Мастер третьего ранга

Они уныло нависали над дорогой, и казалось, вот–вот со скрипом начнут рушиться на обездвиженный мотовоз. Но в реальности не смотря на наклон строения, были крепкими, устойчивыми и по виду, некоторое время назад вполне жилыми.

Поморщившись, Иван потер сквозь рубаху, вросшую в грудь чешую, которая с каждым днем начинала все больше тревожить, отдавая неестественным теплом и бегло осмотрелся.

Всюду, куда не кинь взгляд, буйствовали сорняки, что густым лесом росли в цветниках и низких палисадниках. Каменная дорога покрылась мхом, а из щелей в плотно подогнанных булыжниках пробилась и уже пожухла трава. Город выглядел, будто разграбленное упырями, заброшенное кладбище.

Юра вручил свой автомат Вере, достал пистолет, и осторожно двинулся в дом слева. Полынь выхватила клинки и растворилась в воздухе, словно и не было ее.

Иван с пыхтением крутил жалобно пищащую ручку ржавого домкрата. Настя прикрывала его, наводя ствол на любой шорох, а Вера, не особо обремененная мыслями о безопасности, взирала вверх, где на фоне серого неба кружил аспид Юры, который все никак не мог решиться сесть на одну из крыш.

В доме слева, раздалось три выстрела. Все замерли.

– Все нормально, – крикнул из распахнутого окна второго этажа подмастерье. – Чисто. – Через минуту парень вышел из распахнутой двери, вкладывая пистолет в кобуру.

– Что там? – остервенело, дергая заклинившую ручку домкрата, просипел Иван.

– Бешенный. В шкафу прятался. Чуть на нож меня не насадил зараза, – сморщил Юра лицо, вспоминая изуродованную язвами физиономию напавшего на него людоеда.

– Юра, – протягивая парню, автомат и посматривая в небо, позвала Вера. – Яр твой себя странно ведет. Будто добычу заметил. Смотри, кружит, а голову все время в одном направлении держит.

– Ну и зрение у тебя, – присматриваясь к высоко парящему змею, улыбнулся Юра. – Ага, вижу. И что?

– А то, – скрипя над непослушной ручкой, ответил за Веру мастер, – что здесь кроме бешеных другого зверья давно нет. Попробуй с ним связаться.

– Не получится. Эманации мешают. Да и не тренировался я.

– Попробуй, – строго приказал Иван.

Юра прислонился к мотовозу и закрыл глаза.

– Так–так–так, – шептал он. – Ниточка–ниточка, где же ты? Да отстаньте же вы. Не получается. – Открыв глаза, посмотрел он на Ивана. – Духи мешают.

– Пробуй, – повторил наставник.

Парень вздохнул и снова закрыл глаза. Крики, мольбы, плачь и стенанья хлынули в подсознанье. Вокруг бушевала энергетика смерти. Это была буря из жутких образов, обрывков эмоций и страшных видений жестоких смертей. Юру пробил озноб, по телу пробежала крупная дрожь, он был готов отказаться от затеи, когда почувствовал тонкую паутинку связи.

«По ниточке–по ниточке», – твердил он, двигаясь вдоль паутинки и удаляясь от ментального урагана. И вот он уже парит под серыми облаками. Кожистые перепонки крыльев треплет злой ветер. Он же свистит рассекаемый заостренной чешуей. Необычайное чувство свободы охватило парня. Он летел, он был королем неба.

Острое зрение позволяло видеть весь город будто на ладони. Вон Иван психует над домкратом, Настя водит дулом автомата из стороны в сторону, а после, будто что–то услышав, скрывается в доме напротив, Вера, подняв голову, смотрит на него, а вот и он сам, облокотился о мотовоз, и жмурится с идиотской улыбкой на лице.

Странно и в то же время интересно было видеть себя со стороны. Вот рядом с ним возникла Полынь.

Аспид пошел на новый круг. Он окинул взглядом пройденную часть города, с брошенным мотовозом, распахнутыми воротами и залитым кровью мостом.

– Ваня, у нас проблемы, – очнувшись, с диким взглядом сказал Юра.

– Серьезно? – деланно удивился мастер.

– Сюда идет отряд в таких вот камзолах, – дернул он за рукав Полынь.

– Праведные, – округлила глаза Вера.

– Сколько их? – бросив домкрат и запрыгивая на борт, спросил изменившийся в лице Иван.

– Точно не скажу, но больше десятка точно.

– Полынь, что справа?

– Пусто, – ответила лесавка. – Только духи и множество обглоданных костей.

– Разделимся? – предложил Юра. – Мы с курсантками слева, ты с Полынью справа. Возьмем в клещи. Жалко Грома с нами нет.

– Это тебе не пустоголовые бешеные, – охладил пыл ученика Иван. – Никаких «разделимся». Где Настя?

– Я здесь, – вяло отозвалась она, выходя из дома и потирая виски.

Сбросив с мотовоза рюкзаки, мастер спрыгнул на землю и стал раздавать магазины. Он огляделся, выбирая укрытие.

– В правый дом, быстро! – скомандовал он, забрасывая на плечо к автомату шестиствол.

– Но это глупо, – возразил Юра.

– Быстро я сказал.

Первый этаж был толстостенной коробкой сложенной из обломков старого бетона и был разделен на два помещения: прихожая с сорванными с петель дверьми, и кухня с единственным, разбитым вдребезги, большим окном. Место у окна заняла Полынь, Иван же скрылся в густой тени, у входа. Настя, шурша разбросанными по лестнице костями, отправилась на второй этаж. Вера тем временем сидела на покосившемся стуле и нервно прижимала к себе автомат.

– Не сосчитаю никак, – бурчал закрывший глаза подмастерье. – Около пятнадцати. Разбились на две группы и крадутся вплотную к домам, – он помолчал, и снова заговорил. – Заметили наш мотовоз. Замедлились. Занимают позиции.

– Приготовились, – тихо скомандовал Иван. – А где опять, Настя? – шепотом обратился он к Вере. – Та молча указала пальцем в потолок. – Мухой за ней. Всем быть здесь!

***

Женщина кукловод, стоя на коленях у костяного конуса, нервно постукивала ноготками по деревянному полу. Кости, которые все считали безжизненными, бесполезными останками людей, жадно впитывали начертанные кровью руны.

Только ей был ведом секрет костей, который она не раскрывала даже Магистру. И при всем желании не смогла бы объяснить, даже если он потребовал бы. Это знание было в ней на уровне инстинктов.

Какое–то время она пыталась сформулировать в первую очередь для себя все их тайны, но попытки эти были безуспешны. Окончательно запутавшись в том, что невозможно объяснить, она отказалась от этой затеи и, доверившись подсознательным подсказкам, просто стала использовать свой дар.

Сейчас она была собрана, и старательно манипулируя энергиями, которые сосредотачивал на себе конус, пыталась наладить неудачный, оборвавшийся контакт, со своим, как она это называла агентом, затесавшимся среди команды Безродного.

Руны впитались. Кости вновь требовали подкормки, и она снова старательно выводила на них смоченной в крови кисточкой, только ей одной известные знаки. Конус набирал силу, и кукловод стала перебирать все имеющиеся у нее энергетические нити, с помощью которых она связывалась со своей агентурой.

Спустя несколько минут, женщина нашла нужную нить. Она была крепкой и необычной, не такой как у простых людей. Нить была подобна тем, которые тянулись от имевшихся в ее распоряжении довольно сильных одаренных: ведьм, колдунов и завербованных мастеров.

– Снова ты, – отозвалась полная безысходности мысль.

– Ты мне не рада? – злорадно улыбаясь, послала мысль кукловод.

– Я ненавижу тебя! – пришел озлобленный ответ.

– Не ты одна–не ты одна… Давай ближе к делу, я так понимаю, вы уже в Озерном? Ну, почему молчишь?

– Я разрываю сделку. Я отказываюсь убивать Ивана и друзей.

– Вот как? Друзей? О как это мило. Давай так: я сделаю вид, что ты не отказывалась. Ты ведь знаешь, что сулит твой отказ? – Кукловод сосредоточилась и отправила в подтверждение своих слов ужасающий мыслеобраз, от которого стало бы плохо даже бывалому воину. – Это ожидает тех, кем ты так дорожишь.

В ответ кукловоду пришла лишь полная страха эманация.

–Вот и хорошо. Влад, кем бы он ни был, должен умереть, а вместе с ним Иван и подмастерье. Я знаю, тебе это по силам, какой бы слабой ты не притворялась.

Ответа не последовало, да и не нужен он был. Поток страха, от которого вибрировала нить, говорил сам за себя.

Удерживать связь более не имело смысла. Агент оказался не надежным.

– Ваня–Ваня, – вздохнула женщина кукловод. – Умеешь же ты влезть в душу. – Она зло сжала кулак, до такой степени, что аккуратные ноготки врезались в ладонь, и по запястью сбежала алая капля. – Придется заняться тобой лично.

Шурша балахоном, кукловод отправилась к стеллажу, где размещались копии исследований покойного Митрофана Егоровича, некогда подававшего надежды ученого, которого изгнали из своего сообщества «технократы», за как они выразились антинаучные исследования, порочащие имя ученого.

Попросту непонятого и гениального ученого как всегда объявили еретиком. А, не смотря на свой заурядный вид и простоту, он был действительно гением, который не без помощи Магистра добился того, чего никогда не достиг бы в обществе ограниченных узким кругозором, верящих только в науку и технологии людей.

Женщина кукловод, нашла нужный дневник, подписанный как «Теория перемещения в подпространстве», который был посвящен перемещениям стихийных существ на ограниченное расстояние с помощью тонкого плана.

– Попробуем–ка на этот раз, второй способ, – произнесла она, быстро пролистав теоретическую часть дневника, и остановилась на записях об исследованиях, подтвержденных практикой, которая стоила много жизней испытуемым невинным людям и существам.

***

Остатки группировки праведных заняли позиции для стрельбы, рассыпались по укрытиям, и затихли. Главарь, укрывшись за замшелым углом дома, рассматривал сквозь прицел винтовки мотовоз. После долго всматривался в окна левого дома. Никаких признаков жизни. Он взглянул на помощника, что занял позицию на противоположной стороне улицы. Тот помотал головой, мол, не вижу никого.

Активировать иной взгляд, или использовать другие способности было бесполезно. Город был наводнен призраками и тяжелой энергетикой. Ему и так было трудно сосредоточиться, поскольку в разум постоянно скреблись неуемные духи, что пытались достучаться до живых. В таких условиях Павел уже начинал жалеть, что у него есть способности. Раньше он таких, мягко говоря, неудобств не испытывал. Даже в селах, вымерших от мора, не было такого ментального давления, которое не сдерживал даже наспех сделанный ведьмой амулет.

Сергей, пригибаясь, перебежал улицу и скрылся в тени дома, заняв позицию рядом с Павлом.

– Паш, – обратил он на себя внимание главаря. – Мотовоз то наш. Как он здесь оказался?

– Приехал, – хмыкнул Павел, убирая с глаз нити, от растрепавшихся бинтов.

– Это и ежу понятно. Но кто на нем ехал? – он взглянул в прищуренные в щели между бинтами глаза друга. – Может, наши?

– Наши все там, – мотнул он головой и застонал от боли. – У Криничного лежат.

– Тогда кто?

– Угадай.

– Да не могли два мастера так жестко покрошить людоедов, – недоверчиво произнес Сергей, всматриваясь сквозь прицел в пустые проемы окон второго этажа, напротив. – Меня чуть не вывернуло от той жути у ворот. Их будто звери рвали.

– Просканируй пространство, – приказал Павел.

– Ты рехнулся? У меня мозг мгновенно вскипит. Тут столько призраков. У меня уже башка трещит от их воплей.

– Тогда идем дальше, – просто ответил Павел, – а за поворотом останемся валяться так же, как и те психи у ворот.

– Хорошо, – сдался Сергей, снял приглушающий амулет и недовольно вздохнув, сосредоточился.

Он застонал, сжал зубы до скрипа, обхватил голову. Подкосились ноги, он стал медленно сползать по стене. Лицо Сергея сделалось бледным, на лбу вздулись синие вены. Он начинал скулить от боли, из носа хлынула кровь.

– Хватит! – останавливая мучения помощника, попросил Павел. – Хватит, говорю. Приди в себя! Серега! – тряхнул он Сергея за плечи.

– А–а–а, мама роди меня обратно! – проскулил тот сквозь сжатые от боли зубы. – Так ведь и сдохнуть не долго.

Холодная, покрытая мхом и серыми пятнами лишайника стена, приятно холодила сквозь камзол приходящее в норму тело. Сергей глубоко дышал, запрокинув голову и время от времени сглатывал стекающую по носоглотке кровь.

Потемневшие веки тяжело распахнулись, он посмотрел, красными от лопнувших капилляров глазами на ожидающего ответа Павла.

– Совсем ты меня не бережешь Паша, – плаксиво пожаловался он, надевая обратно амулет занемевшей рукой.

– Если бы я тебя не берег, – грубо отвечал главарь. – Впрочем, сам знаешь. Что узнал?

– Дай отдохнуть.

– На том свете отдохнем.

– Знаешь, что, – устало, отвечал Сергей, утирая кровь из–под носа. – Ты бесчувственная скотина, Паша.

– Без сопливых знаем, – отмахнулся тот. – Ты, мать твою экстрасенсорику, ближе к делу давай.

– Еще и грубиян, – вздохнул помощник. – Короче, в доме справа от мотовоза, есть признаки жизни. Кто и сколько их, уж извини, не знаю. И так чуть не скопытился. Но не бешенные, это точно.

– Отлично, – не обращая внимания на жалобы Сергея, ухмыльнулся главарь. – Птичка в клетке. Как думаешь, отличный будет подарочек для Влада?

– Иди нафиг, – обиделся Сергей. – Все, ты как хочешь, а я отдыхаю.

– Отдыхай–отдыхай, – похлопал он по плечу, закрывшего глаза помощника.

Знаками, бойцам на противоположной стороне, Павел показал, чтобы не спускали глаз с указанного помощником дома. Сам же в сопровождении пары бойцов подобрался ближе к покосившемуся строению, в котором скрылся мастер.

– Готовятся к штурму, – предупредил Юра и, оборвав контакт с аспидом, открыл глаза.

– Так, девчонки, – сохраняя спокойствие, обратился Иван к курсанткам. – Как станет жарко, скоренько уматывайте в Криничный.

– Мы с тобой, – заявила Настя.

– Это не просьба, – строго посмотрел он ей в глаза. – Это приказ. И касается он всех.

– Юра…

– Нет Вань, – перебил он наставника. – Я с тобой до конца.

– Это профессиональные наемники, – напомнил Иван. – Это тебе не бешенных поджаривать. Тем более ты все силы растратил, и теперь не сильней обычного человека.

– Грозный–грозный, – иронизировал Юра, качая головой. – Только не страшно. Я остаюсь. Все.

– Так, вы все поняли? – обратился Иван к колдуньям, понимая, что с учеником спорить бесполезно.

– Да, – нестройным хором ответили хмурые девушки.

– Иван Безродный, мать твой третий ранг, – послышалось с улицы. – Выходи бродяга!

Иван молчал, но с тем, его лицо приняло растерянный вид.

– Выходи–выходи, – не дожидаясь ответа, позвал главарь. – Я знаю, что ты там.

– Паша? – выкрикнул мастер.

– Он самый, – подтвердил догадку мастера главарь. – Я ж тебя сто лет уже не видел. Выходи, здороваться будем.

– Я бы тебя еще сто лет не видел, Стерх! – зло выкрикнул Иван. – Ты же вроде как помер? Я тебя и помянул уже.

– Стерх? – удивился подмастерье, вспомнив мастера, которого якобы убил кукловод. – Но как?

Иван на это лишь нервно пожал плечами.

– Рано Ванька, – весело крикнул Стерх. – Я еще всех вас переживу. Ну, выходи, давай, что мы как собаки, через стенку перегавкиваемся?

– Уж лучше вы к нам!

– Ага, знаю я тебя. Сперва стреляешь, а потом спрашиваешь кто там? Хорош, у меня уже горло болит орать. Или ты сдаешься, или мои ребята забросают дом зажигалками!

– Это как–то не по–братски, – крикнул Иван, и сразу же тихо обратился к девушкам: – Готовьтесь уходить.

«Не брат ты мне, заноза в заднице», – зло подумал Стерх, а сам стал кричать совсем другое: – Мы не будем тебя убивать. Обещаю. Ванька, чес слово, не доводи до греха!

– Слово дашь? – выкрикнул мастер.

– Неа. Я тебе слово, а ты выйдешь, и фокус какой–нибудь отколешь. Давай по–хорошему, сложи оружие и выходи. Хотел бы убить, ты б уже давно там жарился.

– Он прав, – обратился Иван к подмастерью. – Этот бессовестный ублюдок и глазом не моргнув убил бы меня. Значит ему от меня что–то нужно. Я выхожу.

– Иван, – дернул наставника за рукав куртки Юра.

– Другого выхода нет, – вздохнул мастер. – Ты будь пока с курсантками.

– Считаю до пяти! – крикнул Стерх.

– Вера, – обратился мастер к вспотевшей от напряжения колдунье. – Чего вы телитесь? Уматывайте скорей.

– Раз!

– Еще немножко времени, – взмолилась та. – Я не могу настроиться. Духи сбивают.

– Два!

– Хорошо, я постараюсь отвлечь внимание и выиграть время, а вы постарайтесь поскорей убраться отсюда.

– Три!

– Хорошо, я выхожу, – передавая оружие Юре, кричал Иван. – Не психуй!

– Я совершенно спокоен. Че–е–еты–ы–ыре! – издевательски тянул Стерх. – Четыре с хвостиком!

Иван вышел с поднятыми руками. Хотя день был пасмурным, свет ударил, по привыкшим к полумраку глазам, и мастер не сразу смог рассмотреть, сколько в него целится стволов.

– Давненько меня парадом не встречали, – хмыкнул он, наконец, рассмотрев десяток направленных в него черных жерл винтовок. – А салюты будут?

– Будут–будут, – ощерился сквозь бинты Стерх. – В глаз ща заряжу и будут. Давай, топай на средину улицы, подальше от мотовоза. – Мастер выполнил приказание и воззрился на забинтованное лицо Стерха. – Юра! – крикнул тот. – Выходи, хватит в прятки играть.

– Вот сука, – прошептал Иван.

Юра бросил автомат, вытащил из кобуры пистолет и, бросив его к автомату, собрался идти на улицу.

– Юра, не надо, – схватив его за руку, шепотом попросила Полынь. – Идем с нами.

– Нет, – покачал он, головой грубо высвободив руку.

– Юра, – растерянно шептала лесавка, глядя в спину уходящему парню.

– Полынь, дай руку, – прошептала Вера. – Я настроилась. Уходим.

– Юра, – вздохнула она, закрыла глаза, и они разом исчезли.

Подмастерье, щурясь, встал рядом с Иваном. Мастер бросил на него мимолетный взгляд, и заметил довольную ухмылку. Это означало, что девушки успели переместиться, и теперь, хотя бы за них, бояться не стоит.

К Стерху подошел, еще бледный, но уже достаточно пришедший в себя Сергей. Он тут же приказал обыскать мастеров, и дом где они скрывались. После на руках мужчин захлестнулись ремни, их усадили у стены среди россыпи костей, а бойцы Стерха влезли на борт мотовоза и стали осматривать ящики с добром.

– Хреново выглядишь, братишка, – издевательски произнес Стерх, рассматривая цветные пятна от кровоподтеков на лице Ивана. – Где так угораздило?

– С русалкой загулял, – косо ухмыльнулся мастер. – Теперь вот чешется все.

– А, ну это бывает. Встретились бы мы при иных обстоятельствах, я бы тебе такой трактир показал. Там такие девчонки, – мечтательно протянул Стерх. – Но не судьба.

– А у тебя, что с мурлом?

– Да прикурил неудачно.

– Как ты выжил? Как в эту херню ввязался? И накой мы тебе Паш, а?

Стерх молчал, смотря на Ивана. Он решал, говорить, что–либо этому выскочке, или же забить ему пасть кляпом, чтобы не доставал. Но у него у самого, был вопрос, который его интересовал.

– Вот где наши патрончики, – ликовал один из бойцов.

– Мужики, жратва! – воскликнул другой.

– Это что за хрень? – спросил третий воздев над головой козлиные черепа.

– Дай сюда, – махнул рукой Сергей. – Моя ж ты хорошая, короночка. – Обнял он корону кукловода. – Паш, я пошел духов глушить.

– Дуй, – отмахнулся Стерх, сверля внимательным взглядом Ивана. – Знаешь, Вань, на первые два вопроса тебе ответов знать ненужно. А вот третий. Тебя тут один человечек… Или не человечек, – задумался он. – Ай, без разницы. Короче, ждут тебя с распростертыми объятьями, ну а я по доброте душевной решил тебя подвести.

– Кто?

– А тебе ли не все равно? Ты к нему сам направлялся. Вот я тебя и доставлю в лучшем виде. И защищу, и прикрою. И заметь, даже денег не возьму. Кем бы я был, если не помог бы брату? Цени Ванька мою доброту.

– Ты развяжи меня, я те в пояс поклонюсь. Даже два раза. Особенно за хлеб да соль и теплый прием в Криничном.

– Как–нибудь потом, – ухмыльнулся Стерх. – Ты мне вот что расскажи: как вы толпу психов так положить умудрились?

– По–братски?

– Ага.

– Хрен тебе по всей морде, братишка, – недобро оскалился Иван, а Юра захохотал.

– Ну что ты за человек, – вздохнул Стерх, доставая револьвер и нацеливаясь в лоб подмастерья. – Я к тебе со всей душой, а ты хамишь. Вот всегда ты так, еще с самой учебы в Обители. Грубиян ты Ванька, грубиян.

– Ты обещал не убивать, – напомнил Иван.

– Так то ж тебя, – выжимая слабину спускового крючка, спокойно говорил он с ухмылкой. – Про пацана не было и речи.

– Это не мы. Я не знаю кто.

– А если честно?

– Похоже, что я могу в одну харю толпу бешенных порвать? – с серьезным видом спросил мастер. – Или вон Юрка?

– Угу, – смотря в ствол барабанного пистолета, подхватил ученик. – Я зубами их рвал. Мясо вон меж зубов застряло, все никак не выковыряю. Показать?

По улице разбежалась энергия, а после, будто морская волна, также стремительно откатилась. Стерх будто и не заметил. Он продолжал испытующе переводить взгляд с одного серьезного лица на другое.

– Хорошо, – убирая пистолет от головы Юры, после раздумий произнес главарь. – Верю. Сидите тихо и не рыпайтесь. Сиплый, – позвал он одного из вертевшихся у мотовоза бойцов, который тут же подбежал и раболепно воззрился на забинтованное лицо. – Присмотри за ними.

– Ой, как же хорошо, Паша, – блаженно говорил Сергей, подошедшему Стерху. – Как же хорошо, когда они все заткнулись. Отличная штука эта корона кукловода.

– Не напоминай мне про эту мразь, – скривился главарь. – Теперь можешь без последствий сканировать?

– Без проблем. А что искать?

– Иван божится, что это не они психов у ворот порешили.

– Я же говорил.

– Тогда кто? – проникновенно посмотрел на помощника Стерх. – То, что их там растрепало в городе. Понимаешь?

– Понимаю, – стал вдруг серьезным Сергей. – Сейчас корону заглушу, и займусь делом.

– Давай, и чем скорей, тем лучше.

Боец, поставленный надзирать за мастерами, был еще той вороной. Его больше интересовало то, как меняют колесо на мотовозе, чем пленники. Он все реже оглядывался и выкрикивал с места советы, в ответ на которые прилетала только нецензурная брань. По–хорошему, Иван с Юрой, особо не напрягаясь, могли встать и тихонько уйти. Иван был более чем уверен, в том, что этот обалдуй, не сразу заметил–бы их отсутствие.

Юра маялся от безделья. У его лица кружила жирная муха, которую, он время от времени пытался сдуть. Не помогло. Насекомое обнаглело и село прямо ему на нос.

Подмастерье смешно скосил глаза, скривил моську, и стал дергать носом. Бесполезно. Муха не испытывая совершенно никаких неудобств, нагло таращась прямо ему в глаза, спокойно чистила мохнатые лапки. Не выдержав, он быстро отмахнулся, согнав назойливое насекомое, почесал нос, и снова спрятал руку за спину.

Мастер, затрясся в приступе беззвучного смеха.

– Вань, – зашептал Юра. – Чего ждем?

– Ну, так нас подвезти обещались.

– А, ну да. И еще вроде как защитить, – хмыкнул он и снова почесал зудящий нос. – Оно нам надо?

– Чего вы там? – обернулся боец. – Цыц! – и снова стал наблюдать за тем, как возятся с мотовозом.

– Я те покажу цыц, – одними губами прошептал подмастерье.

Посмотрев по сторонам, он запустил мелким камушком прямо в затылок надзирателю, и тут же спрятал руку. Боец вздрогнул, схватился за затылок и резко обернулся.

Он долго сверлил подозрительным взглядом каменные лица пленников, потом посмотрел вверх на крышу покосившегося дома. Ругань по поводу кривых рук, и потерянных гаек, снова оттянула его внимание на себя.

Юра снова запустил в него камушек, на сей раз, попав по уху.

Боец резко обернулся и навел в их сторону винтовку.

– Встать, – нервно скомандовал он.

– Блин только расслабились, – причитал Юра, с трудом поднявшись на ноги.

– Повернулись быстро!

Юра с Иваном молча повернулись лицами к стене. Боец осмотрел сначала издалека их стянутые ремнями руки, после решился подойти и подергал за полоски кожи. Сидели ремни плотно.

– Ты ослабь чуток, – попросил Иван. – Передавит руки, потом отвалятся нафиг.

– Сели, – скомандовал он, проигнорировав просьбу, и мельком окинул взглядом дом.

Теперь он чаще оглядывался. Но подмастерье, уличил удобный момент, и опять запустил кусочком бетонной крошки. Она попала бойцу за ворот, и он нелепо извиваясь, пытался ее достать. После неудачной попытки он выпустил из–за ремня рубаху и достал, наконец, кусочек бетона.

– Чо за блин? – разминая камушек пальцами пробубнил он.

– Дом рушится, – поерзал на месте подмастерье и поднял голову. – Слышишь, как скрипит? Не ровен час, рухнет и раздавит нас тут в лепеху.

Иван сжал в руке за спиной куртку, и скрипнул кожей. Надзиратель после этого предпочитал не отворачиваться и опасливо поглядывал на дом. Теперь мастер от скуки принял эстафету, и время от времени нагнетая обстановку, поскрипывал кожей своей куртки.

– Пересади нас, а? – заныл Юра. – Не охота под завалом подыхать.

– Не велено, – отрезал боец, потопал нервно носком сапога, и будто невзначай, отошел на несколько шагов.