Письма к незнакомцу. Книга 4. Любовь

Да это ещё мягко сказано – «свойственное дурачкам»! Многие мужчины, испытавшие подобные состояния, припоминают себя как полных идиотов.

Долго так продолжаться не может. Влюблённый мужчина начинает замечать идиота в себе и вступает с ним в полемику. Вот он уже посматривает на свою любовь, как на засидевшуюся гостью. Он прислушивается и начинает слышать голоса из внешнего мира. Они давно призывали вернуться. К прежним заброшенным обязанностям. К заброшенным делам. К семье.

Оформляется новая цель – вернуться во внешний мир. Слёзы, уговоры («Не уезжай, лезгинец молодой…»197, «Не уходи, побудь со мною…»198 «А нынче всё косится в сторону»199) бесполезны, мужчина рвётся из цепких женских объятий, бежит от Гименея, протянувшего когтистые лапы… И вот состоялось возвращение поблудившего сына. Порвалась горизонтальная цепочка. Мужчина убежал… Через некоторое время, вспоминая об этой любви, как о наваждении, он скажет: «Надо же… помешательство какое-то… но такая ласковая была…Как же её звали-то?»

Жан Поль – немецкий писатель и кумир Йозефа Гёрреса сказал, что любовь – эпизод в жизни мужчины. Оно и верно, мужчина опускается в любовь, как в прорубь, и так же, как из проруби, норовит выскочить…

Соскочу и я с насеста. Имейте совесть, Серкидон, второй час. Время обеда. Тем более что женская любовь – такая тема, что требует отдельного письма, а по-хорошему – диссертации, книги, библиотеки, всей жизни…

Крепко жму Вашу руку и до следующего письма.

-38-

Пpиветствую Вас, Сеpкидон!

О мужской любви сказано, пожалуй, достаточно. «Любить» – хобби для мужчины, для женщины любовь – профессия.

Поэтесса редкого таланта, уже нам знакомая – Элизабет Браунинг. Андре Моруа писал, что в любое дело она бросалась «головой вперёд», так бросилась и поэзию. Так – и в любовь:

Как я тебя люблю? Люблю без меры,

До глубины души, до всех её высот.

До запредельных чувственных высот.

До недр бытия, до идеальной сферы.

Что можно добавить к этому признанию? Пожалуй, только слова сентиментального Жан Поля: «Любовь – история в жизни женщины…»

Женщина хочет прожить эту историю подробно. Она заходит в любовь, как в тёплый тихий океан, медленно, с надеждой… Она принимает знаки внимания и ухаживания, она согласна, чтобы её любили, но сдерживает, отдаляет, чтобы ощутить появлением своей любви, первые ростки чувства. «Зачем так спешить? – спрашивает женщина. – Ведь у нас всё хорошо: и эти частые звонки, и эти долгие прогулки, и эти головокружительные поцелуи…»

Женщина готовится принять любовь, которая вот-вот придёт. Придёт к ней, как к себе домой. «Продлись, продлись прелюдия любви», – просит женщина… «Продлись, продлись, очарованье», – произносит она строчку Тютчева.

Симона де Бовуар200 предположила : «Многие женщины способны полюбить в случае, если они сами любимы. Чтобы влюбиться, им порой достаточно проявления любви. Женщина смотрит на себя глазами мужчины».

Глазами этого нетерпеливого, настырного, наглого существа, имя которому – влюблённый мужчина. Разве он даст насладиться прелюдией? Он не будет топтаться в прихожей, он рвётся в гостиную, а далее – в спальню. Он дрожит от нетерпения. Что с ним делать, если он такой?.. И равнина-женщина соглашается принять лаву страсти, которую извергает вулкан-мужчина…

Физическая любовь преображает женщину. Значительно увеличивается выброс в кровь разгоняющего янского гормона тестостерона. Так увеличивается, что иногда женщина говорит хриплым низким голосом. Она становится гораздо смелее в желаниях и поступках, намного активнее в любви. Мир видится влюблённой женщине исключительно через призму любимого мужчины. Думать она может только о нём. С удовольствием рассказывает она о том, какой он замечательный. Она может говорить о любимом бесконечно, иногда перехлёстывая и привирая…

Давайте вновь припомним девушку Клаву, любовный пыл которой Вы так жестоко сбили мороженым. А ведь если бы Вы покупали Клаве горячие пирожки, всё могло сложиться иначе. Она бы полюбила Вас. Представим себе ситуацию: «Клава + Серкидон = любовь».

Теперь подслушаем разговор влюблённой Клавы с подругами:

«… и вовсе не вырядилась, а надела красное платьице, потому что это любимый цвет моего Серкидончика. Пусть бросается на меня, как бык… Ой, он мне как-то сто красных роз приволок… Чётное дарить нельзя? Ну, значит, их было девяносто девять. Нет, лучше – сто одна… Серкидончик ещё чёрное и белое любит. «Сто один далматинец» – любимый наш фильм. Мы его сто один раз начинали смотреть, и всё нам до конца не добраться – целоваться лезет, кобель проклятый… Да нет, не далматинец, а Серкидончик мой темпераментный такой, просто – огонь, он же огненный знак – Овен… И не овнО, а Овен, поэтому огненно-красное любит… Такое, как моё платье, мы его вместе с Серкидончиком покупали, а короткое, потому что так надо… Ой, девчонки, а как Серкидон в шахматы играет! Я у него ни разу не выигрывала!.. Всё до конца не можем доиграть… Ну да, всё поэтому… А ещё мы путешествовать будем! Серкидончик вчера говорит: «Клава, поедем с тобой на Канарские острова. Это острова вечной весны, там всегда восемнадцать градусов». Почему всегда восемнадцать градусов? Я думаю, потому что так Серкидончик сказал… Нет-нет, к сорока градусам он очень устойчивый… Практически не пьёт. Серкидончик от меня пьяный. Так и говорит: «Клава, я от тебя балдею». Слушайте, а вчера Серкидончик…»

Наконец, одна из подруг не выдерживает: «Слушай, Клава, ну хватит уже, ты уже всех затрахала своим Серкидончиком…»

Затихнет Клава на минутку в обиде, а потом скажет: «Серкидончик бы так никогда не оборвал…»

Подруг-завистниц понять можно. Каково им смотреть на влюблённую, похорошевшую Клавдию, которая каждой клеточкой тела светится? Окончательно добьёт Клава подруг известием о том, что собралась с Вами на футбол.

– Когда это ты футбол успела полюбить?

– А что, очень занятная игра!

Ничего в этой игре занятного для Клавы нет. Ей всё равно, на что смотреть, лишь бы быть рядом с любимым человеком… Поход на футбол – не предел женских подвигов ради любимого мужчины.

Александр Куприн писал: «Почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм. Для неё, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни – всю Вселенную!»

О том, как меняется женщина в любви, можно писать бесконечно… Эх, лучше бы Вам не читать мою писанину, а разок послушать, как поёт Барбара Стрейзанд201 «Women in love».

С этой песней полностью согласна другая Барбара. Автор бестселлеров Барбара де Анджелис. Она пишет, что влюблённая женщина похожа на только что политое растение. Константин Мелихан, внимательно наблюдавший за влюблёнными в него женщинами, изрёк: «Ничто так не украшает женщину, как мужчина».

Уточним – любимый мужчина. Когда говорят: «Мужчина есть лучшее, что природа придумала для женщины», – говорят опять-таки не о любом, а о любимом мужчине…

Серкидон! Как я полагаю, Вы уже поняли, хотя бы в первом приближении, какое это чудо – влюблённая женщина! Остерегаю Вас шутить с женской любовью. Не портите себе карму, не наживайте неприятностей. Запомните, что любовь женщины ведёт за собой не только милые приятности в виде поцелуев, но и суровый вопрос: «Берёт ли на себя мужчина ответственность за любовь женщины?..»

Теперь – десерт.

Любовь и в мужчине и в женщине обостряет чувства. Мужчина в чувствительных способностях своих догоняет женщину, а женщина в любви становится просветлённой подобно ангелу. Не зря же, обращаясь к любимым, мужчины говорят: «Мой ангел…» Ну например: «Мой ангел, ты мне чай пересолила…»

Пересолила, потому что влюблена. Ну вот и всё. Думайте, как создать Вашему ангелу райские условия? Хотя, конечно, с милым рай и в шалаше, если светло на душе!

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-39-

Пpиветствую Вас, Сеpкидон!

Милейший Серкидон, поставим любовь на паузу. Куда она денется? Поговорим о душе! Вернее, о душах. И не то чтобы о наших душах, ну их. Попытаемся мыслить, как говорят интеллектуалы, ширше… Мы уже с Вами пытались как-то представить себе поведение душ перед воплощением их в тела, теперь расскажу Вам о житие душ: как о земном, так и о внеземное – поднебесном. Предупреждаю, всё – сугубо между нами, никому о моих писаниях не рассказывайте, всё равно Вам не поверят.

Итак.

Мало хорошего ждёт обманщиц. Те, что обещали много, да не сделали из обещанного ничего, помещаются в изолятор. Плохо там, хуже, чем в тюрьме: на прогулку не выпускают, свидания не предусмотрены, клубов по интересам нет, вечера «Кому за 300» не проводятся. Сотни лет ждёт душа нового воплощения. Казалось бы, есть время подумать. Все ошибки проработать. Все промахи проанализировать. Дабы в новом воплощении быть уже не душой, а просто душкой.

А это значит: жить с благодарностью за воплощение, воспринимая его как чудо. Ко вновь даденному телу (как получишь тело – береги его!) относиться уважительно, словно к дорогому инструменту. Использовать этот инструмент с толком, с расстановкой, любовно. Каждое утро смотреть предоставленными глазами на Солнце, пока это можно делать снизу вверх. Помять тpавку зелёную сначала левым, потом и правым бочком. Встать да пробежаться. В речку занырнуть, да не забыть вынырнуть. И – по грибы. Обдуть одуванчик, давая жизнь новым одуванчикам. Да и свои гены по миру разбросать во все стороны.

Другими словами, получить земные опыты, недоступные небожителям. Чтобы было о чём рассказать по возвращении. Помните, у Есенина:

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Мял цветы, валялся на траве.

И зверьё, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

Это душа поэта заранее подготовила ответ на вопрос, в чём нашла она земное счастье, находясь в мужском теле…

После долгого содержания в отстойнике душа в долгожданное тело не воплощается, а врывается. Радуется! Ликует! Она похожа на щенка, которого долго не выводили гулять, и который наконец-таки вырвался на свободу. Потом она похожа на пьяного кучера, который злобно нахлёстывает лошадёнку хилую – бренную плоть, запчастей к которой Мастером не предусмотрено. Стегает душа бедное тело нещадно. Гоняет его по ухабам и рытвинам земным, помыкает как Сивкой-буркой. Транжирит, растратчица непутёвая, что ей дадено, не по-хозяйски. Будто задача её извести тело поскорей и рвануть домой, в бездонные выси. А зачем спешить? Куда они денутся, эти бездонные выси? Почему души ведут себя так бездушно и не по-хозяйски по отношению к вверенным телам?

Или мало душе «неполной радости земной», как сказано у космического поэта Лермонтова… Михаил Юрьевич…Мятежный вы наш…

Острый конфликт души и тела пронизывает всю осознанную жизнь гениального поэта. Могучая, цельная, честолюбивая душа поэта так и не смогла понять, почему она воплощена в нескладное, сутулое, пpиземистое, большеголовое, прожорливое, кривоногое тело. Вдобавок к тому – простолицее…

Если человек садится играть в шахматы, он должен смириться с тем, что конь ходит буквой «Г». Если человек живёт на земле, он должен тело даденное принять и возлюбить. За всю свою жизнь Михаил Юрьевич сделать этого так и не сумел. А тут ещё конь – не шахматный, но армейский – сбросил с себя юнкера Лермонтова на плац. Как результат падения: сломанная нога и хромота ко всем прочим нескладностям.

Когда и как появилась «с небом гордая вражда» воспетая поэтом, точно Вам не скажу, но, не боясь ошибиться, скажу, что причина её – горькая обида на Вседержителя…

Когда юнкер Лермонтов лежал со сломанной ногой в лазарете, Мишеля, рискуя быть наказанным, проведал его товарищ по ратоборствам и ученичествам – Мартынов. По злой иронии именно приятеля-Мартышку избрал поэт орудием своего неявного суицида.

А вот чеченские пули его миновали. Хотя в докладе начальства о Лермонтове было писано «первый на коне, последний на отдыхе». Командуя сотней бойцов, поручик Лермонтов не раз отважно бросался на укрепления неприятеля. Но горцы знали, что скачет на них в красной рубашоночке ашуг, и только Аллах может забрать жизнь ашуга.

Злая доля освобождения вольнолюбивой души от ненавистного тела легла на товарища по юнкерскому училищу. Мартынов и стрелять-то толком не умел, вдобавок, ему-то хорошо было ведомо «на что он руку поднимал». Если мыслить по-земному, Мартынов должен был промахнуться. Но дело было решено на Небесах. Душа поэта получила высочайшее разрешение на освобождение. Руку Мартынова навело Провидение. Раздался выстрел дуэльного пистолета Кухенройтера202, пуля пробило тело под сердцем, и душа-беглянка рванулась ввысь, туда, где

На воздушном океане,

Без руля и без ветрил,

Тихо плавают в тумане

Хоры стройные светил.

Рванулась, чтобы развернуться там, точно в разгар гуляния гармонь, во всю ширь и с наслажденьем созерцать как

Средь полей необозримых

В небе ходят без следа

Облаков неуловимых

Волокнистые стада.203

Почувствовать, наконец, разницу, ощутить (спустимся по пьедесталу на ступеньку вниз, почитаем Тютчева), что

Всё лучше там, светлее, шире,

Так от земного далеко…

Так разно с тем, что в нашем мире

И в чистом пламенном эфире

Душе так родственно-легко…

Теперь снова нажимаем кнопку «пауза» и продолжим про любовь.

Думается, она особенная прихоть и лакомство души. Влюблённая душа попадает в любовь, словно в родную поднебесную среду. Во время этого приятного отпуска, житейские передряги не так докучают, и земное притяжения не тяготит небесную странницу. Душа с удовольствием отрабатывает высокую свою способность – способность любить.

Серкидон! Решительно спускаемся с небес на землю. Случай второй.

Сосед мой любвеобильный Васяня. Совсем-совсем не Лермонтов. Его душа повышенных обязательств на себя не брала и, может быть, поэтому, живёт с телом в полнейшей гармонии. Хотел я написать «душа в душу», но Вы, Серкидон, обвинили бы меня в тавтологии.

Злые языки называют таких, как мой соседушка, биомассой, на которой имеет возможность выделиться талант или гений. Но секундовку… Васяниному дружному тандему (душа – тело) есть чем похвастаться: три жены, шестеро детей, семеро внуков, собаки, кошки, говорящий попугай, тушканчик, тараканы… Всё это – жизнь наша грешная. Всё это крутится вокруг Васяни так, как Земля крутится вокруг Солнца.

А теперь скажите, что сосед мой не солнцеподобный. Попробуйте, оппоненты, убедить меня, что он для жизни бесполезный. У вас не получится.

Заключим так, Серкидон: души разные нужны, души разные важны!204 И простые, и сложные. И такие, как лермонтовский парус, что-то ищущие, а что непонятно. И такие, что наобещали перед воплощением с три короба, а что – вспомнить не могут. И, конечно, те души, что всё помнят и живут по принципу «Дал слово – держи!». Нужны и одинокие души…

Тему следующего письма дозвольте анонсировать загодя – одиночество души.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-40-

Приветствую Вас, Серкидон!

Как-то листал я какой-то малосерьёзный журнал – то ли «Возле смеха», то ли «около». Обратил внимание на конкурс «Сладкая троечка». Конкурсное задание немудрёное: составить из трёх слов неожиданную остроумную цепочку.

Читатели прислали симпатичные варианты ответов: «Пушкин – няня – кружка», «дрожжи – сахар – вода», «непьющий – негулящий – некурящий», «муж – жена – любовник», «он – она – луна…»

Первый приз достался Лене Арсеньевой из города Сергиев Посад. Я взял Лену на заметку, как Вашу потенциальную невесту. Девушка, убеждён – «спортсменка – комсомолка – красавица» – прислала на конкурс три слова: «я – люблю – тебя». И конкурс пришлось закрыть. О чём организаторы и осведомили читателей. И правильно сделали – самое сладкое случилось.

К слову. Запомните четверостишие Маршака:

Как лишний груз мешает кораблю,

Так лишние слова вредят герою.

Слова «я Вас люблю» звучат порою

Сильнее слов «я очень Вас люблю».

Сюда же добавим две строчки из песни Рождественского:

Как будто парус – кораблю

Три слова: «Я тебя люблю».

«Я Вас люблю». Как правило, с этих слов и начинается сбор сладкой ягоды, которую рвут вместе… А вот горькую ягоду собирают в одиночестве. Вот и

перейдём к ранее анонсированной теме – «Одиночество души и, связанное с ним одиночество сердца». Прекрасно написано у Тютчева:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймёт ли он, чем ты живёшь?

Мысль изречённая есть ложь!

Мальчик из культового фильма205 написал: «Счастье – это, по-моему, когда тебя понимают». По-моему, тоже. Но вот человечество дожило (и не однократно) до конца света, а люди так и не научились понимать друг друга. Убивать друг друга научились очень хорошо, а вот понимать…

Харуки Мураками206: «Почему все должны быть такими одинокими? Почему это необходимо – быть такими одинокими? Сколько людей живёт в этом мире, каждый из них что-то жадно ищет в другом человеке, и всё равно мы остаёмся такими же бесконечно далёкими, оторванными друг от друга. Почему так должно быть? Ради чего? Может, наша планета вращается, подпитываясь людским одиночеством?».

Генрих Гейне в «Путевых записках» писал: «Ведь, по существу, мы живём в духовном одиночестве, каждый из нас благодаря особым приёмам воспитания или случайному подбору материала для чтения получил своеобразный склад характера; каждый из нас под духовной маской мыслит, чувствует и действует иначе, чем другие, а поэтому и возникает столько недоразумений, и даже в просторных домах так трудна совместная жизнь, и повсюду нам тесно, везде мы чужие и повсюду на чужбине».

О вечном одиночестве человеческой души пишет богослов Анатолий Жураковский207, ссылаясь на рассказ Мопассана208:

«Есть перегородка в нашей душе, которую не в силах переступить душа другого. Есть черта, отделяющая нас от мира, которую не перейдёт никто. Ни одну нашу мысль, ни одно наше чувство никто не может восчувствовать так, как зародилось оно у нас в душе. Всякое наше психическое переживание, проходя через многообразную призму души другого, преломляется и воспринимается уже не таким, каким было оно у нас. Мы всегда «одинокие» духовно, мы никогда не сливаемся с другими до полного, конечного единства души и тела, такое единство недостижимо в плоскости естественного бытия».

Серкидон, ради Вас я отыскал рассказ Мопассана «Одинокие». Он состоит из беседы двух мужчин. Вернее сказать, монолога, потому что один из героев явно говорливей. Ему-то и дадим слово:

«… больше всего страдаем мы в жизни от вечного одиночества, и все наши поступки, все старания направлены на то, чтобы бежать от него… И любим мы так, словно нас приковали рядом, к одной стене, и мы простираем друг другу руки, но соединиться не можем. Мучительная потребность полного слияния томит нас, но все усилия наши бесполезны, порывы напрасны, признания бесплодны, объятия бессильны, ласки тщетны. Стремясь слиться воедино, мы устремляемся друг к другу и лишь ушибаемся друг о друга…»

То ли дело – ангелы! Джон Мильтон209 отмечал, что тела ангелов, состоящие из света, полностью проникают друг в друга… Дерзают и люди (французский поэт Прюдом210): «Достичь слиянье душ//В сплетеньи наших тел…»

Так вот зачем «сплетенье рук, сплетенье ног», вот зачем эти на первый взгляд нелепые повторяющиеся движения. Влюблённые силятся слить свои души…

Но тщетно… Танталовы муки человеческой души – вроде другой человек рядом, но душа его недоступна. Чужая душа – потёмки.

Но вернёмся Мопассану, к словам о «плоскости естественного бытия» и предположим, что любовь есть способ уйти в многомерное пространство. Вот куда устремляется душа человеческая в надежде быть понятой, в желании познать душу другую, в попытке покончить с одиночеством.

Сверимся с авторитетами. Философ Ортега в «Этюдах о любви» замечает:

«Любящий испытывает необъяснимую потребность растворить свою личность в личности другого человека и, наоборот, вобрать в свою личность любимого».

Всесторонне одарённый Иоганн Гердер, которого мы определили в наставники Гёте, писал близкой приятельнице Каролине Фойхтерслебен:

«Что же такое любовь? Это значит вчувствоваться в существование, в движение сердца другого существа, и это значит не только без всякого принуждения, но одновременно с наслаждением, в состоянии радостной интимности, переживать себя в другой жизни».

Перевидавший сотни писем на своём веку, почтальон Печкин говорил по такому поводу: «До чего бывают люди до чужого добра жадные!..»

Оно и верно! Мало человеку своего – подай ему и чужое.

Иоанн Златоуст211: «Свойство любви таково, что любящий и любимый составляют уже как бы не двух отдельных людей, а одного человека».

Любого златоуста неплохо подкреплять примерами из художественной литературы.

Лев Толстой. «Анна Каренина». Лёвин и Кити уже супруги. Лёвин, думая о Кити, понимает, «что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он».

Эрнест Хемингуэй212. «По ком звонит колокол». Мария говорит Роберту:

«Ты чувствуешь? Моё сердце – это твоё сердце… Я – это ты, и ты – это я… Ведь правда, что мы с тобой – одно?»

Зинаида Гиппиус213 в очерке «О любви» в один ряд с уже известными нам произведениями, где страдали Вертер и Митя, ставит роман Деренна214 «Габи, любовь моя». Зинаида Николаевна обращает наше внимание на апогей их любви:

«Их соединение как будто даже ничего нового не вносит в любовь, так она уже полна и совершенна. Поэма этой ночи, откровенная и целомудренная, написана без единого срыва. Вся пронизана и покрыта двумя словами: «moi – toi», «ты – я, я – ты». И уже естественным кажется, что она говорит то, что он начал думать, он произносит слова, которые она сейчас захочет услышать».

Вот ведь что делает любовь! Она ломает всяческие перегородки, сливая в одно целое души и сердца. Во время любви каждый любящий свято верит, что имеет право на другого человека. Видимо, потому, что влюблённые живут по законам некого ангелоподобия, законы человеческие во время неистовой любви влюблённых не сдерживают.

Вы мне, Серкидон, можете сказать, что сложновато для разумения письмишко получилось. Нельзя ли по-проще? Да, конечно, можно и проще, но в этом случае не договаривать нельзя. Вы же хотите знать о любви всё?

Крепко жму Вашу руку, и до следующего более простого письма.

.

-41-

Приветствую Вас, Серкидон!

Слава мудрецам! Слово мудрецам! Читаем у Искандера: «Гений нации самым слабым, отсталым формам национальной жизни придаёт самый цветущий вид. В этом, может быть, подсознательно сказывается благородный пафос лечения нации, если это вообще возможно. Великий гуманистический пафос русской классической литературы общепризнан. Томас Манн назвал русскую литературу святой. Но не есть ли это реакция национального гения на жестокость российской жизни, попытка лечения её? Великая немецкая философия и великая немецкая музыка, самые поднебесные формы культуры, не есть ли это реакция на слишком практичную, приземлённую немецкую жизнь? Знаменитый трезвый французский разум, то, что Блок назвал «острый галльский смысл», не есть ли реакция на французское легкомыслие? Национальный гений как бы говорит своей нации: “Подымайся! Это возможно. Я ведь показал, что это возможно!”»

Какая умница Фазиль Абдулович!

А что же гений в любви? Способен ли он показать, как надо любить? Пусть не всей нации, пусть только отдельному её представителю. Дать мастер-класс Вам, Серкидон.

Долго перебирать национальных Мастеров «науки страсти нежной» не будем, начнём с Пушкина. Будем последовательны, не изменим нашему правилу: ходить – с туза, любить – королеву, начинать – с Пушкина…

Юлий Айхенвальд215, из книги «Силуэты русских писателей»: «Ни до Пушкина, ни после него никто так полно, отрадно и признательно не ощущал желанного присутствия женщины…Женщина нашла в нём певца и очарованного, и чарующего».

Пётр Губер216 в известном труде «Донжуанский список Пушкина» утверждает: «Он был гениален в любви, быть может, не меньше, чем в поэзии. Его чувственность, его пристрастие к внешней женской красоте всем бросались в глаза. Но одни видели только низшую, полузвериную сторону его природы. Другим удалось заметить, как лицо полубога выступало за маскою фавна. Нужно ли добавлять, что эти последние наблюдатели были гораздо ближе к подлинной правде».

Фёдор Сологуб как-то сказал о Пушкине походя: «Этот негр, который кидался на русских женщин…»

Антипод Пушкина по мировоззрению, особенно зоркий там, где касалось дело тёмных сторон жизни, сын портного и прачки – Фёдор Сологуб разглядел лишь, на что его хватило – повадки фавна. Этим и ограничил Александра Сергеевича. А почему злобным зоилом упомянуты только русские женщины? А Амалия Ризнич?217 А Каролина Собаньская?218