Мистические рассказы

Кати Беяз

Мистические рассказы

Адвективный туман

Глава 1

Леонид не спешил ставить яхту против ветра и выпускать паруса. Пятнадцать минут назад он отчалил с Кольского полуострова в путешествие по Баренцеву морю и намеревался заснять живописный берег в лучах заката.

Выходить в ночь рискованно, но Леонид Кириллов всегда спал лучше в тесной каюте, чем в собственной спальне. Да, да, тот самый Кириллов – путешественник, фотограф и доктор естественных наук.

Когда горизонт раскалился до розового и очертания берега приобрели таинственный иссиня-черный оттенок, близ острого мыса в спокойных водах гавани появились блестящие плиты. Кириллов подплыл ближе и заглушил мотор. Такие гладкие, словно выросшие из-под воды кристаллы. Столь правильной формы и впечатляющей динамики – Леонид почувствовал себя первопроходцем на другой планете. Затаив дыхание, он нажимал кнопку профессионального Никона, ловя причудливые волны, омывающие мыс Кекурский.

Тихий вечер. Обычно здесь бушевала заполярная природа во всей своей красе. Редкие лучики солнца пробивались сквозь завесу свинцовых туч, подчеркивая враждебный рельеф скалистых берегов. В такие дни Баренцево море затапливает свои берега, делая перемещение по суши невозможным.

Кириллов опустил камеру, созерцая красоту графитовых плит. Он до последнего отказывался ставить на парусную яхту дизельный мотор.

– Это противоестественно! – твердил он.

Но теперь было бы противоестественным не суметь подплыть к этим скалам, не иметь возможности уравновесить судно и сделать с сотню потрясающих снимков. Ко всему прочему, сразу после установки мотора, Леонид в полной мере оценил легкость вхождения в гавань по узкому извилистому фарватеру, забыв о лавировании против встречного ветра. Он забыл даже о той безысходности, когда паруса безвольно повисают, а курс безудержно сбивает сильное течение.

Чуть выше на мысе заблестел маяк Немецкий. Черный исполин, нагоняющий драмы и без того суровым видам.

Ветер усиливался, толкая яхту на острые камни. Леонид завел мотор и отошел от берега в темные воды взволновавшегося моря. Кириллов заглушил мотор, поставил Химеру в левентик, зафиксировал руль и перебежал на грот. При помощи лебедки он медленно выпустил белоснежный парус. Лишь только послышался громкий хлопок, яхту начало сильно кренить. Леонид метнулся к штурвалу и по направлению к корме словил ветер. Он вновь зафиксировал руль и подскочил к стаксель-шкоту. После подъема стакеля Леонид задал Химере курс и спустился в кубрик.

Его любимая комната озарилась приглушенным светом настенных светильников. Плетеный ковер монгольских рукоделов добавлял этому месту колорита. Здесь было все необходимое не только для путешествия по морю, но и для повседневной жизни, что, к слову, для Кириллова не имело никаких различий.

Мягкий угловой диван – небольшой, но уютный. За ним душевая кабина, по другую сторону длинная столешница кухни и ящики для продуктов. Под мойкой холодильник и мини бар. За кубриком узкая каюта с еще более узкой кроватью и крюки для одежды. Рядом тесный клозет с крошечным окошком.

Леонид щелкнул полупрозрачный свитчер электрического чайника и умыл лицо. Крепкий чай и овсяное печенье согрели холодную свежесть сумерек. Еще немного и если повезет начнутся «пляски духов». Здесь, на севере, каждая вторая ночь не проходит без полярного сияния. Кириллов спустился в кубрик и заварил еще кружку чая. Бутерброд с сухой как деревяшка вяленной колбасой и свежим огурцом распахся на всю яхту.

«Аппетит в море отменный», – подметил Леонид и присел на кокпит.

С появлением первой звезды на угасающем зареве его сердце радостно затрепетало.

«То ли еще будет», – капитан подмигнул небу, нетерпеливо, словно школьник, дожидаясь темноты, чтоб сверить курс по звездам.

Он совершил на Химере кругосветное путешествие, он месяцами жил в океане, он знает о звездном небе все. Конечно, у него есть компас. Да что у него, у одной Химеры их целых три, не считая спутниковой навигации. Но дело совсем не в этом. Кириллов, воображая себя древним мореплавателем, порой доверялся природе гораздо больше, чем технике.

«Почему?» – спросите вы. Ученый вряд ли ответит. Но слишком часто на его веку бывало так, что даже самые надежные приборы на большой воде выходили из строя. Стрелки компасов крутились как сумасшедшие, радио шипело, улавливая вместо наземных сигналов странные глубинные звуки, а мотор, полный горючего, никак не заводился.

И что бы не случилось с Химерой, главным ориентиром для Леонида в ночном небе всегда оставалась Полярная звезда. Она единственная не путешествует по небосводу и всегда указывает строго на север, отклоняясь в течение ночи всего на полтора градуса. Это, конечно, существенно для профессионального мореходства, но для заблудшего в море – хватит. Да, вон она, – последняя в ручке ковша Малой Медведицы. Большую Медведицу видно сразу, а вот Малую порой весьма сложно обнаружить. Найдите две звезды (Дубхе и Мерак) – стенки ковша Большой Медведицы и мысленно продлите эту линию. Отложите на ней 5 раз расстояние между Дубхе и Мерак и упретесь взором прямо в Полярную звезду. Если Большой Медведицы не видать, тогда на помощь приходит созвездие с романтическим названием Кассиопея. Оно отличается хорошей видимостью на фоне Млечного Пути и напоминает букву «М». Если найти центральную звезду, то следующая от нее сияющая точка слева проложит прямой путь вниз до яркой Полярной звезды. Когда она обнаружена, определить стороны света остается делом техники. Справа будет восток, слева – запад, а за спиной юг.

Немного сложнее дела обстоят с южным полушарием, ведь на нем Полярная звезда не видна. Здесь на помощь приходит Южный Крест, который всегда указывает на юг. Главное не спутать его с Ложным Крестом, звезды которого не такие яркие и расположены чуть дальше друг от друга. На помощь к распознанию Южного Креста приходят две звезды слева от него. Они же помогают в точном ориентировании: если мысленно провести между ними линию и из ее центра опустить перпендикуляр – тот укажет строго на Южный Полюс.

Этих познаний хватило б с лихвой любому путешественнику, но Леонид пошел дальше. Он изучил, как мигрируют созвездия исходя из времени суток и времени года. Кириллов знал не по наслышке, что в полночь на юге можно увидеть созвездие Большого и Малого Пса, но только в январе, только в январе. В марте там же можно созерцать Льва, в мае – Волопаса, в ноябре – Тельца, а в декабре – сам Орион. Кроме того он знал, что Млечный Путь каждую ночь зажигается четырьмя сотнями миллиардов звезд и простирается с юга на север. Но это лишь после полуночи, а сейчас Леонид Кириллов с воодушевлением созерцал ярко-зеленое свечение, что отражалось в бурных водах Баренцева моря и по праву называлось Северным Сиянием. А еще «плясками духов», «Авророй Бореалис» и самым приближенным к правде названием «солнечный ветер».

И все же «пляски духов» Леониду нравилось больше. Абсолютно неосязаемое и полностью завораживающее чудо природы – нужна лишь атмосфера и мощная звезда подобно Солнцу. Кириллов снова фантазировал – он на другой планете, ведь полярное сияние довольно распространенное явление. Оно есть на Юпитере и Сатурне, а так же на Уране и Нептуне. И это только в нашей солнечной системе… А как же там? В необозримой Вселенной?

Леонид сделал глоток чая и с трудом оторвал взор от неба. Извилистый берег совсем скрылся из вида, черная вода безнадежно быстро слилась с черным небом.

Каждый яхтсмен хотя бы раз в своей жизни слышал вопрос: «что вы делаете в море ночью?» Часто для людей далеких от морских путешествий становится неожиданностью, что яхтинг испокон веков был круглосуточным занятием.

Традиционно, переходы всегда были ночными и планировались так, чтобы подход к берегу осуществился на рассвете, для идентификации огней и подтверждения положения яхты. Тогда шкипер мог с легкостью войти в порт при дневном свете.

На сегодняшний день с помощью GPS, габаритных огней для фиксации положения и оснащением судна AIS, вероятность столкновения судов практически близка к нулю. Теперь, с автопилотом и всеми системами безопасности, Леонид даже может безмятежно спать.

Он проверил курс – строго на северо-запад – и всмотрелся в горизонт. Десять минут после наступления темноты, чтобы глаза привыкли к отсутствию источников света и пару часов, чтоб стали различать дальше носа Химеры. На горизонте что-то показалась. Леонид прищурился и подошел к корме. Серая стена мглы ползала со стороны норвежского Славбарда.

– Адвективный туман, – зашептал Леонид, словно белый гигант был способен его услышать.

Однажды, всего однажды Кириллов пережил подобное явление. И если вы спросите, страшно ли это. Кириллов безмолвно качнет головой.

Такой туман не окутывает пространство постепенно и не разносится ветром. Он словно живой организм надвигается на судно десятиметровой стеной, впрочем, как такой же стеной и заканчивается. А что там? Только бог знает. Там другой мир и совсем другие законы.

Теперь поспать Леониду вряд ли удастся – душ, крепкий кофе и снова на вахту.

Кириллов сбежал вниз и припал к радио. Возможно, кто-то из судов знает протяженность спустившихся на землю облаков?

– Прием, прием!

Радио зашипело, но вскоре раздался прерывистый ответ.

– Грузовое судно Биток на связи.

– Парусная яхта Химера, держу курс строго на северо-запад. Впереди адвективный туман. Какова протяженность?

– Тумана не видим, идем полным ходом на запад. Отключаю канал.

– Прием, прием! – Леонид переключился на другую линию.

Радио зашипело, а круглый иллюминатор заволокло белой мглой.

– Вошел, – тихо подытожил Кириллов. – Прием, прием… – отчаянно звал он, но по радио больше никто не ответил.

Ничего не поделать! Пока недалеко отплыл – в душ и кофе.

Леонид спешно снял одежду и заскочил в холодную кабину из рифленого триплекса. Вода нагревалась постепенно, но контрастный душ помог ему взбодриться. Кириллов подставил голову под воду и та заструилась по спутанным ветром волосам, унося с собою тяжесть этого дня. Внезапно по салону кто-то прошел.

Кириллов протер глаза и застыл. Показалось? Но как такое может показаться? Темный силуэт проплыл от лестницы через весь кубрик прямо в каюту.

«Кто-то пришвартовался к Химере! Без предупреждения на такое способны только пираты…»

Волна страха пробежала от макушки до самых пят. Леонид выключил воду, тихо открыл дверь и подвязался полотенцем. Он пробежал к лестнице и закрыл на замок люк. Отсоединил от стены небольшой ручной огнетушитель и тихими шагами направился к двери, ведущей в укромное спальное место.

Глава 2

«Никого!» – Леонид толкнул хлипкую дверь. – «Возможно в гальюне?»

Он вновь поднял огненно-красный баллон.

Дверь громко брякнула, отскочила от стены и шлепнула Леонида по носу. Но даже за столь краткосрочное ее открытие он хорошо разглядел – клозет тоже пуст.

– И тут никого… – пробурчал он и прильнул к иллюминаторам.

Не увидев, ровным счетом, ничего кроме тумана, Кириллов оделся, отворил люк и осторожно поднялся наверх. Фонарь озарил совершенно пустую палубу, а когда Леонид осмотрел по периметру релинг, то понял – вторжения не было.

Он выдохнул. Сначала ему полегчало. Но после Кириллов не на шутку озадачился – тогда кого он, черт возьми, видел?

Силуэт, лишь темный силуэт… Игра ли это воображения? Леонид вновь спустился в кубрик – на этот раз спустился словно в гости, а не к себе домой. Он осмотрелся, прикрепил на место огнетушитель, еще раз заглянул в каюту и клозет, а затем попятился к кухонной столешнице.

– Никого! – он повторил для себя вслух и снял со стены резную кофеварку.

Черная жижа пузырилась, норовя перелиться за тонкую медную стенку. Леонид поднял турку и опрокинул бодрящий напиток в любимую кружку. Железная с деревянной ручкой – она повидала многое и была ему дорога, как талисман. Кириллов попытал счастье у радио, но, не поймав ни единого канала, набросил утепленную куртку и вышел на палубу.

Ночи здесь холодные даже посреди весны. Зимой же лучше на паруснике по Баренцеву не ходить. Леонид проверил штурвал и навигатор – вокруг в радиусе ста миль ни единого судна.

«Такое редкость!» – причмокнул он и отпил ароматный кофе.

Он пригнулся под мачтой и вышел на нос – море полностью заволокло беспроглядной мглой. Туманы на воде не редкость, но не подобной плотности… Леонид вытянул руку. Разумеется, он не надеялся что-то нащупать – впереди лишь холодный насыщенный влагой воздух. Возможно, Кириллов хотел лишь поздороваться, когда его пальцев коснулось нечто слизкое.

От шока он сразу выронил кружку, но не сразу одернул руку – тем временем ладонь проникла в нечто невидимое, но осязаемое, напоминающее желе.

Кружка ударилась о нос, подскочила, расплескав кофе, и канула за борт.

В любой другой ситуации он был бы опечален столь важной потерей, но сейчас Леонид безмолвно пятился, бегло осматривая странный туман. Внизу раздались звуки. Кириллов, наконец, оторвал взгляд от облака и повернулся к люку кубрика – мгновение назад там что-то упало.

«Упало…» – отозвалось в мыслях.

Далекому от мореплавания человеку это покажется более чем нормальным, ведь путешествие сопровождается постоянной качкой. Но только не яхтсмену. В кабине любого судна все на фиксаторах, все на крюках. У каждой вещи есть отведенное ей место, снабженное зажимами, резинками, ремнями. Здесь все привинчено, зажато в тиски, привязано лебедкой. Леонид осторожно приоткрыл люк – пусто, ни души. Хотя, куда правильнее было бы сказать на английский манер – nobody – возможно, как раз, заблудшая душа вне тела пришла навестить одинокого путешественника.

Он сделал шаг вниз и осмотрел помещение. Кухонные принадлежности аккуратно висят на крючках, радио, запасные снасти, книги, мореходные карты – как и всегда разложены по сетчатым карманам. Яхту накренило, и из-под лестницы выкатился огнетушитель.

Леонид облегченно выдохнул.

«Ведь сам же не закрепил как следует», – он вытер вспотевший, несмотря на холодную погоду, лоб.

Вопреки планам, Кириллов снова выскочил на палубу, отключил автопилот, опустил паруса и заякорился.

«Спать, спать… Так нельзя – мозгу нужен отдых!»

Далеко не каждый известный путешественник расскажет вам какой ценой достигаются победы. Океаны и горы безумно красивы, но мало кто знает, что их покорение грозит безумием. Что ж, видимо в этом мире у всего есть своя цена.

На экстремальных высотах альпинисты подвержены психическому расстройству, которое простирается далеко за грани реальности. Симптомы включают галлюцинации и потерю ориентации на местности. К примеру, когда альпинист Джереми Виндзор поднимался на Эверест в 2008 году, он испытал странный опыт. На высоте более 8,2 км Виндзор увидел человека по имени Джимми, который сопровождал его весь день. Джимми говорил ободряющие фразы, давал профессиональные советы и даже предсказывал погоду. А когда Виндзор добрался до вершины, его спутник бесследно исчез.

Это не единичный случай, просто о подобной цене покорения Эвереста не принято рассказывать в СМИ. Все между собой, все в тесном кругу покорителей природы.

Медики считают, что такие эпизоды являются симптомами горной и морской болезней, которая сопровождается головными болями, головокружением и нарушением равновесия. Болезнь возникает из-за нехватки кислорода на больших высотах и в следствии нарушений вестибулярного аппарата. Участь альпинистов не сильно отличается от участи мореплавателей. Большая вода сводит сума не хуже гор.

Известный мореплаватель и географ Генри Гудзон, чьим именем названы залив в Канаде, река и пролив, проходя мимо Новой Земли, собственноручно записал в судовом журнале: «Сегодня утром один из моей команды, выглянув за борт, заметил русалку. Тогда он стал звать остальных и пришел еще один. Русалка между тем подплыла к кораблю совсем близко и внимательно разглядывала их. Немного погодя, волна ее опрокинула. От пупка и выше ее спина и грудь были, как у женщины… у нее была очень белая кожа, длинные черные волосы свисали назад; нижняя часть ее тела завершается хвостом, как у морской свиньи или дельфина, но блестящим, как у макрели. Имена матросов, которые ее видели, Томас Хилс и Роберт Райнар. Дата: 15 июня 1608 г.»

В двадцатом веке говорить о русалках перестали, а нынче и подавно. Но моряки неустанно видят их и посреди ночи слышат их тихие песни. Помимо русалок они видят парусные регаты восемнадцатого века, что появляются миражом на горизонте и исчезают в никуда. Однажды в 2003 году грузовое судно, пересекавшее Атлантику, встретилось с непонятным явлением. В холодных водах далеко за полночь им мерещились полные людей шлюпки. Те были странно одеты в старинных спасательных жилетах. Шлюпки видела вся команда, и кто-то, нарушив гробовую тишину, отрешенно произнес: «это пассажиры самого Титаника». Помимо прошлого, кажется, море хранит секреты будущего. Слишком часто в докладах шкипера числится отчет о блестящих объектах, что вылетают из разбушевавшихся вод и беззвучно взмывают выше облаков.

Однако чаще всего моряки слышат странный звук, исходящий из океанских глубин. Этот звук пробирает до дрожи, он пугает и одновременно завораживает. Он звучит так, словно сам океан разверз бездонные воды и всей своей мощью заговорил посреди ночи.

Леонид Кириллов три раза слышал этот землеутробный стон. Сначала он неизменно завораживал доктора естественных наук, но однажды не на шутку напугал. Леонид сделал шаг вперед, приблизился к черным водам и внезапно почувствовал непреодолимую тягу. Такую сильную, такую естественную – словно океан звал его. Звал, чтоб поглотить, чтобы забрать Леонида и навсегда с ним слиться.

После того случая Кириллов не выходил в море долгих шесть месяцев. И вот, он снова в экспедиции, снова спешит к таинственным берегам острова Медвежий.

Мозг нуждается в отдыхе гораздо больше тела – это Леонид успел усвоить, исколесив без малого весь свет.

Он обозначил в навигаторе место стоянки, включил дополнительный сигнал для локации и спустился в кубрик.

«Радио? Не надо! Мало ли что можно в таком состоянии услышать… Сон, сон, сон!»

Кириллов закупорил люк, проверил иллюминаторы и вошел в каюту. Твердая кровать аскета, приглушенный свет и убаюкивающий плеск воды о корму. Леонид медленно погружался в сон. В помутненном дремотой рассудке ясно отчеканились тяжелые шаги – кто-то ходил по палубе. Путешественник открыл глаза и прислушался.

Шаг, еще шаг. Словно тяжелые рыбацкие сапоги.

– Да что за чертовщина… – почти беззвучно произнес он и поднялся на локтях. – Нееет, на этот раз ты меня не выманишь! – Леонид поднял голову, внимая каждому звуку.

Он схватил подушку, и накрыл ею голову – звуки пропали. Теперь не было ни плеска волн ни странных шагов.

– Так-то лучше… – он вновь закрыл глаза и теперь уже всерьез провалился в сон.

Леонид Кириллов летел над черной водой. Его окутывал туман. Туман поддерживал его и что-то нашептывал. Он бы хотел разгадать этот шепот, но слова слились воедино. А из единого вскоре вновь распались на множество – множество встревоженных голосов.

«Леонид… Леонид…» – это, пожалуй, то немногое, что Кириллов понял.

Стук в дверь. Отчетливый, кулаком.

Кириллов открыл глаза и посмотрел на часы. Казалось только прилег, а два часа пролетело.

– Кто там? – крикнул он.

Из кубрика не донеслось ни слова. Разумеется, он же на яхте один. Просто показалось! Как и шаги, как темный силуэт и так же, как странный слизкий туман.

Леонид подложил под голову подушку и перевернулся на спину. Он снова хотел закрыть тяжелые веки, но взгляд привлек круглый плафон. Старинный со ржавчиной, где рифленое стекло зафиксировано сеткой из металлических прутьев. По спине прошла ледяная волна ужаса. Не сказать, что плафон пугал Кириллова, но его присутствие на потолке каюты однозначно пугало. Такие разве что на подлодках, но никак не на парусной яхте, никак не на Химере.

Леонид тяжело задышал и поднял вспотевшую голову. Белая пластиковая дверь сменилась на железную, оснащенную колесом кремальеры. На стене крюки с серой рабочей одеждой и эротический календарь за 1961 год.

Глава 3

Леонид опустил ноги, и шерстяные носки мигом впитали влагу.

«Вода!» – кто-то истошно крикнул в его голове. – «На выход!»

Кириллов подскочил и ринулся к выходу. Он понятия не имел куда крутить, расположенный посередине двери, маховик, но отчаянно крутил влево. В какой-то момент дверь выдохнула, а из зазора хлынула вода.

– Ах, ты ж… твою ж… – Леонид отскочил от двери. – Эй, помогите! Эй, кто там? Помогите!

В левый борт что-то гремяще вломилось. Старое железо издало мощный стон, заглушивший сирену. Кириллов потерял равновесие и плюхнулся в воду, которой за считанные секунды набралось по колено.

Он очнулся на полу своей каюты. Тут же вскочил на руки, словно собирался отжаться.

«Сухо!» – все еще не веря глазам, он осматривал пол. – «Приснилось!»

Он сел на кровать и отдышался. Рука болела – та на которую, по всей видимости, приземлился, когда упал с кровати!

Три часа ночи – проверил Кириллов, с опаской отворил дверь каюты и вышел в кубрик. Тихо, спокойно – все как всегда. Прислушался, подняв голову к низкому потолку. Чуть слышно воет ветер, играя с мачтой, и мирно плещут волны, разбиваясь о борт.

Леонид набросил куртку и поднялся наверх. Промозглый холод тут же обжег щеки. Он подошел к штурвалу и включил монитор – навигатор вновь не показал ни единого судна, словно Химера дрейфовала не в море, а в космосе.

Кириллов нахмурился.

– Да как же такое может быть?

«Хотя, с другой стороны, Биток явно передал на материк его сообщение об адвективном тумане. А с материка уже связалась с остальными. Кто сменил курс, кто-то просто не вышел в море. Обычная практика, и не надо искать странностей, где их нет – так и до психушки недалеко…»

Кириллов поднял голову. В этот час небо озаряется брильянтовой россыпью Млечного Пути. Но сейчас, как и пять часов назад, все обозримое пространство окутала белая мгла. Да, жаль. Ясные ночи севера необычайно красивы.

Если бы у Леонида Кириллова была возможность выбрать нашей галактике имя, он бы назвал ее Дорогой Вечности. На Млечный Путь из моря подолгу взирали путешественники прошлых веков. Им восхищались со времен древних цивилизаций! Дорога Вечности существовала даже тогда, когда с Земли на нее еще никто не смотрел, кроме бескрайнего океана, коим наша планета была до начала времен. Он бы вполне мог просидеть так до рассвета, если б не этот чертов туман.

Стук. В правую корму пришелся одиночный стук.

Кириллов вновь напрягся.

– Эй, что там за шутки? – он выпрямился, стараясь заглянуть за борт.

Три быстрых стука посадили Леонида на место. Три стука неспешных и вновь три быстрых, подряд.

– SOS… Это сигнал SOS, – прошептал ученый. – И кто-то выбивает его по борту Химеры…

Похолодевшие руки лишились сил.

– Я не могу вам помочь, – неожиданно сам для себя заговорил Леонид.

Три быстрых стука, три неспешных, три быстрых.

– Слышите, – прокашлялся он, словно боялся, что взаправду услышат. – Дело давнишнее, никто вам уже не поможет! Покойтесь с миром…

Он вырос здесь, на севере. Он только по истории родного края помнит – под толщей ила Баренцево море хранит четыре затонувших подлодки. Каждая унесла с собой экипаж от 70 до 130 человек и страшную тайну своей гибели. Во время великой отечественной тут подорвалась на немецкой мине крейсерная подводная лодка «Катюша», в 61-м по неизвестным причинам затонуло дизельное подводное судно, через 39 лет всем печально известный «Курск», а в 2003 снова тонет К-159.

Бродят ли вместе с туманом их души, неустанно моля о помощи? Или все это шутки сознания? Фокусы мозга? Ведь Кириллову все прекрасно известно. У Баренцева моря от Леонида нет тайн.

Три быстрых стука, три медленных, три быстрых.

– Уходите, – он обхватил голову большими ладонями, – слышите, уходите!

Духи послушались. Духи стихли.

Натуралист выдохнул в пол и, не поднимая головы, скрылся в кубрик.

«В преддверьи полярного дня рассветы здесь ранние, еще часок и просветлеет…»

Он лег на диван и двумя хлопками взбил подлокотник. Леонид осмотрел комнату и закрыл глаза. Минута-другая и зашипел приемник.

– Прием, прием…

Встревоженный мужской голос звал на волне для бедствий.

Кириллов вскочил и прильнул к радио.

– Прием, прием, Химера на связи. Координаты 69 градуса 20 минут северной широты и 33 градуса 45 минут восточной долготы.

– Что у вас случилось? – вопросил совсем молодой голос.

– Случилось? Здесь адвективный туман вокруг. Хотел предупредить.