Есть только дорога…

"Наверно я ничем не отличаюсь от многих других, – думал он, – мне важно казаться взрослым и успешным, вести красивую девушку за руку и смотреть на себя со стороны. А какой я? После встречи с собой-настоящим в ночном туннеле, я понял, что не так уж страшен, и достоин того, чтобы не думать об общественном мнении. А всё равно ведь думаю, пока иду по городу…"

Леший тащил за собой Ди через главный вход Вокзала и холодный тоннель под путями. Шалинская электричка стояла почти пустая, и Леший с Ди ещё минут пятнадцать созерцали голубей, клюющих что-то между путями, пока поезд не отправился.

На подъездах к Северке Леший высматривал Манула на платформе из окна. Двери с шипением распахнулись, выпустив их и нескольких бабушек-садоводов на узкую бетонную платформу. На путях перед станцией стоял состав с хопперами, и Леший не обломался предложить Ди перелезть прямо так.

– Молодые люди, нарушаете! – раздался строгий голос где-то слева.

Леший повернулся на знакомый голос и узрел Манула, выглядывающего из-за столба.

– Привет, Манул. Это Ди, она из Красноярска.

– Я тебя видел во сне, – сказал Манул, улыбнувшись и кивнув головой в знак приветствия и перехватил у Лешего гитару.

– Почему-то меня больше не удивляет эта фраза в окружении Лешего, – сказала Ди.

Манул сначала повёл ребят к себе, дабы сбросить трассовые рюкзаки, гитару и идти гулять налегке.

Теперь он не влезал по стенке, как в прошлый раз, а просто открыл ворота хитрым ключом.

– Отец у меня пока халтурит, – сказал Манул, – а я отдыхаю. Предлагаю вам, сударыня, и тебе, Леший, сходить в прогулку на Соколиный Камень. Это, конечно, не Столбы, но мне нравится.

– Я за любое движение, – сказала Ди, – движение наше всё.

Леший наполнил термос и прихватил с собой лёгкий рюкзачок, найденный у Манула.

Они шагали втроём, обходя огромные округлые лужи на серой грунтовке. Впереди шагал Манул, насвистывая что-то себе под нос. За ним – с сухого места на сухое, перепрыгивая лужи, скакала Ди. Замыкал шествие Леший, глядящий по сторонам и вспоминающий свою практику в Лестехе.

"Как всё красиво вокруг, – думал он, – как тогда. Преподаватели считали меня одарённым студентом, а одногруппники – оторванным от реальности алёшей, ведущимся на любые подколы. Хотя таким ты, Алёшенька, и был тогда. Тяжело жить, не зная альтернатив. Тяжело найти свой путь там, где нет выбора. Я вырвался из этого, но какой ценой?"

После большой и уютной поляны дорога упёрлась в болотину. Здесь Манул, следуя только ему известным признакам, повернул налево. Леший, бывший на Соколином считанное количество раз, так и не мог запомнить место, где этот хитрый поворот. После скакания по остаткам зимнего снега и кочкам с сухой болотной травой, ребята выбрались на твёрдый грунт. Теперь под ногами, перемежаясь островками снега, шуршала палая хвоя на лесной дороге. Леший радостно слушал сложную мелодию, выводимую певчим дроздом, стуки дятлов и короткие тревожные свистки зябликов.

Наконец, тропа начала забирать в гору, сузилась и пошла по склону маленького холма.

– Заберёмся на гору? – предложил Леший.

– Это называется гора? – усмехнулась Ди.

– Гора, да ещё какая, – заступился Манул за родные места, – это самый западный край огромного гранитного массива, и когда-то здесь были горы, наподобие ваших Столбов. Просто время никого не щадит.

Леший, а вслед за ним Ди, быстро вскарабкались по гранитным глыбам, цепляясь за корни сосен. На вершине, на камешке с очертаниями сокола, Манул уселся по-турецки и стал забивать трубку. Леший уподобился его примеру, а Ди просто выбрала камешек потеплее и улеглась на него, свесив голову.

– Да, горы у вас древние. Меньше, чем в Кырске, но зато уютные такие, – сказала Ди, – а бурундуки у вас тут живут?

– Я по осени тут его прикармливал, бывало, – сказал Манул.

После ритуального курения и распития чаю из термоса, быстрыми скачкообразными шагами спустились вниз. Здесь речка Северка делала петлю вокруг Соколиного Камня, возвышающегося двадцатиметровым пупырышком, поросшим соснами. А в русле реки бурлила кофейного цвета торфяная вода среди остатков льда и огромных тёмных валунов.

– Ой, а здесь так здорово! – воскликнула Ди, – как наши лога на Столбах!

– Ландшафт похожий, ага, – сказал Леший, ни разу не бывавший в Красноярске.

Теперь расселись на тёплом сосновом брёвнышке на поляне. Манул с Лешим натаскали сухих сосновых веток, наломанных снежными шапками за зиму. Из них соорудили быстрый костёр, положив внутрь кучи серо-жёлтых веток бересту, вымазанную смолой. Эта дымная конструкция быстро подпалила костерок, и сидеть рядом с ручьем стало сразу уютней.

– Жалко, Лосик приедет только вечером, – сказал Манул.

– А она будет? – спросила Ди

– Она с нами до Уфы поедет. Со мной, в качестве напарницы.

– С Лосиком круто ездить стопом, – сказал с видом знатока Леший, – она очень харизматичная.

– А со мной? – притворно обиделась Ди, – Я же лучше Лосика?

– Я с тобой ещё стопом не ездил. Но, думаю, будет шанс проверить. В любом случае сравнивать вас – это как сравнивать Большой Иремель с твоими Столбами или Торгашинскими горами, ну, или как Урал с Сибирью.

– Эй, не ссорьтесь, – так же притворно сказал Манул, решивший подыграть, – а то Леший поедет стопом со мной, и никому не достанется.

– А я согласна была бы проехать с Лосиком!

– Дорога план покажет, – загадочно сказал Леший.

"Действительно, сравнивать Лосика и Ди херовая идея. Они не хуже и не лучше друг друга, – думал Леший, – они просто разные. Лосик – воспитавшая сама себя ведьма. Ди – девочка, подсознательно ищущая красоту и влекомая всеми ветрами. Они, конечно, чем-то похожи, как похожи все девушки, нравящиеся тебе, Леший"

Обратно шагали под трескотню дроздов-рябинников и многоколенчатую песню певчего дрозда.

Возле ворот Манула дожидался отец.

– О, на ловца и зверь… Товарищ ефрейтор, разрешите обратиться…

– Младший сержант! – рявкнул Манул, ударив отца в живот.

Отец ловко увернулся от удара, перехватив руку Манула. Весь этот спарринг-танец длился буквально полминуты, но Леший и Ди видели, что он имеет дружественный характер.

– Ладно-ладно, Женя, – сказал запыхавшийся Иван Васильевич, – проводи гостей. А то там тебя твоя тёзка дожидается сидит.

– Замечательно, – кивнул Манул.

Леший поздоровался с отцом Манула за руку, представил Ди.

– Катенька, вы не обращайте внимания на наши дурачества, – сказал Иван Васильевич, – мы так шутки шуткуем.

Ребята прошли на кухню, где в обществе телевизора с "домом два" восседала Лосик.

– Теперь можно выключить заразу, – сказала она, – как я вам завидую, вы с прогулки!

– Завтра мы с тобой вдоволь нагуляемся, – сказал Манул, разливая чай гостям.

Отец Манула натопил баню. Как и в прошлый раз, первыми отправили девушек. А Манул с Лешим сидели на чердаке, обсуждая путь.

– Я с Лосиком до Уфы поеду. Там рядом с Дёмой будем славливаться с Полюхой и вами. Там есть озеро, рядышком мы палатку воткнём, – Манул развернул топографическую карту на мониторе компьютера, – вот здесь. По-хорошему, мы оба там будем к вечеру. И Полюха уже где-то там окажется, она с Иремеля стопом поедет, так что все найдёмся. Вот на этом берегу, поближе к рельсам, подальше от всякой гопоты, празднующей первомай.

– Хорошо. Как сделать так, чтоб мы приехали в одно время?

– Хороший вопрос. Предлагаю ехать одной паре через Златоуст, другой – через Кропачёво. Там, скорее всего, мы с Лосиком поедем. Ибо мы уже на пермской трассе сидим.

– Я подобную гонку однажды устраивал, – сказал Леший, – через Кропачёво медленней получилось.

Леший вспомнил эту поездку. Когда Леший только открывал для себя автостоп, он с однокурсником устроил такие гонки. При этом однокурсник ехал через Челябинск, а Леший стартовал напрямую из Михайловска. Как выскакивать на трассу до Кропачёво, Леший тогда не знал, поэтому много времени и сил потратил на блуждание по глухоманям Артинского района. А потом ещё и застопил дагестанскую "шайтан-арбу", гружёную лесом. На очень медленной скорости "шайтан-арба" переползала через Урал. Леший вместе с водителем и сменщиком кушал вкуснейший арбуз большой ложкой, слушал истории про межнациональные отношения в Дагестане и под Кропачёво оказался только вечером. Там дагестанцы заправлялись и решили остановиться остужать движок, а Леший перепрыгнул в другой КАМАЗ, до самой Уфы. А дальше была бесполезная и бессонная ночёвка на вокзале Уфы, встреча у "Салавата"317 с однокурсником, прогулка по Уфе и стоп на Иремель…

– Связь держи с Лосиком, денег на телефон наложили, звони. И с Полюхой.

Наверх поднялись девушки. Ди, поднявшаяся вслед за Лосиком, аж присвистнула, оглядевшись.

– Это место мне снилось!

– Бывает, – только и ответил Леший.

– Мы организовали общее "пространство сна", и сделали его похожим на мою каморку, – сказал Манул, – уютно, правда?

– Ди, ты хотела посмотреть Уральские горы?

– Ну, если они все, как Соколиный, так неинтересно, – сказала Ди, – А если повыше – поглядела бы.

– Значит завтра с утра мы с тобой в Екат, а оттуда выезжаем на Челябинскую трассу.

– Я доверяю тебе, – сказала Ди.

Леший взял гитару, и стал наигрывать мелодию из "Ивана Купала" Вени Дркина. К его удовольствию, песню знали и Лосик, и Ди.

– Теперь твоя очередь, – Леший подал гитару сидевшей по-турецки Ди.

Она заиграла что-то очень хипповское и весеннее, с соль-мажором.

"…Но король всех дорог сегодня проходит сквозь город, и приходит весна"318, – закончилась песня такими словами.

Лосик тоже взяла гитару, и тоже спела про весну

"Когда часы делящая планета

Вновь обретает общество Тельца,

Природа видом радует сердца,

Сияньем огненных рогов согрета…"319

– Леший, а ты возьмёшь с собой гитару в стоп?

– Да, скорее всего, – сказал он, – надо же будет деньги зарабатывать в стопе.

Вскоре Манул раздал всем по одеялу и подушке. Леший, как и в прошлый визит, лёг спать один.

"Чем я это объясню? Да нечего и объяснять, Леший, – вёл он диалог у себя в голове, засыпая, – завтра в долгий путь, и с Ди мы будем проводить круглые сутки вместе. Пусть хоть сейчас отдохнёт"

Снилась Лешему ночная дорога. Он сидел в кабине дальнобойщика один. То есть совсем один, вёл машину сам. Во сне обычно таким вещам не удивляются, но Леший, увидев в свете фар стопящего Волка, осознался, вспомнил, где тормоза у фуры, показал поворотник, и затормозил настолько резко, что запах подпаленных тормозов донёсся до кабины. Дверь распахнулась, и вскарабкался Волк.

– Мне домой.

– А где твой дом, Волк?

– Мой дом – Урал. Мы сейчас на Южном Урале же. Трогай, не медли. Доверься телу.

Леший, к удивлению для себя, включил поворотник, щёлкнул рычажком-джойстиком на рукоятке сиденья, отпустил рычаг ручника, надавил газ, и машина плавно поехала.

"В какой машине попадался мне такой джойстик? Мерседес!" – думал Леший, увидев шильдик на руле.

– Не думай, что и как делать. Вдруг тебе машину водить придётся, и будет лучше, чтоб ты попробовал посидеть на месте дальнобойщика, – Сказал Волк и хлопнул в ладони.

– Мне скоро выходить.

– Ты же только сел? – удивился Леший.

– Скоро солнце взойдёт, а ты меня в полночь посадил. Видишь этот поворот? – Волк показал на знак "примыкание дороги", – мне выходить.

– Я найду это место? – Леший начал плавно оттормаживаться, сначала педалью, потом – "парашютом", – или не будет смысла?

– Не ищи. У тебя своя дорога. В конце концов, вам самим своей жизнью "рулить", – сказал Волк.

Леший постарался запомнить поворот, но никаких знаков тут не было. На удивление, не было и никаких машин. Просто уходящая вправо грунтовая дорожка посреди сумрачного туманного леса. И никаких знаков.

– Ты скоро нас покинешь?

– "Ты понял то, что только голова твоя понять смогла…" – процитировал Волк старую попсовую песню, а потом открыл дверь и выпрыгнул в сумерки.

Леший выдохнул, и потерял нить осознания. Дорога тут же сменилась ночными холмами, железной дорогой, рекой, а сон перешёл в "сонфильм".

На следующее утро Леший с Ди и Лосик с Манулом стояли вчетвером на платформе станции "Северка" и обнимались. Все вчетвером, взявшись за плечи.

– Ну что, Леший и Катя, вам пора – сказал Манул, когда двери электрички распахнулись перед ними.

– Доброй дороги, Женя и Женя, – сказала Катя.

– Тёплых трасс, – сказал Леший, глядя на пасмурное утро.

Манул и Лосик, не оборачиваясь, пошагали с платформы прочь, а Леший смотрел в окна электрички. На "Свердловске-Пассажирском" всё было просто. Леший зашёл в "Кировский" на Свердлова, накупив продуктов в дорогу. Заправленный загодя термос внушал оптимизм, но вот запас "ништяков" надо было пополнить. Ди стояла с рюкзаками и терпеливо ждала, пока Леший выйдет с полной корзиной еды.

После чего Лешего и Ди поглотил тёплый троллейбус номер один, и почти час они выбирались из города на позицию.

– А ты много куда стопом ездила? – спросил Леший, пока они шагали до примыкания ЕКАДа.

– Честно говоря, нет, – сказала Ди, – до Новосиба, до Томска, до Кузни, до Абакана. И так по мелочи. Даже на Байкале не была.

– Ну, по сибирским меркам это немного. По европейским – ты уже матёрая стопщица.

– Ох, не знаю.

Леший бросил монетку и поднял руку.

– Долбанная диффузия ответственности, – ругнулся Леший, не остановив за час ни одной машины

– Как это? Что ты под этим подразумеваешь?

– Мы стоим на выезде из города. И тут каждый проезжающий водитель думает: "Почему именно я должен их брать? Здесь же полно машин!" И не берёт никто. Вот и стоим тут, как три тополя на Плющихе…

– Два тополя тогда уж, – Ди присела на свой рюкзак, расчехлила гитару, подстроила струны и начала что-то бренькать, – ну хоть настроение появится.

"Откроешь глаза – дорога,

Закроешь глаза – дорога,

Лети на ладони бога…"320, – запела Ди.

Через половину песни рядом с ребятами затормозил японский грузовичок.

– Здравствуйте, мы автостопом едем на Украину, можно с вами?

– Я до Кыштыма, садитесь.

"Японка" взревела, тронувшись. Молодой водитель, едущий в Озёрск, слушал кассету с "Тараканами" и интересовался странными вещами.

– Вы кто по субкультуре?

– Да Бог его знает, – ответил Леший

– Наверное, ближе к хиппам, – сказала Ди.

– А я чистокровный панк, – сказал водитель, начесав рукой чёлку на глаза, – хотя многие думают, что я эмо.

Леший и Ди посмеялись.

– А вас подобрал, потому что вы с гитарой, и весёлые такие.

"Японка"-полуторатонник быстро нёс Лешего и Ди по дорогам. Загруженный плиткой фургон прижимал их к земле и отрабатывал все ямы под рессорами. По словам водителя, если бы этот грузовичок был пустой, то приходилось бы подпрыгивать, ударяясь головой о потолок.

– У нас под Кыштымом ёбаный ремонт дороги, и все едут через Слюдорудник321.

– Бля, а как быть? – спросил Леший

– Да там все сейчас идут, словите кого-нибудь, хули, – оптимистично сказал водитель, когда машина уже неслась мимо каслинских озёр.

Вскоре на дороге появились большие предупредительные знаки о ремонте и объезде.

"Прилипли, блядь, прошлой осенью этого ещё не было", – думал Леший, подавая руку Ди и покидая гостеприимную "японку" на повороте на грунтовую дорогу. Стрелка часов давно переползла за полдень, и сейчас медленно ползла к вечеру.

Теперь стопила Ди, а Леший, наливая чай из термоса, поил её, а сам курил трубку, сидя на корточках.

Спустя полчаса остановилась голубого цвета иномарка.

– Здравствуйте, в сторону Златоуста не подбросите?

– Подброшу. Я в Юрюзань еду, – сказал водитель и открыл багажник, – рюкзаки и инструмент можно туда.

– Спасибо.

– Потом скажете, как доедем. Эта грунтовка уже все нервы вымотала, покуда езжу, – водитель довольно резко тронул с места и помчал, – Меня Романом звать.

– Я Лёша, а это Катя, – сказал Леший за двоих, – я из Михайловска, а она из Красноярска.

– Что же вас свело здесь?

– Дорога, – сказала Ди, – мы едем в Харьков.

– Эх, как далеко вас несёт. Ну, хорошо вам. Приедете, а там уже тепло, купаться поди можно будет. А у нас на озёрах, – водитель махнул рукой в сторону проезжаемого озерца со льдом, – впору устраивать конкурсы, типа кто быстрей доплывёт до льдины.

Вокруг грунтовки росли и высились горы. Потом она внезапно выскочила на разбитый асфальт, и машинка понеслась чуть быстрее.

– А вот Карабаш скоро будет, – показал Роман горы впереди.

– Я тебе про него рассказывал, – шепнул Леший Ди.

Действительно, скоро показались угольно-чёрные отвалы, а слева – огромная лысая гора с крестом. Дорога тянулась вдоль огромного завода и мёртвых домов.

– Вы так не ужасайтесь, я окна закрыл и кондей отрубил, – сказал Роман, – Дышите спокойно. Проедем – открою.

– Угу, – кивнул Леший.

– Хорошо, что тут дождя сейчас нет. В дождь ощущение бывает, что вода прямо мыльная с неба льёт.

– Странно, казалось бы, рядом чистейший Таганай, а тут такой пиздец, – глядя на радужные воды Сак-Елги, сказал Леший.

– Я пофоткаю? – Ди достала фотоаппарат и начала прицеливаться к лужам и сухим корягам, торчавшим из голой каменистой земли.

– Фоткай конечно, – сказал Рома, – тут очень много на себя эта гора берёт. Там, за ней, – водоём, из которого Челяба пьёт воду. Если б не гора – вся таблица Менделеева была бы в челябинской водичке.

Леший проникся уважением к этой большой черноголовой горе, высящейся могучим стражем, стоически принимающим удары ядовитого дыма.

Проезжая мимо Миасса, Леший вглядывался в окно: где-то здесь живёт Ольга, прошлой осенью скитавшаяся с Лешим по горам Таганая и накормившая его грибами.

"Ей мы ничего про дорогу не сказали ведь, – думал он, – она наверно работает сейчас"

Леший набрал номер Ольги. "Абонент временно недоступен", – сказал ему автоинформатор, и Леший загрустил. Всё же, благодаря Ольге, Леший узнал многое о красоте этого мира.

– Здесь я прошлой осенью грибы пробовал, – шепнул Леший Ди.

– Ну, думаю, тебе повезло с окружением, – сказала она, – я была свидетелем, как человек, Гробище, объелся грибов. Он пошёл бродить голый по Красноярску. По Красрабу, на правом берегу. Дошёл до Предмостной Площади, а там его менты повязали. Он ещё пугался, что его в армию заберут. А, как позже выяснилось, уехал Гробище на дурдом, на принудительное".

– Пожалуй.

Водитель под звуки радиопопсы нёсся с горы на гору так, что закладывало уши. Солнце время от времени слепило, отражаясь от асфальта, пока не показался город Златоуст.

– Вот, тут уже похоже на наши горы, – сказала Ди, глядя на величественную панораму. Уреньга уже стояла в тени, над котловиной города висела дымка от многочисленных дымящихся на огородах кучек ботвы. Лишь Двуглавая сопка Таганая сверкала розовым ярким светом на фоне тёмно-синих облаков.

В Златоусте водитель остановился у Универмага, где Леший пополнил запасы еды конфетками. А после машина начала подниматься в гору.

На "Уреньгу" взобрались уже в сумерках, застав на перевале последний розовый луч закатного солнца.

Прекрасная трасса М-5 впустила в течение своей бело-красной реки машину Романа, с Лешим и Ди.

Теперь их иномарка плелась в потоке фур, и перед глазами Лешего мелькал борт с турецким номером. Ди дремала на заднем сидении, Роман сосредоточенно вёл машину под звуки римейка попсы десятилетней давности.

"Бля, мы под эту музыку отплясывали на дискотеке в школе, когда мне было одиннадцать, – думал Леший, – Теперь мне почти двадцать один. На эту песню написали другие слова: твои пластинки слушала я, ах Ева, я любила тебя322, бла-бла-бла…"

Глубокой ночью Роман оставил Лешего с качающейся сонной Ди под фонарями Юрюзанского спуска. Далеко впереди стоял МАЗ с дымящимися тормозами, а остальные просто неслись мимо.

Ди задрёмывала на ходу. Леший разложил для неё "пенку", раскатав её наполовину, и посадил туда саму Ди, накрыв её курткой. Леший курил трубку и ни о чём не думал. Он будто сам стал ночной дорогой.

Несколько часов ночного автостопа было позади, на востоке начало светлеть небо. Где-то вдали лаяли собаки. Машины пролетали со свистом, и никто не хотел остановиться…

Вдруг Леший услышал звук тормозов сзади себя и увидел "Рено-логан", приближающийся к ним задним ходом по обочине.

– Ди! Катя! Просыпайся! Машина!

Сонная Ди быстро свернула пенку, пока Леший подбегал к машинке…

Задние двери открылись, и из них высунулось знакомое веснушчатое лицо…

– А я-то думаю, кто тут голосует на спуске? – сказала Полина, обнимая Лешего, – садитесь бегом в наш телепорт!

– Здравствуйте, в сторону Уфы…

– Да знаю я, садитесь, что ли. Девушку только разбудил, – темноволосый водитель с восточными чертами лица махнул на Ди, – пусть дальше спит. Гитару можно Полине дать, рюкзаки назад!

– Полина, это Ди, она из Красноярска.

– Здрасьте, – сонная Ди была явно не в настроении общаться…

– А это Арслан, он из Чишмов323, так что подкинет нас прямо до станции, где расходятся ветки на Ульяновск и Самару. С Манулом я уже обсудила. Чтоб не толкаться на огромной станции "Дёма", мы перенесли место встречи на Чишмы. Местечко, правда, мы для них запасли. Но ничего, разберёмся.

– Эсенмесыз324, – сказал Леший.

– И вам не хворать, – улыбнулся Арслан, – пристёгивайтесь.

"Логан" быстро стартанул и понёсся по мосту над мутными водами Юрюзани. Леший просто вырубился без сновидений, навалившись на Ди, а она – на него.

Леший проснулся от тряски: "Логан" съехал на заправку. Ди, с невыспавшимся видом, озирала окрестности.

– Полин, где мы? – спросил Леший

– Уже на подъездах к Уфе. Иглино недалеко.

– Ага. Лосику не набирали, где они сейчас?

– Они уже взяли грузовой, и сейчас где-то параллельно нам едут, – Полина показала Лешему телефон.

На экране светилось смс:

"ViexaliNaTovarniyObjezdUfySei4asStYurmash"

– Мда, стиль налицо, – усмехнулся Леший, – а Юрмаш это где?

– Это, считай, рядышком. Если повезёт, можно даже ручкой им помахать, когда поедем, – сказал Арслан.

– Интересно, кофе тут есть? – подала голос Ди.

– Давай сходим? – предложила Полина, – надо просыпаться уже.

Полина и Ди ушли в сторону кафе рядом с заправкой. Пришёл водитель.

– О, проснулись?

– Вроде бы.

– Айда чай пить, – Арслан извлёк из просторного "бардачка" термос, – с иремельскими травами.

– Спасибо, – сказал Леший, – как вы согласились нас везти?

– Туристы-пермяки с нами часто ходят. Вот и в этот раз, считай, мы ходили на Иремель, да на Жеребчик, а потом Полина вот в Уфу напросилась. Договорились с ней, что до Чишмы вас подброшу.

– Хорошо на Иремеле. Я там один раз был, пару лет назад.

– Хорошо. Кто бы спорил, – сказал Арслан, прихлёбывая чай.

– А имя "Арслан" правда значит "Лев"? – спросил охочий до языков Леший

– Да.

– А "Волк" как по-татарски?

– Бюрэ. Имени такого вроде нет. А зачем ты спрашиваешь?

– Да так, есть один знакомый, который нам Волком представляется. Он Шаман.

– Да мало ли их, волков, – сказал Арслан, – а Иремель, считай, такая гора. Любят её шаманы всякие. И мистики. Вон, девчонки идут, допиваем быстрей, что ли.

– Чтоб не досталось, – улыбнулся Леший.

Полина закинула Лешему хачапури и томатный сок. Умывшаяся и проснувшаяся Ди сидела рядом с Лешим и попивала кофе из бумажного стаканчика. "Логан" тронулся и помчал в плотном потоке уфимской объездной.

"Вот, хоть раз оказался возле Уфы утром", – думал Леший, глядя на далёкий город справа.

После стерлитамакской развязки Полина начала набирать номер Лосика.

И дозвонилась сразу.

– Да, Жень, вы где? Дёма? Манул где? – Полина сделала паузу, – хорошо. Передай Манулу, что мы скоро. Встречаемся у привокзальной? Там между путей вокзал? Хорошо…

– Что там?

– Заворачиваем на Дёму, – сказала Полина, – Манул с Лосиком там, оттуда и посвищем.

– Ярар325, – сказал водитель, – хозяин-барин.

Перед самым постом на развязке "логан" свернул в сторону западной окраины Уфы и остановился на солнечной привокзальной площади. У перехода на скамейке сидела Лосик, обнимая ногами рюкзак Манула и подкармливая хлебом голубей.

Девушки радостно обнялись, а Леший просто достал рюкзаки и гитару из машины и выставил рядом.

Ясное утро в голове Лешего никак не ассоциировалось с трейнхопом. Полина тепло распрощалась с водителем, "Логан" развернулся и умчал в обратном направлении.