Русская философия. Анализ истории. Том 2

Хотя, следует сказать, что правильнее об этом у Альберта Эйнштейна, что боль – это отсутствие радости, что темнота – это отсутствие света, что зло – это отсутствие добра. Заметьте, что о физической нагрузке ничего не сказано. Также как и о погодных условиях, об условиях жизни. Для радости бытия в Нем это ничего не значит. Приходит женщина к израненному и думает, что когда он был здоров, он радовался пряникам моим и теперь он будет им рад. И вот она ему сует под нос этот пряник. Несчастный негодует такому, ибо ему в этот нужна радость иной природы. Вот эту природу-то указует нам для счастья Сам Спаситель.

Это высказывание нам дает возможность сделать нужный вывод: во время испытаний веры, если нет возможности препятствовать разрушающему устои злу, нужно смирение, ибо не устои утверждают радость на сердце и настоящее счастье, а та самая внутренняя работа над собой, то самое священное единение человека с Богом, ибо оное эти устои потом, если надо, возродит. Это есть самое нужное, как фундамент будущего устройства государственности, а именно возможность Божественному проявиться на судьбах будущих поколений.

1.0.2.-18. На основании суждений об отличиях полноты от частичности или общего от частного, мы можем освятить ещё некоторые столь важные для понимания моменты. Так как в этом бытии кроме Бога и Его творений нет ничего, а Он есть жизнь и добро в чистом виде, то все остальное будет следствием или производным, или формой выражения только Его жизни – ничего иного в этой реальности быть не может108. Остается лишь рассмотреть то, как должны идти процессы эволюции в данной реальности живого, несущей в себе осквернение грехом.

«Личность, утверждающая себя как индивид и заключающая себя в пределах своей частной природы, не может в полноте себя осуществлять – она оскудевает». Живое, если оное действительно живое, то требует развития до всей и абсолютно всей полноты Творца, точнее развитие до этой полноты – это есть иное имя живому, звучащее на одностороннем (в любом случае всякая речь будет односторонняя) языке, естественном для природы той реалии в какой пребывает живое. Всякая реалия, с одной стороны, инородна Богу тем, что оная обладает односторонней полнотой в данный момент, а с другой стороны, так как оная развивается до всеобъемлющей полноты, то есть когда-то все равно сия полнота наступит, то даже такая реалия полнотой обладает, хотя и в будущем. Это ещё одно определение «два в одном» или «берег-река»777-02-7.

Так как Божественная полнота абсолютно велика, то оная во всей полноте Его так никогда и не сможет быть выраженной в тварном, и от этого движение к Нему будет вечным, и при этом только сопутствующим этому вечному движению исполнению полноты времен. То есть тварное несет в себе Божественное свойство, если есть перспектива непрерывного развития до единой законченной в себе полноты Господа, воплощающейся в неизбежный образ Его. И в то же время, тварное, обладая Божественной полнотой односторонне, абсолютно далеко отстоит от Его Естества во всеобъемлющем выражении также в иных направлениях, а потому тварное должно пребывать в постоянном совершенствовании к подобию Образа Бога – полнота тварного, не изменяя своей животворящей цельности или полноте, благодаря чему постоянно возрастает до всеобъемлющей многогранности. Итак, перед нами двоичность бытия, при которой всё тварное несет Божественную сильно ограниченную однобокую полноту в самом примитивном выражении (окружность-берег), и становление до всеобъемлющей полноты Божественного (также как камень возле костра со временем нагревается обретая образ и подобие пламени костра). Именно в этом же направлении в образе постоянства берега и к образу его постоянства движется эволюционный процесс от примитивных червей до высокоорганизованных организмов, ибо после грехопадения ничего не изменилось в замысле о тварении, но изменился образ и путь совершенствования природы, в которой появился грех, из-за чего возможность вместить в себя полноту Бога всегда имеет некоторый предел, за гранью которого движение к совершенству в данном греховном естестве природы теперь уже становится невозможным. Из-за утраты полноты наступает разрушение всего того, что утратило полноту из-за стеснении в дальнейшем возрастании, ибо этим грехом оказалось поражено109. Мы в постоянном движении совершенствования, в возрастании при сохранении в себе законченной полноты. То есть мы должны жить, чтобы возрастать до большего подобия Богу без нарушения в себе того, что заложено изначально. Законченная полнота – это свойство, возникшее не на ровном месте, а свойство, вытекающее из самого одиночества единого Бога, а ещё точнее, законченная в себе замкнутая полнота – это ещё одно из многих имен единства Бога, специфически выраженного в одном из множества своих проявлений – Законе Сохранения Энергии, пришедшей от Солнца, как отдаленного прообраза Его777-01-11(а). Подобное рождает только свое подобие, не только как несущее в себе первоначальный образ – единое целое (центра галактики), свойственное звезде – но и по сути. Так как всякая полнота имеет непрерывность единства центра (непрерывность точки), то энергия есть активатор движения, которое имеет также прообраз центра, единство непрерывности единого (и начало, и конец), образуя некоторый фотографический образ того же самого первоначала естества энергии, как выражение полноты только в самой зачаточной, наипростейшей форме – квантовость, корпускулярность всех частиц во Вселенной. Можно ли её отнести к виду нетварной энергии? Трудно тут сказать – может это нам станет известно со временем, но для нас важно, что потом это примитивное движение, базисно оставаясь тем же единым и абсолютно простым, формально усложнится в процессе эволюционного стремления природы более полно выразить все грани Божественного.

1.0.2.-19. Если мы попытаемся вывести палку в положение вертикального равновесия, то обнаружим, что оная постоянно падает вновь. Почему оная падает? Потому что мертва есть. На здоровье живого организма постоянно что-то покушается, постоянно выводит его из положения равновесия, но живое борется, постоянно восстанавливает это равновесие. Процесс становления до некоторого максимума возможности пребывать в равновесии – это есть жизнь. Если дать определение смерти, то перед нами встает следующее – это то, что было и исчезло. Была одна форма и ушла безвозвратно. Смерть – перемена формы или смерть формы и появление новой формы-прообраза границы в чистом виде (точки). Вообще если сказать, то сам человек – торжество живого над смертью. Человек – это есть постоянно умирающая форма и стабильность ее же самой, то есть два в одном. Благодаря этому происходит сохранение формы. То есть торжество жизни над смертью заключено даже в том, что в нас идут процессы, постоянные перемены, мы движемся и управляем своим телом, а тело хранит форму благодаря этому.

Процесс деградации равновесия – это смерть, опосредовано коей мы имеем способность распознать альтернативу смерти, а именно свое же подобие – живое (также как, чтобы видеть белое, нам надо иметь представление о черном). (07.01.00) Смерти нет вообще как реальности, но есть смерть формы подобия Ему, а именно ее изменение во имя торжества живого. Когда-то в самые далекие времена сие привычное ныне для нас, явленное передвижением, оказалось вопиющим ключевым моментом истории, когда жизнь смертью в данном виде побеждает смерть во имя жизни. Появилось движение живого тела. Вообще если сказать в процессе эволюционного становления этих побед было множество и все они были ключевыми и каждая из оных нашла отражение на нашей природе. Просто каждый элемент, который напоминает нам об этом, о каждом шаге к большему совершенству в Боге, стал обыденностью и не воспринимается так, как к этому относилась жизнь. Если мы привязываем свое мировосприятие к постоянству формы, а не к сущности, то перед нами трагедия ломки. Эта путаница есть зло. Мы всегда зрим не смерть, а жизнь через смерть в процессе постоянного перестроения, ибо только через процесс перемены мы способны видеть то, что постоянно или то, что было постоянным. Так как становление или восстановление происходит до определённого предела возможности природы выражать всеобъемлющность полноты Божественного, то после этого предела возможности поражённой грехом природы исчерпаны. Почему? Потому что форма всегда выражает движение. Точнее это есть образ движения34. К примеру, в храме из года в год обваливается штукатурка, кирпич и прочее. Чтобы поддерживать прежнюю форму, нужно движение или приток строительных материалов: кирпича, извести, цемента, песка и т.д. Если это движение прекращается, если возрастания нет, то форма (модус) тут же терпит распад. То есть, как только наступает максимум выражения Божественных свойств в пределах реальности, так сразу более некуда двигаться – наступает предел. Этот предел выражения наступает ещё и от того, что энергозатраты на восстановление не сопоставимо малы перед запросами восстановления, а потому эволюция разворачивается в иную сторону – в сторону минимизации при более качественном, глубоким и усложненном совершенстве в Боге, в подобии Ему. Палка, в процессе становления или отпадения от вершины равновесия – это не есть идентичное тому, чем оная является в положении максимума в верхней точке, когда все эти отклонения от равновесия настолько пока ещё малы, что никакого движения отпадения от точки равновесия мы не распознаем. Начало падения – это только ещё начало, но не само падение110. А так как нет движения, как важной кондиции нашей природы, то нет и образующейся им формы34. Сие означает, что это состояние для нас выпадает из восприятия и нам сие представляется пустотой. Но именно это, становится эталоном, посредством которого мы замечаем только то, что сообразно ему. В эталоне – начало всякого развития и в то же время еще очень велико подобие Началу всех начал. Насколько далеко зашла эволюция становления мозга, что в нем происходит сравнительный анализ с тем, что еще не есть развитие, хотя уже не есть стабильность. Посредством точки мы видим все то, что ей сообразно во всех гранях двоичности природы. То есть, ещё раз подчеркну, что образ материи, как модус формируется внутренним движением. Жизнь – это вершина бытия и одновременно положение устойчивости в равновесии, которое исключает какое-либо движение. То есть вершина бытия – само естество жизни – ускользает из возможности восприятия нашими органами чувств, ибо мы распознаем только через то, что имеет альтернативу постоянству111.

То есть восприятие замечает только перемены относительно постоянства берега (который есть вершина, а равно верхний предел максимума устойчивости, а равно точка двоичности распада-стабильности), что есть одно из свойств состояния равновесия нашей палки. Представьте себе, к примеру, живого барана. Его организм – это устойчивая поддерживаемая в состоянии равновесия система, а потому он не существует для нашего познания вкусовыми ощущениями и пищеварительной системой – организм барана живой. А так как он живой, то не распадается, а потому мы его не «видим» вкусовыми органами чувств. Природа познания, поражённая грехом, «видит» только то, что умерло, терпит разрушение. Но так как он, баран, жив (держит равновесие) и существует для разума и для души, то мы можем как-то с ним общаться и жалеть. Опять же следует подчеркнуть, что это ошибочное восприятие возникло из-за грехопадения, через призму коего наши чувства распознают только то, что деградирует, отмирает (см. 3 том «Некоторые технические стороны вопроса.»). Вне реалии греха возрастание тварного в Боге не имеет какого-то ограничивающего грехом предела, а потому бесконечно, а потому в пределах Начала начал, как в наибольшем подобии Первозданному бытию, мы наблюдаем это возрастание. Но имеет ограничение грехом в условиях земных. То есть наступает такой момент, когда одежды для души становятся малы. Во Царствии Небесном условия среды располагают к вечности и бесконечности возрастания, ибо возможности Царствия Небесного таковы, что для максимума выражения Божественных свойств нет пределов для реальности Рая. Это несколько подтверждается археологическими находками. Огромные организмы животных, насекомых, а также гигантские растения – все это могло возникнуть благодаря благоприятным, более всего подобным Раю, условиям жизни и внутренних особенностей самих элементов живого. А само Священное Писание свидетельствует о том, что первые люди жили более 900 лет. Двигаясь от общего к частному с помощью великих богословов прошлого, нам удалось ответить на некоторые вопросы, выразить частные моменты. Это сделано для тех людей, которые заблудились во множественных частностях научных, житейских и так далее, а общий вид, открывающийся с позиции Божественного, как это было и есть в Раю, к сожалению утратили. Тут делается попытка выхода из лабиринта. Примерно также решим проблемы математики, квантовой физики, биологии, не задаваясь особенным стремлением освещать вопросы, поставленные этими науками – нам нужно держать общий курс, а все остальное ситуационно по возможности и по востребованности.

1.0.2.-20. После распада, возникшее оказавшееся в поле зрения нашей воспаленной грехом природой частное всё равно остается частью Божественного Общего, то есть остается живым, хотя и воспалённым первородным грехом Адама. Но что тогда умирает и распадается? Распадается только то, что мы можем видеть воспаленной грехом природой – форму. Почему оное стало частью, частным, течением и так далее? Потому, что изменило ориентированность на противоестественную. Разрушается только противоестественная ориентированность, попавшая в область подобия нашей природе познания417, но ведь сущность остается той же, несущей в себе ту же Божественную реальность сотварения во Царствии Небесном и оное исповедует себя только тем, что естественно ему, как Божий замысел на творении – оно возрастает до образа и подобия Божьего. Хотя являясь только оттенком Царствия Небесного даже в такой сложившейся односторонности природы воспаленной грехом, но стимулированное Божественным влиянием, вновь возрастает до естественной законченности полноты, в пределах ограничения возможностей природных свойств. И так всегда: возрастает до пределов возможности природной ограниченности свидетельствовать о Боге, после чего наступает предел возможности развития, после которого дальнейшее возрастание ограниченной грехом природы становится невозможным. А так как свойственное живому возрастание останавливается, то наступает смерть или разрушение, уходит сдерживающее в единстве начало и начинается распад на элементарные составляющие. А так как они все остаются в области влияния Божественного, то вновь начинается стимулированное Богом возрастание. К примеру, все что становится почвой, стимулированное Солнцем468, вновь становится растением(смотри 777-02-7). Если возникшая полнота остается в поле зрения возможности человека видеть, то перед нашим взором из относительного ничего (энергетической пустоты) появляется реальность, которая наполнена энергией Солнца416.

Если полнота не вмещается в привычные возможности восприятия органами чувственной природы, то по мере нашего сближения ко Творцу в процессе естественного возрастания до Его Образа, обретает иные удобоприемлемые112, хотя и может не ведомые нам перспективы полноты. Законченная полнота Божественного, специфически и уникально выраженная в данной своеобразно сложенной природе, в любом случае наделена полнотой свидетельства о Боге (в противном случае мы не могли бы её распознавать). А так как Божественное для греха не существует, то, как только возникает законченность в полноте свидетельства о Боге опосредовано поражённой грехом природы, так сразу же совокупность всех критериев развития, как форма, свидетельствующая о Божественном, должна тут же исчезнуть для нашей Вселенной поражённой грехом. Как это происходит – уже иной вопрос. Важен сам факт того, что замкнутая окружность – это образ пустоты и оная-то и становится пустотой. Как только наступает полнота, так сразу же начинаются процессы разложения. Вновь разрушаясь на множественные частные элементарные составляющие, в коих возрастание до полноты исповеди о Боге опять будет иметь место. Полноту Божественного воспаленной природой удерживать невозможно, но без этого нет жизни. Два вмещаются в одно и принимают образ всеобщего движения к полноте и разрушения, после того, как полнота эта наступает. В этом прообразе цикла живет абсолютно все вокруг.

(07.01.00)Если мы присмотримся к себе, то в природе человека этот момент выражен. Сам экстаз, по природе, является как раз именно этим, именно законченной полнотой, после чего начинаются процессы, которые связаны с усталостью и бессилием. Экстаз – это такой раскаленный камень, чтобы не обжечься и удержать в руках который надо постоянно перехватываться.

Мы об этом сказали чуть выше, что движение становления формирует воспринимаемый образ Его, а потому как только приток заканчивается – тут же форма распадается. Просто данное количество энергии может удерживать только определенный эквивалент структуры. На что-то большее он не способен согласно Закону Сохранения. (Если мы разожжем костер зимой и точно такой же летом, то увидим, что летом языки пламени намного выше, чем в мороз. Один и тот же квант энергии являет себя по-разному в разных условиях.) Парадокс: частное, ограниченное первородным грехом, но стимулируемое Божественным влиянием, возрастает до законченной полноты первообраза и потом тут же разрушается – просто полнота (фотографическое выражение Божественного), как только проявляется в пораженной грехом природе, так сразу становится максимально инородной греховному естеству, а потому разрушается и вновь начинает новое становление форм. Причем, разрушается для того, чтобы в следующем цикле свидетельствовать о Божественном несколько иначе, более полно и сложно выражая Его Природу в случайной полезной мутации, которая позволяет быть подобным Ему еще в каком-то ином качестве. Тем самым, выстраивая древо эволюции всех форм живого в абсолютно во всех сферах бытия. То есть если имеет место быть присутствие Творца, то даже при этом простом Его присутствии смерть сослужит Богу, выступает устроителем лучшего, обыкновенной переменой внешнего вида к более совершенному подобию, более адаптированному к выживанию в данных природных условиях, а потому более вечному. Так Вселенная, пораженная грехом, то пребывая под влиянием Его свидетельствует о Нём и об образе приобщения человека к Нему, указует человеку единственно верный путь к Богу (именно его прочитали мыслители Древней Греции, но также и то, что пройти по нему суждено только Богу). Таким вот образом соотносятся в единстве и борьбе противоположностей две составляющие наше естество природы – воспаленная первородным грехом природа и Божественное влияние.

1.0.2.-21. Так как согласно Священному Писанию, первый Адам не до конца отпал от Творца, ибо после поражения грехом продолжил общение с Ним и даже осознал произошедшее113 – это важно заметить. То есть мы имеем дело с некоторой степенью отпадения, бытие в коем предполагает энергозатраты. Следовательно, во Вселенной разрушается только то, что может быть разрушенным, то есть пребывает вне этого общения человека с Ним114. Ничего в этом мире нет, кроме межличностных отношений человека с Богом. В каждой микроне бытия не может быть утрачено то, что имеет даже хоть какое-то самое малую причастность к этой Беседе личностей. Так было при сотворении мира и осталось во веки. А потому той остаточной частицы прежнего естественного причастия Богу, не утраченного при распаде, достаточно для того, чтобы влиянием полноты Божественной во Вселенную через нее вошло всё Божественное. Оное оказывает через неё, через частицу, какое-то распознаваемое организующее влияние, которое созидает гармонию по прежнему Божественному образу, в полном соответствии со степенью той же роли причастия частицы к этой всей полноте Истины. Так как Божественное не утрачено, тогда будет иметь бытие всякое бесконечно малое частное. То есть, если явление имеет хоть малую толику причастности к полноте Его, или имеет что-то общее с полнотой (хотя и остается частичным) или частицей полноты, то может взаимодействовать опосредовано только этой составляющей, то есть посредством самой сущности, которая является и остается общей по прежнему для всего вокруг, посредством которой может произойти взаимодействие116. В пределах этой обще для всего одно становится составляющей или гармоничным дополнением другого. Иными словами, опосредовано её, то есть частицы, попадает под влияние полноты и становится тем самым сдерживающим полноту и организующим порядок живого в земных условиях – строит форму, попадающую в область созерцания органами чувств, как свое себе подобие. (Этот момент благотворно скажется потом на способности жизни иметь гибкость в эволюционном строительстве новых форм живых организмов). Вот эта общая для всего грань взаимодействием (в пределах общего полного выражения Божественного и многовариантного множественного частного) вычерчивает нам в процессе единства борьбы противоположностей некоторые образы или бесконечные образы одного и того же. Наделяют нас способностью познавать Божественное опосредовано Его носителей117. А если сказать, что полнота, как иное имя общего, сама по себе для нас, наделённых природой греха, является чувственной пустотой118, то мы можем иметь представление о том, в какой примерно реальности и где пребывает Бог. Читатель, наверное, устал от постоянных перечислений оттенков определения отношению Бог-творение. Но дело в том, что все эти оттенки – суть богообщение и богопознание в специфическом понятийном языке обсуждаемой нами реальности. Вне этого уникально сформированного отношения к Богу никакой реалии не существует.

1.0.2.-22. Двоичность природы115, выраженная аллегорично нами как берег-река43 – вездесущее состояние зримой Вселенной. Всё то, что мы познаем чувственно обязательно подобно нам в этом срезе, в коем видны две составляющие, в противном случае мы ничего бы не могли распознавать, как реальность. Мы можем видеть только то сущее, что стало процессом взаимодействия обоих стихий. Мы чувствуем одно, но видим иное – чувствуя движение, видим сферу бытия, которая в природе вещей неизменная (иными словами постоянство) только является нам опосредовано какого-то прообраза поражённого грехом взаимодействия, то есть мы посредством поведения стихии видим то, что именно является тем самым берегом, относительно которого мы замечаем вокруг перемены, как подобие поражению грехом. Ведь только зная о зле, созерцая через зло, нам становится ясным что есть добро и где это добро. То есть мы видим Промысел Его, Десницу Творца, опосредовано поведения всеобщего движения в пределах Замысла Его, явленного нам как твердое, жидкое и газообразное вещество. Таким образом, изначально материя нам указует то направление, в котором пребывает Бог и куда следует двигаться в поисках Оного. Только не так, как это делают ученые, ибо то, с чем они туда лезут, наделено поражением первородного греха и потому могут вызвать только то, что естественно для него – подобие первородного греха, то есть расщепление, как новая степень зла. В этом есть содомский грех, ибо искать в Боге злое нельзя.

1 И пришли те два Ангела в Содом вечером, когда Лот сидел у ворот Содома. Лот увидел, и встал, чтобы встретить их, и поклонился лицем до земли

2 и сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте ноги ваши, и встаньте поутру и пойдете в путь свой. Но они сказали: нет, мы ночуем на улице.

3 Он же сильно упрашивал их; и они пошли к нему и пришли в дом его. Он сделал им угощение и испек пресные хлебы, и они ели.

4 Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ со [всех] концов [города], окружили дом

5 и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их.

6 Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь,

(Быт.19:1-6)

Эти люди хотели узнать о том, что у ангелов Божьих злого и нашли огненную серу с небес – то что хотели. Только жить с этим оказалось невозможно. Поиск зла, как подозрительность – вот суть содомского греха. Нам же естественно искать добро через злое, спрятанное злом. Человек несет в себе Божественное, вопрос в том, как помочь ему это раскрыть для мира. В этом есть та самая война, побеждать в коей нам всем жизненно важно.

Поэтому, исходя из всего прежде сказанного, материя есть самая первичная феофания, которая полнотой специфического одностороннего свидетельства о Творце рассказывает о Нём в пределах возможностей, свойственных природе материи вот таким вот уникальным очевидным образом. Материя, из которой мы состоим – это самые первые ворота на пути к Нему (самая первая ступень), также значимая часть полноты творения, нуждающаяся в преображении человеком. Сам факт бытия человека делает бытие материи осмысленным. Через человека Вселенная вышла из Царствия Небесное и через него Вселенная должна вернуться, обрести прежнюю свою Родину – Царствие Небесное. Материя идет к Богу через человека, ибо только он есть вершина эволюционного становления, в коей Бог чувствует Себя все более и более удобоприемлемо.