Десятый день Рамадана, или Пиррова победа. Издание второе. Размышления о войне Судного дня 1973 года

На мой взгляд, в последние десятилетия самым известным «разоблачителем» является, пожалуй, бывший офицер ГРУ В. Б. Резун. Под псевдонимом «Виктор Суворов» написал целую серию книг, в которых утверждает, что в агрессии Гитлер опередил Сталина лишь на две недели, а главное – СССР в гораздо большей степени виновен в развязывании Второй мировой войны, чем нацистская Германия. В главном его аргументация более чем убедительна: большевистский режим был направлен на войну и на включение в орбиту своего влияния всего мира. Однако по частностям его книги зачастую не выдерживают критики…

Поясню: в настоящее время существует две основных точки зрения относительно того, кто является основным виновником развязывания Второй мировой войны. Первое мнение было озвучено на Нюрнбергском (1945—46) и Токийском41 (1946—48) процессах: нацистская Германия, поработившая большую часть Европы, Японская империя и фашистская Италия, а также их союзники, которые также являются военными преступниками и агрессорами. Политика этих стран была ориентирована на войну, захват чужой территории и на порабощение других народов. Нацистским преступникам инкриминировались следующие преступления: развязывание Германией агрессивной войны, применяемый как государственная идеология геноцид и поставленная на поток технология массового уничтожения людей в лагерях смерти, бесчеловечное отношение к военнопленным, а также их убийство. Подсудимым на Токийском процессе было предъявлено обвинение в заговоре совместно с Германией и Италией с целью «обеспечить господство агрессивных стран над остальным миром и эксплуатацию его этими странами». С этим мнением согласны практически все в мире, и оно звучит почти как аксиома. Второе мнение: СССР, руководимый большевиками во главе со Сталиным, также стремился к новой мировой войне и переделу мира. Заключив Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 года с секретными протоколами, известном как «Пакт Молотова-Риббентропа» и приняв участие в разделе Польши, советское руководство несет ответственность за начало войны, по крайней мере, в равной степени с нацистской Германией. Большевистская идеология, точно так же, как и идеология национал-социализма, требовала экспансии и распространения своего влияния, захвата территорий и порабощения народов. Только свои планы большевики хранили в тайне, а следы преступлений тщательно заметали. Кроме того, они нагло врали и называли черное белым. Приведу яркий пример: 2 сентября 1939 года газета «Правда» опубликовала статью «Историческая Сессия Верховного Совета СССР». В этой статье утверждалось, заключение «Пакта Молотова-Риббентропа» это исторический момент, «означающей поворот в истории Европы и не только Европы, а сам договор является могущественным оружием в борьбе за мир». На самом же деле этот Пакт (а ещё в большей степени секретные протоколы к нему) сделал неизбежным начало Второй мировой войны.

В последние годы вторая теория получила ещё большее распространение благодаря книгам Суворова. Рассмотрим некоторые его тезисы.

Основной идеей этих произведений является мысль о том, что якобы Гитлер являлся не более чем «ледоколом» в руках Сталина, который должен был разрушить весь мировой порядок и начать войну в Европе. Лишь для того, чтобы Красная армия смогла нанести внезапный удар в спину Германии и беспрепятственно войти в Европу в качестве освободителя от нацистского ига. Развивая тему, он дошел до того, что написал такой обзац: «два первых в мире социалистических государства (национал-социалистическое – с одной стороны, и феодально-социалистическое – с другой) рвались к мировому господству. Они были похожи друг на друга как два яловых сапога. Только у одного сапога кончик носка, как и положено, развернут влево, а у другого – вправо. Интересно, что фюреры обоих этих государств ходили только в сапогах. Может быть, когда-нибудь кто-нибудь придумает более точное название (как в примере с Великой Октябрьской Социалистической революцией), но пока, за неимением лучшего, предлагаю эту войну назвать ПЕРВОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ». Так Великая Отечественная война стала Первой Социалистической: вождь против фюрера, НСДАП против ВКП (б), СС против НКВД, лагеря уничтожения и концлагеря против ГУЛАГа и т. д.

Звучит очень логично и красиво, но при этом надо отдать себе отчёт в том, что такая постановка вопроса полностью нивелировала подвиг народов СССР, победивших нацизм. Поскольку, исходя из такой логики неизбежен вывод: какая разница, какой диктатор победил, чей преступный режим взял верх? Однако я думаю, что все здравомыслящие люди согласятся со мной: разница есть, из двух зол выбирают меньшее и победа сталинского СССР в войне была всё-таки предпочтительней триумфа кровавого гитлеровского «Третьего рейха». Историк Марк Солонин сказал, что «это была победа Колымы над Освенцимом…» и «это была победа одного негодяя [Сталина] над другим [лидером нацистской Германии Адольфом Гитлером]». Всё так, но это была и победа народа, который был в очередной раз жестоко обманут лукавым диктатором, который лицемерно назвал своих покорных рабов братьями и сёстрами, друзьями. Народа, который видел зверства гитлеровцев и потому воевал за искоренение нацизма. Не думали солдаты Красной армии про Сталина, их вдохновляли на подвиги строки бессмертной песни:

Как два различных полюса,Во всем враждебны мы:За свет и мир мы боремся,Они – за царство тьмы.Дадим отпор душителямВсех пламенных идей,Насильникам, грабителям,Мучителям людей!Не смеют крылья черныеНад Родиной летать,Поля ее просторныеНе смеет враг топтать!Гнилой фашистской нечистиЗагоним пулю в лоб,Отребью человечестваСколотим крепкий гроб!

Кроме того, нельзя не признать, что Суворова, словно судно на высокой океанской волне, болтает из стороны в сторону. То он с воодушевлением пишет, что маршал Жуков был величайшим полководцем всех времен и гениальным стратегом, не знавшим поражений, который не боялся спорить с самим Сталиным. А потом он вдруг выпускает книгу под названием «Беру свои слова обратно», в которой меняет своё прежнее мнение на полностью противоположное: мол, Жуков был палачом и преступником, неграмотным хамом и ничтожеством, который только и делал, что пресмыкался перед Сталиным. И так из книги в книгу: то Сталин был умнейшим человеком, то кровавым и коварным чудовищем, то у него был режим хуже гитлеровского, то в стране был порядок и народ трудился, создавая своим гением мощную промышленность и шедевры военной техники.

Достаётся от него и гитлеровцам: в книге «Самоубийство. Зачем Гитлер напал на Советский Союз?» он выставляет нацистское руководство и генералов полными маразматиками.

Иногда он пытается объективно взглянуть на ситуацию, но, похоже, никогда не доводит дела до конца. Против Суворова написан целый пласт критических книг, большинство из которых, к сожалению, не только наполнены злобой, но и совершенно безграмотны. Однако есть и очень серьезные исследования! Например, Алексей Исаев написал книгу «Антисуворов. Десять мифов Второй мировой», в которой от многих аргументов Суворова не оставляет камня на камне. Суворов же упрямо продолжает твердить, что у него нет достойных оппонентов, а есть лишь продажные «кремлевские историки» и «красвоенисты»42. В своих новых книгах он даже пишет, например, такие строки о Марке Солонине: «…Солонин совершил научный подвиг, и то, что он пишет, это золотой кирпич в фундамент той истории войны, которая когда-то будет написана…». При этом сам Солонин довольно резок в своих оценках книг В. Суворова: «Разрушив старые мифы, В. Суворов поспешил заменить их новым». И далее он не оставляет камня на камне от большей части умозаключений В. Суворова. Суворов, например, утверждает, что Сталин поставил перед Красной Армией в ходе Финской войны практически невыполнимую задачу, которую она, тем не менее, выполнила – и это явилось доказательством её высоких боевых качеств. А уже упомянутый мной ранее Марк Солонин убедительно доказывает, что «Зимняя война» продемонстрировала абсолютную неготовность Красной Армии к войне, так как на командных постах находились исключительно необученные и некомпетентные офицеры-приспособленцы, после кровавого вала репрессий неспособные эффективно командовать войсками, да и солдаты не особено стремились воевать за колхозный строй.

К сожалению, ситуация в современной России, поражённой, если использовать термин протоиерея, профессора Санкт-Петербургской духовной академии Георгия Митрофанова, высказанный еще в 2005 году, «победобесием» настолько изменилась к худшему, что никакой диалог стал просто невозможен и это отчасти объясняет позицию В. Суворова. Тем не менее, если человек не обращает внимания на серьезную критику в свой адрес и не приводит в доказательство своей правоты весомых контраргументов, то это вызывает серьезные сомнения в его компетентности.

Отмечу, что на парламентской ассамблее ОБСЕ, в частности, на 18-й ежегодной сессии, была одобрена Вильнюсская декларация, состоящая из 28 резолюций. Одна из принятых резолюций, названная «Воссоединение разделенной Европы», приравняла преступления сталинского режима к нацизму. Было заявлено также, что парламентская ассамблея ОБСЕ «напоминает об инициативе Европарламента объявить 23 августа, т.е. день подписания «пакта Риббентропа-Молотова», Общеевропейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма во имя сохранения памяти о жертвах массовых депортаций и казней. Глава российской делегации на сессии депутат Александр Козловский отреагировал немедленно, заявив, что «уравнение «Третьего рейха» и СССР, внесшего решающий вклад в разгром фашизма, является надругательством над историей». В России, считающей себя преемницей СССР, резолюция была воспринята с негодованием, как провокация и попытка пересмотра итогов ВМВ. Россия не на шутку испугалась того, что в этой области истории могут одержать верх те, кто желает ревизии и пересмотра итогов Второй мировой войны, поэтому в руководстве РФ предпочли откат к старой, полной мифов версии войны. Эта политика, обращённая в прошлое, даже получила название «табуированное победобесие». Все смехотворные мифы советской историографии получили второе дыхание, а малейшая критика немедленно пресекается. Не знаю, рассчитывал ли В. Суворов на подобный результат, но после «разоблачений» ситуация на постсоветском пространстве (за исключением Украины, Георгии (быв. Грузии) и Прибалтики) стала не лучше, а намного хуже! Вместо поиска исторической правды спор относительно истинных причин, приведших к войне, перешагнул порог кабинета историков и явился дополнительным элементом напряженности и отчуждения между Россией и странами Запада.

Словом, принцип «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, управляет прошлым», описанный Джорджем Оруэллом в книге «1984», хотя и считается неприемлемым в наши дни, но, к сожалению, слишком многим он кажется разумным и актуальным, поэтому его активно применяют – нам всем на горе.

* * *

Позиционируя себя представителем правого лагеря, Мильштейн, на мой взгляд, оказывает этому лагерю медвежью услугу, поскольку его идеи являются чересчур радикальными: последовательно очерняя руководителей страны, которые являются её гордостью, он вольно или невольно способствует еще большему разделению и без того разобщенного израильского общества. Несомненно, И. Рабин был выдающимся государственным и политическим деятелем. Рисуя его портрет исключительно в отрицательном аспекте, Мильштейн на самом деле не разрушает символ, а укрепляет его. Поскольку, как и отсидевший в израильской тюрьме за экстремизм «известный израильский публицист и политолог», частый гость на путинском TV Авигдор Эскин и прочие одиозные фигуры, которые своим фальшивым ультраправым патриотизмом лишь внушают отвращение у людей к правому лагерю. В предисловии к книге «Рабин: рождение мифа» Мильштейн пишет: «Наши знания о войне вообще и о войнах Израиля в частности ограничены, в основном, мифами. Мифы дают слишком общую картину, только конечный результат: как правило, победный. Их польза для интеллектуального анализа – минимальна. Требуется обратиться к эмпирическому материалу, причем в первую очередь нас будут интересовать собственные ошибки и неудачи как материал для изучения и обдумывания». То есть четко обозначил своё место под солнцем: писать только лишь нелицеприятную правду и разоблачать мифы, срывать маски с бессовестных и «преступных» политиков и военных. Звучит недурно, но, когда доходим до сути дела, то всё не так однозначно хорошо. В своей оценке современного государственного устройства Израиля Мильштейн вывел поистине страшную формулу: «Власть – аппарату, послушание – массам, мифы – всем, знание – никому». Позвольте, но ведь это звучит почти по Оруэллу, где всем заправляет всесильный Big Brother (Большой Брат)43! О какой власти аппарата может идти речь в Израиле?! О каком послушании масс?! Это в одной из самых образованных стран мира нет знаний?! Подобные нелепые обвинения Израилю бросают лишь самые злые враги с целью дискредитации и демонизации. В США, крупнейшей демократической стране мира, слышна лишь заслуженная похвала израильскому государственному устройству. Например, один из высших чинов НАТО, глава европейского командования вооруженных сил США (EUCOM) Джон Крэддок назвал Израиль «образцовым демократическим государством, стоящим на страже западных ценностей и идеалов». С ЕС у Израиля отношения далеко не безоблачные, но и там никто не сомневается в том, что Еврейское государство является интегральной частью свободного мира. Израиль является единственной настоящей демократией на Ближнем Востоке, во многом образцовой. Отрицать это бессмысленно, однако ради привлечения внимания к своей персоне некоторые люди сознательно идут на искажение фактов. Когда Игаль Амир хладнокровно застрелил Рабина выстрелами в спину, Мильштейн не захотел пересмотреть даже части своих «разоблачений». Вместо серьёзного анализа произошедшей трагедии он принялся громить «наследие» Рабина, доказывая, что «Рабин был пуделем Бейлина» и «жестокие теракты палестинских самоубийц… – это и есть настоящее, главное наследие Ицхака Рабина»44. Более того, он стал писать новые книги, в которых обрушился с ещё большим размахом на других политических деятелей «левого» лагеря. Если бы кто-нибудь вдруг написал книгу под названием «Бегин: рождение мифа» и в ней обрушился бы с беспрецедентной критикой на покойного премьера, возглавлявшего правый лагерь? Разве такое произведение можно было бы назвать конструктивным? Упомянутые мной ультралевые интеллектуалы, которые называют квазифашистами всех, кто позволяет себе мыслить иначе, чем они, разве могут претендовать на объективность? Почему тогда не обратить взор и на ультраправых? Впрочем, в последние годы с не меньшим гневом Мильштейн начал «обличать» и руководителей правого лагеря! Но даже этого ему показалось мало, в книге «Кровавый навет в Дир-Ясине» он ставит диагноз вообще всему государству в целом: «Государству, основатели которого столь ужасны, а продолжатели их дела с каждым годом становятся ещё мельче и хуже, едва ли удастся идти куда бы то ни было».45 Что тут сказать, человек просто не осознаёт, что является свидетелем чуда, когда из небольшого куска богом забытой пустыни вырос сказочный оазис.

Кто-то, глядя на наполненный наполовину стакан, обратит внимание лишь на то, что он наполовину пуст. Пусть так, но к чему утрировать?

Однако вернемся к нашей теме: в 1993 году Мильштейн опубликовал книгу «Crisis and Its Conclusion», а затем – целый ряд других трудов, в которых высказывается против концепции Израиля. По его мнению, эта основная концепция, породившая многие другие, гласит: у системы обороны Израиля нет возможности военным путем победить. Он пишет, что одной из причин начала Войны Судного дня была «Война на истощение». Через два года после ее начала, в августе 1970 года, израильтяне вступили с египтянами в переговоры, а потом заключили договор о перемирии. Мильштейн подчеркивает, что военное командование, в частности начальник генштаба Хаим Бар-Лев и министр обороны Моше Даян, заявляло, что перемирие является нашей огромной победой, и египтянам не удалось «довести нас до истощения». А на самом деле, утверждает историк, египтянам не только удалось истощить израильские силы, но и подорвать боевой дух в обществе: именно в этот период начали возникать всевозможные «миротворческие» организации типа «Шалом Ахшав»46, которые требовали немедленного прекращения всех военных действий. Начало этому движению положило так называемое «письмо восьмерых», написавших главе правительства Голде Меир, что они не хотят больше воевать. В тот период уходит корнями современный отказ от службы в израильской армии.

Но самое главное, по мнению Мильштейна, заключается в том, что это соглашение позволило египтянам тщательно подготовиться к предстоящей войне. Они не выполнили ни одного своего обещания, хотя обязались не выдвигать ракеты к Суэцкому каналу. И именно ракеты, которые они подвели вплотную к каналу (в нарушение соглашений), послужили надежным прикрытием для высадки пехоты и техники на восточный берег Суэцкого канала.

Египтяне, согласно Мильштейну, не скрывали своих агрессивных намерений. Наблюдая за их действиями, можно было безошибочно прийти к выводу, что они готовятся к войне, но израильтяне предпочитали это не видеть из-за «концепции». «Какова основная задача любой войны?», – спрашивает Ури Мильштейн и отвечает, что в нашем случае «главной задачей является сломить дух врага и его желание уничтожить государство Израиль, но за 55 лет нам так и не удалось сломить желание арабов уничтожить нас».

Такая точка зрения не нова, еще фон Клаузевиц47 писал, что: «введение… в философию войны принципа ограничения и умеренности представляет полнейший абсурд».

Карл фон Клаузевиц

Другими словами, он культивировал применение силы без всякого ограничения и без учета того, во что это обойдется. «Война – дело опасное, и заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для неё самые пагубные». Вопрос заключается в том, проявило ли руководство Израиля «добродушие» или, быть может, правительство действовало исходя из каких-нибудь иных соображений? Ведь тот же фон Клаузевиц писал, что война является лишь продолжением политики! Правительство Израиля, на мой взгляд, вело себя в высшей степени ответственно и до, и после войны: несмотря на тяжелые военные потери, гражданское население страны не пострадало и государство вышло из войны не истощенным, а гораздо более сильным. Законы военной стратегии говорят, что если государство добивается не завоеваний, а лишь обеспечения своей безопасности, то в этом случае победой является устранение угрозы, когда противник будет вынужден отказаться от своих агрессивных намерений. Разбитые арабские армии убедились в бесперспективности войн с Израилем. В чем же тогда заключается вина политического и военного руководства Израиля тех дней?

Наверное, только ленивый не бросил камень в сторону Голды Меир и Моше Даяна после Войны Судного дня. Критика тех лет просто не знала границ. Например, известный израильский общественный деятель доктор Иехуда Бен-Меир дал весьма нелицеприятную оценку состоянию дел в высших эшелонах власти Израиля накануне войны: «Война Судного дня в октябре 1973 года выявила ряд дефектов в отношениях между военной и гражданской властями. В первый раз были остро осознаны и вызвали тревогу скудость законов, регламентирующих жизнь армии, отсутствие формального конституционного определения гражданского контроля, неясность в вопросе о том, кому принадлежит верховная власть над вооруженными силами, и запутанность отношений между государственными структурами, облеченными полномочиями в сфере национальной безопасности. Комиссия Аграната48, учрежденная правительством для расследования ошибок, совершенных в этой войне и в предшествовавший ей период, подвергла такое положение дел суровой критике. Согласно ее выводам, „не существовало ясного установления о том, как должны распределяться полномочия, ответственность и обязанности в вопросах безопасности“49. Во многом в результате критики, высказанной в отчете Комиссии Аграната, и был принят Основной закон об армии, который должен был устранить выявленные ею серьезные недостатки».

Самое интересное заключается в том, что Голда Меир также не знала жалости к самой себе. До конца жизни она казнила себя за просчеты. 6 февраля 1974 года она дала показания Государственной Комиссии: «Я думаю, что наше поведение накануне войны можно озаглавить одним словом – ошибки. Нет ни одного человека, будь то политика или военного, который может заявить, что он не ошибся».

Голда Меир

Вот так общественное мнение может повлиять на человека, сломать его! Ведь это слова женщины, которая в ужасных условиях непрекращающейся войны с терроризмом и конфликта с сопредельными государствами, испытывая последствия многолетнего бойкота мусульманских (и не только) стран, находясь на грани прямого военного конфликта с СССР, смогла обеспечить абсолютную безопасность страны созданием ядерного оружия и могущественной военной авиации!

Впрочем, государственная комиссия оправдала премьер-министра Голду Меир и министра обороны Моше Даяна, поскольку для членов комиссии в свете открывшихся фактов стало совершенно очевидным, что в сложившейся ситуации политическое руководство не могло принять иных решений! Вина за просчеты в войне была возложена на трех генералов: руководителя военной разведки, командующего Южным фронтом и начальника Генерального штаба Давида Элазара (Дадо). Несмотря на это, 11 апреля 1974 года Голда Меир объявила о своей отставке, а вскоре из политики ушел и Моше Даян. Это произошло из-за явного кризиса доверия по отношению к ним в обществе и спонтанно возникшего движения протеста, которое парадоксальным образом переросло в два диаметрально противоположных враждующих друг с другом политических течения: «Гуш эмуним» и «Шалом ахшав». Начался раскол общества, правительство не было в состоянии справиться с разразившимся кризисом. В одном сходились все: правительство, безусловно, виновно и при этом еще пытается «перевести стрелки» на армейское руководство и разведку, обвинив их в собственных ошибках. Однако хотя бы спустя сорок лет давайте зададим хотя бы самим себе вопрос: так ли уж была виновата Голда Меир в разгроме передовых частей и потерях первых дней войны? В любой другой стране её бы чествовали как победительницу, как триумфатора, чья государственная мудрость, прозорливость и твердость сумели предотвратить надвигающуюся катастрофу и надвигающееся поражение превратить в убедительную победу. В Израиле же вместо триумфа её подвергли обструкции. Воистину, нет пророка в своем отечестве. Как написал В. Высоцкий:

«Скачу – хрустят колосья под конем, Но ясно различаю из—за хруста: «Пророков нет в отечестве своем, – Но и в других отечествах – не густо»

Глава вторая

Свершилось. Рок рукой суровой

Приподнял завесу времен.

Пред нами лики жизни новой

Волнуются, как дикий сон.

В. Брюсов, «Последняя война»

О превентивном ударе

Подумаем над изложенной Мильштейном информацией. Он утверждает, что Израиль находился раньше и теперь в плену ошибочной концепции, которую он формулирует так: у Израиля нет возможности победить военным путем. Следовательно, правильная концепция должна заключаться в том, чтобы сломать врагу хребет и вышибить из него воинственный дух, одержать победу, подобную триумфу союзников над нацистской Германией. То есть, проще говоря, Армии обороны Израиля нужно было сразу отмобилизовать все войска и нанесли превентивный удар по скоплению египетских войск, а затем перенести войну за Суэцкий канал, вглубь египетской территории. И, одновременно с этим, разделаться и с Сирией, неожиданно обрушившись с Голанских высот прямо на Дамаск.

При этом совершенно не принимается во внимание тот факт, что Израиль изначально находился не только в международной изоляции, но и под дамокловым мечом – опасностью сокрушающего удара со стороны СССР, находящегося в те времена в зените своего военного могущества. Поэт Алексей Сурков еще в феврале 1953 года сказал писателю Борису Полевому: «Когда я читаю наши газеты, мне кажется, я попал на территорию, оккупированную Геббельсом!».