Чёрный конгресс

– Конечно, самое главное – устойчивость и балансировка, – увлеченно размахивал он руками, – важно суметь оседлать волну, и когда она закругляется, съехать по ней на доске, выскочить, удержаться и взлететь на следующую. Вот в чем главное искусство сёрфингиста! А уж если ты сможешь внутри этого завитка в двадцать пять метров крутануться – всё, ты король!

Новый взрыв хохота был ему ответом, и ведь слова какие выдумает, не говоря о самом действии! Человек, с его тонкой ранимой кожей – и в морскую воду, слыхано ли такое, когда даже крупные морские коровы со своей бронированной шкурой давно ушли на глубину. Ну, горазд врать, шкипер… И кликуху себе придумал шкодную – что за "шкипер", откуда взял?

Рыбаки крутили головой, вытирали слезы, выступившие от смеха, запивали байку темным, крутого градуса элем. В динамике смолкла музыка, кто-то хрюкнул, постучал и невнятным суровым голосом пробурчал: «Пятнадцатая на погружение, готовность – полчаса, причал двадцать пятый». Кому – непонятно, а команда, к которой было обращено приглашение на погружение, мигом снялась с места.

Выходили через экипировочный отсек, туда втянулась разношерстная разбитная толпа, оттуда стройной шеренгой вытекли один за другим в ладных комбинезонах и закрывающих даже лицо шлемах неотличимые друг от друга существа. На причале означенного номера они так же сноровисто ныряли в раструб погрузочного шланга, скатывались в подводную лодку и расходились по своим постам. Последним нырял шкипер Вильям, он один умел неуловимым движением отстегивать лодку от погрузочного шланга, после чего отверстие в лодке задраивалось, а шланг, собравшись гармошкой, взвивался вверх, укладывался на причале до подхода следующего суденышка. Подлодка уходила на глубину.

Да, рыбацкий промысел невероятно изменился за минувший век. Мировой океан был тяжко, неизлечимо болен. Вся его поверхность у берегов была покрыта слоем бурых водорослей, неоднородным, но почти повсеместным. Практически на двадцать метров вода была отравлена этими тварями – ученые так и не пришли к единому мнению, микробы это, растительность или какая-то живность. Экологи орали, что это от загрязнения, а что проку определять, к флоре или фауне принадлежит эта зараза, если вычистить ее на таких необъятных просторах просто невозможно?! Никаких реагентов, никаких мощностей очистных сооружений не хватит.

Треска исчезла совсем, стаи сельди поредели и перетекли на нижние водные этажи, про красную рыбу люди вообще забыли. А между тем водные ресурсы, хоть и стали деликатесным продуктом, людям были просто необходимы. Особенно англичанам.

После того, как мир финансов претерпел необратимые изменения, банки, жиревшие на спекулятивных махинациях, приказали долго жить. Но именно они в прошлом давали гордой Великобритании половину доходов, страна богатела финансовым обслуживанием мировой торговли. И вот всё накрылось, расчеты в Цифре ушли в виртуал, центры управления рассеяны повсеместно, чаще всего – в закрытых сетях глобальных компаний. Доверие утрачено вообще, исчезло из обихода человечества, как понятие.

Что оставалось Великобритании, всю свою историю промышлявшую грабежом то территорий, то бизнесов? Попытаться заработать трудом. Тут англичане и вспомнили, что вообще-то живут на острове, морской продукт очень даже в цене, начали налаживать глубоководную добычу редких и таких соблазнительных деликатесов.

Для промысла строили верткие подлодки на ядерном ходу, с лазерным боем и надежными ловушками. Были установлены строгие квоты на вылов, но когда бы их соблюдали! Островитяне считали, что они – законные хозяева 200-мильной морской зоны у своих берегов. А если случалось забраться подальше и поглубже, так поди поймай их, докажи, что кто-то что-то нарушил. Так и браконьерничали помаленьку, таская с глубины немыслимых тварей, рискуя иногда головой. От осьминога невероятной величины еще надо суметь отбиться, когда он накроет лодку всей своей массой да метнет щупальцем, да размажет о ближайшую скалу! Сколько раз уходили от беды, благодаря невероятному чутью Вильяма, как этот чертяка только опасность распознает. Предпочитали его об этом не спрашивать, но после нескольких удачных стремительных взлетов на поверхность и погружений на глубину все его распоряжения выполняли молниеносно, и капитан Эдгар Клинтон против такого нарушения субординации никогда не возражал, молод еще был. Но и достаточно умен, чтобы понимать свою выгоду от действий такого рядового члена экипажа.

Охота в этот раз была удачной, ловушки загружены под завязку гигантскими кальмарами. Капитан решил, что лучше не на приемочный причал выходить, а к секретному люку под ламаншевским туннелем. Его соорудили давно, выведя из служебного рукава небольшое ответвление – прямо у берегов Дувра. Там уже сформировалась контрабандная структура отгрузки, мобильная и надежная. Правда, Эдгар немного колебался, но старики из экипажа давно его подначивали вильнуть «налево», такие выгоды для всех маячили! И вот он рискнул.

Вильям, услышав команду лечь на новый маршрут, только бровью повел: доиграются рыбаки! Но не в его правилах поучать и занудствовать, он уже понял, что люди усваивают опыт лишь через свои собственные ошибки. Легли на курс. Большую скорость не задать, все-таки ловушки с грузом тормозили, но потихоньку добрались. К мониторам управления подскочил и припал один из энтузиастов «левого похода», волнуясь, тыкал пальцем в нужном направлении. И вдруг взвизгнул: прямо на них выдвигалась огромная черная туша – военная подводная лодка, которой тут совершенно точно быть не должно! Чужая!

Сработала опять же моментальная реакция Вильяма: подлодка рыбаков, почти свалясь в пике, ушла на глубину, совершила немыслимый для ее приборов маневр и, отстегнув ловушку с гигантскими кальмарами, по прямой ушла, улетела в сторону Исландии.

Ох, и удивились, наверное, французские (или – русские?) вояки такой прыти рыбацкого суденышка! И порадовались бесплатной добыче, которая покачивалась, аппетитно упакованная в сетку, и постукивала в их иллюминаторы. Зацепить добычу и втянуть внутрь – вовсе не проблема, небось, не первый раз шугают пронырливых англичан, которые так и норовят «проделать дырки» в любых договоренностях!

…На борту пятнадцатого царило хмурое молчание. Эдгар кусал губы, старички прятали глаза, Вильям понимал, что не время сыпать соль на раны и помалкивал. Проблем с энергией у этих подлодок вообще никогда не было, их заряжали раз в полгода, стало быть, надо всё начинать сначала. Устали, не устали – работайте.

– Справа по борту кашалот! – прозвучал вдруг голос смотрящего.

Экипаж встряхнулся, все приготовились к захвату здоровенного млекопитающего. А куда деваться, с пустыми руками на берег возвращаться никому не хотелось. Предстояла долгая и трудная погоня, битва, проблема с транспортировкой без оборванных сетей. Ничего, как-нибудь исхитрятся, рыбаки – народ смекалистый!

Фортуна рыбацкая в этот день была явно на их стороне. Измотались, правда, основательно, но кашалота сумели одолеть, хоть заряды и не особенно годились для туши такого размера. Подбили, пригарпунили, самым тихим ходом сумели отбуксировать до приемного причала. Там сначала удивились такому долгому походу и возвращению почти в ночь, но оглядев массивную тушу, только ахнули. Максимально быстро выдернули краном на поддон, окатили горячим дезинфицирующим паром, тут же приступили к разделке. Экипажу пятнадцатой подлодки, ввиду необычайно богатой добычи даже пообещали безвозмездную выдачу утраченных ловушек: без сеток какая ловля! Обнищают добытчики…

Экипаж в полном изнеможении от пережитого разбредался по домам. Прежде чем расстаться, Вильям, под локоток отведя Эдгара Клинтона, доверительно ему шепнул:

– Не стоит подавать рапорт о произошедшем столкновении возле Дувра, могут не понять, начнут расспрашивать, как мы туда попали, что там делали.

Капитан обиженно вскинулся:

– Что я, по-твоему, совсем дурной, сам не соображаю? Им только повод дай, до конца жизни на крючке будут водить!

Вильям почесал затылок, покивал, лицо стало совсем унылым и несчастным. Эдгар понял: не всё сказал наш затейник. Нерешительно спросил:

– Ну, говори уже, что у тебя на уме, боишься, что кто-нибудь из нашего экипажа проболтается?

И тут Вильям неожиданно прямо просветлел, вся его черная образина расплылась в широчайшей улыбке:

– Точно! Эдгар, да ты просто гений! Надо проболтаться! Ведь как-то до наших вояк должна дойти информация, что подлодки Хасана шкурят наши берега, прямо трутся об туннель… Доверься, кэп, беру на себя, какой с меня, старого болтуна, спрос. Вот прямо завтра в пабе и насочиняю небылиц.

Эдгар важно кивнул, опять же с него-то, с капитана, кто ответа потребует за Вильяма, он всем известен своими побасенками. С него пусть и спрашивают за вранье.

Всё так и случилось. За кружкой эля, а то и чего покрепче, Вильям в три дня нагородил черт знает каких небылиц про то, что вокруг острова давно кружат подлодки военного флота империи Хасана. Похоже, готовятся к штурму. Да ведь ходят без опознавательных знаков, их только по иллюминаторам французских судов старого образца и признаешь!

Парни недоверчиво спрашивали: «А кто их видел, эти лодки? Кто их знает, эти иллюминаторы, хоть старого, хоть нового образца?» На что Вильям вытаращивал или закатывал зенки, одни белки страшно сверкали на черной роже, и трагическим голосом парировал: «Я много чего видел, много чего знаю, поживи-ка с моё!»

Договорился. Вызвали, куда следует, спросили сурово: «Ну-ка коротко, ясно, четко: где, когда, что видел, кто может подтвердить». Вильям так же четко доложил, в какой день и в какое время он видел у берегов Дувра французскую новейшую подлодку явно военного назначения. Никто подтверждать его донесения не будет, поставьте пост слежения и не будьте впредь разинями и лопухами. Иначе быть беде. Глянул строго на побагровевшего от его наглости пожилого полковника соответствующего ведомства, на его отвисшую челюсть, подмигнул ему выразительно и …растворился в пространстве.

И кому такое расскажешь, с кем поделишься? Полковнику хватило ума сделать вид, что всё у него под контролем, пост – поставил, заходы Хасановской флотилии подтвердились, по начальству отрапортовал о собственной интуитивной бдительности – схлопотал благодарность.

Хасан получил ноту – и не возражал. Воевать он не собирался, подумаешь, остров безо всяких ресурсов, но на всякий случай пальцы держал врастопырку и глаза – разутыми. Да и любили его ребята на халяву поживиться добычей ушлых контрабандистов, сколько сеток пооборвали рыбаки, застигнутые врасплох у Дувра, у своего "левого" люка! Понятное дело, жаловаться никому из них даже в голову не приходило – у самих рыло в водорослях.

А Вильям, как ни в чем не бывало, вернулся к своему экипажу. Эти парни ему полюбились, простые, доверчивые, как дети, работяги, живущие своим нелегким трудом. Ну, кто их еще прикроет в опасную минуту, этот губошлеп Эдгар? Ему самому еще нос утирать надо. Хорошо, хоть он это понимает, не задается, и налево больше ходить на своем суденышке не рискует. Ученый!

Разумеется, черного шкипера очень волновала проблема ядовитого цветения морской воды, из-за него вся жизнь опутилась на глубину, и рыбаки – вслед за нею. В свободное время он не все часы просиживал в кабаках, часто и подолгу ходил в одиночку на разведочной торпеде в соприкасающихся слоях, верхнем, насышенном микробами как густой бульон, и нижнем, относительно чистом. Почему в торпеде? – Даже его прекрасная прочная кожа от соприкосновения со жгучими отходами жизнедеятельности этих невидимых тварей страдала. Да, быстро могла восстанавливаться, снова лоснилась черным глянцем, но зачем зря подвергать организм таким испытаниям?

Невероятные испытания претерпевал и мировой океан. Нарушился какой-то баланс, при котором мелкий бес получил большую волю. А уж когда исчезли один за другим обитатели верхнего 100-метрового слоя водной стихии, бурые водоросли разгулялись во всю. И как определишь, кто ими питался в те стародавние времена, когда этот баланс существовал сам собой? Разве что скачок во времени сделать, но это им, разведчикам, позволялось в самых исключительных случаях.

Вильяму оставалось надеяться на то, что его пытливые походы, изучение "проплешин" – окон чистой воды – дадут пищу для размышлений ученым, которые по всей Земле ломали голову над этой проблемой. В этих проплешинах резвились какие-то миниатюрные рачки, совсем новые, невиданные ранее морские твари. Может быть, на них есть надежда в этом бою? Вильям приносил их в самые разные лаборатории – и к русским, и к французам, и, естественно, к своим, англичанам. Все уж привыли к этому добровольному помощнику, не спрашивали, чей он и почему ходит в рисковые походы на своей чудной торпеде. Принимали очередную порцию воды с микроорганизмами для исследований, заносили на карты район изъятия проб, расспрашивали, делились сомнениями и догадками.

Дальше всех продвинулись в поиске французы. У них не было проблем в опытах: Хасан хоть был и суров к политическим соперникам, ученым умел создавать условия для исследований. Так на французском побережье пролива была создана цепь резервуаров с водой разной степени загрязнения. В этих бассейнах множились, гибли, бились и давали причудливое потомство различные микроорганизмы. Уже был выделен переспективный и достаточно агрессивный вид, пожирающий бурные водоросли. Весь вопрос был лишь в том, кого они начнут пожирать …после того, как расправятся с бурой чумой. То есть опять же подступали к главной неразрешимой проблеме соблюдения баланса, того природного равновесия, созданного Творцом, которое так легко нарушить и так неимоверно сложно воссоздать.

С восхищением заговорил об этом с Вильямом как-то почти ненароком столкнувшийся с ним на побережье его собрат по черной обойме Валери. Вообще-то они редко пересекались, чтобы сверить позиции, вот и на этот раз: молнией сверкнул под черными кудрями телепатический диалог о могуществе и силе просчитанного воображения Созидателя – и разошлись. Они-то лишь наблюдатели, не изобретатели и не разрушители, просто глаза и уши.

ГЛАВА 16

Саксофон его очень выручал, Боб с ним прямо сросся. На какую бы службу он ни соблазнился, именно инструмент, небрежно закинутый за спину, умилял кадровиков и снимал всякую настороженность при собеседованиях. И неважно, шел он программистом, расчетчиком по логистике или утилизатором, – специализацию набирал очень быстро (способен, черт!) , а сакс помогал ему наладить отношения с людьми. Он у Боба мог и ласково урчать, и рвать пространство в клочья, и ритмично приговаривать, настраивая на деловой лад. Соратник!

Вот и в этой конторе утилизаторов взгляды людей теплели, на лицах появлялись улыбки, когда негр проходил по залу огромного офиса сквозь ряды к своему монитору.

«Ишь, какой музыкальный коллега появился, в нашем-то суровом деле как он вообще мог нарисоваться?» – промелькнуло и в голове Ричарда. Немудрено, что скоро они довольно близко сошлись, Бобу тоже нужен был доверительный партнер, а может, и советчик в новом деле.

В теории всё как бы понятно: новая компания должна была оценить невероятные запасы вооружений министерства обороны, провести классификацию, что годилось для репликации, что для модернизации, и какой может быть утилизация самого глухого отстоя. Информации – море, склады разбросаны по всему континенту, но сама страна, некогда могущественные США, раздроблена на штаты. Произошло это само собой, они давно уже существовали почти автономно, в каждом штате – своё законодательство, своя налоговая система и свои страшилки для наказания. Но центр управления в Вашингтоне всё же держал это лоскутное одеяло в некотором подчинении.

Но вот и номинально числившийся Президент растворился где-то в пространстве, не поставив никого в известность о своих намерениях, то ли с женой поссорился, то ли с любовницей в космическое путешествие слинял… Хватились через месяц – нету! И сказали себе – да и черт с ним, давно уже от него ничего не зависело.

На самом деле важными скрепами на континенте были крупные работодатели, они же несли и какие-то социальные функции: своих работников учили ремеслу, подлечивали, маленько развлекали. Те, кто существовал «по щелям», мелкие фирмочки и самозанятые одиночки, кормились, как могли, с них и налогов никто не спрашивал. Контакты с другими континентами тоже поддерживали глобальные компании. Они уже давно управляли потоками информации (а, значит, и впаривали всем живущим свою правду, свой взгляд на события), наводили порядок в бунтующих районах, привлекая частные охранные подразделения.

Но, черт побери, эта Ядерная Кнопка! Этот арсенал невероятных возможностей! Попугать им, конечно, лестно, но иногда ведь стоит призадуматься и о возможных последствиях, если нечаянно выпустить это "пугало" из рук. Все помнили, как Франция снесла с лица Земли Стамбул – Константинополь, какая заваруха после этого поднялась в Европе. А ведь могли ввязаться и все остальные члены этого… как его звали – НАТО. Даже удивительно, каким образом и кто включил тогда тормоза, можно сказать – чудом обошлось, не переросло в глобальную катастрофу.

Словом, бизнес-сообщество на очередном рауте у медиа-магната Эдварда Кропуса к проблеме подступило. Пока дамы резвились в бассейне с шампанским, мужчины, пожевывая коку, осторожно стали прощупывать друг друга. Оказалось, мысль об опасно-бесхозных арсеналах щекочет буквально всех.

– И то сказать, ведь на пороховой бочке сидим! – прошепелявил Бегин, глава пухнувшей, как на дрожжах, корпорации по производству запчастей для человека.

– А ты, терминаторский папаша, помалкивал бы, наплодил уродов, не прокормить, – язвительно парировал фармацевт Колтон, – я бы с наслаждением твоих клинтов на полигон для испытания новой ракеты выгнал.

– Господа, умерьте пыл, – нахмурился Кропус, – вы не о том спорите. Нам надо серьезного смотрящего подобрать, иначе все мы окажемся на этом полигоне с предсказуемым результатом.

Притихли. Как-то мягко, осторожно, замурлыкал, заговорил саксофон, разряжая обстановку, настраивая на раздумье. Оркестр подстроился, что-то сглаживал контрабас, что-то подчеркивали ударные… Боба с его оркестром неизменно приглашали на эти важные тайные посиделки, умел быть полезным, до самых мозгов достающим голосом своего сакса! Вот и на этот раз, не успели отзвучать последние аккорды, как Эдвард, развернувшись в кресле от сцены – к коллегам, решительно проговорил:

– Ревизия. Основательная ревизия и поэтапная утилизация. Безо всякого оповещения населения.

Тут он хмуро оглядел присутствующих, подчеркнуто сухо повторил:

– Никакой болтовни, уничтожать слухи будем на корню самым жестким образом, будем посылать на общественные работы всех возникающих правдолюбов – чистить побережье. Последовательность наших действий такая: подключаем лаборатории Канадского института взрывоопасных технологий, набираем аналитиков и даем им всю информацию Министерства обороны по арсеналам. Кто там у нас сейчас числится главным?

Едва смогли вспомнить. Государственные институты захирели до последней степени. Хорошо хоть архивы еще не отправили в макулатуру! Кто-то даже намекнул, что при череде постоянно сменяющихся на этом посту министров есть там какой-то очень крутой несменяемый управляющий: он и коды, и пароли сочиняет, и при исполнителях неусыпно бдит. Надо его пощупать, может, именно он и сгодится на роль смотрящего. Все покивали: если нельзя препятствие обойти, надо его взять на службу, главное – дать хорошую цену.

Мягко засветились оранжевым светом столы, прорезались строки с названием кушаний, готовых к подаче. Повыбирали, каждый ткнул пальцем в огонек с приглянувшимся блюдом. Чуть ли не моментально вкатилась с набором тарелок тележка Алиса, музыкально мурлыча, безошибочно расставляла перед каждым гостем тарелку с заказанным яством, поправляла салфетки, ласково приговаривая: "Приятного аппетита, будьте любезны – локоток, спасибо, кушайте на здоровье!"

И, завершив раздачу, не мешкая, выкатилась прочь.

Тут же вошел бармен Осип, стройный красивый мулат, с бокалами и бутылками. Почему-то эту старинную процедуру разливания алкоголя гости любили с живым человеком, с его вкусом, обонянием, со всеми ужимками и почтительными поклонами. Он гостей уважал – и одновременно считал себя, тонкого знатока и ценителя вин, несравненно выше этих… толстопузых и худощавых, полностью зависимых в застолье от него!

Трапеза шла своим чередом, проговаривались пустяшные и очень серьезные дела, одно от другого могли отличить лишь те, кому положено. Сугубо важный обед!

А между тем дам вынимали из бассейна, споласкивали чистой водой (здесь могли себе это позволить!) промокали, раскладывали по лежанкам – отдохнуть, подготовиться к выходу господ. С феминизмом давно было покончено, как только рынок рабочих рук сжался, благодаря роботизации, в резерв первым делом вывели женщин. Они не слишком и возражали, в моду входило рукоделие – совсем новое занятие индивидуального неповторимого творчества! Лепили, рисовали, вышивали, творили коллажи из природного материала – реализация талантов не знала границ. А если еще и выставляться, ходить по вернисажам, писать отзывы и спорить, – о какой службе или работе вообще можно говорить! К тому же есть ведь еще такая заманчивая вещь, как самореализация, вон они, прижмурились по кушеткам, одна другой слаще… Предвкушают.

Но господа отчего-то не торопятся, какая-то очень важная точка в разговоре не поставлена. Металлургический король Джордж Мордок, угрюмо глянув на Кропуса, уточнил:

– Значит, ты хочешь, чтобы огромная, колоссальная работа по ревизии складов с вооружением по всем штатам прошла совсем незамеченной в обществе? Чтобы никто не вякнул, когда начнется вывоз отбракованного на репликацию? Голуба, так надо общественность отвлечь чем-то очень ярким, завлекательным! Иначе шума не избежать, твои нахмуренные брови не очень-то и напугают бузотеров.

– Я даже знаю, чем именно, – хохотнул его брат и совладелец империи, толкнув Джорджа под бок, – на носу сакральное число – 2121-й год! Надо какого-нибудь пророка на этот счет мобилизовать. Я представляю, что могут насочинять, напридумывать на такую лебединую шеренгу цифири всякие фантасты и любители древности!

– А что, очень хорошая мысль, – усмехнулся Эдвард, – такие даты не должны пропадать втуне, беру в работу! В регионах тоже резервы изыщем, в каждом штате есть свои слабые места, если муравейник разворошить, публика про эти склады даже не вспомнит.

– Это все семечки, дымовую завесу выставить для придурков всех мастей вообще не проблема, – скривился Бегин. – Надо предусмотреть создание базы данных по высвобождающимся ресурсам, вот что важно. Там же горы ценных металлов, всякого добра! Репликаторы еще неизвестно чего насочиняют на молекулярном уровне, а настоящим никелем и платиной пренебрегать не стоит. Если что – я первый в очереди.

– Если успеешь вложиться активами в эту ревизию, – язвительно опять подколол его Колтон. – Там у них на этих складах как начнет спонтанно рваться и взлетать, сразу к тебе очередь из пациентов-заказчиков выстроится. Может быть, ты втайне на это рассчитываешь, признайся!

– Вот этого не надо, – посерьезнел Джордж, – натуралов и без того сильно ряды поредели, рожать почти перестали… Слушайте, да в этой проблеме просто змеиный клубок проблем! Давайте все же постепенно, найдем этого, который с башкой… возле министра, а потом и будем решать шаг за шагом.

Вот это были умные слова. Все немного расслабились. Большие люди давно привыкли к тому, что возле номинального владельца любого предприятия должен быть реальный разводящий, кто-то умеющий мобильно принимать решения и управлять процессом. Теперь можно было и к дамам, заждались, небось, не потеряли бы кураж.

Боб на какие-то пять минут остановился возле Кропуса, безмолвно обменялись репликами:

"Ты не мог бы приглядеть за этой ревизией?"

"Понял. Пригляжу. Хорошо бы на главное хранилище вход найти".

"Будет тебе доступ. Через денек".

"Тогда я пока пошел по всем этажам – разведать. Не теряй!"

Именно по этой причине он и появился в офисе утилизаторов, близко сошелся с Ричардом. И уже на следующий день в парной капсуле они подлетали к самому архаичному складу в Техасе. Полюбопытствовать.

К их огромному удивлению, заборы и охрана были в полном порядке, предупредительные сигналы прозвучали, когда разведчики были еще на подлете. Тут же выдвинулись хорошо экипированные парни, развернули явно посторонних и пригрозили: "Мы вас зафиксировали, чтобы больше ваши рожи тут не светились". Если на всех военных арсеналах был такой порядок, как на этом, с прадедушкиными танками, то бизнесмены зря встревожились, военная система сохраняла жизнеспособность.

Такой же облом произошел и у разведчиков в высших сферах. Шустрые репортеры Кропуса быстро отыскали и министра обороны, и даже Президента, оба вполне себе моложавые подвижные старички. Не ломаясь, назначили время встречи, были обаятельны и в меру серьезны, никаких Ядерных Кнопок никаким представителям общественности демонстрировать не собирались. Неулыбчивый служака за спиной министра (видимо, тот самый Умник) хмуро осведомился: "А с чего вдруг у бизнесменов такое любопытство разыгралось? Востребованная вами информация только конгрессом и сенатом обсуждается". И крыть было нечем.