Русская философия. Анализ истории. Том 2

Повторюсь, что радость усиливается лишь в молитвенном единстве с Творцом во время работы и при этом на родном языке78. Так религия становится опиумом для народа естественного происхождения. Когда рабочее место намолено, то люди идут на работу ради получения экстаза и, неизбежно, деньги становится самым второстепенным (когда же нет молитвы, то люди бегут от того, что несет им болезненную душевную травму, а потому не ведают, что творят и деньги не на пользу, и потому их всегда мало, либо этими же деньгами пытаются залечивать душевные раны всякого рода вожделениями и алкоголем). Таким образом, это и есть настоящий образ приобщения ко Христу, ибо изначально человек был рожден в Раю и только в Раю ему естественно оставаться, то есть только Царствие Небесное и душевный комфорт, и радость так и остаются тем же естеством жизни, только теперь чтобы пребывать в этом качестве радостной жизни Царствия Небесного нужен процесс физического напряжения и усилия в работе, то есть жертва. Рай душевный после грехопадения теперь уже должен адаптироваться в новую реалию и только вот таким способом – благодаря активации жизнедеятельности. Это огонь, который по-настоящему греет, благодаря чему человек не замечает, что творится вокруг него, что оказывается особо востребованным в тяжелых условиях, к примеру, рабства73. И при этом человеку этот огонь не инороден, он – его естественная внутренняя сущность, а потому принимает его, как естественное. Точнее, при нормальном естественном человеку порядке вещей, все вокруг в таком же прообразе процессов внутреннего мира организма оказывается сильным стимулятором экстаза в нем, все вокруг не дает человеку оставаться в собственной сущности – посредством боли и скорбей выгоняет из самого себя туда, где человеку умом естественно быть – в этом тоже есть сослужение человеку окружающей Вселенной, способствующему единению человека с Богом. Но стоит только «… и глаза не зрячие открывали мы…» так сразу все вокруг обретает диаметральное значение – всё, что было несущим счастье и радость, становится несущим страдания. Это становится взрывом и расправами над своими «рабовладельцами», даже духовными лидерами от видения вопиющей несправедливости. А ведь, на самом деле, рабовладельцы сами являются рабами у своих же рабов. И если рабовладелец перестает быть рабом, то и рабы перестают быть рабами. Об этом подробнее изложено в 4 и 5 томах данного издания. Кстати, тут два образа красоты возникает перед нами и оба являются модусом внутреннего мира, результатом движения в нем. Только в одном случае, красота предстает совсем иначе и заметна только бойцу, которому предстоит только еще идти на возможную смерть. А другая красота рождена тоже миром и спокойствием, но это не то спокойствие, о котором сказано ранее. Это спокойствие ложное и обусловлено падением. Эта красота дьявольская. И Бог потому наделяет такую женщину красотой, чтобы в нее сильно влюбился самый сильный, ибо ей нужно падение остановить. Эта красота – сигнал от погибающей души666-04.

1.0.1.-27.Итак, сам принцип счастья заложен в трудовом процессе, даже если он очевидно бессмысленный. Без него трудовой процесс невозможен. Труд имеет значение только как необходимое состояние-фундамент для качественного причастия к Царствию Небесному в исихазме(смотри 777-07-7.9). Человек, который что-то ворует или принимает наркотики, или много потребляет алкоголя, или нечестно добивается каких-то целей – тоже мотивирован экстазом, только вне единства с источником всех радостей – с Богом. Потому, на самом деле, обделён всем, ради чего он шёл на эти злодеяния(смотри 666-04). (07.01.00) Результаты трудов счастливый сам отдаст, ибо ему дорог сам процесс, само его состояние бытия в процессе, а не результаты трудов, ибо не ими он пребывает в радости, а самим процессом их производства – этот момент был и есть утверждение наступления монастырей до мирового господства. Не в конечных результатах трудов смысл бытия, а в самом этом качестве жизни единства с Богом посредством процесса их добывания. То есть в самом этом труде, который стимулирует активную, ровную работу сердца, а сердце питает и поддерживает мозг в состоянии плодотворной ясности, коим обусловлено единство с Богом. Поэтому этим огнём, коим является сила народного духа, надо научиться пользоваться, тем более человек постоянно подминает под себя все большие и большие пространства в связи с расширением круга интересов и в этих аспектах происходит его эволюционное становление.

Всё дело в том, что сам по себе первородный грех не имеет силы, то есть ничтожен и наделён временностью, то есть ничтожен и во временных промежутках. Во Христе мы получили всю полноту откровения, но так как это нечто новое в жизни человечества, то, неизбежно, новая реальность даст новое направление для эволюционного становления. Человек будет видеть Бога еще и в этой новой реалии (вспомним пушинку и ее эволюционное стремление к подобию воздушным массам). Действие Духа Святого должно дать коррекцию в направлении развития или выразиться на природе человека в процессе эволюционного становления организма человека. Это высказывание будет верным, если эволюция жизни действительно существует как реальность бытия79.

Если экстаз является естеством жизни(смотри 777-07-7.9), то в течении множества веков этот момент неизбежно должен многообразно и фотографически отразиться на природе человека во всех гранях проявления его естества. Так как Божественное несёт в себе радость во всех смыслах этого слова, то всякий экстаз – это какое-то, некоторое одно и то же естество в природе головного мозга человека, стимулируемое по-разному, опосредованно разных составляющих всю нашу природу людей. (07.01.00)Бог дает радости многогранно и потому проводники этой радости в этот единый Центр головного мозга разнообразны. Если мы посмотрим на природу человека, то увидим, что сам организм человека – это набор разных посредников познания Бога в одном, а именно грани Его бесконечной радости80. В то же время, как бы несет в себе этот образ выхода из своей сущности – образ экстаза. К примеру, ближе всего к небу пребывает голова, далее сердце, ниже желудок и ещё ниже половые органы. Голова пребывает как бы несколько отдельно от организма и от всех процессов в нём. Она как бы в прообразе экстаза отстоит в положении выхода из тела. Через все органы тела, разум получает радость, ибо каждая фибра в организме человека – это инструмент богообщения, в противном случае, оная не появилась бы в бытии, как не востребованная или как несущая горе. Надо сделать важное дополнение. Человеку свойственно мыслить вне зависимости от того, чем он занят, он как бы парит над всей суетой происходящего, как бы остается в образе своем вне мира сего – в прообразе своей природы, в образе независимости ума от суеты сует. То есть осмысливает происходящее. Эту жизнь вне своей природы, то есть независимо от всех тех процессов, происходящих в ней, называют экстазом. Но природе человека экстаз экстазу рознь. Только в единстве с Богом возможна жизнь. Вне единства с Ним происходит деградация и смерть. Одно из дух – третьего не дано, не существует. Экстаз несёт радость и животворит, в противном случае, жизнь не состоялась бы на Земле. С помощью названных инструментов, в процессе общения с Источником всех радостей и счастья, человек пребывает в естественном для жизни состоянии экстаза, благодаря чему они оказались востребованы в условиях земных, а потому возникли посредством эволюционного развития. Если человек счастлив, то хочет жить и борется. И этому они призваны служить изначально. Причем жизненно важно, ради жизни в экстазе должны быть задействованы все инструменты, но в том контексте, в каком заповедал Бог по грехопадении первых людей – в поте лица добывать себе этот хлеб вечной радости. Человек, который не ведает о полноте единства с Богом и получил хоть раз радость вне этого Божественного определения приоритетов, становится пленником этого одностороннего пути к удовлетворению и его уже трудно как-то поставить на истинный путь, ибо связано уже с ломками, а он уже мерит мир сей через эту призму своего атрофированного счастья. Да, его счастье мизерно и абсолютно одностороннее, но он дорожит этим опытом радости и крепко за него держится. Иными словами, змей, с коим общалась Ева тоже творение Божье и потому несет в себе некоторую грань или некоторый оттенок всей полноты образа радости – в противном случае, это было бы не живое существо. Просто человеку свойственна только всеобъемлющая полнота счастья, а не этот огрызок его – именно по этой только причине его называют извращением. Но этого счастья хватает, как мы видим, чтобы соделать человека его пленником иной раз даже навсегда и ползает по земле подобно змею. Так люди становятся разрушителями81. Но какую именно радость мы просим или через какой посредник приходить должна радость по преимуществу согласно воле Божьей, чтобы не быть извращением? Во-первых, всякая радость – это непосредственное умное общение с Личностью, с Источником всех радостей, то есть некоторая форма богообщения, дарованная только человеку в состоянии тяжелого физического труда73. К сожалению, часто отдается приоритет иному пути приобщения к Божественному, то есть через те реальности, которые, повторюсь, также утверждены Богом, но в них вожделенная полнота отражения Божественного (без чего нет радости в экстазе) имеет ограничение возможностями немощной природы организма человека. Потому состояние торжества духа через такие посредники в природе человека имеет временное бытие и даже кратковременное, и при этом связано с огромными напряжениями, сильно энергозатратное – это ещё одна грань извращения. Выход из себя – естество человека, ибо так заложено в его природе. Ум не живет процессами в своем организме, но участием на Предвечном Совете Троицы, что фотографически отразилось на строении нашего тела. То есть голову не надо отделять от тела, ибо оная итак несколько отделена от него. Хотя благодаря Богом откровенному порядку в приоритетах (душа и дух) с помощью инструментов-посредиников распознания полнота Божественного, познаваемая посредством разума приносит ту же самую радость от торжества духа над плотью в экстазе, но более продолжительно и без усилий. След на песке от человеческой ступни свидетельствует о живом человеке, оставившем его. Свидетельствует о полноте выражения Божественного, но в рамках возможностей свойственных влажному песку. Точнее сказать, это свидетельство о Боге, сотворившем человека. Да атрофированное счастье вмешает в себя полноту Божественного, но в тех же рамках ограничения возможностей, свойственных этой грани человеческой природы. Пленником атрофированного счастья оказался человек. Так вот это свидетельство о радости Царствия Небесного и радует сердце одинокого заблудившегося путника – оное хоть и далеко от полноты, но родное по природе. Но есть люди которые живут среди таких, как они каждый день и эту же радость они даже и не замечают, как не замечают мелкую лужу на пути своем. Так как они в богообщении включают всю свою природу, то этот экстаз от мировосприятия более всеобъемлющий. То есть та полнота выражения Божественного, что естественна разуму, для плоти просто несопоставима, а без полноты выражения Божественного жизнь плоти невозможна. Как совместить одно с другим? Плоти нужно вписываться в эту полноту выражения и вбирать всю полноту Божественного малыми порциями в пределах способности вобрать в себя ее. Это можно сравнить с теми прекрасными мгновениями восторга, когда слушаешь пение Андреаса Бокелли и Сарры Брайтман. Но простой мужик во время покоса, размахивая косой испытывает тоже самое в экстазе, только в продолжение нескольких часов. В противном случае, он за косу даже и не взялся бы. Потом, дабы не расплескать своё счастье, он просто переключается на иную форму деятельности, которая требует напряжения уже иных групп мышц. Человек – это тот, кто радуется.

Это также можно сравнить с мячом, качающимся на волнах. Для него естественно быть всегда на поверхности, ибо в нём воздух. В то время, как камень всегда будет на дне. И, чтобы ему держаться на поверхности воды подобно мячу, надобно прилаживать усилия. Вот в чем разница. Или иной пример. Адаму было хорошо во Царствии Небесном до грехопадения, зато после грехопадения ему приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы пребывать в той же кондиции – чтобы жить. Нет, все инструменты-посредники познания Бога востребованы и все они утверждают жизнь в радости экстаза, но не всякий вид богообщения наиболее актуален в страшной ситуации. К примеру, пение великих маэстро он просто не заметит. В первую очередь человек должен быть утешен духом, то есть в высших инстанциях своей природы, а потом уже все остальное по мере необходимости и по послушанию духоносных отцов, дабы не повредить саму священную связь с Радостью мира. К примеру, выживший в катастрофе, израненный, истекающий кровью человек в данную секунду не будет радоваться вкусной пище или хорошему заработку. Он бывает не рад даже своим близким. Ему нужно выйти из своей сущности и прикоснуться к Источнику всех радостей и счастья – ему нужно только действо Утешителя всех Бога Духа Святого. К сожалению, только скорби могут указать на Него и понуждают к поиску выхода из такого состояния к Нему, ибо только Он может быть утешителем во время их. Это имеет тот же прообраз, когда мозг эволюционно стремится выйти из тела. Хотя его действие таково, что в Его присутствии уходит не только боль, а также блекнут все привычные радости мира, причем навсегда. Человек уже не плачет и не может смеяться, не может слушать музыку, смотреть кино и так далее – это все блекнет в благодати Духа Святого.

Во-вторых, без полноты восприятия Божественного посредством всех талантов человека, без подобия Богу в чистоте духа и души, радость становится извращением человеческой природы и поэтому наделенной пустотой, то есть бесплодностью и временностью такого восторга. Подобное родит только свое же подобие. Если нет полноты Божественного, то в трудах нет рождения живого в той полноте, коей наделён от Бога сам человек. Просто приобщение к Божественному приводится противоестественно сильно ограниченным образом, то есть приоритет отдан тем реальностям, которые несут в себе второстепенность и даже третьестепенность, а потому и восторг имеет временное бытие и даже кратковременное, а последствия греха всегда плачевные.

В нашем организме есть такая высшая реалия нашего естества, которая несет в себе все эти грани абсолютного счастья одновременно в самом зачаточном состоянии, так что бытие в ней делает человека радостным в полноте и оная, высшая реалия, оформлена как определение. Это имеет как бы образ кометы, где только счастье есть бытие, а все остальное хвост и более нет ничего, то есть диаметральный полюс счастью вообще пустота небытия. То есть счастье – это когда все грани стимулированы одновременно в напряжении190, в противном случае нет смысла говорить о чем-то ином. Если бы не было так, то и человечество не обозначило бы себя даже в бытии в этом виде: голова и все остальное производное её (хвост кометы). Понятно, что эта высшая реалия, в критериях духовного торжества, имеет только одно выражение – многогранное счастье вне ущемления одного ради другого. Этот экстаз, о котором говорит Плотин, не мгновенное какое-то проявление, как следствие влияния первородного греха, а именно качественное пребывание в Боге и при этом постоянное и вечное. Просто всё познается в сравнении и если нам Бог посылает тяготы, то только для того, чтобы мы возжелали вернуться и увидеть своё Истинное счастье. Так вот, от сюда следует, что все грани человеческого естества стимулированы, пребывают в напряжении только на Голгофе. Но это удел Сына Божьего – брать всю соль мира на Себя и нести безропотно. Мы же люди должны приобщаться к Уделу Сына Божьего в Радости по чуть-чуть, то есть по силам нашим берем соль из этой солонки не всю сразу, а щепотками (через благородный крестьянский труд). В этом прообразе каждому дано взойти на свою вершину сообразно Голгофе Христово и съесть всю её соль горя354. Бог милостив к нам и, дабы не повредить нашей воспаленной грехом природе, оттягивает время, позволяет есть каждый день и по чуть-чуть, то есть по щепоточке, распределяя её равномерно на всю жизнь, устремляясь в вечность. Соль для тела становится сладостью для духа. Именно на этом помешено все человечество, начиная от всех спортсменов и заканчивая деторождением.

1.0.1.-28. В естестве человека более ничего такого не существует, кроме природы счастья. То есть надо сказать, что Зигмунд Фрейд отчасти был прав, сам по себе экстаз – естественное состояние человека, без которого он погибает. Но приобщение к Божественному, игнорируя заповедь Божью о труде в поте лица, то есть противоестественным образом – это ведет к погибели. Иначе говоря, в нашей реалии греховной природы остаётся жить только то, что имеет силу счастья в Боге. Представьте себе делающего первые глотки алкогольного напитка с названием водка. Он морщится, старается обильно запивать и закусывать. Трудно себе представить, что люди преодолев этот барьер трудности, становятся заядлыми алкоголиками. А между тем, так устроена жизнь, что приобщение к счастью происходит через напряжения и иной раз через очень большие страдания и боль. И само по себе Царствие Небесное также даётся через крестные страдания269 ради ближних, через что прошёл Христос, Сын Божий. Но оказывается, что можно воровать у Бога радости бытия, но только эти радости далеко не унести и от возмездия не уйти – просто Божественное является нашим естеством, пребывающем в духе и если идти на преступление против Бога – идти против самого себя. К примеру, наркотик дает экстаз, но человек, испытавший сие, начинает сильно болеть, преодолевая ломки и так далее. Сначала лучше платить, чем неизбежно потом. Иуда Искариот искал счастья без страданий и попал в ад, ибо даже само его самоубийство не несло ему страдания. Только лишь в тяжёлых трудах на земле селянин уже при земном бытии приобщался к радости духа и тем утверждал торжество живого над смертью в обозримом будущем – только так рождается уверенность в себе.

Святейший Патриарх в своем слове во время праздника Вознесения Христова сказал, что грех тоже вечен. Дело в том, что грех утверждает свою вечность противоестественным порядком вещей. Лучше помыть руки перед едой, чем после, ибо во втором случае могут начаться болезни, которые приводят к увечьям и даже к смерти. Надо сначала платить, ибо оплата всегда вписывается в пределы физиологической безопасности здоровью. Зато плата за грех уже несет в себе необратимые последствия.

1.0.1.-29. Люди рождались разные и никто не задавал себе вопроса о том, где ему обрести счастье, ибо оное заложено в каждом человеке. А так как оное – суть нашей природы, то оное, счастье, остается только почистить, что явлено только через тяжесть жизни в естественном природе людей проявлении. Это было нормой бытия человечества прошлых веков, а сама природа уже творила некоторый отсев или естественный отбор, в котором формировался сильный и уживчивый, с адаптированным к данной реалии счастьем человек. Но сам этот отбор не стоял во главе угла для живущих, ибо это дело не торжествующего радостного духа, а самой природы, которая в каждом поколении живущих все лучше и лучше подстраивается под радость духа. Сам человек, если пребывает в радости от полноты общения с Источником всех радостей – с Богом, не ищет чего-то иного, кроме как быть в этой радости всегда и, будучи счастлив, не ведает о каком-то там естественном отборе – это не его удел. Радость в Боге – это такой горящий уголь, держать который в руках тяжело не перехватываясь. Если мышечная система устала от нагрузки в процессе труда, то человек переключается на иную форму деятельности, а если надо – на третью и так далее, но лишь бы продолжать быть в той же радости богообщения. Насколько это более лучше он делает, чем другие или хуже – это уже суд жизни, имеющий значение не для него самого, а для будущих поколений как большая или меньшая живучесть в переделах земных, но никак не для Царствия Небесного. Человек, в счастье пребывающий, не мотивирован только выгодой (это тоже грань счастья), но в первую очередь идёт на любые самопожертвования, как мы уже выяснили и вот здесь остается дело за природой – сможет ли оная выжить от такого самопожертвования или нет. Если выжила, то дало потомство для будущего в земных условиях.

1.0.1.-30. Итак, на основе исторического опыта согласно рассуждениям ранее по содержанию, высший экстаз – это исихазм во время тяжелого нудного физического труда (кстати в народе называют яростью, во время которой человек пребывает в ясном сознании при высшем темпе работы, что никак не связано с боевыми действиями). Чтобы приобщаться к настоящей радости жизни, надо суметь пронести ее туда, где более всего трудно, при этом нисколько не утратив оную. Это то самое, что несло людям русское монашество, как ориентир-эталон-образец настоящей жизни. Миряне, созерцая сие могли по мере своих сил быть похожими на образец и дать ориентир своим детям на эталон образа жизни, ведь самое тяжёлое – это иметь возможность передавать сие по эстафете другим поколениям, ибо приходят иные времена и постоянно меняется понятийный язык, а потому всегда есть риск стать пленником ложного пути к радости, ибо много такого, что делает людей пристрастными к мнимому счастью. Легко подменить путь к экстазу в тяжёлом труде, отравлением плоти водкой или наркотой.

Таким образом, мы выявили ещё одно проявление Божественного во Вселенной – выявили критерии человеческого счастья, которые никогда не потеряют своей актуальности и животворящей значимости, а потому обязаны иметь своё бытие во все времена и даже при самом высочайшем уровне технического прогресса, который лишь при соблюдении Божественной субординации становится естественно востребованным. Так формировалось совершенство форм в процессе эволюции.

Перечислим грани проявления Божественного – это творчество, гениальность, покой, преданность, верность долгу и так далее. Так как всякая красота в абсолюте остается только Божественного происхождения, то приобщившись к Божественной Сущности в святости счастливой жизни, всё остальное перечисленное автоматически становится достоянием человека. То есть радость бытия, заложенная Творцом автоматически наделяет человека всем сопутствующим наполнением. Просто иные знания, кроме знаний о пути к счастью, не востребованы и гениальными считаться не могут. Это есть одна из граней самой главной мысли этой книги. Если кому это и так ясно, то могут не читать её.

1.0.1.-31. Много было свидетельств действия Благодати Божьей, и здесь будет проделано то же самое, но только теперь уже не богословием и трудами святых отцов Церкви, а разглядим свидетельства Божественного присутствия понятийным языком самой природы и языком истории человечества, адаптированными под требования ясности мировосприятия современного человека.

Прежде чем лезть в самые глубины природы Вселенной, материи и в естество самого человека, по максимуму реализуем все те возможности, кои оказались неучтенными, несправедливо остались без внимания мировой научной элитой, что и повлекло много всякого страшного.

Что можем почерпнуть из того, что попадает в поле зрения в человеческом естестве? Эволюция и жесточайший естественный отбор формируют такие формы живого, которые наиболее сильно могут противостоять почти всем опасностям и покушениям на жизнь организма. К примеру, организм человека сформировался таким образом, что точка соприкосновения тела с землёй – стопа. И как бы она наиболее адаптирована для этого, ведь на ней грубая толстая кожа. Ничего в нашей плоти так не приспособлено, как эти части ног. Какое-то альтернативное – есть извращение природы людей, неизбежно влекущая болезни и просто погибель. Так вот, если к небу ближе всего находится голова, то всё остальное занимает своё естественное животворное положение автоматически, без какого-либо вмешательства разума и контроля с его стороны. Если голова ближе всего к небу, то ясно, что ноги опираются на землю ступнями. Что такое земля? Земля несёт в себе смерть в виде всевозможных болезней, грибков и плесени. Но лишь в одном случае земля становится добром, даёт толчок жизни и является условием счастья – когда оная занимает своё естественное место в жизненном порядке вещей. Так, например, дерево берёт соки жизни из неё опосредовано корней. Но стоит только ветке прикоснуться к почве, так сразу на здоровый ствол попадают всевозможные грибки и плесень, от чего растение начинает гибнуть. То есть стопа в процессе эволюции стала наиболее адаптированной к опасностям исходящим от почвы. Но кроме почвы вокруг нас много и других воздействий на жизнь как растения, так и человека. При этом всем ядам и опасностям также соответствуют эволюционно сложившееся противодействие, то есть наиболее сильно адаптированное соответствие – противоядие. В мире этом за все время его существования ничего не менялось и не изменится – небо и земля так и останутся на своем месте, а потому каждому воздействию должна быть своя ответная реакция, защищающая организм от погибели, как бы своя толстокожая ступня к этому покушению на здоровье тела. Но где взять такой ориентир, с помощью которого можно правильно распределять, отслеживать все эти соответствия типа голова-небо и земля-ступня? Что должны мы удерживать ближе всего к небу (и при этом к какому небу), чтобы автоматически все занимало своё законное жизнеутверждающее место, как условие счастья человека в земных условиях? Чтобы ответить на эти вопросы, неизбежно следует идти к самому началу начал в самую глубину тысячелетий и даже миллионов лет, когда всё только ещё начиналось на этой планете. И понятно, что речь может идти о высшей некоторой инстанции в человеке, которая явилась бытию во всей полноте обозрения ее реальности и имеющей своё подобие в мироздании. Надо сказать, что в течение стольких веков жизнь иной раз была настолько ужасающе тяжёлой, что даже те трудности, которые терпели узники Освенцима – лишь «цветочки». Но люди жили и рожали, а значит, были счастливы. Если учесть, что мы стали их потомками, то унаследовали от них их всю природу, благодаря коей оные смогли выживать в данных страшенных условиях. Мы её не утратили, но так как оная не востребована, то и не обозначает себя в реальности, а потому просто спит. Так как мир долгое время не менялся (или меняется очень медленно) и эволюция имела порядковую очередность формирования, то только в одном случае каждому яду соответствует свое противоядие в том же прообразе порядка формирования, где земле противостоит ступня с толстой кожей – когда высшая составляющая человека находится в единении с высшей составляющей Вселенной. То есть, если человек остается самим собой, а именно тем, кем он был ещё во Царствии Небесном, он имеет способность жить, ибо после грехопадения, пребывая уже в земных условиях, естество его не могло стать каким-то другим, ибо, как творение Божье, оное вечно (то, что творит Бог не тленно и нерушимо). Именно по этому не меняется мир, ибо жизнь по прежнему, как во Царствии Небесном, обусловлена только полнотой райского счастья (это только лишь её другое имя). Изменилась только среда обитания и человек начал эволюционно формироваться в ней, адаптироваться к земным самым страшным условиям. Эволюция человечества шла именно в этом направлении и в этой последовательности становления: сначала одно, потом другое и так далее. Возможно что-то утрачивалось, а что-то прибавлялось, но только высшая инстанция в нашем естестве остается на своем прежнем месте и в той же значимости приоритетов. Так формировался организм. Если человек начинает общение с Богом, то в непосредственном единении с Ним может пребывать только высшая инстанция нашего естества. Следовательно, все остальные грани нашей природы самопроизвольно становятся на свое естественное место согласно своей субординации происхождения.