Постепенное приближение. Хроники четвёртой власти

Да, знатно перемесили тебя последние недели, если уже и воздыхателей видеть не хочется!..

А вот тут неправда ваша, тётенька – озорно подначил внутренний голос. – Сашу Депова, небось, приняла бы хоть сейчас. Не ты ли фантазируешь на тему секса с ним?

***

Как Лебедева ни старалась, унять бушующее в душе негодование не получалось. Так бы и задушила этих лыбящихся дебилов с глазами снулых рыб! Ни стеснения в них, ни раскаяния. Только глумятся: мол, что вы можете нам сделать? Хотим – и будем третировать мелкого, и никто не посмеет встать поперёк.

У дверей учительской зрели разборки. Вокруг Ларисы, Сашки и двух фитилей-девятиклассников суетились перепуганная классная руководительница и завуч. Тут же переминался с ноги на ногу член городской коллегии адвокатов Депов, недвусмысленно сжимая и разжимая кулаки в щегольских перчатках.

– Лариса Петровна, умоляю вас, помните: это ведь дети! К ним подход нужен, они нажима не переносят! – причитала классная.

– Госпожа Лебедева, не забывайтесь! Здесь школа, учебное заведение! А эти – трудные подростки, у них семейные проблемы, им и так не сладко! – урезонивала завуч. – Надо помягче, по-хорошему.

Вот дуры-то! Вместо того, чтобы вместе с ней взять в оборот распоясавшихся опездолов, они не придумали ничего лучше, чем их же и защищать! Боятся, что ли? Ну, погодите! Сначала с малолетними субчиками разберусь, потом с вами, курицами, поговорю!

За час до этого несчастный сыновний голос горько всхлипывал в трубке:

– Мама, мамочка, эти придурки мне велик ухайдакали! Руль погнули, колесо переднее восьмёркой! Приезжай, если можешь, прямо в школу, я тут тебя ждать буду. Пока ещё здесь эти, из 9-го «В». Мамочка, приедешь?

Лариса кинулась спасать единственное дитя. Она выскочила из редакции, даже не отметившись у Ниночки. После сумрачного, выходящего на север кабинета весеннее солнце ослепительно ударило в лицо, заставляя щурится. Степной ветер, дурачась, рвал из рук лёгкий шарфик. В такой яркий день неприятности казались пустяками.

Но на крыльце она остановилась, призадумавшись: сработала привычка даже в острые моменты включать холодную рассудочность. Ну, явишься ты в школу, вся такая женщинка-женщинка, – и что будешь делать со здоровыми дуболомами? Морды царапать? Так они тебя тут же в бараний рог согнут и проводят пенделями восвояси. Не годится. Надо бы для солидности кого-нибудь из мужичков прихватить. Только вот кого? Сокольского-то нет! НикНик? Не смеши. Может, Депов? Ох, вряд ли наш лощёный дэнди пожелает впутываться в сопливое дело …

А больше вариантов нет.

Но Александр Павлович материализовался, едва услыхав просьбу; спросил только, из какого класса обидчики. Будто не на авто летел, а на самолёте. На его же машине они в считаные минуты подкатили к школе.

Сашка уже не раз впроброс поминал, что к нему вяжутся какие-то «большие пацаны». То в буфете как бы невзначай кофе на него опрокинут, то приспособят отнятый ранец для катания с горки. И всякий раз вывернут карманы.

А сегодня нахулиганили выше всякой меры. Сын вёз на новом, отцом подаренном велосипеде кипу газет: класс собирал макулатуру. Ухари эти, завидя недруга, всю бумагу растрепали по двору, вон в лужах плавает, и забрали велик – прокатиться. Мальчишка попытался было защищаться, так они велик попортили. Досталось и малОму: под глазом наливалась сизая гуля.

Теперь из-за этой пакостной выходки Лариса уничтожающе сопела в наглые рожи, едва удерживаясь, чтобы со всей силы не вцепиться ногтями им в глаза или в дурацкие патлы.

Депов же не нашёл нужным сдерживаться. Набычившись и, как мебель, отодвинув училок, он вплотную приблизился к ухарям. Угрожающе прорычал то, что обычно рычат мужики перед потасовкой:

– А ну, идём выйдем!

– Идём! Выйдем! – хором вызывающе ответили «большие пацаны», будто только и ждали возможности помахать кулаками. Может¸ и ждали?..

Мужская сторона конфликта, всё убыстряясь, ринулась к боковой лестнице.

– Лариса Петровна! Лариса Петровна! Это непедагогично! В школе так нельзя! Остановите их! – распалял материнскую злость визг педагогов.

Что было ей делать?

Со скоростью сокола-сапсана Лариса вылетела на улицу и вклинилась между драчунами. Очень вовремя. Против вставшего в боксёрскую стойку Депова один из парней готовился сделать выпад ногой, а второй щёлкал кнопкой раскладного ножа. Уже не думая о последствиях, она поймала на лету и дёрнула занесённую ногу, так что её обладатель с размаху сел на цементное крылечко. Второго ловко разоружил Депов. Невысокая субтильная Лариса – откуда только сила взялась!– поддернула за шиворот приземлённого бойца, зацепила за грудкИ другого. Притянув их мордочки вплотную к своему лицу, она тихо, хрипло и предельно злобно прошипела:

– Вы! Недоумки хреновы! Я – мать! Мать!!! Даже мыши своих детей защищают! Я своё дитя никому в обиду не дам! Горло буду грызть! Понятно?

Сейчас, как никогда, Лебедева походила на разъярённую тигрицу. Звериное неистовство плескалось в янтарных глазах, угрожая смести с дороги всех и вся, посмевших тронуть её чадо. Она внушала страх, была более чем убедительна.

И – неимоверно хороша! Приходящий в себя Депов невольно залюбовался ею. В эти минуты Лора была прекрасна опасной красотой стрелы, настигающей цель. Курточка съехала на одно плечо, волосы растрепались, тушь отпечаталась под глазами. Но он этого не замечал. Он видел только беззаветную в порыве гнева женщину, остановить и победить которую невозможно. Это была Лариса, которую он ещё не знал!

Она, наверное, во всём такая – думал Александр Павлович с некоторой даже оторопью. – Что в голову взяла, то никакими силами не вышибить, разве только сняв эту самую голову. А ты, балбес, всё пытаешься оттащить её от Крота! Не выйдет, сильно зацепил этот поганец Лорку, и будет она стоять за свою дурацкую справедливость, как теперь вот за сына, – насмерть…

У обалдевших «недоумков» от неожиданного натиска козявкиной мамаши пропал воинственный пыл. Возымели действие и короткие, наотмашь бьющие угрозы. Парни совсем по-ребячьи захлопали глазами. Потом один, ни на кого не глядя, растеряно и виновато буркнул:

– Извините, мы больше не будем!

– Не будем! – эхом отозвался второй, потирая помятую адвокатом кисть.

– Всё! Разошлись все! – с повелительной жёсткостью бросила Лариса, давая понять, что инцидент между «фитилями» и её семьёй закончен навсегда. И первой направилась в помещение, поправляя медные локоны, которые впечатлили даже таких малолетних дурачков, как Сашкины обидчики.

Депов пошёл следом.

Перед дверью учительской он тронул Ларису за локоть:

– Ты намерена продолжать скандал?

– Не беспокойся, ни один учитель не пострадает. Только скажу им пару слов кое о чём. А то, сдаётся, они не всё про своих воспитанников знают. Надо приоткрыть бедняжкам глазки.

Лариса и вправду ограничилась несколькими фразами. Всё в порядке, отношения выяснены, претензий не осталось. Она готова забыть о конфликте. Одно условие: школьная администрация примет исчерпывающие меры (слово «исчерпывающие» было сказано с особым нажимом) к непутёвым дылдам, регулярно третирующим и обирающим младших – её сына, к примеру. В противном случае…

– Что вы, что вы, Лариса Петровна! – замахали руками учительницы. – Никаких случаев, мы всё сделаем, загладим, исключим, не допустим, предотвратим…

Обещания, больше похожие на мантры, неслись вслед Лебедевой до самого порога. Педсостав школы был прекрасно осведомлён, где и кем работает мама пострадавшего сегодня ученика.

***

Александр Павлович и Сашка с его покалеченным велосипедом дожидались Ларису у сверкающего чёрного «Мерседеса». Мальчишка тайком подбирал слюнки при виде редкой для города автомобильной роскоши. Однако вступать в расспросы о качествах машины не решался – а вдруг мама не одобрит его излишнего любопытства? Он ведь однажды уже видел хозяина «Мерса» у них дома, но мама их не познакомила.

Может, они вовсе и не друзья? Тогда с чего этот вылизанный фрукт бросился с кулаками на его обидчиков?

Пока Сашка думал и гадал, как следует держаться с непонятным господином, тот, расстегнув стильное пальто, присел перед покорёженным двухколёсным транспортным средством.

– Думаю, твоего железного коня привести в порядок можно – сказал он, покрутив и подёргав руль, колёса, педали. – Если ты не против, я возьму его к себе и выправлю.

– Не знаю, тут как мама…

Подошла уже взявшая себя в руки Лариса. Угадав вопрос в глазах сына, она представила мужчин друг другу:

– Повод для знакомства, конечно, так себе, но другого сегодня взять негде. Александр Павлович, это мой любимый единственный сын-шестиклассник, ваш тёзка Саша. Александр Олегович. А это, Сашка, очень хороший адвокат Александр Павлович Депов, мой …– тут Лариса слегка запнулась: не подумала, как отрекомендовать сыну ухажёра – мой хороший знакомый и помощник в делах. Хочу, чтобы вы подружились.

Сашка, особо не обученный манерам, не знал, что следует делать в таких случаях. Ничего лучше не придумав, он первым полез к адвокату с протянутой ладошкой. Депов улыбнулся, но потряс подростковую руку серьёзно. Мальчик ощутил, какая она тренированная и крепкая. Подумал: а у нас бой-френд ничего…

– Ну что, куда теперь? – поинтересовался Александр Павлович, и у сынули аж сердце ёкнуло: быть может, удастся прокатиться на такой обалденной тачке!

– Сашкин велик в багажник поместится? – начала осуществление мальчишеских мечт Лариса. – Тогда, если можно, сначала отвезите сына к бабушке.

– Лариса Петровна, у нас тут с Сашей просьба. Разрешите мне отремонтировать его машину! Я её заберу, а черед пару дней верну.

– А ваши личные авторемонтники справятся? – не без подначки уточнила Лариса.

– Я в автосервисе тоже кое-что смыслю.– Депов предпочёл ехидства не заметить. Начал, что ли, привыкать? – Починю сам.

Лариса собралась было пройтись ещё на тему белых ручек и не барских дел, но в присутствии сына воздержалась. Зачем приземлять человека, только что высоко вознёсшегося в детских глазах? Успеется покуда…

Счастливый мальчишка был благополучно доставлен по бабушкиному адресу. Спрашивать, куда ехать дальше, Депов не решался: не хотелось услышать намёк на окончание этого странного свидания.

Они сидели рядом в его машине и молчали. Наконец, Лариса осторожно коснулась его плеча:

– Спасибо Саша! Без тебя неизвестно чем бы всё кончилось! Одиноким матерям взрослеющих сыновей порой несладко приходится на этом свете!

Депов и сам не знал, что дёрнуло его выпалить:

– От одиночества есть лекарства. Я бы взялся тебя подлечить!

– То есть, господин адвокат? – глаза Ларисы насторожённо вспыхнули, она всем корпусом развернулась в сторону Депова. – Как прикажете это понимать?

– Уважаемая Лора, я бы хотел стать твоим спутником!

– Ну наконец-то! Я и сама уже давненько присматриваю, кто бы мог подойти для моего эскорта. А тут кандидат сам прямо на голову валится! – в тоне Лебедевой звенела насмешка пополам с обидой. – Принимается, Александр Павлович! Отныне ты – мой паж, секюрити и водитель. Остаётся договориться о плате и регламенте.

– Лариса, Лорик! Ты не так меня поняла! Я не то имел ввиду! – суетливо забормотал Депов, осознавая, что сморозил явную глупость. Женщинам предлагают или всё, или ничего. А он, дурбень, вякнул о каком-то спутнике-попутчике… Надо исправлять положение!

Подобно всякому уважающему себя провинившемуся самцу, Саша ухватил Ларису за плечи и, крепко облапив, начать целовать её глаза, щёки, резкий абрис губ, длинную по-девичьи упругую шею. Он уже забыл, с чего кинулся в эти лобызанья. Страсть накрыла волной, дыхание перехватило так же пронзительно, как когда-то в квартире Ларисы. Он желал её всей душой, всем своим молодым сильным и не слишком-то избалованным женскими ласками телом. До сих пор ни одна из его подруг не вызывала в нём такого сладкого внутреннего стона. Почему, чем особенным Лариса крепко взяла в свои ладони его сердце, Депов объяснить не мог. Но с момента их знакомства он почти всё время думал о ней, представлял их наедине, мысленно царил в её постели, отчего его бросало в непонятный для окружающих жар. Он, современный молодой мачо, не мог сознаться себе, что по уши влюблён в возрастную, не чересчур красивую, небогатую и вдобавок не в меру дерзкую медноволосую журналистку с «прицепом» в виде взрослеющего сына. Понятие и слово «любовь» начисто искоренялось из обихода таких, как он, успешных самодостаточных мужчин новой формации. Александр Павлович не смог бы употребить его даже перед самим собой. Но что-то очень похожее на эту самую любовь и пришло к нему, и мучило, и бросало из огня в полымя.

А сейчас было бы в самый раз вспомнить, что это волшебное слово быстрее всего открывает путь к покорению большинства женщин. Но он молчал, сопел, всё больше наливаясь желанием, и до боли стискивал сводящие с ума плечи.

– Саша, прошу – перестань. Я поняла, что ты хотел сказать, спасибо. Обещаю больше не ёрничать – голос Ларисы доносился будто издалека. Она с настойчивой осторожностью освободилась из его рук, поправила спущенный с плеча жакетик, пригладила волосы, застегнула молнию на курточке… Всё. Невидимый, но непроницаемый занавес упал между ними. Пробиться сквозь него Депов не мог, хотя пытался уже много дней. Рядом сидела родная милая женщина, приблизиться к которой у него опять не получилось.

– Чёрт, черт, черт! Я всё-таки достану тебя, тигрица ты эдакая, укрощу, приручу! Клянусь, рано или поздно сделаю своею! – кричал его внутренний голос. Но вышколенный до пят Александр Павлович и виду не подал, что в душе его не унимается буря чувств.

Он вежливо отстранился, откуда-то из недр сиявшего никелем и полировкой авто возникла фляжка с двумя серебряными стопками-напёрстками.

– Пожалуй, это сейчас не лишне – Лариса смущённо улыбнулась. Теперь, когда страсти начали остывать, ей стало неловко за срыв свидания, против которого она ничего не имела. Ну что ей делать со своим языком?! Не желает, а брякнет, так уж брякнет!

И к чему прицепилась? Что тут вот, прямо в машине, почти на скаку, в любви не признался и замуж не позвал? А ты сама-то к таким признаниям готова? Да, Депов как мужик, тебя волнует, ночами будоражит. Да, ты непрочь с ним покувыркаться. Но тебе же самой этого мало. Ты хочешь, чтобы адвокат был твоим до донца, чтобы поверял тебе не только свои сексуальные вожделения, но и всё то, чем занята его жизнь, что у него на уме и на сердце. А вот к этому, он, похоже, совсем не расположен, хотя старается выглядеть и открытым, и бесхитростным. Не одно дно у этого располагающего Александра Павловича, много чего опасного держит он за пазухой своих щегольских костюмов!

Коньяк, как и всё, чем окружал себя адвокат, оказался отменным. Лариса смаковала напиток многолетней выдержки, крутила, согревая в ладонях, антикварную плошку. Дисциплинированный водитель Депов не пил. Уже не скрывая изнеможения, он с прикрытыми глазами откинулся на своё сиденье, включил бархатную мелодию.

Молча они сидели довольно долго, и это молчание больше сближало их, чем сумбурные ласки, или слова объяснений. Наконец, Лариса тихо заговорила:

– Саша, ты постарайся на меня не сердиться. Сам знаешь, у меня сейчас всё в жизни не комильфо. Не торопись, не гони коней. Мне нужно к тебе привыкнуть, узнать получше, что ли. Поверить, если хочешь. Я ведь уже обжигалась, коллекционировать отрицательный опыт надоело.

– Да понятно! Это ты меня прости. Рядом с тобой трудно оставаться выдержанным.

Депов говорил глухо, будто через силу, и Лебедева даже пожалела его: поганка Лорка уже в который раз обошла солидного джентльмэна, как сопливого мальчишку. Нужно или сейчас же уходить, или кардинально менять тему.

Но выходить в ветреный слепящий весенний день не хотелось. Как и покидать душистое нутро автомобиля с уютным креслом. Прижилась она тут… Может, рассказать Саше о вчерашнем рандеву?

Глава 17

– Что посоветуешь, адвокат?

В салоне стало так тихо, что спокойная музыка, казалось, загремела всеми обертонами. Зрачки ставших почти чёрными глаз с бешенством вкручивались в Ларису из полутьмы. Куда только делась его расслабленность! Смотрел Депов не просто недобро – угрожающе. Будто предупреждал: не ступай на запретное поле, любопытным пути туда заказаны, даже таким, как ты. Тебе, быть может, в первую очередь!

Однако заговорил хорошо управлявший собой Александр Павлович хотя и вкрадчиво, но миролюбиво:

– Надеюсь, ты помнишь, кто сегодня мой самый важный клиент? И всё равно ждёшь подсказок?

Лариса сделала вид, что не заметила его холодной ярости, и ответила не без вызова:

– И помню, и жду. Я тебе доверяю… хочу доверять. Поэтому посвящаю в свои дела. Как видишь, моя откровенность не зависит от того, что происходит у каждого из нас на работе.

На миг умолкнув, она испытующе глянула в налитые опаской глаза. Он что – и вправду готов уйти от самой важной для неё темы? Но чёртики в его зрачках уже спрятались.

– Здесь только я и ты, два человека, ищущих путь друг к другу. Если бы я думала по-иному, разговора о матронах даже не начинала бы.

– Ладно, Лора. Слушай и постарайся не перебивать – теперь тон Депова стал жёстким и почти официальным. – Мы с тобой уже как-то говорили, что моя профессия сродни профессии врача. Чтобы вылечить болезнь, защитнику нужно знать всё её течение, все симптомы, вплоть до мельчайших, до самых неприглядных. Как правило, получить подробнейшую картину адвокатам удаётся. Но картина эта полностью не открывается нами никогда и никому – даже клиенту-пациенту.

– Почему?

– Жить хочется!.. Но ты обещала не перебивать!

Так вот… В нашем деле очень высоко ценится специалист, умеющий надёжно хранить чужие тайны. Но самые дорогие адвокаты – те, которым удаётся наработать и свой собственный эксклюзив, как у вас, журналистов, любят говорить. Чтобы знали не меньше своего нанимателя, безошибочно просчитывали ходы, имели волчье чутьё на то, как могут пойти события.

Без улыбки говорю: истинный адвокат не тащится по указанному следу. Он – умелый кукловод в процессуальном спектакле. Если этого нет, то и самый грамотный защитник остаётся всего лишь добросовестным ремесленником. Глубинные, секретные, мало кому известные сведения – наше лучшее поручительство в успехе дела. Они же – главный козырь, охранная грамота против тех, кого мы обслуживаем.

Лариса склонила голову не то утвердительно, не то вопрошающе. Депов уже совсем успокоился и говорил тихим мерным голосом:

– Ты как-то обмолвилась, что у вашего брата газетчика есть одно золотое правило. Если в печать идёт какая-то острая публикация, то у автора в блокноте всегда должны оставаться ещё более железобетонные факты, чем те, что обнародуются. На случай, если придётся отвечать, к примеру, в суде.

Методы юристов в чём-то схожи с вашими. Только у адвокатов на кону стоят не популярность или творческий успех, а человеческая судьба, как чужая, так и своя. Наивысшая мерка, и потому смертельно опасная. Ведь наши наниматели – взять хоть того же Крота – ребята с очень острыми зубами и развитым нюхом. Большие хищники по природе своей. Чтобы за неугодностью или ненадобностью они же тебя и не проглотили, требуются убойные противовесы. Клиенты должны понимать, что таковые стопроцентно имеются, и в случае чего… А вот что именно прячется за пазухой адвоката – этого не знает никто, кроме него самого. НИКТО! Ни жена, ни мать родна, ни даже самая желанная подруга.

Лариса вздрогнула: Депов излагал свои суждения её словами! Стало быть, мысли – вполне себе материальная субстанция; они могут приходить к разным людям почти одновременно. Эта, про «за пазуху», витала над обеими, и забрела в её голову не случайно.

Уловив это короткое замешательство, Саша продолжил пробираться к ответу на поставленный вопрос:

– Вот-вот начнётся очень резонансный процесс, за которым следят городские юристы всех рангов и чинов, как и разномастные криминальные дяди. О высших коронах вообще речи нет – я уже говорил, что здесь имеется какой-то мне непонятный, но жгучий интерес. На этих слушаниях я – одна из главных фигур. Ты, надеюсь, понимаешь, что Крот и те, кто за ним стоят, не простят, если что-то пойдёт не по плану? Что на карту поставлена не только моя профессиональная будущность, но и сама жизнь?

Лариса опять сделала неопределённый кивок.

– А в это время ко мне обращается одна женщина, которой мне трудно отказать, и просит разрешить ребус: идти ли ей ломать эти страшные планы, или как? И ей мало просто моего «НЕТ». Ей подай такие аргументы, ей преподнеси такую подноготную, которая бы досконально объяснила порядок сложнейших вещей…

Ты ждёшь, чтобы я вывернул перед тобой тот самый эксклюзив? Лора, а ты отдаёшь себе отчёт, что мы сейчас говорим о выстреле мне в спину?

Теперь Лариса сидела, повесив голову. Оказывается, душка Депов умеет бить под дых! Как час назад, когда мутузил наглых «фитилей». И возразить ему нечего: всё она знает-понимает. А – хочется! Прям-таки не терпится выведать нечто такое, что раз и навсегда отодрало бы её от дела Кротова.

– Но один совет всё же могу дать – выждав короткую паузу, сказал адвокат. – Поинтересуйся у Алексея Вершкова, кто таковы потерпевшие парни, и не числится ли за ними чего у прокуроров. Думаю, он найдёт, чем тебя удивить.

При этих словах Лариса едва не хлопнула себя по лбу. А ведь он прав! Она давно собиралась, да в редакционной неразберихе последних дней так и не удосужилась узнать у Лёхи, что за люди были эти погибшие. А ещё мнит себя профи! Важное-то и упустила, лоханулась, как распоследний тупой бабец!

– Спасибо… Но боюсь, что Вершкова выловить не удастся, он что-то стал совсем недоступен. Думаю, неспроста. Хотя и ты тоже что-то о бизнесменах знаешь, так? Если да, то хотя бы намекни…

Лариса ещё не договорила, как поняла: попала в болевую точку. Депов опять метнул в её сторону испепеляющий взор:

– Давай лучше поговорим о других твоих баранах…Охота ещё не пропала?…

Всплеск ярости был коротким, адвокат тут же остыл и говорил уже в обычной своей манере – слегка просящей и снисходительной:

– По-человечески и я очень сочувствую твоим – извини, нашим! – матушкам. Но разве они не понимают, что предлагают тебе подставиться перед крайне опасным человеком? И сомневаться не моги: прекрасно понимают. Однако настаивают. А почему так, не думала?

– Говорят, что хотят спасти доброе имя сыновей.

– Это понятно и благородно. Но мне почему-то думается, что тут всё сложнее…

Саша прокрутил на указательном пальце брелок с ключами от машины, размышляя, как ему правильнее поступить.

– Хорошо, Лора, я расскажу тебе кое-что. Быть может, поостынет, наконец, твой пыл. Но только не здесь и не сейчас. В обмен на мою информацию ты будешь должна мне сегодняшний вечер.

От этой наглости Лариса выпучила свои медовые глазищи. Но, прикинув за и против, сделала утвердительный кивок. Подловил, как есть подловил на не утихающем любопытстве к «делу о бочках»! И, в конце концов, не она ли уже давненько пребывает в мыслях об интиме с этим хитрованом?

На правах игрока, победившего в сложной партии, Депов самоуверенно потянулся к гостье и сорвал с её губ торжествующий поцелуй.

***

Давно замужняя Анна подавала большие надежды в педагогике, но на укрепление семьи ей всё как-то не хватало времени. Она широко шагала по служебной лестнице, не считая отлетающих дней, месяцев, лет. Отшумела юность, миновала молодость… Но однажды замеченные в пшеничных волосах белые прядки вдруг напомнили: не за горами и конец бабьего века. Её, заместителя директора школы, уже все давно величали Анной Сергеевной, а дома ни ребёнка, ни котёнка. Ладно хоть муж есть, покладистый созерцатель её завидной карьеры. Никогда не спорит с благоверной, ни о чём не просит. Живёт какой-то своей малоинтересной для жены жизнью. Только однажды, ещё в первые годы супружества, намекнул было, что неплохо бы детками обзавестись. Но под строгим взглядом Анечки скис и табуированной темы больше не касался.

А тут на излёте третьего десятка Анна сама решилась на малыша. К удивлению медиков, беременность и роды протекли без осложнений, и Венецкая стала типичной сумасшедшей матерью, а её Анатолий Николаевич Гаврилов – счастливейшим отцом.

Анна Сергеевна самозабвенно пела свою лебединую песню. Выпестовав любимое создание до сознательного возраста, она озаботилась тем, чтобы дать ему приличное образование. Благодаря многочисленным кружкам, дополнительным занятиям и репетиторам к окончанию десятилетки Женя Гаврилов уверенно владел двумя иностранными языками и был на «ты» с информационными технологиями. Он играючи поступил в один из самых престижных институтов Зауралья, планируя скорый перевод в столичный вуз.

Сынок взял от матери самостоятельность, работоспособность и предприимчивость, от рода Гавриловых – уравновешенный нрав и склонность к размышлениям. Родители прочили сыну карьеру серьёзного учёного, а может, и большого партийно-советского функционера