II. Маска Зорро. Голубой бриллиант

Девушка снова восстановила в памяти судьбоносный диалог. Было в нем нечто странное. Складывалось ощущение, что офицер не доверял своему собеседнику. Эти расспросы, судя по всему, повторялись из раза в раз, словно Монте пытался найти несоответствия в словах Хуана… Неудивительно, что черты лица Маркуса Монте с момента последней встречи стали острее, а в глазах появился отпечаток бессонных ночей. Можно было только догадываться, в каком напряжении прошли последние месяцы для бывшего губернатора.

И вдруг такая встреча. Девушка невольно улыбнулась, представив себя на его месте. Надо сказать, он еще быстро пришел в себя.

Интересно, какие меры он предпринял после вчерашнего вечера? И как сильно поменялись его планы?..

Изабелла так погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как Торнадо приблизился к высоким скалистым образованиям вдоль линии берега и снизил скорость.

Куда могла уехать Катрин? Конечно, ее передвижения не являлись предметом достояния Эль Пуэбло, но все же ее гасиенда была по совместительству крупнейшим ателье в поселении и закрыть ее на неопределенный срок, не оставив заместителей, было несколько необычно. Впрочем, поразмыслив над ее неоднозначным положением в качестве соратницы Зорро, становилось очевидно, что во время его столь длительного отсутствия оставаться одной ей было не совсем безопасно, пусть даже вокруг ее гасиенды и дежурили бы два кольца охраны.

Девушка невольно задумалась о том, что с момента визита Катрин в гасиенду де ла Вега, когда там находился Зорро после ранения, о сеньоре Родригес ничего не было слышно. Может, на время отъезда молодого человека она переезжала в Мексику? Неспроста же он предлагал Шарлотте укрытие именно в той стороне. Вполне вероятно, что и Катрин могла пережидать там наиболее опасные времена. А когда корабли, путь которых неизменно проходит через Мексику, возвращаются в Калифорнию, Катрин забирают и привезят домой.

Изабелла сосредоточенно буравила взглядом металлические соединения на сбруе Торнадо.

То есть и сеньора Родригес сейчас тоже могла находиться под ударом планов Монте, если она плыла на этих кораблях. А ведь она приняла такое важное участие в судьбе дома губернатора…

Девушка очнулась от размышлений, когда Торнадо начал нетерпеливо топтаться на месте.

Они приехали?! Изабелла даже почувствовала, как у нее широко распахнулись глаза. Неужели они, правда, приехали? До последней секунды где-то в глубине сознания свербела мысль о том, что эта идея носила исключительно утопический характер и добраться до места назначения не получится ни при каких обстоятельствах. И вдруг Торнадо остановился.

Девушка затаила дыхание. Это может означать только одно: они в Истоке.

Она быстро осмотрелась и немного остыла после восторженного всплеска.

Скалы. Насколько хватает глаз – высокие неприступные каменные исполины на берегу, за которыми через несколько десятков, а может, сотню метров – в зависимости от ширины гряды – начинается океан. Сзади осталась прерия с редкой растительностью. Справа и слева – тот же пейзаж.

Девушка снова перевела взгляд на каменную цепь и отпустила удила. Выходит, Исток – просто пункт встречи…

В груди что-то напряженно натянулось. Шанса успеть в другое место сегодня уже не было. А это означало, что завтра ночью нужно будет снова уехать из дома. Сможет ли она? Изабелла сжала кулачки. А если нет? Значит, у нее не получится никого предупредить?

Еще один взгляд на темные хребты. Немного странно, что для встреч выбрано такое открытое пространство. Хотя, возможно, оно удобно с точки зрения расположения всех объектов. Может, это центр? Изабелла немного подтолкнула Торнадо, и они медленно двинулись вдоль скалы.

Трава здесь была редкая, а почва – слишком сухая, поэтому, даже если бы здесь захотели протащить целый дом, он не оставил бы после себя никаких следов, не говоря уже об отпечатках подков лошадей или сапог тех, кто сюда приезжал. Хотя, учитывая столь отдаленное от всех дорог расположение, вряд ли это место могло представлять интерес для случайного путника. Если сюда вообще кто-нибудь заезжал.

Торнадо приблизился к каменной гряде.

А от посторонних глаз, оказывается, можно спрятаться за многочисленными выступами. Так что, может, первое впечатление было обманчиво и это место довольно удобно для общения. Впрочем, могло ли быть по-другому?.. А еще в этих расщелинах вполне можно оставлять письменные сообщения, ведь, если не знать точных координат, понадобится несколько часов непрерывных поисков, чтобы обнаружить желаемую переписку.

Изабелла с досады хлопнула по седлу: если бы она знала, где можно спрятать письмо так, чтобы его нашли, шансы на передачу информации удвоились бы, потому что при благоприятном стечении обстоятельств завтра она посетит или Заход, или Пять Углов.

Она в четвертый раз пристально осмотрела темные контуры. А может, ей повезет? У нее есть еще примерно два часа свободного времени до того, как нужно будет выезжать домой. Вдруг она случайно обнаружит что-то полезное. Девушка оглянулась в пустую прерию и покинула спину Торнадо.

Из-за неприступных стен слышался шум океана. Приглушенный высокой преградой грохот волн, звуки удара камней, свист ветра в выбитых временем пещерах. Судя по всему, на той стороне в разы более опасный берег, чем в Эль Пуэбло.

С каждым шагом, приближавшим Изабеллу к цели, надежда становилась все слабее. Пожалуй, на исследование этой громады понадобятся не часы, а дни… Если подойти к стене вплотную и посмотреть наверх, она будет похожа на заброшенный средневековый замок с зубчатыми башнями и стрельчатыми окнами, а краев этого сооружения будет даже не рассмотреть.

Девушка на всякий случай прошла пару десятков метров в сторону, пристально осматривая каждый выступ, и через несколько минут была вынуждена признать, что ее затея с поездкой в Исток все-таки оказалась неудачной. Не имея в арсенале никакой информации, добиться отклика от каменных стен было невозможно.

Рискнуть и попробовать поехать в одно из двух других оставшихся мест? Изабелла вздохнула. Нет, это слишком легкомысленно. Если ее не обнаружат утром дома, завтра она уже не сможет не то, что осуществить свой замысел, но даже выйти на вечернюю прогулку с Торнадо. А это будет ее последним шансом, потому что корабли придут уже… послезавтра.

Девушка снова почувствовала легкое покалывание на спине и поспешила вернуться к Торнадо. Если Зорро узнает о том, во что успела ввязаться его подопечная в его отсутствие вопреки его словам, ее жизнь вряд ли будет прежней…

Но этого не случится, потому что она все предусмотрела: пока ее потенциальный собеседник не заверит ее самыми страшными клятвами, что не раскроет Зорро источник информации, она не выдаст ее ни под каким предлогом. То, как молодому человеку предоставят потом эти сведения, ее мало волновало, лишь бы в этих рассказах не фигурировало ее имя. А даже если оно вдруг и прозвучит, она будет все отрицать.

Изабелла несколько напряженно усмехнулась. Да и поверит ли кто-нибудь в здравом уме в такую абсурдную ситуацию, при которой некий безымянный свидетель и Монте оказались в одном месте и в одно время, и при этом последний выложил все свои планы, как на блюдечке? Девушка почувствовала, как неестественная улыбка медленно сошла с ее губ. Зорро как раз будет тем, кто поверит…

Может, все-таки вернуться к идее с письмом? Только сделать его анонимным и подкинуть под ноги первому, кого она встретит в Заходе или Пяти Углах? Изабелла запрыгнула в седло и задумчиво взяла в руки поводья. Нет, так делать нельзя. В таком случае оно может расцениться как ход со стороны противника и привести к совершенно противоположным выводам. Ей нужно принести эти сведения лично и при этом свести количество наблюдателей к минимуму. В идеальном варианте представлялось сразу обнаружить Бернардо, но она понимала, что шансы на такую удачу практически равнялись нулю. Значит, нужно было провести беседу с одним, в крайнем случае – с двумя людьми и заручиться их молчанием.

Девушка уже почти было занесла руку, чтобы отдать Торнадо распоряжение выдвигаться в сторону Эль Пуэбло, как остановилась на полпути, не в силах совладать с охватившим ее разочарованием. Ну почему она не произнесла Пять Углов или Закат? Возможно, эти точки были ближе и она уже кого-нибудь бы там встретила.

– Торнадо, едем обратно, – тихо произнесла она. – Выхода нет.

Изабелла сжала бока жеребца и подняла глаза к небу. Темное полотно сразу же встретило ее россыпью знакомых созвездий. Они приветливо замерцали навстречу, освежая в памяти придворные уроки астрономии, как вдруг провернулись вокруг своей оси и поменялись местами. От неожиданности всадница покачнулась в седле и уставилась на вновь возникшую перед ней скалу, к которой Торнадо почему-то повез ее, развернувшись в противоположную сторону от дороги домой. Она так удивилась его действиям, что не смогла даже осадить его и призвать к возвращению в Эль Пуэбло.

Девушка повторила в уме последнюю прозвучавшую фразу, решив, что, возможно, она излишне задумалась и сказала что-то отстраненное, однако в памяти все было свежо и свидетельствовало о том, что оговориться она не могла. И тем не менее, сдвинувшись примерно на пятьдесят метров в сторону, жеребец остановился как вкопанный у каменной стены.

Изабелла вновь непроизвольно скользнула по ней взглядом. Она уже проходила мимо этого места, когда пыталась найти какое-нибудь естественное или искусственное углубление для передачи писем, но ничего не обнаружила. Не увидела она никаких подозрительных изгибов и сейчас.

Да и что в ее команде могло подтолкнуть Торнадо к подобным действиям? Она сказала только "едем обратно" и "выхода нет". Слово "едем"? Тогда почему они сейчас стоят без движения? "Обратно"? Умное животное сразу повернуло бы в сторону поселения. "Выход"? Но для того чтобы пройти к выходу, сначала нужно было куда-то войти. Или хотя бы подойти к воротам или двери…

Что-то едва ощутимо защипало плечи и спустилось на спину легким онемением.

К двери? Она же действительно произнесла сейчас про себя это слово?

Неподвижный взгляд в сотый раз за ночь уткнулся в каменную преграду. Острый выступ. И еще один. Небольшая расщелина, в которую сложно поместить даже руку. В нескольких сантиметрах от нее – тонкая ровная трещина. Изабелла проследила всю ее длину. Даже слишком ровная… А от нее вверх под прямым углом еще трещина. Словно вырезанная по линейке.

На спину опустилось холодное одеяло.

А там, где она заканчивается, вновь под таким же углом уходит влево еще одна линия.

Очертив взглядом с мечущимися перед ним серыми точками знакомый до остановки дыхания прямоугольник, Изабелла спустилась с седла на ватные ноги и, инстинктивно обернувшись в пустынную прерию, подошла к стене.

Тонкая рука на мгновение застыла в воздухе, а потом, вздрогнув, легла на каменный блок. Через секунду в недрах неприступной гряды раздался глухой рокот, а через две – в нескольких шагах от застывшей фигурки с характерным железным гулом гигантского механизма медленно сдвинулась в сторону необъятная скалистая глыба.

Вход в Исток был открыт.

***

– Я надену на твою подругу поводок и привяжу ее в главном зале, чтобы она в любую минуту была на виду!

– Моя подруга – твоя сестра!

– Твоей подругой она является последние четырнадцать лет, а моей сестрой была неполных четыре года, когда еще ничего не соображала и только пускала пузыри!

– Никаких пузырей она не пускала!

– Как сейчас помню!

– Рикардо!

– Только успевали слюнявчик подносить!

Раздались приглушенные звуки борьбы и вслед за ними предположительное потирание макушки головы.

– Иногда нужно взглянуть правде в лицо.

Снова воинственная возня в затемненном коридоре гасиенды Линарес.

– Королевская дочь не может в четыре года пускать пузыри!

– Во-первых, тогда она еще не была королевской дочерью и, если на то пошло, никогда ею не была. А во-вторых, – молодой человек опасливо покосился на свою крошечную спутницу, – во всех правилах есть исключения.

Еще один хлопок по затылку ознаменовал окончание его речи.

Две фигуры в темных накидках быстро прошли по выложенной отполированными временем камнями тропинке между ухоженными деревьями и остановились перед входом в конюшню.

– Я уверена, что здесь не обошлось без этой змеи!

– А я уверен, что Шарлотта сейчас видит десятые сны и даже не подозревает о том, что происходит.

Керолайн одарила своего трубадура сверкающим взглядом и, еще яростнее подхватив волочащийся по земле подол нежнейшей шелковой юбки, громоподобно вошла в открывшуюся перед ней дверь.

– Сколько до них ехать? – фыркнула она в сторону молодого человека, взгромождаясь в седло немало удивившейся ночному визиту Бусинки.

– Для умеющих ездить – не больше десяти минут.

– Рикардо! – взвизгнула фрейлина.

– Что? – наивно распахнул бесконечные карие глаза ее собеседник. – Ты же наш лучший наездник.

Кери, начав было свирепо дышать, внезапно закашлялась и взяла в руки поводья.

– И все же я бы отложил визит к Веласкесам до утра, – по всей видимости, не в первый раз попытался образумить ненаглядную музу Линарес.

– Чтобы дать Шарлотте время завершить все ее подлые замыслы и вернуться домой никем не замеченной?!

– Что-то мне подсказывает, что ей намного интереснее находиться в гасиенде Веласкес с вполне определенным человеком, нежели строить не несущие ей никакой выгоды планы и мчаться в ночи со шпагой наголо, чтобы осуществить их.

– Хочешь сказать, что ты не слышал, как она настойчиво – повторяю: настойчиво! – советовала Изабелле почаще гулять перед сном и заниматься верховой ездой, потому что это снимает нервное напряжение?

– Это совет медика.

– Может, он был ей навеян какой-нибудь небезызвестной всем личностью, чтобы выманить Изабеллу из дома?

– Шарлотта не будет общаться с Монте, это слишком опасно для нее.

– А если она решила завершить начатое дело Фионы?

– С ее стороны это было бы крайне неосмотрительно, – вздохнул Рикардо.

К этому времени они миновали ворота владений Линарес и выехали на главную дорогу. Молодой человек сонно потянулся в седле и лениво встряхнул удила своей лошади.

Керолайн ворвалась в его спальню десять минут назад и сообщила, что, закончив работу над карнавальной маской, решила зайти перед сном в спальню Изабеллы, однако никого там не обнаружила, после чего побежала в конюшню де ла Вега и не увидела там также и Торнадо. Выходит, ее принцесса так и не вернулась с вечерней прогулки. А это, в свою очередь, не исключало варианта ее похищения, о котором вполне могла быть в курсе одна не внушающая доверия особа.

Фрейлина умчалась вперед, словно предводитель индейского племени, Рикардо же не спеша ехал далеко позади. Он был более чем уверен, что Изабелла под предлогом вечерней прогулки с Торнадо снова уехала в Гранит и, судя по тому, что уже царила глубокая ночь, давно должна была быть на месте и спать. Конечно, на правах брата потом он предъявит ей все, что думает по этому поводу, но в целом он был спокоен. На Торнадо ее никто и никогда не догнал бы, к тому же их сопровождал Тито, возвращение которого с соответствующей запиской Линарес, изо всех сил оттягивая время отъезда в гасиенду Веласкес, ожидал с минуты на минуту. Но пререкания с Керолайн, заведенной сверх меры из-за предстоящего бала, до которого оставалось два дня и к которому, по ее словам, у них еще совершенно ничего не было готово, грозили сейчас обернуться форменной катастрофой. Позволить же Кери поехать к дону Антонио одной он не мог хотя бы потому, что она плохо помнила дорогу и не преминула бы за время поисков поставить на уши половину поселения. А дом губернатора и так за последние месяцы делал это слишком часто…

До места назначения они действительно добрались за пятнадцать минут и немало озадачили своим визитом открывшего им дверь заспанного слугу. Впрочем, удивлен был не только он, но и дон Рафаэль, которого Керолайн попросила позвать первым, чтобы ввести в курс дела.

Молодой человек немало встревожился, когда узнал, что Изабелла уехала из дома одна, однако Рикардо за то время, пока Кери вышагивала в главном зале в ожидании Шарлотты, успел шепнуть младшему Веласкесу, что Изабелла, должно быть, снова сбежала в укрытие Зорро.

Допрос перепуганной Шарлотты продлился около десяти минут и включил в себя все возможные логические ловушки и увертки, однако, само собой, ни к чему не привел, в связи с чем фрейлина была вынуждена капитулировать и отпустить заикающуюся жертву.

И тем не менее уже перед отъездом внезапных ночных посетителей дон Рафаэль изъявил желание поехать в гасиенду де ла Вега, чтобы дождаться возвращения Тито с запиской и лично убедиться в том, что с Изабеллой все в порядке. Кери, заслышав его просьбу, недовольно скривила губки, потому что это подразумевало также и визит в дом губернатора Шарлотты, но возразить по понятным причинам не могла. Таким образом, в три часа ночи небольшая компания из четырех человек выехала из гасиенды Веласкес во владения де ла Вега.

– Тито, правда, понимает, куда ему нужно передать письмо? – полыхая от любопытства, не удержался дон Рафаэль.

Для него все, что было связано с Зорро, представлялось головокружительным приключением, а возможность взглянуть на Тито в роли почтальона была еще одной причиной, по которой он попросил разрешения на посещение дома губернатора.

– Да, он хорошо ориентируется на местности, – зевая, подтвердил Линарес.

– То есть достаточно произнести ему название, и он сразу туда направится? – чуть не выпрыгнул из седла Веласкес.

Рикардо издал какой-то протяжный звук, по-видимому, означавший положительный ответ.

– И он всегда приходит в правильное место?!

Его собеседник на этот раз только кивнул и так и не поднял обратно голову, уткнувшись невидящим взглядом в гриву своей лошади. Он уже мысленно встретил Тито с запиской и, увидев умиротворенное лицо Керолайн, продолжил прерванный отдых.

– А он может сбегать в воскресенье утром на рынок? – не унимался Веласкес.

Рикардо утвердительно качнул головой в такт шагу лошади.

– И его уже посылали?!

Еще один непроизвольный кивок.

– И много он может поднять?

– Рикардо! – не выдержала Керолайн, чувствуя непомерное возрастание возбужденности молодого дона, ехавшего следом за Линаресом и явно не видящего его закрытые глаза и отрешенно-сладостное выражение лица.

Рикардо вздрогнул и в ответ на угрожающий голос своей музы тут же произнес "да, конечно", что было воспринято доном Рафаэлем на собственный счет и повергло его в совершенный восторг.

Неизвестно, сколь долго продолжился бы еще этот односторонний диалог с периодическим участием Керолайн, если бы Шарлотта, все это время молча следовавшая за фрейлиной, не произнесла еле слышно:

– Приехали.

Кери бросила через плечо поучительно-гневный взгляд, означавший, что она все это время держала свою спутницу под присмотром и продолжит следить за ней дальше, и только после этого проверила, действительно ли они добрались до точки назначения.

В окнах гасиенды де ла Вега было темно, да и в располагавшихся за ней владениях Линарес тоже царили покой и умиротворение. Значит, об их отсутствии никто не подозревал.

– А Тито уже тут? – с придыханием произнес дон Рафаэль, попеременно глядя огромными потемневшими глазами то на Рикардо, то на Керолайн.

– Может быть, – с трудом слезая с лошади и пытаясь удержаться на ватных от непомерной дремоты ногах, отмахнулся Линарес.

– А его надо звать или он сам придет?

– Да можно и позвать…

– А как?! – чуть не захлебнулся Веласкес.

– Ну как там их зовут обычно, – спотыкаясь, дошел до ворот Рикардо, – кис-кис…

– Рикардо!

Молодой человек снова резко очнулся от предупреждающей интонации и несколько удивленно обнаружил себя перед витыми решетками.

– Это такой условный пароль, который понимает только Тито?! – округлил глаза дон Рафаэль.

– Что? – помотав головой, потянул на себя ручки Линарес.

– Ну, "кис-кис".

– Что "кис-кис"?

– Тито откликается на "кис-кис"?

– Он же собака, – кинул на собеседника подозрительный взгяд Рикардо и открыл ворота.

От постоянной охраны гасиенды губернатор за ненадобностью отказался уже два месяца назад, поэтому главный вход был свободен от наблюдения, и молодые люди беспрепятственно вошли в сад де ла Вега.

– Только у Зорро собака может откликаться на "кис-кис", – раздался благоговейный шепот дона Рафаэля.

Чтобы не оставлять гостей в одиночестве, было принято решение не отлучаться в конюшню и всех лошадей временно привязать к деревьям, после чего фрейлина предложила выпить бодрящего чаю и посидеть на качелях в ожидании Тито, к немалому огорчению Веласкеса пока еще не вернувшегося.

Полчаса, которые Керолайн и дон Рафаэль провели за достаточно оживленными разговорами, в отличие от их спутников, один из которых уже спал, прислонившись к ножке арки, а вторая молча перебирала по бесконечному периметру носовой платок, пролетели незаметно.

– Может, Тито понадобилось отдохнуть и он прибежит под утро? – наконец подала робкий голос Шарлотта, глядя на то, как Рикардо начал медленно отклоняться на спинку качели, грозя опрокинуть всех назад своим весом.

Кери перегнулась через дона Рафаэля, чтобы одарить девушку соответствующим взглядом, однако в этот же момент в самом отдаленном углу сада, где в высокой толстой ограде несколько миесяцев назад была специально вытолкнута из кладки пара камней, раздался быстрый шорох, вслед за чем на открытое пространство перед цветником выскочил объемный черный меховой ком.

– Я же говорил! – победоносно заключил Линарес, моментально отреагировавший на столь желанный для него звук, означавший окончание ночных мучений.

Он потянулся и медленно поднялся со своего места, чтобы встретить долгожданного почтальона, однако опоздал.

– Кис-кис! – широко расставив руки, бежал навстречу четырехлапому товарищу Зорро дон Рафаэль. – Тито, кис-кис! – Пес моментально ощетинился и, оглядевшись, начал ревностно принюхиваться к ночному воздуху. – Кис-кис, Тито!

– Когда будет время, понаблюдай за его состоянием, – негромко обратился к Шарлотте Линарес, кивая на Веласкеса, и затем продолжил в полный голос. – Ну что там?

– Вроде бы ничего нет, – донесся голос дона Рафаэля. – А где смотреть?

– На ошейнике.

– А что должно быть?

– Записка.

– В потайном отделении?

– Да нет там никакого потайного отделения! – не выдержала Кери и, покинув мягкие подушки, направилась к цветнику.

Линарес нетерпеливо забарабанил пальцами по ручке качели.

– Странно, здесь, действительно, ничего нет, – раздался голос фрейлины.

– Совсем ничего, – разочарованно протянул следом дон Рафаэль.

Рикардо недоверчиво поднял одну бровь и нехотя присоединился к группе под деревьями, однако через минуту был вынужден констатировать достоверность предыдущих наблюдений.

– Странно, – заключил он. – Скорее всего, Изабелла плохо закрепила записку, и она выпала, пока он бежал.

– Наверное, поэтому он так беспокойно себя ведет, – предположил дон Рафаэль, глядя на то, как Тито вертелся в кругу наблюдателей и внимательно всматривался в их лица. – Хочет сказать, что потерял письмо.

– Он бы подобрал его и принес в зубах, – прищурилась фрейлина.

– Значит, он не заметил, – утвердил Линарес.

Кери собралась было ему возразить, что это выглядело крайне подозрительно, но Рикардо, порядком уставший днем на плантациях, а вечером – на собрании в ратуше вместе с отцом, решил в корне пресечь какие бы то ни было разведывательные операции и двинулся в сторону привязанных лошадей:

– Тито, ищи Торнадо.

В ответ на удивление в направленных на него взглядах он пояснил, что Тито сейчас возьмет след Торнадо и поведет их за собой. Если он пробежит мимо главного перекрестка и через полкилометра направится на юго-восток, это будет означать, что Изабелла поехала в Гранит, потому что именно там, в стороне от главной дороги, пролегал путь в дальнее укрытие Зорро, и других вариантов быть не могло. Керолайн нехотя согласилась с логичностью доводов и проследовала к едва видимой среди разноцветного скопища лент и бантов Бусинке.

– А что такое Гранит? – тут же вцепился в Линареса дон Рафаэль, услышав таинственное название.

– Укрытие, где сейчас находится Изабелла, – попытался уйти от расспросов Рикардо.

– А почему Гранит? – приблизил свою лошадь к лошади спутника Веласкес.

– Не знаю.

– Оно из гранита?

– Вряд ли.

– Цвета гранита?

– Нет.

– Гранитная отделка?

– Не похоже.

– Тогда почему Гранит?!

– Не знаю.

– И Зорро никогда не говорил?

– Я не спрашивал.

– А он ответит, если спросить?

– Может быть.

– А ты спросишь, когда он приедет?! – почти подпрыгнул в седле дон Рафаэль.