Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

~ ~ ~

В одну из своих одиночных прогулок, я вышел на поляну и сразу почувствовал – тут что-то не так. Но что именно?..

Ага! Вот этот непонятный дым никак не вписывается в привычную картину леса. Правильный вывод помог мне разглядеть язычки пламени, почти прозрачные в ярком свете солнца.

Они трепыхались и обугливали кору на ближней Берёзе, они ползли по толстому ковру хвои нападавшей на землю за прошлые годы.

Эге! Так ведь это лесной пожар!..

Сперва я пытался затоптать огонь на иглах слежавшейся хвои, но тот залезал поглубже, а потом снова выпрыгивал из-под неё, уже в другом месте.

Однако невысокий Можжевельник с густыми ветвями выдернулся с корнем, почти что сам собой, и дело пошло на лад. Деревце махом сбивало огонь с древесных стволов, и глушило пламя под ногами…

Схватка с огнём завершилась заслуженной победой, и уже не спеша я увидел, что выгорело не слишком-то и много. Чёрная гарь расстилалась на площади метров десять на десять.

На руках и рубашке чернели полосы сажи, но меня это ничуть не расстроило, потому что боевая копоть – не грязь. Я даже провёл чёрной ладонью по вспотевшему лбу, – пусть и тот почернеет, чтобы сразу стало видно – вот герой, который спас лес от гибели в огне великого пожара.

Как назло, по дороге домой меня никто не видел, пока я шёл и мечтал, как про меня напишет «Пионерская Правда». Совсем недавно там напечатали про пионера, который просигналил красным галстуком машинисту поезда о том, что впереди сломался железнодорожный путь.

И только заходя во Двор я, наконец-то, встретил двух прохожих. Они внимательно взглянули на меня, но ни один не догадался спросить: «Откуда у тебя сажа на лице? Да ты, никак, боролся с огнём лесного пожара, а?»

Дома Мама меня отругала, что хожу таким замазурой, и никакая стиральная машина не настирается на меня.

Мне было горько и обидно, но я терпел молча…

~ ~ ~

Летними вечерами дети Квартала и мамы малышни, за которыми ещё нужен присмотр, выходили со Двора на окружную бетонную дорогу. Все дожидались, когда из Учебки Новобранцев примарширует взвод на вечернюю прогулку.

Выйдя на бетонное покрытие дороги, солдаты начинали печатать парадный шаг. Словно касанием волшебной палочки, ряды их обращались в единый движущийся параллелепипед сомкнутого строя каре с одной общей ногой во всю длину фланга, слитой из десятков чёрных сапог. Эта составная нога слаженно отрывалась от дороги и слитно жахкала по ней же на один шаг дальше, продвигая весь взвод на этот один шаг вперёд. Сплочённое создание буквально завораживало созерцающих.

Затем старшина, шагая вдоль обочины вслед параллелепипеду, резко вскрикивал: «Запе-е… ВАЙ!», и изнутри ритмично вздрагивающей массы, в такт слитным «ждах!» подошв о бетон, упруго взвивался молодой тенор, а несколькими ждахк-шагами дальше, громом грянувший хор поддерживал его и подтверждал:

“…нам – парашютистам,

привольно на небе чистом…

Взвод удалялся ко второму кварталу, где его ждали тамошние жители, чтоб мимо них он тоже прошагал, а кто-то из детей нашего бежали следом за волшебством, и молодые мамы взглядом провожали уходящий взвод. Они смотрели вслед солдатам, что маршируют к солнцу, которое садится за лес, пронизывая прощальными лучами вечер, ставший таким спокойно безмятежным, потому что мы – самые сильные в мире, и надёжно защищены парашютистами, против всех диверсантов НАТО из прихожей в Библиотеку Части…

~ ~ ~

Во Двор привезли длинные железные трубы. Ударь палкой по такой трубе, и она откликнется. Громко. Протяжно…

Протяжнее, в общем-то, чем нужно и я, как ни старался, никак не мог выстучать на трубах барабанную дробь, с которой в кино «Чапаев» Беляки идут в психическую атаку против Анки с её пулемётом.

День за днём, вернувшись из школы, я упорно бил по ним, снова и снова наполняя весь Двор вибрацией железного лязга-брязга, но всё напрасно – упрямая дробь из труб не выстукивалась.

Слишком вскоре трубы зарыли, оборвав моё музыкальное самообразование, а в кварталы «Горки» пришёл газ.

На кухне установили газовую плиту и повесили белый ящик на стене возле раковины, чтобы зажигать газ для мытья посуды и купания. Титан, котёл для нагревания воды дровами, исчез из ванной. Колоть и приносить дрова уже не нужно стало, и Папина мастерская-склад в подвальной секции заметно попросторнела…

. .. .

В какое-то из воскресений, когда родители ушли на работу, я сходил в подвал за Папиным большим топором, потому что мы с одним мальчиком сговорились разложить костёр в лесу.

Спустившись в чащу позади Бугорка, мы начали восхождение на следующий холм, который пониже. На крутом склоне стояла маленькая Ёлочка, ростом в метр с небольшим.

А меня с момента, как только мы вошли в лес, не отпускало страстное желание – как можно поскорей поскорее пустить топор в дело. И вот она передо мною – полутораметровая возможность. Удар, другой – и Ёлочка свалилась наземь…

Я стоял над ней, не понимая – зачем? Ель не годится для луков, разве что на автомат Калашникова, играть в Войнушку, но такое я уже перерос. Зачем же так бесцельно убил я Ёлочку?

Прогулка и костёр вдруг стали мне ненужными. Хотелось только одного – немедленно избавиться от топора, пособника моей жестокой глупости.

Я отнёс и запер его в подвальную секцию, и с той поры выходил в лес безоружным.

(…ну как? ути-вути, до чего миленький мальчишечка, нет? Хотя в основу столь пафосного самолюбования (под видом самобичевания) положены реальные события и чувства.

Но ты не спеши записывать своего папу в команду Хороших Парней, уж слишком я нестабилен для подобной чести. Сегодня, – ну, просто лапонька, прям хоть к ране прикладывай, а назавтра… даже не знаю…

Когда мой бачанах (на Карабахском Армянском этот термин означает «муж сестры жены») готовился к свадьбе своей старшей дочери, все родственники помогали, как могли. Не деньгами, конечно, он бы их не принял – расходы по такому поводу несёт счастливый отец. Такова традиция.

Приемлемая помощь носит кулинарный, в основном, характер.

Стандартный набор свадебных закусок в Доме Торжеств оплачивают наличными, но к стандартным яствам можно добавить угощения настряпанные тётями, бабушками, сёстрами, дочерями ближайших и последующих родственников. Пережитки родового-общинного строя, то есть, клановые отношения, весьма даже живучи и пахучи в Карабахе.

Кулинарная помощь – это типа трудового вклада из продуктов закупленных организатором торжества…

Однако есть виды продуктов нуждающихся в предварительной обработке, и согласись, что убой дюжины куриц на балконе пятиэтажки сопряжён с бо́льшими неудобствами, чем исполнение того же процесса в частном, пусть даже и недостроенном, пока ещё, доме.

Вот их привезли и свалили в широкой недостроенной прихожей, и уехали заниматься бездной прочих предсвадебных хлопот.

Jedem – seiner, как говорится в популярной Немецкой поговорке…

А тут – пятнадцать живых существ лежат на земле, в пыли, со связанными ногами, и я стою над ними со свежезаточенным ножом в руках, и всем нам прекрасно известно, зачем мы тут собрались.

Пятнадцать – это не одна, и есть определённые временные рамки до подхода женских представительниц клана, чтоб выщипать из полуфабрикатов уже ненужные им перья.

И у каждой из будущих продуктов (пока ещё живых), свой возраст и окраска, свой личный взгляд на происходящее, индивидуальный запас энергии, что определяет громкость протестов и длительность трепыхания с уже отрезанной головой.

Невозможно исполнить такую работу без опоры на методичность. Вот я и превратился в робота, методично исполняющего набор одинаковых движений…

Пятнадцать раз…

Иногда я смотрел через оконный проём, всё ещё без рамы, на белое пушистое облачко в синей небесной выси… чистое, незапятнанное… само совершенство…

Такой весь – типа робота с неясно сентиментальным гличем, закравшимся в макросы его программы…

С той поры моё отношение к палачам несколько изменилось, – понял, что ничто ихнее мне не чуждо…

Короче, на той свадьбе я блюл заветы вегетарианства.

А касаемо вышеозвученной отмазки, будто в убийстве Ёлочки вина лежит на топоре, это он, падла, заставил меня прикончить невинное растение, так тут и вовсе ничего нового – «Я выполнял приказ».

Обычный зомби-робот недоделанный…)

~ ~ ~

В пятом классе вместо одной Учительницы, к нам стали приходить разные учителя для отдельных предметов, потому что начальное образование мы уже прошли.

Новую классную руководительницу звали Макаренко Любовь… Алексеевна? Антоновна?.. Отчество никак не припомню, а между собой мы называли её кратко – «Макар» (Да, совпадает с погонялом самого популярного армейского пистолета с обоймой из 12 патронов).

– Атас! Макар идёт!

Но это всё пришло позже, а в самый первый раз я встретил будущую класручку за день до школы, куда Мама отвела меня переписать расписание уроков и познакомиться с моей новой классной руководительницей.

Педагог Макаренко пригласила нас в классную комнату, и там обратилась ко мне с личной просьбой – помочь в оформлении Классного Уголка на большом листе Ватмана. Разметочные линии на нём она уже провела, слегка, простым карандашом, с отступом в пять сантиметров от каждого края.

Разметка послужит мне опорой в создании оформительной рамочки на листе Классного Уголка.

Макаренко дала мне коробку акварельных красок и кисточку, сопроводив инструкцией, что нужен только синий цвет. Затем она и Мама вышли, чтоб не отвлекать меня продолжением своего знакомства.

Гордый оказанным мне доверием, я приступил безотлагательно и сразу же окунул кисточку в стакан воды, перенёс каплю на нужный кирпичик акварельной краски, размешал её до посинения, и принялся закрашивать ватманский лист от края до вспомогательной карандашной отметки, стараясь не заезжать за неё.

Дело оказалось не из лёгких, а наоборот весьма кропотливым – красишь, красишь, а вон ещё сколько красить. Но главная проблема в том, что каждый мазок акварелью отличается густотой своего оттенка от соседних – трудно добиться одинаковости.

Я старался усидчиво, потому что не каждый день мальчику достаётся окраска рамочек на Ватмане для Классного Уголка. Однако к возвращению учительницы и Мамы, работа продвинулась всего где-то на четверть периметра.

Любовь… э-э… Макаренко тут же сказала, что и столько хватит и, фактически, даже больше чем достаточно, потому что она хотела всего только одну акварельную линию по карандашу, но теперь уже поздно.

Мама принялась обещать, что принесёт совсем чистый лист Ватмана с работы, на что учительница заотнекивалась: «Нет-нет! да что вы! не надо!»

И тогда я придумал выход – взять и аккуратно заклеить кусочками бумаги избыточно окрашенные места. Но и эта идея была отнекана, даже не знаю почему…

Мы ушли домой, и по дороге Мама меня нисколько не упрекала. Ну, ещё бы, я ведь не виноват, что в жизни Макаренко не встречались рамочки в прообразах ткацкого станка, а одни только жёлтые линии, как вокруг слов Ленина и Маркса в Клубе Части…

Когда начались занятия, наверное, только я один так внимательно изучал наш Классный Уголок, очерченный синей линией вдоль края бумаги. Несмотря на тонкость линии, оттенки в ней совпадали не повсеместно.

. .. .

И всё-таки новая училка не перестала в меня верить окончательно. Месяц спустя она дала мне маленькое, но ответственное поручение – сходить в наш бывший класс, и что-то передать на словах Серафиме Сергеевне.

Я постучал в такую знакомую дверь, и пересказал послание своей первой Учительнице, которая сидела за столом в тёплом платке на плечах, лицом к новой поросли первоклашек. Она поблагодарила и попросила меня закрыть форточку окна, в которую сквозят сквозняки, как только кто-нибудь открывает дверь.

Быстренько вскарабкавшись на подоконник, я встал на цыпочки и захлопнул зловредную форточку. Задание выполнено раньше срока! Но для спуска я уже не стал ложиться животом на подоконник, а спрыгнул на пол прямо от окна.

Прыжок получился здоровски. Гордясь своей ловкостью, я покинул классную комнату, преисполненную восторженного почитания в глазах притихшей малышни за их партами.

Неужто это мне когда-то первоклассницы, заглянувшие в нашу детсадовскую группу, показались такими недосягаемо взрослыми?

Заносчивые гусыни!

. .. .

А дома у нас стоял уже телевизор, откуда дикторы читали новости, на фоне Кремлёвских стен и башен за спиной, а хоккеисты носились от ворот к воротам в прямой трансляции с чемпионатов Европы и Мира. И в нём показывали Кинопанораму, Клуб Весёлых и Находчивых и кино!

Да без него, я ни за что бы не поверил, что на свете есть фильмы длиннее пары серий. Ошибочность такого мнения исправил четырёхсерийный «Вызываю Огонь на Себя». Всего за неделю, он открыл мои глаза на необъятность сериалов.

А вот Итальянское кино мне не понравилось, когда Марчелло Мастрояни начал уговаривать свою невесту на аборт. Я стал переспрашивать, что это за слово такое, но тётя Полина Зимина расхохоталась, а Папа сказал, что это кино не для детей, и пошёл-ка ты в детскую…

~ ~ ~

Гонка вооружений продолжалась не только в программе новостей, но и в нашей мальчукóвой жизни. Мы подошли к этапу разработки оружия новых видов – к шпоночным пистолетам и автоматам.

Вряд ли есть нужда долго объяснять, что такое рогатка, но хочу уточнить – рогатки различаются по назначению: для стрельбы камнями, и шпоночные.

(…камнестрельные рогатки – смертельное оружие, в голодные послевоенные годы, Степанакертские пацаны настреливали ими воробьёв на обед…)

Шпоночная рогатка – это почти игрушка из алюминиевой проволоки и круглой авиамодельной резинки (вместо полос резины нарезанных из противогазной маски для применения в рогатках стреляющих камнями).

Полуигрушечные рогатки бьют маленькими кусочками алюминиевой проволоки. Эти кусочки согнуты в короткие параболы, шпонки, длиной не превышающие 1 см.

Захватываешь резинку в сгиб параболы, натягиваешь, отпускаешь – шпонка полетела. Убить не убьёт, но почувствуется. Лишь бы не в глаз.

Ну а если резинку крепить не на рога, а в край обрезка доски? Да натянуть вдоль кромки?

При спуске точность попаданий многократно возрастает, поскольку шпонка берёт разгон по направляющей поверхности. Остальное уже дело вкуса – выпиливать из обрезка пистолет или автомат.

В том месте, до которого оттягивается шпонка перед выстрелом, крепишь рамочку спуска – из той же алюминиевой проволоки, – верх которой ложится на кромку, прижимая подсунутую под неё ветвь параболичной шпонки.

Рамочка спуска удерживает шпонку благодаря натяжению бельевой резинкой (такая же точно, как в трусах), оттянутой на антиподной (нижней) кромке в противополётном направлении. Сила разнонаправленного резиночного натяжения (приложенная модельной к вершине параболы изнутри – тянет в полёт; но бельевая, стреножа нижнюю ветвь параболы, не пускает) удерживает оружие в постоянной готовности к выстрелу.

Чтобы произвести его, палец стрелка давит на спуск, образованный скруткой избыточной проволоки в продолжениях боковин рамочки. Преодолевая натяжение бельевой резинки, рамочка приподымается от направляющей кромки, освобождая параболу и, под воздействием туго натянутой авиамодельной, шпонка тут же срывается в улёт.

Мальчики, вооружённые столь современным оружием, уже не бегают с криками «та-та-та!», как во времена Войнушки. Оставив эти наивные забавы детсадникам, они спускаются в подвалы, во мраке которых ведут охоту друг на друга.

Металлический «циньк!» шпонки о бетон пола или по доскам секционных стен даёт понять, что противник неподалёку и открыл огонь на поражение.

Но если выбрать позицию в приямке, на полутораметровой высоте от пола, в конце коридора, то ты как бы в надёжном бункере. Сиди, не высовывайся, и посылай шпонки на звук крадущихся шагов, а когда в подвальной тьме раздастся «уй!», значит, шпонка стрелялась не попусту…

. .. .

Осенью завершилось строительство пятиэтажного жилого дома, по ту сторону окружившей Квартал дороги. Счастливые новосёлы ещё только въезжали в свои квартиры, а глубоко внизу, в бесконечных подвальных коридорах и залах такого большого здания (первенец подобной высоты и размера в домостроительной практике Объекта), развернулись беспрецедентные по своему масштабу боевые действия с применением шпоночного оружия всех видов…

На первых порах, обширные территории подвала освещались жёлтым светом лампочек, но срок жизни их оказался кратким. Их гасили выстрелами шпонок с дальней дистанции. Они взрывались, одна за другой, разбрасывая хрупкие осколки…

Пожалуй, единственным недостатком шпоночного самострела (он же модифицированный арбалет) являлась почти полная его бесшумность. Для истинного самоутверждения душа просит оружия, которое б шарахало с трах-тарарамом.

. .. .

(…жизнь не способна стоять на месте, она может лишь течь дальше. Куда? В направлении определённом сокровенными мечтами и потребностями плывущих в её потоке…)

Всё чаще и чаще, вечернюю тишь Двора прореза́ли резкие «ба-бах!», похожие на пистолетные выстрелы («макар»?), потому что мальчики вооружились пиликалками,

Мне, из-за всегдашнего отставания от продвинутых трендов, определяющих течение общественной жизни, пришлось выспрашивать ноу-хау производства пиликалки.

Возьми кусок (15 см) медной трубки узкого диаметра (≈ 0.8 см), согни его в виде буквы «Г». Короткий конец «Г» сплющь молотком. В оставшееся отверстие залей небольшое количество расплавленного свинца, с тем чтобы он стёк дальше, образуя гладкое свинцовое дно на повороте в сплюснутый конец.

Найди длинный гвоздь, который, в засунутом до дна состоянии, вытарчивал бы наружу не менее 5 см. Загни его, отступив 4 см от шляпки (у тебя получилась ещё одна «Г», но без дырки).

Вставь гвоздь в трубку (вся конструкция напоминает квадратную скобку «[» или квадратную скобку «]», в зависимости от точки зрения), и в результате ты располагаешь работающей системой «поршень-цилиндр».

Соедини шляпку согнутого гвоздя и короткий (сплюснутый) конец трубчатой «Г» эластичным кольцом из бельевой резинки от трусов, и твоя пиликалка готова.

Вытащи гвоздь, не более, чем до середины длинной части трубки, резиночное натяжение заставит гвоздь упереться в медную стенку в том месте, до которого он вытащен.

Сожми пиликалку в ладони. По мере притискивания резинки к трубке, сила натяжения растёт, понуждая гвоздь соскользнуть внутрь и резко ударить в свинцовое дно. Ты произвёл холостой выстрел.

Теперь остаётся лишь зарядить огнестрельное оружие, для чего гвоздь вынимается полностью, а в трубку, о её же край, соскабливается сера пары спичечных головок.

Вставь гвоздь обратно, насторожи резинкой и – «Hello, world!» живым выстрелом. Ба-бах!

В вечерней темноте, выплеск пламени из дырки в трубке смотрится весьма убедительно. В целом, тот же принцип как у игрушечного пистолета с круглыми пистонами, но децибелы посолиднее…

. .. .

Изучив теорию, я собирался изготовить свою пиликалку, но у Папы на работе не оказалось трубки нужного диаметра. Тем не менее пиликалка у меня появилась. Наверное, кто-то из мальчиков подарил готовую из своих запасов.

(…невозможно отрицать, что внеклассное обучение готовит мальчиков к реальной жизни лучше, чем программы среднего образования, утверждённые министерствами просвещения…

Тебе никогда не доводилось слышать это слово – «пиликалка»? И я не встречал за пределами Объекта, однако звучит ничуть не хуже «бландербаса»…)

~ ~ ~

Для вливания в нас дальнейших обязательных знаний, предусмотренных средним образованием, наш класс перевели в одноэтажное здание в нижней части территории школы, метров за сорок от главного.

Помимо нашей классной комнаты, в здании размещались также мастерские для проведения уроков Труда в старших классах. Одно из помещений оснащено было тисками на столах, а в другом громадилась махина токарного станка.

Поскольку школьная программа содержит массу более важных предметов, мастерские открывались часа на два в течение неделю, всё остальное время здание оставалось безраздельно нашей вотчиной.

Учёба на отшибе имеет ряд преимуществ. Во время перемен – бесись, как хочешь и сколько влезет, без риска врезаться в дежурного педагога. Они патрулируют лишь коридоры в главном здании, такая у них там традиция.

К тому же, учителя являлись к нам в класс не сразу, а после того, как дозорный доброволец (иногда два), вбегут с объявлением, какой Предмет движется к нам сверху.

Дозорный становился необходимостью, когда мы мордовали розетки в нашем классе и, в ходе познавательных экспериментов, совали им в дырки (с напряжением в 220 V) ножки различных радиодеталей.

Вследствие короткого замыкания, сопротивления плавились, возмущённо плюясь красивыми искрами.

(…до сих пор изумляюсь, как никого из нас не шарахнуло током. Похоже, розетки попались чересчур человечные…)

. .. .

В нашем доме тоже случились перемены. Семья Зиминых уехали, потому что Степан попал под сокращение.

(…всё по вине Хрущёва, который, исполняя должность главы СССР, пообещал Западу сократить контингент Вооружённых сил, и довести его до всего-навсего 20 миллионов военнослужащих.

Весьма вскоре, его свергли на хорошо охраняемую пенсию, однако новое руководство сдержало обещание, и политика сокращений коснулась даже нашего Объекта…)

Помимо Зиминых, уехали соседи, жившие на первом этаже под нами. Их взрослая дочь Юля подарила нам, троим детям этажом выше, альбом со своей коллекцией спичечных этикеток.

В те времена спичечные коробки, вместо картона с наляпанной поверху картинкой, изготовлялись из крайне тонкого шпона в оклейке тонкой синей бумагой. Поверх неё наклеивалась картинка (по размеру коробка) с изображением знаменитой балерины Улановой или морского животного, или Героя-космонавта.

Люди коллекционировали этикетки, как филателисты собирают свои марки, просто сначала коробок замачивали, чтоб отлепить картинку, ну а потом, конечно, высушить…

Юлина коллекция состояла из разных отделов: спорт, авиация, Города-Герои и так далее. Что и говорить, все трое с восторгом встретили настолько щедрый дар, и мы продолжили пополнять коллекцию…

. .. .

Вместо Юры Зимина моим другом стал опять Юра, но под другой фамилией – Николаенко.

Как и предыдущий Юра, он тоже был соседом, но не по площадке, а по Двору.

Когда выпал снег, мы вышли в поисках лисьих нор или хотя бы поймать зайца. У нас имелись неплохие шансы на успех, потому что с нами пошёл мальчик из «Нижняков», который привёл собаку со своего двора в деревянном доме.

Но он оказался жадина и не делился верёвкой, привязанной к собаке за ошейник, а дёргал только сам. Но потом, когда мы вошли в лес, уже собака начала таскать его за собой на верёвке, по сугробам со множеством заячьих следов.

Мы с Юрой бегали следом, чтоб не упустить момент поимки зайца.

Вскоре мы заметили, что собака не обращает на следы никакого внимания, а всё время принюхивается к чему-то ещё.

Затем она упорно стала рыться в большом сугробе. У нас появилась надежда, что она унюхала лисью нору, и мы вооружились палками на зверя.

Однако из-под снега она вытащила большую старую кость, и мы прекратили охоту…

~ ~ ~

На зимних каникулах многих детей моего возраста пригласили в соседнее угловое здание Двора, где незнакомые новосёлы праздновали день рождения своей дочери, моей будущей одноклассницы.

Присутствовали там одни только дети, без взрослых, а на столе стояло много ситра в бутылках. Именинница выглядела точь-в-точь как Мальвина из «Золотого Ключика», но только волосы не локонами, а прямые, ну, и цвет естественный, не синий.

Когда гости осушили все бутылки, красивая девочка начала с удовольствием вспоминать, что где они жили раньше, она считалась Королевой Двора, а мальчики были её пажами как бы…

Наверное, я простудился на каникулах, и начал посещать занятия не с первого дня, потому что не мог понять происходившее при моём появлении в классе.

Урок ещё не начался и новенькая, похожая на Мальвину девочка зашла сразу же вслед за мною. Как любая школьница любого класса тех времён, она носила обязательную форму в стиле Королевы Виктории – тёмно-коричневое платье с белым кружевным воротничком, покрытое чёрным фартуком на пышных лямках поверх ширины плеч.

Переступив порог, она ожидающе остановилась. И через миг взорвался крик и вой всеобщей катавасии: «Корова Двора!»