Паргоронские байки. Том 1

– Заказать тебе что-нибудь, мой господин? – с беспокойством спросила Лахджа, когда в воздухе проявилось лицо духа-служителя. Бесстрастный ко всему, он и глазом не моргнул при виде демолорда.

– Нет, – словно плюнул Хальтрекарок. – Какой у вас договор?

– Договор, господин?..

– Раз ты все еще таскаешься за этим смертным – у вас договор. Какой?

Лахджа глянула на Хальтрекарока с удивлением. Такой догадливости она от него не ожидала.

Хотя демоны, наверное, впитывают подобные вещи с молоком матери…

– Она должна мне три желания, – ответил вместо нее Дегатти. – Осталось одно.

– Загадывай его, – приказал Хальтрекарок. – Здесь и сейчас, при мне.

– А что если нет? – оперся на столик Дегатти.

Он смотрел прямо в глаза демону. Дерзко так, с вызовом.

Хальтрекарок на секунду задумался. Он мог просто сожрать этого волшебника или превратить в кучку праха. Тот посильнее обычных колдунцов, но демолорду не ровня, долго сопротивляться не сумеет.

Но тогда у его жены останется незакрытый контракт. А это всегда проблема. Не слишком большая и в общем-то даже мелкая – но все-таки лучше сначала его закрыть, а уж потом превращать смертного в прах.

– Загадывай желание, или я сожгу дотла этот парк и всех, кто в нем есть, – буднично сказал Хальтрекарок, складывая пальцы в щепоть.

В Паргороне эта угроза не сработала бы. Но смертные обычно не любят, когда дохнут другие смертные. Дегатти вздохнул, пристукнул пальцами по столу, болезненно покривился и произнес, не глядя на Лахджу:

– Мне нужны гарантии.

– Какие? – осведомился Хальтрекарок.

– Что ты не убьешь меня… и вообще никого здесь, когда договор будет аннулирован.

Хальтрекарок несколько секунд молчал. Потом медленно сказал:

– Надо внести тебя в список существ, которых я ненавижу.

– У тебя есть такой список?.. – удивился Дегатти.

– Нет. Ты будешь в нем первым.

– Хорошо, это я как-нибудь переживу. Что насчет гарантий?

– У тебя они есть, – процедил демолорд. – Загадывай последнее желание – и я клянусь, что не стану тебе мстить. Ни прямо, ни косвенно. Ни сейчас, ни потом.

Лахджа с беспокойством смотрела на своего мужа и повелителя. Сейчас он выглядел не так, как обычно. Хальтрекарок большую часть времени проводит как будто под кайфом – расслабленный-расслабленный, даже слегка одуревший.

Но сейчас… в таком состоянии Лахджа видела его всего пару раз.

– Третье желание, – мрачно сказал Дегатти. – Хорошо. Но проблема в том, что твоя жена не так уж много умеет, Хальтрекарок. Я потому и продержал ее так долго, что никак не мог придумать, к чему это никчемное создание приспособить.

Глаза Лахджи запылали гневом… но он тут же угас. Демоница поняла, зачем Дегатти это говорит, зачем нарочно смотрит на нее с таким отвращением.

– Загадывай любое желание, – раздраженно ответил Хальтрекарок. – Я исполню вместо нее. И поспеши, пока у меня не лопнуло терпение!

– В таком случае я хочу, чтобы за мной больше не охотились, – заявил Дегатти. – Хочу снова посещать Паргорон, если мне захочется.

– Всего-то? – фыркнул Хальтрекарок. – Глупец, награда за твою голову была снята сразу после великой охоты Тасварксезена. Всратый кодекс гохерримов гласит, что если добыча сумела спастись – ее перестают преследовать.

– Но ты же не гохеррим.

– Гохерримы навязали это правило всему Паргорону. Если жертва каким-то образом ускользнула – ее больше не трогают. Это идиотское правило, но его соблюдают все, даже я. Так что ты впустую потратил свое желание.

– И я могу посещать Паргорон? – спросил Дегатти.

– Хоть поселись там, – отмахнулся Хальтрекарок. – Только к моему гхьету не суйся.

– Мне нужно материальное подтверждение, – потребовал Дегатти. – Бумага с подписью и печатью.

– А моего слова тебе недостаточно?! – возмутился демон.

– Я хочу гарантий.

Хальтрекарок закатил глаза, щелкнул пальцами – и в руках волшебника появился светящийся лист пергамента. Прямо на его глазах там вспыхнули огненные буквы, под ними – роспись с завитушками, а в углу – алое пятно сургуча.

– Доволен теперь? – процедил Хальтрекарок.

– Да, – кивнул Дегатти, рассматривая страницу. – Подтверждаю. Мое третье желание выполнено.

– Надеюсь, теперь ты счастлив, – фыркнул Хальтрекарок.

Он схватил Лахджу за руку и растворился с ней в воздухе. Демоница только еще успела шевельнуть губами, но все слова остались невысказанными.

Оставшийся один Дегатти посмотрел на духа-служителя и попросил принести виски.

Интерлюдия

– Мы провели вместе четыре луны – и это были самые счастливые луны в моей жизни, – произнес Дегатти, опорожнив очередной кубок. – Не сразу, не с первых дней – но я узнал ее настоящую. Она была демоном. Но она была особенная.

– И больше вы не встречались? – спросил Бельзедор с живым интересом.

– Встречались пару раз, – неохотно ответил Дегатти. – Но это уже к рассказу не относится. Ты ведь закончил рассказ, Янгфанхофен?

– Закончил, – кивнул старый гохеррим, сам опорожняя кружку пива. – Долгая была байка, у меня аж в горле пересохло. Может, следующую расскажет кто-то из вас? Ну же, пополните мою коллекцию чем-нибудь интересным. Какой-нибудь романтичной историей. Можно со счастливым концом, можно с печальным. На ваше усмотрение.

Бельзедор задумался. Он, разумеется, тоже знал уйму историй, в том числе и романтичных.

– Я знаю одну, – постучал о стойку пустым стаканом Дегатти. – Из старых времен. Мой дедушка был историком, хотел даже написать детальную хронику всей Мистерии. Он к ней так и не приступил, правда, но мечту лелеял всю жизнь. И когда я был маленьким, он рассказывал мне кучу баек из старых времен. Некоторые довольно занимательные.

– Превосходно, мэтр Дегатти, мы с лордом Бельзедором счастливы будем послушать, – подлил ему еще Янгфанхофен. – Карпаччо?.. Оливок?.. Как называется ваша история?

– Хм… называется?.. Ну, скажем… эм… «Рыцарь и ведьма».

– Прекрасное название, сразу настраивает на нужный лад.

– Спасибо. Так вот, началось с того, что один рыцарь сражался со злым великаном…

– Подождите, мэтр, – перебил Янгфанхофен. – Вы не назвали время и место действия. Всегда начинайте рассказ с этого.

– М-м… ну хорошо. Давным-давно, в одном далеком королевстве…

– Мы тут не сказки рассказываем, а совершенно правдивые истории, – покачал головой Янгфанхофен. – Точное время и место действия. Моя корчма – мои правила.

– Послушайте, но я не знаю точных времени и места действия! – возмутился Дегатти.

– Тогда выдумайте их. Право же.

– Хорошо, хорошо! Это было в Смутную эпоху, задолго до основания Мистерии. В году… допустим, в 1060 до Новой Эпохи. Но я не уверен в датировке на сто процентов, так что на самом деле там плюс-минус десяток лет. А место… кажется, то королевство называлось Ларватораном… кстати, Корчмарь, у тебя тут можно курить?

– Можно, можно.

– Тогда я закурю, – достал трубку Дегатти. – История довольно длинная.

Рыцарь и ведьма

1060 год до Н.Э., Парифат, королевство Ларваторан, Озерная марка.

В ушах сэра Ульганда свистел ветер. Копье из ствола ясеня отягощало ладонь. Конь храпел, ноги были мокры от его пота.

А навстречу топал великан тридцати локтей ростом. Вчетверо выше самого высокого человека, он страшно ревел, размахивая громадным шестом. Вырезанный из молодой сосны, тот вертелся, будто мельничные лопасти.

Берегись, не стой близко! Один раз заденет – улетишь в небеса! Упадешь уже мертвым!

Но Ульганд уже побеждал великанов. Может быть, не таких высоких, но побеждал. Великаны огромны, великаны могучи… но великаны и неповоротливы. Медленны. Неуклюжи.

И тут уж самое главное – чтоб конь не испугался. Испугается, отвернет в последний момент – конец и коню, и рыцарю.

– Не бойся, – прошептал Ульганд, пуская своего Ветронога точно между ударами шеста.

Свистнуло в шаге перед мордой. Свистнуло в шаге позади крупа. Рыцарь на всем скаку пролетел под ногами великана… и резко вздел копье.

Отточенный наконечник вонзился в то место, кое не упоминается в порядочном обществе. Сразу разжав ладони, Ульганд проскакал дальше – и тут же развернул коня.

Великан с ревом упал на колени. Из крохотных глаз брызнули слезы – такая боль охватила чудовище. Спрыгнув на землю, рыцарь выхватил меч, взлетел по огромному телу – и всадил клинок в горло.

Бить в сердце бесполезно – у великанов их два. Лишившись одного, он погибнет, но не сразу. Известны случаи, когда великан с одним сердцем прожил несколько лун.

Огромное создание умирало долго. Уже и шест выпал из рук, и кровью залило землю, а великан все хрипел, все силился подняться, дотянуться до своего убийцы.

Сэр Ульганд смотрел на это спокойно, с легким сожалением. Ему не доставляло радости зрелище чьей-то смерти. Но этот великан разорял поля, крал скот и даже, поговаривают, ел людей.

Им тоже непросто, великанам. Иные из них живут тихо и мирно, никого не трогая. Некоторые даже честно трудятся на благо королевства. Но великан, увы, не может устроиться батраком на хутор или подмастерьем в мануфактуру. Найти работу им не так-то легко.

О, безусловно, великаны очень сильны. Великан может трудиться за сотню человек. Проблема в том, что ест он тоже за сотню. Там, где человек съест свиную отбивную, великан съест свинью целиком и назовет это легкой закуской перед ужином.

И вот, многие выбирают путь греха. Становятся грабителями. Слишком уж велик соблазн, когда живешь среди крошек, не достающих тебе и до колена. Когда можешь унести под мышкой целую корову.

Но эти земли защищают рыцари его королевского величества. Лучшие из лучших, знатнейшие из знатных. Родовое древо самого сэра Ульганда насчитывает две тысячи лет, восходит к аристократии Старой Империи. Его отец, дед и прадед несли в этот мир справедливость, сражались с именем короля на устах – и погибали с незапятнанной честью… кроме отца, конечно. Отец-то жив-здоров, дай-то ему боги.

Ульганд ничего не взял у мертвого великана. Обирать покойных, даже людоедов – дело недостойное. Только отрезал ухо – представить командору как доказательство исполненной миссии.

В обратный путь Ульганд пустился незамедлительно. Дорога была пустынна до самого горизонта – буйствующий великан распугал всех. Рыцарь спустился с холма, проехал мимо сгоревшего хутора и углубился в рощу. Сразу за ней будет городок Листвор, у бейлифа можно пополнить припасы. Местные власти обязаны снабжать королевских рыцарей всем необходимым.

Он не доехал совсем немного. Когда заросли уже стали редеть, на тропу выбежала девушка. Оборванная, до смерти перепуганная, она чуть не попала коню под копыта – сэр Ульганд еле успел натянуть поводья.

А за бедняжкой, выкрикивая угрозы, неслись трое детин со зверскими рожами. Грязных, с выщербленными кинжалами и рогатинами… лесные разбойники, чтоб их!

Ульганд таких уже навидался.

– А ну, мужичье, раздались!.. – пустил вперед коня рыцарь. – Зашибу!..

Эти недоноски не посмели напасть на вооруженного всадника. Только с женщинами и горазды воевать, трусы. Выкрикивая проклятья, они сразу бросились наутек – и сэр Ульганд не стал их преследовать.

Спешившись, он помог девушке подняться. Все еще всхлипывая от ужаса, та прижалась к рыцарю столь тесно, что тому стало неловко.

– Не волнуйтесь, сударыня, все позади, – галантно произнес он. – Теперь вы в безопасности… ай!..

Резко оттолкнув спасенную, Ульганд схватился за шею. Его словно укусила змея.

Человеческие зубы так кожу пронзить не могут… но у этой девицы они не были человеческими! Шипя и облизывая кровь с губ, на Ульганда кинулась упырица!

– А-а… могильная баба!.. – осенило рыцаря.

Он не успевал выхватить меч. Упырица уже прыгнула снова. Но спасать ее еще и от голода Ульганду не хотелось – и он ударил просто кулаком. Кожаной рукавицей.

Нежить таким не пронять. И хоть весила мертвая девчонка как перышко, силы в ней оказались немереные. Она снова рванулась к горлу – но тут уж в брюхо ей вошел кинжал. С посеребренной полосой вдоль лезвия, специально для таких вот.

Упырица завыла и отшатнулась. К сожалению, серебра на нее не хватило – она не сдохла, а удрала в чащу, роняя черные капли. Ульганд хотел погнаться, но его вдруг замутило, перед глазами поплыли круги, и он упал на колени. Шею жгло огнем.

Трупный яд. Ульганд уже знал эту дрянь. У многих выходцев из могилы такое на клыках и когтях. Рану надо срочно промыть, и лучше не водой, а крепким вином. Борясь со слабостью, рыцарь снял с луки седла флягу, повернул голову и щедро полил на шею.

– Мерзкая тварь… – изумленно произнес он.

– Вот он, вампиролюб!.. – раздался крик. – Хватай его!..

Ульганд попытался вытянуть меч из ножен, но рука слишком дрожала. А парой секунд спустя в голову угодил камень. Трое вернувшихся разбойников принялись мутузить упавшего на колено рыцаря – и к ним присоединились еще двое.

Били сэра Ульганда долго.

– Итак, досточтимый рыцарь, потрудитесь объяснить, из каких соображений вы помешали городской дружине посадить на кол вампиршу.

– Обознался, ваша светлость, – покаянно ответил Ульганд. – Неверно понял их намерения. Готов лично принести извинения сударям из дружины.

Маркиз Пфаль прошелся по залу. Когда ему донесли, что какой-то всадник напал на его людей и спас вампиршу, он пришел в ярость. Хотел высечь этого мерзавца, заковать в колодки, повесить… но то оказался опоясанный рыцарь королевского дома. Благородный кавалер, имеющий право на титул сэра.

Такого не высечешь.

И это оказалось простым недоразумение. Конечно. При других обстоятельствах сэр Ульганд наверняка сам бы проткнул вампиршу осиновым колом.

– Что ж, думаю, вы вполне сами себя наказали, сэр, – неохотно кивнул маркиз. – Как ваша рана?

– Ваш лекарь хорошо о ней позаботился, благодарю, – невольно коснулся травного компресса на шее Ульганд.

– А синяки от колотушек?

– Заживают. Ваши люди знатно меня отмутузили, ваша светлость, но, к счастью, не повредили ничего важного. Дайте мне три дня отлежаться – и я к любым вашим услугам.

– Не будь вы рыцарем, мои люди убили бы вас.

– Не кружись так у меня голова после укуса могильной бабы – неизвестно еще, кто кого, ваша светлость. Пятеро простолюдинов с дубьем – это просто пятеро простолюдинов с дубьем.

– Да, я слышал, вы одолели великана Блакинбора, – бросил взгляд на стол маркиз. Там лежали личные вещи рыцаря, и среди них – отрезанное ухо размером с лопух. – В одиночку. Вы доблестный воин, сэр Ульганд.

– Благодарю на добром слове, ваша светлость.

– Не благодарите, вы еще не знаете, о чем я хочу вас попросить. Вам доводилось иметь дело с колдунами?

– Колдунами, ваша светлость?..

– Колдунами. Чародеями, ворожеями, знахарями, ведьмачами, чернокнижниками… Людьми, что практикуют забытое Искусство, да будут прокляты их души.

– Не совсем мой профиль, ваша светлость, я больше по чудовищам…

– А колдуны – это не чудовища, по-вашему?

– Безусловные чудовища, хотя и в человечьем обличье. Просто я раньше с ними не боролся, только и всего. Но если прикажет король – схвачусь и с колдуном.

– А если прикажет маркиз?

– Вы бейлиф Озерной марки, ваша светлость. Королевский наместник. Одно ваше слово – и я схвачусь даже с драконом.

Пфалю понравился воодушевленный тон рыцаря. Тот был в самой цветущей поре – лет двадцати пяти, полный сил. Уже набравшийся боевого опыта, но еще не уставший от сражений.

– Когда выздоровеете, поезжайте в деревню Эстерброк, – сказал маркиз. – У них там ведьма шалит. Раньше-то она сидела тихо, сводила крестьянам бородавки и гадала по ореховой скорлупе. Я и закрывал глаза на эту старуху… зря, как оказалось. В последнее время она словно с цепи сорвалась. Травит посевы своими снадобьями, насылает бури, пьет молоко у коров в змеином обличье… поручаю вам это пресечь.

– Прикажете расправиться с этим исчадием на месте или доставить на ваш суд?

– На суд, сэр рыцарь. Ведьма – это не великан и не вампир. Она все-таки человек, подданная его королевского величества. Я не обвиню вас, если захватить ее живой не удастся, но все же помните, что это будет предпочтительней.

– Повинуюсь, ваша светлость.

– И будьте впредь осторожнее. Не обманывайтесь больше внешним обликом, как тогда в лесу. Помните, что не всегда вещи таковы, какими кажутся.

– Благодарю за наставление, ваша светлость.

– Можете идти, сэр рыцарь. Мой ключник снабдит вас припасами в дорогу и деньгами, если у вас их нет. Также возьмете у него один предмет… одна из реликвий Старой Империи, специально для усмирения колдунов.

Ровно через три дня Ульганд выехал из городских врат. Его путь лежал далеко на восток, к самой границе славного королевства Ларваторан. Марка его светлости Пфаля – самое протяженное из королевских земель, но и самое малонаселенное. Можно целые сутки скакать, не встретив ни одного поселения.

Поля, леса, озера. Особенно много озер. Марка Пфаля не просто так прозывается Озерной. Солнце всходило и заходило, а Ветроног все нес рыцаря вдоль голубой глади, пока не привез в деревню Эстерброк.

Их тут много оказалось, деревень. У самой границы, вдали от ока короля и его бейлифов, раскинулась россыпь вольных поселений. Среди них и Эстерброк – тишайшее местечко, с одной стороны почти касающееся леса, а с другой окруженное пшеничными полями.

Ульганда сразу окружили любопытные. Визит королевского рыцаря стал настоящим событием для этого медвежьего угла. Дети таращились на человека в доспехах, вилланы ломали шапки – почтительно, но без подобострастия. В этих краях платили подати только маркизу и королю – местного лендлорда не было, крестьяне управлялись сами.

Благо по ту сторону границы – Сумеречное озеро. Огромная яма, полная тухлой воды. Ульганд никогда ее не видел, но слышал, что земли там мертвые, человеку негодные. Во времена Старой Империи там был большой город, но после Волшебных войн его не стало. Говорят, уничтожили звездными катапультами и черной магией.

Рядом с самим Сумеречным озером жить нельзя. Вода отравленная, и кишит в ней всякая нечисть. На берега она тоже выбирается частенько. Но от озера сильно не удаляется – уже в нескольких вспашках вполне безопасно.

Вот и расползлись тут деревеньки. Словно расплевали их среди лесов и озер, разбрызгали, как семена репы.

Староста принял рыцаря в собственном доме. Был он уже очень стар, наполовину слеп, и по хозяйству хлопотала даже не дочь его, а внучка. Выпив предложенного с дороги сбитня, Ульганд спросил:

– А что, отец, не страшно ли вам рядом с Сумеречным озером жить? Никто оттуда не забредает?

– А кому оттуда забредать? – степенно ответил староста. – Да и где ж тут рядом-то, милок? Тут, поди, два дня на коне ехать будешь – не доедешь. Это не рядом.

– Ага. То есть и нечисти в округе нет?

– Ну как это нет? Вот, о прошлом годе заезжал к нам сборщик податей – так и сгинул.

– Упыри задрали, что ли?

– Какие еще… а, да, упыри. Кому ж еще? Рядом же Сумеречное озеро. А ты к нам сам-то по какому делу? – подлил рыцарю еще сбитня староста.

– А я к вам, отец, по поручению маркиза Пфаля. У вас, он мне сказал, ведьма завелась, житья не дает.

Вот тут староста помрачнел, а внучка за его спиной ойкнула. Зачем-то оглядевшись по сторонам и понизив голос, старик сказал:

– Ведьма завелась, есть такое. Уж лучше б упыри завелись. А ведьма… ох, раньше-то она не трогала никого. Это теперь она посевы портит и снег посреди лета колдует, а раньше-то жила себе в лесу, в пещере, а мы к ней и не ходили вовсе, потому что добра от чародейского племени вовсе-то и не бывает…

– Мне говорили, что она сводила вам бородавки и гадала по ореховой скорлупе.

– А это, верно, из Илькендока к ней ходил кто, – тут же предположил староста. – Там народ такой, знаете ли, темный. Богов не боятся, бесовства не чураются. Вы бы ими занялись!

– Этим без меня займутся. Расскажи лучше, как эту ведьму найти, отец.

– Да найти-то ее несложно. Идешь по большаку, а у кривой сосны сворачиваешь. Там еще по тропке пройдешь где-то вспашку, а дальше и сам увидишь. Там пещера приметная, и дверка деревянная, в красный цвет выкрашенная.

– Эка подробно излагаешь, отец.

– Так люди ж ходили, видели… из Илькендока, да.

Найти ведьмину пещеру по таким приметам оказалось легче легкого. Но Ульганд до нее не добрался – еще на большаке, у самой кривой сосны, он встретил гомонящую ораву вилланов. Возглавлял их толстый старик с огромными усищами – и кричал он громче всех.

– Что случилось, добрые люди? – спросил рыцарь, подъезжая ближе.

Его толком и не заметили. Добрые люди шумели, потрясали вилами, рогатинами, охотничьими луками. Усатый старик размахивал треснутым арбалетом.

– Что случилось, отец? – тронул его за плечо Ульганд.

Старик только сейчас обратил внимание на рыцаря. Охнув от изумления, он схватил сэра Ульганда за рукав и принялся тараторить, кляня на чем свет стоит некую Ирошку.

Оказалось, что Ирошка – это и есть пресловутая ведьма. Или, точнее, внучка ведьмы. Но тоже ведьма. Короче, все запутанно.

А старик – староста деревни Илькендок. И остальные все тут тоже из Илькендока. Собрались Ирошку ловить, на вилы поднимать. Возможно, в озере утопить – от этого ведьмы дохнут, говорят. Не держит их водица чистая, бесовщина на дно тянет.

– А почему… – открыл было рот Ульганд.

– А потому что мочи уже нашей нет! – крикнула какая-то женщина.

– На вилы ее!..

– На рогатины!..

– Мы ж все терпели, ваше рыцарское, – проникновенно сказал староста. – Ради бабки ее покойной… святая старушка была, я вам клянусь, святая!.. Но Ирошка-то не в нее!..

– Совсем не в нее!..

– Утопить ведьму!..

– Утопить!..

– Совсем не в нее, ваше рыцарское!.. Она и молоко у коров сцеживала, и змей в дымоход подбрасывала!..

– И Вазила моего охолостила! – крикнула все та же женщина.

– Да!.. – пробубнил топчущийся рядом детина. – Она!.. Это!.. Того!..

– Но когда эта тварюка дочку мою скрала!.. – простонал староста. – Ваше рыцарское, ради богов, ради всех богов, вы б нам помогли!..

Ульганд терпеливо слушал еще минут десять. Вилланы выкрикивали каждый свое, но общий смысл был понятен. Нынешняя ведьма – Ирошка, внучка старой. Да не родная внучка, а двоюродная – своих детей у покойницы не было. И, видать, то ли чему научилась от бабки-то, а то ли демона после ее смерти к рукам забрала.

Известное же дело, у всякой ведьмы есть демон, который ей служит за такую плату, что при детях и не назвать.

Возглавлять разъяренную толпу Ульганд не собирался. Мужичье в таких делах только мешает. Много криков, много неразберихи, и в трех случаях из четырех спугнут цель. Знаем, имели дело.

Так что он распорядился или вернуться всем в деревню или хотя бы оставаться здесь и тихо-спокойно ждать, пока он разбирается с ведьмой и спасает дочь старосты. Деревенские спорить и не стали – кажется, им не очень-то хотелось лезть к ведьме в логово.

Здорово же та их запугала.

Но пещера у старухи оказалась уютная. Вырытая в заросшем осинами холме, с аккуратно подметенной дорожкой у входа, медным фонарем над дверью…

И никого внутри. Дверь распахнута, на полу разбросаны бумажки. Ваза разбита.

Дрались тут, что ли?

Есть следы. Сэр Ульганд преотлично умел их читать. Дорожка хорошо утоптана, но вот здесь они круто сворачивают. Трава примята. Шаги широкие – значит, человек бежал. Причем не один – двое.

И было это, считай, только что. Ветер сильный, трава быстро выпрямится и следы исчезнут. Но пока что они видны отчетливо – значит, прошли считаные минуты.

Ульганд вскочил в седло и дал коню шенкелей. Он пока не знал, кого преследует, но собирался это выяснить.

Лес в этом направлении скоро поредел, сменился заливным лугом. Вдали замерцала водная гладь. Озерцо. А следы… следы вдруг исчезли. Сначала их стало меньше – словно раньше бежали двое, а теперь один. А потом пропали и оставшиеся. Просто на ровном месте.

Но Ульганд даже не спешился. Ветер донес женский крик. Еще сильней стиснув конские бока коленями, он пустил его вскачь – туда, где над водой метались две фигурки.

Дракон?.. нет, мелковато. Да и вымерли драконы, кажется, много веков их в королевстве не видали.

Виверна?.. тоже мелковато, пожалуй. Что-то вроде огромной летучей мыши.

Неважно, как оно называется. Главное, что в лапах чудища бьется девушка. Видно, демон ведьмы восстал против хозяйки и терзает либо ее саму, либо похищенную дочь старосты.

Летать Ульганд не умел, конечно. Зато отлично стрелял из лука. Это не рыцарское оружие, и против человека и даже великана применять его подло. Настоящий мужчина не бьет издали, а встает против копья и сам поднимает копье.