Аффект

Просторный огромный холл тут же напомнил о том, как сильно я не люблю претенциозные дома. Этот особенно велик и запутан. Прогулка до гостиной, где меня ожидали Бен Паркер с супругой, была чересчур длинной. Теперь я уверена, что богачи специально заставляют гостей проходить такое неприятное расстояние. Своего рода методика запугивания. Способ сообщить гостю, что жители дома слишком могущественны, чтобы идти им наперекор. Встречающаяся повсюду мебель и декор в колониальном стиле выглядели ужасно.

Больше всего меня тревожили мысли о том, как будут развиваться события в ближайшие минуты. Разговоры с семьями погибших всегда давались мне особенно тяжело – гораздо хуже, чем осмотр сцен преступления трупов. Очень легко оказаться под влиянием человеческой скорби, гнева и смущения. Сильные эмоции родственников влияют на мою концентрацию и отвлекают от работы.

Мы продолжали идти в полном безмолвии. Ник Паркер не интересовался, как убили его сестру и когда. Только подходя к широким массивным дверям, которые в высоту достигали четырех метров, он тихо произнёс:

– Папа дома. Он приехал сразу же, как… – тут Ник запнулся в середине предложения, – я почувствовал тяжесть от потери сестры. – С тех пор, как мы узнали про Элизабет – продолжил он – ужасно! Особенно потрясена моя мать. Детектив Берч, постарайтесь, насколько это, возможно, не расстраивать её ещё больше.

– Ник. Я очень сочувствую вашей потере, – произнесла в полтона я.

Он проигнорировал сказанные слова и ввёл меня в просторную гостиную. Бен Паркер с женой сидели на огромном диване, держась за руки. Очень театрально.

– Детектив Глория Берч, – официальным голосом представил меня Ник. – Детектив, разрешите мне так же представить родителей. Первый помощник сенатора Бен Паркер и его жена, моя мать Анна Паркер.

Ник предложил мне жестом присесть, указывая на массивное кресло, затем сел сам.

– Прежде всего, – тихо начала я, – позвольте принести всем вам глубочайшие соболезнования от всего Департамента полиции.

Анна Паркер молча. Лишь слегка она кивнула в знак благодарности. Бен Паркер продолжал смотреть перед собой холодно и безэмоционально. Я была потрясена и растеряна их спокойным поведением. Все трое сохраняли абсолютно безмолвное спокойствие. Никто не лил слез и не бился в истерике.

В последовавшем коротком молчании я быстро постаралась оценить их лица. Бена Паркера много раз я видела по телевидению – там на его лице всегда была нацеплена заискивающая улыбка политика. Сейчас же он не улыбался. И не было, похоже, что он умел это делать. Анну Паркер я видела не часто. Она показалась мне типичной послушной женой политика.

Обоим немного за шестьдесят. Были заметны следы болезненных и дорогостоящих мер, на которые они пошли, чтобы выглядеть моложе – пересадка и окрашивание волос, подтяжка лица, макияж. Они выглядели искусственно. Более походили на восковых кукол.

– Должна задать вам несколько вопросов касательно вашей дочери, – произнесла я, доставая блокнот. – Раз капитан Броуди уведомил вас о смерти дочери, повторяться не стоит. Подробности смерти пока я раскрыть не могу в силу определенных обстоятельств. В последнее время вы тесно общались со своей дочерью? – обратилась я сидящем напротив меня Бену и Анне.

– О, да! – сразу же отозвалась Анна. – Мы очень дружная семья, детектив.

Мне удалось заметить некоторую натянутость в голосе женщины. Её слова прозвучали так, будто она говорила это слишком часто и немного даже рутинно. Теперь я была убеждена, что семейная жизнь Паркеров совсем далека от идеала.

– Говорила ли Элизабет что-либо о том, что ей угрожаю? Или угрожают её мужу?

– Нет. Ничего.

Сенатор терпеливо слушал, голоса не подавал, продолжая смотреть в пустоту. Он не произнёс ни слова. Почему? Его необходимо разговорить, но как?

В разговор вступил Ник.

– Элизабет не так давно прошла через тяжёлую процедуру аборта, детектив Берч. Надеюсь, что дальше этих стен информация не уйдёт. Из-за вопроса о детях их отношения с Максом в последнее время немного разладились. Элизабет пока не хотела иметь детей. Она любила путешествовать, была романтичной натурой. А Максу нужны были дети, семейный быт. Он хотел создать идеальную американскую семью, чтобы моя сестра сидела дома. Наваривала ужины, вязала носки и воспитывала детей.

– Макс! Он никогда мне не нравился! – подхватила Анна. – У него такой скверный характер. Знаете, а возможно, что он убил нашу девочку? Вы не думаете, что возможно… – её слова повисли в воздухе.

Я отрицательно покачала головой.

– Миссис Паркер. Макс точно не входит в круг подозреваемых.

– Почему же нет? – спросила удивленно она, так, как будто очень этого хотела.

– Потому что он мертв.

Повисла секундная пауза. Странно, что капитан сообщил им только о смерти дочери. Пока не прояснятся детали, я решила не распространяться о третьем трупе.

Миссис Паркер кажется, взволновалась, но продолжала стойко держаться. Пока ей удавалось не проронить ни слезинки.

– А тогда мы-то тут причём? – вдруг выпалила она после молчания.

– Мы имеем дело с профессиональным убийцей. Это не бытовой конфликт. Есть основания полагать, что преступление направлено не только против Элизабет.

Теперь она зарыдала. Я пожалела, что выбрала такие слова.

– Как это не против неё? – почти закричала. – Против кого оно могло быть направлено? Весь город знает, чья она была дочь. Мы уговаривали Лизи не выходить замуж за пройдоху Макса Эванса! Он работал тренером футбольной команды! Можете себе такое вообразить? Кажется, он даже организовал молодежный клуб. Ему и дело не было до нашей дочери! Он всегда был увлечён только спортом. Женитьба на Элизе дала ему хорошую финансовую площадку для реализации своих планов и проектов. Понимаете? Тонкий холодный расчет. А Лизи, как дура, купилась на дешёвую романтику. Вопреки всем уговорам, сказала, что любит его и хочет быть только с ним. Не захотела жить с нами под одной крышей. В доме полно мест. Мы так уговаривали её остаться с нами. Со своей настоящей семьёй. У неё было всё. Всё, что она только пожелает. Элизабет была непреклонна. Тогда мы купили им тот дом, в котором вы их сегодня обнаружили, чтобы они не мотались по съёмным квартирам.

Бен Паркер подал голос и холодно заговорил с сыном:

– Ник, пожалуйста, отведи маму куда-нибудь подальше. Дай её успокоительное. Позаботься о ней. Мне нужно наедине поговорить с детективом.

Сын послушно встал и увёл мать.

Какое-то время Бен Паркер ничего не произносил. Он пристально смотрел мне прямо в глаза. Я была уверена, что он привык запугивать людей таким приёмом. Но со мной это не работало, я спокойно его выдержала.

Наконец он сунул руку в карман пиджака и достал небольшой конверт. Встав с места, неторопливо подошёл к креслу, где я сидела, и протянул его.

– Вот. – Затем развернулся, дошёл до дивана и сел обратно.

– Что это? – спросила удивленно я.

Паркер снова посмотрел на меня как на идиотку.

– То, что вы ищете, – спокойно ответил он.

Теперь я озадачилась.

– Могу ли я открыть его?

– Сделайте одолжение, детектив.

Я вскрыла конверт. В нём находился единственный листок бумаги, на котором в два столбика написаны имена. Некоторые мне знакомы: три или четыре принадлежали известными репортёрами на местном телеканале новостей, несколько выдающимся политикам, а другие я видела впервые.

– Кто все эти люди?

– Мои враги, – ровным голосом ответил Паркер. – Список неполный. Это самые основные. Преступник кто-то из них. Начинайте искать.

Сказать, что я была потрясена, значит не сказать ничего. Я просто сидела, не в силах выдавить ни слова.

– Послушайте, я не говорю, что кто-то из этого списка лично убил мою дочь, скажем, лицом к лицу. Но кто-то из них нанял убийцу.

Я медленно и осторожно заговорила:

– Мистер Паркер, со всем уважением, ведь я только что сказала, что, вероятней всего, убийство Элизабет было не личным. Есть, по крайней мере, одно доказательство, как убийство вашего зятя. Я не могу большего озвучить до выяснения всех обстоятельств смерти.

– Хотите сказать, что моя дочь стала жертвой по чистой случайности? Или этот кретин, её муженек, задолжал денег, и его решили убить? А вместе с ним и мою дочь?

«Вероятно, первый вариант больше подойдет», – подумала я. Но я знала, что вслух этого лучше не произносить. Прежде чем я успела ответить, он добавил:

– Детектив. Тяжёлый опыт научил меня не верить случайностям. Понимаете? Не знаю, как и почему, но смерть моей дочери носит сугубо политический характер. В политике всё лично. Поэтому не пытайтесь говорить мне, что в данном случае это не так. Задача вашего Бюро и вас лично – найти ответственных за содеянное и привести их ко мне. Для восстановления справедливости.

Я долго и глубоко вздохнула. Теперь я внимательно изучала лицо мужчины, сидящего напротив. Бен Паркер – законченный эгоист. И поняла я кое-что ещё. Ему казалось неубедительным, что в жизни может быть сделано что-то не специально для него одного. Даже смерть дочери должна быть для него. Элизабет просто встала между ним и тем, кто его ненавидел. Видимо, он в это свято верил. И сомнению доводы не подлежали.

– Сэр, – начала я, – со всем уважением, но я не думаю…

– Мне не интересно, что вы думаете! – перебил резко меня Паркер. – Вся информация, которая нужна следствию, находится перед вашими глазами. И я не понимаю, почему ваша задница ещё сидит на моём диване!?

Мы несколько секунд смотрели прямо друг другу в глаза. Какие-то святые духи удержали меня, чтобы не совершить убийство помощника сенатора прямо в его собственном доме.

– Детектив Берч, – краснея от злости, произнёс Паркер, – складывается ощущение, что мы говорим на разных языках. Очень жаль. Вы можете этого не знать, но у меня имеются хорошие друзья в высших эшелонах власти вашего агентства. Некоторые из них мне обязаны жизнью. Я собираюсь связаться с ними в самом скором времени. Мне нужно, чтобы те, кто работает над расследованием убийства моей дочери, сделали работу качественно и быстро. Предположениями можете заниматься дома, сидя на унитазе!

Я сидела в полном шоке и растерянности от его наглости и хамства, не зная, что сказать. Как может человек настолько заблуждаться?

Ник резко встал и поправил пиджак.

– Довольно. Распоряжусь, чтобы кто-нибудь проводил вас, детектив Берч, – недовольно фыркнул он. – Жаль, что мы не поняли друг друга.

Ник Паркер вышел из комнаты, оставив меня сидеть в одиночестве.

Ладно, допустим, он самовлюблён. Но он нисколько не скорбит по дочери. Всё эмоции сплошная показуха. Цель найти того, кто заказал дочь, и вычислить угрозу, которая может подстерегать его. Тут мне больше нечего делать.

Быстро покинув дом Паркеров, я добралась до машины. Села и глубоко задумалась, смотря перед собой на дом, в котором живут эгоистичные, мерзкие, самовлюбленные люди, упивающиеся собой и своей властью над другими. В одном Бен Паркер ошибался точно, жизнь нельзя купить ни за какие деньги. А его дочь не была объектом заказного убийства. Эта версия даже не будет браться мной во внимание.

Достав мобильник, который был поставлен на беззвучный режим, я обнаружила кучу пропущенных вызовов и сообщений. Пробежав быстро взглядом по всем и отобрав самые важные, я увидела сообщение от криминалистов. Наконец-то установили личность неизвестной жертвы. Оливия Браун.

Время на мобильнике показывало три часа дня. Необходимо возвратиться в управление.

Я тут же попыталась дозвониться до Брайна, но тщетно. Линия всё время занята.

Повернув ключ в замке зажигания, я нажала на педаль газа и рванула с места. Выезжая на проезжую часть, обернулась и посмотрела на заднее сиденье. Там, свернувшись калачиком, тихонько спала Хлоя.

Глава 3

Добравшись до управления, я мечтала только об одном – принять душ. Но он моги подождать. Я устремилась прямо в просторную комнату для тех, кто: ждал допроса, потенциальных свидетелей и членов семей, которые не горели желанием помогать следствию. Тут были: стулья, столы, торговые автоматы и пара телевизоров для развлечения ожидавших.

Сегодня единственным обитателем комнаты стала истеричная журналиста, с которой я столкнулась возле дома Эвансов, а рядом с ней какой-то нарядно одетый мужчина – очевидно, адвокат.

Увидев меня, девушка тут же вскочила:

– Ну, сейчас ты у меня получишь! Детектив Глория Берч!

Адвокат – высокий, стройный, с волнистыми темными волосами и холодными серыми глазами – потрепал её по руке:

– Диана, позвольте мне… Детектив Берч, я Карлос Филс. Юрист пятого канала, представляющий интересы мисс Дианы Скейтлиш и её коллег. Начну с того, что ваше обращение с моим клиентом на месте преступления совершенно неприемлемо. Вашему начальству подана жалоба.

– Ясно, – спокойно буркнула я. – Вы ждали благословения? Вы его получили.

Я свернула к торговому автомату. Кофе здесь отвратительный, но мне нужно что-то выпить.

– Мисс Скейтлиш…– выругалась я.

Побросав в автомат четвертаки, я выругалась, получив сообщение, что автомат завис по технической ошибке.

– Мисс Скейтлиш – да будет вам известно, Карлос, является нарушителем в деле об уголовном преступлении. Её просили покинуть огороженную территорию, но она не пожелала оказать помощь следствию.

Я постучала по автомату рукой, в надеже, что заветный пакет чипсов выпадет, но тщетно.

– Я имела право дать распоряжение о доставке вашей клиентки в управление, если она не прекратит истерику на месте преступления. Видимо, пока я отлучалась опрашивать соседей, ваша подопечная не вняла голосу закона и нарушила всё, что только можно! Так что валяйте, пишите донесение. Кабинет капитана Броуди этажом выше.

– Диана? – обратилась я к девушке, которая требовала от адвоката, чтобы он разорвал меня на части. – Кажется, вас так зовут? Мне будут нужны снимки с места преступления, которые вы успели сделать.

Диана разочарованно села на стул, скрестив стройные ноги. Она взбила жиденькие волосы и заставила себя натянуто улыбнуться.

– Вам, детектив Берч, придется предъявить адвокату судебное постановление об этом, а если он подтвердит подлинность, мы поговорим о снимках.

– Диана, не играйте с огнем. Вы совсем меня не знаете!

Из глаз Дианы, зелёных, как у кошки, полетели искры.

– Так вы мне угрожаете! Вы это слышали, Карлос? – обратилась она к нему.

– Согласно закону, – начал бубнить Карлос Филс, – мисс Скейтлиш обязана предъявлять полиции личное или профессиональное имущество только по решению суда, детектив.

Диана постаралась взять себя в руки.

– Детектив Берч, вы всё время пытаетесь заткнуть мне рот! Почему? Я не делала вам ничего плохого. Мой репортаж – это мой заработок!

– Ты сделаешь свой проклятый репортаж тогда, когда я сочту нужным! Последние полчаса я провела в симпатичном домике с родителями двадцатилетней девушки. Они теряли сознание у меня на глазах, когда я сообщала им, что их дочь мертва и выясняя, где она провела последнюю траханную ночь!

Я подошла к Диане поближе, а она медленно поднялась навстречу, и теперь мы гневно уставились друг на друга.

– Это не даёт вам право, детектив Берч, оскорблять меня, когда я работаю.

– Ты ошибаешься, милочка. Если бы ты была на месте жертвы, то вряд ли бы хотела лежать лишний час в доме, возле которого жадно снует журналистка. Которая, видите ли, желает сделать фото покрупней, ведь весь мир ждёт сенсации!

– Послушайте, детектив Берч… – начала Диана, но я уже завелась.

– Возможно, именно на это и рассчитывал тип, который совершил безжалостное, хладнокровное, чудовищное преступление! Вашу мать!

– Это тут ни при чём!

– Нет? Тогда взгляни сюда!

Я вынула из кармана телефон, и спустя несколько секунд на экране появилось изображение Элизабет Эванс в том виде, в каком мы обнаружили её.

– Ей было двадцать пять лет. Она работала медсестрой. Наверняка любила танцевать и собиралась путешествовать по миру. – Голос мой, не сводя глаз с экрана, стал острым, как бритва. – У Элизабет есть младший брат по имени Ник. Родные думали, что она пришла домой со смены и легла спать рядом с любимым мужем. Пока я не постучала в их дверь и не сообщила, что дочь и зять мертвы! – Я отвернулась от экрана и снова посмотрела на Диану. – Её мать сначала опустилась на колени, а потом упала плашмя, будто из неё выкачали воздух. А теперь, когда мы закончили, советую поехать к родителям убитой с бригадой журналистов. Снимите хороший сюжет. Человеческие страдания сильно повышают рейтинг передачи! Тем более, вот тебе сенсация: один из родителей пострадавшей – помощник сенатора Бен Паркер! Я тебя по-человечески попросила Диана, подождать пресс-конференции. Неужели трудно следовать правилам?

– Ваши слова несправедливы, – бросил молчавший всё это время Карлос Филс. – И неуместны. Мой клиент…

– Успокойтесь, Карлос! – Диана протянула руку к своему тряпочному портфелю. – Детектив Берч, если возможно, мне хотелось бы поговорить с вами наедине.

– Диана, настоятельно советую…

– Помолчите, Карлос! Детектив Берч, вы слышали мою просьбу? Наедине.

– Ладно. – Пошли в мой кабинет.

Мы направились к лифту и, не говоря ни слова, поднялись на нужный этаж. Когда мы шли через общее помещение, со мной пытались здороваться коллеги, но, видя выражение моего лица, тут же умолкали.

Кабинет был маленьким и тесным, с единственным окном. Я села за письменный стол, жестом указав Диане на жесткий стул. Но садиться она не стала. Было видно, что она потрясена. Конечно, пришлось приукрасить свой рассказ, чтобы произвести должный эффект на неё. И, кажется, я не прогадала.

– Я ничем не заслужила такого обращения, детектив Берч. Вы отчитываете меня, словно девчонку! Между прочим, я уважаемый специалист и не заслужила, чтобы мне говорили мерзкие вещи.

– Может быть. Но ты же сама притащила адвоката. И орала, что я помешала тебе снять репортаж!

– Черт побери, детектив Берч! Вот же упрямая. Вы дали приказ своим сотрудникам арестовать меня!

– Никто тебя не арестовывал. Не выдумывай. Можешь, кстати, со мной на «ты». Просто тебя доставили в управление для допроса. Так что жаловаться не на что. Остынь.

– Плевать я хотела на жалобы!

Диана соскочила с места и со злости пнула стул. Я отнеслась к этому жесту с уважением, несмотря на то, что сиденье взлетело в воздух.

– Ты заткнула мне рот, притащила сюда и обращаешься со мной, как с начинающим репортером! У меня сорвалась жирная сенсация!

– Я не затыкала тебе рот. Просто делала своё дело. А притащила сюда, потому что по-другому ты не понимаешь. В следующий раз, там, где я работаю, ты уже не повторишь ошибки. Будешь впредь умнее и, как цивилизованные журналисты, будешь ждать часами очереди.

– Значит, это я злилась?

– Да, злилась… О, Господи! Прости, умираю без кофе! – встав, я протиснулась мимо Дианы к кофеварке. – Я тоже злюсь, что ты мне треплешь понапрасну нервы. На ссоры у меня нет времени. Налить тебе чашечку?

Диана открыла было рот, но тут же закрыла и шумно выдохнула:

– Давай. Если бы ты отнеслась ко мне с уважением…

– Диана… – я протянула ей чашку с кофе. – Если бы я относилась к тебе по-другому, то прислала бы твоему журналу судебное постановление.

Диана пожала плечами и сделала глоток кофе.

Битва закончилась. Мы снова посмотрели друг другу в глаза. Женщины, объединенные общим делом.

– Славная была девушка эта Элиза, – уронила печально Диана.

– Так все говорят. Как только ты покинешь мой кабинет, до пресс-конференции ты не должна распространять информацию, которую узнала. Как только конференция закончится, у тебя будут на руках козыри, которых не будет у других. Считай, я тебе даю огромную возможность заработать хорошие деньги. А теперь, проваливай на работу. Ты и так отняла массу времени. Через час мне выступать перед твоими коллегами.

– Хорошо. Спасибо, Глория. Вроде ты и не такая стерва, какой кажешься. Не могу поверить, что убили дочь Бена Паркера! Пресса такую теперь шумиху устроит.. Уф… не завидую тебе, – смущенно произнесла она. – Наше знакомство не самое удачное, но я рада, что познакомилась с тобой поближе. Надеюсь, в дальнейшем между нами не возникнет конфликтов. Вот моя визитка.

Мы пожали друг другу руки. И она окрыленная, покинула кабинет.

Следующий час прошёл как в тумане. Голова сильно раскалывалась. Я почувствовала дикий голод. Хотелось кушать. Капитан звонил каждые десять минут и интересовался, как обстоят дела с подготовкой к пресс-конференции. О еде можно было только мечтать.

***

После того, как конференция была проведена, я с облечением зашла в свой кабинет и, сняв туфли, легла на диван. Его подарил мне Брайн на тридцатилетие.

Иногда дела бывали такими сложными, что частенько приходилось ночевать в кабинете.

Телефон на рабочем столе, не переставая всё звонил и звонил. На электронную почту сыпались письма, и мобильник вибрировал без остановки.

Я решила дать себе пятиминутный отдых. Как говорится: «И пусть весь мир подождёт!». На сегодня оставалось опросить кого-нибудь из родных Оливии Браун.

Дверь с грохотом открылась, и в кабинет ворвался Брайн.

– Хватит валяться без дела, детка! Капитан рвёт и мечет. Сенатор сел ему плотно на хвост. А Бен Паркер простит подключить к расследованию ФБР.

Брайн подтащил стул и уселся напротив.

– Хоть армию и флот пусть вызовет сюда. Я могу точно сказать, что это убийство не на почве политической мести. Здесь личное. Вот только бы понять мотив.

– Согласен. Я разговаривал с другом Макса Эванса, Джимом. Ничего крайне интересного не узнал. Ничто не указывает на то, что у Макса были враги. С деньгами проблем не было. Наркотики не принимал, в азартные игры не играл. У всех одна и та же песня, Макс и Элизабет были хорошей семейной парой. Макс отличный спортсмен, добряк, его все любили. Никто ума не может приложить, кому в голову могло прийти убивать их!

– Ты спросил у Джима, может, у Макса была любовница? Или интрижка на стороне?

– Конечно, спросил! Он не мог припомнить, чтобы Макс говорил или упоминал о любовнице. Все убеждены в идеальном браке Эвансов. Может, Оливия Браун вовсе не любовница Макса?

– А кто? Если выяснится, что она не любовница Макса, тогда я сниму свой значок и сдам оружие добровольно.

– Это мы и должны выяснить.

– Сейчас. Дай минутку полежать. Голова идёт кругом от переизбытка информации и количества кофе, блуждающего по моему организму.

– Я пока пробью Оливию по базе. – Брайн уселся за мой стол и стал быстро перебирать клавишами на клавиатуре. – Так, на Оливию Браун ничего нет. Только адрес места жительства. Из родных числится родная сестра.

– Её сестре сообщили о смерти?

– Конечно. Я всех обзванивал.

– Пожалуйста, позвони ещё раз и скажи ей, что мы через час приедем с ней побеседовать. Что думаешь по запискам?

– Дейв успел поработать только с одной. Стих принадлежит писателю Гёте. А вот с цифрами дела обстоят сложнее. Пока техникам ничего не удалось накопать. Дейв запустил поиск по базам данных, может это номер счета или страховки.

Брайн пожал плечами, не отрывая взгляда от монитора.

– Значит, Гёте, говоришь.

Я достала мобильник и отрыла фотографию со строками из стиха:

Помню, как она глядела -

Помню губы, руки, грудь -

Сердце помнит – помнит тело.

Не забыть. И не вернуть.

Но она была, была!

Да, была! Все это было:

Мимоходом обняла -

И всю жизнь переменила.

Нужно копать глубже под Макса Эванса. Уверенна, у него была связь с Оливией. Где она работала? Напомни.

– Секретарём в комитете спорта.

– Вот тебе и связь! – хлопнула я в ладоши.

– Мы не выяснили это, Глория. Нельзя быть на сто процентов уверенными в этом.

– Брайн, какой ты занудой иногда бываешь! Детектив с твоим стажем должен чувствовать любовную интрижку за версту. Могу голову дать на отсечение: преступник убил Макса и Оливию на глазах у Элизабет непросто так. Он хотел наказать неверного супруга. Макс понёс наказание за содеянный грех. Только это уже попахивает религиозными побуждениями. Какой тебе мотив нужен? Вопрос: остановится ли наш парень на Максе и Оливии? Это его первое массовое убийство или он такое проделывал раньше?

– Кхм… пойду-ка я позвоню сестре Оливии и смотаюсь с архив. Подниму дела за последние десять лет, посмотрю схожие. Через час встретимся внизу, на парковке. Кстати, я успел, покопался в интернете и нашёл любопытный факт. Метод казни, которым были убиты Макс и Оливия применяли во времена викингов. Конечно, это может быть просто совпадением, но со счетов скидывать не стоит. В источнике говорится, что смерть наступала не сразу. Жертва может некоторое время находиться в сознании. Даже представлять не хочу, через что прошли Макс и Оливия, прежде чем умерли. Если убийца отрабатывал на них столь изощренный способ казни.