Гражданин СССР

– В Самарканде даже действовала до тысяча восемьсот восьмидесятого года синагога в гузаре Кош-Хауз! – вставая, выдал отец.

Вся семья, кроме бабушки и Бориса дружно поднялись, и ушли в дом.

Проводив взглядом спину отца, который последним ушел с веранды, Борис придвинувшись ближе к бабушке, негромко сказал:

– Сегодня меня вызывали в КГБ и приказали вернуть вещь, которая есть у нашей семьи! – без околичностей заявил Борис, смотря на бабушку.

– Прошло почти шестьдесят лет, и разговор снова зашел об этой вещи, которая хранится в нашей семье уже больше пятисот лет! – покачала головой бабушка, вставая со своего места.

– Тебя проводить? – спросил Борис.

– Сиди здесь и жди! Завари лучше свежий чай! – жестко заявила бабушка, быстро идя в свою комнату.

Борис только успел поставить на стол чайник с горячим чаем, как вернулась бабушка и положила на стол темный кожаный мешочек. Развязав тесемки, бабушка высыпала на стол четыре черных металлических кружка.

– Что это такое? – удивился Борис, беря один тяжелый кружок, размером с пятикопеечную монету.

Внутри кружка были выдавлено изображение головы мужика с каким-то странным шлемом на голове. На втором кружке была изображена колонна с двумя фигурами по бокам.

Борис поднял голову и внимательно посмотрел на бабушку.

– Если я правильно понял, то передо мной старинные печати. И за этим охотится КГБшник?

– удивился Борис, аккуратно складывая печати в мешочек.

– Это не просто печати, а подлинные пресс-формы для изготовления старинных монет, которым больше двух с половиной тысяч лет. Стоит только подобрать старое золото и можно печатать эти монеты в любом количестве, говоря, что ты нашел старинный клад! И ни одна экспертиза в мире не докажет, что эти монеты не подлинные! – торжественно заявила бабушка.

– Сколько же может стоить такая монета? – заинтересованно спросил Борис.

– Бухарские евреи говорили: «Еврей должен иметь что-то маленькое, чтобы можно было взять и унести с собой! И это что-то должно обеспечить его на всю жизнь! – торжественно сказала бабушка, забирая мешочек с собой.

Глава пятая

Неожиданная командировка. Путь до аэропорта отнюдь не усыпан розами.

Встав в четыре часа утра, Борис сделал зарядку, плотно позавтракал и взяв из сумки, описание лаптопа, которое было кем-то услужливо переведено на русский язык, сел на веранде, плотно занялся изучением нового оборудования.

Через сорок часов плотной работы с описанием и лаптопом, Борис довольно лихо стучал по клавишам, изредка кидая взгляд на черно-белый экран, на котором мгновенно появлялись яркие буквы.

«Все-таки я молодец! Не зря я столько времени проводил в институте на информатике! Да и время на нашем ВЦ [77] потратил не зря на изучение программы Нортон [78]!

Как это мне сейчас пригодилось!» – похвалил себя Борис, начиная вполне уверенно работать на лаптопе.

Лаптоп позволял уменьшать и увеличивать шрифт, сразу править текст, и самое главное: сразу делать сноски, выделяя их строчным или жирным цветом.

«Завтра с утра встану снова в четыре утра начну делать первую диссертацию! Первой надо делать диссертацию Зухре, раз она подкинула такую хорошую машинку! На лаптопе можно ведь целые куски текста с одного на другое место переносить! КГБшнику пойдет и подправленная копия! Подновить цифры, поставить другие числа, а обзор, литературу можно поставить одну и ту же на все три работы! Тем более что одна работа пойдет в Казахстан, а две другие в Узбекистан!» – решил Борис, закидывая руки за голову и радостно улыбаясь.

В понедельник Борис встал в четыре утра и сразу сел работать и уже к девяти тридцати написал сорок страниц первой диссертации, сразу начав с основной части.

– Борис! Тебя к телефону! – озадаченно сказала бабушка, протягивая телефонную трубку.

– Шварцман слушает! – отозвался Борис, крутя головой вправо и влево.

– Вам через полтора часа надо быть в аэропорту. Вы вылетаете в Нукус для проверки Кунградского вагонного депо. Документы и командировочные вам привезут прямо в аэропорт! Посадка начинается за сорок минут до вылета! – сказала секретарь управляющего Лилечка Глухарева.

– Лилечка! Ты можешь объяснить, в чем дело? К чему такая срочность, что меня прямо из дома выдергивают?

– Приказ сверху командировать двадцать самых опытных экономистов для проверки железной дороги! – скороговоркой выпалила секретарь и быстро повесила трубку.

«Не было забот у бабки: купила бабка порося!

Хотя в Кунграде спокойно можно поработать над диссертацией! Аборигены обеспечат нормальные условия жизни, где можно спокойно работать. Проведу проверку по быстрому, съезжу в Муйнак, может и на Устюрт смотаюсь!» – решил Борис, быстро собирая сумку.

Кинув лаптоп внутрь сумки, две толстые папки с документами по диссертациям, сунул паспорт, во внутренний карман легкой куртки, Борис вышел с веранды, прикидывая про себя, что если закинуть эти тяжеленные папки внутрь американского прибора, то не придется таскать такую тяжесть, а просто оставить бумаги в Кунграде.

«Можно посадить секретаршу за лаптоп и она быстро вобьет все эти данные внутрь! И тогда останется только дергать куски текста в диссертации и немного их переделывать! Работа ускорится в десятки раз!» – прикинул Борис, радостно улыбаясь.

Бабушка, прижав веник к груди, внимательно смотрела на столбом стоящего правнука.

– С тобой все в порядке, Боренька? – спросила бабушка, по своей давнишней привычке, подметая по утрам двор.

– Доброе утро, бабушка! – еще шире улыбаясь, поздоровался Борис.

– Ты какой-то странный стал после пятничного разговора, Боренька! Все время сидишь за своей электронной машинкой, а сейчас куда-то собрался и стоишь посередине двора и глупо улыбаешься! Что у тебя случилось? – обозвала лаптоп очень подходящим словом подкованная бабушка.

– Да сейчас придумал решение очень сложной задачи, над которой бился много времени! Поэтому я смеюсь и радуюсь! – снова улыбаясь, выпалил Борис, обнимая бабушку свободной левой рукой.

– А я думала, что ты от пятничного разговора с КГБшником никак отойти не можешь! – покачала головой бабушка, подозрительно смотря на Бориса.

– Из чего сделаны печати? – неожиданно для себя, спросил Борис, прикидывая, что если удастся изготовить копии печатей, то вполне реально подсунуть КГБшнику копии, а не оригиналы.

– У меня записано, сейчас сбегаю, посмотрю! – пообещала бабушка, рванув с места, с живостью хорошего спринтера.

«Надо торопиться! До отправления самолета осталось всего полтора часа!» – напомнил себе Борис, перебирая ногами, как застоявшийся жеребец.

Бабушка не заставила себя долго ждать и через минуту вернулась, неся в руках две фотографии.

Перевернув фото обратной стороной, бабушка приблизила лицо к ним и с сожалением сказала:

– Не могу прочесть название! Совсем старая стала! Глаза плохо видят!

– Давайте бабушка фотографии, я сам посмотрю! У меня глаза молодые и пока хорошо видят! – предложил Борис, забирая у бабушки два фото с четкими изображениями печатей, на обороте которых были написаны две карандашные строчки.

Ничего видно не было.

– Можно я с собой заберу фотографии и на досуге посмотрю? – предложил Борис, понимая, что время катастрофически уходит, и если он сейчас не поймает такси, то обязательно опоздает на самолет. А ведь еще надо было получить проездные документы и билеты!

– Конечно, Боренька! Ты куда едешь? – спросила бабушка, поднимая голову.

– В Кунград! Только не знаю на сколько дней! – на бегу бросил Борис, вылетая из двора.

Перебежав улицу, Борис поднял правую руку, но ни одна легковая машина и не думала останавливаться.

«Поеду хоть на грузовике!» – решил Борис, теперь уже совсем не опуская руку, с ненавистью смотря вслед проносящимся автомобилям.

Из-за огромного Супер МАЗа, который пер по середине дороги, выскочила ярко блестевшая черная Волга с двумя антеннами спереди и сзади и ловко подрезав нахала, для чего ей пришлось выехать на встречную полосу, помчалась по середине дороге, наплевав на все правила дорожного движения.

«На такой машине я бы за десять, ну максимум за пятнадцать минут долетел до аэропорта!» – помечтал Борис, провожая взглядом внезапно вспыхнувшие стоп-сигналы черной Волги.

Замигал правый поворотник, и черная Волга снова наплевав на ПДД [79] рванула вправо, бесцеремонно подрезая весь транспортный поток.

Перестроившись в крайний правый ряд Волга поехала назад, оглашая окрестности громкими переливчатым сигналом нестандартного клаксона.

Доехав до Бориса, так и продолжавшего стоять с поднятой рукой, Волга остановилась.

– Вам куда, молодой человек? – спросил знакомый голос и задняя дверь шикарного автомобиля открылась.

– Опаздываю в аэропорт! – быстро ответил Борис, делая шаг вперед.

– Нам тоже туда! Так что садитесь! – предложил

Умаров, махнув рукой с заднего сиденья.

Углядев, что переднее, пассажирское место, свободно, Борис кинул на него свою сумку и нырнул внутрь автомобиля, игнорируя презрительную усмешку водителя.

Едва только дверь за Борисом захлопнулась, как Волга рванула с места, с пронзительным визгом шин.

«Как в американском боевике водила рванул!» – оценил технику вождения автомобиля Борис, вытягивая вперед ноги.

Повернувшись влево, Борис узрел Умарова, сидевшего на заднем сиденье с пиалой в руках.

– Доброе утро, Фарид Сагиевич! – церемонно поздоровался Борис, кидая взгляд на спидометр, который показывал сто десять километров в час.

– Чой чомиз [80]? – спросил Умаров, вопросительно посмотрев на своего пассажира.

Умаров был одет в свой неизменный белый костюм, на левой стороне которого блестела золотая звезда героя Социалистического Труда, а на лацкане, значок депутата Верховного Совета [81].

– С большим удовольствием товарищ академик! – церемонно наклонил голову Борис, с любопытством смотря на своего соседа, заодно вспомнив, что заработавшись с утра, он так и не позавтракал.

Из бокового кармана своей дверцы Умаров вынул еще одну пиалу, протер ее чистой салфеткой и церемонно протянул Борису, который, взяв ее, продолжал сидеть с протянутой рукой.

Тем временем, Умаров, из соседнего кармана вынул литровый термос и аккуратно открутив металлическую крышку, вынул пробку и налил половину пиалы зеленого чая.

– Катта рахмат [82]! – церемонно поблагодарил Борис, отпивая первый за сегодняшний день глоток чая.

– Убекча биласан ми [83]? – спросил Умаров, смотря с усмешкой на Бориса.

– Жуда ямон. Базарга гап [84], – разведя руками, ответил Борис. – Надо знать язык страны, где ты живешь! – наставительно сказал Умаров, снова наливая чай своему гостю.

– Как-то все времени не было! Учеба, спорт, снова учеба, потом семья, дети, – развел руками Борис, показывая, что все понимает, но сделать ничего не может из-за отсутствия времени.

– Каким видом спорта занимался? – невзначай поинтересовался Умаров, снова наливая половину пиалы чая Борису.

– Боксом! – бросил Борис, начиная тяготиться разговором.

Резкое движение правой руки Умарова и Борис действуя на намертво вбитых, в полном смысле этого слова рефлексах, приподнял левое плечо и прижав подбородок к груди, качнулся назад.

– Чувствуется очень приличная школа! У кого тренировался? – сначала похвалил Умаров, а потом задал быстрый вопрос.

– У Баранова, – буркнул Борис, переводя взгляд вправо, за которым мелькали автомобили.

– Знаю такого. Ты в Кунград летишь? – последовал еще один вопрос Умарова, который холодно смотрел на Бориса.

Ответить Борис не успел, так как Волга остановилась на перекрестке. Умаров поднял вверх правую руку, приказывая замолчать.

– Перенеси сумку в багажник! – по-узбекски, приказал Умаров.

Водитель, обернувшись, снова бросил на Бориса ненавидящий взгляд, выскочил из машины, обежал ее со стороны капота и открыв переднюю пассажирскую дверь, схватил сумку, не обращая внимание на сигналящих водителей и рычащие моторы.

– Осторожнее, пожалуйста с моей сумкой! В ней стекло! – предупредил Борис, провожая взглядом водителя, который метнулся к багажнику автомобиля.

Открыв багажник, водитель поставил сумку внутрь и фланирующей походкой направился к своему месту.

– Осторожней надо! Это же сарт [85]! – предупредил Умаров, укоризненно покачав головой.

– Все мы люди – все человеки! – демократично ответил Борис, смотря, что все машины тронулись, а водитель Умарова, не торопясь идет к своей дверце.

– Так где ты тренировался? – с интересом, спросил Умаров, нетерпеливо постучав костяшками пальцев в стекло со своей стороны.

Водитель передернул плечами, но движения не ускорил.

– В Буревестнике [86] – буркнул Борис, которому совсем не хотелось сейчас говорить на боксерские темы.

Украдкой взглянув на часы, Борис отметил, что до вылета остался ровно час.

С противоположной стороны перекрестка начал движение милиционер, явно держа направление на стоящий автомобиль.

– Сын шакала! – выругался Умаров, смотря как водитель, направляется в сторону милиционера.

Мотнув головой, Умаров сунул пиалу и термос в руки Бориса, одним движением скользнул на водительское место.

Один поворот ключа, рычаг скоростей вперед, и рванувшись на желтый свет, Волга проскочила перекресток.

– Если нас остановят ГАИшники, то права точно заберут! – усмехаясь, нарисовал «радостную» перспективу Умаров, ловко ведя большую машину по запруженной автомобилями улице.

– Вас уже останавливали ГАИшники? – невзначай спросил Борис, смотря как Волга спускается с виадука.

– Я взял несколько дней назад Москвич своего младшего сына и поехал на базар, моя машина сломалась, а Зуфар куда-то укатил, так сходу зацепил Волгу каких-то молодых ментов, – пояснил Умаров, въезжая на круг перед зданием старого аэропорта [87].

– Притормозите здесь! – попросил Борис, увидев стоящую на ступеньках Лилечку – секретаршу с черной папкой в руках, которая вертела головой во все стороны.

– Зачем? Я провезу тебя прямо к трапу самолета!

Мне тоже на Кунградский рейс, – сначала спросил, а следом и пояснил Умаров, делая правый поворот.

– Мне надо забрать у девушки стоящей на ступеньках документы для командировки! – разъяснил Борис, ерзая на своем сиденье.

Едва машина остановилась около ступенек, Борис моментально выскочил, и побежал к секретарю, держа в руках красную кожаную папку.

– Уже закончили не только посадку, но и регистрацию! Вечно ты Шварцман опаздываешь! Придется тебе писать объяснение на имя управляющего!

– Целую, солнышко! – крикнул Борис, бросаясь к автомобилю.

– Если что не так, в папке лежит бумага из «Народного контроля» республики [88]! – крикнула вслед секретарь.

Заскочив на пассажирское сиденье, Борис с облегчением перевел дух.

Если всемогущий Умаров не обманывал, то подъехав прямо к трапу они успеют улететь в Кунград.

– Не волнуйся парень! Все будет тип – топ! – применил молодежный сленг Умаров, плавно трогаясь с места.

Сунув правую руку в бардачок, Умаров достал оттуда небольшую картонку с красной полосой по диагонали, на которой было крупно написано: «Проезд везде» и прикрепил в правой верхней стороне ветрового стекла.

– Куда машину потом денете? – спросил Борис, смотря как уверенно Умаров едет вдоль забора, которым было огорожено летное поле.

– Сзади менты едут! Они заберут! – сморщился Умаров, подъезжая к воротам, которые при виде автомобиля стали медленно открываться.

Внимательно приглядевшись к Умарову, охранник только открыл рот, как водитель, оторвав правую руку от руля, сделал круговое движение, указательным пальцем.

Охранник понятливо мотнул головой и как только машина въехала на территорию аэропорта, принялся закрывать ворота, зачем-то махнул правой рукой.

От метровой будки, уже спешил еще один молодой охранник, на ходу что-то дожевывая.

Умаров остановил Волгу, поставил рычаг переключения скоростей в нейтральное положение и открыв дверь, вышел из машины.

Обойдя автомобиль, Умаров сам открыл заднюю дверь и усевшись на заднее сиденье, бросил:

– Возьмешь мой чемодан и отнесешь в самолет!

– Хоп, баджарамиз [89]! – согласился Борис, смотря как охранник усаживается на водительское сиденье.

«Как охранники в будке помещались вдвоем?» – удивился Борис, открывая папку, в которой лежали документы, переданные только что секретарем.

– В самолете посмотришь! – царственно распорядился Умаров, закрывая папку, одним движением правой руки.

– Должен же я посмотреть, какое у меня место! – попробовал возразить Борис.

– Твое место рядом со мной в первом ряду! – решил Умаров, снова наливая себе чая в пиалу.

«Вот так становятся наемным работником, типа раба!» – хмыкнул про себя Борис, но вслух, соответственно, ничего говорить не стал.

Волга за три минуты доехала до ЯК – сорокового, внизу которого стояла стюардесса в темно-синей форме с несколько нервной улыбкой на губах.

Едва машина остановилась, Борис выскочил из автомобиля и обежав ее со стороны капота, открыл заднюю дверцу, встав рядом по стойке «Смирно», успев оценить свое поведение:

«Из тебя неплохой лакей получился, товарищ кандидат наук!»

Умаров величаво вылез из автомобиля, забрал папку, которую Борис по-прежнему держал в левой рукой и величаво кивнул головой, показав глазами на багажник.

Борис моментально метнулся к багажнику автомобиля, открыл его и, достав шикарный кожаный чемодан коричневого цвета и свою сумку, кинул взгляд на Умарова, который неторопливо направился к трапу.

Борис захлопнул крышку багажника и бегом рванул следом.

Стюардесса шла сзади Умарова, держа перед собой поднятую правую руку, с раскрытой ладонью.

«Боится, что Умаров упадет спиной назад!» – понял Борис, поднимаясь по трапу в полутора метрах за стюардессой, не забывая любоваться стройными бедрами, на которых четко выделялись линии трусиков.

«Очень сексуальное зрелище! Не зря американцы называли такой вид ВЛТ [90]!

Они даже в шестидесятые годы знали толк в сексе! Но какую удобную штуку штатовцы придумали – лаптоп! И как я его быстро освоил!» – не преминул похвалить себя Борис, смотря как стюардесса, перешагивая порог, чуть наклонилась вперед. Бедра четче обозначились под туго натянутой юбкой. И против своей воли, Борис почувствовал желание, на что внутренний голос немедленно отреагировал:

«Завязывай сексуальные мечтания! Ты себя сильно возвеличиваешь! Забыл, что полтора года работал на ВЦ сначала управления дороги, а потом и Узбекбирляшу! Меньше гонору и больше работы! Помни, что ласковый теленок двух маток сосет! Думай лучше о работе, которая тебе предстоит, и не забудь о надписи на фотографиях, которые тебе дала бабушка!»

Тем временем, Борис перешагнул порог самолета и оказался внутри полностью заполненного салона.

Никто и не подумал проверять у них билеты.

И как только мужик в форме, захлопнул за ним дверь, двигатели запустились, показывая, что самолет ждал только их прибытия на борт.

Борис дотащил вещи до первого ряда кресел, где уже сидел Умаров, и его заботливо пристегивала стюардесса, низко наклонившись над привилегированным пассажиром.

Недолго думая, Борис сгрузил сумку и чемодан на свободное кресло и сев на соседнее с Умаровым место, вытянул вперед ноги.

«Почему, как только сядешь в самолет, так и тянет откинуть голову назад и немного поспать?» – риторически спросил сам себя Борис, закрывая глаза.

Глава шестая

Воспоминания двух боксеров. Сидней Джексон – знаменитый американский боксер и история его жизни боксера.

Новое решение проблемы капитана КГБшника

Самолет взревел двигателями и плавно дернувшись, начал выруливать на взлетную полосу.

В голове самолета было тише, чем в салоне.

«Теперь всегда буду летать только на этих местах!» – дал себе зарок Борис, погружаясь в дремоту.

– Я начинал заниматься боксом у Джексона [91] – гордо заявил Умаров, поворачиваясь в сторону Бориса. Сон у Бориса, моментально, как рукой сняло.

– Я видел Джексона всего пару раз. Один раз с мальчишками приходили во Дворец Пионеров [92] к нему записываться, а второй раз на городских соревнованиях

– моментально ответил Борис, всматриваясь в лицо Умарова.

Только сейчас Борис заметил шрамы на бровях, и сломанное левое ухо на физиономии своего собеседника.

– Расскажите о Джексоне! Очень мало осталось людей, которые помнят этого замечательного боксера и человека! – попросил Борис, прямо впиваясь в лицо Умарова.

– У Джексона было много воспитанников, которые потом составили цвет бокса Узбекистана, да и не только! Один только Карпов [93] чего стоит! – повысив голос, заявил Умаров.

– Про Карпова я слышал, а вот про Джексона мало что знаю. Я приходил к нему во Дворец Пионеров, у него там стоял ринг в летнем театре, – напомнил Борис, забывая обо всем на свете.

– У Джексона была тяжелая судьба. В шесть лет он остался сиротой.

Отец Джексона – Луи Джексон много лет работал на химическом заводе. Работал Луи трубоукладчиком – на очень опасной и вредной для здоровья работе, и очень быстро ушел из жизни, как тогда говорили: «сгорел» на работе.

Пришлось идти на тот же химический завод старшему брату Джексона Иллаю и сестре Рите.

В десять лет Сид Джексон начал заниматься боксом и буквально через три года принял участие в любительских матчах, где его буквально с первых боев заметили тренеры и устроители матчей.

Три года Джексон работал разносчиком в швейном ателье, разнося клиентам заказы, а по вечерам занимался боксом, шлифуя свое мастерство.

Постепенно из любителя Джексон становился профессионалом. И к тысяча девятьсот двенадцатому году становится восходящей звездой американского бокса, которого пророчат не только в чемпионы Америки, но и в чемпионы мира.

И Сидней стал чемпионом Америки в среднем весе среди профессионалов! Представляешь, не любителей, а профессионалов! – темпераментно воскликнул Умаров, горящими глазами смотря на Бориса.

– Я в шестьдесят четвертом году приходил во Дворец Пионеров к Джексону на тренировку, и он мне совсем не показался сильным боксером! Маленький, седенький старикашка, но двигался быстро и резко, – вставил, наконец, слово Борис.

– Ему уже под восемьдесят лет было! Станешь тут резким и быстрым! – моментально откликнулся Умаров, осуждающе посмотрев на Бориса.

– Мне же всего четырнадцать лет было! В таком возрасте на всех стариков смотришь свысока! Кажется, что сам никогда таким старым не будешь! – попробовал найти объяснение своим неэтичным словам Борис.

– Потом Джексону предложили поехать в Англию и там выступить в боксерских матчах.

Выступления шли прекрасно, вот только в последнем бою Джексон получил очень сложный вывих большого пальца левой руки. Пришлось сначала лечиться, но полтора года Джексону нельзя было выходить на ринг, – рассказывал Умаров, прихлебывая свой неизменный чай, который ему принесла стюардесса, едва только самолет набрал высоту.

– Что дальше с Джексоном было? Как он попал в Россию? – спросил, затаив дыхание Борис.

– Чикагский представитель большой мясной фирмы, хотел узнать, можно ли продавать в СССР мясные консервы и для этого послал своего сына на разведку. Тот предложил Джексону место секретаря.

При подходе к Архангельскому порту русского, с которым они познакомились на борту судна, арестовали.

Из Мурманска они переехали в Петербург, но там дело не пошло, так как мясных консервов в России не требовалось.

А тут началась Первая Мировая война и Флайн бросил Джексона в Петербурге, оставив ему немного денег.

Так началась русская одиссея Сиднея Джексона.

На последние деньги Джексон приехал в Ташкент.

Встретили Джексона сначала очень хорошо, но когда деньги закончились, пришлось искать работу.

Наступил тысяча девятьсот семнадцатый год, когда произошла Великая Октябрьская Социалистическая Революция. В стране неразбериха и никому нет дела до американского боксера, пусть и очень знаменитого в Америке и Англии.

Джексон, как рабочий парень, примкнул к революции и скоро стал полноценным бойцом Красной Армии, воевал в Ашхабаде, Урсатьевской [94], Каракумах и Кызылкумах и наконец вернулся в Ташкент, где занялся тренерской работой, за которую в пятьдесят седьмом году получил Заслуженного тренера СССР! – вздохнул Умаров, снова отпив глоток чая.

– Я этого не знал! У Джексона интересная судьба! Лучше бы он вернулся в Америку! – не сдержался Борис, кинув испуганный взгляд на Умарова.

То ли член-корр [95] пропустил последнюю фразу Бориса мимо ушей, то ли задумался, но ни одного слова Умаров пока не сказал, уставясь в окно неподвижным взглядом, тем более, что по громкоговорящей связи самолета объявили:

– Наш самолет начал снижение! Через двадцать минут просьба пассажиров пристегнуть привязные ремни и не покидать свои места до полной остановки самолета.