Вызволение сути

И тут я понял, что слово «жидиться» – это часть злободневного лексикона Чупринина, что он, по-видимому, искренне считает это слово точным и правомерным для использования даже для себя, современного литературного критика.

Я не склонен обвинить Чупринина в антисемитизме лишь на основании использования этого слова – ведь в книге он неоднократно демонстрирует свой национальный плюрализм и даже чувствует себя комфортно в окружении евреев, среди которых немало таких, кого он считает близкими знакомыми и даже друзьями:

например, мой старинный друг, и философ и бизнесмен, Марк Вениаминович Масарский.

Водится среди чупрининских друзей и Александр Абрамович Кабаков, в глазах которого Чупринин усматривал многовековую скорбь еврейского народа.

А в спорах с известным антисемитом Куняевым Чупринин даже хотел получить у него обещание не называть… журнал «Знамя» жидомасонским.

Чупринин даже знает слово из идиш, и использует его, рассказывая о своём знакомом: То ли артист, то ли ребе.

Но чуть я уговорил себя, что Чупринин если не юдофил, то уж точно не юдофоб, как наткнулся на ещё один термин, который он использует для описания антисемитского журнала:

«Молодая гвардия», известная исключительно своим жидоморством.

Чупринин – умный и тонкий литературный критик, а это значит, что он прекрасно чувствует русский язык, знает цену слову, слышит каждую интонацию, и замечает любой скрытый смысл и подтекст, так что именно поэтому меня насторожило, что он полностью лишился слуха, такта и чувства слова в такой болезненной и важной теме как русский антисемитизм и всё, что с ним связано.

Прежде всего, по смыслу – уж кто-кто, a Чупринин знает, что даже сам Солженицын в “200 лет вместе” восхищался еврейской благотворительностью, и сожалел, что она столь чужда русским. Так что ассоциировать жадность с евреями и уж тем более с жидами просто технически неработоспособно. Да и сам Чупринин не раз говорит о щедрости евреев-знакомых, например:

Борис Эрленович Гольдман, генеральный директор группы компаний NFQ, четырехтомник Владимова выпустил очень быстро, обещанный гонорар выплатил мгновенно и, более того, выписав Георгия Николаевича в Москву, устроил пышную презентацию в Малом Манеже.

Чупринин высоко ценит щедрость еврея Сороса, благодаря которому многие годы продолжали своё существование в России толстые журналы:

Фонд Сороса, в дальнейшем известный как Институт «Открытое общество», заказывал полутора десяткам журналов и «Литературной газете» (в ту пору совсем иной, чем сейчас) изготовление дополнительного тиража и сам поставлял энное число этих экземпляров в библиотеки России и СНГ. А так как цена за экземпляр была предусмотрительно установлена в долларах, хотя получали мы, естественно, рубли, то это спасло литературную периодику не только от ураганной инфляции начала 1990-х, но и от дефолта 1998 года, когда – ну, вы помните…

…мы на семь лет получили тыл, надежнее которого у журналов в России никогда не было.

А затем Чупринин сетует на неблагодарность множества россиян:

Так что выдавили, в конце концов, Сороса из России и спасибо даже толком не сказали.

Уж казалось бы Чупринин, передовой русский интеллигент, должен понимать и чувствовать, что обвинять всех евреев в жадности, используя слово с оскорбительным для евреев именем, во-первых, – ложь, а во-вторых, – бестактно. То есть говорить, что все евреи – жадюги (а именно это значение несёт слово «жидиться»), это в той же мере по-расистски и несправедливо, как говорить, что все русские – свиньи.

Таким образом, само использование слова «жидиться» – это подло по смыслу и по сути.

Но тут есть ещё и другая сторона дела – Чупринин не может не знать и не чувствовать, что слово «жид» – это слово оскорбительное. Так же, как для негров – слово nigger. Если бы Чупринин во время своих визитов в США использовал это словечко в присутствии негров, то он возвратился бы в Россию либо на медицинском самолёте на носилках, либо просто в гробу. Но в России друзья-евреи Чупринина, не замечают – (как бы сказать помягче?) – бестактности своего литературного дружка и продолжают с ним дружить.

Не будучи знакомым с Чуприниным лично, а также прочтя всего лишь одну его книгу, я хотел бы полюбопытствовать, что же он понаписал в остальных своих книгах и статьях по затронувшей меня теме:

Называет ли он для простоты обращения Холокост жидоморством?

Обращался ли он к Соросу с просьбой не жидиться и дать побольше денег для журнала Знамя?

И самый простой вопрос: Не называет ли он воробьёв жидами?

Ведь именно так называли этих бойких маленьких птичек мальчишки из моего двора в Ленинграде.

Задний ход

третья серия

В своей книге Чупринин признаётся:

…мне … свойственно в собственной правоте сомневаться, переспрашивать, искать не победы, но компромисса и, чуть что, давать задний ход.

Чупринин мог не знать, что задний ход в интернете дать невозможно, но ведь он обязан знать русскую пословицу: слово – не птица, вылетит – не поймаешь.

Но, увы, он с ней ещё не знаком.

И вот что из этого вышло в чупрининской Face книге:

Сергей Чупринин

July 18 at 1:46pm

О, а я и не знал – о моем фейсбучном романе на собственном сайте написал Mikhail Armalinsky, то ли автор, то ли публикатор "Тайных записок А. С. Пушкина" и иного многого.

Причем, оказывается, написал дважды, но текст, где Михаил Израилевич уличил-таки меня в антисемитизме, а в чем же еще, я предам гласности ближе к ночи.

Итак: ПОД РАЗНЫМИ ЗНАМЕНАМИ55

И впрямь, ближе к ночи явился текст второй моей заметки, со следующим комментарием:

Сергей Чупринин

July 18 at 3:49pm

И – из обещанного: реплика Mikhail Armalinsky об антисемитизме, усмотренном в книге "Вот жизнь моя".

Реплика называется просто и хорошо – "Об использовании слов с корнем «жид» в книге Чупринина".

Процитирую – не без легкого, признаюсь, передергивания :) – еще и ключевую фразу этой реплики:

"Если бы Чупринин во время своих визитов в США использовал это словечко … , то он возвратился бы в Россию либо на медицинском самолёте на носилках, либо просто в гробу".

Зрители первых двух серий уже поняли, что передёргивание является одним из главных критических приёмов Чупринина. И то, что он признаётся в своей мании передёргивания не извиняет его, а лишь подчёркивает умышленность в искажении истины. У меня шла речь об использовании слова nigger в окружении негров в США и о жестоких последствиях, которые поимели бы место, а Чупринин сделал хитрый пропуск, куда просится его любимый корень "жид". Вот и получилось, будто я ему угрожаю вернуться в гробу, если он произнесёт это слово.

Чем не классическая современная русская журналистика, критика и политика?

Но это ещё не самое смешное. Чупринин быстро сообразил, что, помещая мои заметки у себя в ФБ, он занимается бесплатной рекламой меня с помощью наглядного самобичевания и – быстренько всё убрал, в наивной уверенности, что уничтожил.

Но в закромах Интернета копии Чупрининских слов, как мы видим, остались в целости и сохранности.

Да… огорчил меня Чупринин Сергей Иваныч своим трусливым малодушием. Заднего хода у него совсем не получилось, но зато, к сожалению, он лишил трибуны своих многочисленных френдов, бросившихся было яро защищать СИЧа и обвинять меня в порнографии и в том же еврействе.

Всё, что осталось уже полууважаемому Чупринину – это бегать по знакомым, которым он подарил свою книжку, и тщательно вымарывать все места, где упоминается моё имя.

Так Чупринин продемонстрировал, что самый эффективный приём его литературной критики – это цензура.

Распахнувшийся Чупринин 

четвёртая серия

Линк на заметку Задний ход я, разумеется, засадил в Фейсбук Чупринина.

На этот раз он проглотил язык, и вместо реакции он (что бы вы думали?) просто закрыл мне доступ к своему ФБ.

По своему интернетовскому невежеству Чупринин убеждён, что если он стёр мои записи, то он их уничтожил, а если лишил Армалинского доступа к своему журналу, то я не смогу войти в него под псевдонимами, которых у меня в ФБ не один и не два.

От серии к серии моё разочарование в Чупринине разрасталось и углублялось.

Я надеялся, что он по-честному скажет что-нибудь вроде – ну да, словечки с корнем «жид”, что я употребил, – негодные, они, мол, с давних пор запали в голову и вот выскочили по-дурному.

Или что-либо подобное.

Но нет, Чупринин всем своим поведением утверждает, что использовать слова “жидиться» и «жидоморство» в смысле “жадничать” и“антисемитизм”– дело правое и даже вполне похвальное.

Вдобавок Чупринин занялся передёргиванием моих слов, потом их изъятием, а затем и вовсе запретом.

Такая суетливая активность Чупринина по уходу от поставленного вопроса о его возможном антисемитизме демонстрирует, что речь идёт уже не о возможном, а о его явном антисемитизме.

Ну а то, что он печатал евреев в Знамени или мило общался с некоторыми из них, то мы знаем, что у каждого антисемита есть любимые евреи.

Прогноз литературного долгожительства

По наводке Бориса Акунина в ФБ, который не только восхитился романом Алексея Иванова Ненастье, но даже прочёл его до конца, я тоже прочёл (кое-где лишь просмотрел) до конца этот роман. А до конца прочёл лишь потому, что хотелось узнать чем закончится детективная линия фабулы. Конец был неожиданно голивудский – надежда не умерла последней.

Ненастье – вынесенное в заголовок, разумеется, понятие, несущее, по меньшей мере, два смысла. Ненастье – это название посёлка, ну и конечно же, общего положения дел в России.

Роман безусловно талантливый и даёт реалистическую и меткую, в деталях и в общем, картину русского ненастного бытия.

Формально этот роман написан про "преступление и наказание", а потому должен бы читаться с увлечением, что, по-видимому, и происходит.

Самое сильное впечатление на меня произвёл густой жаргон – бытовой, военный, тюремный и т.д. Его в романе на каждой странице – фургон, и жаргон этот ярок и точен. Да и вообще, жаргон – это самая живая и честная область русского языка, в отличие от журналистко-культурно-административно-политического фальшиво-подло-американизированного новояза.

По сути – это всё, что можется сказать о самом романе. Однако, он навёл меня на очередные размышления.

Когда я ныне читаю какое-либо талантливое литературное произведение, я пытаюсь предугадать его судьбу во времени: ждёт ли его долголетие или скорое забвение? Просуществует к нему интерес лишь одного поколения или многих? Может ли когда-то возобновиться интерес к этому произведению после того, как первый интерес сойдёт на нет?

Вот почему, читая роман, я искал в нём "величие замысла". Детективная его составляющая сильно разбавлена бытовухой, потому как именно детективность могла бы вытянуть его из загончика злободневности и сделать интересным для грядущих поколений. Но, увы, при всей моей благожелательности – не нашёл.

Не поймите меня превратно – сиюминутные романы очень нужны, они вдохновляют, просветляют или волнуют и будоражат нынешнее поколение. Эта газированность злободневности удовлетворяет жажду, возникающую от жара сегодняшних тревожных или победных событий.

Но вот явилось новое поколение, за ним другое – им уже не интересны прошедшие события и дела, потому что полно новых, прямо влияющих на их жизни. Разумеется, будут и в грядущих поколениях люди, интересующиеся историей, этнографией – им прежние романы будет интересно почитать. Но они уже не будут трогать общенародную душу.

Для долголетия литературного произведения, в нём должна быть поставлена и забавно решена некая трудная загадка. Самый простой вариант это – загадка детективная, вот почему столько лет интересен Шерлок Холмс, Агата Кристи и пр.

Но самые чарующие и самые глубокие загадки – это загадки половой любви и личной смерти. Каждое новое поколение берётся с великим энтузиазмом их разгадывать самостоятельно с нуля и учиться, как это делалось на примерах литературы. Если эти загадки заданы честно, откровенно и талантливо, то для молодёжи грядущих поколений будет интересно узнать литературные разгадки.

В романе Ненастье я не нашёл ни величия замысла, ни великих загадок, ни тем более, попыток их разрешения – это лишь прекрасно сделанная экспрессионистская фотография. Но таких талантливых фотографий неисчислимое множество.

А потому я сделаю предположение, что об этом романе хорошо забудут лет через пять.

Ну а теперь – сугубо научная часть моего повествования.

Чтобы проследить длительность интереса к литературному произведению, я решил определить количество его упоминаний в Яндексе, Гугле и Нигма.рф через поколение (25-30 лет) после его славного явления-издания.

Для примера я взял два произведения, изданные в одно и то же время: восхитительный роман Андрея Битова Пушкинский дом, о котором много писали и говорили, когда он вышел в 1987 году в США, а потом был переиздан в России, и Тайные записки Пушкина20, которые тоже вышли в США, но чуть раньше – в конце 1986 года и потом тоже были переизданы в России.

Роман Пушкинский дом много глубже романа Ненастье, но и он сконцентрирован на проблемах своего времени.

Вот результаты моего научного исследования, сведённые в наглядную таблицу.

Битов

Пушкинский дом

Пушкин

Тайные записки

Яндекс

6000

26000

Гугл

3160

5260

Нигма

19000

30000

Из этих цифр можно заключить, что новое поколение читателей по-прежнему увлечено загадками любви и смерти, решаемыми Пушкиным, а дела минувших дней, прекрасно описанные Битовым, теряют интерес для нового поколения.

Итого, главный вывод с помощью элементарной интерполяции или математической индукции да и просто с точки зрения здравого смысла: интерес к Тайным запискам Пушкина будет жить века.

Наркота без кайфа

Сериал Narcos (2015-16) – история Pablo Escobar  – некогда наработавшего 30 миллиардов долларов на кокаине, которым снабжал США. По всем 21 сериям за ним и его ребятами из картеля гоняются по крышам бедных колумбийских домов два американских агента с револьверами, а эскобарцы в них стреляют из узи и прочего автоматического оружия, но ни разу не попадают, тогда как колумбийских полицейских и просто граждан они расстреливают без промаха и насмерть. Это что касается реализма.

Пабло – прекрасный семьянин и любящий сын, что не мешает ему убивать людей большими кучами.

Наивный режиссёр дивится и пытается заставить зрителей недоумевать, как же это так – убийца, а может быть нежным, любящим и преданным сыном, мужем и отцом. Хорошо хоть, что этот сентиментализм не вырастает до абсурда супружеской верности, и у Пабло имеются любовницы, которые оттеняют и дополняют его семейное счастье.

Но как любовницы не противоречат любви к жене и детям, так и массовые убийства противников не противоречат доброте и щедрости Эскобара по отношению к друзьям и близким.

Уж эти истины давно застолбили в человеческой истории.

Сериал нудный и сентиментальный, а значит и фальшивый, но он хоть просвещает зрителя, демонстрируя историческую канву реальных событий.

Однако драматизм ситуаций достигается единственным манером – глубокомысленным закуриванием и протяжённым курением сигарет и прочих самокруток чуть ли не всеми персонажами сериала.

У Пабло было столько денег, что помимо сотен особняков, машин, и прочей дорогой хуеты, он оказался не способным потратить завалившую его зелень. Так что бандиты наркос, по его указанию, закапывали ящики с долларами по десяткам точек в живописных тропических полях и лесах. Всё это на чёрный день, который не вскоре, но явился.

Но для Пабло самих богатств было мало – он хотел власти, ну а потом – снова денег. А ведь мы знаем, что жадность фраера губит, и, как следовало ожидать, он остался у разбитого картеля. Нет чтобы взять пару миллиардиков, уйти из кокаинства и жить себе спокойной семейно-любовнической жизнью. Вот и доигрался мужик, что его кокнули (опять бегая по крышам) на 44 году жизни.

В реале Падло был красив лицом, не то что актёр, которого выбрали для этой роли, с крыльями носа, выглядящими лепёшками, а не чётко вырезанными, как у оригинала. Но режиссёр решил добиваться сходства не за счёт черт лица, а за счёт выросшего животика от хорошего аппетита.

Единственное поистине прекрасное в сериале – это песня в начальных титрах каждой серии – Tuyo (Твой) в исполнении бразильца (а не колумбийца) Rodrigo Amarante.

Режиссёры и сценаристы явно кокаинничали в процессе изготовления сериала – им-то было хорошо, а зрителям – не очень.

Насильник Рене Магритт

Самой скандальной картиной во времена рождения и процветания сюрреализма была картина Рене Магритта (Rene Magritte 1898-1967) Изнасилование. Первый её вариант он написал в 1934 году, и подготовительный рисунок к этой картине Андре Бретон поместил на лицевую сторону обложки своего манифеста Что такое сюрреализм.

Картина представляет из себя портрет женщины, у которой вместо рта – волосатый лобок, вместо глаз – груди с яркими сосками, а вместо носа – пупок. Таким образом, стало очевидно, как выглядит лицо сюрреализма, и текст манифеста был уже не нужен. Но вид половых органов обретает смысл только в контексте желания, то есть желание наполняет их смыслом, поскольку без желания половые органы представляются обыкновенными кусками плоти. Но самое интересное, что половые органы своим божественным способом сами возбуждают желание, которое наделяет их смыслом. Этот круг можно было бы по-библейски назвать "порочным" (желание осмысливает вид половых органов, которые в свою очередь сами вызывают желание), но есть множество обстоятельств, при которых сей круг всё-таки разрывается – когда желание уже не может воспрять. Вот почему текст манифеста всё-таки понадобился, чтобы уместно подстраховать Изнасилование.

Магритт был так одержим образом половых органов, ставших чертами лица, что он написал ещё три вариации этой картины, оставляя то же название и композицию картин. Так что можно смело сказать, что этот очаровательный образ представлял собой не только лицо сюрреализма. но и лицо изнасилования.

Чем более честно высказана (выписана) правда, тем больше она напоминает изнасилование. Тот шок, который Магритт умышленно вызывал в зрителях своей картиной, был явно артистичным изнасилованием художественных вкусов и моральных устоев.

Шок, вызванный картиной Магритта Изнасилование посягнул и на систему взаимоотношений мужчин и женщин. Феминистки, пребывающие в перманентной готовности обидеться и оскорбиться, кляли и продолжают клясть эту картину за изображение женщины в качестве сексуального объекта.

Мужчины же утробно прихохатывали (сам Жорж Батай признавался, что каждый раз, когда он смотрел на картину Изнасилование, он не мог не хихикнуть).

Происхождение генитального женского лика большинство искусствоведов торжествующе приписывают трагедии, которая произошла с Рене, когда ему было 14 лет. Его мать не раз пыталась покончить с собой, и, в конце концов справилась с поставленной задачей, успешно утопившись. Когда её труп вытащили из реки, единственный предмет одежды, который был на ней – это длинная рубашка. Она задралась наверх, закрыв лицо, и тем самым открыв бёдра.

Сей ландшафт увидел сын-подросток и якобы картина "Изнасилование" – это не оставляющий его в покое вид мёртвой матери с задранной рубашкой.

Причины самоубийства матери остались неизвестны. Да и сам Магритт не связывал картину с этой трагедией.

Художник высказался об этой картине вполне определённо: "В этой картине женское лицо сделано из самых важных частей тела женщины”.

Однако это не останавливало фантазирующих критиков – ведь всегда можно высосать якобы из подсознания Магритта связь обнажённых бёдер его мёртвой матери с картиной Изнасилование, причём потом опровергнуть эту связь будет уже невозможно, ибо слово – не воробей. Уверен, что нашлись критики, которые объяснили название картины подсознательным желанием Магритта изнасиловать свою мать, чьи половые органы якобы изображены на картине.

Но критикам и этого оказалось недостаточно – некоторые увидели в длинной гладкой шее изображённой женщины не что иное как хуй, мол, происходит некое самоизнасилование.

Критикам невдомёк, что все их теории и интерпретации определяются их собственными неврозами и бзиками. Все их исследования – это не что иное как описание их личных скрытых желаний и нарочитое признание в них.

Такое "ужасное" видение женщины, по мнению сексуально репрессированных людей, не могло произойти без какой-либо душевной травмы (вид обнажённой мёртвой матери).

Толкователям не приходит в голову, что истина познаётся божественным прозрением, никак не связанным с душевной травмой. (Правда, Ньютону яблоко посадило шишку на темечке, и от этой физической травмы его проняла эврика.)

Можно с уверенностью полагать, что когда Магритт без всякой травмы вкусил женщин, его осенило, из каких чудесных частей они состоят. И чтобы запечатлеть их важность, он вынес их на пространство лица, при взгляде на которое, принято определять суть человека.

Припоминая, что в начале было слово (устное), и что женщина есть Богиня, мир, благодаря картине Магритта, узнал какими устами это первое слово было произнесено.

Казалось бы, всё просто и очевидно, но людям, замордованным моралью, требуется интерпретировать, чтобы отвести глаза от правды. А ведь эта картина вовсе не сюрреалистическая, а самая что ни на есть реалистическая, ибо она изображает идеальную женщину для мужчины, у которой половые органы открыты и очевидны, как в миру открыто и очевидно её лицо.

Следовательно, восхищаться красотой женщины это значит восхищаться не красотой её лица, а красотой её половых органов.

Моё стихотворение служит весьма точным комментарием к этой картине, как и эта картина, является прекрасной иллюстрацией к моему стихотворению.

Хоть с какой пиздой, хоть со старой,

хоть с Прасковьей или с Саррой.

Женщины, годные лишь для ебли

(на остальное – глаза ослепли),

рвутся заполучить кольцо -

у своей пизды стоят на посту

женщины – все на одно лицо,

только разные – на пизду.10

Святой ад

Holy Hell (2016)

Ну, с адом – это, конечно, режиссёр перебрал. Поначалу был настоящий рай по заявлениям самих Адамов и Ев. И все верили, что рай будет длиться вечно, то есть всю ихнюю жизнь. Ан – нет, закрыли рай на переучёт яблок.

Дело было, как испокон веков.

Мать узнала, что её 22-летний сын гомосексуалист и выгнала его из дома. Сынок с горя подался к молодому гуру, который обладал гипнотическим талантом и который обещал просветление и прочее счастье своим почитателям и ученикам – кандидатам в рабы. Образовалась группка, сначала в Калифорнии, а потом, когда надо было заметать следы, перебирались в другие штаты. Жили они коммуной, скидываясь, чтобы содержать себя и своего гуру.

Гипнотизёр-гуру был весьма эффективен, так как с помощью различных манипуляций и красивых словес, ввергал своих поклонников и поклонниц в экстатический транс, в котором они испытывали величайшее счастье. Всё это оказалось возможным задокументировать, так как выгнанный из дома гомосек успел стать кинооператором, и гуру разрешил ему быть хронологом, летописцем истории их общины. Вот парень и носился да шнырял повсюду с камерой, а потом по отснятому материалу состряпал этот фильм.