Длань смерти

Я почувствовал повисшие в воздухе напряжение. Шейла начинала злиться, и я приготовился к худшему. Они похоже знали о том, что мы скрываем Ласира. И куда только Шейла могла спрятать его за столь короткое время.

– Беглого преступника возможно и нет, а вот собрата по ордену да. И не стоит дергаться девка. Думаешь я не узнаю шавок прошедших обучение в ордене? Я чувствую вас за милю и всегда определю собратьев по оружие. Особенно тех ослепленных и верных кодексу идиотов, что следует за внушающими им свою волю магистрами. Когда-то мы очистили наши ряды от их влияния. Сделали наших братьев и сестер свободными. Но есть те, кто все еще цепляется за прошлое. Пытается вернуть былое, утраченное ими. Вы вновь, словно крысы, сбиваетесь в кучи и выбираете себе нового хозяина даруя ему титул магистра. Кричите о возрождение ордена и кичитесь этим до тех пор, пока мы не находим вас. И вы вновь бежите, спасая свои шкуры. Зачем все это? Неужели вы так привыкли к тому, что вами кто-то управляет, говорит вам что делать и заставляет следовать глупому кодексу? Неужто вы так хотите быть чьими-то рабами и пресмыкаться у ног хозяина в ожидание, что тот кинет вам кость послаще? Ответьте мне убийцы, разыгрывающие добродетельную крестьянскую семейку, зачем вам все это?

Шейла попыталась ответить ему, но я ее опередил.

– Мы не имеем никакого отношения к ордену и не желаем его возрождать. Мы давно оставили ремесло наемных убийц и живем спокойной жизнью в этой глуши подальше от всех. От таких как вы. И от таких как тот, кого вы ищете. Нам ни интересны ни судьбы орденов, ни путь, которым следует Тиразан.

Тоорваль ощерился в злобной ухмылке. Ему явно понравилось то, что я узнал кому он служит. Хотя змеиное братство и считало себя свободными и независимыми, они немногим отличались от орденов наемных убийц, с которыми боролись. Пусть у них и не было кодексов, а сами по себе они были кучкой отбросов и изгоев, это не мешало им иметь свою иерархию, где были хозяева и подручные.

– Где вы его прячете? – зло повторил он, а его люди придвинулись ко мне, отрезая путь отхода.

Шейла сидела неподвижно, прямая словно струна, которая готова была вот-вот лопнуть. Я знал, что она в любой момент может напасть на Тоорваля. Думаю, убийца тоже понимал это. И, похоже, был готов к этому. Я не видел, чтобы он проявил хоть какое-то беспокойство по этому поводу. Превосходство было на их стороне, и он это знал.

– Он был здесь, – ответил я, глядя прямо в глаза Тоорваля. – Раненый и напуганный он просил нас помочь ему. Спрятать на время. Но мы отказали. Нам не нужны неприятности. Мы уже давно не имеем никакого отношения к ордену, да и вообще к своей старой профессии. Марта промыла и перевязала его рану, а я собрал немного еды в дорогу. А после он ушел. Мы не позволили ему остаться. И предугадывая твой следующий вопрос скажу, что не знаю куда он отправился. Вот и все что я могу ответить вам. Его рана серьезна, и я не думаю, что он смог уйти далеко. Если вы будете тщательнее искать, то вскоре обнаружите его тело. Я практически уверен в том, что он уже мертв.

Тоорваль внезапно расхохотался. Захлебываясь от смеха, он переводил взгляд от меня к Шейле и обратно. На мгновение мне показалось что он безумен. Возможно, так оно и было. Смех его оборвался так же внезапно, как и начался.

– Чему орден и учит хорошо, так это умению врать. Магистры всегда были лживыми тварями, и их верные псы отлично усвоили этот урок. Я, возможно, поверил бы твоим словам убийца, если бы не был уверен в том, что вы скрываете своего собрата здесь в этом доме.

– И откуда такая уверенность?

Голос Шейлы прозвучал холодно и тихо. От былой любезности не осталось и следа. Тоорваль ничего не ответил, лишь дал знак одному из своих людей и тот быстро вышел из дома. Шейла проводила его тяжелым взглядом, я же судорожно прикидывал в голове то, откуда Тоорваль мог узнать о том, что мы прячем Ласира. Неужели кто-то из рыбачьего селения видел, как я вез его? Или же Тоорваль просто блефовал, пытаясь поймать нас на лжи.

Но все мои догадки были пусты, а реальность оказалась намного жестче. Человек Тоорваля вернулся с небольшим холщовым мешком в руках. Я заметил, что ткань пропитана кровью и сразу догадался о том, каким может быть содержимое мешка. Судя по лицу Шейлы она тоже поняла это. Ее начала бить мелкая дрожь, а глаза тут же набухли от слез. Шейла почувствовала то, чего я не смел даже предположить, но в следующие мгновения понял, чего так испугалась моя жена. Убийца передал мешок Тоорвалю и тот невозмутимо вытряхнул к ногам Шейлы его содержимое. Она дико закричала, а я чуть было не рухнул на колени, так как ноги мои подкосились. Головы Адриса и Тэлелии глухо ударились об пол, уставившись на меня потухшими глазами на обезображенных страхом и болью лицах. Шейла выла, схватившись за волосы. Она повалилась на колени и протянула руки к тому, что когда-то принадлежало нашим детям.

– Вы спрашивали почему я так уверен, что вы скрываете здесь нужного нам человека, так вот вам ответ. Эти милые дети рассказали нам все. Конечно, юноша держался до последнего, но, когда мы пригрозили убить его сестренку, он все рассказал нам. Ах, эта молодость. Он и предположить не мог что независимо от того расскажет он или нет их обоих ждет смерть. Правда в случае его молчания она была бы долгой и мучительной.

– Ах ты ублюдок!

Шейла бросилась на Тоорваля, но тот похоже ждал этого нападения. Короткий меч, который доселе покоился в его ножнах, неожиданно оказался в руке убийцы, я даже не заметил, когда он успел извлечь его. Правда мой помутневший от горя взор был прикован к головам моих убиенных детей. Моей любви, моей крови, моего наследия. Лезвие глубоко вошло в тело Шейлы и та, захрипев, пошатнулась, а из ее ослабевшей руки выпал кинжал. Кажется, я кричал в этот момент, но голос мой, будто принадлежал другому человеку. Рукояти кинжалов, казалось, сами нырнули в мои скользкие от пота ладони. Я почувствовал резкую боль в спине от вошедшей в плоть холодной стали, но она была ничем по сравнению с той болью и яростью что сейчас бушевали внутри меня. Я бросился на Тоорваля не обращая внимания на посыпавшиеся на меня со всех сторон удары. Тот рывком выдернул из тела Шейлы клинок и. отпихнув ее в сторону, встретил мою атаку лицом к лицу. Я сделал выпад в его сторону, но он легко отвел мои кинжалы мечом, а затем отступил, освобождая место своим людям. Я почувствовал, как в мою плоть, словно осы, одновременно впиваются несколько клинков наемных убийц. Боль оглушающей волной ожгла мое тело, и я, не имея возможности бороться с ее уничижающей силой, выронил кинжалы, не сумев удержать их в своих ослабевших руках. Ноги мои подкосились, и я рухнул на пол. Теплая кровь быстро расползалась подо мной, смешиваясь с кровью моей жены. Рука Шейлы лежала в очаге и огонь уже жадно облизывал ее пальцы пожирая плоть нежных рук, что некогда ласкали меня.

– Уходим, и сожгите здесь все. Если этот ублюдок прячется где-то в доме, пусть сгорит вместе с остальными.

Голос Тоорваля доносился будто издалека. Убийца, уходя, переступил через меня. Я чувствовал, как жизнь покидает мое тело. Смерть забрала меня раньше, чем занявшееся пламя пожара превратило наш дом и наши тела в пепел.

Глава 3

Последнее испытание

Наспех собранное Даельханом войско потерпело поражение от хорошо обученной армии Великого претора Карпиона. Немалую роль сыграл и его опыт полководца, ведь Карпион был одним из лучших стратегов и тактиков своего времени. А вот плохо подготовленный к войне и в большинстве своем мирный народ Тель-Муна практически ничего не мог противопоставить хитрости и опыту Великого претора. К тому времени как на помощь ему подоспел сам Император Мирэм, войска лавров были рассеяны и обескровлены. Император и Великий претор вернулись в Таель-Маник чтобы отпраздновать свою победу. Ничего более не могло спасти Тель-Мун от полного падения и Мирэм объявил его земли частью Империи Ардалия. Тель-Мун в последствии стал новой преторией, которую нарекли Азарой (ныне Азара) в честь дочери вождя Даельхана – Азарии. Девушка, взятая в плен в ночь падения Таель-Маника, склонила колени перед Мирэмом по его возвращению в бывшую столицу ее покойного отца. Она признала власть Императора как своего нового правителя и поклялась служить ему.

Вал Кофпа «История Империи: Правда или ложь?»

– Еще хекара3?

Я открыл глаза и посмотрел на молодую темноволосую служанку. Она улыбалась мне, обнажая ряд светлых ровных зубов, ярко контрастировавших с ее смуглого оттенка кожей. «Хорошие зубы» – подумал я про себя. И почему мне пришла в голову именно эта мысль. Девушка и так была недурна собой. Живые озорные глаза, вздернутый аккуратный носик и пухлые губки. Она так и манила к себе. Смуглая кожа девушки блестела в свете масляных ламп, подвешенных к потолку небольшой округлой залы. В воздухе витал сладковатый запах благовоний, исходящий из небольших медных курильниц.

– Спасибо, на сегодня нам достаточно, Лахра. Мы уже уходим.

Девушка мягко улыбнулась и легко повиливая округлыми бедрами направилась к следующим посетителям. Я посмотрел на сидящего рядом Карима, который, скрестив под собой ноги, медленно потягивал из причудливого вида чаши хекар.

– Ты готов? – озабоченно поинтересовался он у меня. – Выглядишь ты как-то неважно.

– Просто не выспался, – вздохнув, ответил я. – А еще этот дым. Не беспокойся, я в порядке. Мне просто нужно немного взбодриться.

– Тогда идем, тем более что нам пора, – кивнув в сторону выхода, сказал Карим. – Может оказавшись на свежем воздухе твои мысли станут яснее. Ночи в Кул-хуне довольно бодрящие.

– Возможно ты и прав, – ответил я, не спеша вставать.

– Волнуешься? – Карим буквально сверлил меня взглядом своих карих глаз. – Понимаю, что ты долго шел к этому и встреча с твоим давним врагом, нашим врагом, – тут же поправил он себя, – довольно волнительна. Но знай брат, что я и братья из Моорфан поддержат тебя, чтобы не случилось. Мы отомстим за Саерре. Мы отомстим за наших погибших братьев и сестер.

Я ничего не ответил, лишь кротко кивнул в ответ. Карим медленно поднялся, протягивая мне руку, но я отказался от его помощи. Я должен был собраться и взять себя в руки. Нам предстояло сегодня выполнить очень важное дело, и я не хотел, чтобы что-то пошло не так.

Покачиваясь, я поднялся на ноги. Я действительно был сейчас не в форме. Возможно, я просто перебрал хекара или надышался дурманящими голову благовониями. Впрочем, Карим выпил не меньше моего и все это время сидел рядом со мной, но выглядел не в пример более бодрым. Впрочем, ему было не привыкать. Он находился в Задаре уже долгое время, а я прибыл сюда лишь месяца тому назад. И все еще не мог до конца свыкнуться с местным климатом, кухней и обычаями.

Мы покинули заполненную запахами благовоний, человеческого пота и хекара таверну через черный ход. Карим шел первым уверенно ступая в мягкой полутьме ночи. Я практически не слышал его шагов, он ступал тихо и уверенно, словно крадущийся пустынный кот. Я же не мог похвастаться этим и поэтому негромко сопел позади своего брата по ордену. Правда я не считал нужным скрываться сейчас, поэтому и не пытался действовать тихо. Оказавшись в конце узкого проулка, в который выводил черный ход таверны, Карим остановился и повернулся ко мне.

– Ты точно готов? – спросил он меня и в голосе его промелькнула свойственная ему озабоченность. Он любил, чтобы все всегда шло строго по плану и всегда был внимателен к мелочам и деталям.

– Я же сказал, все в порядке, – ответил я и попытался натянуто улыбнуться, правда вышло это у меня не совсем убедительно. – Глоток свежего воздуха должен прояснить мои мысли. Не беспокойся, когда мы дойдем до места, я буду полностью готов к тому, что мы запланировали.

В этот момент я слегка потерял равновесие и пошатнулся, но на ногах устоял. Да уж, похоже я и в самом деле слегка перебрал с хекаром, а еще эти проклятые курильни. Темные глаза Карима блестели в лунном свете Кайрине и я заметил игравший в них смутный огонек сомнения.

– Ну что же надеюсь, что это так, – наконец сказал он, и, развернувшись на каблуках, ступил в залитый мягким светом луны соседний проулок.

Я, собравшись, сделал пару неуверенных шагов, а затем поняв, что вполне твердо стою на ногах, прибавил темп. Под подошвой моих сапог едва слышно шуршал песок. Я нагнал Карима уже у выхода из проулка, и мы вместе вышли на широкую улицу, окруженную рядом низких приземистых домиков с плоскими крышами, чьи стены были покрыты желтой с белыми прожилками штукатуркой и украшены несложным орнаментом в виде птиц и животных. Кул-хуна практически вся состояла из такого рода построек, и лишь несколько районов, в которых жили зажиточные задарцы, могли похвастаться более высокими и роскошными зданиями. Конечно, я не брал в расчет великолепное поместье наместника, а также Башню Сирх, в которой заседал Высший совет магов. Эти величественные строения отличались особой роскошью и величием. Оба они находились не далеко друг от друга в северной части у самой границы города, там, где Кул-хуна уступала свою власть великой пустыне Рулата. Кул-хуна и вовсе напоминала оазис среди ее бескрайних песчаных вод.

Я попытался сосредоточится на своем задание. Великий магистр Таеро послал меня сюда не затем, чтобы я рассматривал красоты города. Здесь в негласной столице загадочного и величественного Задара, ведь именно тут заседал наместник и Высший совет магов, скрывались одни из последних членов ненавистного и непризнанного ордена отступников – Тиразан. И теперь мы вместе с наши братьями и сестрами из Моорфан должны были выследить их и уничтожить. Сегодняшней ночью должно было свершиться правосудие над теми, кто предал своих братьев и сестер, нарушив кодекс своих орденов. И среди них, по почти подтвержденной информации от соратников из Моорфан, была и женщина по имени Мэй. Та самая, что некогда возглавила убийц, напавших на наш орден. К нашему счастью этот налет не удался и Мэй со своими прихвостнями пришлось позорно бежать. Решившись на такой поступок Тиразан подписали себе смертный приговор и три сплотившихся ордена наемных убийц Саерре, Кварре и Моорфан объявили на них охоту. Мы несколько лет истребляли их по всей территории Ардалии, пока не выбили с имперской земли полностью. Теперь только оставалось очистить от змей Задар.

Воспоминания о минувших днях вновь принесли мне боль, которую я так тщательно пытался в себе заглушить. В ночь нападения, Тиразан и их сообщникам удалось убить многих из нашего ордена. Среди них были Тавиш и Шейла. И если со смертью своего бойкого товарища, так любившего почесать языком, я свыкся, то вот с потерей той, что так сильно любил, я не мог смириться и по сей день. Тем более что умерла она не от руки одного из Тиразан, а от клинка предателя Лейдо Сам-Мар, который в ту ночь перешел на сторону нашего врага. И как бы я ненавидел этого человека во время обучения, я даже не мог предположить, что тот посмеет убить Шейлу ударом в спину, хотя и предполагал, что тот может сделать это по отношению ко мне. Ублюдку удалось спастись в ту ночь, и он бежал вместе со своими новыми друзьями. Была и еще парочка предателей, принявших тогда сторону Мэй, но с этими было уже покончено. Но вот Лейдо я найти так и не смог, и теперь очень надеялся, что сегодняшней ночью обнаружу его вместе с остальными отступниками. И тогда мои клинки наконец отведают крови моего главного врага, и смерть Шейлы, моей Шейлы, будет отомщена.

Мысль о скорой встречи с человек отнявшим у меня самое дорогое в моей и без того мрачной жизни, принесла ясности моей голове освежая лучше чем холод ночных улиц Кул-хуны. Скоро я смогу напоить свои кинжалы его кровью. И эта мысль согревала меня, несмотря на пробиравшийся сквозь одежды холод. И почему по ночам здесь так холодно, недовольно подумал я, хотя днем жара стояла просто невыносимая. Я задавался этим вопросом все то время что пребывал в Задаре. Мне не очень-то нравилось это место, и я жаждал поскорее вернуться в Ардалию. И если этой ночью все пройдет гладко, я вполне мог рассчитывать на скорое возвращение.

Омраченный мыслями я и не заметил, как мы с Каримом пришли к условленному месту сбора. Я чуть было не уткнулся ему в спину, не заметив того, как тот остановился. В небольшом дворике, огороженном невысоким, плетеным из тонкой лозы, забором нас уже ожидало десять человек. Семеро из них скрестив под собой ноги сидели на расстеленных прямо на земле коврах. Еще трое стояли, прислонившись спинами к плетеному забору. Те, что сидели были членами ордена Моорфан. Трое из них были мне незнакомы, еще двоих я видел, но не знал их имен, впрочем, все убийцы брали себе вымышленные имена. С оставшимися двумя, с теми, кем мы и вели основные дела по поиску отступников, я за время пребывания в Кул-хуне успел познакомится довольно хорошо. Приземистый и смуглый Кадарн ан Адайд, так он по крайней мере представился нам, довольно сносно говорил на имперском и был приветлив и радушен. Внешне он более походил на простоватого торговца, нежели на хладнокровного члена братства наемных убийц, чем довольно успешно пользовался, выслеживая своих жертв. У меня же не было никаких предубеждений по поводу этого человека, и я прекрасно понимал, что Кадарн с легкость перережет любому вставшему у него пути горло, не переставая при этом все также радушно улыбаться.

Вторым братом из Моорфан был Зулух. Его черная, словно смоль кожа, блестела в свете Кайрине будто он искупался в масле. Убийца был огромным и сильным, а все тело испещряли многочисленные раны. Он больше походил на воина чем на убийцу, но это было еще большим заблуждением чем считать Кадарна добродушным торговцем. Пухлых губ Зулуха, казалось, никогда не касалась улыбка, а на выбритом черепе красовался шрам в виде скорпиона, символа Моорфан.

Кадарн встал, приветственно поднимая вверх руку раскрытой ладонью вперед. Остальные тоже начали подниматься со своих мест. В конце концов на ногах оказались все из присутствующих, кроме Зулуха. Тот сидел, сложа на коленях руки, и медленно вдыхая содержимое длинной трубки, что крепко сжимал во рту. Аромат травяного табака донесся до моих ноздрей, и я невольно поморщился, вспоминая запах благовоний из таверны.

– У нас все готово, – жизнерадостным тоном произнес Кадарн после того, как мы с Каримом остановились напротив него.

– Это все люди что будут участвовать при зачистке? – поинтересовался Карим и голос его был далек от радостного тона Кадарна.

– Да, семеро от нашего ордена, и пятеро от вашего. Ты думаешь этого недостаточно, брат?

– Не знаю, – проворчал Карим. – Я думал, что Моорфан предоставит больше людей. Все-таки мы собираемся сунуть голову в логово Тиразан, в одно из их последних укрытий, а это значит, что они будут сопротивляться до последнего.

– Тиразан крысы, что прячутся по углам. Я и один смогу переломать их жалкие шеи.

Голос Зулуха звучал приглушенно и сдавленно. Он не выпускал изо рта трубки, а из ноздрей его выходил струйки белесого дыма.

– Зулух прав, – согласно кивнул Кадарн. – Тиразан обессилены, и загнаны в угол. К тому же они не догадываются о том, что мы нанесем им сегодня визит. Конечно, они наверняка готовятся к тому дню, когда их найдут, но вряд ли они предполагают, что это случится так скоро.

– Не стоит недооценивать Мэй и ее людей, – мрачно заметил я. – Эта сука чуть было не уничтожила наш орден. Я лично видел ее в деле. После той ночи я и мои братья и сестры неустанно охотимся за ней и другими членами Тиразан по всей Империи. И немало из нас сложили свои головы в борьбе с нею. Присутствующие здесь члены Саерре подтвердят мои слова.

Тройка убийц, что прежде неподвижно стояли, прислонившись к плетеному забору, зашевелились.

– Истинно так брат, – услышал я звонкий голос Клода.

– Это правда брат, – в один голос заявили близняшки Маргарет и Стейла.

Я кивнул им, безмолвно благодаря за поддержку.

– Мы знаем об этом и нисколько не принижаем той опасности, что исходит от опальных Тиразан, но не стоит также недооценивать и нас брат.

Кадарн располагающе улыбался, но я-то знал, что за человек скрывается за этой улыбкой.

– Я оторву Мэй голову, а затем слижу ее кровь со своих рук, – прорычал Зулух вставая. – Сегодня мы уничтожим этих крыс и все наши братья, и сестры будут отомщены. А те, кто боится и сомневается может остаться здесь. Я же больше ждать не намерен.

Убийца скалой, нависавший над остальными, откинул трубку в сторону и зашагал прочь. За ним тут же потянулись другие члены Моорфан. Кадарн ан Адайд молчаливо развел руки в стороны, а затем последовал за остальными. Лишь я и четверо моих соратников остались стоять на месте. Они ждали моего слова. На самом деле я не мог им приказывать. Никто не назначал меня главным в этой группе, а Карим и вовсе был единственным из нас пятерых кто удостоился звания мастера. Если уж чьи приказы и следовало исполнять, так это его. Но все отчего-то слушали именно меня, и я не мог отрицать того, что мне это нравилось. Я дал знак отправляться и четверо закутанных в плащи фигур сдвинулись с места. Я шел последним раздумывая о предстоящем деле. Клод, который заметно похудел за последние годы, чуть приотстал, пристраиваясь от меня по правую руку.

– Как думаешь, Лейдо там будет? – вполголоса спросил он меня, стараясь не смотреть в мою сторону.

Его вопрос заставил меня невольно скривить губы. Клод знал, что я не люблю вспоминать о Лейдо и о том, что он сделал. Конечно, Клод тоже скучал по Тавишу, и, даже больше моего, так как эта парочка была практически неразлучна. Несмотря на то, что они постоянно сорились, дружба их была крепка. Клод скорбел об этой потери, и жалел меня, зная как я любил Шейлу. Он не меньше моего желал смерти Лейдо, но при этом знал, что это право принадлежит мне. Тем более что несмотря на те годы что мы выслеживали Тиразан, Клод так и не смог в полной мере овладеть боевыми навыками наемного убийцы и нам с Каримом не раз приходилось рисковать собственными жизнями ради спасения его шкуры.

– Надеюсь, что да, – процедил я сквозь сжатые зубы. Мне не очень-то хотелось разговаривать на эту тему, но Клод похоже этого не заметил.

– Я тоже очень на это надеюсь, – с волнением в голосе произнес он. – Мы так долго искали его. Если его нет в Кул-хуне, то… Нет, нет, я точно знаю, что он здесь. Я просто уверен в этом. Где ж ему еще быть. О, как же мне хочется вонзить кинжал ему в сердце. За Тавиша, за Шейлу, за…

– Заткнись Клод, – прошипел я сквозь зубы.

Тот резко замолчал, смутившись, а затем просто похлопал меня по плечу и ускорил шаг, догоняя идущих впереди нас близняшек. Все оставшееся время я шел в полнейшем одиночестве, и никто более не пытался заговорить со мной. Мы достаточно долго пробирались сквозь хитросплетения узких улиц Кул-хуны пока наконец не оказались на небольшой площади, окруженной приземистыми строениями из желтого песчаника покрытого того же цвета штукатуркой. Здесь Кадарн ан Адайд остановился и, подойдя к Кариму, стал что-то вполголоса обсуждать с ним. Кайрине заливала площадь мягким светом, тогда как Айрибор висела лишь тонким серпом на безоблачном небе. В лунном свете я легко мог различать лица своих братьев и сестер, по крайней мере тех, кто не скрывал их под низко надвинутыми капюшонами. Я направился к Кадарну и Кариму, чтобы поинтересоваться причиной нашей остановки. Я сомневался, что логово Тиразан находилось в этом месте, а если даже и так, то не разумно было торчать посреди площади, вот так у всех на виду. Идеальное место для засады вдруг пришла мне в голову мысль. Но я тут же отмахнулся от нее. Мы сделали все, чтобы обезопасить себя перед Тиразан. Они не могли знать о нашем присутствие в городе.

– В чем дело? – спросил я, подходя к тихо перешептывающимся меж собой братьям.

– Нужно дождаться моего человека. Он должен найти нас здесь и сообщить о том, что в логове Тиразан все тихо и у нас не возникнет проблем при атаке.

– Ты же говорил, что у вас все готово? – недовольно заметил я.

– Не волнуйся брат. Ждать осталось совсем недолго. Скоро ты сможешь обагрить свой клинок кровью врага. Обещаю.

Кадарн улыбнулся мне, показывая ряд на удивление ровных белых зубов. Но мне от чего-то его улыбка не понравилась. Ждать пришлось и правда недолго.

– А вот и он, – воскликнул Кадарн и в голосе его прозвучало облегчение. – Стойте здесь, я переговорю со своим человеком, а после приступим к задуманному.

Убийца быстрым шагом направился к появившемуся в одном из проулков в дальнем конце площади человеку.

– Не нравиться мне это промедление, – сквозь зубы прорычал Зулух. – Кадарн ничего не говорил о том, что собирается с кем-то встречаться.

Чернокожий брат Моорфан скрестил перед собой свои длинные кинжалы с волнообразными лезвиями, размерами больше походившими на короткие мечи, а затем быстро развел их в стороны, так что соприкоснувшиеся лезвия лязгнули. Слова Зулуха заставили меня насторожиться. И, как оказалось, не зря.