будет тебя мучить, – ласково сказала я, пытаясь успокоить бывшего раба.

– Ну, я бы не был так категоричен, – весело сказал Венделин, доставая позвякивающий сундучок.

– Лэрд Венделин, не могли бы вы нам объяснить, зачем мы здесь? – холодно спросила я.

Жестом маг предложил нам садиться, и мы все расположились на диване в ближайшей нише. Кресло напротив занял маг, а сундучок расположил между нами на столике.

– Это наше оружие, дорогая моя королева и будущая супруга, – Венделин указал на сундучок.

– О как, сразу и супруга? – удивилась я. Не слишком ли лэрд торопится?

– Как вы знаете, заклинания на крови самые сильные в магическом плане, поскольку кровь несет полный отпечаток ауры человека. Мой покойный брат, не без моей помощи, провел обширное исследование свойств семени и пришел к выводу, что оно несет в себе не меньше силы и информации о носителе, чем кровь. При должной обработке зелье, содержащее сперму, может оказывать мощное влияние на донора этой спермы.

Венделин, вдохновенно рассказывающий про достижения магической науки, вдруг обратил внимание, что его слушают, мягко говоря, посторонние – Ринальдо и Дерек. Не маги. Впрочем, я тоже не маг, хотя благодаря отпуску в Цитадели и узнала немало интересного от адептов, своих любовников. Мы же в перерывах разговаривали. Венделин щелкнул пальцами и прошептал заклинание. Мужчины моментально обмякли на диване, погруженные в глубокий сон.