Территория бреда

Я продолжал рассылать приглашения другим писателям и читателям каждый день и в итоге через полгода сложно было найти человека, у которого на стене не было бы моего сообщения.

Спустя бесчисленное количество часов, проведенных в переписке с Ликой, я все же выпросил ее фотографию: низкая блондинка с карими глазами, густыми бровями, брекетами на зубах и волосами почти до копчика. Еще выяснилось, что мы живем в одном городе, но на предложения встретиться она отвечала отказом.

Зимой двадцать первого года я наконец-то довел «Страсти» до состояния, которым гордился, но все никак не мог приступить ко второму тексту.

На ЛитМете у меня уже набралось полторы тысячи подписчиков, но истинных читателей, а тем более количество продаж, можно было посчитать за время разогревания тарелки супа в микроволновке.

Весной я понял, что пора переходить на новый уровень, и заказал небольшой тираж в размере пятидесяти экземпляров. Спустя три недели курьер привез две увесистые коробки, а я не мог поверить своему счастью: передо мной лежало полсотни настоящих бумажных книг – живое доказательство моего интеллектуального труда, мое детище.

Десять из них купили немногочисленные родственники и друзья. Сорок остались пылиться за диваном.

Лика предложила продавать их через интернет и отправлять по почте. Мне же хотелось живого общения с покупателем. Тогда я взял с собой половину оставшихся книг, с трудом уложив их в рюкзак, и поехал на набережную. Расположился на скамейке в березовой аллее недалеко от делового центра, где громоздились величественные небоскребы, и приготовился к атаке бесчисленных покупателей.

Но атаковал меня только противный мелкий дождь. Книги пришлось оставить в рюкзаке, и лишь парочку я положил на колени, прикрывая их зонтом. В тот день никто даже не поинтересовался моим творчеством.

Но я не сдался и вернулся туда на следующий день. И через день. И в последующие дни. Так прошла неделя, но получилось продать только три книги. Да еще и полиция постоянно гоняла, обвиняя меня в незаконной торговле. Да какая торговля с таким оборотом!

Нужен был более творческий подход: я сделал макет визиток со своими контактными данными и отправил в печать. А пока те изготавливались, снова отправился на набережную. Улицы наконец-то высохли, а небо прояснилось. Можно было уже «разложиться» по всей лавочке.

На куске картона, выкрашенного в красный цвет, я написал черным маркером следующий абсурдный текст: «Будующий всемирна исfестный песатиль и нолебелевский лареуреат», чтобы наверняка привлечь внимание прохожих.

Но и это не сработало. Некоторые смотрели на меня как на безграмотного идиота, другие просто не могли прочитать, а третьи, улыбаясь, проходили мимо.

Я жонглировал теннисными мячиками, напевая всем известные песни; кричал на всю набережную рифмованные призывы купить мой роман; писал свое имя и название книги на асфальте и тротуарной плитке, но этим лишь в очередной раз привлекал внимание полиции, а потенциальных покупателей только отпугивал.

Когда изготовили визитки, я сразу же направился на облюбованное место и принялся раздавать их всем подряд, но и это не сработало. Покупок больше не стало, а вот дворникам работы прибавилось.

Нужно было передохнуть. Глотнуть свежего воздуха. Сменить декорации. Я понял, что пришло время съехать от родителей, хотя бы на пару месяцев: новая обстановка и одиночество должны были вдохновить меня на новые решения.

Я занял денег у отца и снял квартиру на окраине города, надеясь вернуть долг после продажи книг.

Там меня встретили покой и тишина. Я много отдыхал и общался с Ликой: мы стали совсем близки. Но и о работе не забывал. Все-таки я начал писать вторую книгу, правда, не имея ни малейшего понятия, как ее закончить.

Порой на меня накатывала такая тоска, что я просто выходил на улицу и шел куда-то. Чаще всего прогуливался в сторону ближайшего супермаркета, расположенного в двадцати минутах ходьбы от дома.

По пути к нему необходимо было пройти густую рощу, а за ней сразу – пешеходный переход через однополосную дорогу. Это крайне неприятный отрезок: машины там ездят быстро, а водители тебя не видят до последнего, пока не покажешься из-за деревьев.

Каждый раз, перебегая эту дорогу, я невольно представлял, как какой-нибудь внедорожник влетает на полной скорости в меня, оставляя на асфальте только сырое месиво. Порой, когда настроение было совсем ужасным, я подумывал закрыть глаза и выскочить под какой-нибудь грузовик. Но не хватало то ли смелости, то ли безрассудства.

Тренировки давались тяжело, но все же я наметил дату, когда сделаю тысячу отжиманий. Это была среда последней недели моего пребывания на съемной квартире – следующий месяц я так и не оплатил.

Я встал рано и, быстро позавтракав и размявшись, принялся отжиматься. Первые двадцать подходов по десять раз оказались самыми тяжелыми – я даже начал переживать, что не смогу выполнить задуманное.

Дальше пошло лучше. Следующие пятьдесят подходов дались относительно легко, но уже чувствовалась сильная усталость.

Остальные тридцать я делал в большей степени на силе воли, нежели за счет мышц. Да и руки начали отказывать. Пришлось максимально задействовать все тело.

На все это спортивное мероприятие у меня ушло два часа. Когда я сделал последние десять отжиманий, я просто упал на пол и минут пять лежал в позе трупа. Я даже не мог радоваться или кричать от восторга. Просто криво улыбался и тяжело дышал.

Когда поднялся, я ощутил сильную потребность в какой-нибудь калорийной и не очень полезной пище. Мне нужен был торт или бургер, чтобы отпраздновать это событие.

Трясущимися руками я натянул джинсы, толстовку, накинул рюкзак на плечи и побрел в магазин. Погода была противная, но холодный воздух бодрил разгоряченное тело.

Я достал телефон и убедился, что супермаркет уже открыт – часы показывали: 8:35.

Было довольно тихо, когда я проходил рощу. Даже слишком тихо. Конечно, от сильной перегрузки организма у меня слегка заложило уши, и я мог не услышать шелеста листьев или лая местных собак, но шум приближающегося автомобиля должен был распознать. Так мне казалось.

Я все еще держал телефон в руке, глядя невидящими глазами на чрезмерно яркий экран, когда раздался резкий хлопок, похожий на взрыв. Я обернулся, но по инерции продолжил идти вперед.

Только ступив на дорогу, я заметил его. Белый «Ленд Крузер» летел на меня, и я уже ничего не мог сделать. Просто замер на месте. Все тело охватило странное чувство, будто в этой жизни я больше ничего не решаю, и жизнь сама вот-вот за меня все решит.

Удар. Я полетел на асфальт. Еще дальше приземлился мой телефон. Я распластался посреди дороги, но боли не чувствовал, лишь понял, что встать не могу. Силы окончательно меня покинули, а глаза закрылись против моей воли.

Наверное, стоило бы рассказать, как передо мной пронеслась вся моя жизнь, как я увидел яркий свет в конце тоннеля или парил над своим бездыханным телом. Красиво и художественно обрисовать этот трагический момент, как подобает писателю. Но в действительности я успел заметить только свет фар, а подумал лишь об одном: как бы выжить. Все довольно банально и прозаично.

Когда очнулся, надо мной стоял лысый коренастый мужчина с загорелым чисто выбритым лицом в очках с прямоугольными стеклами. Он спросил, все ли у меня хорошо, и помог подняться.

Все тело ломило, но не это меня беспокоило: во время столкновения телефон выскочил из моей руки и приземлился в нескольких метрах от пешеходного перехода. Я бросился к нему с криками «мои заметки» и упал на колени. Возможно, получилось слишком театрально и стоило бы повести себя сдержаннее, но в тот момент, это единственное, что меня по-настоящему волновало.

– Как ты, парень? Живой? – спросил виновник моего несчастья.

– Да я-то живой, но мои заметки! – чуть ли не плача прокричал я и поднял разбитый телефон.

– Тихо-тихо, – попытался он меня успокоить. – У тебя, похоже, шок. Точно ничего не сломано?

– Да точно! Точно. Но телефон, – жалостно протянул я, отходя на обочину, чтобы пропустить, проезжавшую мимо машину.

– Не переживай ты так из-за него – разберемся. В первую очередь надо позаботиться о тебе. Давай отвезу тебя в больницу, – сдержанно произнес он.

– Нет, в больницу нельзя. У меня слабый иммунитет, а привиться я еще не успел. А там все чихают и кашляют… – замотал головой я.

– Хорошо, но давай хотя бы отвезу домой, – подхватил он спешно, хмуро поглядывая на объезжавших нас водителей. – Где живешь?

– Тут, недалеко, – ответил я, после чего меня вырвало в ближайшие кусты.

– Так, пошли-ка в машину.

Он взял меня под руку и помог взобраться на переднее пассажирское сиденье, а сам сел за руль:

– Куда ехать?

Я показал дорогу и снова попытался включить телефон. Бесполезно. Экран разбился, корпус треснул, никаких признаков жизни.

– Чего ты так вцепился в него? Я же говорю: решим проблему. В крайнем случае новый возьму тебе, – произнес он строго, но без раздражения.

– Да не в телефоне дело, а в его содержимом. Там все мои заметки. Писательские заметки, – добавил я тихо.

– Писатель, что ли? – улыбнулся мужчина.

– Вроде того.

– А зовут как?

– Никита Кинг, но вы вряд ли слышали обо мне, – промямлил я, чувствуя себя пятиклассником, виноватым перед учителем за то, что «забыл голову дома».

– Если ты не родственник Короля Ужасов, то вряд ли, – он снова улыбнулся, но уже по-настоящему, по-доброму, и представился сам: – А я Константин Авсеев.

Он многозначительно посмотрел на меня, но я никак не отреагировал.

Мы остановились около подъезда, и Константин помог мне добраться до квартиры. Я сразу же прилег на диван, а он огляделся и направился на кухню.

– Не нравится мне, как ты выглядишь, – заявил Константин, когда вернулся с двумя бокалами чая. – Тебе бы поесть чего-нибудь, а в холодильнике только майонез да банка с плесневелым огуречным рассолом. Ты как здесь живешь-то? Когда ел последний раз?

– Нормально живу, – насупился я, – просто вчера вечером еда закончилась, вот я утром и пошел в магазин, чтобы купить чего-нибудь, а тут вы.

Говоря это, я старался вложить в голос как можно больше страдальческих ноток, что, конечно, не красило меня как мужчину. Но в тот момент по-другому я не мог.

Константин покачал головой, протянул мне бокал черного чая с сахаром и присел рядом.

– Давай сделаем так: я сейчас закажу тебе что-нибудь поесть, а сам поеду на работу. Там раскидаю дела и вернусь. Заодно и телефон твой в ремонт отвезу, – предложил он и, взглянув на время, добавил: – а сейчас мне пора.

Я кивнул. Константин заказал пиццу, лапшу с курицей и какой-то салат, даже не поинтересовавшись у меня, чего хочу я. Только через минут пятнадцать после его ухода, я понял, что это был сам Константин Авсеев.

Я вскочил с дивана и начал судорожно носиться по комнате. Сбросил толстовку и надел белую рубашку с галстуком, но почти сразу сообразил: выглядеть это будет довольно нелепо. Тогда просто переоделся в домашние спортивные штаны и свободную футболку.

Сел, но снова поднялся. Достал из коробки, в которой пришел мой небольшой тираж, одну книгу и положил на стол. Потом убрал обратно в коробку. Достал и положил рядом с собой на диване. Убрал.

Так продолжалось, пока курьер не привез еду. После сытного завтрака я ненадолго задремал.

Константин вернулся через два часа. Я встретил его сонный, но довольный и вполне здоровый.

– Ну как ты? – спросил он сразу же.

– Хорошо, – улыбнулся я.

– Да, выглядишь намного лучше – уже не такой бледный. Это радует, – произнес он, доставая из черного кожаного рюкзака синюю прямоугольную коробочку: – Вот, это тебе. В ремонте сказали, что твой старый телефон умер конкретно и восстановлению не подлежит. И добавили, что он больше похож на «утопленника», хотя на дороге луж я не припомню. Но не в этом суть. Надеюсь, ты сохранил свои заметки на «облаке» или компьютере?

– Нет, – тихо ответил я и опустил печальный взгляд на коробку с новым телефоном, что держал в руках.

– А вот это зря, – глубоко вздохнул Константин. – Ладно, придумаем что-нибудь. Главное, что сам цел. Вообще, тебе очень повезло, что несколько дней назад какие-то местные умельцы соорудили там на дороге «лежачего полицейского»! Поэтому я сбавил скорость еще до того хлопка, который отвлек меня. Иначе все могло закончиться куда плачевнее. Что это вообще было?

– Не знаю, – пожал плечами я, – но, когда проходил через аллею, видел, как из мусорного контейнера шел дым. Может, кто-то кинул окурок, и там что-то загорелось, а потом какая-нибудь пластиковая бутылка надулась и взорвалась? Мы так в детстве делали. В костер бутылки кидали.

Минуту мы молчали. Потом снова заговорил Константин:

– Интересно, конечно, что мы встретились вот так. Хотя… вас писателей сейчас столько развелось, что уже до работы доехать спокойно нельзя, не задавив кого-нибудь, – он засмеялся, но потом серьезно добавил: – Ты же в курсе, кто я?

– Нет, – соврал я.

– Константин Авсеев. Генеральный директор издательства АиСТ. Знаешь нас?

 АиСТ! Так я и думал. Это же второе по популярности и размеру издательство страны, – я с трудом сдерживал улыбку.

– Конечно, кто же не знает, – на этот раз признался я честно.

– Да каждый второй так называемый автор. Все мнят себя писателями, хотя с настоящим издательским миром не знакомы в принципе. Стихотворение набросал – писатель, пост в соцсетях нацарапал с кучей ошибок – писатель, рассказик про каких-то корейских идиотов в сети опубликовал – писатель. Хотя на самом деле – поэт, блогер, фикрайтер, где «фик», видимо, сокращение от слова «фиктивный». И все требуют уважения, денег, славы. А мне во всем этом – разбираться, чтобы быть в курсе современных литературных тенденций. Кстати, ты из каких писателей будешь? – Константин посмотрел на меня так требовательно, что мне захотелось отдать ему все, что у меня есть. Только не было у меня ничего.

– Я точно не из «этих», – заявил я гордо и достал «Страсти». – Сам написал, сам опубликовал.

– Хорошо, полистаю обязательно. А сейчас, раз тебе уже значительно лучше, мне пора, – Константин убрал книгу в рюкзак, пожал мне руку и исчез. А я будто завис в пространстве посреди комнаты, пытаясь понять, был ли он на самом деле или это у меня галлюцинации от переутомления после отжиманий.

Следующие три дня прошли в агонии. Я мало ел, плохо спал, сгрыз до крови все ногти на ругах, разорвал на части почти все свои книги, которые до этого бережно хранил в надежде распродать, и лишь отсутствие денег удержало меня от позорного запоя и путешествия во все тяжкие.

Было просто невыносимо сознавать, что я повстречал человека, способного решить все мои проблемы, и вот так просто с ним расстался. Он растворился в воздухе, оставив мне пустые надежды и телефон, который я чуть не разбил об стену в порыве ярости.

Хотелось бы сказать, что Константин позвонил именно в тот момент, когда я уже забыл о его существовании, или за минуту до самоубийства, или любого другого отчаянного шага, как это любят подавать в подобных историях, но это неправда. Все три дня я просто ждал. Я не мог думать больше ни о чем. Нервничал и ждал.

Константин позвонил в обед на четвертый день моих страданий. Он сказал, что хочет поближе со мной познакомиться за ужином у себя дома.

– Я заеду в семь, – подытожил он и повесил трубку.

И снова я не мог поверить, что все это взаправду. Я расхохотался как безумный, исполнил некое подобие победного танца и отправился в душ, где просидел под горячей водой около часа.

К вечеру я чувствовал себя намного лучше и живее, хотя по внешнему виду сказать это было сложно.

– Ты точно в порядке? – забеспокоился Константин, когда я сел на пассажирское сиденье. – Выглядишь еще хуже, чем после аварии.

– Да, все хорошо, – ответил я смущенно. – Похоже, пиццей отравился и поэтому дурно было эти дни. Но сейчас намного лучше.

– Слабенькие вы пошли. Вам бы спортом больше заниматься да питаться нормально, а не фастфудом всяким.

Я хотел напомнить ему, что он сам мне эту пиццу и купил, но благоразумно промолчал.

Минут через пятнадцать мы остановились в коттеджном поселке около двухэтажного дома, где Константин жил с женой и дочерью.

Внутри было светло и просторно. Красивая мебель, но без излишеств и вычурности. Не дворец, но и не обычная квартира. Пахло вкусной едой и свободой, а не канализацией и табачным дымом. Именно так я представлял дом своей мечты.

В гостиной нас встретила Екатерина, жена Константина: красивая и ухоженная блондинка. Она попросила подождать в соседней комнате. Константин достал из ящика стола мою книгу и принялся молча листать ее, расположившись в изысканном кресле. Делал он это неторопливо и небрежно, будто просто убивал время в ожидании ужина.

Иногда он улыбался и даже издавал звуки, похожие на сдержанный смех, а порой поднимал глаза и пристально смотрел на меня, сидевшего на диване напротив, затем снова – в книгу, снова – на меня. Смотрел так, будто спрашивал: «Серьезно? И ты это называешь литературой?» или «И чего ты тут забыл? Я тебя пригласил чисто из вежливости, а твоя задача – отказаться и не смущать меня в собственном доме».

Спустя полчаса молчаливого ожидания Константин положил мою книгу на стол, а из белого серванта, выполненного в современном минималистичном стиле, достал пузатую бутылку коньяка и два бокала.

– Выпьем? – предложил он, но не успел я ответить, как Екатерина позвала нас к столу.

Константин пожал плечами и вышел в гостиную. Я последовал за ним.

Екатерина приготовила уху с красной рыбой, название которой я не запомнил, запеканку с картошкой и грудкой индейки в сливочном соусе и несколько салатов, где из всех ингредиентов я узнал только креветки и мелкую фасоль. На столе не было ни майонеза, ни белого хлеба из супермаркета, ни дешевого пива и водки, как это бывало на любых застольях, куда меня обычно звали.

Мы с Константином пили коньяк из красивых бокалов, а не из замызганных рюмок, да и коньяк отличался от того, к которому я привык. Екатерина пила вино чинно и неспешно. Хозяева дома говори о литературе, искусстве, политике и спорте. Я слушал и наслаждался, чувствуя себя Мартином Иденом в гостях у Морзов.

Мы разговаривали обо всем, кроме моего творчества, хотя я надеялся, что Константин пригласил меня именно за этим. Я даже не знал в курсе ли Катерина, кто я и как здесь оказался, пока она не спросила:

– А где вы познакомились? За Константином бегает немало писателей, но вы первый, кого он привел домой.

Константин посмотрел на меня испытующе, предоставляя мне право ответа.

– В тренажерном зале, – без капли сомнения произнес я, дожевав хрустящий лист салата.

– Вы ходите в один зал? – удивилась Екатерина. – Костя постоянно там пропадает. И на работе, конечно.

Она для вида слегка закатила глаза.

– На самом деле я не очень люблю тренажерные залы. Мне больше по душе заниматься дома. Не хочу хвастаться, но не так давно я отжался от пола тысячу раз. Сделал сто подходов по десять отжиманий, – я довольно улыбнулся.

– Серьезно? Отличный результат. А Костя год или два назад отжался пятьсот раз за тренировку. Вы знали? – обратилась она ко мне.

Я покачал головой.

Константин улыбнулся. Видно было, что он оценил по достоинству мой ответ и молча встал из-за стола. Он ушел в ту комнату, где мы дожидались ужина, а вернулся с моей книгой.

– Есть, конечно, над чем еще поработать, особенно над названием, но в целом неплохая… – начал он, но Екатерина перебила его.

– Ну наконец-то! Мы думали, уже не дождемся тебя – почти все съели, – произнесла она, глядя куда-то поверх меня.

Я повернул голову и увидел знакомую девушку со светлыми длинными волосами, стоявшую на нижних ступеньках деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. Константин говорил, что к нам должна еще присоединиться его дочь, но такой встречи я точно не ожидал.

– Никита, – воскликнула девушка.

– Вы знакомы? – удивились хозяева дома.

Я нервно улыбнулся, пытаясь выглядеть максимально непринужденно, и ответил:

– Так кто же не знает знаменитость ЛитМета – Лику Спаун. Или, правильнее сказать, Лику Авсееву?

– Тоже мне знаменитость с порносайта, который выдают за литературный портал! – Константин посмотрел на меня не без осуждения.

– Это не порно, папа, это искусство! Знаешь, сколько смелости нужно, чтобы честно рассказывать о том, что вы все так усердно пытаетесь скрывать, будто секс – это что-то постыдное! – возразила Лика и обратилась ко мне: – А ты что тут делаешь?

Пока я безуспешно пытался снова научиться говорить, Константин поднял над головой «Страсти» и торжественно произнес:

– Принес мне настоящую книгу, и я подумываю ее опубликовать.

Вот она – фраза, которую я так долго ждал. Но радости в тот момент я не испытал. Было ощущение, что я стал инструментом мести и воздействия на дочь.

Лика зло посмотрела на отца, на мою книгу в его руке, на меня и с возгласом «Предатель!» удалилась к себе.

После непродолжительного и молчаливого завершения ужина Константин позвал меня в соседнюю комнату:

– Скажу откровенно, я не сторонник этих электронных площадок, где публикуются сомнительного качества книги. Сколько бы раз я туда ни заглядывал, ничего путного там не находил – сплошная порнография и низкосортная фантастика.

– Но Лика и правда пишет неплохо, хоть и порой слишком откровенно…

– Я знаю, – холодно произнес Константин, после чего у меня отпало желание перебивать его, – но этого недостаточно. С одной стороны, она пишет не настолько паршиво, чтобы оказаться в топе ЛитМета, чему я откровенно рад, с другой стороны – не слишком хорошо, чтобы публиковаться в моем издательстве, да и сама она этого не хочет. И это не золотая середина, это посредственность. Что меня совсем не радует. За ужином я хотел по-человечески тебе сказать, что мы можем опубликовать твою работу, но Лика внесла правки в мои планы. Кстати, насчет правок – книгу тоже надо будет доработать. Но это вы уже с нашим редактором обговорите. Все затраты мы берем на себя, но и сами решаем, где и как будем размещать электронную и аудиоверсию. Никакого ЛитМета, понятно?

– Конечно. Я сам не в восторге от нашего самиздата, но надо же было где-то начитать. У нас, начинающих, авторов не очень-то большой выбор, – выпалил я на одном дыхании.

– Хорошо, – улыбнулся Константин. – И еще такой момент. Давай-ка еще подумаем над твоим псевдонимом. Присвоение фамилии известного писателя не сделает тебя популярным, а только вызовет у читателя в лучшем случае жалостливую улыбку, в худшем – презрение. Ты ведь не хочешь быть блеклой пародией на Кинга? Тем более пишешь совсем в другом жанре.

После этой неловкой встречи Лика долго еще не отвечала на мои сообщения, окрестив предателем. Она даже написала рассказ, где парень по имени Микита сбрасывает со скалы свою девушку Эрику, а потом женится на Констанции. Было неловко читать это произведение, которое, надо признаться, стало довольно популярным на ЛитМете.

Полагаю, на этом наше общение и закончилось бы, если бы не Константин. Теперь я часто бываю в гостях у Авсеевых и, сдается мне, что родители Лики совсем не против, если мы с ней станем парой. И я уверен, что обязательно этого добьюсь.

Ближе к августу Константин организовал презентацию моего романа, где я и произнес ту речь, что озвучил в самом начале, а также опубликовал его с пометкой «Бестселлер» и «Хит продаж». Кто бы мог подумать, что простые ярлыки творят такие чудеса. «Страсти» раскупают, как маски и антисептик для рук в прошлом году.

А сейчас я заканчиваю вторую книгу, где с гордостью рассказываю о том, как написать бестселлер, которая просто обязана стать еще большим бестселлером.

Вот такие дела. Жизнь, как говорится, удалась. И еще раз спасибо, что не перебивали.

Я умолк после получасового, почти непрерывного, монолога.

Доктор задумчиво и как-то недоверчиво смотрел на меня, сидя в кресле за столом, напоминающим школьную парту. Я расположился на обычном офисном стуле, будто пришел на собеседование в какой-нибудь загнивающий отдел продаж. В действительности это был кабинет психотерапевта, который даже близко не похож на то, что мы привыкли видеть в зарубежных фильмах. В углу – кушетка, заваленная коробками с папками для документов. На столе – стопка бумаги, принтер, ноутбук, лампа, стакан с ручками и карандашами, круглый резиновый эспандер, электрический чайник и бронзовый бюст неизвестной мне личности. На полках – книги и всяческие безделушки. С улицы доносился звук отбойного молотка, а от микроволновки, что стояла на соседнем стуле, пахло застарелой жареной рыбой.

Доктор пригладил ладонью седую эспаньолку и, поправив золотой перстень на толстом указательном пальце, заговорил: