Однажды в Птопае. Книга 1

В дверь помещения влетел перекошенный от беспокойства лейтенант Хо. Ворвавшись, он растолкал людей и с разбегу упал перед кушеткой на колени. Исия Сату удивлённо воззрился на черноволосого молодого человека, увидел его безмолвно умоляющий взгляд и кивнул.

–– Ладно, но ты мне будешь должен, – быстро сказал эльфийский врачеватель, не глядя на Артура. Тот с благодарным вздохом распрямился.

–– Все вон, – громко приказал Исия Сату.

Артур сорвался с места и стал подталкивать людей к выходу, совсем как сторожевой пёс отару овец.

С Тайбая сняли перевязь с ножнами и мечом, расстегнули мундир и рубашку. Через всю безволосую грудь полковника страшными глубокими росчерками шли четыре рубца параллельно друг другу. Исия Сату через голову Шитао протянул руку и положил узкую ладонь поверх шрамов на область сердце полковника. Между ладонью эльфа и телом человека возникло зеленоватое свечение.

Артур закрыл за людьми дверь и прижался к ней спиной. Мысленно взмолился о благополучном исходе дела. Не хотелось быть причиной смерти человека, ещё совсем не старого и полного сил.

Тайбай на кушетке захрипел. Грудь его сделала несколько судорожных вдохов. Лицо стремительно посветлело. Ещё через минуту он открыл глаза и встретился взглядом со своим сыном. Шитао, который тоже, казалось не дышал, глубоко выдохнул и прижался лбом к отцовскому плечу.

Тайбай ладонью нашёл его затылок и провёл по жёстким волосам.

–– Я сожалею, – прокряхтел он. – Не надо было приводить тебя в отряд, сын. Прости…

–– Всё хорошо, отец… я справлюсь…, – глухим и низким голосом ответил Шитао.

В это же время, Элишия, не ведая, что у Тайбая чуть не остановилось сердце, шла к хранилищу со шкурой дракона. Ювелирный предмет был куплен, ювелиры отпущены. Для довершения задуманного, осталось поместить в него магический сердечник, ничтожно малый, но при этом достаточно сильный. Ничего лучше, чем отпилить, что-нибудь, или отрезать от «дракона» королева не придумала! Для этих целей она собственноручно тащила, нож для резки бумаги, обычные портновские ножницы и пилу с мелкими зубчиками. Ножовку принесли из мастерских ещё вчера вечером. Её Величество собиралась проделать операцию собственными силами, поскольку не могла запустить в хранилище посторонних.

Вступив в зал, где навсегда застрял дракон, королева, первым делом упрекнула свой царственный магический предмет.

–– Плохо работаешь!

Закария в свою очередь мог бы возразить, что это Элишии надо точнее передавать свои желания, но он, как обычно, промолчал.

Шкура Закарии представляла из себя толстую кожу с вросшими в неё чешуями разного размера и шипами различной длины. Элишия нашла у стены край и попыталась отрезать маленький кусочек – сначала ножом, потом ножницами. Нож сломался сразу, ножницы оказались либо тупы, либо просто неспособны справится с подобным материалом. Осталась ножовка, которая цепляла кожу зубьями и вязла в ней как в смоле.

От непривычных упражнений королева вспотела и пошла красными пятнами. Ясно было, что кожу ножовкой не разрежешь! Ножовкой вообще не режут, ею пилят, что-нибудь твёрдое. Кости, например. А что есть у Закарии из костей? Только зубы, гребни и когти на лапах.

Элишия обошла все вышеперечисленные объекты. Долго постояла перед отрубленной головой Закарии и его разверстой пасти, с интересом рассматривая бесчисленное количество кошмарных зубов. Потом некоторое время примеривалась к гребню, который возвышался на хребте, как жуткий заборчик и наконец, рассмотрела все лапы Закарии по очереди.

Одна из передних лап не помещалась на полу и высохшим лоскутом взбиралась по стене зала. Когти на этой лапе нависали над полом на высоте двух с половиной метров наподобие великанских веерных граблей.

Передние лапы дракона очень сильно похдили на человеческие руки и там тоже по пять пальцев…

Элишия, с пилой в руке, задрав голову, с сожалением стояла под нависшими над ней когтями. На самом конце указательного когтя Закарии, словно ограничитель глубины плотно сидело кольцо.

На протяжении двадцати лет Элишия безуспешно пыталась снять это заманчивое колечко. Сейчас она думала, что оно впитало в себя так много магических потоков, что не нуждается в волшебной начинке. И оно на удивление гармонично подходило её ненаглядному Шитао. И если бы Элишия смогла его таки добыть, то и не подумала бы оставить его себе! И даже наоборот, она невыносимо страстно хотела подарить это кольцо предмету своей сердечной боли. Оно было то самое, одно единственное, уникальное…

На её глазах колечко легко соскользнула с когтя, и упало прямо к её ногам… Закария одобрил выбор следующего хозяина драгоценной безделушки.

глава 15

Преступление и наказание

Весть о том, что Элишия затребовала определённую хронику, очень быстро разнеслась в литературных кругах. Государственные архивы и библиотеки гудели, как растревоженные муравейники. В них прекратили принимать и обслуживать частных и юридических лиц и бросили персонал на поиски нужной книги. Вторые сутки работали день и ночь.

В частных архивах работы велись силами только самих хозяев архивов и только днём. Каждый уважающий себя историк-информатор знал, какие книги находились в его хранилищах. Так чего париться и искать не существующую хронику! Но видимость поисков всё-таки создавалась – для возможных шпионов Элишии, если она вдруг надумает проконтролировать, как выполняется её распоряжение!

В архиве Кэрроу даже такие – дневные поиски не велись. А зачем?! Уильям точно знал в какой галерее, на каком стеллаже и на какой полке стоит хроника, написанная со слов Чжуна… Отдавать книгу Элишии он не собирался. Почему? Из чувства профессионализма. Хроника, состряпанная из бреда умирающего человека, не обладала фактором достоверности. Профессионал Уильям Кэрроу не мог заведомо ввести в заблуждение королеву, как и любого другого человека, и поставить в неприятное положение людей, имена которых упоминались в повествовании. По хорошему – место хроники Чжун Ки было в чаше для сжигания бумаги.

Ночью в центральное здание усадьбы Кэрроу проник вор.

Усадьба особо не охранялась. Был сторож, который иногда, когда ему хотелось немножко поработать, делал обход территории и парка, и Кэрроу прекрасно знал о его редких приступах рабочего рвения, но не сильно переживал по этому поводу. Всё самое ценное, по мнению Уильяма, находилось в подвале, а там сидел Круф!!

Вор, был хорошо осведомлён об отсутствии профессиональной охраны и чуть хуже, но всё-таки имел представление о расположение жилых комнат и прочих помещений внутри дома. Чего он не знал, так это о существование специфической охраны архива.

Вора звали Роберто Пиано, и был он тот самый проклятый романист, который когда то решил сочинить историйку на основе бредовых слов умирающего Ли Чжун Ки. То есть Роберто точно знал, что хроника, которую он сам же и накатал – существует и соответственно знал, в чьём архиве она находится. И ещё он был очень обижен на королевского историка-информатора, который посмел отобрать у него им же написанную книгу!!

До сей поры Роберто Пиано помалкивал в тряпочку. Не хотел связываться с великим Кэрроу. Тот мог нажать на всякие там рычаги и бедного безродного романиста с медным циклопом на шее закатают в бетон. Так ему думалось. Но нынче, когда сама Элишия захотела прочитать его творение. Пиано решил вернуть себе то, что по праву ему принадлежало! И преподнести королеве за небольшое вознаграждение. А вместе с этой хроникой можно будет предложить её Величеству ещё пару симпатичных романов. А там, глядишь, звезда Пиано ярко засверкает на литературном небосводе.

Усадьба Кэрроу спала. Спали повара и поварята, горничные, конюшие, лакеи, домоправитель, садовники, Констанция и Ульям в господской спальне на третьем этаже… Круф не спал!

Запах чужака он учуял, когда ещё тот находился за дверью… и страшно обрадовался! Артура не было дома почти две недели, поэтому пёсик скучал и был совсем не прочь немножко развлечь себя игрой под названием «Угадай, кто за твоей спиной!»

Некоторое время в замке скрежетала отмычка, потом толстая дверь приоткрылась, и в щель впорхнул крохотный светоч, дающий весьма скудное освещение. За ним пролез и Роберто.

Тут Роберто немного растерялся – никак не ожидал увидеть бесконечный тонущий во мраке коридор с невиданным количеством стеллажей. (А коридор ещё и заворачивал четыре раза под прямым углом.) Любой другой на его месте, оглядевшись, немедленно бы понял, насколько нереально найти нужную книгу в этом океане хроник и тихонько удалился…, но Роберто был очень самоуверен. Впереди была целая ночь. К тому же он был осведомлён о существовании рабочей комнаты и секретного архива и самонадеянно думал, что его хроника находится именно там.

Писатель прикрыл за собой створку и уже уверенно, громко пошёл по коридору между стеллажами.

Круф случайно клацнул зубами.

Роберто уловил этот странный и непонятный звук и остановился. Он переждал немного, надеясь, что звук повторится и можно будет определить его причину. Круфи сидел в темноте и смотрел на свою добычу одним чёрным круглым глазом. Глаза собаки были по сторонам морды, как у рыбы и он мог видеть цель, только поворачивая к ней голову боком.

После покупки щенка, Уильям отдал стеллажи на переделку, которая заключалась в приподнимании стеллажей повыше над полом. Делалось это для того, чтобы во первых: Круфф не таскал книги с нижних полок, а во вторых: смог пролезать под стеллажами.

Не услышав ничего подозрительного, Роберто отправился дальше. Круф, ныряя под стеллажи, – за ним. Естественно он не мог делать это бесшумно. Когти на лапах постукивали и царапали, и от усилий, а может радостного предвкушения, пёс чрезмерно бурно дышал. Роберто почему то весьма легкомысленно отнёсся к этим звукам.

«Крысы», – почти без тревоги подумал он.

Светоч, который летел над Роберто чуть впереди, был куплен очень дёшево, поскольку Пиано был бедным человеком. Уже в архиве романист стал подозревать, что светляк доживал последние часы, поскольку тот весьма скудно рассеивал темноту до состояния полумрака, время от времени разрождаясь короткими яркими вспышками.

Романисту вдруг показалось, что из-под стеллажа впереди (Круф обогнал), на него без всякого выражения и эмоций смотрит блестящая круглая пуговица. Если это и был крысиный глаз, то крыса получалась несоразмерно большая…

–– Вспыхни, – осевшим голосом, – приказал Пиано. Светоч коротко вспыхнул. Круглый глаз не моргнул (Круф не умел моргать) и в нем отразились и вспышка света, и сам Роберто с волосами вставшими дыбом.

Вспыхнув, светляк понял, что перенапрягся и почти полностью угас. Архив погрузился в темноту.

–– Бесполезная хрень, – нервно пробормотал романист. Он ощутил, как поток воздуха, созданный достаточно крупным существом, пронёсся мимо его ног. (Круф примеривался откуда откусить в первую очередь.)

–– Вспыхни,– опять приказал Роберто. Он уже ругал себя, за то, что пожалел деньжат на светоч чуть более дорогой. Сейчас бы спокойно рылся в книгах.

Во время второй короткой вспышки писатель увидел между стеллажами стремянку и когда светоч опять погас, руками нащупал её в темноте и полез наверх.

Круф подпрыгнул и вцепился чужаку зубами в мягкий башмак на правой ноге.

–– Вспыхни!! – Заорал Пиано. И увидел здоровенную дыру с рваными краями на носке обуви, через которую выглядывали голые пальцы ноги. Сам башмачный покуситель успел слинять опять под стеллаж.

–– О, древние эльфы!! – Заныл и застонал Роберто. Кстати обращался он точно по адресу. Потому что именно древние эльфы и создали магические техники по сотворению существ наподобие Круфа.

Опять наступила темнота. Роберто уселся на верху стремянки, высоко поджал ноги и руками до боли ухватился за подлокотники. Наступила тишина. Только вентиляция гудела монотонно и едва слышно. Писатель решил больше не приказывать светочу вспыхивать, а дождаться, когда глаза привыкнут к его тусклому освещению и попытаться разглядеть существо, которое его преследовало.

Ещё до того, как он начал, что-либо видеть в полумраке, стремянка стала тихонько вибрировать и дрожать – Круф грыз деревянную ножку. Процесс сопровождался характерным хрустом и треском.

–– О, древние эльфы!!! – Опять воззвал Роберто. Он увидел свою «крысу»! И от вида её пришёл в дикий ужас.

Даже отцу и сыну Кэрроу привыкшим к внешности Круфа, пёс иногда казался чрезмерно устрашающим, Что же говорить про человека, который увидел его впервые!

–– Помогите!! – Заорал Роберто, что есть мочи. Попытка была совершенно напрасной, архив был звуконепроницаем. Однако Пиано не терял надежды. – Помогите!! Пом…

Круф дерганул ножку, та подломилась, стремянка начала крениться и с грохотом упала в проход.

–– Вспыхни! Вспыхни! Вспыхни! – В панике завопил бедный романист. Светоч заполошно замигал. Круфу череда ярких всполохов с последующим коротким погружением в темноту, уже порядком надоела.

Обычно, волшебные огоньки привязаны к росту человека и висят всегда на одном и том же расстоянии от головы. Неважно, взбирается человек на лошадь, или опускается на корточки, светоч будет находиться, допустим, в полуметре над головой. Когда Роберто Пиано упал, то и светоч опустился к полу на расстояние, изначально заказанное своим хозяином… и в пределах досягаемости Круфа… Пёс подпрыгнул, звонко клацнул зубами и заглотнул магический шарик. Наступила абсолютная, совершенная, непроглядная темнота…

Пиано вдруг проникся надеждой, что жуткое существо от магической закуски прямо сейчас и загнётся…, но Круф и сам был животным, созданным на основе магии, и слабый тусклый огонёк ему никак не мог повредить. Без последствий, впрочем, тоже не обошлось.

Круфи начал светится… Изнутри… Хорошо просматривались внутренние органы, особенно желудок и кишечник, его маленькое, часто бьющееся сердце и части скелета – в основном рёбра и позвоночник… Ещё свет пробивался из пасти, хорошо выделяя дугообразную акулью линию челюстей и акульи же зубы. Свет ясно очерчивал жабры и орбиту плоских глазных яблок.

Увидев, как подкрадывается к нему подобная жуть, с головой свёрнутой набок и одним светящимся оком, пристально и холодно смотрящим на него, Роберто длинно взвизгнул.

Круф, который в темноте видел не хуже чем при свете, кинулся писателю на руку и в два укуса отхватил ему полкисти – до большого пальца. Сделал несколько мощных глотательных движений головой и горлом.

Вопящий без остановки романист, выпученными глазами смотрел, как четыре его пальца и часть ладони, продвигаются по светящемуся пищеводу собаки в её желудок.

На верху Констанция Кэрроу проснулась в супружеской опочивальни со смутным ощущением того, что прямо сейчас что-то происходит. Сдержанно зевая и потирая веки, она пошарила руками по половине мужа и обнаружила супруга там, где он и должен быть, то бишь, под одеялом. Констанция повернулась на другой бок – спиной к Уильяму и увидела на столике со своей стороны кровати мерцающую красную искру. Это была вторая половина той самой магической хрени, коей она вызывала супруга из архива. Помимо звукового сигнала, у Гедриха ещё была функция определения присутствия человека в архиве. Так Констация по крайне мере знала, засел её муженёк там или где-то в другом месте.

При пустом архиве финтифлюшка светила голубым.

Констанция села. Ещё раз пошарила по спящему телу благоверного. Это был точно он, ошибиться она не могла! Тогда кто в архиве? Неужели Артур!? Пришёл ночью тайком от семьи?!

–– Уильям!

–– М-м-м-м…

Мычать Уильям мог достаточно долго, и Констанция начала трясти супруга за плечо.

–– Уильям!!

–– А… что…

–– Артур в архиве!

–– Что?

–– Смотри, Гедрих светит красным… в архиве кто-то есть!

–– Упрямый мальчишка, – заворчал Уильям, вспомнив, как рвался Артур провести изыскания в семейной библиотеке. Он сполз с кровати, нащупал кимоно и стал одевать на пижаму.

–– Я с тобой! – Вскинулась Констанция в страхе за своего мальчика, перед лицом разгневанного супруга. (Зря она разбудила мужа, надо было одной смотаться в архив по быстрому!)

–– Без тебя разберёмся, – недовольно пробурчал историк-информатор.

–– Нет, нет… я тоже пойду! – женщина, как говорится, закусила удила. Уильям не стал больше сопротивляться. Иногда его жёнушку было невозможно переспорить.

С большим светочем над их головами они спустились вниз к двери архива… В отверстие замка торчала отмычка.

–– Это… не… Артур…, – догадался встревоженный Кэрроу. (Зачем Артуру пользоваться отмычкой если он обладал ключом и дубликатом к ключу, на случай потери ключа!)

Уильям осторожно толкнул дверь внутрь… В проёме, отбрасывая зловещую тень, сидел довольный Круф с человеческой рукой в зубах, которую он откусил почти по локоть.

–– А-ах! – Пролепетала побледневшая Констанция, и грациозно повалилась на руки супруга.

–– Фу! Круф! Брось немедленно! – Неуверенно приказал Уильям Кэрроу.

Круф завибрировал нижней частью тела, что сопоставлялось с вилянием собачьего хвоста, которого у него не было, положил добычу на пол и застучал когтями в темноту архива. Уже оттуда потявкал – мол, иди сюда, хозяин, я тебе ещё что-то покажу!

Уильям тоже положил на пол жену, и пошёл за Круфом. Светоч поплыл за ним. Дверь за своей спиной Кэрроу предусмотрительно закрыл, чтобы пёс окольными путями не вернулся без него к супруге и не придумал «изменить» тело женщины на свой вкус.

В архиве совсем не было крови. Создавая собаку, эльфы помнили, что ей придётся охранять бесценные книги и придали Круфу способность магически закрывать сосуды во время укуса. Благодаря этому, Роберто Пиано ещё был жив. Он лежал в тридцати метрах от выхода из галереи (настолько он успел проникнуть в архив, пока Круф не начал работу), без обеих рук и одной ноги. Нога, откушенная по щиколотку, лежала неподалёку. Круф к ней игриво подбежал, схватил зубами и начал трепать из стороны в сторону.

Уильям благоразумно предпочёл не отвлекать животное от игры.

–– Помогите…, – прошептал романист, протягивая к Кэрроу правую покалеченную руку с одним большим пальцем на лохмотьях ладони. Уцелевшая его нога была одета в половину ботинка. Странно было видеть верхнюю шнуровку, часть подошвы с каблуком… и дальше голую половинку стопы с пальцами.

Уильям Кэрроу его узнал…, а узнавши, первым делом захотел оставить проклятого романиста в архиве ещё на сутки и позволить Круфу доделать начатую работу… Но не такой он был человек. Он обошёл Роберто, за плечи развернул его головой к выходу, просунул руки снизу ему под подмышки и с кряхтеньем поволок его в сторону дверей.

Круфи некоторое время задумчиво приглядывался к ускользающей добыче одним глазом. В зубах он держал откусанную ногу, Уильям ясно видел, как в голове собаки зреет недовольство. Наконец пёс сообразил, что прямо сейчас у него отбирают добычу. Он догнал ещё целую ногу Роберто и попытался схватить её зубами, не выпуская из пасти первую конечность.

Роберто взвизгнул и стал отпихивать собаку пяткой.

–– Фу! Фу! Круф, пошёл вон, – приказал ему красный от усилий Уильям.

Пёс, не слушая, бросил уже не интересную игрушку и с налёту насадил свою пасть на пальцевую часть стопы. Раздался ясно слышимый хруст.

Два человека заорали одновременно. Роберто просто заорал, Уильям заорал. – Круф, нельзя!!!

… Ругать собаку не было никакого смысла. Собственно говоря, именно для этого её и делали…

* * *

Лейтенанта Хо разбудил стук в дверь. Он резко сел на кровати. В полголоса приказал. – Свети…

Над его головой приглушённо засиял маленький светоч. Шитао посмотрел на часы, на стене. Стрелки часов показывали шесть тридцать утра. Через полчаса будет общий подъём рядовой части состава из тех, что не стояли на караулах и не дежурили по комендатуре.

Из чуть приоткрытой створки окна, тянуло влажной свежестью, а летний рассвет был сер от непогоды. Видимо недавно шёл дождь.

Двери в офицерских комнатах не имели ни внешних замков, ни внутренних щеколд. Стучащийся мог бы свободно открыть дверь и заглянуть внутрь, но он вежливо ждал, когда хозяин комнаты, голосом позволит ему это.

–– Войдите,– позвал Шитао.

Дверь приоткрылась и в комнату вошёл младший лейтенант Майлу Асузуну Шини. Предки Майлу происходили с карибских островов. От них ему достались красивый миндалевидный разрез глаз и высокие скулы.

–– Доброе утро, лейтенант Хо, – вежливо и не по форме поздоровался Майлу.

Шитао, спустил ноги на пол и поблагодарил. – Спасибо, что разбудили, младший лейтенант Шини.

–– Как здоровье вашего отца?

–– Спасибо, он в порядке.

–– Мы все переживаем…

–– Что вы хотели?

–– Вам пакет, то есть два… пакета. Ночью прислали из королевской канцелярии.

В голосе Майлу наблюдались шибко почтительные и даже подобострастные нотки. Сразу два пакета из королевской канцелярии! Это заслуживало уважения! По дороге сюда он не удержался и посмотрел от кого прислали. На пакетах стояли печати её Величества и его Высочества!

–– Давайте, – Шитао протянул руку. Майлу сделал два шага и чуть ли не с поклоном вложил ему в руку пакеты из коричневой бумаги. Один был плоским, другой объёмным.

Вручив письма, Майлу остался стоять на месте. Видимо ждал, что лейтенант Хо вскроет послания в его присутствии и даже возможно поделится новостями.

Шитао снизу послал ему взгляд с намёком – удалиться, наконец! Младший лейтенант понял, кашлянул, кивнул головой и вышел вон. На физиономии его было выражение досады за неловкость момента. Да и вообще! Не слишком ли высокомерен этот сын Тайбая! Он даже не законный! Бастард… ублюдок… Красивый ублюдок. Тьфу!

Младший Хо крутил пакеты в руках, и пытался представить какая информация в них содержится. Ну, Элишия – это понятно, выражает в письменной форме своё желание видеть его в своей королевской кровати. А вот чего хочет Хенрик? Какой пакет вскрыть первым?

Первым он вскрыл пакет Элишии. В руку ему выпала небольшая квадратная коробочка с бархатной обтяжкой. Шитао уже догадался, что там подарочек. И даже догадался какой. В такую коробочку ничего кроме кольца не поместится. Он криво усмехнулся. Элишия продолжала наступление!

Кроме коробочки в конверте было письмо. Молодой человек его достал и начал читать.

Её Величество писала, что как ей не горько, она уважает желание лейтенанта и готова смириться с собственным поражением, но надеется, что их отношения (дружеские) не испортятся и в лице лейтенанта Хо она получит уж если не любовника, то отличного и преданного солдата. И в знак признания своей капитуляции и их дальнейших (только дружеских) отношений, а также в качестве небольшой компенсации за причинённые неприятности, она преподносит ему небольшой, скромный подарок и просит носить его без обиды на неё.

По настоящему удивлённый и обрадованный лейтенант, некоторое время пытался осознать, что всё наконец закончено! Элишия сдалась и больше не претендует на него! Надо будет сразу рассказать отцу!

Он знал, что не будет носить кольцо, а то, что там кольцо, Шитао не сомневался, но всё равно открыл коробку – полюбопытствовать…

Ему не нравились украшения, и он никогда ничего такого не одевал, но это кольцо его удивило… У королевы оказался оригинальный и изысканный вкус. Самым потрясающим образом она смогла выбрать то, что привлекло его внимание. Широкое золотое кольцо с крупным, плоским камнем цвета индиго, грубо вдавленным в золото. Камень был неправильной прямоугольной формы и не гранёный, а просто отшлифованный. Он был, как валун, упавший в лаву и создавший волны от своего падения. Уложен камень был вдоль ободка кольца, а не поперёк. В его прозрачной глубине, непонятным образом, было заточено извилистое тело золотого дракона. Визуально казалось, что дракон плывёт под толщей чистейшей ярко-синей воды.

Шитао был очарован. Странным образом он ощутил гармонию этого кольца и своей души, будто кольцо было предназначено только ему… Он покрутил подарочек, внимательно рассматривая, и чисто рефлекторно одел его на указательный палец правой руки. И опять удивился, кольцо село так, как будто было там всегда!

«Ладно, поношу немного…» – с приятным легкомыслием подумал он.

Во втором пакете – от принца Хенрика, был краткий официальный приказ, немедленно по прочтении оного, приступить к обязанностям телохранителя его Высочества, вместо Тецуя Рюйодзаки, обязанности которого исполнял лейтенант Хо!

глава 16

Две прогулки

Утро. Обитатели «Касперо» спали.

Жизнь уличных акробатов может и была полна лишений, но обладала одним, безумно драгоценным преимуществом – свободой. Презрение вышестоящих каст, как не удивительно, лишь увеличивало радиус этой свободы. Почти всегда Санчесы выходили сухими из всяких разных ночных приключений, лишь только потому, что власть имущие не хотели связываться (брезговали они) с «грязными» обладателями оловянных циклопов.