Лигеметон. Ложный Апокриф

Стараясь не обращать внимания на тошнотный запах серы один из троицы сумбурно заскулил:

– У кубинцев не нашлось так много гранатометов. Но деньги уже уплачены, и товар просто придет следующей поставкой.

– Просто? Ты считаешь это просто, не выполнять условия договора?! Вы как беззубые мошки смирились с их неуважением! Вот ты, Лео, ты с нами почти с самого начала. Годов эдак с сороковых, если мне не изменяет память.

– Верно.

– Скажи, как бы ты ответил на подобную халатность кубинцев?

– Убедил бы их добавить еще пять гранатометов сверху. Как минимум

– По той же цене?!

– Безвозмездно.

– Вот! – Ухмылка Сантино напоминала оскал игуаны. – Получается, – он снова уперся взглядом в одного из троих веталов, – ты прогнулся под ними. А так как ты вел делюгу от моего имени, значит, прогнулся кто, а?!

Ответить трясущийся ветал не успел. Все случилось в два счета. Глава культа сжал руку в кулак, и та до самого локтя покрылась рубиновой коркой крови. Ветал и ахнуть не успел, как получил в висок. Голова дернулась нереально быстро, шея с противным треском надломилась, ухо вжалось в плечо. Одновременно с грохотом тела, Лео, Рамон, и остальные двое, покладисто склонили головы и упорно смотрели только в пол.

– Архонт!

– Прямо проходной двор! Что?! Кто?!

– У нас крот. Шнырял по объекту. Задел бесшумную сигнализацию.

Пара веталов, подхватив под руки, подвели к Сантино крота.

– Он не крот! – выпалил Лео. – Он мой племянник. Я велел ему оставаться в машине.

– А он, видно, ослушался, – на лице Сантино появилась монструозная улыбка. – Имя?

– Эмиль. – Приподняв подбородок, ответил тот.

– Не припомню тебя что-то. Давно в культе?

– Двадцать восемь лет.

– И за столько лет не научился дисциплине? Ну ничего. Все поправимо. С завтрашнего дня тебя ждет муштра.

– Архонт, – Лео напряг мышцы лица, – Я привел его в культ, мне и отвечать за него.

– Не-не. Ты хоть и хреновый воспитатель, но кадр ценный. Так что, малек, пакуй манатки, с завтрашнего дня тебя ждет месяц потех! Заодно передашь от меня привет Баргасу.

– Архонт, – убитым голосом, сказал Лео.

– Все. Дело закрыто. Валите отсюда, пока я вас всех через мясорубку не пропустил.

– Да, Архонт.– Признавая, что бессилен, Лео не стал спорить.

Всю дорогу в машине Эмиль сидел как на колючках готовый к крикам и ругани, вот только дядя не выдал ни одного крепкого словечка, лишь периодически поглядывал на племянника через стекло заднего вида.

– Глушить мотор не буду, – разбил тишину Рамон, тормозя у выцветшего приземистого домика.

Лео, всю дорогу подергивающий каждые пять секунд щекой, угрюмо кивнул и, не дожидаясь Эмиля, протопал вдоль неухоженного небольшого газона, открыл дверь, толкнул затянутую сеткой вторую и вошел.

Внутри царил пожизненный бардак. На кухне недельный запас грязной посуды плавал в мутной, зеленой воде, источая настолько противный запах, что раковина превратилась в миниатюрное болото; коврики на семьдесят процентов состояли из пыли и на двадцать из крошек; поголовно все лампочки давным-давно перегорели, а заменить их ни у кого не доходили руки и потому тут и там (на каждом столе и в туалете) валялось по ручному фонарику.

Лео подошел к седовласой старушке, сидящей на самом краю кресла-каталки. Она вытягивала шею и пялилась в телевизор, хотя тот был на расстоянии вытянутой руки.

– Привет, сестренка. Все смотришь «Храбрую куклу»?

Он поцеловал ее в лоб, но она уже была настолько стара, что память время от времени изменяла ей и в этот раз она не узнала брата.

Глядя на нее такой, Лео вспоминал как в подростковом возрасте (когда впервые вступил в банду) мечтал на старости лет вот так вот оказаться в инвалидной коляске, а не в деревянном ящике. И не сказать что теперь он рад, что все сложилось иначе. В последнее время он часто думал о седине.

Войдя в дом, Эмиль буквально прошел по пути Лео: скривился при виде и вони болотца на кухне; поцеловал мачеху в лоб (она тоже не узнала его).

Он застал дядю в собственной комнате на кровати.

– Может, скажешь уже что-нибудь?

– Завтра я отвезу Франческу в пансион для пожилых.

– Что?! Зачем?

– А ты собирай вещички. Как сказал Второй Капоне: Муштра тебя ждет.

– Я просто не верю. Неужели наш дом, дом, где живем мы, жили родители наших родителей и даже их родители, он что, вправду осиротеет?

– Удивительно, как он до сих пор не развалился. Мы сюда уже не вернемся.

– Как не вернемся? Муштра всего на месяц!

– Если Баргас тебе голову не открутит.

– Да кто на хрен такой Баргас?!

– Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет, – с хандрой проговорил Лео.

– А тебя тоже отправляли на муштру? И почему за столько лет я не слышал о ней?

– Муштра – это база отдыха, что на деле, конечно, совсем не так, а попросту прикрытие. Она не тюрьма и не армия, хотя есть отголоски и того и другого. Помню, я сначала думал, что там меня обучат всем крутым заклинаниям, научат стрелять из крутых пушек. Хрена с два! Меня самого накормили свинцом, заклинаниями и ничем другим. Там тебя сломают, собрино. Это отсев. Баргас может убить тебя и ему ничего за то не будет. А он попытается и не один раз. Если косо на него посмотришь, он тебя прикончит. Если станешь калекой, Баргас тебя добьет. О том, чтобы сбежать и думать забудь. Нарвешься на худшую из смертей. Я видел. Я помню. Иногда даже мерещится тот запах.

– Думаешь, я струхну? – сглотнул Эмиль.

– Я говорю как есть. Политика культа: для слабых нет места.

Тио встал с кровати, положил руку на плечо племяннику и сжал пальцы.

– Покорми маму. Приберись, наконец-таки. Выспись. Завтра я отдам тебя в лапы Баргасу.

Обратно в машину к Рамону Лео сел шумно хлопнув дверцей. Приятель рассудил, что лучше не донимать его, нажал на педали и крутанул руль. А когда они выехали из гетто, не удержался и открыл рот:

– Вот же ж зараза! На каждом углу. И долго так будет продолжаться, есть догадки?

– Без понятия. Но аномальная погода нам только на руку.

– Скажем большое спасибо дэймосу.

– Что? – Лео наконец-таки вышел из ступора и сосредоточился на словах Рамона.

– У тебя что, кровь в ушах? Надо хоть иногда перетирать с другими ради новостей.

– Да о чем ты?

– Анархия уже на пороге.

Лео втянул воздух, приподняв плечи.

– Ты нормально объяснишь или нет?

– Я про главную новинку недели. Архонт дэймосов отправился к Лилит и ни за что не догадаешься, кто ему оплатил путевку. Его горячо-любимая собачка – Джонни!

– Да слышал я! Уже давно переварил эту новость. И о Версетти наслышан. Вроде бы он лет семьдесят назад сделал из Черчилля ручную собачку Лигеметона.

– Опередил симплигатов.

– Жаль, конечно, что в итоге нифига не выгорело.

– Уж очень амбициозный был план.

– Считаешь, наш план лучше? – скептически поинтересовался Лео.

– Конечно. Главное верить и не тупить.

– Прям лозунг какой-то, – хмыкнул Лео.

– Лозунг для кого?

– Для всех отчаявшихся больных утырков. Вот для кого. Знаешь, к тому все и катилось. Архонты не всесильны. Вот почему Сантино такой параноик. Сидит и мандражирует в своем бункере. А главы культов еще заливают, что собираются мир под себя подобрать.

– Ну, даже если Псарь вне игры, я считаю, у сефиротов есть шансы.

– Не шутишь?

– Мы просто еще не до конца в системе. Лигеметон еще зеленый. Вот когда мы наладим систему, просочимся во все щели, тогда не то, что город – весь штат будет у нас в кармане. Только подумай!

– Об этом не я и тем более не ты думать обязаны.

– Намекаешь на Умника? Хм, а может он последние лет сорок как раз тем и занимается? Что скажешь?

– Мне плевать.

– Тебе на все и всех плевать. – Рамон сделал постную мину.

– Не на всех.

– Племянник, – решил все-таки ковырнуть свежую язву Рамон. – М-да, хреново все сложилось. Но мы почти перестали протирать штаны, может Баргас и не успеет его доконать.

Лео выразительно промолчал. Признавать и тем более показывать страх, было не его частью натуры.

– Сколько мы уже с тобой в Лигеметоне?

– Сорок шесть лет, – быстро подсчитал Лео.

– Да уж. Почти полвека. За это время много крови утекло из жил – и не вспомнить всего, что мы пережили.

– Мы пережили муштру. Самое главное.

– В то время муштра и тот садист только-только появились. Помнишь, что он сделал с тем веталом? – Рамон передернул плечами.

– И не напоминай.

– Он же безумнее, чем сам Второй Капоне. Я слышал, Архонт откопал Баргаса в психлечебнице. Там-то он и нахватался приемчиков по вправке мозгов.

– Прекрати.

– Лео, взгляни на веталов прошедших муштру за последние десять лет. Им как будто промыли мозги. Фанатичность. Преданность. У некоторых даже нет своего мнения. Тупые муравьишки. Ты же сам видел тех образин в бункере. У них там даже что-то вроде казармы!

– Заткнись!

– Прости, – Рамон прикусил язык. – С Собрино и близко не случится ничего подобного. Он мне самому как племянник, так что можешь всецело на меня положиться. Скоро мы все вырвемся из стальной петли.

Или загнемся в ней, подумал Лео.

Наилучшая тактика скрытности – спрятаться у всех на виду. «Мероприятие», которое запланировала небольшая группа веталов, требовало скрупулезного обсуждения, а также доскональной подготовки. И потому без долгих споров «Железная башня» стала местом их сходки. Так, некая компания веталов на протяжении полугода регулярно заглядывала каждый третий день в бар в разрозненное время – что тут подозрительного? «Совершенно ничего!» – ответил бы даже помешанный на теориях заговора параноик…и ошибся бы.

Веталы припарковались на другой стороне улицы, Лео сразу же вышел из машины, а Рамон сначала покопался под сиденьем, вытянул из-под него папку с листами и сунул ее себе под куртку.

Лео зашел в бар с нелицеприятной миной, что не сказать о Рамоне, который вот-вот грозился кузнечиком махнуть к барной стойке. Лео коснулся его плеча призывая проходить мимо и даже не заикаться – сейчас необходима трезвая голова, и алкоголь (а пиво МакСорли было все равно, что виски на диком западе) тут некстати, так что кореш клятвенно пообещал самому себе, что обязательно напьется. Позже.

Втаптывая бычки в грязные, будто обгоревшие доски, веталы прошагали между барной стойкой и столиками к коридору под лестницей. При этом Лео держал друга за плечи, не давая развернуться, но тот, пуская слюни на каждую бутылку, крутил головой как сова или богомол.

      Лео приветственно кивнул хозяину заведения, а Рамон завсегдатаю нолу без энтузиазма метающему дротики.

В конце коридора их ждали три двери: черная, гнилая и красная покрытая колючей ржавчиной, у которой под ручкой вместо замочной скважины был механический шифратор подобно сейфу.

– А вот и ты зараза мелкая.

– Что?

– Кажись, прихватило-таки, наконец, после стычки с гаитянами, – упавшим голосом проговорил Рамон. – Надо было мне выпить, Лео. Одна бутылка мне как бальзам на душу.

– Некогда, – заявил Лео, сочувственно глядя на друга.

Правая рука Рамона тряслась и самовольно тянулась к «Камилле», так что он как смог сжал кулак и врезал три раза по металлу.

– Получай! Получай! Дрянь!

Он придирчиво осмотрел содранные костяшки с прилипшей к ним ржавчиной и, почувствовав контроль над взбунтовавшейся конечностью, удовлетворительно кивнул.

– Отпустило, Рокки?

– А то!

– Можно открывать? – Задал риторический вопрос Лео и, пробубнив под нос: – сорок два налево, двадцать семь направо и пятнадцать налево, – толкнул скрипящую дверь.

Прежде чем они спустились по лестнице, Рамон в который раз поинтересовался:

– Напомни-ка, как называется хрень, что меня канает?

– Синдром чужой руки.

– Не-не. Другое название.

– А, «болезнь доктора Стрейнджлава».

– Да. Клево звучит, – улыбнулся Рамон, а Лео на секунду закатил глаза.

Видавшие виды ступени спускались в убогий подвал «Железной башни», который представлял собой небольшую комнату со стенами из мышастых крошащихся бетонных блоков, сырой земли под ногами, блестящих паутинных узоров на потолке и огромной деревянной бобины в полтора метра диаметром исполняющей роль низкого стола.

Лео на пару с Рамоном подошли к уже занятому тремя веталами «столу» расположенному в середине комнаты прямо под свисающей на длинном шнуре лампочкой похожей на гигантский небный язычок, подошли и присели на оставшиеся свободные полые ящики.

– Ну наконец-то, – перебирая четки сказал как плюнул Сонни. – Хвост что ли сбрасывали? – Последняя реплика прозвучала с чистосердечным подстебом.

Заметив, как поморщился Лео (на самом деле от света), напыщенный Сонни скабрезно улыбнулся и закинул нечищеный ботинок на стол.

– Есть проблема, – с места в карьер бросился Лео.

– Все-таки напортачил. А я же говорил, прямо чуял, тебе доверять нельзя, – начал было Сонни, вставляя сигарету между зубов, но ветал занявший место не на ящике как все, а в кресле-каталке, жестом попросил попридержать ругань.

– Что за проблема, Лео?

Однако не успел он выдать и слова как Сонни снова заговорил:

– Буллет, есть спички? Мои кончились.

Дождавшись, когда тучный байкер с густыми рыжими усами передаст пресловутый коробок, Лео начал:

– Прежде всего, ни Второй Капоне, ни кто-либо еще не в курсе нашего дела. Проблема в моем племяннике. Завтра он идет на муштру.

– Мы-то здесь каким боком? – раздраженно спросил Сонни, чиркнул спичкой, поджег закинутую на стол подошву, прикурил от нее, шлепком потушил пламя.

– Мы же договорились в самом начале. Я в деле, только если племянник будет в итоге со мной.

– Ну, так он не наш племяш, а твой. Значит и проблема твоя. Вот и разбирайся с ней сам!

– Слушай ты, – начал было Лео, но Васко своевременно вмешался в их обмен любезностями.

– Погоди, Лео.

Васко окинул каждого взглядом, убедился, что его слушают. Сцепив руки в замок, он сидел будто прилежный ученик за партой.

– Слушайте, все должно идти четко как по цезиевым часам согласно графику, а потому проблему с племянником Лео…Эмилем, – вспомнил быстро Васко имя, – следует обсудить.

– Ну, давайте обсосем.

– Согласен, – кивнул Буллет.

– Итак, – начал Васко, – мне видится два варианта, «выходами» их язык не повернется назвать. Мы можем спрятать Эмиля, но тогда его начнут искать и найдут, что бесспорно. И мы прекрасно знаем, каким образом, кстати, напоминаю, это наша пекущая проблема, но о ней чуть позже. Так вот, когда его сцапают, выйдут на нас и делу либо каюк, либо начинать все заново. Повторяю, все расписано по минутам.

– А второй вариант? – Рамон волновался за собрино не меньше чем сам тио.

– Пусть идет на муштру. – (Лео порывался его перебить.) – Пусть идет. А потом ты вытащишь его сразу после нашего дела. Оно, кстати, уже на носу, я уверен он у тебя крепкий малый и продержится.

– Звучит складно, – Рамон глянул на Лео. – И выбора нет.

Сонни только хмыкнул, треща четками.

– Хорошо, – смирился Лео. – Я вернусь за ним.

– Тема закрыта? – уточнил Васко?

– Да.

– Так, теперь по другим вопросам…

Васко был мозгом операции и тем еще перестраховщиком, а потому каждую мелочь удерживал в уме.

– Что с машинами?

– Все на мази, – взял слово Буллет.

– Бензин, колеса, номера?

– Да. Каждый день проверяю. Никто тачки не видел. Они у меня в мастерской под замком. Когда скажешь, пригоню их на точку.

– А что насчет погодных условий? – задал вопрос Лео.

– Да, – встрял Рамон, – эта зараза вылезла как град среди ясного неба. Проблем не доставит?

– Как гром, – сквозь зубы процедил Лео.

– На способ отхода погода никоим образом не повлияет. Гарантирую, – заверил Васко.

– Кароч, даже если дрянь разойдется не на шутку, полюбас стартанем, – выдал Сонни.

– Так, – потирая двумя пальцами висок, взял паузу Васко. – А что с инструментами?

Поначалу никто не врубился, о каких-таких инструментах идет речь. Но потому как Васко выжидающе смотрел на единственного пыхтящего как заводы в гетто ветала, постепенно до всех дошло и вместо четок затрещал сам Сонни:

– Все чики-брики.

– Самое время забрать все, что нам нужно и перевезти в мастерскую к Буллету.

– Что именно забрать? – уточнил Сонни.

Васко достал слегка помятый листок с описью, который Сонни вручил ему тремя неделями ранее.

– Держи, я выделил то, что нам нужно.

– Да невкипиш, – не глядя Сонни запихал бумажку в карман.

– Теперь насчет обстановки на объекте.

– Их главный пустой у меня на крючке, – убедительно заговорил Рамон. Он мне такую кипу бумаг настрочил.

– Пытал? – хищно стрельнул взглядом Сонни.

Рамон пропустил дурацкий вопрос мимо ушей, достал папку, передал Васко. Тот бегло просмотрел листы, чем напомнил Рамону с Лео самого Сантино.

– Изучу и сожгу, – сказал он скорее самому себе и убрал их. – Ну и последнее. Самая хлипкая часть плана. Черный Лис.

Тут настала очередь Лео.

– Я говорил с ним вчера. И позавчера. Почти целую неделю.

– И? – требовательно протянул Сонни.

– Он сделает.

– Сколько просит?

– Хочет содержимое седьмой ячейки.

– Не много ли просит эта лисья морда? – ощетинился Сонни.

Буллет лишь согласно пробурчал.

– Я бы сказал, все справедливо. И выбора у нас нет, – заключил Васко.

– Да хрень какая-то! Если он знает что там, значит, сам лазил туда. Тогда какого хрена не забрал, а?

– Тогда бы первым делом подумали на него, – язвительно пояснил Лео. – А так все стрелки переведутся на нас.

– Как он передаст то, что нужно нам?

– Я сказал, чтобы оставил на этом самом столе. А то, что в седьмой, мы должны просто кинуть в мусорный бак.

– Любой?

– Да, – пожал плечами Лео.

– Ну, хорошо, – потер переносицу Васко.

– И еще одно. Ему нужен аванс. Двести пятьдесят тысяч.

Буллет не удержался от удивленного свиста.

– Да уж, у нола губа не дура, – прокомментировал Сонни.

– Как только заплатим, он той же ночью и отдаст «посылку».

– Что ж, приемлемо, – рассудил Васко.

– Разве? А если черная паскуда нас кинет, чего тогда?

– По сравнению с тем, что в седьмой ячейке, двести пятьдесят тысяч – мелочь. Для нас лучше рассчитаться наперед. Да и рискует он не меньше нашего. В конечном итоге все строится на доверии.

– Доверие, – выплюнул Сонни. – Вот какое слово должны загадывать в «Колесе Фортуны». Даю печень на растерзание, в Нью-Гранже ни одна душа даже не знает, как оно пишется.

– И все же надо рассчитаться, если хотим сдвинуться с мертвой точки.

– На меня не смотрите, – сразу бросил Сонни, – в моей подушке четверть миллиона и близко не наберется.

– Буллет?

– Я в мастерской еле-еле свожу концы с концами. Ну никак, шеф.

– А если толкануть чужие тачки? – предложил Рамон.

– Пока откопаю покупателя, пока… короче долго.

Рамон пожевал внутреннюю часть щеки, вспомнив костер из денег за кокаин.

Немая сцена продолжалась несколько томных минут. Вдруг, Лео сделал вид, что его осенило, и озвучил якобы пришедшую на ум мысль:

– Сонни, разве у тебя на работе нет выручки?

– Как бы да, но она же не моя, а сам знаешь кого!

– Ну, так вы когда ее сдаете, в конце квартала, верно?

– До него еще неделя, – задумался Сонни. – Мы как раз пустили на экспорт крупную партию, так что 250 штук может и наскребем.

– Середина ночи, – взглянул на часы Васко. – Значит так, не будем терять время. Сонни, бери с собой Лео, заберете что «по списку» и деньги. Как привезешь Лео обратно сюда, сразу к Булетту в мастерскую. Ты, Буллет, жди его на месте. Вопросы?

      Сонни затушил бычок о стол. Веталы поднялись с мест и по двое с промежутком в три-четыре минуты покинули подвал и саму «Железную башню».

Сонни оставил синий пикап тоже на другой стороне улицы. Лео подождал пока подельник (назвать его товарищем или знакомым у него не поворачивался язык) заберется внутрь и откроет ему дверцу.

– Короче слушай сюда. Моя тачка мои правила. В бардачке не шарь, на магнитолу даже не зырь. Она сдохла, – буркнул Сонни и завел мотор.

Веталы катили по Дайв-стрит в полном одиночестве, будто вся дорога принадлежала им.

– Конченая погода. И как прикажешь ехать?

Лео решил промолчать, однако Сонни, набирая скорость, начал набирать и речевые обороты.

– Чего затих? Я задал вопрос.

– Фары надо было специальные поставить.

– Да ну? Ты прям мозг похлеще Васко! Считаешь себя лучше других?

– Нет.

– Ты такой же шизанутый как и все в городе. Поня́л?!

– Да.

– Назови мне хоть одного непорочного в Нью-Гранже. Ну?

– Нет у нас таких, – признал Лео.

– А почему?

– Воздух грязный?

Сонни улыбнулся так, словно попытался скрыть боль от изжоги.

– Души грязные! Черные как та поганая газировка.

Вдоль тротуара летел на всех парах велосипедист.

– Ты чего? Сонни? Сонни!

– Не ори.

Лео вцепился в руль и дернул на себя, но две руки мощнее, чем одна и пикап, качнувшись туда-сюда, неминуемо боднул хромированным бампером беззаботно крутящего педали трековика. Все произошло мгновенно.

– Тормози!

Скрепя колесами машина затормозила.

Лео выскочил из салона. Наслаждаясь рыком мотора, вылез и Сонни.

– Пом-мо-гите.

Лео склонился над молодым, точно не больше тридцати лет, мужчиной. Свет ярких фар позволил отчетливо рассмотреть вывернутые в неправильные стороны колени и искаженное лицо полное страха и боли, а также бритый надтреснутый череп, из которого, словно из прорванной трубы ручьем лилась темно-красным почти черным желтком кровь.

– Все будет хорошо, – на автомате выпалил Лео, и сердце его вероломно кольнуло.

– Да ну? У него ж кровяка из котелка течет жидким желтком. А гляди, как колени вывернуты? – Сонни поставил ногу на грудь стонущего бедолаги и надавил.

– Хрена ты творишь?!

– Так и подмывает подзаправиться.

И сразу же после приторной фразы множество рубцов, пор и морщинок по всему лицу Сонни выстрелили тончайшими переливающимися алым цветом лесками, которые вонзились в лицо обильно истекающего кровью стонущего пустого. Нити мерцали и с каждым ударом сердца, физиономия ветала становилось все оживленнее, радостнее, почти что торжествующей – прямо противоположной лицу мученика шаркающего локтями об асфальт. Он пытался отползти (убежать от боли), но не сдвинулся ни на сантиметр – только стер кожу с локтей до кости, двигая ими как кусочками ластиков на конце карандашей.

      Лео наблюдал с едва заметной ноткой сочувствия к пустому. Лично для него впитывать боль окружающих и стало тем самым семечком пустившим корни своеволия в черной – как выразился Сонни – душе. А от своеволия до неповиновения – один мгновенный удар сердца.

С того момента как он нашел единомышленников, объединился с ними, когда они определились с целью и начали претворять план в действие, с тех пор он перестал «дренировать» пустых.

Не сама Сила, а то, как мы ее берем – сводит нас с катушек, пришел к выводу Лео.

И сейчас стоя на пустой непроглядной улице, он мысленно ругался и отрешенно глядел на корчащегося в страданиях, обмочившегося мужчину, у которого была вся жизнь впереди, должна была быть. Оставалось только ждать. Ждать, когда Сонни нажрется как выхухоль и они наконец-то покатят дальше.

– Вот гад! Отдал концы.

– Иногда много – не всегда хорошо.

– Чего?

– Закончил?

Сонни взглянул исподлобья.

– Ты откуда, Лео? Где твои корни?

– Доминиканская республика. – Он решил, что будет быстрее, если прямо ответить.

– О, так мы земляки, – Сонни посмотрел уже по-другому. – Ну, тогда представь, что город – плантация, где мы – хозяева, а пустые – саранча. И нам их в тыщу раз приятнее не убить, а зажарить и проглотить. Сечешь о чем я?

– Ну, такое себе.

Сонни собирался бросить еще очередную шизоидную фразу, но Лео устало добавил:

– Поехали уже.

Они вернулись в машину оставив тело пустого валяться в луже крови.

Пытаться управлять крупной преступной организацией в одиночку – все равно, что пытаться превратить уголь в алмаз голыми руками. Поэтому попробовав один раз на заре основания Лигеметона, Сантино смирился, что стать вездесущим и всезнающим не получится даже у него. Так что, послав параноидальные мысли к Лилит, он отобрал надежных (насколько возможно) веталов и водрузил на их горбы кое-какие обязанности. И с течением времени, когда Картель глубоко въелся в Большое Червивое Яблоко, Архонт скрепя сердце раздробил свои владения и закрепил за стреляными веталами каждый из секторов. Разумеется, тараканы в голове до сих пор ему шуршат, что нажива стекает в карман не стопроцентная, и это не смотря на то, что дебет всегда сходится с кредитом. (За семьдесят лет ни один даже полнейший безумец так и не посмел сунуть лапу в карман главы культа.)