II. Маска Зорро. Голубой бриллиант

Что он скажет, когда вернется? Она никого не предупредила о том, что собирается в Гранит, поехала туда одна, без сопровождения, потеряла Тито и еще послужила основанием для выводов Монте о преждевременном возвращении Зорро. Плохо это было или хорошо, она не понимала, потому что не знала, что за этим последует, но то, что планы Монте изменятся, а вслед за этим последует определенный ряд действий с его стороны, было очевидно. И даже если у Зорро и Лукарда были предприняты необходимые меры безопасности, о которых Монте мог не знать, выстраивая свою стратегию нападения, то сейчас в любую минуту все могло обернуться самым непредсказуемым образом. И этому снова была виной она.

Девушка откинула голову к стене и закрыла глаза.

Как ей предупредить Зорро о том, что она услышала? Бернардо был сейчас недоступен. Хотя, если подумать, вряд ли он смог бы связаться с хозяином за столь короткий промежуток времени. Но, с другой стороны, он, в отличие от нее, хотя бы знал, как воспользоваться полученной информацией. Быть может, у него есть схемы действий на все возможные случаи.

Но он находился где-то в другом месте. Именно сейчас, когда он был так нужен.

И именно в этот момент ей непременно захотелось пойти в обход всех советов и сделать по-своему…

Изабелла в сердцах откинула пучок сена.

Ну почему бы ей просто не следовать тому, что говорил ей Зорро? Разве хоть раз его слова несли в себе что-то плохое? Или они навредили ей? Или за ними последовали какие-то неприятности? Нет, напротив. К проблемам приводило только лишь отступление от его советов, – девушка лихорадочно намотала на пальцы прядь волос и тяжело вздохнула, – которые он же потом и решал.

Ну когда она уже поймет, что давно не в Британии, где каждый ее жест и взгляд был неоспорим? Где ни один человек в здравом уме не смог бы ей перечить. Где для тысяч обычных людей ее слово было законом. Не говоря о том, что ни один мужчина, кроме ее ближайших родственников и наставников, не смог бы учить ее жизни. Тем более мужчина с неизвестным именем и происхождением.

Но здесь она не принцесса, и за ее своеволием вполне мог последовать ряд воспитательных мер. Это она очень отчетливо увидела в глазах Зорро в тот вечер, когда он нашел ее заколку в своей спальне.

Девушка почувствовала холодок на спине и сжалась от страшных воспоминаний.

Интересно, такое происходит только с ней или Керолайн тоже до сих пор готова бежать на край света, поймай она подобный взгляд Рикардо? Пальцы вновь безотчетно намотали очередной волнистый локон. Нет, Кери никуда бы не побежала. Изабелла в изнеможении застонала. Просто потому, что фрейлине и в голову бы не пришло ослушаться мужчину, к тому же более старшего. Безусловно, Керолайн могла надуть губки, сделать обиженное лицо, отвернуться в противоположную сторону или даже не разговаривать несколько часов в случае какого-либо наказа, ущемляющего ее свободу, но от запретной черты она шарахалась бы, как от огня. А тем более, учитывая тот факт, что она не знала и сотой доли происходящего вокруг нее на новой земле.

Ее же дражайшая принцесса сделала все по-своему и тут же чуть не попала в руки главного врага. Да если бы не Тито и Торнадо…

Изабелла снова ощутила прохладу в руках и ногах. А воспользуйся она главным входом… Было страшно и подумать о том, что могло случиться. Даже если бы она успела закрыть дверь, даже если бы она вывела Торнадо через запасной выход и смогла скрыться от преследователей или увлечь их за собой, все равно через считанные часы у Гранита уже собрался бы весь отряд людей Монте, и рано или поздно они попали бы внутрь. А что было бы потом…

Но провидение было сегодня не на стороне Монте, и он так и не понял самого главного: откуда взялась Изабелла. Поэтому бывший губернатор решил, что она сумела выследить его или Хуана и ехала по пятам. Впрочем, что еще могло прийти ему в голову? О том, что он сидел, прислонившись спиной к укрытию Зорро, ему не могло присниться и в страшном сне.

Эта мысль принесла хоть небольшое, но все же столь необходимое успокоение, и Изабелла впервые за долгую ночь почувствовала, как внутри начинают медленно разжиматься тугие обручи. Дышать стало значительно легче, поэтому она попыталась найти в череде воспоминаний еще какие-нибудь умиротворяющие моменты.

В каком состоянии она оставила Гранит? Вроде бы она везде навела порядок перед тем, как выйти на вечернюю прогулку. Единственное, что она не смогла убрать, это несколько зажженных свечей в конюшне, которые она взяла с собой, чтобы вывести Торнадо на улицу, и еще одну… – девушка снова поежилась, – в спальне молодого человека. Ничего страшного, правда, случиться не могло и, скорее всего, свечи уже благополучно догорели и потухли, поэтому Бернардо, когда он вернется, останется лишь убрать их из ниш и заменить на новые. Но все же она опять оказалась там, где ей не следовало.

И вдруг ее осенило с такой силой, что она чуть не подпрыгнула. А как же цветы? Проходя мимо них, она ни разу не задумалась о том, кто поливал их в отсутствие Бернардо. Ведь его к тому времени не было в поселении уже десять дней, но растения совершенно не казались высохшими или нуждающимися во влаге.

Изабелла даже поднялась на ноги. Значит, там бывал кто-то еще! Еще один слуга, которого она не знает? Вот это был бы сюрприз, если бы она приехала вчера в Гранит и столкнулась там с каким-нибудь неизвестным ей человеком! Рой мыслей лихорадочно забурлил в моментально прояснившейся голове. Вполне вероятно, что это тоже было еще одной причиной, по которой она каждый раз должна была предупреждать Бернардо о своем намерении поехать в Гранит.

Конечно, у Зорро должен был быть второй слуга. С чего она вообще взяла, что Бернардо выполнял всю работу в одиночку? Его физически не хватило бы на все дела. Там бывает кто-то еще. Может, один из тех людей Зорро, которых дон Диего привлек на помощь в ту ночь? Или?..

Катрин? Кто еще в Калифорнии пользуется таким доверием молодого человека, как не эта женщина? Может, это она там убиралась, а вовсе не Бернардо и не новый безымянный слуга?

Изабелла осмотрелась и поняла, что оказалась в противоположной от входа стороне.

Нет, это слишком маловероятно. Представить сеньору Родригес в роли служанки было невозможно. Даже в доме ее молодого любовника. Об этом как-то заикнулся и Рикардо, когда, устав от очередного штурма своей неприступной белокурой гурии, потерял бдительность и случайно заикнулся об отношениях Зорро и Катрин. Он одарил Зорро характеристикой властного тирана и неисправимого собственника, а Катрин наделил чрезмерной независимостью и свободолюбием. Он сказал, что у них были прекрасные деловые и чувственные отношения, но существовать рядом в обычной жизни они не смогли бы, потому что молодой человек не терпел непослушания ни в каком виде, а тем более со стороны женщины. После чего Линерес многозначительно перевел взгляд на сестру и добавил, что она бы Зорро подошла, потому что она еще очень молодая и гибкая, а значит, подлежала перевоспитанию. И он очень надеется, что Зорро примет соответствующие меры в ближайшее после своего возвращения время, потому что он был единственным, кто мог найти управу на ее "высокопоставленное воспитание и королевский менталитет", если, конечно, до этого времени ее любящему и заботливому брату не удастся определить ее замуж…

Изабелла потерла виски. Нет, однозначно никто из дома губернатора не должен знать, что она столкнулась лицом к лицу с Монте. Монолог Рикардо о последствиях собственного своеволия и упрямства она уже представляла в красках и не видела ему ни конца ни края. А если об этом узнает Керолайн…

Снова непреодолимо захотелось оказаться в Граните.

Но поехать туда теперь было невозможно. Скорее всего, люди Монте уже прочесывают местность в поисках следов Зорро.

Изабелла внезапно почувствовала неприятное подозрение. А вдруг они задержатся там настолько, что столкнутся с Бернардо, когда он направится туда? Или с тем слугой, который имел доступ в каменный дом. Значит, из-за нее может пострадать невиновный.

Тито ведь уже пострадал…

Девушка прислушалась. На улице было все так же тихо. Ни шороха, ни позвякивания кольца для писем на ошейнике, ни знакомого повизгивания. Она зажмурилась. Тито обязательно справится и вернется. Он точная копия своего хозяина. Он придет, что бы ни случилось…

Но ей нужно было обязательно что-то предпринять, чтобы связаться с Бернардо и обо всем его предупредить. Монте может начать действовать из-за нее. И к тому же – Изабелла перевела взгляд на стойло, в котором отдыхал Торнадо – по необъяснимым причинам все сложилось именно так, что она стала единственной свидетельницей диалога офицера и его помощника. Разве можно оставить все как есть?

Единственная успокаивающая мысль о том, что Монте, будучи в одном шаге от входа в дом Зорро, так и не узнал этого, уже потеряла свою силу, и ощущение пустоты и тревоги, зародившееся еще две ночи назад, снова начало заполнять окружающее пространство. Вчера еще невозможно было сказать, почему появились это состояние, но минувший вечер принес ответ.

Значит, необходимо было действовать. И поможет ей в этом… – девушка твердо посмотрела вперед и упрямо сжала кулачки, – Катрин.

***

– Задумала сбежать и оставить меня наедине с нарядами, да? – злобствовала Кери, водружая на подругу забранное ею еще вчера из ателье платье для бала. – Три дня до праздника, а у нас еще ничего не готово!

Изабелла не стала даже заикаться о том, что ее наряд был уже полностью сшит, накрахмален, отглажен и в любой момент мог быть надет для выхода в свет.

Ее подруга разбудила ее буквально через полчаса после того, как она, так и не дождавшись возвращения Тито, покинула конюшню с первыми лучами солнца, и тут же протащила по обеим гасиендам, чтобы продемонстрировать всем возвращение ненаглядного сокровища.

Надо сказать, Изабелла ожидала несколько большего давления за свой отъезд со стороны родственников и в особенности опасалась грядущей встречи с братом, но Шарлотта, к счастью, подготовила такую благодатную почву, удобренную медицинскими показаниями и предостережениями, что даже Линарес воздержался за завтраком от едких комментариев. Таким образом, не найдя соответствующей поддержки, Кери осталась в одиночестве и затаилась до момента примерки, во время которой дала себе волю и вылила на голову молчаливой собеседнице весь поток мыслей относительно одиночных ночных поездок.

Если бы Изабелла не была в том состоянии, в котором пребывала последнюю часть суток, она бы, несомненно, улыбнулась полету фантазии фрейлины, который вылился в возможность неожиданной встречи с медведем, внезапное непослушание Торнадо, страшные ночные звуки в пустом темном доме и прочие "жуткие и неконтролируемые события". Намекни Изабелла сейчас на то, что ей где-то невдалеке померещился образ Монте, Керолайн уже валялась бы в глубочайшем обмороке. А если бы она озвучила истинное положение вещей…

Но именно они занимали ее голову и, отодвинув голос Кери на задний план, не давали вступить в дискуссию и возразить подруге, что ничего из перечисленного ею произойти не могло. Продолжительное же безмолвие воспринялось последней как согласие с осознанием собственного отвратительного поведения и молчаливой работой над ошибками, поэтому ярко окрашенный экспрессивными тонами монолог постепенно начал стихать и превратился в повествование о том, как прошли эти два дня для обитателей гасиенд Линарес и де ла Вега.

Наряд, как и предрекала Кери, действительно оказался "сногсшибательным", а в купе с планируемыми аксессуарами, украшениями и карнавальной маской должен был остаться предметом долгих кулуарных разговоров светских дам. Фрейлина летала в облаках от восторга и, многозначительно шевеля тонкими бровями, намекала, что не заметить такой костюм было невозможно, в каком бы состоянии и после скольких бы месяцев отсутствия дома не оказался на балу какой-нибудь "случайный наблюдатель". После чего, вдохновленная успехом своих эскизов, Кери снова унеслась в ателье для передачи последних наставлений портным относительно собственного наряда, а Изабелла смогла немного вздремнуть после завтрака и дать гудящей голове около часа отдыха.

Весь оставшийся день Керолайн, успокоенная возвращением подруги, а также удачной примеркой, пребывала в ударе и не преминула погонять по кухне слуг для приготовления обеда и ужина, соответствующих ее настроению. В частности, больше всех досталось Давиду – тому самому поваренку, который несколько месяцев назад попал вместе с домом губернатора под удар цунами и в последний момент успел захватить с собой мешок с провизией, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, иметь возможность накормить страждущих. Столь ответственный подход к делу был сразу же отмечен доном Алехандро, и на следующих день служку перевели на новое место работы, в гасиенду де ла Вега. Четырнадцатилетний помощник ответил на подобный знак внимания соответствующим рвением и с самых первых минут забегал между двумя кухнями, непостижимым образом успевая выполнять все задаваемые ему поручения.

Керолайн же была для него отдельной и недосягаемой высотой: одно движение ее ресниц или задумчивый взгляд на разложенные на столе свежесобранные овощи читались, как Священное Писание, и начинали выполняться еще до озвучивания мыслей, а слова подхватывались с экстатическим энтузиазмом и оставляли за юношей лишь воздушные завихрения. В связи с этим обе сегодняшние трапезы – которые по случаю возвращения Изабеллы из двухдневного отпуска, а также готовности карнавального костюма, были перенесены в главный зал гасиенды де ла Вега, – получились едва ли не пышнее, чем ожидалось на приближающемся балу.

Подобное воодушевление подруги Изабелла восприняла с большой тревогой, потому что планировала вечером отлучиться из дома под предлогом выгула Торнадо, а Кери, взбудораженная всеми минувшими событиями, как следствие, могла не пожелать провести спокойный вечер с книгой в уютном кресле, предпочтя последовать на улицу за своей принцессой, чтобы продолжить бесконечное обучение верховой езде. В таком случае поездка к Катрин откладывалась как минимум на сутки, что означало задержку на сутки и передачи информации.

Промучившись в раздумьях почти целый день, Изабелла в конце концов нашла выход и, словно невзначай, начала после ужина примерять карнавальную маску, над которой Керолайн билась уже третью неделю, не доверив ее создание профессиональным швеям.

– Кажется, сюда можно добавить ту блестящую атласную ленту, которая осталась от рукава платья, – как можно отрешеннее произнесла Изабелла, вцепившись взглядом в лицо фрейлины в ожидании ее реакции.

Ответ последовал незамедлительно. Кери тут же подлетела к своему творению и в момент окопалась бесконечными рюшами, тесемками и бусинами около швейного стола. Убедившись, что подруга не реагирует ни на какие внешние раздражители, Изабелла бросила через плечо, что идет выгуливать Торнадо и потом сразу ляжет спать, после чего дождалась невразумительной, но отдаленно напоминающей "спокойной ночи" реплики, выскочила из спальни и направилась в конюшню.

Пара яблок и кусочек сахара погасили начавший было зажигаться обиженный взгляд Арабики, поэтому, вновь прибегнув к выработанному совместно с жеребцом механизму водружения седла, девушка беспрепятственно покинула помещение, а затем и сад гасиенды.

Тито так нигде и не было видно, но думать сейчас об этом Изабелла себе запретила, потому что любой, даже самый размытый образ, сразу же приводил к подрагиванию пальцев и нехватки воздуха в груди. Ей во что бы то ни стало нужно было доехать до дома Катрин. Ведь, связавшись через нее с Бернардо и передав ему всю услышанную информацию, у нее, кроме того, появлялся шанс отыскать и своего четвероногого охранника.

Ночь была тихая, дорога – тенистая, и луна периодически заходила за тучи, поэтому можно было не бояться того, что какой-нибудь случайный прохожий мог распознать во встречной лошади жеребца Зорро, как это случилось вчера с Монте и Хуаном. Путь до места назначения Изабелла знала очень хорошо, хотя и была там всего два раза, но оба эти раза сопровождались такими обстоятельствами, что забыть его было невозможно.

По счастью, никакой охраны около ворот девушка не обнаружила, и это значительно упрощало ее задачу. Она привязала Торнадо под самое раскидистое дерево и невидимой тенью проскочила в небольшую боковую калитку, запертую изнутри на обычную задвижку, которую можно было беспрепятственно отодвинуть сквозь широко расставленные прутья.

С каждым шагом, который непроизвольно становился медленнее и тише, фасад красивого светлого здания обрисовывался все четче, равно как и воспоминания почти полугодичной давности, поэтому Изабелла на несколько секунд потеряла бдительность и очнулась уже перед массивной деревянной дверью. В саду были слышны только звуки природы – из-за двери же не доносилось совершенно ничего, хотя она была настолько толстая, что вряд ли сквозь нее можно было расслышать происходящее внутри. Тем не менее, перед тем как постучаться, девушка на всякий случай сделала несколько шагов назад и окинула взглядом ближайшие окна.

Там было темно.

Кажется, эти окна относились к холлу и главному залу и, судя по времени, сейчас должны были пустовать, поэтому там не горел свет.

Изабелла сделала еще шаг назад и закинула голову наверх, чтобы посмотреть на второй этаж. Там тоже было темно.

Скорее всего, помещения, расположенные в передней части здания, предназначались для гостей и сейчас пустовали, а жилые комнаты выходили окнами на задний двор. Сделав подобный вывод, девушка поспешила обойти здание в смутной надежде увидеть Катрин на балконе ее спальни или хотя бы заметить ее облик в одной из комнат.

Однако с каждой минутой в душе все больше разрасталось неприятное ощущение. Вся правая сторона гасиенды оказалась без света. Ускорив шаг, Изабелла завернула за угол и впилась взглядом в задний фасад.

Ни одной свечи. Нигде.

Почти добежав до последнего поворота, девушка выскочила на поляну с розовыми кустами и качелью, обвитую плющом, и замерла.

Гасиенда была пустой.

Изабелла даже не поверила своим глазам. Она бегом вернулась к главной двери и несколько раз гулко постучалась железным кольцом.

Ей никто не ответил. Ни сейчас. Ни спустя минуту.

Она отошла назад и ошеломленно огляделась. Катрин была ее единственной нитью. Единственным выходом на Бернардо или кого-то из людей Зорро. Пусть она отпускает на ночь всех своих слуг, как это было здесь широко распространено даже в самых зажиточных семьях, пусть она не пользуется ночью услугами охраны, что, правда, было странно, но тоже возможно, однако сама же она должна быть дома.

Изабелла снова настойчиво постучалась. Неужели Катрин уехала в другое поселение по делам? Именно сейчас.

Девушка поднялась на носочки и всмотрелась в безмолвные темные стекла. Там никого не было. Единственный шанс хоть что-то предпринять вдруг оказался неосуществимым. Она ведь даже не думала о таком исходе событий…

– Есть здесь кто-нибудь? – прильнула она к ближайшему окну и громко постучала по карнизу.

А если планы Монте сбудутся? Сколько людей может пострадать? И при этом, возможно, она обладает сейчас информацией, воспользовавшись которой этого можно избежать. А если эти сведения так и останутся у нее и при этом случится что-то непоправимое, как она будет жить дальше?

До Торнадо Изабелла дошла на заплетающихся ногах.

Сказать об этом родным? Так любящим ее и переживающим за каждый ее шаг? Все ее окружение и без того находилось в непередаваемо расшатанном состоянии от постоянного давления любопытствующей публики. А что будет после того, как она поведает о планах Монте? Не говоря уже о том, что ей придется рассказать об обстоятельствах, при которых она это узнала… Ее родители сойдут с ума от ужаса, Рикардо запрет ее в спальне и больше никуда не отпустит, а Кери будет биться в истерике несколько дней.

Ввести в курс дела только дона Алехандро? И переложить на его плечи весь груз ответственности, зная, что он располагает теми же средствами связи, что и она сама?

Изабелла запрыгнула в седло и потянула удила. Жеребец довольно резво сдвинулся с места.

Но другого варианта у нее теперь все равно не оставалось. Может, ее крестный что-то придумает.

Торнадо между тем радостно гарцевал в предвкушении прогулки, и Изабелла уже с трудом удерживала его в обычном ритме. Она вздохнула: у них впереди всего пятнадцать минут дороги и потом он опять попадет в свое стойло.

А еще она так и не знает, что с Тито. Он пострадал из-за нее. И сколько еще может оказаться невинных жертв?

В лицо подул свежий ветер, над головой мягко зашуршали листья засыпающих деревьев. Изабелла посмотрела наверх: перед глазами засеребрились бесконечные звезды на темно-фиолетовом небе. Она перевела взгляд на пустующий сад гасиенды Родригес, потом посмотрела на дорогу, ведущую в сторону дома и, задумчиво погладив волнистую гриву верного спутника, негромко, но твердо произнесла:

– Торнадо, в Исток.

Глава 4

Исток, Закат и Пять Углов. У Изабеллы было три варианта, которые она когда-то услышала в разговоре Зорро с Катрин. Почему она выбрала первый, она сама не знала. Она вообще смутно представляла, во что ввязала себя и Торнадо.

Где находится это пресловутое место? Это склад? Или дом? Или просто пункт временных встреч и передачи информации где-нибудь посреди поля или леса? А может, его уже не существует? Зорро ведь сам сказал, что переместил все ресурсы на другую сторону полуострова. Сколько туда ехать? Час? Два? Всю ночь? Кого она там встретит? И встретит ли кого-нибудь? Что будет в гасиендах, когда Кери не обнаружит ее утром в спальне?

Даже этого далеко не полного перечня моментально возникших вопросов уже было достаточно, чтобы развернуться обратно и забыть о самой идее, однако Изабелла лишь сильнее натянула поводья и сжала бока без того обгоняющего ветер Торнадо. Жеребец вытянул морду вперед и слился с ночной дымкой.

Он знал, куда держать путь. Стоило Изабелле произнести заветное слово, как он всхрапнул и тут же развернулся в противоположную от пустой гасиенды сторону, чем немало удивил наездницу. Почему-то Изабелла думала, что Исток находится где-то на юге, то есть за Гранитом, и втайне лелеяла надежду, что, проезжая мимо, она сможет проверить обстановку и поискать следы Тито. Однако Торнадо направился на север, и ее замысел таким образом остался неосуществленным. Хотя, может, это было и к лучшему: там, рядом с каменным домом, после столь фееричной встречи пусть и на вторые сутки, но вполне могли дежурить люди Монте.

Следить за дорогой было не нужно: эту задачу полностью взял на себя Торнадо. Поэтому девушка задумалась о том, на что могло повлиять переданная ею информация. Поспособствовать вызову кораблей Армады из доков в Атлантическом океане в Мексике уже было невозможно. Также невозможно было передать информацию о том, что невзрачное рыболовецкое судно является шпионом и на нем прячется дон Эстебан, которого необходимо остановить. А еще невозможно было предупредить о том, что на корабли Лукарда произойдет нападение. Более того, скорее всего, это уже произошло или происходит в настоящий момент и предотвратить это уже нельзя… Значит, единственное, что еще можно было сделать, это помешать осуществлению планов Монте относительно прибытия флота в Калифорнию. В конце концов он же должен понять, что Зорро еще не в Эль Пуэбло.

Что именно имелось в арсенале бывшего губернатора, Изабелла так и не услышала, и это волновало ее в наибольшей степени, так как было непонятно, с какой стороны следовало ждать его выпада. Но, возможно, такими сведениями обладал Бернардо или тот, кого она встретит в Истоке. Если встретит…

Девушка встряхнула головой. Ей нельзя было даже допускать такие мысли.

Она осмотрелась: незнакомые места. В этих краях ей не доводилось бывать, хотя сначала Торнадо и помчался в сторону Ла Пас. Но потом он свернул с известного пути и ушел на запад, то есть снова вернулся к океану, который теперь виднелся по левую руку примерно в одном километре.

Значит, океан. Исток находится где-то у воды? Довольно логичное название. Но сколько туда еще добираться? По ощущениям прошло немного больше часа. Если они преодолели хотя бы половину пути, шансы вернуться домой до всеобщего пробуждения становятся не такими призрачными.

Мысль о выражении лица Керолайн, стоящей в главных воротах в ожидании своей принцессы, а также о Рикардо, бросившемся на поиски мужа для вконец отбившейся от рук сестры, заставила Изабеллу еще сильнее прильнуть к жеребцу и непроизвольно стукнуть его ногой по одному боку. Торнадо оскорбленно фыркнул и ускорил ход.

Монте волновался. Это было слышно, несмотря на размеренность и даже относительную вальяжность в его голосе. Он не мог лично контролировать все события, которые затрагивала его стратегия, поэтому был вынужден опираться на сведения, приносимые его помощником.