Вторжение в Мидгард

Пробив себе дорогу сквозь ряды турсов, Вульф оказался на стороне хордлингов.

– Ненавижу! – услышал он рев слева.

Вульф обернулся и увидел того, кого люди называли хримтурсами. Инистый великан изрыгал проклятья и обрушивал удары неимоверной силы на князя хордлингов, заставляя того отступать. Хримтурс был в полтора раза выше, чем средний человек, и Вульф с ужасом разглядел в его лапах огромный топор с железным лезвием. Монстр разбил в щепки щит Фолькхари, и теперь лишь меч и собственная ловкость спасали человека от гибели. Он старался отбивать удары хримтурса или уклоняться от них, но их поединок продолжался слишком долго, и Фолькхари начал уставать. Он неверно отбил один из ударов врага, и топор хримтурса оставил кровавый след на его бедре. Князь хордлингов пошатнулся, упал на одно колено, схватившись за рану. Не медля ни мгновения, Вульф бросился на помощь Фолькхари, размахивая мечом. Подбежал вовремя – хримтурс уже занес топор, собираясь разрубить человеку голову. Будучи не в силах защищаться, Фолькхари тяжело дышал и с ненавистью смотрел в озверевшие, близко посаженные глаза хримтурса, ожидая смерти. Его взгляд застыл на лезвии топора, который начал гибельное движение вниз. В этот момент острый клинок грозно блеснул в солнечном свете, раздался хруст перебитой кости, и на землю упала покрытая сероватой шерстью лапа хримтурса. Из обрубка хлынула черная кровь. Чудовище взревело от боли и ярости и, подобрав упавший топор, бросилось на Вульфа.

– Ненавижу! – орал великан.

Его оружие то и дело рассекало воздух в том месте, где мгновение назад стоял Вульф. Вульфу не составляло особого труда отбивать неуклюжие удары раненного гиганта. Рассвирепевший турс быстро терял силы и кровь в яростных попытках снести человеку голову. Так, промахнувшись в очередной раз, хримтурс засадил лезвие топора по самое топорище в деревянную стену дома. Он дернул несколько раз, но железо, будто схваченное в тиски, не поддавалось рывкам. Изнемогая от боли, хримтурс оставил его и повернулся к противнику. Страшный шлем скрывал человеческое лицо, оставляя открытыми лишь плотно сжатые губы. Они растянулись в злорадной ухмылке, обнажая два ровных ряда зубов. Вульф посмотрел на великана снизу вверх и воскликнул:

– Во имя Тиваза!

Подобный молнии, клинок Кормителя Воронов метнулся вверх, пронзая голову великана насквозь. Вульф с силой повернул меч в ране и рывком дернул на себя. Хлынул поток черной крови, огромное волосатое тело повалилось на землю.

Ильвинг подал руку Фолькхари. Вождь хордлингов нерешительно посмотрел на протянутую ладонь, затем оперся на нее и поднялся на ноги.

– Благодарю тебя, Вульф, ты спас мне жизнь, – устало проговорил он.

Вульф хотел что-то ответить, но не успел. К ним подбежали несколько троллей, и ему пришлось развернуться, чтобы встретить их. Кормитель Воронов описал широкий полукруг, и три зеленые головы покатились в разные стороны, оставляя за собой кровавые следы. Взмах мечом, и еще два тролля упали со вспоротыми животами. Пять троллей подбежали справа, но замерли и уставились на труп хримтурса у ног Вульфа. Они заколебались, не решаясь нападать на того, кто убил их вожака. Однако Вульф не позволил им раздумывать долго и бросился в атаку сам. Турсы тщетно пытались остановить движение Кормителя Воронов дубинами, которые раскалывались в щепки, оставляя своих хозяев безоружными перед древним мечом. Три руны, вырезанные на клинке, вспыхивали и гасли всякий раз, как он настигал очередную жертву. Победный крик Вульфа разносился над Ароти и тонул в жалобном визге зеленых тварей, которых с каждым вздохом становилось все меньше. Они отчаянно пытались вырваться из окружения, но люди держали строй, предотвращая всякую попытку бегства. Отряд троллей стремительно редел, а ильвинги и хордлинги, несмотря на усталость, стояли плечом к плечу и дрались все яростнее, приближая скорую победу.

* * *

Весеннее солнце повисло над горизонтом, одаривая прощальным светом людей и полуразрушенные строения Ароти. Выжившие воины бродили среди распростертых тел, выискивая раненных товарищей и оттаскивая в сторону мертвых. Женщины и дети вылезали из погребов и сходились к месту побоища, с ужасом рассматривая отвратительные зеленые тела. Женский плач сливался со стонами раненых и карканьем кружащих в небе воронов.

Вульф вложил меч в ножны, снял шлем и подошел к Фолькхари, который сидел на земле, прислонившись спиной к стене дома. Рядом находилась его дочь Хильдрун и перевязывала рану на бедре отца. Фолькхари поднял глаза на Вульфа. Хотя князь хордлингов был моложе покойного Хрейтмара, седина все же виднелась в бороде и длинных волосах. Морщины и многочисленные шрамы делали его лицо похожим на смятую простыню.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо осведомился Вульф.

– Превосходно! – уверенно кивнул Фолькхари и поморщился от боли. – Мы же победили, а это главное.

Хильдрун закончила перевязку и помогла отцу подняться на ноги. Хигелак, Сигурд и Хродгар подошли к своему брату. Рядом с Фолькхари встали Иварр – его брат, и Гундхари – его сын. Некоторое время они с недоверием рассматривали ильвингов, затем Фолькхари протянул ладонь Вульфу. Молодой ильвинг принял ее в свою и сказал:

– Слава Тивазу, мы победили!

– Слава Тивазу и всем святым богам и духам! – ответил Фолькхари. – Благодарю, что пришли на подмогу.

Воины двух родов обменялись рукопожатиями и теперь выглядели дружелюбнее. Застарелое чувство взаимной ненависти начало долгий и нелегкий путь в прошлое.

– Я обязан тебе жизнью, – промолвил князь хордлингов, глядя в бледно-серые глаза Вульфа. На мгновение он замялся, не решаясь сказать чего-то, но все же выдавил: – Хотелось бы, чтобы сегодняшний день положил конец вражде между нашими племенами.

– Именно за этим мы пришли к вам на помощь, – объяснил Вульф. – Вы же поняли, у нас появился общий враг. Мы должны сплотиться, чтобы совладать с ним. Поодиночке они перебьют нас, как жертвенных животных.

– Ты прав, юный конунг. Думаю, наши люди поймут это и постараются забыть старое.

– Кстати, – сказал Иварр, не отрывая глаз от шлема Вульфа, – вижу, с тобой все реликвии ильвингов, которыми вы так гордитесь. Но я нигде не видел старого Хрейтмара. Твой отец болен?

– Мой отец погиб, – с железной твердостью в голосе сказал Вульф и сделал усилие, чтобы ни один мускул не дрогнул на его бледном лице. – Этой ночью на наш гарт напали тролли. Их было чуть меньше, чем здесь, но битва была жаркой. Вражеское копье пробило его грудь. Разве Харбард, ваш посланник, не поведал вам об этом?

– Харбард? Посланник? – Фолькхари и Иварр переглянулись и пожали плечами. – О ком ты говоришь, юноша?

– Я говорю о Харбарде, которого вы отправили к нам с просьбой о помощи, когда ваше селение атаковали тролли. Он приходил к нам дважды.

– Но мы никого не посылали за помощью ни к вам, ни к кому другому. Ты что-то напутал, Вульф.

Теперь пришла очередь Вульфа удивляться. Он посмотрел на братьев – их глаза выражали недоумение, они пожимали плечами и разводили руками.

– То есть вы никого не посылали к нам и не знаете человека по имени Харбард, сын Айвира?

Хордлинги помотали головами.

– Откуда же он взялся? – пробормотал Вульф, размышляя о том, кем в таком случае мог быть Харбард. И звали ли его так на самом деле?

Занятые разговором, князья не заметили, как дружины собрались вокруг них. Людей Вульфа оставалось в живых сто восемьдесят человек, хордлингов было примерно столько же. Они стояли друг напротив друга и перешептывались, бросая недоверчивые взгляды на новых союзников.

– Идемте в дом, – предложил Фолькхари, – меня мучит жажда.

Он провел ильвингов в хоромы. Воины Ароти последовали за ними.

Жилище предводителя хордлингов оказалось достаточно просторным, чтобы вместить такое количество людей. Женщины стали вносить глиняные кувшины с элем и разливать его воинам. Не переставая думать о Харбарде, Вульф снял с пояса свой питейный рог и протянул Хильдрун. Девушка наполнила его до краев и улыбнулась в ответ на улыбку Вульфа.

Опираясь одной рукой о дубовый стол, Фолькхари держал в другой кружку с напитком. Он поднял ее над головой и крикнул:

– За победу!

– За победу! – грянул в ответ хор голосов.

Вульф отпил половину, а остаток выплеснул на пол. «Тивазу за победу!» – мысленно произнес он, глядя, как жидкость просачивается в утрамбованную землю у его ног.

– Помогите мне, – попросил Фолькхари, пытаясь взобраться на стол. Стоящие рядом воины помогли вождю и отступили на несколько шагов, чтобы лучше видеть князя. Все затихли в ожидании того, что он скажет.

Фолькхари окинул взглядом собравшихся воинов и заговорил:

– Сегодня мы одержали победу над злейшими врагами человечества – больше пяти сотен мертвых чудовищ лежат на земле Ароти. Они сражены нашим оружием и оружием ильвингов. Те, кто еще вчера были нашими недругами, сегодня пришли нам на помощь, и вместе мы победили. Они спасли нас, и я лично обязан жизнью Вульфу, сыну Хрейтмара, сына Арна Сутулого. Он избавил меня от гибели под топором проклятого хримтурса. Это событие достойно быть увековеченным в песнях скальдов для будущих поколений.

Фолькхари кашлянул, глядя на мужчин и женщин, внемлющих его словам, и через несколько мгновений продолжил:

– Мы долго воевали друг с другом, много славных бойцов полегло с обеих сторон в бесконечных распрях. Но настало время забыть прошлое, ибо нельзя жить в прошлом, живя в настоящем. Сейчас я желаю объявить мир между нашими племенами раз и навсегда. Теперь мы будем бороться против наших общих врагов вместе!

– В единении наша сила! – успел выкрикнуть Вульф, прежде чем витязи обеих дружин выразили согласие со словами правителя звоном оружия и доспехов. Когда шум утих, Фолькхари сказал:

– Что ж, я рад, что вы меня поняли. А теперь отпразднуем победу и пиром скрепим узы мира между нашими племенами.

– Нет, – помотал головой Вульф, – не ранее, чем мы справим тризну по моему отцу.

Фолькхари согласился. Он слез со стола и подошел к князю ильвингов.

– Не хотел бы оскорбить твое гостеприимство, – сказал Вульф, – но нам надо торопиться домой. Наш гарт почти не защищен. Никто не знает, сколько еще троллевых армий бродят по здешним краям.

– Ты прав, – согласился князь хордлингов. – Кстати, незадолго до нападения я выслал лазутчиков. Если они живы, то скоро вернутся.

– Да, их сведения окажутся полезными, – кивнул Вульф, – но, если ильвинги отправятся домой одни, наши отряды вновь окажутся разъединенными расстоянием.

– Что ты предлагаешь?

– Идти вместе, – твердо заявил Вульф. – Понимаю, нелегко бросать родные места на растерзание полчищам троллей, но, боюсь, эта участь в скором времени постигнет и Рогаланд: оттуда надо будет уходить. Если хордлинги сейчас останутся здесь, а ильвинги уйдут, все мы вновь окажемся в том невыгодном положении, в котором наши народы находились в прошлом: мы будем разъединены. Троллям не составит труда поодиночке одолеть наши дружины, которые и так заметно ослабли. Только вместе мы сможем успешно сопротивляться и рассчитывать на победу.

Фолькхари тяжело вздохнул и погладил себя по бороде, раздумывая над словами Вульфа. Он не мог позволить себе отвернуться от реальности, понимал, что молодой ильвинг прав. Сейчас разделяться нельзя. Глупо полагать, что это было последнее нападение турсов. Придется идти вместе.

– Добро, – с тяжелым вздохом промолвил он, – но нам потребуется время, чтобы собрать все необходимое и погрузить на телеги.

Вульф кивнул и ответил:

– Тогда торопитесь. Мы будем ждать вас у опушки рощи на склоне холма.

Вульф сделал знак рукой, и дружина последовала за князем прочь из дома хордлингов.

Глава пятая

Россыпи мерцающих звезд холодно взирали с черного неба на утонувшую в ночном мраке землю. Время близилось к полуночи, когда Хьяртан, один из оставшихся в Этельруги воинов, радостно закричал:

– Вульф вернулся! Вульф вернулся!

Весть быстро разнеслась по гарту. Вальхтеов и Сигни вышли из дома и вместе с другими женщинами заспешили к пограничным кострам встречать князя и дружину.

Волчьи глазницы сверкнули в свете огня, когда Вульф неспеша въехал верхом в гарт. За ним появились его братья и товарищи, за которыми следовали чужие воины; в них Сигни узнала хордлингов и самого Фолькхари. В седлах перед многими сидели женщины – их сестры, жены или невесты. Процессию замыкала вереница телег и повозок: одни были загружены провизией и всякой утварью, на других сидели дети и престарелые, на остальных громоздились тела погибших из обоих кланов.

Сигни удивилась приходу нежданных гостей. Она подняла седоватые брови, когда ее сын подошел к ней.

– Мы победили! – торжественно провозгласил Вульф, обращаясь к жителям. Воины, что остались охранять гарт, и многие из женщин отозвались ликующим воплем. – С кланом хордлингов заключен мир, теперь они наши союзники! Принимайте их как добрых гостей.

Он повернулся к матери. Ее тонкие губы дрогнули в едва заметной улыбке, когда она протянула руки, чтобы обнять сына.

– Ты молодец, Вульф! – прошептала Вальхтеов, прильнув к груди брата. Она не была уверена, услышал ли он эти слова, но ее переполняло чувство гордости за него и за весь род ильвингов: они удержали свой гарт, помогли соседям и победили. Теперь два племени в мире друг с другом, и надежд на спасение от орд троллей стало гораздо больше.

Вокруг царило веселье, вернувшиеся с битвы воины обнимали близких и родных. Но их смех и радостные голоса вскоре сменились плачем и проклятьями тех, кто нашел своих братьев, мужей и сыновей среди тел погибших от оружия турсов.

– Пойдемте в дом, отдохнете с дороги, – предложила Сигни. Она велела слугам разместить гостей в сохранившихся строениях, дать им еды и питья, а сама направилась к княжьему чертогу.

В доме, в главном зале, Вульф опустился на правое колено перед одним из столбов, подпиравших крышу. Его украшало изображение бога войны Тиваза.

– О Небесный Отец, благодарю за победу, – прошептал Вульф. – Всю убитую нечисть посвятил я тебе. Вепрь будет в жертву тебе принесен.

Вульф встал и, сделав несколько шагов к соседнему столбу, вновь опустился на колено.

– О Воданаз, кудесник искусный, я славлю имя твое, ибо принес ты мне удачу. Твои воинственные девы хранили меня от вражьего оружия. Я жертвую тебе быка.

Вульф встал и подошел к столбу, что стоял ближе всех к возвышавшемуся на помосте столу. Склонив голову в благодарном поклоне, Вульф произнес:

– Древнейший Из Волков, зачавший наш род! Я славлю тебя за удачу и победу, которую ты даровал своим отпрыскам. Я, Вульф Ильвинг, приношу тебе в жертву то, до чего ты всего более жаден.

Вульф вытащил из-за пояса кинжал и медленно провел лезвием по своему предплечью. Остро заточенный клинок с едва слышным шелестом рассек плоть, капельки крови неторопливо набухли на краях раны и, слившись в ручеек, потекли вниз к кисти, закапали на землю у подножья столба. Вульф тронул кровавый поток пальцем правой руки и окрасил в алый цвет вырезанные на дереве борозды, изображавшие священный дух ильвингов.

Сигни зачарованно смотрела, как ее сын совершает древний обряд посвящения, и в ее памяти всплыл образ Хрейтмара. Много лет прошло с тех пор, как молодой Хрейтмар, получив Кормителя Воронов от своего отца, впервые оросил его кровью в битве. Позже, стоя перед родовым столбом, он совершил обряд посвящения, и Древнейший Ильвинг, испив его крови, признал в нем нового вождя клана. Тогда его алая влага также стекала на землю, утоляя жажду Первоволка.

Завершив ритуал, Вульф отступил на пару шагов и зажал рану. Вальхтеов поспешила к нему с заранее приготовленными льняными лоскутами и перевязала руку. Поблагодарив сестру, Вульф поднялся на помост и занял сиденье, которое раньше принадлежало его отцу. Сигни и Вальхтеов сели слева от него, братья справа. Тела Хрейтмара здесь уже не было, Сигни распорядилась отнести его в спальные хоромы. Этой ночью его возложат на погребальный костер.

Слуги разложили на столе деревянные тарелки со снедью и большие глиняные кувшины с пивом. Сигни и Вальхтеов налили всем питья, а Хигелак и Хродгар принялись рассказывать о минувшем сражении.

Когда трапеза подходила к концу, в дверях показался вардлок.

– Приветствую тебя, Хельги! – обратился к нему Вульф. – Ты уже ел?

Колдун молча кивнул и сел на скамью ближе к помосту. Он откинул капюшон и положил посох себе на колени.

– Вижу, битва прошла удачно? – проговорил он.

– Да, – кивнул Вульф, – если не считать того, что Эйви, Скарпхедин Уродец и еще несколько человек погибли.

– Да, печальные вести. Я знал Эйви очень хорошо, а его отец был моим другом. Он погиб, сражаясь с хордлингами, а его сын пал, защищая их. Непривычная преемственность, но все меняется рано или поздно.

– Ты прав, мудрый Хельги, – молвила Сигни, – мне думается, Вульф поступил верно, придя на помощь хордлингам. Сейчас это было необходимо.

– Вне всяких сомнений! – твердо заявил Хельги. – Я очень рад, что мир между нашими племенами все же состоялся.

– Кстати. – Вульф встал, держа в руках рог с пивом, спустился с помоста и уселся на скамью у очага. Все смотрели на него, ожидая продолжения: – Фолькхари сказал, что они не посылали к нам посланника. Они не знают никого по имени Харбард, сын Айвира.

Сигни удивленно переглянулась с Вальхтеов, а Хельги просто покивал головой, устремив взор в танцующее пламя. Вульф посмотрел на него, ожидая каких-нибудь замечаний, но колдун молчал и глядел в очаг. Наконец он вздохнул и сказал:

– Нам нужно поговорить, Вульф. С глазу на глаз.

Вульф бросил быстрый взгляд на братьев. Их лица выражали одно удивление.

– Лады. Идем.

* * *

Ночь стояла прохладная. Небо по-прежнему было безоблачно, легкий бриз нес к берегу запахи леса и горных лугов. Серебряный свет полумесяца проложил искрящуюся дорожку по темному морю, чьи бурные волны пенились и шипели, разбиваясь о скалистые берега фьорда.

Вульф и Хельги присели на камни у края невысокого обрыва. Колдун молчал, рассматривая знаки на посохе, и размышлял. Холодные брызги волн то и дело долетали до сидящих у берега людей.

– Хельги, – молодой князь наконец решился потревожить старого колдуна, – ты хотел мне что-то сказать.

Вардлок посмотрел на юношу и произнес:

– Я собирался поговорить о Харбарде. По правде сказать, я ничуть не удивился, когда узнал, что Фолькхари никого к нам не посылал. Сейчас мне кажется, я знал это с того самого мгновения, когда впервые увидел посланника. Собственно говоря, это никакой не Харбард.

– А кто же тогда? – удивился Вульф.

– Если б ты больше слушал сказаний о богах и героях, – с укоризной в голосе заметил Хельги, – тебе не составило бы труда догадаться: тот, кто выдавал себя за Харбарда, сына Айвира, есть не кто иной, как бог Воданаз.

Услышав имя темного бога, Вульф невольно прикоснулся к серебряной подвеске на груди. В самом деле, подумал он, вспоминая все, что знал о богах, которых чтил его род, – описание в легендах похоже на то, как выглядел Харбард. Но это еще не значит, что этот человек – Воданаз. Это мог быть и жрец, нарядившийся так, чтобы стать ближе к Одноглазому. Вульф собрался озвучить свои мысли, но его внимание привлек шум крыльев над головой. Острые когти и изогнутый клюв мелькнули в лунном свете, птица опустилась на камень у самого края обрыва, сложив за спиной широкие крылья. В хищных глазах орла отразилось звездное небо.

– Чего тебе надобно, странник небес? – с улыбкой обратился Хельги к бесстрашной птице. Не часто встретишь орлов, которые так безбоязненно приближались к людям.

Орел закричал в ответ. Оттолкнувшись от камня, он взлетел и, описав круг над обрывом, приземлился между Вульфом и Хельги. Князь посмотрел на птицу, и ему показалось, что она увеличивается в росте. Когтистые лапы вытягивались в длину, туловище росло, а крылья становились человеческими руками. Когти превратились в пальцы, лапы – в ноги, клюв – в прямой нос, а перья сменились темным плащом, широкополой шляпой, серой туникой и штанами, длинной седой бородой и черной повязкой на глазу.

Разинув рты, Вульф и Хельги смотрели на оборотня, который присел на один из камней и сказал:

– Я слышал, вы называли мое имя?

– Мы польщены твоим присутствием, – ответил Вульф, пытаясь скрыть невольную дрожь в голосе. Он с детским восторгом рассматривал того, кому с раннего возраста молился и приносил жертвы. Великий бог сидел на расстоянии вытянутой руки, его единственный глаз светился мудростью и чем-то таким, что заставляло смотрящего на него отводить взор.

– Ты показал себя героем в сегодняшнем сражении, – одобрительно заметил Одноглазый. Его глубокий бас прозвучал в унисон с шумом морского прибоя.

– Благодарю за твой совет, – ответил Вульф. – Теперь мы обрели новых союзников.

– Я не сомневался, что ты последуешь ему. Поэтому я пришел к тебе, а не к Фолькхари. Хордлинги – тоже храбрые воины, но они не приняли бы моих слов. Нелегко забыть старое, хотя сейчас это очень нужно. Над Мидгартом собираются черные тучи пожарищ и смерти. Грязные порождения Утгарта рвутся в ваш мир, их будет больше и больше с каждым оборотом луны. У людей есть лишь одна надежда на спасение – объединение. Ведь если ударишь пальцами, будет всего лишь пощечина, а если сожмешь пальцы в кулак, нанесешь настоящий удар. Запомни мои слова на всю жизнь, Вульф, – в единении сила!

Вульф смотрел на темные воды холодного моря и слушал речи Одноглазого. Воображение рисовало картины многотысячных армий, рвущихся следом за ним в бой против великанов и троллей; бескрайние просторы его владений, на которых обитают в мире и благоденствии многие племена, сплоченные в могучий союз силой и мощью правителя единой страны Севера…

Вульф встряхнул головой, прогоняя видения, и повернулся к Одноглазому.

– Я сделаю все, что в моих силах, – твердо заявил он, – подниму все народы, какие знаю, на войну против проклятых турсов. И буду молить тебя, чтобы ты подарил мне удачу.

– Есть еще кое-что, что тебе следует знать, – продолжал Одноглазый. – В Асгарте случилось страшное несчастье, оно-то и сделало возможным нашествие троллей и прочих тварей. Мой сын, могучий Громовержец, владел великим оружием – волшебным молотом по прозванию Мьёлльнир. Благодаря ему Тонаразу удавалось охранять Жилище Богов и мир людей от ётунов10 и турсов. Но… Молот похищен. Каким-то образом ётунам удалось выкрасть священное оружие Тонараза и лишить людей и богов надежной защиты. Пока Молот утерян, ничто не может оградить нас от нашествия утгартской нечисти. Думаю, свой первый удар они решили нанести по Мидгарту, чтобы лишить богов драгоценного сейда – магической энергии, что течет от людей к богам в молитвах, клятвах и приношениях. Если ётунам это удастся, сгинет не только людской род, но и все светлые боги и богини, добрые духи и занебесные существа. Всё и вся потонет в хаосе и ледяной стуже, которую принесут с собой орды инистых великанов. И не останется ни в Мидгарте, ни в занебесье ничего, кроме серой безжизненной земли и холодного ветра, а воздух наполнится смрадом ётунов, пирующих на плоти и крови сынов Манназа.

Воданаз замолчал, и Вульф невольно сжал кулаки, ощутив ярость и лютую ненависть во взгляде мудрого бога. Молодой ильвинг не был уверен, отражается ли в его единственном глазу свет полумесяца или это яркое сияние исходит из таинственных недр непознаваемой божественной души.

– Как вернуть утерянный Молот? – спросил Вульф после недолгого молчания. Великий Ас тяжко вздохнул и удрученно покачал головой.

– Еще одна нелегкая задача на плечи людей, – проговорил он. – За этим подлым деянием стоит злобный великан Трюм: он спрятал похищенный Молот в Мидгарте. Мьёлльнир во что бы то ни стало нужно вернуть. Без этого победа невозможна, даже если все славные бойцы Мидгарта объединятся в одно воинство.

– Но где искать его?

– Далеко на северо-востоке, откуда идут великаны, за высокими горами и бескрайними снежными равнинами на промерзлой бесплодной земле возвышается могильный холм. В недрах этого холма рядом с несметными богатствами Ётунхейма зарыл ётун свою погибель – священный молот Мьёлльнир. Оттуда его нужно высвободить, ведь стоит Громовержцу взяться за свое оружие, и участь ётунов будет решена – раз и на всегда.

– Мы достанем Молот и сокровища, – твердо пообещал Вульф и сам поразился той уверенности, с которой прозвучали его слова.

– Вам придется это сделать, потому что иначе… – Ас печально вздохнул и продолжил: – Но тебе следует торопиться, с каждым днем в Мидгарте появляется все больше троллей и хримтурсов, а также приходят те, кто прежде не смел ступить ногой на людскую землю – могучие ётуны, самые опасные враги Асов и людей. Они не только сильны с кованным оружием, но искусны и в чародействе. Победить их труднее всего, однако я помогу вам. Ты и вардлок пойдете со мной; я дам вам то, что окажет в будущем большую помощь.