– Очнись, Оленька! – шептал я. – Я не хочу быть один. Ты понимала меня, как никто другой. Верю, что сможешь поправиться, и мы вновь будем вместе. Дай мне знак, что мои слова доходят до тебя.

Вдруг я почувствовал, как всё тело девушки напряглось, кисть руки, за которую я держал её, еле заметно сжалась. И это повторилось несколько раз. Вот та «ниточка», о которой говорил доктор Темников, за которую нужно потихоньку вытягивать Ольгу из этого состояния. И я верю, она вернётся…

– Оля, у тебя получается! Ты молодец! Твоё тело вновь обретёт жизнь. Главное стремиться к этому…

Дверь палаты открылась, и вошёл врач.

– Ну что, Марк Сергеевич, есть успехи? – спросил он. – Рассказывайте.

– Был импульс руки, она сжала мою руку и явно дала понять, что слышит меня.

– Так и есть.

– Виктор Алексеевич, при этом Ольга напрягается всем телом, ведь это может вызвать ту же реакцию, как при нашем первом сеансе.

– Ничего не поделаешь, каждый человек напрягается, прежде чем совершить даже самое простое действие. Ольге сложнее, поскольку она ещё не умеет управлять своим телом. Но будем надеяться, что научится. Постепенно нейронные связи восстановятся, и она покажет, на что способен молодой организм.

– Очень на это надеюсь, доктор.

– Я тоже. Ну, а сегодня наш сеанс окончен. Продолжим послезавтра.

– А-п, а-ап, – вдруг произнесла Ольга, и кисть её правой руки сжалась в кулак.

– Ничего себе! – удивился Темников. – Вон, как ты уже можешь?

Но после этого девушку начало трясти. Доктор нажал тревожную кнопку, в палату вошла медсестра и сделала успокоительный укол.

– Прогресс есть, главное с этим не переборщить, – резюмировал врач. – Пойдёмте, Марк Сергеевич.

Времени у меня было достаточно, поэтому я согласился на предложение доктора устроить небольшое чаепитие. За чаем разговорились.

– Марк Сергеевич, помнится, Вы рассказывали, что после аварии Ольга стала обладать сверхспособностями. Не так ли?

– Да, верно. С помощью её дара проникать в мир призраков, нам удалось связаться с жертвой преступления, и в дальнейшем быть в курсе преступных дел и замыслов наших врагов. Впоследствии мы уничтожили их.

– Скажите, как сама Ольга реагировала на эти способности? Считала ли она их нормой?

– Нет, ну что Вы! Они доставляли девушке сильные страдания, она называла это болезнью или проклятьем и всегда хотела избавиться от этого.

– Как странно. Это типичные симптомы шизофрении либо мании преследования, с другой стороны, то что сообщает Ольга не совсем вяжется с её восприятием происходящего. Ведь ни один шизофреник не считает себя больным.

– То есть, это могут быть сверхспособности?

– Марк Сергеевич, я всё-таки врач, верю фактам и истории болезни. Мистика, прорицатели, призраки, пришельцы, порталы в иные миры и прочая дребедень – всё это для того, чтобы «пощекотать нервы» впечатлительных обывателей. Если нет чётких доказательств, значит, этого существовать не может. Извините меня за прямоту.

– А медиумы и экстрасенсы? Существование людей с таким даром – доказанный факт. Вот, например, Вольф Мессинг – известная личность.

– На счёт Мессинга спорить не буду, но в большинстве случаев люди, выдающие себя за экстрасенсов, – гипнотизёры и трюкачи. А уж про предсказателей, типа Нострадамуса и бабы Ванги, я вообще молчу. Все их предсказания просто «притянуты за уши» к произошедшим событиям. В силу своего воображения, люди приписывают к свершившимся фактам разные пророчества. Но на деле предсказатели – просто мошенники.

– Ольга слышала мои мысли. Я Вас не обманываю!

– Успокойтесь, Марк Сергеевич, когда Ваша жена придёт в себя, мы сможем всё проверить. И если это окажется правдой, я изменю своё мнение. В дальнейшем смогу изучить сей феномен и даже написать по этой теме диссертацию.

– Виктор Алексеевич, не хочу показаться нетерпеливым, но у меня вопрос по прогнозам и срокам. Когда у Ольги могут наступить улучшения?

– Марк Сергеевич, не ставьте меня в неловкое положение. Сроки дело индивидуальное. Скажу лишь, что организм человека – это большая загадка, его внутренний потенциал до конца не изучен. Есть в нашем организме скрытые механизмы, воздействовать на которые люди пока не научились. Я говорю о вегетативной нервной системе. Слышали о такой?

– Ну…

– Эта система самостоятельно управляет дыханием, кровообращением, работой внутренних органов. Мы не можем повлиять на неё. А «вегетативка» способна подстраивать организм, давая ему возможность жить. Иногда бывают случаи, как говорится «клин клином», в результате стрессовой ситуации человек, полностью утративший речь, слух и другие основные функции, приходит к полному излечению. Но это больше похоже на чудо, шанс один на миллион. В случае с Ольгой, делать прогнозы, вообще, дело неблагодарное, поскольку девушку некоторое время назад буквально «вытащили с того света». Она была в состоянии клинической смерти. Из-за нарушения кровообращения головного мозга, погибло много нейронов, а связи между ними атрофировались. Знаете, что такое нейроны?

– Клетки головного мозга.

– Верно. Нейроны – это особенные клетки, способные создавать импульсы электрического тока. Эти импульсы передаются другим нейронам и вступают между собой во взаимосвязь. Связанные друг с другом нейроны образуют сети. Таких сетей в мозге огромное количество, и они специализированы на восприятии разных сигналов: зрительных, слуховых, обонятельных, осязательных и других. Также с помощью таких сигналов происходит управление движениями мышц.

– Как всё сложно.

– В народе говорят: нервные клетки, дескать, не восстанавливаются. Так вот, это неправда. Нейроны так же, как остальные клетки нашего организма, способны к регенерации и проходят цикл от рождения до гибели. Только процесс деления нейронов происходит очень медленно. Здесь уместно другое выражение: «время лечит». Относительно Ольги, если выразиться проще, в её мозге происходит рождение и развитие новых нервных клеток. Каждое наше занятие не проходит даром и способствует развитию нейронных связей. Медленно, но уверенно. Остаётся пожелать нам терпения.

– Да, это точно.

– Марк Сергеевич, простите, но мне уже пора к пациентам. Всего Вам хорошего, послезавтра жду Вас у себя. До свидания.

– До свидания.

Добравшись до квартиры, накормил кота, потом, расположившись в кресле, открыл тетрадь Ольги с записями её отца. К просмотру приступил с первой страницы. В самом начале был разборчивый текст:

«Ткачук Евгений. Так сложилось, что жизнь моя была столь коротка.

Я не успел сделать ровным счётом ничего. Хотя компании, созданные

мной, сейчас процветают и работают на благо тех, кто остался жить.

Мне придётся уйти…»

Далее следовал зашифрованный текст из набора букв и символов. Приложил закладку на первый абзац. В вырезанных квадратиках проявились нужные буквы, которые сложились в слова. И я прочитал:

«Тайна никогда не будет раскрыта,

пока не прочитаны эти строки.

Но, если сейчас Вы читаете их,

то вот она моя тайна…»

Переместился на следующий абзац, и так дальше до конца страницы сдвигал ключ-закладку. Вот какой текст получился:

«Когда умерла Виталия, мне было тяжело.

Обратился к психотерапевту. Её звали Алсу.

Она помогла мне, мы подружились.

Алсу призналась в своей любви.

Я приходил к ней, мы были близки.

От Ольги нашу связь я скрывал.

Однажды Алсу сказала, что беременна.

Я обещал жениться на ней.

Подарил ей квартиру на Татищева.

Родился Илья, я решил открыться Ольге.

Знакомство должно было состояться

на загородном мероприятии…»

– Ничего себе! – прошептал я. – Вот это тайна, так тайна! Браво, господин Ткачук! Удивил!

Евгений Павлович скрывал отношения, и его можно понять. Он боялся, что после смерти жены, Ольга такой шаг не оценит. Как бы то ни было, у Ольги есть младший брат. Это здо́рово! Ведь я-то знаю, и мне эта ситуация близка. Я был счастлив, когда нашлась моя сестра Катя, с которой в силу обстоятельств ещё в детстве был разлучён. Мы нашли друг друга спустя много лет.

После смерти Ткачука, Алсу нужна помощь, ведь она осталась одна с ребёнком на руках. Покупка квартиры сняла лишь часть проблем. Если бы Евгений Павлович был жив, то по крайней мере, обеспечивал бы их материально. Но раз уж так случилось, то теперь наш долг помогать им, а для этого необходимо разыскать Алсу. В послании нет конкретного адреса, только название улицы. Но Алсу – редкое имя в наших краях. Вряд ли в домах на улице Татищева найдётся много собственников квартир с таким именем. Можно сделать официальный запрос, например, через Следственный комитет. Как раз сегодня у меня встреча с Грачёвой.

Довольный результатами своих изысканий, я прилёг на диван и спустя некоторое время заснул.

Проспал почти два часа. Разбудил меня звонок мобильного телефона.

– Марк Сергеевич, я чего-то не поняла! – раздался в трубке голос Грачёвой. – Назначили, значит, свидание, а сами не звоните не пишите.

– Простите, Наталья Игоревна, – встрепенулся я. – Чего-то закрутился. Вы сейчас на работе?

– Ну, конечно. Ожидаю Вас.

– Всё, будьте на месте, выезжаю!

Быстро собрался и помчался на стоянку. Пока прогревался двигатель, по телефону заказал столик в ресторане. Подъехал к зданию Следственного комитета, и сразу же позвонил. Потом встретил Грачёву в холле, и вместе мы прошли к машине. Обратил внимание, что Наталья Игоревна к сегодняшнему мероприятию подготовилась. Контурным карандашом она сделала подводку глаз, чего раньше за ней я не замечал. Аромат лёгкого парфюма подчёркивал, насколько важно для неё наше свидание.

– Марк Сергеевич, неужели Вы и, правда, забыли про меня?

– Нет, не забыл, и даже раньше ушёл с работы. Просто оставалось время, и я позволил себе немного вздремнуть. Хорошо, что Вы позвонили…

– Ах, вон оно что?! Ну, Вы даёте!

– Живу сейчас один, некому было разбудить. На моего кота надежды никакой.

Наталья Игоревна улыбнулась, но больше ничего не сказала. Для такого времени суток машин на дороге было сравнительно немного, и мы быстро добрались до заведения. В этом ресторане я частенько обедал с московскими гостями, кухня там недешёвая, зато отменная, с большим разнообразием мясных, рыбных и вегетарианских блюд. Внутри царили спокойствие и уют, играла тихая музыка, любителей вечерних посиделок оказалось немного. Сняв верхнюю одежду, мы прошли на указанное нам место. Грачёва выглядела потрясающе, бордовое платье с умеренным декольте, выгодно оттеняло красоту её форм и нежность кожи.

– Наталья Игоревна, заказывайте, прошу Вас, – сказал я своей спутнице, протягивая карту меню, когда мы расположились за своим столиком.

– Угощаете?

– Разумеется.

– Вообще-то я привыкла сама за себя платить.

– Сделайте сегодня исключение. Это моя просьба.

– Хорошо, принимается.

Она раскрыла карту меню и, водя пальчиком по странице, читала названия блюд.

– Ну, всё, я определилась.

Жестом подозвал официанта.

– Уже выбрали? – подойдя, спросил он, приготовив блокнот и ручку. – Слушаю Вас.

– Наталья Игоревна, закажите сначала Вы, – попросил я.

– Мне, пожалуйста, салат из морепродуктов, куриное филе в суфле с овощами, десерт клубника со сливками и…. Ну, пока всё.

– Ростбиф из говядины классический, картофель с белыми грибами, пару хлеба и салат из свежей капусты, – заказал я.

– Напитки, коньяк, водка, вино?..

– Я за рулём, мне зелёный чай без сахара, – сказал я. – Наталья Игоревна, что Вам заказать?

– Пожалуй, также зелёный чай, но чуть позднее, чтобы не остыл. Марк Сергеевич, если Вы позволите, я бы хотела заказать хорошее вино.

– Конечно, не вопрос, заказывайте.

– Красное, белое? – уточнил официант.

– Красное, столовое, полусладкое.

– В ассортименте нашего ресторана только лучшая грузинская классика: «Хванчкара», «Ахашени», «Саперави», «Киндзмараули»…

– «Киндзмараули»! – остановила его Грачёва. – Самое то!

– Что-то ещё?

– У Вас здесь курят?

– Да.

– Тогда принесите сигареты «Парламент» лёгкие. И всё.

– Заказ принят.

Когда официант удалился, Наталья Игоревна, улыбнувшись, спросила:

– Марк Сергеевич, по-моему, Вы хотели пообщаться?

– Да, верно.

– Как будем строить наш разговор?

– Наталья Игоревна, Вам обо мне почти всё известно, поэтому я предпочёл бы узнать больше о Вас. Интересно, какой Вы человек, увлечения, хобби. Потом можно плавно перейти к методам Вашей работы, если, конечно, об этом можно говорить. Неплохо бы сосредоточиться на нашем совместном деле…

– Совместном деле? – усмехнулась следователь.

– Не придирайтесь, условно назовём его так.

– Ну, если только условно…

– Конечно, конечно.

– Хорошо. Давайте поговорим обо мне.

– Да.

– Я не замужем, считаю, моя работа и семья практически несовместимы. Хотя о большой семье я всегда мечтала. Были поклонники, в основном из числа сослуживцев, но как-то не сложилось. Живу с мамой, встаю рано, ложусь поздно. Для меня хобби и работа это одно и то же. Методы – классическая юриспруденция. Принцип достаточно тривиален: чему меня учили, то я и стараюсь применять на практике, чем меньше импровизаций, тем проще работать. Профессия меня вполне устраивает, но иногда хочется всё бросить и убежать куда-нибудь «на край земли», побыть одной, привести себя в порядок и всё такое. Ну, Вы понимаете?..

– Понимаю.

Официант принёс холодные закуски, вино и сигареты с зажигалкой. Он откупорил бутылку, налил один бокал и поставил его перед Грачёвой.

– Спасибо, – ответила на его любезность Наталья Игоревна.

– Приятного Вам вечера, – сказал официант и удалился.

– Марк Сергеевич, прежде чем мы продолжим общаться, позвольте мне немного перекусить.

– О, не вопрос! Вы же с работы, кушайте.

Наталья Игоревна принялась за еду. Она изящно цепляла на вилку кусочки отварных морских «гадов», с аппетитом поглощала их, запивая вином и приговаривая:

– М-мм, как вкусно!..

Я хрустел капустой, иногда поглядывая на свою спутницу. Когда с салатом было покончено, Грачёва сделала большой глоток, опустошив бокал. Потом она закурила сигарету. Я поспешил налить ей ещё вина.

– Так, порядок! Теперь можем и продолжить, – сказала она, выпуская дым. – На чём мы остановились?

– Мы говорили о Вашей работе.

– Точно. Так вот, расследование и поиск доказательств – это постоянный мыслительный процесс, перебираешь складывающиеся версии и варианты, готовишься к допросам. Естественно, какая тут личная жизнь, даже поесть толком не можешь, всё на бегу. С работой вроде бы справляюсь, хотя случаются и огрехи.

– Наталья Игоревна, давно за Вами наблюдаю, и могу сказать: с Вашим стандартным, порой бюрократическим подходом, дела раскрываются крайне медленно. Мне кажется, что иногда это даже мешает. Ведь преступники сейчас намного изощрённее, а значит и Вам надо меняться.

– Соглашусь с Вами, меняться всем надо. Но в этой профессии существуют правила, нарушив которые, можно поиметь большие проблемы. Вы знаете, почему в нашем ведомстве народу не хватает?

– Зарплаты низкие?

– Нет, хотя и это также существенно.

– Тогда почему?

– Проблема ещё и вот в чём: выпускники юридических ВУЗов приходят к нам, чтобы познавать и совершенствовать навыки дедуктивного метода, ловить бандитов, осуществлять розыскные мероприятия, а по факту, большую часть времени они проводят за написанием рапортов и пояснительных записок, пополняя материалы уголовных дел. Свободного времени нет. Оперативники, вообще, «живут» на работе. Люди элементарно не выдерживают нагрузки. А если в рабочем процессе пытаться ещё что-то реформировать, здоровья не хватит, чтобы эти горы свернуть. Более того, за инициативу можно и «по шапке» получить от своего вышестоящего начальства. Среднестатистический день следователя: вечером рапорт написал, поехал домой, только спать ложишься, а тут звонок от руководства с распоряжением срочно выехать на место. Прибыли, всё описали, труп загрузили. Утром совещание «с разбором полётов», потом мчишься в морг за предварительным заключением от судмедэксперта, затем составление рапорта. Далее в очереди текущие дела с опросами и допросами, а вечером опять рапорт. И так почти каждый день.

– Да уж.

– А Вы говорите о каком-то нестандартном подходе! Были бы кадры, другое дело. А то вокруг стажёры да дилетанты. Профессионалы и трудяги, конечно, тоже есть, но их катастрофически не хватает.

– Ясно.

– Относительно «нашего дела», как Вы изволили выразиться, пока ещё ничего не понятно. Задержанный – Усов Вадим Петрович, 1974 года рождения, ранее не судимый. Разрешение на ношение оружия у него имеется. Он толком ничего не сказал. Признал лишь, что был задержан за противоправные действия в отношении работника Следственного комитета. Всё! Пока молчит. С ним работает государственный адвокат…

– Подождите, Наталья Игоревна, когда Усов схватил Вас, что он Вам говорил?

– Усов требовал «не раздувать шум» вокруг дела об убийстве Коневой и как можно быстрее закрыть его.

– Получается, эти ребята в курсе, что в деле «всплыли» дополнительные подробности про несоответствие отпечатков. Так?

– Возможно.

– Стало быть, их кто-то информирует!

– Марк Сергеевич, опять Вы делаете необоснованные выводы.

– Почему?

– Потому что! Они мыслят проще. Сожитель убитой – Мельниченко – не задержан и не осужден, в квартире проводятся следственные действия, значит дело не закрыто. Вот они и «ёрзают», пытаясь форсировать события, давят на следствие.

– Зачем эти события они пытаются форсировать? Кому-то важно, чтобы осудили Мельниченко?

– Не знаю.

– А почему Мельниченко не задержан?

– Потому, что он сбежал и скрывается, но рано или поздно всё равно попадётся. Ориентировка на него разослана по всем городам. Квартира его матери в Нижнем Тагиле под наблюдением.

– Ладно, а кто такой этот Гришуха, с которым Усов разговаривал по телефону?

– Личность устанавливается, но данный номер зарегистрирован на другого владельца. Пытались звонить, взявший трубку абонент был определён в городе Дорогобуж Смоленской области. На имя Григорий он не отозвался, возможно, догадался, что общается с оперативником.

– И что теперь?

– Надо работать с Усовым, получать фоторобот этого Гриши, чтобы искать его в Дорогобуже.

– Да, согласен.

– Ну, наконец-то, Марк Сергеевич, Вы согласились с моими доводами…

Принесли горячее, и мы вновь приступили к еде. Но у Грачёвой постоянно звонил телефон, и она подолгу общалась по рабочим вопросам.

– Наталья Игоревна, почему бы Вам не отключить свой «мобильник» и спокойно отдохнуть, хотя бы в этот вечер? – поинтересовался я.

– Звонки по работе пропускать я не могу, учитывая, что наши ребята трудятся в столь поздний час, им от меня нужна информация. Поэтому отключить не получится.

– М-да.

– Марк Сергеевич, давайте теперь Вы расскажете, что случилось с Ольгой. Насколько я помню, по состоянию здоровья, она не смогла дать показания в суде.

– Действительно, Ольга серьёзно больна. На фоне проблем с психикой, она пыталась покончить с собой…

– О, Господи!

– Сейчас девушка находится в клинике, но осознание реальности к ней так и не вернулось. Врачи делают всё возможное, однако результата пока нет.

– Как же Вы?

– Что я?

– Ну, без Ольги…

– Тяжело, конечно, но я очень надеюсь, что она вернётся.

– У Вас с Ольгой есть ребёнок, или я ошибаюсь?

– Ошибаетесь. У меня есть дочь София, но она от предыдущего брака.

– Ясно.

Грачёва поставила пустой бокал и вновь закурила.

– Прекрасный сегодня вечер, – сказала она, выпустив дым.

– Налить Вам ещё?

– Почему нет? Хорошее вино.

Наполнил её бокал, разговор продолжился.

– Марк Сергеевич, кажется, я понимаю, отчего Вы так стремитесь помогать мне.

– Отчего?

– Вам необходимо заполнить свободное время, чтобы меньше находиться в одиночестве.

– Вы правы. Но здесь есть ещё один нюанс. Когда я больше узнал о своём отце, который, будучи оперативным работником уголовного розыска, боролся с преступностью, у меня появилось непреодолимое желание заниматься этим.

– Но, Вы итак многое сделали, чтобы свести счёты с бандитами – его заклятыми врагами. Разве Вам этого мало?

– Видимо да. Поэтому хочу попросить разрешения помогать Вам. Хотя бы в деле убийства Коневой.

– Марк Сергеевич, послушайте, не стоит Вам лезть в это дело, когда оно будет раскрыто, я обязательно Вас проинформирую. Оставайтесь пока в качестве свидетеля. И мне и Вам будет спокойнее. Не забывайте, Вы проходите свидетелем и по другому делу.

– По делу о пропаже Синицына?

– Конечно.

– Я не забыл.

– В общем, пока останемся в хороших отношениях, там посмотрим. От Вашей помощи отказываться не буду, но имейте в виду, лишнего делать тоже не позволю, при всём уважении к Вам.

– Ладно, я понял. Кстати, хотел воспользоваться положением и попросить Вас «пробить» по своим каналам одного человека.

– Говорите, я слушаю.

– Я разыскиваю одну женщину, можно сказать родственницу Ольги. Мне известно, что зовут её Алсу, у неё есть сын по имени Илья, вдвоём они проживают на улице Татищева, квартира вроде бы в их собственности. К сожалению, никаких данных больше нет.

– Если она родственница Ольги, почему бы Вам не поинтересоваться у Беляевой?

– Подозреваю, что Лилия Романовна, не знает о её существовании.

– Данные очень скудны, но попробовать можно. Алсу – редкое имя, постараюсь что-нибудь узнать. Что-то ещё?

– Нет, это всё.

Следователь достала из сумочки блокнот и сделала записи.

– Ой! Похоже, от вина у меня как-то голову кружит, – спохватилась Грачёва. – Может, уже закончим? Честно скажу, хочу домой.

– Нет проблем, сейчас поедем.

Махнул официанту. Увидев мой жест, тот сразу подошёл к нам. Счёт был уже готов, поэтому я сразу расплатился. Покинули ресторан и сели в машину. По дороге Грачёва опять разговаривала по телефону. Подъехали к её дому, и я помог ей выйти.

– Марк Сергеевич, если бы Вы знали, как мне порой рядом не хватает сильного мужского плеча, – говорила она слегка заплетающимся языком, когда мы подходили к подъезду. – Честно скажу, я недооценивала Вас.

Неожиданно Грачёва оступилась и начала терять равновесие, но я успел подхватить её за талию. Немного смутившись и освобождаясь от объятий, она сказала:

– О, Вы настоящий джентльмен! Благодарю.

– Не стоит, Наталья Игоревна.

– По-моему, Вы претендуете на роль моего кавалера.

– С чего Вы взяли?

– Не скромничайте, Марк Сергеевич, хоть я и выпила лишнего, но чувствую, что ухаживать за женщинами Вы не разучились.

– Даже не знаю, что Вам ответить.

– Ладно, мне пора. Сегодня мамы дома нет, но в гости я Вас не зову. До свидания и спасибо за вечер!

Рабочий день в офисе начался с совещания планово-экономического отдела. Обсуждали последнюю версию технических документов, переданных нам делегацией из Москвы. Попросил Екатерину также присутствовать.

– Марк Сергеевич, Ваши московские «друзья» постоянно пытаются занижать показатели, – говорила Любовь Олеговна – наш главный экономист. – В их расчётах полный бардак. Казалось бы, люди с немцами работают, всё чётко должно быть.

– Какие показатели Вас смущают? – спросил я, просматривая ведомости.

– Все показатели! Возьмите даже окупаемость, – продолжала распыляться экономист. – Мы же строим свою отчётность исходя из предоставленных данных от наших партнёров. А если эти данные «шиты белыми нитками», то на вопрос от вышестоящего руководства, например, о прогнозируемой прибыли, мы сможем дать такой же сомнительный ответ. Оно Вам надо?

– Ну, хорошо, Любовь Олеговна, когда буду общаться с ними, обязательно передам Ваше пожелание. Что ещё?

– Теперь по клиентскому отделу.

– А там-то что не так?

Екатерина Артюх также заметно напряглась и вопросительно посмотрела на главного экономиста.

– Вот раньше такого не было, как сейчас. При Синицыне всё делалось через внутренний документ – «Служебную записку». Дескать, прошу предоставить такие-то данные. Предоставляли в течение трёх дней, согласно регламенту. А сейчас менеджеры приходят, требуют, срочно «вынь им да полож».

<1...3 4 5 6 7...10 >

На страницу:

Перейти

5 из 10