Записки Дмитровчанина

– А ты знаешь, что я, когда служил в Воздушно-десантных войсках, усиленно занимался карате?

В то время «карате» – это такой вид боевого искусства, пришедший к нам из Китая или из Японии, был в моде. Молодежь, в основном мальчишки, от пяти лет до взрослых «дяденек», все стали заниматься этим видом спорта. В стране стали выпускать методички, справочники по «карате». Стали создаваться легальные и нелегальные клубы и федерации. Эта «страсть» охватила буквально все мужское население нашей страны. Из подворотен домов, на детских площадках, в спортзалах, были слышны крики «я…а». Это таким возгласом заканчивались упражнения «карате» – так называемые «ката». У тех, кто занимался «карате», на тыльных частях кулаков стали появляться мозоли, иногда очень большие, уродовавшие руки. Надо сказать, что вообще-то «карате» – это специфический вид оружия, которые придумали китайские крестьяне для борьбы с вооруженными, конными захватчиками. «Карате» – это смертельное оружие, в которое превращается тело человека. Вроде бы идет человек без оружия. Нет у него ни меча, ни копья, ни кинжала – а на самом деле у него все тело оружие: руки-сабли, пальцы-ножи, ноги – боевые молоты. Ну и можете представить себе, что у нас в стране началось. Любая потасовка стала заканчиваться трагедией. А у нас народ любит подраться, особенно, когда выпьет. Если у человека в руке будет нож или пистолет, то это его как-то психологически затормозит – убить можно. А если он убьет «набитой» на твердых предметах рукой, да и специально поставленным движением, то это вроде бы ничего. И на самом деле – убивали, делали людей инвалидами, сами часто становились инвалидами. Поэтому в стране, срочно, запретили «карате», оставив его только в армии и спецслужбах. И до сих пор по телевизору, когда показывают наших десантников с показательными выступлениями, мы видим как они ломают руками, ногами и головами доски, кирпичи и всякие бетонные блоки. Разбивание предметов частями тела – это одно из умений бойцов «карате», которое воспитывается долговременными физическими и психологическими тренировками. Представьте себе: вам надо головой ударить по доске. Вполне возможно, что вы ее головой сломаете, если ударите очень, очень быстро и с максимальной скоростью и силой. А может, и не сломаете. Что тогда будет с вашей головой?

Я, как и все, тоже одно время увлекался «карате», но потом понял, что все, что нам показывали и чему учили, – далеко от нормального спорта. Это на самом деле не спорт. В основе лежит подготовка настоящего невидимого убийцы, которого готовят всю жизнь. Поэтому у нас в конце концов и запретили его. А тут вдруг, в самый разгар работы по изготовлению ворот, Василий заговорил про «карате». Я ему говорю:

– Вася, давай ворота варить, фиг с ним с этим карате. Но тот уперся:

– Знаешь, я по два кирпича в армии ломал, сказал он, – и, взяв два кирпича, поставил их на торцы. На них положил третий кирпич. Сделал как бы такую букву «П».

– Вася, положи кирпичи на место, я тебе и так верю, – сказал я.

Мне пришлось даже оторваться от работы, забрать кирпичи, положить их в штабель. Василия я отвел в тенечек, посадил на лежащую в траве телогрейку.

– Вася, отдохни, если хочешь, поспи, а я буду делать ворота. Ты мне только не мешай, ладно. – сказал я и занялся сваркой. Василий сначала поворчал что-то про карате, а потом вроде задремал. Ну и хорошо, подумал я. Работа спорилась. Я приноровился управлять горелкой. Все элементы ворот сваривались, образуя контур будущей воротной створки. Спустя некоторое время мне понадобилось сходить в дом. А когда я вернулся, то перед моими глазами предстала сюрреалистическая картина, которую я помню до сих пор. Яркий солнечный день, по голубому небу не спеша плывут облака, ветер с шорохом шевелит ветви деревьев. Птички поют. А на зеленой траве, рядом с разложенными железками ворот, на коленях стоит Василий. Лицо белое, рот открыт в немом крике. Глаза, как говорят, по рубль с полтиной, и из них ручьями текут слезы. Левой рукой придерживает правую руку. Я сначала не понял, что с ней. Она была как-то неестественно изогнута между кистью и локтем. Сломал руку. Опустив вниз глаза, увидел ту самую букву «П» из кирпичей, стоящую на земле прямо перед Василием.

– Придурок! Что ты наделал? – вскрикнул я и продолжил свою ненормативную многоэтажную словесную конструкцию. Подошел к нему – у меня все в нутрии защемило.

– Вася, ну зачем ты это сделал? Ты хоть бы сначала попробовал кувалдой разбить кирпич.

Кувалда валялась рядом. Я ею железки подгибал на воротинах. Подойдя поближе, я понял, что надо его срочно везти в больницу. Он весь дрожал. На плечах, а он был раздет до пояса, выступили огромные капли пота. Помог подняться, посадил в коляску мотоцикла, захватил его одежду, убрал во двор инструменты и поехал в больницу. Привез в хирургию, сдал в руки дежурному врачу. Спросил, что надо от меня. Тот ответил, что два-три дня ничего. Васе я пожелал здоровья и уехал. Ворота-то надо было доделывать. Прошло уже много лет, но я до сих пор вижу все это как наяву. И до сих пор не могу понять, что было у человека в голове. Ведь одно мгновение – и он инвалид. Что его толкнуло? Случай дикий, глупый, ненормальный…

Новогодняя история

«Жизнь есть борьба»

Еврипид-философ406 г.д.н. э

Москва 30 декабря 1996 года. Примерно 23 часа.

По заснеженным улицам ночной Москвы, увешанным предновогодней иллюминацией и сверкающей всеми цветами радуги рекламой не ехал, а буквально летел маленький кортеж из трех машин. Два новых современных милицейских «Форда», один спереди, а другой сзади, сопровождали красно-серебристый трехдверный джип «Мицубиси». Мигалки сопровождающих машин, добавляли в общую какофонию сверкающих огней свою лепту. Не часто, но неожиданно резко для ночной Москвы, раздавались звуки «матюгальника», сгоняющего с пути кортежа неторопливых ночных водителей. Снег, который весь день засыпал улицы и бульвары Москвы закончился и сейчас сверкал в лучах фар и сигнальных огней машин фантастическим фейерверком, переливающимся по ходу машин невообразимыми фигурами. Москва сверкала яркой красотой, как и положено в предновогоднюю ночь. Со стороны глядя на этот кортеж, можно было подумать, что едет очень большой чиновник.

На самом деле, в джипе за рулем сидел я, а рядом, на пассажирском сиденье – моя жена, Ирина. Весь салон сзади, от пола до потолка, был завален какими-то свертками, коробками, пакетами и сумками, через которые еле-еле проглядывалась, через зеркало заднего вида, сопровождающая милицейская машина.

Я сидел за рулем и обменивался с Ириной комментариями по поводу окружающей и перемещающейся вокруг нас красоты, и конечно обсуждая наш «президентский» эскорт. И когда мы с Садового кольца повернули на Дмитровское шоссе, ненадолго задумался – как все начиналось.

Уже ночью пошел сильный снег и к утру, в очередной раз за декабрь, все вокруг завалило белым рыхлым снежным покрывалом. Нам с супругой надо было в этот день, с утра пораньше, ехать в Москву, поэтому я по быстрому сбегал на улицу, почистил машину от снега, прогрел ее. Было еще темно, да и не удивительно. В конце декабря, в девять часов утра еще темно, в три часа дня уже темно. Так и выехали по темноте. Снег продолжал падать, засыпая ветровое стекло. Дворники работали практически непрерывно. Ехали по Дмитровскому шоссе, не торопясь, уж очень скользко на дороге. Постепенно стало рассветать, и не возможно было не обратить внимание на открывавшуюся нам красоту зимней дороги. Все вокруг было окутано белым снегом, и обочины и деревья лесного массива, стоящего вдоль дороги. Особенно красивыми были ели, как в сказке. Из окна машины, летящие снежинки падая под сильным ветром, казались белыми сверкающими нитями, двигающимися по необыкновенным траекториям

Комфортабельная, полноприводная, новая машина с теплым салоном, с теплыми сиденьями вселяла уверенность на заснеженной дороге, даже в такую непогоду.

На душе у нас было хорошо. Мы в предпоследний день года ехали в Москву за новогодними подарками для родных и близких нам людей. Уже несколько лет, у нас появилась традиция, почти как в фильме «С легким паром». Перед новогодними праздниками мы ехали в Москву, накупали там кучу подарков, а потом, в Новый Год ездили и поздравляли всех.

Нас с Ириной моя мама даже прозвала «Дедом Морозом и Снегурочкой». Дарить подарки было очень приятно. И вообще, мне кажется, что дарить что-то приятнее, чем получать подарки.

И вот, с хорошим настроением мы въехали в столицу. Маршрут у нас был расписан заранее. И несмотря на снег и слякоть на улицах, мы стали объезжать магазины и покупать подарки. Очень интересно покупать подарки. Особенно, если это необезличенный подарок покупаешь, а для конкретного человека. Представляешь как даришь его. Видишь радостное и счастливое лицо близкого человека, и на душе тепло становиться… В общем катались по Москве весь день. У очередного магазина машину бросали на улице, а потом мокрыми под снегом бежали к очередной торговой точке. Уже стемнело. Как я раньше говорил, в три часа дня – темно. Подарки всем закупили. Полный салон забили, сумками, коробками и всякими пакетами. Так приятно было. Ни кого не забыли. Все! Можно домой.

И вот едем по Садовому кольцу. Машин на дороге очень много. Пробок нет, но чувствуется вот вот все встанут. Попытался перестроиться объехать переулками – не смог и справа и слева как сумасшедшие подрезают. Думаю, ну ладно по Садовому доедем. Подъезжаем к Садово-Триумфальной, а там яркая вывеска светится, кафе «Фламинго». А мы за весь день даже не перекусили. Есть хочется – сил терпеть голод нету. Ну, я и стал туда перестраиваться. Получилось. А там под козырьком здания стоянка автомобилей для клиентов кафе и съезд как раз прямо с дороги, туда-то мы и встали. Вышли из машины, хорошо, снега на тротуаре нет, дойти до дверей можно, как нормальным людям. А то мы набегались по слякоти. Ноги почти мокрые. А у кафе огромные окна, практически от земли до потолка, сверкают огнями – Новый год на носу.

Заходим. А там так тепло и уютно, пахнет вкусно, что прямо сразу расслабились и есть захотелось еще сильнее. Хорошее кафе. Раздевалка, охранник на входе – типа фейс-контроль. Все как у «цивилизованных людей.

Сели за столик. Официант принес меню. Пока заказывали обед, согрелись. Принесли салаты – съели, потом горячий супчик, только начали есть…

Тут подходит к нам охранник и говорит:

– Извините, а у вас в машине водитель?

Я, – нет, сам за рулем, а что?

– Ваша машина поехала, – он показывает куда-то за окно.

Я аж подпрыгнул. Схватил барсетку. Крикнул Ирине:

– Жди меня здесь-, и как был раздетый выскочил на улицу. На месте где стояла машина, только следы на снегу. Видно как мы подъехали, и как она уехала. Гнев, возмущение, обида и еще десяток разных чувств, буквально адреналиновым комком ударили по мне. И я побежал по ходу машин. А на Садовом гигантская пробка. Вся дорога забита машинами. Яркие стоп-сигналы сливаются в одну красную уходящую за горизонт ленту. Бегу прямо по шоссе среди машин. Чувствую где-то недалеко наша машина, не могла она далеко уехать. Снег летит в глаза, тут же тает, по лицу вода течет, а я бегу вдоль дороги и стараюсь высмотреть знакомый силуэт. А в голове мысли про машину, про подарки. Но когда я пробежал вдоль дороги метров сто, то понял… все – уехали наши подарки.

Вдруг тут что-то мигнуло в высоте, за потоком машин, а потом погасло. Поднял глаза и увидел «скворечник» милицейский. Там почему-то свет зажгли, а потом выключили. Поэтому я его увидел. Побежал к нему, прямо через поток машин. Они сигналят, тормозят, водители ругаются, между ними буквально протискиваюсь и выскакиваю на разделительную полосу, прямо по сугробам, в тонких ботинках, побежал к металлической лестнице и держась за мокрые поручни, облепленные снегом буквально ворвался в эту стеклянную будку.

А там, как пульт управления самолетом, огни горят на приборах неизвестного мне назначения, какие-то динамики, микрофоны, и сидит милиционер – офицер. Не понял, то ли капитан, то ли старший лейтенант, не разглядел, в будке-то темно. При этом на улице все хорошо видно.

Он спокойно поворачивается и глядя на меня спрашивает:

– Что вам, товарищ?

А у меня эмоции через край.

– Командир, только что, от «Фламинго» – и я показываю рукой – Машину угнали, не сумел догнать. Красно-серебристый «Паджеро», трех-дверный, номер…

Он так спокойно говорит:

– Новый? – Я утвердительно киваю головой.

– Четыре тысячи зелени – сказал и смотрит на меня.

Е-мое, денег жалко, да подарки и машина стоит гораздо дороже. Я открываю барсетку, у меня там потайной кармашек для зелени, вижу хватит. Говорю:

– Да согласен.

Он поворачивается к пульту и начинает каким-то мудреным кодом говорить в микрофон упоминая номер моей машины… А дальше было все слышно через динамики

– Седьмой, понял. Восьмой, понял. Девятый, понял.

И спустя некоторое время услышал:

– Вижу, вот она, восьмой чего тупишь, включай красный, – и немного погодя: – Все, четвертый, взяли.

Милиционер повернулся ко мне:

– Все, поймали угонщиков. Добирайтесь на Колхозную площадь, там ваша машина. Там и с ребятами разберетесь.

Он отвернулся к пульту.

– Спасибо, большое.

Я развернулся, в довольно тесной будке, спустился по лесенке и опять побежал между машинами через дорогу, в сторону кафе.

На улице меня ждала Ирина, с моей одеждой. Быстренько оделся и только тут почувствовал, что замерз. Мы быстро пошли ко входу во «Фламинго». Там Ирина взяла свою сумочку, она оставляла ее в залог, я рассчитался и мы опять выскочили на проезжую часть. Пробка на дороге так и не рассосалась, поэтому нашли попутную машину мгновенно и спустя пол часа доехали до Колхозной площади. И там, наконец, увидели свою «Мицубиси». Она стояла на обочине, в небольшом кармане дороги. Около нее стояло трое гаишников, а на капоте полу – лежал мужчина, угонщик. Подошли представились. Один из милиционеров отвел нас в сторону и рассказал, как после остановки движения, он побежал к машине, хотел открыть дверку и вытащить угонщика, а тот закрылся. Пришлось вытащить пистолет. А у них правило – если вытащил оружие при задержании, то задержанного надо побить. Его и побили. Спрашивает меня:

– Хочешь дать ему пару разов в рыло? – он кивнул на угонщика.

А я к тому моменту уже успокоился. Адреналин вошел в норму. Машина с подарками нашлась.

– Нет, не хочу. А как вы ее с дороги сюда отогнали? – спросил я.

– Да, в замке зажигания ключ торчит.

Сунул руку в карман, вытащил ключ от машины, показал ему.

– А это, что тогда?

Мы подошли к машине, угонщика уже увели. Я открыл дверь и увидел, что в замке зажигания торчит, по внешнему виду «родной» ключ. Короче, тут на месте с гаишниками все порешили и нас проводили куда-то в центр, в отделение милиции для окончательного разбора ситуации.

Там-то и выяснилась вся картина. Я то, когда увидел «родной» ключ, подумал грешным делом на сервис, где обслуживал машину несколько дней назад, да на мойку где давал ключ. Вообще все перебрал в голове, откуда у угонщика мог появиться ключ.

Все оказалось гораздо проще. Угонщик был не один, а целая группа. Во время наших похождений по магазинам, они легко сняли с крышки бензобака замок. А так как машина была залеплена грязными липким снегом, то это было незаметно. А уж затем на трех машинах, из которых две ехали справа и слева от меня и не давали мне уйти вправо или влево, как бы подставляясь. Я тогда еще подумал, что за ситуация на дорогах в этот день, сплошные помехи. А это меня так вели. Зато на третьей машине сидел механик и на специальном станочке, из родной болванки ключа от «Мицубиси» вытачивал ключ. Учитывая, что в машине две двери, лючок от бензобака, замок зажигания, все от одного ключа, то замок от лючка бензобак служил маркером. И как только он его подогнал. Все. Можно ждать пока хозяева выйдут из машины и их просто заменить. А мы тут, как раз, и покушать решили. Оказывается человек из их бригады тоже зашел в кафе. И когда они убедились, что мы капитально начали обедать или можно сказать ужинать, то машину и угнали. Хорошо охранник увидел и нам сказал.

В отделе милиции мы пробыли до одиннадцати часов вечера. Протоколы, допросы, суета вокруг, приводят каких-то хулиганов, пьяных, девчонок «легкого» поведения. А мы уже никакие. Мало того, что стресс, да еще голодные и усталые.

Наконец все закончилось. Нас отпустили. Выходим из отделения, а нас ждут. Две машины ГАИ, новые, беленькие «Форды» с мигалками. Подошел капитан милиции.

– Мы вас проводим, как президента. – пошутил он.

– Поехали.

Ну вот мы и поехали, с таким «президентским» эскортом.

Проводили нас до самого МКАДа. Посигналили на прощанье, развернулись а Москву. Ну а мы домой.

Добрались до Дмитрова уже 31 декабря, еле живые. Но ничего, и сами целы, и подарки сохранены. Есть с чем встречать Новый год и есть чем поздравить всех близких.

Когда уже ложились спать мне Ирина и говорит:

– Боря, а у меня из сумочки, в кафе «Фламинго», когда я ее в залог оставила, сто пятьдесят долларов украли…

Вот на такой ноте и закончился предпоследний день старого года.

А следующий день был днем только положительных эмоций. Дед Мороз и Снегурочка на этой же машине развозили подарки по родным и близким. И было тепло и радостно.

Дверь

«Упорство и труд – все перетрут».

Народная поговорка

Дверь не хотела открываться. Совсем. Новая, стальная, сделанная в Дмитровском «Сезаме», обтянутая красивой коричневой кожей, с двумя замками, один из которых был очень сложной сейфовой конструкции, с металлическими штырями при закрывании выдвигающимся во все стороны, а другой с простой личинкой, но зато с блестящей ручкой под цвет золота, уже целый час сдерживала все наши усилия попасть к себе в квартиру. Ни какие попытки ключами открывая и закрывая замки не увенчались успехом. Даже волшебные слова «Сезам откройся» не помогли. Заклинило на глухо. И все было бы ничего, дело-то житейское, в обычный день позвонили в «Сезам». Приехал бы слесарь, да и открыл дверь. Тем более она у нас на «гарантии», всего два дня назад поставили. Но было одно «Но», именно так, с большой буквы. Дверь не захотела открываться в девять часов вечера 31-го декабря. До этого мы всей семьей, женой Ириной, и двумя детьми, Алексеем пятнадцати лет и Виктором двенадцать лет, объезжали на машине всех родных, развозили подарки и поздравляли с наступающим «Новым годом». Потом уже к вечеру вернулись, поставили машину в гараж на «Космосе», и пешком по морозу, а он был довольно приличный градусов под тридцать, дошли до панельного дома, где жили на улице Космонавтов. Идти было не долго, минут десять-пятнадцать, но выстудило нас довольно сильно. Когда зашли в подъезд, а жили мы на третьем этаже, то даже обрадовались, как тепло в нем было, по сравнению с улицей.

И вот стоим перед дверью…На лестничной площадке конечно плюсовая температура, градусов 5–6 по Цельсию, но за час мы успели довольно сильно охладиться. А тут еще психологическая проблема – в доме во всю провожают Старый год. Слышна музыка, веселые крики – гуляют люди… А мы мало того, что замерзли, так голодные. Да и деться то некуда.

Я честно говоря к этому моменту уже закипел. На дверь после всех попыток смотрел как на врага. А сделать-то ничего не мог… Замки, такое ощущение, вот вот откроются. Где-то клинит внутри. Но ни как.

И тогда я разозлился и решил пойти обратно в гараж, взять там кувалду и просто выломать дверь.

Забрал пацанов, одному-то инструмент не дотащить, и пошел в гаражи. Там целый гаражный кооператив «Космос». Идем. Темно. На улице ни души. Зато во всех окнах микрорайона «Космонавтов» горят огни. Даже через стены слышна музыка, где-то крики, уже дерутся, наверное старые долги отдают. На площади переливается яркими огнями с красной звездой на макушке довольно большая елка. Конфетти и бумажные игрушки на ней под легким ветерком издавали характерные шуршащие звуки. В общем Новый год.

Ну а мы в гараж за кувалдой – дверь ломать. В гараже забрали: лом, кувалду, монтажку, зубило, набор отверток, пассатижи. Нагрузились по полной. А чего, лом весит семь килограмм, кувалда восемь – девять, да и остальное. Пошли домой. Мороз щемит. Руки через перчатки от металла мерзнут. Идем, а народ во всю гуляет. В подъезде нас ждала Ирина, тоже вся замерзла. Пришли. Сначала думал, как приду сразу кувалдой начну долбить. Но пройдя по морозу маленько остыл. Да и некуда было бить. Полотно двери кожей затянуто так, что края закрывали дверную коробку. Пришлось сначала обивку с одного края отрывать. Аккуратненько с помощью стамески и пассатижей отрываю обивку и вижу… Мамочка моя, замок, тот который с золоченой ручкой, установлен и раскреплен деревянными клиньями. Ай, да «Сезам». Один клинышек выпал – замок и переклинило. Вставляю клин на место, выравниваю замок и все…Ключ легко поворачивается, дверь открывается. Поминая ненормативной лексикой про себя, конечно, этих бракоделов из «Сезама» в открытую дверь пропускаю все семейство. Прилаживаю временно обивку и закрываю дверь изнутри квартиры. Все добрались.

Быстренько разделись и кто куда. Кто на кухню сумки поставить с продуктами, кто в туалет. А я стал затаскивать с лестничной клетки в прихожую инструмент, одновременно еще раз проверяя работу замков. Осталось переодеться и можно за праздничный стол, он был у нас заранее приготовлен и тут опять…Заходим с Ириной в спальню. У нас там импортный мебельный гарнитур стоял. Кровать накрыта белым атласным покрывалом, коврики как положено с трех сторон. Белые блестящие шторы у незакрытого окна. И все это засыпано черной землей и какими-то керамическими обломками, с отдельно выделяющимися зелеными ветками растений.

Ой, ей, ей. Что же тут произошло? Понятно стало, когда из-за одной из штор, с невинной мордой и задранным хвостом выполз наш рыжий кот. Короче, он услышав наши попытки открыть дверь, то ли еще от чего-то, залез на подоконник и сбросил вниз все горшки с цветами. А так как в панельных домах комнатки маленькие, то они упали и на пол и на кровать.

Началась уборка, негоже встречать Новый год с мусором. Пока убирались, я заодно убрал одну бутылочку с шампанским, в морозильник. Охладиться. В общем все убрали, полы, подоконники и прикроватные тумбочки помыли. Покрывало в стирку. Коврики вытряхнули. Теперь можно и за стол. Время-то почти двенадцать. Успели. Проводили Старый год и встретили Новый год. Выпили по чуть чуть. Сидя за столом, посмеялись приключению в новогоднюю ночь, вспоминая со смехом все перипетии. Посмотрели немного концерт и довольные, что все хорошо закончилось, легли спать.

По сюжету всех фильмов «ужастиков» после хорошего завершения, обязательно вываливается какой-нибудь страшненький намек, что ничего еще ни кончилось.

Утром, когда проснулись, я первым, наверное, пошел туда куда цари тоже пешком ходили и обратил внимание, проходя мимо холодильника, что дверца морозилки приоткрыта. А вокруг дверцы какая-то пена подозрительная. Холодильник у нас хороший двухкамерный «Индезит». Так вот морозилка у него сверху, поэтому пена и стенке поползла.

Ничего не понимая, я открыл дверку и ахнул. Вся морозилка была заполнена бело розовой пеной, причем внутри, я потрогал, она была твердой, а сквозь нее проглядывали какие-то блестящие кусочки.

– Это твоя бутылка, с шампанским, милый, – проходя сзади и обнимая меня сказала Ирина.

P.S. Встречу Нового 1993 года мы помним уже четверть века, и совершенно справедливо относим ее к Рождественским приключениям.

Зимняя охота

– Ни пуха, ни пера.

Национальное напутствие охотника

– А теперь, я вам вот что скажу – Владимир Александрович, а проще шеф, встал с кресла и вышел из-за большого т-образного стола, где проводил предновогоднее совещание с руководством Дмитровского ДСК. Он прошелся по кабинету, благо места там было достаточно, осмотрел со всех сторон небольшую, метра два высотой, нарядную елку, поблескивающую огоньками отражающимися разноцветными искрами от елочных игрушек, повернулся к сидящим и сказал:

– Я решил, всем вам сделать новогодний подарок. – Он жестом фокусника достал из кармана пиджака какие-то две бумаги, судя по оформлению, государственной важности.

– Это две лицензии на отстрел лося и кабана. Так что, готовьтесь, все идем перед Новым годом на охоту. Причем отказы не принимаются, идут все здесь сидящие.

Вообще-то достать лицензию на отстрел лося или кабана это дело проблематичное. И все находившиеся здесь это понимали. А тут сразу две. Учитывая, что все присутствующие были членами общества охотников и рыболовов, за столом начался «базар», который всегда сопровождает охотников, если их больше двух.