Тайны стихий. Часть первая

В доме Кирра было уютно. Это при том, что стиль оформления, как внешний, так и внутренний, а также огромная лестница прямо напротив входа были не по вкусу Аяну. Слуга открыл им дверь, но встречать их тут же вышел и сам хозяин дома. Кирр был довольно полным мужчиной с пробивающейся сединой среди чёрных волос. Он напялил красно-золотой халат с преимущественно красным цветом, завязанный поясом посередине. Тапки били по изящной плитке пола и по пяткам, издавая неприятные звуки.

– А, Теллек Аян, дорогой друг! – Кирр воодушевленно пожал руку Аяну. – Ты приоделся, я смотрю! Хех. Не будем превращать твой визит в какое-нибудь заседание совета, меня всегда воротило от этого! Я, как видишь, по-простому, по-домашнему. Проходи давай.

Он провёл Аяна в комнату на первом этаже, оставив Петра в прихожей со своим слугой. Шторы в комнате были задёрнуты, среди шкафов и сервантов стоял небольшой круглый стол, окружённый тремя удобными креслами. Бросилась в глаза знаменитая коллекция чайных ложек в витрине. В комнате на одном из кресел сидел серьёзный мужчина, как и Аян он был солидно разодет в мрачных тонах, он явно явился не на «домашний» разговор.

– Знакомы с Тисаевым? – уточнил Кирр, усаживаясь в кресло.

– Господин Тисаев, господин Кирр, рад встрече, – это было первое, что Аян произнёс в этом доме, слегка поклонившись при этом.

Максим Тисаев был главой охраны порядка города, что давало ему право заседать вместе с другими советниками. Многие знали его, как сурового, но справедливого человека, принципиального, не любящего компромиссы. Он воевал с преступностью, а не просто боролся с ней, растряс крупные шайки бандитов и контрабандистов, почти истребил их. Однако в тех областях, где нужна гибкость и способность договариваться, Тисаев существенно проигрывал своим предшественникам. Его уважали за силу и характер, но многие отмечали чрезмерное упрямство в вопросах, обычно улаживаемых сделками, избегая конфликта.

– Здравствуйте, Аян, – сказал басисто Тисаев и кивнул. – Вы без зонта?

– Простите? – Аян сел на свободное кресло за круглым столом.

– Пока мы вас ждали, обсуждали июньскую погоду. Парит, знаете ли. Скоро опять польёт. Неразумно нынче ходить без зонта.

– Ах да. Голова забита другими вещами.

– Вот почему нужен тот, – поднял палец вверх Кирр, – кто думает за вас.

Кирр одновременно сделал несколько действий: достал откуда-то пару рюмок и непрозрачную бутыль без каких-либо обозначений, позвонил другой рукой в колокольчик и поудобнее устроился в кресле. Когда на звон вошёл слуга, Кирр велел «выдать парню запасной зонт», подразумевая Петра, затем налил себе полную рюмку зеленоватой жидкости, будто машинально плеснул Тисаеву в другую рюмку, но тут же опомнился.

– Шиш с ними, с зонтами, давайте по делу, – потёр руки Кирр и без стеснения разом опорожнил своё порцию неизвестного поила.

Тисаев и не шевельнулся в сторону второй рюмки, а у Аяна вовсе не было оной. Кирр не удосужился поставить даже воду для питья, на столе была лишь ваза с яблоками.

– Слышали новости про казнь? – спросил Кирр.

– Конечно, как же такое не услышать… – вздохнул Аян, отвечая ему.

– А про заварушку? А-а! – Укоризненно и с улыбкой погрозил ему пальцем Кирр, а затем налил себе ещё. – Обожаю людей, не знающих самые вкусные подробности! Там нашлась новая колдунья, за ней гнались, вроде бы. Один охранник погиб, другому отсекли руку.

– Запястье, – поправил Тисаев. – Не гнались, а явились другие колдуны, если верить свидетелям, хотя большинство отказалось что-либо сообщать. Увы, раненный охранник пока не пришёл в себя. Потерял много крови.

– В городе есть активные маги? – нервно спросил Аян.

– Да, последние несколько месяцев появляются доклады о странных грабежах почти во всех концах города. Они немногочисленны, берут еду, одежду и деньги. Имеются подробные портреты, женщины и мужчины, составленные со слов многих людей, но толку от этого немного.

Аян испугался, но одновременно понадеялся, что Анна, быть может, присоединилась к этим колдунам. Не слишком хороший вариант, но всё же лучше, чем быть одной где-то на улице.

– Вы что-то намерены предпринять?

– Мы продумываем варианты, – неоднозначно ответил Тисаев. – Теперь у нас есть кристаллы от наших… хм… новых друзей, это позволит организовать противодействие. Скажу честно, я не уверен, что конфронтация с магами является обоснованной. Я всегда за то, чтобы на насилие отвечать насилием – мерзавцы иного не понимают. Здесь же обратная ситуация, есть впечатление, что совет взялся за чрезмерное насилие раньше, чем маги сделали хоть что-то, потому мы увязаем в этом совершенно бессмысленно. До сих пор не было никаких проблем, но стоило начать арестовывать и казнить магов, как они появились сразу же.

– Какие кристаллы, простите?

– А, ну, вы же не в курсе, Аян. Казни магов были условием мира с Цинским царством. Патриарх радовался до потери сознания, что договорился с ними. Старые обиды забыты, давайте жить дружно и торговать. Только с учётом всех торговых и политических уступок, этот мир обошёлся нам не так уж и дёшево. Об этом не принято говорить открыто, да и привыкли уже все, однако это проблема. И в довесок они навязали нам покупку кристаллов по серьёзной цене, которые позволяют обнаруживать магов. Цины борются с магией на своей территории уже несколько десятилетий, причём довольно радикальными средствами, кристаллы были изобретены в помощь этому. Малоэффективно, но лучше, чем ничего. Нас уверяют, что их можно использовать и в бою, для обезвреживания противника, но как именно пока непонятно. Единственное, что я точно знаю – изготовление этих предметов крайне дорогое, а продают их с наценкой.

– Кристаллы убивают магов?

– По-видимому.

– Шиш с теми стекляшками, что там говорит совет за закрытыми дверями, – вмешался Кирр, шмыгнув раскрасневшимся носом, – будут новые казни?

– Возможно, но лично я против. Одна женщина убила мужа, но уверяет, что не специально. Непонятно, чем это отличается от обычного убийства. Почему её непременно должны повесить, тогда как другие сидят в тюрьме за такое же преступление? А вторая девушка и вовсе невиновна, кристалл не показал на неё, хотя она похожа на подозреваемую. Это её сестра.

– Между прочим, эта преступница Шиглен дочь помощника судьи второго района, – заметил Кирр.

– Это важно?

– Подумайте, Аян. До этого клятые колдуны появлялись только среди простых рабочих. Не знаю уж, кто они там, дворники или уборщики конских какашек, но так недолго разглядеть вину совета Георга.

– Вину совета?..

– Подались несчастные в магию от безысходности, они бедны, город им не помогает, нет социальной защиты. Что они ещё там пишут на своих плакатах? – риторически спросил Кирр. – Сразу начинают раскачивать лодку, что виноваты не столько маги, а их бедственное положение. Идём в ногу со временем – накормим нищенок бесплатно. И тут появляется дочка вполне обеспеченного господина… стало быть…

– И ничего, – перебил Тисаев. – Семья Шиглен не бедствовала, но и во благах не купалась. Ровным счётом ничего это не изменит. Как писали, что виноват совет, так и будут писать. И отчасти они правы, только не в том, кто виноват, а кто делает хуже. Магия – крайне необычная проблема, решать её нужно по существу, а не гоняться за всеми сразу, надеясь распугать. Мы и раньше слышали о культах за пределами нашей агломерации, годами, но кого это волновало? Те, кто продвигал идеи города на юг, стараясь убедить Садор принять власть Георга, знали и слышали о монахах, огненных людях, озёрных жителях, но большей частью игнорировали. Теперь же комья этой дряни сыплются на нас со всех сторон. Поздно строить хорошую мину, нужно искать здоровый компромисс, ведь маги пока всерьёз ничего не предприняли. Неизвестно едины ли они, или же много разрозненных групп. Строго говоря, мало что вообще известно.

– Думаете, они нападут, как пишут на плакатах? – взволнованно спросил Аян. – С севера?

– Я читал доклады о северных вторженцах. Якобы маги собирают там силы, чтобы поквитаться за смерть своих или в отместку за прошлые поражения северян. Это говорит о высокой организованности, но здесь мы видим иную картину: больше похоже, что люди случайно связываются с магами, никто не признался даже перед казнью, что сотрудничал с ними. Даже есть мнение, что казнённые не знали, что они маги.

– Ну, вы преувеличиваете, Тисаев, – отмахнулся Кирр. – К слову, о войнах, я же пригласил поздравить тебя, дорогой друг! – воскликнул Кирр и протянул руки к Аяну. – Совет принял решение назначить тебя главным по поставкам в Георг, а также назначить во главу южного резерва.

Аян не ответил на жест Кирра, не полез обниматься, вместо этого слегка отстранился.

– Простите, снабжение? Я всего лишь руковожу Брицем. И поставками из Садора, пока она были. Теперь же, с разрушением постов охраны, они, скорее всего, остановятся.

– Да брось, дорогой друг, – отмахнулся Кирр, наливая себе ещё рюмку. – Садор мы вернём, когда решаться другие проблемы. Но на случай нападения с юга там поставят резерв из бывших военных, уволенных со службы ранее. Твоя задача – следить за работой региона, пока большинство управляющих юга будут в армии.

– Так сложилось, – пояснял Тисаев, – что предместья формально принадлежат офицерам армии Георга, особенно самые южные городки. Полагаю, традиция премировать военных землёй пошла ещё со старых войн с Цинским царством. На всех, конечно, не хватило. Большей частью это внуки и правнуки бывших бравых воинов, отучившиеся в офицерской школе или прошедшие службу.

– Я в общем-то тоже внук такого человека, но не командир, – пожал плечами Аян.

– Скажем прямо, этим людям на деле нельзя доверить командование даже свинарником, не то что регионом…

– Не будьте так категоричны, Тисаев! – вмешался Кирр.

– И всё же они офицеры. Солдат набрать нетрудно, обучить немного сложнее, но вот командиров мы так быстро не наколдуем, – продолжил мысль Тисаев. – Пусть исполняют свой долг, а вы показали себя опытным руководителем, Аян, так что займитесь продовольствием и снабжением.

– Война войной, – вновь поднял палец к верху Кирр, – а кормить людей чем-то надо.

– Сами войска резерва возглавит кто-то другой, но вы будете принимать окончательные решения по общим вопросам. Я настоял, чтобы никто из пригретых кумовством не мог руководить за пределами боевой обстановки. Обеспечьте солдатам условия, пусть даже с пироманами вы не справитесь, но сможете существенно ослабить противника. Основные силы прикроют город с севера.

– Вы полагаете, Тисаев, маги действительно придут с севера? Придут пировать на костях?

Глава охраны не успел ответить на этот вопрос, дверь в комнату открылась, заглянул Пётр. В его руках был зонт, он нерешительно осмотрел всех присутствующих, затем обратился только к Аяну:

– Вы будете выходить, господин? Мне дали зонт, но дождя-то нет… и я…

– О, парень! – воскликнул Кирр. – Ты только сейчас нашёл зонт! Иди-ка, иди-ка! Посмотри там в окно, посчитай птичек, мы скоро заканчиваем.

Дверь закрылась. Аян испытал стыд за то, что у него такой бестолковый помощник. Петру не хватило ума, даже чтобы постучать. Надо бы выгнать его, Анну он так и не нашёл, работник из него неважный.

– Занять бы парня твоего, – сказал и икнул Кирр. – Помыл бы он мне окно в спальне, что ли. Кстати, ты слышал про запрет носить капюшоны и закрывать лицо, дорогой друг? Один из моих слуг, такой же раздолбай, как твой, пошутил тут… как-то… было смешно… Ах да, он говорит: они отняли у нас капюшоны, затем отнимут лифчики, а потом и последние трусы! Ха-ха!

Ни Аян, ни тем более Тисаев не поддержали веселье Кирра, уже успевшего проглотить не менее трёх рюмок, пока шёл разговор.

– Вот ещё что я хотел сказать, – продолжил Тисаев, игнорируя Кирра. – Я занялся изучением феномена магии очень серьёзно. Меня беспокоит неоднозначность многих выводов и решений, следует разобраться тщательнее. Поэтому я лично расследую все события, приписываемые обычно магам, пытаясь глубже разобраться в проблеме.

– И как же? – вновь икнул Кирр. – Вызвали дух вашей дражайшей бабушки? Или какого демона?

– Я отыскал эту книгу, – Тисаев вытащил и положил на стол книгу за авторством некого Жана Маньюэ. – Она свободно продавалась на протяжении десяти лет, может дольше, и есть в городской библиотеке.

– Книга описывает, как стать магом? – удивился Аян.

– Нет. Она в жанре фантастики. На первый взгляд любопытная интерпретация темы культов и магов, когда эта тема была на слуху. В момент, когда книга была новой, как раз началось переманивание Садора из диких земель. Вы знаете, что многие критиковали это решение по разным причинам, но здесь автор скорее рассуждает о природе самой магии. Это история об изучении автором культов и источников, становлении религии где-то на юге, и в целом она описывает природу текущих событий. Если не брать в расчёт элементы с явными признаками оккультизма, вроде бога, который всех делает магами по желанию, то получится очень реалистично.

– А что автор?

– Умер, по-видимому, – пожал плечами Тисаев. – Деньги приходили на счёт в банке, но никто их не снимал. Цена назначена низкая, печать и продажа окупались, но доход от книги совсем скромный.

– Как нам поможет это? – спросил Аян, беря книгу в руки.

Возможно, в этом тексте был ответ или хотя бы намёк на ответ. Но хочет ли Аян знать всё? Важнее ли правда тех остатков покоя, которые пока жили в его разуме?

– Знай своего врага, – суровым басом ответил Тисаев. – Почитайте на досуге.

Ночь

Июль, третий год Патриарха.

Прошёл почти месяц с тех пор, как Цимбу практически похитили. Похитители спасли ей жизнь, хотя и сделали это против её воли. Они называли себя тёмными, их было всего трое. Старший назвался Дэнс, не поясняя, откуда появилось такое странное имя. Он хмурый брюнет, обладающий на редкость певучим голосом, что не слишком вяжется с его внешностью. Наверное, из него вышел бы неплохой солист, но он предпочитал сидеть на чердаке и командовать двумя своими учениками – Катериной и Вирком. Они воры, или даже грабители, забирают себе всё, до чего могут дотянуться и остаться безнаказанными.

Их основная способность делала тёмных трудноуловимыми для городской охраны. Тёмные умели исчезать в одном месте и появляться в другом, но не всё было так радужно, как представлялось, если так вообще можно сказать о чём-то тёмном. Перемещение тратило много сил и выполнялось медленно, занимая полные десять секунд в лучшем случае, при этом брать с собой большие или тяжёлые предметы было нельзя. Даже более того, тёмные могли перемещать только себя да тонкие, неказистые комбинезоны, которые носили на голое тело. Новичок в магическом деле и вовсе мог перемещаться только голышом, что создавало определённые трудности. Впрочем, Цимбе было ещё рано думать о таких вещах, за месяц она так и не научилась даже примитивным приёмам. Дэнс лично обучал её и наставлял, он объяснял ей, что она теперь хранительница, а не какая-то там магесса или колдунья, как обычные люди называют подобных им.

– Продолжим урок, – Дэнс вывел Цимбу из нахлынувших на неё раздумий. Они стояли на узком, ровном участке крыши в полдень очередного июльского дня. – Ты должна полностью осознавать, что тьма есть повсюду и всегда. Сила стихии приходит на зов твоего внутреннего я. Стань зовом, призови тьму, тогда она наполнит тебя целиком, но не тело, а твой дух. Ты вдыхаешь во тьму смысл и цель, сама отчасти становясь тьмой. Не думай об этом, как о разумном существе: стихия – сила неуловимая, являющаяся частичкой мироздания, у неё нет воли или цели. Но воплотить её во всей мощи нам дано. Контроль над силой даётся через принятие твоего родства с тьмой. Без контроля, без этого чувства и осознания власти над стихией сила не явится тебе.

– Только не тужься слишком сильно, а то будет конфуз, – послышался голос Вирка.

Обернувшись, Цимба увидела обладателя голоса, а за ним уже росло чёрное пятно – скоро появится его подружка. Эти двое были парочкой и постоянно обжимались по углам, кроме того Вирк имел дурную привычку говорить пошлости при всех, даже при Катерине, которой это, похоже, нравилось.

– Как прошёл рейд? – спросил Дэнс. Он, как правило, не обращал внимания на стиль общения Вирка, изобиловавший крайне неприятными фразами.

– Примерно как обычно, – сообщила Катерина, уже появившаяся из черноты. Радужки её глаз были черны, но она сделала своеобразный жест, и чернота глаз исчезла почти мгновенно. Цимбе приходилось уже видеть этот приём, так хранители прогоняли силу, этот жест не имел названия, но она описала бы его словами «отпустить пёрышко». Это пока было лучшей ассоциацией с жестом: хранитель будто пытался нежно выпустить перо из ладони, чтобы оно полетело вниз, на пол. Дэнс не уставал напоминать Цимбе во время занятий, что держать силу постоянно нельзя. Удерживание силы походило на бодрствование, говорил он, но если не будешь спать, то и силы не восстановятся.

– Я полагал, они теперь лучше готовы? – Дэнс задумался, почесывая подбородок.

– Это если верить их дурацким плакатам, – Катерина лишь пожала плечами. – Мы были аккуратны и осторожны. Всё, что взяли, оставили в четвёртом месте, если что. Ночью заберём. Мы теперь не идём сразу домой, а только до ближайшего места, потом уходим через тьму, так они никогда не поймут маршрут.

– Молодцы, – кивнул Дэнс. – Забираем при свете дня, прячем и вновь забираем ночью, проверяя сперва не раскрыто ли место.

– Может, всё же лучше идти на дела по ночам? – спросила Катерина.

– Днём на улицах много народу, в толпе легче действовать, проще спрятаться, охране порядка сложнее стрелять, если вокруг много прохожих. Ты уже столкнулась с мушкетами, так что не рискуй.

– Но мы тёмные, потому ночью действовать нам будет под стать. Это нам подходит, темнота сама будет придавать нам сил.

– Это тебе лишь кажется, Катерина. Возможно, твоя уверенность вырастет, но не обязательно, что сил станет больше.

– А как быть с кристаллами, про которые мы слышали?

– Это нужно ещё изучить, – сильнее нахмурился Дэнс. – Я видел такие предметы, когда ездил в Осьян несколько лет назад, но они только обнаруживают присутствие хранителя, а не атакуют его.

– Их могли улучшить. Теперь Цины продают кристаллы Георгу, так что…

– Не разводи панику раньше времени, пока мы не видели у охраны ни одного кристалла. Действуем осторожно, этого пока довольно. А пока идите, мы с Цимбой вернёмся к уроку.

Дэнс обучал её призыву силы, самой основе основ. Прежде чем использовать так называемую магию (хотя Дэнс не любил это определение), нужно было научиться наполняться силой до краёв. При этом цвет радужки глаз хранителя менялся на чёрный. У Дэнса была некая теория на этот счёт: он утверждал, что глаза – это зеркало души, а раз в душе хранителя поселяется стихия тьмы, то глаза показывают его истинную сущность. Чёрный цвет магической тьмы был совершенно нереальным, темнее любого другого чёрного, увиденного Цимбой за всю жизнь.

Призвав силу, хранитель мог вызывать из ниоткуда лоскутки тьмы, исполняющие его волю. Лоскутки не имели чёткой формы, походили на обрывки чёрной ткани, парящие в воздухе вокруг хранителя. При правильном применении они могли резать, бить, кромсать, дробить и причинять иные повреждения. Дэнс пояснял, что тьма является такой же частью мироздания, как и любая другая стихия, поэтому – хоть это и кажется невероятным – растворена в каждом материальном объекте. Лоскутки забирали эту часть себе, вызывая повреждение объекта.

– Силы стихии разнообразны и неоднозначны, – пояснял Дэнс. – Тебе наверняка интересно, как понять насколько ты сильна или кто-то другой. Ордена на юге, записи которых я раздобыл, создали теорию, которая пытается вписать количество твоих сил в какие-то рамки. Так устроен наш разум: всё делит на уровни, на ранги, пытаясь определить некое мерило. Нам важно знать своё положение на шкале любого мыслимого вида: насколько мы богаты в сравнении с другими, насколько красивы, в какой степени любимы. На одни вопросы можно ответить точно, другие субъективны, третьи зависят от наших ощущений больше, чем от фактов. Так и со стихией: нельзя назвать сколько в тебе стихии, ибо нечем измерить; можно сравнить с другим, но ты легко ошибёшься. Вопрос силы хранители условно разделили на «подъёмы», некие шаги, отмеряющие пройденный тобой путь вверх к величию силы, отделяющий новичка от мастера.

– И как понять, сколько у кого подъёмов? – поинтересовалась Цимба. От теории Дэнса у неё тяжелела голова. – Спросить, сколько шагов он сделал?

– Нет. Это вопрос внутреннего взора, ощущение силы. Сам этот приём позволит тебе научиться управлять стихией лучше.

– Вот же нудит, – вставил Вирк. – Рассказал бы я вам о подъёмах и что нужно делать, если они случаются…

Катерина хихикнула при этих словах, а вот Дэнс совсем не обрадовался вмешательству. Цимба и вовсе уже начала забывать, что эти двое стоят рядом, и потому даже удивилась.

– Хватит рассиживаться! – возмутился Дэнс. – Пока не стемнело достаточно, идите найдите себе полезное занятие!

Они ушли, что-то нашептывая друг другу, слышались смешки Катерины и новые пошлости от её парня, которые он стал говорить громко, едва они спустились с крыши в жилище. Это было обычным делом.

Хранители тьмы жили на четвёртом этаже неказистого жилого дома, затерянного среди точно таких же домов в районе обветшалого рынка, на востоке города. Четвёртый этаж представлял собой заброшенный чердак, приведённый в порядок хранителями, но всё равно остающийся неуютным. Дэнс называл это место их «летней резиденцией». Цимба очень скучала по своей комнате, которую делила с сестрой ещё недавно. Но смирение постепенно приходило к ней: вернуться нельзя, иначе церковь просто повесит её на площади, как поступила с теми несчастными.

– Значит, мне нужен контроль над стихией? Волевое усилие? – спросила Цимба. Дэнс явно сбился с мысли, нужно было немного его направить.

– Да. Вспоминай, что я говорил тебе вначале: тьма повсюду, ты должна научиться призывать её, велеть ей прийти.

– Как же тьма повсюду, если сейчас день?

– А если убрать свет, что останется?

– Да, но… это же не… то есть мы же не можем убрать солнце – следовательно пока день, тьмы не будет!

– Но если бы могли, то осталась только тьма, верно? Но кто тебе сказал, что свет полностью вытесняет тьму, а не просто маскирует её? Просто поменяй их местами в своём воображении. Ты ведь учишься чувствовать в темноте и должна понимать о чём речь. Что если это чувство было бы зрением, тогда получалось, что сейчас темно, а светлеет тогда, когда уходит эта затеняющая штука. – Он показал на солнце. – И вот тебе ещё одно упражнение для ума: что если убрать и тьму, и свет, что останется? Смысл противоположностей стихий сводится к этому. Каждая пара стихий в известном смысле противоположна, но не пересекается сама по себе с другими стихиями. Их однако нельзя представить друг без друга, ровно как и без остальных стихий. Возьмем стихию тепла, известную как «огонь», но что будет без стихии холода, известную по какой-то причине как «вода»? Огненный жар без верхней границы? Но нам не с чем его сравнить без холода – всё будет нагрето одинаково, и нет никакого смысла. И что будет нагрето, если нет иных стихий? Так же со светом и тьмой. Что мы увидим в ослепляющем свете, если нет тьмы, и в чём выражается тьма, если не бывает света? Они связаны, но отображают сути иных стихий, а не друг друга. Свет показывает образы других вещей, тьма же наполняет мир подобно холоду, задает контраст, на фоне которого свет имеет смысл. Понятно?

– Вроде бы, – голова у Цимбы уже болела от попыток вникнуть в слова Дэнса.

– Как нельзя представить мир без света и тьмы, ровно так же без холода и тепла одновременно. Стихии слились для рождения нашей реальности. Отличие света от тьмы в том, что он сильнее, но лишь когда он есть. А тьма есть всегда, только слабеет при свете. Так понятно?

* * *

Вечерами они сидели на чердаке. Дэнс распределил время так, чтобы Цимба привыкала к тёмному образу мыслей, как он пояснял это сам. Ночь была отведена для практических занятий, потому что в настоящей темноте вызвать стихию легче. Он отмечал, что тёмное время суток упрощает обращение со стихией, пока к ней не привыкнешь, но затем только подпитывает самоуверенность.

«Учись преодолевать свои слабости, я не советую полагаться на темноту постоянно. Ты почувствуешь себя сильнее, это правда, но само это чувство скорее ослабит новичка», – пояснял Дэнс.

Пока практика сводилась к бессмысленным жестам и упражнениям для разума, наподобие разных головоломок на тему стихий. Дэнс уверял, что их стихия отрицает материальные привязанности, потому и позволяет нырять через себя, минуя пространство. Хотя само пространство никуда не исчезало. Катерина рассказывала Цимбе, что всё равно чувствует расстояние, когда обращается в тёмное пятно, и она вынуждена проскальзывать его в форме тени, пусть со стороны это и выглядит как просто исчезновение, а затем появление. В любом случае Дэнс утверждал, что физическое чуждо стихии тьмы, потому никаких сложных упражнений и нагрузок не требуется. Практика не слишком отличалась от теории, даже пресловутые жесты для вызова силы Дэнс называл «приёмами новичков», сам он жестами не пользовался и отзывал силу, ровно как и призывал её, просто раскрытой ладонью, одной силой воли, как он говорил.