Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга вторая

Если с нами случается какая-нибудь неприятность или мы попадаем в какое-нибудь затруднение, то как склонны мы бываем обвинять в этом других людей или судьбу свою вместо того, чтобы сообразить, что если внешнее, от нас не зависящее становится для нас неприятностью или затруднением, то, значит, в нас самих что-нибудь не в порядке.

Если слепой, споткнувшись о камень, упадет на дороге, всегда ругает камень, хотя виною его слепота.

С какой чудовищной быстротой поддаемся мы нашей склонности осмеивать, чернить и презирать окружающих и в то же время гневаться на тех, кто осмеивает, чернит и презирает нас самих!

Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерой мерите, такою и вам будут мерить.

Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете.

Кто пожил, да не сделался снисходительным к другим, тот сам не заслуживает снисхождения.

Критика подобна почтовым голубям, которые всегда возвращаются домой. Подумаем о том, что человек, которого мы собираемся обвинить и осудить, будет, вероятно, оправдываться и ответит тем, что в свою очередь осудит нас…

…Резкая критика и упреки почти неизменно оказываются бесплодными.

Право подвергать людей самой суровой критике заслуживает тот, кто убедил их в своей любви к ним.

Если хочешь, чтобы говорили хорошо про тебя, не говори худо о других.

Не злословь о ближнем, чтобы не услышать такого, чему сам не порадуешься.

Какое слово ты скажешь, такое в ответ и услышишь.

Хочешь уважения – не начинай с оскорбления.

Оскорбляя другого, ты не заботишься о самом себе.

Тот, кто хочет обвинять, не вправе торопиться.

Осуждая поступки других людей, вспоминай свои.

Человек не должен критиковать других на той почве, на которой он сам не может стоять перпендикулярно.

Лучший путь к добродетели – избегать того, что порицаешь в других.

Видеть чужие изъяны – достоинство, разглядывать их – недостаток.

Мы имеем право по совести судить лишь о том, что прочувствовали сами.

Не пеняй другим за мелкие проступки. Не уличай других в злом умысле. Не припоминай другим старых обид. Если следовать этим трем правилам, можно взрастить в себе добродетель и избежать неприятностей.

Не хочешь слышать дурного слова, не говори его.

Не хочешь быть униженным, не унижай никого.

Кто не тревожится о том, что его не касается, тот всем наслаждается. Будем слепы к чужим изъянам, будем глухи к чужим пересудам.

Всякий склонен подчеркивать тяжесть прегрешений своего ближнего и преуменьшать свой собственный грех.

Собственные недостатки, что котомка за плечами: не увидишь.

Чужие пороки у нас всегда перед глазами, свои же собственные – за спиной.

Видеть сучок в глазу брата своего, но в своем собственном не замечать даже бревна.

…Какую бы дурную черту люди не проглядели в себе и не прощали себе самим, она может внушать им только отвращение и стыд, когда выступает перед ними в других людях.

Когда в конце вечернего собрания один из гостей простился и вышел, оставшиеся стали судить о нем и сказали про него много дурного. То же было и со вторым ушедшим. Так разошлись все гости до одного. «Позвольте мне остаться ночевать, – сказал этот последний. – Я слышал, как пострадали все ушедшие, и боюсь за себя».

Дурной поступок мучает нас не тогда, когда он только что совершен, а когда спустя долгое время вспоминаешь его потому, что память о нем не угасает.

Благодаря одному только знанию того, что добродетельно и прекрасно, мы ничуть не способнее к осуществлению того же в поступках, точно так, как не становятся здоровее и закаленнее, зная, что такое «здоровье» и «закалка».

…Каждый человек проявляет в нравах то, что с помощью убеждения глубоко укоренилось в его душе.

Посейте поступок, и вы пожнете привычку, посейте привычку, и вы пожнете характер, посейте характер, и вы пожнете судьбу.

Кто сеет добродетель, пожинает славу.

Если ты не повелеваешь своей натурой, она повелевает тобой!

Люди тем похожи на детей, что становятся непослушными, если их балуют; поэтому ни с кем не следует быть слишком уступчивым, слишком добрым.

Если будешь поступать слишком жестоко, тебя постигнет неудача; если же будешь действовать слишком мягко, сам окажешься в оковах.

Если будете слишком уступчивы, у вас отнимут даже то, что принадлежит вам по праву.

Если ты во всем уступаешь, с тобой перестают считаться. Если начинаешь противодействовать чьим-то притязаниям, интересам, ты становишься врагом. Важно уметь доказать справедливость своих поступков.

Там, где нужна суровость, – мягкость неуместна… Мягкостью не сделаешь врага другом, а только увеличишь его притязания.

Хорошо не иметь пороков, но плохо не подвергаться искушениям.

Когда пороки покидают нас, мы стараемся уверить себя, что это мы покинули их.

Пороки, которые не идут дальше мыслей, – не из числа наихудших.

Остерегайтесь пороки одних приписать всему миру.

С людьми живи в мире, но воюй с пороками.

Не человека ненавижу, а его пороки.

Ничто не ободряет так порока, как излишняя снисходительность.

Снисхождение к злу граничит с равнодушием к добру.

Терпимость становится преступлением, если это терпимость ко злу.

Что было пороками, то теперь нравы.

Нравственность не упала. Нравственность изменила позицию.

Интересуйся не количеством, а качеством твоих почитателей: не нравиться дурным людям – для человека похвально.

Если кого-то любят все односельчане – это плохо. Если кого-то ненавидят все односельчане – это тоже плохо. Будет лучше, если его полюбят лишь хорошие односельчане и невзлюбят плохие.

Если ты вразумлял нечестивца, а он не обратился от пути своего, то он умрет в беззаконии своем, а ты освободил душу свою.

Почувствовав приближение смерти, Шарль Морис Талейран по настоянию племянницы примирился с церковью… В Париже говорили, что он «всю жизнь обманывал церковь, а перед смертью вдруг обманул сатану».

Дурной человек следует своим склонностям и из-за них забывает свои обязанности.

Дурной человек считал бы нужным выполнить свои обязанности, но у него нет воли, чтобы управлять своими склонностями и привычками.

Нравственное воспитание должно выработать волю.

Правильное поведение от недостатка воли страдает больше, чем от недостатка знаний.

Волевой человек – человек, могущий себя заставить делать то, что он должен делать.

Усилие – необходимое условие нравственного совершенствования.

Умение мужественно преодолевать самого себя – вот что всегда казалось мне одним из самых величайших достижений, которыми может гордиться разумный человек.

Прошлые поступки гораздо легче порицать, чем исправлять.

Утверждать, что добродетель непременно приносит счастье, тоже нельзя; с уверенностью можно сказать лишь, что порок влечет за собой несчастье.

Люди наказываются не за грехи, а самими грехами.

Если тебе приятно, когда люди внимательны и чутки к твоему настроению, вкусам и слабостям, можешь быть уверен, что внимательность и чуткость, которые ты в подобных случаях выкажешь другим, будут им также приятны.

Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самими собою.

По части учтивости лучше пересолить, чем недосолить.

Вежливость – это искусственно созданное хорошее настроение.

Хорошие манеры состоят из мелких самопожертвований.

Истинная вежливость заключается в благожелательном отношении к людям.

Вежливость хорошо определили как благожелательность в мелочах.

Искусство обхождения с людьми заключается в том, чтобы уметь выдвигать себя, не оттесняя других, применяться к взглядам, склонностям людей, не прибегая к фальши, легко, без натяжки усваивать тон любого общества, не жертвуя особенностями своего характера и не унижаясь.

Хорошими манерами обладает тот, кто наименьшее количество людей ставит в неловкое положение.

Правила поведения – это перевод добродетели на общедоступный язык.

Глядя на чужие пороки, умный человек избавляется от своих.

– У кого ты учился благовоспитанности?

– У неблаговоспитанных. Я избегал делать то, что делают они.

Не видя кругом хороших примеров, я пользуюсь дурными, ибо их сколько угодно. Наблюдая людей докучных, я старался быть тем приятнее, наблюдая слабых, воспитывал в себе большую твердость и у резких учился быть как можно снисходительнее.

Я выучился молчанию у речистого, терпимости – у нетерпимого и доброте – у недоброго, но, как ни странно, я не испытываю ни малейшей признательности к этим учителям.

Немало можно добиться строгостью, много – любовью, но всего больше – знанием дела и справедливостью, невзирая на лица.

Творить добро, как и грешить, можно одними и теми же способами, а именно: помышлением, словом и делом.

Есть тысяча способов быть очень дурным человеком, не нарушая ни одного закона.

В нравственном мире все связано еще теснее, чем в плотском. Всякий обман влечет за собой ряд обманов, всякая жестокость – ряд жестокостей.

Самообвинениям твоим всегда охотно верят, самовосхвалению – никогда.

К жизни знаменитостей люди всегда испытывают прямо-таки болезненный интерес.

Мне выпало на долю быть любимцем всего мира, меня любили и ненавидели. Да, мир дал мне все лучшее и лишь немного самого плохого…

Осуждение – это налог, который человек платит обществу за свою известность.

Нет иной защиты от порицания, кроме безвестности.

Среди великих людей мира сего едва ли найдется хоть один, которого не пытались бы измазать грязью.

Лучшим людям больше всех достается от клеветников подобно тому, как лучшие фрукты постоянно клюют птицы.

Есть только один способ избежать критики: ничего не делайте, ничего не говорите и будьте никем.

Не было, нет и не будет человека, достойного одного лишь осуждения или одной лишь хвалы.

Пусть говорят мне что угодно, чтобы причинить мне боль. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно делает мне больно.

На усердную лошадь весь груз валится.

Кто везет, на том и ездят.

Никогда не оказывайте услуг, о которых не просят.

Смазку получает то колесо, которое скрипит больше всех.

Что дешево обходится, то низко ценится.

Где конец добру, там начало злу, а где конец злу, там начало добру.

Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность.

Безнаказанность порождает новые преступления, а кто забывает прошлое – обречен на его повторение…

Во имя достоинства человека, во имя его свободы Достоевский утверждает неизбежность наказания за всякое преступление.

Отсутствие духовной культуры ведет к агрессивности.

Тот, кто не приобрел культурных навыков, – груб.

Гнусность методов неизбежно приводит к гнусности результатов.

Различие между добром и злом не столько в целях, сколько в средствах. Ваши цели говорят о том, к чему вы стремитесь, ваши средства – о том, что вы есть.

Самое святое дело становится кощунством и мерзостью, если ради его торжества прибегают к преступлению.

Никакая цель не высока настолько, чтобы оправдывала недостойные средства для ее достижения.

Ничто на земле не стоит того, чтобы его приобретали ценой человеческой крови.

Человек не родится врагом другому человеку, лишь условия совместного существования вызывают взаимную вражду и столкновения.

Враг – это всегда из области фантазии, это созданный против кого-то стереотип. Дело в том, что при создании стереотипа мы опускаем нашего врага на совсем другой по сравнению с нами уровень. Это, в свою очередь, как раз и разрешает нам воспринимать врага как нечеловека. Созданием врага мы снимаем с себя часть ответственности за любые поступки по отношению к нему.

Не считай врагами людей других народов.

Улаживайте разногласия, так как злоба губительна.

Истинно благочестивые люди умеют ладить с другими и не позволяют вспыхнуть вражде.

Благословенны миротворцы на земле. Люби всех, доверяй избранным, не делай зла никому.

Злополучие, несомненно, великий учитель; но уроки этого учителя стоят очень дорого, так что польза, извлекаемая из них, часто стоит меньше платы за них.

Ханжа – это тот, кто при короле-атеисте стал бы атеистом.

Если люди настолько плохи, обладая религией, кем бы они были без нее?

Если бы Бога не существовало, его следовало бы выдумать.

Религия – это всем понятная философия.

Тот, кто не желает поднять упавшего, пусть страшится упасть сам, ибо, когда он упадет, никто не протянет ему руку.

Для низких натур ничего нет приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязью своих воззрений и мнений в святое и великое.

Иные люди сами придумывают и приписывают своим оппонентам порочные действия и потом накидываются на них с бранью за то, чего не было.

Клеветой многие уже роды истреблены, города с землей сравнены, отец в безумии восстает на сына, брат на брата родного, дети на родителей и любовники друг на друга. Много дружеских связей расторгнуто, много домов обращено в развалины – доверием к клевете.

Пренебреги клеветой – и она зачахнет.

Люди убивают, рвут на части, преследуют проклятиями. Но чем это может помешать душе оставаться чистой, рассудительной, благоразумной, справедливой? Так если кто-нибудь, подойдя к прозрачному и пресному роднику, стал бы изрыгать на него хулу: родник все же не перестанет бить ключом питьевой воды. И пусть он даже бросит в него грязи или навоза, родник очень скоро рассеет все это, смоет и нигде не помутится.

Выбыть из числа людей, не вкусив от лжи, всяческого лицемерия, излишества, чванства, мог бы только совершеннейший человек. Вторым будет тот, кто оставляет жизнь, пресытившись всем этим.

По отношению к виновным нужно быть суровым без жестокости или снисходительным без попустительства.

Все, что успокаивает нечистую совесть, вредит обществу.

Молвы боятся многие, совести – кое-кто.

Совесть – это память общества, усвоенная отдельным лицом.

Внушения совести в связи с раскаянием и чувством долга являются важнейшим различием между человеком и животным.

Чистая совесть – самая лучшая подушка.

Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь.

Государство и общество оказывались вынужденными не раз считаться с мнениями честного человека, не имевшего иного оружия, кроме нравственной силы.

Все средства – при условии, что они небесчестны, – способные оградить нас от бедствий и неприятностей, не только дозволены, но и заслуживают всяческой похвалы.

Нравственные правила походят на знаки, которые указывают путь на поприще жизни и показывают подводные камни.

Делать зло так же опасно, как дразнить дикого зверя.

Удерживайтесь от всякого рода зла.

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

Не сотвори себе кумира.

Вот наилучшее объяснение того, почему подлец, а подчас и дурак, чаще преуспевает в свете, нежели человек порядочный и умный: подлецам и дуракам легче подладиться к тону и повадкам высшего общества, где, как правило, царят лишь подлость и глупость, между тем как люди порядочные и здравомыслящие не сразу находят с ним общий язык, а потому теряют драгоценное время и остаются ни с чем.

…Люди презирают не столько порок, сколько слабость и несчастье.

Злой человек вредит другим без всякой для себя выгоды.

Корыстный человек вредит людям для своей выгоды. Злой же человек вредит другим ради собственного удовольствия.

Лишь бы другим людям пользы не было, ты готов на вред и для себя.

Злой язык – признак злого сердца.

Дурная слава следует за безнравственным человеком.

Если вы обрели дурную славу, то это надолго или навсегда.

Никто так грубо не ведет себя с подчиненными, как те, которые подличают перед начальством.

Они раболепствуют перед теми, кто выше их, и ведут себя, как тираны, по отношению к тем, кто ниже их.

В наше время, когда о человеке говорят, что он умеет жить, обычно подразумевают, что он не отличается особой честностью.

Порядочный человек не может отвечать за пороки или нелепости своего ремесла и из-за них не должен его бросать; так принято у него в стране, и он имеет от этого выгоду. Приходится извлекать средства к жизни из окружающего нас мира, приходится добывать из него свое пропитание, каков бы он ни был.

Кто имеет много, тот желает еще больше.

Желание большего приводит к потере того, что имеешь.

Только низким путем можно снискать любовь низких.

Хвала умирает, а сплетня разрастается.

Только неблагородный человек способен в глаза хвалить, а за глаза злословить.

Злословие всегда идет рука об руку с клеветой.

Злословие и клевета не имели бы такой силы, если бы глупость не пролагала им пути.

Из необдуманных слов, из мелких непоследовательностей, из незаметных оплошностей складывается мало-помалу большая часть человеческих страданий и человеческих подлостей.

Ни один человек, исполненный решимости найти наилучшее применение своим способностям, не может тратить время на личные раздоры. Но тем более он не может себе позволить нести последствия таких раздоров, влекущих за собой порчу настроения и потерю самообладания.

Надо быть хорошо забронированным от будничных неприятностей, мелочных трений людского общения, от незначительных столкновений, чужих скверностей, сплетен и т. д., – то есть совершенно не ощущать их, а подавно уж не принимать их близко к сердцу и не углубляться в мысли о них…

Беззаботность, легковесность, поспешность, отсутствие доброты или неспособность проявить элементарную вежливость могут порвать тонкую ткань человеческих отношений и «связать» всех узлами тягот и несчастий.

Удивляюсь тому сколько бед накликают на себя люди из-за неумения правильно вести себя. На себя и на других.

Кто не умеет вести себя, должен отвечать за свои поступки.

Умение вести себя значит знать что и с кем можно себе позволять и чего нельзя.

На умение вести себя мы тратим три четверти нашей жизни.

Мы тратим три четверти нашей жизни на то, чтобы стать похожими на других людей.

Когда человек нормально, порядочно себя ведет, ему легко, с ним и другим легко. Непорядочный человек создает проблемы другим, а потом и себе.

Человеку, который умеет вести себя, легче жить.

Люди, у которых весьма много недостатков, прежде всего замечают их в других.

Мы часто клеймим чужие недостатки, но редко, оглядываясь на них, исправляем свои.

Не говори ничего дурного о ком-либо, если точно не знаешь этого, а если знаешь, то спроси себя: почему я это говорю?

И вообще многому следует поучиться, прежде чем с уверенностью высказываться о чужих поступках.

Кто хочет снисхождения к своим недостаткам, пусть будет снисходителен к недостаткам других.

…Кто резко высказывает свои мнения о чужих действиях, тот обязывает этим себя действовать лучше других.

Порицать в другом свои недостатки столь же допустимо, как порицать чужие в себе.

Признаваясь в мелких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.

Наслаждайся и дари наслаждение, не причиняя зла ни себе, ни другим, – в этом, на мой взгляд, заключена суть нравственности.

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мною и нравственный закон во мне.

На аксиому Декарта: «мыслю, следовательно, существую» Б.Паскаль отвечает: «Я сочувствую ближним, стало быть, я существую, и не только материально, но и духовно».

В основе добродетельных поступков и готовности жертвовать своими интересами и самим собою лежат потребность благородной души, великодушие сердца и, в какой-то степени, эгоизм сильной натуры.

Одно из преимуществ хороших поступков состоит в том, что они возвышают душу и предрасполагают ее к еще лучшим делам.

Я убежден, что душа каждого человека радуется, когда он делает добро другому.

Пусть те, кто рожден для праздности и неги, коснеют и умирают от безделья – я не намерен смущать их покой, но обращаясь к остальным, говорю: «Подлинная добродетель никогда не обманывает; тот, кто искренне любит ее, находит в своей любви сокровенное наслаждение и страдает, отвращаясь от нее; все это относится и к славе: что бы мы ни делали ради нее, наш труд не пропадает даром, если мы, конечно, достойны поставленной цели».

Доброта сердца и откровенный характер, какое бы душевное наслаждение они ни давали, как бы ни наполняли умы благородной гордостью, ни в коем случае – увы! – не ведут к преуспеянию в свете. Благоразумие и осмотрительность необходимы даже наилучшему из людей!

Если поля перед нашим взором расстилаются широко, вид их не забудется. Если добро, которое мы оставляем после себя, распространится далеко, память о нем не оскудеет.

Одухотворенный и щедрый муж хоть и не долго проживет, но к долгожителям причисляется, а тот, кто житейской суетою и убогостью существует, кто не способен ни себе, ни другим пользы принести, тот кратковечен и несчастен будет, даже если и до глубокой старости доживет.

Если человек удовлетворяет первичные потребности в пище, одежде, жилье, то должен наступить второй этап – совершенствование душевных потребностей. Если этого не наступает и происходит совершенствование в качестве и количестве первичных потребностей, то в обществе происходит падение нравственности.

Я чувствую печаль, когда не улучшают нравы, не уясняют то, что учат, а зная долг, не могут ему следовать и не способны устранить порок.

Жизнь подчас кладет запрет на самые наши заветные радости, на самые нежные чувства, но мы не можем не мечтать о том, чтобы они были дозволенными. Со всепобеждающим очарованием этих чувств не сравнится ничто – кроме сознания, что мы отреклись от них во имя добродетели.

Добродетель – фундамент всякого дела. Не бывает, чтобы фундамент был неустойчив, а здание простояло долго.

Каждый человек виновен во всем хорошем, чего он не сделал в своей жизни.

Легко совершаются дурные дела, – дела, несущие нам самим несчастья; то же, что благотворно и хорошо для нас, делается только с трудом и усилием.

Тропинка добродетели очень узка, а дорога порока широка и просторна.

Никто не становится хорошим человеком случайно.

Добродетели не даются нам от природы, но и не возникают помимо природы, но мы от природы имеем возможность приобрести их, путем привычек же овладеваем ими в совершенстве. Вообще все, что мы имеем от природы, то мы первоначально получаем лишь в виде возможностей и впоследствии преобразуем их в действительность.

Люди свободные, благородные, образованные, живущие в приличном обществе, уже от природы обладают инстинктом и побуждением, которые толкают их на добродетельные поступки и отвлекают от порока: этот инстинкт называется честью.

Понятие о чести – наиболее сильный стимул нравственности, чем всякие уложения о наказаниях.

Честь нельзя отнять, ее можно потерять.

Честного человека можно преследовать, но не обесчестить.

Благородство и есть душевная основа всякого аристократизма.

Великодушие – это не что иное, как сострадание благородного сердца.

…Цель каждой добродетели в том, чтобы сделать нашу жизнь радостней.

Ничто не доставляет такой радости, как образ добродетелей, проявляющихся в нравах живущих с нами людей и встречающихся в более или менее тесном единении.

Ничего не обходится нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость.

Вежливость порождает и вызывает вежливость.

Хорошие манеры начинаются с понимания нужд других.

Ложь – это воплощение зла.

Вопрос о правде и лжи есть основной моральный вопрос.

Не велик грех, если ты пытаешься скрыть свой проступок, опасность в том, что с маленького обмана начинается большой.

Никто не хочет быть обманутым, и никто не хочет быть уличенным во лжи. Поэтому не втягивайте в это других, прося поддержать ложь, ведь обман рано или поздно может раскрыться.

Запрет влечет за собой обман, вседозволенность влечет порок.

Запрет ведет к обману, обман – к потере доверия, потеря доверия может привести к разрыву отношений.

Если один раз что-то потерял, это может к тебе больше никогда не вернуться, например, доверие.

Утраченное доверие трудно вернуть.

Не лгите близким. Правда прояснится, а доверие исчезнет.

Никогда не угадаешь, кто достоин доверия. Самые близкие, порой, – предают. Самые чужие – неожиданно помогают.

Не случайно в жизни происходят такие ситуации, в которых ты начинаешь видеть истинное отношение людей к себе.

Человек обманывает, чтобы скрыть свой проступок, но если обман обнаруживается, то на него обрушивается двойное обвинение, в том числе и во лжи.