Третий Шанс

– А ну марш отца встречать…

Старушка обернулась. У неё были Колины глаза. И Анькина улыбка. Они встретились взглядами.

– Папа, – прошептала она, как будто не веря тому, что сказала.

– Василиса? – у него перехватило дыхание. – Д-д-д… – он боялся произнести это слово. – Д-дочка?

Она улыбнулась.

– Ты звал меня Васькой. Ну, или юной принцессой, когда хорошо себя вела.

И он тоже улыбнулся.

– Я? Юной принцессой? Ты меня ни с кем не путаешь? Я же… в общем…

– После того, как к нам тогда пришёл тот мужчина… Ты стал другим. Тот мужчина, он был прав. Ты вернулся.

Он сделал шаг к ней навстречу, она тоже сделала шаг, а потом он рванулся, подхватил дочку на руки и прижал к себе. И закружился, будто в танце.

Конечно, они не знали, что аналитики «Дельты» уже успели изучить всю жизнь Василисы Николаевны Войтенко, в девичестве Афанасьевой, проследить все её контакты до определённого уровня и контакты этих контактов. Они не могли слышать команду: «Винтер, задержи её до прибытия Сканера, это четыре минуты». Василиса не заметила, как отключились все её средства связи.

А они и не хотели ничего знать и слышать. Коля не выпускал дочку из рук, а она прижалась к его плечу, обвив руками его шею. И оба, растворившись друг в друге, улыбались, тихо плакали и медленно кружились.

Он не помнил дороги обратно. Не слышал голосов, лишь машинально выполнял команды, не чувствовал перегрузок и на время забыл и об этом мире, и о прошлом. Думал лишь о том, что связывает тот и этот миры. Мелькнула мысль, что в этот раз так и не успел подойти к могиле Маши. Он то плакал, то глупо улыбался, и никто его ни о чём не спрашивал и ничего не говорил, кроме как что делать и куда двигаться.

Очнулся он только тогда, когда буквально вывалился из «Грифона» на руки Милены у порога дачи дедушки Кеши. Как тюфяк. Она обняла его, прижала к себе и прошептала: «Я всё знаю».

Как во сне, они поднялись в Колину комнату на втором этаже. Скрип половицы вернул Колю к реальности. Был ещё только полдень.

– Покуришь со мной на террасе? – спросила Милена, когда они закрыли за собой дверь.

– Ты куришь? – Коля искренне удивился.

– Нет, – просто ответила Милена. – Научишь?

– Ну хоть чему-то… – неопределённо бросил он и отправился на балкон.

Девушка появилась рядом с ним через секунду. Она буквально воткнула ему в рот сигарету. Другую она вертела в пальцах, рассматривала, будто в первый раз видела.

– Знаешь, – проговорила она тихо, – я всё ждала, что ты сам этот разговор заведёшь… – Она мягко улыбнулась. – Просто… Мне кажется, я догадываюсь, что у тебя в голове. Только не шути, что, мол, в мозгах успела покопаться, хорошо? Не сейчас. Я правда… правда с тобой узнала и испытала много нового. И до того, как ты появился в моей жизни, я даже не представляла, что такое бывает…

– Что же нового? – Коля сказал это как будто отстранённо, как будто не поверил. Ну а, правда, как в такое можно поверить?

Он раскурил сигарету и протянул зажжённую зажигалку Милене.

– Про секс потом, если интересно будет, – глаза девушки озорно блеснули, – а чувства…

В этот момент язычок пламени коснулся сигареты Милены, она вдохнула и закашлялась. И неожиданно для себя Коля швырнул обе почти нераскуренные сигареты в пепельницу, схватил Милену на руки и шагнул обратно в комнату, на ходу давая команды затемнить окна и установить максимальную шумоизоляцию.

Вечерняя тренировка отрезвила и вернула к жизни. Полковник не делал скидок ни на эмоциональное состояние курсанта, ни на физическое, и уже после разминки Коля почувствовал себя «как обычно».

А к ужину прилетел дедушка Кеша в компании Кельта.

Офицер сразу отвёл в сторону Колю и Милену.

– Встреча на кладбище сегодня, как мы понимаем, была случайной. Коля, – Кельт впервые обратился к курсанту по имени, – мы искренне рады за тебя, но пока контакты с родственниками исключены. До завершения оформления документов тебе придётся быть здесь, на даче. Это на пару недель. С Василисой Сканер поговорил, она пока никому ничего не скажет, – Кельт сделал паузу и вдруг ухмыльнулся, переведя взгляд на всё ещё млеющую Милену и кивнув в Колину сторону. – А вот умеет человек девушек впечатлять!

* * *

Допрос Ли Сы Свидригайлова продолжался почти всю ночь. По сути, конечно, это была беседа людей, которые доверяли друг другу и вместе пытались воссоздать картину вчерашней встречи. Но формально это был всё-таки допрос.

Красавица Машенька два вечера подряд ходила на свидания с обезумевшим от счастья Ли Сы, а вчера утром вдруг укатила на собеседование в Индию. Как она покинула страну осталось неизвестным. К вечеру красавица всё-таки обнаружилась в Мумбаи, сама связалась со своим новым женихом, а через пять минут опять благополучно исчезла. Другими словами, так и не выяснилось, какая разведка её завербовала. Не индийская же. Хотя не исключался и этот вариант.

Ну, и вишенка на торте – вторую беседу молодых людей не удалось ни просмотреть, ни даже прослушать. Хотя с этической точки зрения этого делать и не стоило, Сканера и Пороха, эксперта-криминалиста, это ничуть не заботило, когда речь шла о вопросах национальной безопасности.

Сканер рвал на себе волосы, мысленно чертыхаясь, что не снабдил Ли Сы зап-передатчиком. Тогда всё было бы просто. Хотя иностранные шпионы, наверняка, и этот сценарий просчитали. Имея в виду обстоятельства второй встречи, спрятать передатчик, замаскированный под что угодно, было бы проблематично. Разве что хирургическим способом. Машенька, правда, и этот вариант осторожно «прощупала», задав несколько удачно вписавшихся в контекст вопросов.

А Ли Сы краснел не только ушами, но всем телом, описывая подробности раздевания и взаимных ласк. Фразу «языком в ухо» он смог произнести лишь с пятого раза, осушив до этого несколько стаканов воды, а, произнеся, безуспешно потребовал водки.

Спрашивать, не показалось ли ему странным, что Машенька уже во вторую встречу затащила его в постель, было бесполезно. Парень после первого-то свидания одурел!

Первое прошло в ресторане. Машенька была не в брюках и футболке, как обычно, а в коротком обтягивающем платье. О чём говорили тогда, Ли Сы не помнил, но та встреча была записана подробно. Машеньку «вели» с того самого момента, когда Ли Сы сообщил о её согласии встретиться. Бриз сразу заподозрил неладное, сообщил Сканеру. Специалисты «Дельты» сработали молниеносно, и с Машеньки не спускали глаз, пока она неожиданно не исчезла. Ну, и постельная сцена, самая главная в коротком романе, тоже осталась неохваченной.

– Хорошо хоть ты там был, – сообщил Сканер Ли Сы. – А то вообще бы ничего не узнали.

Ли Сы шутки не понял, лишь изумлённо похлопал глазами.

– Судя по всему, – продолжил Сканер, – никакого общения с её хозяевами и не было в эти дни. Вероятнее всего, в комнате, где вы развлекались, стоял зап-передатчик, и содержание вашей беседы, – когда надо, Сканер мог быть деликатным, поэтому перед словом «беседы» даже паузы не сделал, – прямиком транслировалось неизвестно куда. Так что, милый друг, давай-ка ещё раз вспомним, не унесла ли она с собой из номера что-нибудь, чего туда не приносила.

– Не помню, – вздохнул Ли Сы. – Вроде, нет.

– Понятно, – спокойно произнёс Сканер. – В чём вошли в комнату, в том и вышли?

– Да, – коротко ответил Ли Сы.

– То есть, без всего?

Ли Сы, кажется, уже устал краснеть и заикаться, поэтому сообщил неожиданно по делу, без междометий:

– На ней только колечко было.

– Вот как! – Сканер одновременно обрадовался и расстроился. – Давно у неё это колечко?

– Нет, – герой-любовник отрицательно покачал головой, – я же сам ей его подарил.

Сканер вспомнил, как Ли Сы с Машенькой гуляли по Тверскому бульвару, и с лотка, прямо на бульваре, Ли Сы купил ей колечко. Простое такое. Случайно проходили мимо, её взгляд задержался на украшениях, она чуть замедлила шаг… Вот ведь оно! Порох молниеносно передал информацию оперативникам, и те сразу же начали поиск лоточника. Через пятнадцать минут выяснилось, что тот исчез. Дальнейшая оперативная разработка может потребовать часы или дни.

Ладно, с этим разобрались.

– Ну, так о чём же вы беседовали?

– О мозге, – вздохнул Ли Сы.

– Не удивлён, – констатировал офицер. – И что же её заинтересовало? Какая-то конкретная область?

Выяснилось, что после первого раза… В общем, судите сами. Молодые люди пришли в номер отеля, первого, который встретился, случайного (ха-ха!), там набросились друг на друга с поцелуями, разделись в одной комнате, а потом ещё минут пятнадцать-двадцать целовались-обнимались в соседней, прежде чем приступить к делу, ради которого уединились. Успели немного поболтать, а потом Машенька вдруг набросилась на парня с неожиданно появившейся страстью.

Сексуальное возбуждение Машеньки, кстати, было абсолютно искренним. В этом эксперты-криминалисты «Дельты» убедились, обнаружив на месте свидания следы какой-то дряни, которую юная обольстительница, по-видимому, приняла уже там, в номере. Дрянь действовала два часа, на всё время у красотки сохранялась ясность мысли.

К Ли Сы же таковая ясность не вернулась до сих пор.

– Может, ему того же снадобья дать? – мрачно пошутил Сканер. – А то у него в мозгах совсем туман.

– Это можно, – охотно согласился Порох. – Только не боишься потом с ним наедине остаться на пару часов?

Если обобщить, то Машенька расспрашивала о том, над чем сейчас работает Ли Сы, расспрашивала о НИИ, о профессоре. Всё это, разумеется через: «Ой, беднеький-несчастненький, как же тебе достаётся!», «Ваш профессор совсем вас, наверное, загонял! Тебя дома-то почти не видно!» Ну, и далее: «Ой, а что за дача? А профессор тоже там живёт?». В результате про готовящуюся революцию в области мыслеуправления Ли Сы рассказал всё.

– Я там, наверное, терминов много использовал, – оправдывался он. – Машенька точно не всё поняла.

– А ей и не надо, – вздохнул Порох. Сканер молча кивнул в знак согласия.

Но что всего удивительнее – про эксперимент с Николаем Афанасевым не было задано ни одного вопроса! Ни полслова! Ни намёком! Сканер и Ли Сы практически полностью восстановили то, о чём говорилось в тот вечер с Машенькой, и ничто не указывало на интерес к этому эксперименту. Даже когда девушка спросила, кто живёт на даче, и Ли Сы и чуть было не сказал о Коле, но всё равно не сказал, она сделал вид, что не заметила секундной запинки.

А ведь первой и пока главной версией Сканера был именно интерес к Николаю Афанасьеву. Ну, всё на это указывало! Особенно то, что Машеньку завербовали, а это уже удалось достоверно установить почти в деталях, когда Матвей Юрьевич провёл несколько консультаций с руководителями разведок ведущих государств. Этим консультациям, конечно, предшествовала подготовительная работа. Как говорится в таких случаях – не задавайте вопрос, ответ на который вы не знаете. Но как только помощник президента пообщался с иностранными МИДами и разведками, вот тут оно и случилось! Ну, а «завербовали» – это, конечно, сильно сказано. От девушки требовалась лишь одна подробная беседа с объектом шпионажа.

Но всё же, прокручивая диалоги раз за разом, Сканер нащупал интерес к тщательно скрываемому обитателю дачи. Или показалось? Сканер предложил Ли Сы ещё раз остановиться на тех моментах, когда в беседе теоретически мог быть упомянут Коля. Но тут полузабытый сигнал тревоги буквально взорвал штаб «Дельты».

* * *

Два дня пролетели, как обычно, и Коля был этому только рад. Постоянная занятость не давала разгуляться деструктивным мыслям, и он даже нашёл в себе силы сконцентрироваться – начал читать «Идиота» Достоевского.

Милена на эти дни уехала в Москву и вернулась лишь сегодня вечером. Сегодня же на дачу прилетели Ли Сы и профессор. Только поздно все собрались, на ночь лишь чаю вместе попили. По-семейному, на кухне. Конечно, героем вечера был незадачливый любовник! Он тараторил без умолку, краснел и заикался, и ничего при этом толком не рассказал. Он все пытался что-то объяснить, даже когда профессор прервал посиделки и предложил всем отправляться по комнатам.

Неожиданно объявился Сканер, буквально похитил Ли Сы, обещав вернуть завтра.

– Сканер, – улыбнулся Коля, когда тот за локоть выводил бормочущего Ли Сы из кухни, – прилетайте завтра все. С Кельтом и с Дельфином обязательно. Шашлыки будем жарить под вечер. Мы с Пекинычем мяса намариновали, на всю «Дельту» хватит.

Сканер вежливо улыбнулся уголками губ, и они с Ли Сы исчезли за дверью.

Когда вошли в комнату, Милена почти сразу повалилась на кровать, а Коля отпросился на пять минут выкурить традиционную сигарету на ночь. Теперь он курил одну в сутки. Милена нежно улыбнулась и сказала, что, конечно, у неё есть один бывший, который, если что, с радостью удалит Коле опухоль, главное, чтобы при этом лишнего не отхватил.

Ну вот. Теперь уже об этом легко можно было шутить. Хотя мнительность оставила Колю еще не окончательно.

– Мил, – проговорил Коля с террасы через открытую дверь, – а помнишь, ты сказала, что со мной испытала новое?

– Помню, – Милена уютно потянулась под одеялом, её голос уже был сонным. – Например, что любят не за что-то, а просто. Что в человека можно поверить прежде, чем поймёшь… Только… ты ведь не обманешь…

– Не обману твоё доверие? – Коля спросил очень серьёзно, и голос его немного дрогнул, хотя он пытался говорить спокойно.

– Коленька, – уже совсем сонным голосом пробормотала девушка, – давай завтра… Я сплю уже…

– Конечно, – Коля понизил голос, – засыпай. Эх! – Он потянулся, широко разведя руки в стороны. – Завтра шашлыки! Для меня это… Знаешь, я Машке с Анькой шашлыки обещал тогда… что-то тянул всё… А сейчас не знаю, сдержал ли тот, другой, мое слово…

Но Милена уже спала. Коля докурил, сходил в душ и улёгся рядом. Но сон не приходил. Он ворочался до двух ночи. Осторожно обнимал любимую девушку, мирно сопящую рядом, тихо-тихо выпил стакан воды, несколько раз вылезал из-под одеяла, а потом опять забирался под него… И вспоминал. Перед глазами крутился калейдоскоп картинок, мыслей, фраз и образов и из его прошлой жизни, совсем как тогда, когда он получил письмо от «второго», и из нынешней, яркой, немного страшной, но такой заманчивой. А потом опять приснилась спящая маленькая девочка со смешно раскиданными по подушке волосами…

Когда ночную тишину взорвал рёв баззеров боевой тревоги, Коля не сразу сообразил, что происходит. Он почувствовал, как Милена, мгновенно проснувшись, метнулась к стене напротив, увидел, как краска на стене лопнула, обрисовав правильный прямоугольник, и как потом этот прямоугольник оказался дверью в соседнее помещение. Впервые он услышал металл в голосе девушки, когда она крикнула: «Лежи! Не двигайся до прихода «Дельты»!» Последние ее слова заглушили три взрыва, и дом содрогнулся. Инстинкты требовали сорваться, куда-то бежать, но Бриз хорошо выдрессировал курсанта, и Коля, повинуясь приказу, замер на кровати.

Он увидел, как прямо на террасу опустился невзрачный белый пинг с красным крестом на борту, который он много раз видел в ангаре, но ни разу не замечал, чтобы тот покидал парковку. На белом борту отражались всполохи пламени, бушующего в доме.

А потом из проёма в стене вылетела каталка, которую быстро, почти бегом, вела Милена, резко взмахивая ладонью в воздухе. На каталке лежал человек, туго стянутый ремнями. Мышцы человека судорожно подрагивали, глаза бессмысленно таращились, из угла искривленного рта стекала слюна. И тут Коля чуть не потерял сознание. В человеке на каталке он узнал себя – вернее, собственное тело, в которое не вложили разум. Тело, наспех одетое во что-то вроде больничной распашонки, едва оттертое от какой-то перламутровой слизи, делавшей стопы похожими на лягушачьи лапы, делало судорожные вдохи и пыталось сучить ногами, точно новорожденный младенец.

Внезапно двери террасы распахнулись, и в комнату ворвались звуки! Треск пламени, ещё один взрыв, на этот раз до звона в ушах, глухие удары, свист, треск и что-то ещё!

Каталка влетела в распахнувшийся люк пинга, а Милена вдруг оказалась рядом с замершим, ничего не понимающим Колей. Она обхватила его за шею, поцеловала и прошептала: «Я люблю тебя. И всегда буду любить». И через мгновение нырнула в белый пинг с красным крестом на борту. Когда люк пинга закрывался, Коля поймал взгляд любимых небесно-синих глаз, устремленных на него. В синих глазах ещё не успели появиться слёзы… улыбка… а потом изящный взмах каре… Пинг рванул вверх, а через мгновение дымку утреннего тумана прочертил лучик лазера. Тонкая, идеально прямая линия на короткий миг соединила крышу дома и маленький белый кораблик с красным крестом на борту. Потом с крыши сорвалось что-то ещё, что через ещё один короткий миг ударило… Миг и ещё один миг… мгновение… секунда… какими быстрыми они могут быть… и какими бесконечно долгими…

Пинг взорвался в воздухе, разметав полыхающие обломки на десятки метров. Огненные ошметки стучали по стеклу только что захлопнувшихся дверей террасы, а Коля лежал и безучастно смотрел на бушующее пламя, там, где-то за пределами его только что рухнувшего мира.

Росчерк лазера прямо с неба, и на террасу с крыши упал разрезанный напополам человек, рядом о пол террасы ударилось его оружие. Двери опять открылись, в небе послышался знакомый рёв, и почти сразу же, обдав Колю жгучей волной разгоняемого воздуха, в нескольких сантиметрах над полом террасы зависла хищная морда чёрного «Грифона». В этот же момент дверь комнаты, ведущую в коридор, взрывом разнесло в щепки, но возникший из «Грифона» Кельт неуловимым молниеносным движением оказался между взрывом и Колей, заслонив курсанта от огненного клубка. Скрип коридорных половиц – и офицер выпустил два лазерных луча, которые продырявили стену, и Коля услышал два глухих удара в коридоре – на пол упали два тела.

Ещё через несколько секунд ремни туго прижали Колю к креслу «Грифона», и истребитель рванул вертикально вверх. И совсем скоро перед глазами раскрылась чернота космоса. Истребитель выполнил манёвр, на экранах всплыл громадный шар с радугой по краю и с россыпью мерцающих углей, в которые превратились города. Затем Земля стала медленно удаляться, наливаясь синевой. Где-то там, внизу, осталась Колина жизнь… две… три жизни…

Коля уже не увидел, как рядом с разрушенным домом, где еще совсем недавно кипела жизнь, бурная, драматичная, радостная, полная любви, дружбы и надежд, приземлился ещё один чёрный «Грифон».

До прихода основных сил оставалась минута, но этим силам здесь делать уже было нечего. И у прибывшего первым, после Кельта, офицера была всего минута, чтобы попрощаться.

Виталий Сокольников, позывной «Дельфин», стоял на коленях среди горящих обломков маленького белого пинга. Его лицо было закрыто ладонями, и сквозь плотно сжатые пальцы просачивались, капали на летнюю траву, растворяясь в утренней росе, горячие слёзы.

– Куда мы? – спросил Коля, равнодушно глядя на мелкие острые звезды.

– На Уран, – спокойно ответил Кельт. Неожиданно он едва заметно улыбнулся, грустно так, протянул Коле руку и сказал с уже ставшей привычной хрипотцой в металлическом голосе: – Сергей.

Коля пожал крепкую ладонь и нашёл в себе силы ответить такой же улыбкой:

– Николай.

– Милена погибла, – так же неожиданно ответил Сергей-Кельт на незаданный вопрос. – Бриз погиб. Профессор жив, Бриз закрывал его собой до последнего. Фёдор Пекинович спрятался в подвале, он сильно ранен, но должен выжить. Ли Сы в доме не было, он в порядке. Василиса и её семья под охраной, им ничего не грозит. Нику лапы перебили, он дрался, как настоящий пёс! Но не стали добивать. Твой пункт назначения – база «Джульетта», небольшая колония на Уране. Пока ситуация не стабилизируется, тебе придётся пожить там. Через месяц по земному времени мы догоним транспортный корабль, он доставляет на базу несколько колонистов. До колонии вы будете лететь ещё почти три месяца. Тот человек, которого ты видел на каталке… – Сергей впервые за всё время их общения сделал паузу, подбирая нужное слово. – … Это был один из планов на такой случай. То, что ты называл «три-дэ-принтером», напечатал ещё одного Николая Афанасьева, точнее, физическую оболочку. Экспертиза покажет, что воссозданный профессором Филатовым образец уничтожен вместе с каретой «скорой помощи». Тебя никто не будет искать.

«Грифон» выполнил очередной манёвр, и сквозь блистер истребителя Коля опять увидел Землю. Она была ещё большой, но уже гораздо меньше, чем какое-то время назад. «Грифон» стремительно уносил его прочь от того, что совсем недавно было надёжным и незыблемым.

Через месяц и три с половиной дня по земному времени Коля и Кельт попрощались. За время полёта они много говорили и успели сдружиться, а боевая машина стала для Коли почти родной. Чем-то, что связывало его с прежней жизнью. И тем, о чём хотя бы месяц можно было думать «дом».

На прощание они обменялись стандартным приветствием офицеров «Дельты», а потом крепко обнялись. Кельт подарил Коле на память амулетик на цепочке – вписанный в круг кинжал, направленный клинком вертикально вниз. Чуть выше середины клинка, направо от центра, была добавлена черта, которая вместе с гардой кинжала образовывала латинскую букву F.

– Никогда не снимай его, Коля. Он будет приносить тебе удачу, – сказал Кельт.

А Коля молча, без пояснений, протянул офицеру листок бумаги с написанным сверху именем адресата.

Уже перед тем, как покинуть «Грифон», Коля пытался что-то найти в крошечном жилом отсеке, но не нашёл.

Лишь когда истребитель вернулся на Землю, техник, проводивший послеполётный осмотр, обнаружил в одном из уголков жилого отсека неизвестно откуда взявшийся лист бумаги с неровно накарябанными карандашом в невесомости строчками.

В том взгляде не было прощанья,

Хоть уходила навсегда

И навсегда воспоминанье -

Небесно-синие глаза.

В том взгляде не было и грусти,

Хотя заканчивалась жизнь.

И если бы туда вернуться

И лишь окликнуть: «Задержись!

Постой! Уходишь слишком рано!

У нас ещё есть сотня лет!»

Но не окликнул. И лишь пламя

Сокрыло нежный силуэт.

А взгляд наполнен был любовью

И нежностью. И верой в то,

Чему под этим небосводом

Случиться вновь не суждено.

И вот опять – без слов прощанья

Свет жизни отпускаю вдаль

Чем жить? Опять воспоминаньем.

Ты навсегда со мной. Прощай.

Часть вторая

Сугробов намело выше колена! А Бурёнка нынче отелилась, и Маруся чуть было не опоздала в церковь на службу. А сегодня службу проводит новый священник, говорят, молоденький совсем. Прежний-то на повышение пошёл, в сам Новгород. А этот молоденький, рассказывают, наоборот, был аж в Москве, а потом ни с того ни с сего «к земле-матушке, к народу» его потянуло. Ну, посмотрим, надолго ли к нам в Тимофеевку.

Ну а почему бы и нет? В деревне-то социальный минимум не тот, что в городе. Хотя, и деревень-то почти не осталось. Каждой семье полагается хороший деревянный дом и участок в тридцать соток. Ещё могут корову дать или козу, ну и гусей или кур на выбор. Трактора выдают, правда, не автоматические, а ручные с дистанционным управлением, но на автоматический можно заработать, там дотации выгодные для деревенских. Всяко, по её, Марусиному, пониманию, лучше, чем тридцать метров городской квартиры.

Так-то деревни нынче никому не нужны, и мало их осталось. Овощи и всякую там зелень и так выращивают где ни попадя, в некоторых зданиях городских целые стеклянные этажи оранжереями заняты. Да и надо-то её, натуральной еды, при дешевизне синтетической пищи, не так чтобы уж сугубо много. Но вот оставили разные страны, а в том числе и Россия-матушка, себе такие заповеднички, деревни, так сказать, для сохранения культурного уклада. Ну вот и завлекают людей, таких, как Маруся с её Сашком, социальным минимумом повыше, да простотою быта, ежели кому оно по душе.

В церковь Маруся влетела, когда уже читали первую молитву, лишь на пару секунд задержавшись у порога, чтобы стряхнуть снег и наспех перекреститься. Слова молитвы она не все, правду сказать, разбирала, но осеняла себя крестом истово, машинально повторяя в детстве заученное. Сашок её уже стоял среди людей, а в сторонке, но не далеко от него, касаясь друг друга, молились Настька и Юрка.

Ну, а так – служба как служба. И Маруся, как ни старалась, отвлекалась мыслями на Бурёнку и молодую тёлку, и ещё думала про то, как её Сашок на соседскую Галку смотрит. Ох, от греха подальше…

Но началась проповедь, и вдруг всё вокруг преобразилось. Молодой священник, попирая традиции и каноны, вошёл прямо в толпу прихожан, и толпа моментально окружила его.