Мастер третьего ранга

– Зараза, – снова почесал нос Юра, пока боец отвлекся. – Вань, можно я сверну ему шею, пока никто не смотрит, да пойдем себе потихоньку? – зашептал он.

– Что, ты кровожадный такой? Человек нас охраняет, старается, даже вон личное пространство уважает. А ты шею.

– Да задница затекла, – поморщился подмастерье. – А она у меня знаешь какая чувствительная?

– И что она чувствует?

– Пока не знаю, но что–то чувствует однозначно, – ухмыльнулся Юра, нащупывая новый камешек за спиной.

***

Сергей собирался с силами, ведь дальний поиск требовал огромных энергозатрат. Он опустился на колени посреди улицы. Рядом с ним стояла ведьма, Стерх и двое бойцов, прикрывавших от внезапных опасностей.

– Ну, не тяни кота за лицо, – обратился к нему Стерх.

– Паша, если я заглушил духов, то это не означает, что их не стало. Они продолжают мешать. И ты еще сбиваешь. Жди, – не открывая глаз, Сергей тут же обратился к ведьме. – Аня, план города зарядила?

– Да, – сухо ответила она, раскладывая план города и прижимая камешками по краям.

– Так–так–так, – провел руками над картой Сергей. – Север, юг. Угу–угу. Вот, – указал он пальцем в край карты, – здесь скопление психов. Около десятка.

– Что там? – с места спросил Стерх.

– Христианское кладбище, – склонившись над картой, ответила ведьма.

– Здесь не больше десятка, – продолжал указывать в разные точки на карте помощник, не открывая глаз. – Здесь, и здесь по несколько бешенных. Здесь, животное какое–то, не разберу что за зверь. О, а это уже интересно, – будто к чему–то, прислушиваясь, удивился он. – Люди, четверо, три колдуньи, это точно, и четвертый одаренный.

– Где это? – вздернул бровь, главарь.

– В здании ратуши, – посмотрев на отметку, отвечала ведьма, продолжая следить за движением пальца Сергея по плану.

– Здесь вот еще психи, – продолжал чуткий помощник. – Видимо пасут людей. Здесь и здесь еще небольшие группки бешенных.

– А его, – с нетерпением спросил Стерх. – Его чувствуешь?

– Кого?

– Сережа, не тупи родной. Ты знаешь о ком я.

– Не чувствую. Но улавливаю скопление силы – вот здесь, – он указал в место где была отмечена городская больница. – Больше нигде так не фонит, как там.

– Что ж, – прищурившись, с тревожными нотками, произнес главарь. – Значит нам туда дорога.

Низко нависшее над городом небо, хмурилось все сильней. Все ниже проседали наливающиеся чернотой облака. Мелкая водная взвесь: еще не дождь, но уже не туман, стала расползаться по опустевшим улицам. Заметно похолодало, изо рта подмастерья стал вырываться пар.

После того как их надзиратель отошел на достаточное расстояние, донимать его стало бессмысленно. Юра продрог, и стал мелко дрожать. Теперь он все чаще посматривал на поникшего Ивана.

Взвесь стала гуще и крупней. Иван молча наблюдал, как она оседает на поле куртки, собирается в крупные капли, которые потяжелев, устремлялись в складки. Там они скапливались, и, переполняя собой, углубление проливались на землю.

– Вань, – тихо позвал Юра.

– Что? – устало, ответил мастер, не отвлекаясь от бессмысленного наблюдения за поведением капель.

– Мне кажется, или ты действительно как–то не особо спешишь спасать Марью?

Мастер оторвался от созерцания капель, и устало посмотрел на ученика.

– Вдруг уже некого спасать? – с трудом выдавил он из себя. – Чем ближе я к цели, тем больше об этом думаю. И тем трудней двигаться вперед, потому что страшно. Понимаешь? Страшно достичь цели и узнать, что она мертва. Что ее съели, разорвали и растащили по кусочкам эти психи. – Он отвернулся и рассеяно смотрел на землю, где лежала чья–то обглоданная челюсть. – Вдруг одна из этих костей, это ее кость? А ведь я ее действительно полюбил. Пусть был я с ней не долго, и толком узнать не успел, но с ней я впервые крепко задумался, чтобы бросить охоту, осесть и завести детей.

Я не помню лиц, ни одной из женщин с которыми был. Даже если встречу снова, то скорей всего не узнаю. А лицо Марьи, – он горько вздохнул, – я помню в деталях. Ее вздернутые, словно в легкой улыбке уголки губ, тонкий, едва различимый шрам над бровью, оспинку на левой щеке. Страшно осознавать, что это осталось лишь в моей памяти.

– Вань, не думай о плохом, – попытался поддержать наставника Юра, но вышло как–то фальшиво. – Не все еще потеряно.

– Я опоздал.

– Хорошо, – решил не кривить душой парень. – Какого хрена мы тогда рвались вперед? Зачем здесь сидим? – он понизил голос до совсем тихого шепота. – Давай смываться? Здесь в этом доме, с той стороны лесенка есть со второго этажа. А там дворами на другую улицу…

– Уходи один. Развяжи мне руки, и я как–нибудь тебя прикрою, постараюсь их задержать. Стерх не станет меня убивать.

– А ты? – настаивал ученик. – Ваня, не сходи с ума, уходим вместе. Если ты решил тут во имя любви сложить свою буйну головушку, то с нашей работой сдохнуть ты всегда успеешь. Что ты задумал? – прищурил он глаза.

– Я хочу отомстить. Только ради мести я и двигаюсь вперед.

– Кому?

– Тому, кто виновен в смерти Марьи и сотен других невинных жизней. Тому, кто оставил Катю сиротой. Той твари, что заварила кашу с этими зараженными. Я сдохну, но найду эту тварь и вырву ей сердце, – зло шипел Иван. – Или ты до сих пор думаешь, что это просто некая зараза, новая чума, мор? Нет, это дело чьих–то рук. Кто–то всем этим управляет. И Стерх это подтвердил. Я зачем–то нужен этой твари. Возможно, и Марью заманили сюда для того, чтобы я пустился вслед. – Иван посмотрел взглядом, в котором заплескалась ярость, на задумчивого ученика. – В таком случае, я виновен в ее смерти. А тот, кто это все устроил, должен очень хорошо меня знать. Это кто–то из моей семьи.

– Я уже запутался и ничего не понимаю, – мотнул головой подмастерье. – Может Стерх просто дурачит тебя? Чтобы не убивать. Чтобы его наниматель не узнал посредствам твоей смерти, что он жив. Они явно в бегах.

– Может и так. Но я поеду с ними, а ты уходи.

– Ну, уж нет, – косо ухмыльнулся ученик. – Теперь я точно останусь. Из интереса. – Он посмотрел в хмурое небо, которое сеяло на город мельчайшие капли, что тут же забились в глаза. – Жаль я растратил все силы, размазали бы сейчас этих паршивцев, и как в старые добрые времена, в два ствола приняли ту мразь, что тут верховодит.

Юра закрыл глаза и попытался найти, куда исчез его аспид. Теперь, когда духи не так сильно мешали, сделать это оказалось проще простого. Яр умостился на подоконнике того дома, у которого они сидели, только с обратной стороны. И смотрел он на сидящего, в захламленном дворике, и чего–то ожидающего Грома.

***

– Колесо починили, – отрапортовал Стерху длинный и несуразный парень, на котором камзол болтался вздутым мешком. – Припасы загрузили. Сказать, чтобы грузились бойцы?

– Пойдем пешком.

– Паш, ноги уже не носят, – пожаловался на это Сергей.

– Я сказал пешком, – рыкнул Стерх, поправляя бинты. – Мы впереди, мотовоз за нами.

– Я устал, – состроил жалобное лицо помощник.

– Хорошо. Ты поедешь с Иваном и его пацаном. Только гляди в оба. От них можно ожидать, чего угодно. И Серега, Иван мне нужен живым. Ты понял?

– Понял–понял, – отвечал устало помощник, потом вдруг изменился в лице. – Лесавка! – удивленно воскликнул он.

– Где? – напрягся Стерх.

– В доме, справа от мотовоза. О, еще одна! Там–же.

– Лесавки, – взревел Стерх, так чтобы слышали все бойцы. – Выставить щиты! Аня, готовь клеймо.

Услышав возглас главаря, Юра и Иван вытянули шеи, и с интересом стали наблюдать за тем как зашевелились бойцы. Но вопреки ожиданиям, никаких щитов в действительности не было. Бойцы снимали с пояса то, что Юра принял за дубинки, и, сгрудившись в кучу, стали их раздвигать. Щитами оказались телескопические, медные жезлы, покрытые непонятными символами и знаками, которые они выставляли перед собой.

– Вань, – собрался вскакивать на ноги Юра. – Это наши!

– Сиди, – скомандовал Иван. – Смотрим дальше.

Два вихря вырвались из дверного проема, напротив. Они покачнулись влево, вправо у мотовоза.

Грохотом разразились винтовки и автоматы. Пара пуль оставила рваные дыры в борту мотовоза, одна рикошетом ушла в стену дома, у которого сидели охотники. За ворот куртки Ивана посыпалась штукатурка.

Но ни одна из пуль не задела лесавок и, вихри, сорвавшись с места, вместо того, чтобы ринуться в атаку, унеслись, прочь скрывшись из виду.

– Где они? – нервно спросил Стерх помощника.

– На соседней улице, – закрыв глаза, ответил тот. – Не пойму, там появились люди.

– Что ты несешь?

– Правда. Несколько человек, – отвечал Сергей. – Лесавки переместились. И еще несколько человек. Паша, нас берут в кольцо!

– Не истери! – зло рыкнул Стерх. – Они нас просто пугают. Они сбивают тебя с толку вот и все.

– Но Паш…

– Отслеживай, – отрезал Стерх.

– Паша, – пытался достучаться до главаря помощник. – Нас окружают, слышишь?

– Кто, мать его дери? Что ты несешь?

Что–то черное мелькнуло между домами. И снова, только уже в другом месте. Издали раздался выстрел крупнокалиберной винтовки. Голова бойца, занявшего позицию рядом со Стерхом лопнула, будто переспевший арбуз, забрызгав его бинты ошметками мозга и костной крошки. Обезглавленное тело повалилось и стало выплескивать поток крови прямо на сапоги главаря.

– Рассредоточиться, – взревел Стерх и рванул к Ивану.

– Это было первое предупреждение, – прозвучал явно усиленный чем–то голос. – Сдавайтесь!

– У меня заложники, – кричал в ответ Стерх, подняв Ивана и укрывшись за его спиной. – Это мастер и подмастерье!

Выстрелы с обратного направления уложили еще двух бойцов, не ожидавших нападения с тыла.

Сергей следуя примеру Стерха прикрылся спиной Юры и втащил того в дом.

– Кто это? – истерически завопил Сергей пятящемуся под прикрытием Ивана Стерху. – Что за черт! Как? Откуда! Это Влад нас так встречает?

– Нет, – хмуро отвечал Стерх. – Это кое–кто похуже. Дай Бог, чтобы я ошибся.

– О Боге вспомнил? – бросил через плечо Иван. – Только поздно Паша.

– Заткнись, – зло рыкнул Стерх.

– Так что за хрень? – перекрикивал Сергей разразившуюся на улице перестрелку.

– Черные мундиры.

В распахнутую дверь влетела пуля, и едва не задев Ивана, с треском разнесла в щепу рамку перекошенной картины. То, что от нее осталось с солидным куском штукатурки обрушилось на плечо Стерха. Он оттолкнул мастера к лестнице на второй этаж, где тот завалился на кучу тряпья и разбросанный домашний скарб, а сам укрылся за стеной.

– Нам конец, – тихо сказал испуганный Сергей. – Теперь точно.

– Самое время помолиться, – пытаясь подняться с пола, съязвил мастер, но получив ударом ноги по ребрам снова упал.

– Ты достал, – брызнул слюной в скрытое полумраком лицо Ивана главарь. – Ты всегда меня доставал. Гребанный слабосилок. Вечно правильный до тошноты, любимчик менторов, пример для подражания. И кем ты стал? Бродяга, отстреливающий всякую мелочь за медяк, чтобы не сдохнуть с голода.

– Ты еще вспомни, свою сломанную перед инициацией челюсть, – скривившись от приступа боли, прохрипел Иван. – Я кем был тем и остался. А кем стал ты, Паша?

– Я помню все, – прошипел Павел. – Все! И потому лучше тебе заткнуться тварь. Ты не представляешь, с каким удовольствием я тебя пристрелю. Закрой пасть и не вставай.

– Нашли время! – нервничал Сергей. – Паша, что делать будем? «Мундиры» нас не пощадят.

– Тогда пусти себе пулю в тупую башку и отвали от меня, – зло бросил Стерх помощнику. – Не мешай думать.

Сергей, сбитый с толку грубым ответом не заметил, как скользнув по штанам, на сапог упал застегнутый ремешок, а нож, из висящих на поясе ножен, незаметно перекочевал в руку подмастерья.

Юра неожиданно резко развернулся, и, поднырнув под только что удерживавшую его руку, с силой толкнул Сергея на Стерха.

Но опытного охотника, трудно было застать врасплох, заметив краем глаза резкое движение, он оттолкнул помощника в сторону и сразу же выстрелил навскидку. Вышло не совсем удачно.

Пуля рванула плечо Юры, развернув и заставив сделать несколько шагов назад.

Вторая пуля, направленная в грудь подмастерья готовилась к рывку. Стерх жал на курок, и боек зловеще навис над капсюлем, когда получил удар по голени. Ствол вильнул, и пуля ушла в молоко. Третья пуля тоже пропала даром, застряв в полу под тряпьем, на котором миг назад лежал лягнувший его мастер, но Иван вовремя откатился в сторону.

Небольшой огненный шар, озарив полумрак, стремительно направлялся в оборачивающегося главаря. Стремительно, но недостаточно, поскольку Стерх успел дернуть на себя Сергея.

Полыхнула вспышка. Закричал обожженный Сергей. Маленький шарик прожег на нем камзол и, проникнув сквозь ткань, впился в тело, а после выжег часть груди вместе с внутренними органами.

Прикрываясь сипящим телом помощника, Стерх выпустил еще три пули в рванувшего за лестницу парня. Но им не суждено было настигнуть горячую плоть. Вместо этого они застряли в лестнице и стене. Следующая должна была достаться поднимающемуся с пола Ивану, но боек щелкнул в сухую.

Стерх отбросил пистолет на опустившееся на пол, мертвое тело Сергея и выхватил боевой заговоренный нож. Держал он его в левой руке, правой, вынимая один из висящих на груди, метательных ножей. В полумраке блестели горящие злобой глаза, обращенные к спокойно стоящему мастеру. В руке подрагивал боевой нож.

– Юра, не высовывайся, – обратился к ученику Иван, не разрывая зрительного контакта. – Ну, что, просто прирежешь безоружного и связанного?

– Есть другие идеи?

– Давай как в юности, – ухмыльнулся Иван. – По–честному. Один на один. Развяжи меня и…

Длинная электрическая дуга впилась в тело Стерха и отбросила его на труп помощника. Он вытянулся, засипел и тут же обмяк. Юра, с кончиков пальцев которого срывались мелкие голубые искорки, устало выдохнул и сел на ступень лестницы.

– Ну, и нафига? – спросил ученика Иван, подошел, и повернулся спиной, чтобы парень снял ремешок.

– Некогда, – простонал от резкой боли, прострелившей плечо Юра. – Некогда смотреть, как вы пиписьками меряетесь. Нужно уматывать. Черные мундиры не будут разбираться, с ними мы или нет.

– Да, они ребята резкие, долго не разбираются, – согласился мастер. – Но они нам не враги. Может…

– Вань, давай хоть раз сделаем, по–моему? Я решительно не понимаю, что за фигня тут происходит. А как учил меня нудным тоном один мастер, не будем показывать пальцем: если чего–то не можешь понять, то лучше держаться от этого подальше.

– Хорошо, – сдался наставник, потер отекшие кисти, поднял револьвер и стал обыскивать Стерха. – Как ты кстати? – спросил он ученика, выбрасывая бесполезный без патронов пистолет, и забирая заговоренный нож.

В поисках укрытия, в дверь неожиданно ввалился один из бойцов Стерха, но тут же был сбит с ног огненным шаром и, дымясь, вывалился обратно.

– Нормально, – с трудом улыбнулся Юра. – Кость цела вроде, но мясо как мне кажется, рвануло, будь здоров. Кровь хлещет, полный рукав налило.

– Давай наверх, поищем, чем тебя перевязать.

23. Черные Мундиры.

Пригибаясь, чтобы не поймать шальную пулю, Иван перешагнул труп убитого Юрой бешенного и стал копаться в шкафу. Отыскав, более–менее чистое платье и изорвав его для перевязки, он вернулся к снимающему куртку ученику.

Рана была не настолько серьезной, как казалось подмастерью. Мощная, револьверная пуля, разнесла бы в осколки кость, пройди она чуть дальше, но парень был везунчиком. Она лишь зацепила мягкие ткани, вспоров собою кожный покров, но руку действительно залило кровью, которая к счастью, уже почти не текла из раны.

– Все Юрка, – нахмурив брови, посмотрел на ученика Иван. – Пуля была отравленной.

– Че, серьезно? – вскинулся парень, выпучив глаза.

– Да сиди ты, – усмехнулся Иван. – Шучу я. Ой, а наговорил, прям, руку оторвало, а тут всего то царапина. Почти не кровит даже.

– Я такого не говорил, – оправдывался парень, шипя от боли, пока наставник накладывал повязку.

За окнами все отчаянней рокотали автоматы и громыхали винтовки. Ответная стрельба принимала подавляющий ритм. Судя по интенсивности Черные Мундиры, решили не церемониться. Выводы Ивана подтвердил взрыв довольно мощной гранаты, осколки которой с жужжанием влетели в открытые окна и, перемешавшись с отбитой штукатуркой, градом просыпались на головы охотникам.

– Хреново вышло, – прищурившись, оценил свою работу Иван. – Но временно сойдет. Где там говоришь твоя лесенка?

– Там, за окном, – кривя моську от боли, мотнул парень головой, надевая обратно куртку. – Сейчас, я попробую посмотреть, что там за стеной.

– Давай скорей, – вжав голову в плечи от нового взрыва, попросил наставник. – Горячо становится.

– Хана нашему мотовозу, – связавшись с аспидом, говорил Юра. – Ого, сколько черных тел.

– Хрен с ним с мотовозом. Уйти сможем?

– Бойцов Стерха почти не осталось, Мундиры в основном сосредоточились на дожимании остатков. Короче сейчас лучший момент, уматывать.

– Тогда погнали!

Они выбрались из окна, спустились по хлипкой лестнице, и присели за клумбой в маленьком дворике, где их ожидал Гром. Иван огляделся, но не заметил никого. Осталось присмотреть путь для спешного отступления.

– Блин, я без оружия не в своей тарелке, – почесав за ухом пса, тихо произнес Юра. – А если на психов нарвемся? Я не знаю, насколько заклинаний меня хватит. Да и ножи оружие так себе. Вся надежда на Грома.

– Значит, как ты говорил Стерху, будем дружно рвать зубами.

– А дальше?

– А дальше как получится.

Перестрелка стала стихать. Послышались крики праведных, о том, что они сдаются.

– Идиоты, – хмыкнул на это Юра. – Все равно повесят же.

– Им в любом случае хана. Но надежда, она, сам знаешь… Все уходим, нам это не на руку. Сейчас они прочесывать окрестности начнут.

Пробравшись в пролом в заборе, пригибаясь, они рванули, через улицу, к такому же небольшому дворику межу домов. Перемахнули забор, потом еще один, протиснулись в узкую щель между тесно построенными зданиями, и вывалились на улицу, заваленную разорванными трупами бешенных.

– Гром с друзьями тут от души повеселились, – скривившись, подметил Юра, наметил путь вниз по дороге и собирался двинуться в направлении городских ворот.

– Нам не туда, – одернул его Иван.

– Вот же баран упертый, – еле слышно вздохнул подмастерье.

– Что? – не расслышал мастер.

– Лесавки где–то рядом говорю, – чуть громче произнес Юра. – Я чувствую всплески их силы. Давай я плескану, пусть на энергию двигают.

– А ты уверен, что это наши?

– Я чувствую Полынь, – удивился сам себе парень. – Это странно, но после переливания я стал ощущать ее на расстоянии. Что бы это значило? – озадачился он.

– Потом разберемся. Пошли, они сами нас найдут. Крути головой и сканируй, нам сейчас нельзя расслабляться и торчать на месте.

Прилипая подошвами к свернувшейся крови и спотыкаясь об куски разорванных тел, в полном молчании, они крались по вымощенной позеленевшим ото мха камнем улочке.

Опустевшие дома провожали их взглядом выбитых окон, будто пытались поглотить зевами распахнутых и сорванных с петель дверей. Возможно из–за ранения, а может от угнетающей обстановки, Юру все больше пробирал озноб от чего он, чуть не проморгал опасность.

– Вань, – остановил он наставника. – Психи.

– Уже вижу, – отозвался мастер, крепко сжимая рукоять доставшегося от Стерха большого, заговоренного ножа.

Радостно скалясь, изуродованные язвами и струпьями, они неспешно выбирались навстречу охотникам из домов впереди. Вооружены бешенные были кто чем, кто топором, кто дубиной, а один вовсе покачивал ржавым серпом.

Иван напрягся, не сводя глаз с тех уродов, что собирались обойти их сбоку. В их плавных, текучих движениях не было ничего человеческого. Зараженные двигались, подобно загнавшей жертву в угол стае: плавно, неспешно и не сводя с добычи голодных глаз.

– Мясо, – осклабился владелец утыканной гвоздями дубины.

– Ага, – довольно протянул второй, покачивая зазубренным топором.

– Идите сюда, – с мерзкой улыбкой махнул рукой третий, облаченный в фартук мясника, с разделочным топориком в изъязвленной руке. – Обещаю, мы не будем вас мучать, – неожиданно четко и ясно сказал он. – Мы убьем вас быстро.

– Да, ни–то мясо потом будет жестким, – ковырнул ногтем в подгнивших зубах владелец топора и сплюнул на землю.

– Они вроде соображают, – удивился Юра.

– А ты думал мы тупые звери? – довольно оскалился бешенный в фартуке. – Увы. Но вам от этого не будет легче. Облегчите свою участь и сдайтесь сами.

– Как вы заболели? – спросил Иван, стараясь не упустить момент атаки. – Зачем вам это?

– Это не болезнь, – тоном проповедника начал бешенный. – Это избавленье. Это освобождение истинной человеческой сути. – Он широко улыбнулся, от чего на лице лопнул крупный гнойник, и его зеленое содержимое потекло по щеке. – Мы, это вы. Мы истинное олицетворение человечества, что прикрывается нормами морали, и не буквально, но пожирает слабых себе подобных.

Совесть, мораль, привязанности, ценности, все это шелуха, а под этой шелухой вы точно такие же, как мы. Вы просто вечно голодные, жадные звери, для которых все сводится к одному: есть, чтобы жить, жить, чтобы есть.

Нам открылась истина, что отсеяла шелуху. Мы ее приняли и обрели настоящую свободу. Есть, чтобы жить. Больше нам ничего не нужно. Никаких придуманных людьми условностей, денег, хлама, цацек. Мы счастливы. Мы свободны.

Вы умрете, а мы будем жить дальше. И сейчас все зависит от вас, от того как вы хотите умереть, быстро, или же медленно и мучительно. Сделайте одолжение и себе и нам, не сопротивляйтесь.

– Ты тот, кто все это начал? – нахмурил брови Иван.

– Нет, – покачал он, головой разбрызгивая зеленую дрянь на собрата с топором. – И не тяните время. Мы очень–очень голодны. Нам нужно…

Тело проповедника пробила судорога. Глаза замутились, а изъязвленное лицо исказилось звериной злобой. Частичка разума, что проблеснула сквозь звериную суть, погасла. С яростным ревом безумцы ринулись на людей.

Того что с серпом, изловчившись схватить за руку, принял на нож Иван и сразу же развернул, подставив под удар топора. Следом владелец топора получил удар в коленный сустав, и не успел опуститься на колено, как носок сапога, снизу в челюсть отправил его в забытье.

Владелец палки с гвоздями, доставшийся Юре, слишком уж активно размахивал своим орудием и даже не заметил, как уложил замешкавшегося собрата. Юре стоило больших усилий уклоняться от шипящей в воздухе дубины. Наконец псих, не рассчитав сил, после замаха пронесся мимо парня и получил в спину ветвистый разряд.

– Гром, – отдышавшись, обратился Иван с исказившимся от отвращения лицом к псу, который рвал проповедника. – Брось каку. Идем.

– Мы, кажется уже пришли, – севшим голосом отозвался Юра.

Иван обернулся, а после длинно и витиевато выругался, чем, несомненно, удивил ученика, который вместо того, чтобы поднять руки, вздернул бровь и открыл рот, пытаясь переварить только что услышанный мат.

– Ножи на землю, руки в гору, – скомандовал один из бесстрастно смотрящих сквозь прицел винтовок парней в черных мундирах.

Они, встав на колено, изготовились стрелять, а Ивана словно прорвало. Он, поражая тонкую душевную организацию ученика, поднимая руки, зло сыпал выражениями, что не на каждом заборе прочтешь и даже редко услышишь в портовом кабаке.

– Ого, – только и смог удивленно выдавить из себя Юра, который за все годы, что знаком с наставником, такое слышал от него впервые.

– Накопилось, – облегченно выдохнул Иван, смотря на приевшуюся за последнее время картину, из целящихся в него стволов.

Гром, забрызганный алой кровью, что будто рубины горела на черной шерсти, оскалил красные зубы и утробно зарычал. Он, зло, сверля бойцов желтыми глазами, весь напрягся, готовый пустить в новую угрозу сонм искр.

– Гром, – позвал Иван. – Они нам не враги.

– Пса? – коротко спросил один из парней, по–видимому, старшего.

– Вали, – также коротко ответил тот.

– Э, архаровцы, – окликнул их мастер. – Я вам вальну! Это мой пес.

– Захлопнись, – грубо ответили ему.

– Я говорю это мой пес, не смейте трогать!

– Захлопнись сказал, – повторил старший, и повернул к бойцам лицо, на котором не отражалось совершенно никаких эмоций. – Пса в расход, Этих обыскать.

– Вы охренели совсем? – зло крикнул Иван, но на него даже не соизволили посмотреть.

Два вихря пронеслись по улице и остановились у охотников. Рассеявшись, они явили собой Полынь и Крапивку.

– Это они! – загораживая собой Юру, крикнула Полынь.

– Да–да, это мы, – замахал здоровой рукой, едва не подпрыгнув, подмастерье. – А кто мы, кстати? – опомнившись, спросил он у лесавки.