Игры чародеев

– Это здесь, – Ольга указала на один из домов, ничем не выделявшийся посреди построек Тримея – это была одноэтажная потрепанная хибара, отделанная то ли вагонкой, то ли пластиковыми панелями непонятного цвета, который когда-то давно, наверное, был белым. Рядом стояли припаркованными две машины. Около одной из них неторопливо курил огромный, чернокожий, лысый как колено детина угрожающего вида, взглянув на которого, у меня по телу пробежали мурашки.

Стоило нам подойти поближе, как на крыльце дома появилась знакомая нам женщина.

– С нами поедут двое, – глядя на меня сказала Иона.

– Поедут куда? – выступила вперед Ольга.

– Куда надо, – влез в разговор здоровяк. Его голос оказался таким же грубым, как и внешний вид.

– Спокойно, Томас, – ласково урезонила его Иона, – они не враги.

– Но и не друзья, – буркнул он и глубоко затянулся сигаретой.

Не знаю, чем мы так не угодили этому гиганту – и не уверен, что хочу знать.

– Со мной поедешь ты и один из твоих друзей, – глядя на меня, сказала Иона.

– Это еще что за новость? – продолжила возмущаться Ольга. – Мы хотим ехать вместе.

– Таковы условия. Один – готовый совершить паломничество в мир духов.

– А второй?

– Тот, кто заберёт моё тело в случае неудачи, – догадался я.

В воздухе повисла мрачная пауза.

– Хорошо, что вы отдаете себе отчет о последствиях. Рассудительные куда чаще возвращаются живыми, – Иона по небольшой лестнице спустилась с крыльца и внимательно вгляделась сначала в лицо Максима, затем – Ольги.

– Поедешь ты, – она указала на Максима. Карма вашей подруги мне не нравится.

– Чего это она в меня тычет? – спросил Максим.

Ольга вкратце перевела ему суть разговора.

– Иначе они откажутся помогать, – добавила она.

Томас без лишних слов кинул связку ключей от старого автомобиля Максиму.

– Значит, выбора нет, – садясь за руль, сказал Максим, – я позвоню, когда всё закончится.

Я посмотрел на Ольгу – и наши взгляды встретились. Как бы ни пыталась она спрятать тревогу, это у неё не получалось. Казалось, что Ольге в тот момент было куда страшнее, чем мне. Она быстро подошла и крепко обняла меня на прощание.

Мы с Максимом уселись в машину и не спеша поехали следом за старым седаном, которым управлял Томас. Выехав за черту города, мы быстро помчались по оживленному шоссе.

Очередной перегон. На этот раз – по луизианским землям, очаровательным в своей депрессии. С одной стороны длинной, уходящей в никуда трассы, виднелся нефтеперерабатывающий завод, искусственная подсветка которого превращала это смурное здание в своеобразный памятник местной тоски. С другой – утопали в болотах сотни безлистых сухих деревьев.

Через полчаса пути мы свернули на менее оживленную дорогу и начали проезжать стоящие на отшибе редкие дома. Затем асфальт сменился на грунтовку. Судя по болотистому запаху, мы заезжали вглубь дельты реки Миссисипи.

– Как бы эти кудесники не захотели скормить нас аллигаторам, – мрачно пошутил Максим.

За мелким щебнем грунтовой дороги последовала сырая земля – машину начало потряхивать на неровностях и частых ухабах. Мы двигались по колее, ведшей в глубину какого-то леса. Спустя ещё десять минут езды по кромешной лесной тьме, прорезаемой только фарами наших автомобилей, мы остановились на краю большой поляны.

Томас и Иона вышли из машины. Я и Максим последовали их примеру.

– И куда вы нас притащили? – озираясь по сторонам и вглядываясь в темноту, спросил я.

– В место, где пройдет ритуал, – ответила Иона.

Она подняла руки над головой и трижды громко хлопнула в ладоши. Поляна тут же залилась светом фар нескольких автомобилей, незаметно стоявших в отдалении от нас. С разных сторон к нам приближалось два десятка человек – в основном, чернокожих.

Я заметил, как Максим немного присел, намереваясь достать пистолет, спрятанный в кобуре на его голени – и сразу остановил его.

– Не делай глупостей, всё под контролем, – прошептал я.

Удивительно, но он послушал.

Люди обступили нас со всех сторон.

– Братья, сёстры! – Иона подняла руку вверх. – Вы знаете, зачем мы здесь! Так начнем же обряд!

Толпа, перешептываясь, расступилась и принялась готовиться к ритуалу. В центре поляны моментально появился большой костёр, затем ритмично застучали деревянные барабаны.

Вскоре, освещаемые пламенем огня, в середину поляны начали выходить люди, переодетые в необычные звериные костюмы – шкуры тигров, крокодилов и леопардов. На их лица и руки белой краской были нанесены незнакомые мне символы. Они входили в очерченный белым песком большой круг и начинали завораживающие дикие танцы, извиваясь своими телами словно в приступах бешеного транса.

Я не мог отвести глаз от удивительного зрелища.

Это было вуду. Настоящее вуду.

Иона предстала в образе пантеры. Она не танцевала, а лишь медленно ходила по кругу, громко напевая что-то на незнакомом мне языке.

– Ты когда-нибудь видел такую магию? – спросил я у не менее ошарашенного Максима.

– Нет, – честно признался он.

Иона подала жест – и рядом с костром расстелили белую простыню. Инстинкт подсказал, что это ложе было уготовано для меня. Затем один из адептов, одетый в шкуру крокодила, передал Ионе какой-то предмет. Приглядевшись, я понял – это был череп.

Жрица Вуду жестом призвала меня подойти ближе и, как я и предполагал, занять место на простыни.

– Удачи, – услышал я сухое пожелание Максима и перешагнул белый песчаный круг.

Меня уложили рядом с огнем, после чего, продолжая свою безумную песню, ко мне подошла Иона.

– Выпей это, – она протянула череп, который оказался искусно сделанной чашей.

Если бы я собирался отступить – то было самое время сделать это. Но я, словно завороженный происходящим, не до конца отдавал себе отчет – и послушно взяв чашу, тут же залпом выпил всё содержимое, даже не удосужившись разобраться, что это. Впрочем, ответ пришёл сразу – сладковато-мерзкий вкус быстро дал понять, что в черепе была кровь.

Иона хищно улыбнулась и, взяв меня за руку, принялась повторять какую-то фразу на незнакомом языке.

Мысли в моей голове помутнели. Я видел, как рядом со мной водили хоровод люди-звери, языки костра, казалось, доставали до верхушек деревьев – а за пределами белого круга начинался другой, скучный, серый и ненужный мне больше мир.

Жизнь, смерть, любовь, ненависть и вещи куда более значимые, стали покидать меня. Больно не было – я просто чувствовал, что душа уходила, улетала куда-то прочь, оставляя ненужное тело лежать у костра. Последнее, что я успел осознать, прежде чем наступила абсолютная тишина и темнота – слова Ионы, произнесенные на неизвестном языке, который я почему-то вдруг смог понять.

– Не сдавайся духам смерти, – сказала она.

Ольга

Ольга стояла в середине моста и смотрела вниз, на темную гладь воды, слегка рябившую и перекатывающую на себе лунные блики. Вокруг не было ни души. Город спал мертвым сном и даже непрерывный шум проносившихся неподалеку по дороге машин почему-то стих.

Тихий омут манил своими размеренными, неторопливыми всплесками, словно нашептывая Ольге в ухо: «Прекрати сопротивляться. С тебя уже достаточно страданий. Положи конец мучениям – это ведь так просто».

И она действительно не желала больше страдать.

После пропажи дочери, Ольга словно очутилась в аду. Боль и тоска теперь постоянно скребли и терзали её душу, не давали спать, пить, есть, думать о чем-то другом. Смысл всей жизни разом угас – будто его никогда и не было.

Поначалу Ольгу подхлестывала ярость. Со злобной энергией наперевес, она пыталась найти следы дочери – но сделать это было непросто: Настоятель вырвал из памяти Ольги местонахождение Алкеона. Старик понимал, что в противном случае обезумевшая от горя мать обязательно придет за своим ребенком. Наверное, он бы лучше с радостью стер все её воспоминания о Соне – но такая магия была уже не в его власти.

Долгие месяцы поисков заканчивались ничем. Иногда Ольге казалась, что она была совсем рядом – но в конечном счете всё снова и снова заканчивалось неудачей. Алкеон стал неуловимым замком-призраком, навсегда поглотившим её дочь.

Постепенно отчаяние начало одерживать верх. Ольга неизменно заходила в тупик, раз за разом упиралась в глухую, непробиваемую стену – и наступала пора признать горькую правду: никогда не достанет у неё силы вернуть Соню назад.

Ольга взялась руками за металлическое ограждение моста и, перекинув через него ноги, уселась на бортик. Легкое движение вперед – и этот кошмар для неё закончится.

– Выход на случай, если выхода нет? – незнакомец появился словно из ниоткуда. Ольга повернулась и увидела стоявшего рядом мужчину, который опирался руками на забор моста и смотрел на уходящую вперед реку.

Девушка не ответила, лишь снова посмотрела себе под ноги – на манящую темную бездну.

– Думаете, это поможет? – всё тем же мягким, спокойным голосом спросил незнакомец.

– Думаете, отговорите меня? – вопросом ответила Ольга.

– Отговорить? – незнакомец тихонько хмыкнул. – Нет. Не уверен, что от подобного шага можно отговорить. Разве только вы и сами не до конца убеждены в его правильности.

– Значит, не будете меня останавливать?

Мужчина отрицательно помотал головой.

– Хотя, безусловно, это будет не лучший ваш выбор, – добавил он.

– Что бы вы знали о моем выборе.

– Кое-что знаю, – он повернулся и острым, изучающим взглядом посмотрел на Ольгу. – Во всяком случае, понимаю тяжесть вашей утраты. Потеря ребенка – действительно ужасное испытание.

Ольга удивленно посмотрела на него.

– Откуда…

– По пятнам на ауре, – не дожидаясь окончания вопроса сказал незнакомец. – Приглядитесь. У меня есть такие же.

Одними губами Ольга прошептала заклинание и сразу всмотрелась в легкое свечение, исходившее от мужчины. На его ауре действительно были заметны характерные темные пятна – верный признак сильной боли и страданий, которые довелось пережить этому человеку. Только лишь по пятнам Ольга не могла уверенно определить, какие именно несчастья выпали на долю незнакомца. Но следы были достаточно большими и четкими, чтобы точно понимать – он действительно перенес страшное горе.

– И как вы справились со своей бедой? – спросила Ольга.

– Пока никак, – ответил мужчина. – Наверное не справлюсь и до конца своих дней. Но я решил не торопить события. От смерти ведь все равно не убежать – так зачем спешить?

– Затем, чтобы стало легче, – снова глядя в воду, ответила Ольга.

– А вы уверены, что станет легче? С той стороны мало кто возвращался. Так откуда нам знать, принесет ли этот выбор долгожданное облегчение?

– Других внятных вариантов у меня нет, – тихо сказала девушка.

– Прыжок с моста вы называете внятным вариантом? – улыбнулся незнакомец. – Впрочем, раз так – то никто вас не держит.

И правда – Ольгу действительно никто не держал.

Одно движение – и весь этот кошмар для неё закончится.

– Хотя, – незнакомец медленно приблизился, – я бы предложил альтернативу. Один год. Отведите себе ровно столько на то, чтобы пережить горе. А если ничего не выйдет, вы всегда сможете сюда вернуться. Уверен – за год этот мост никуда не денется.

– Год? – грустно усмехнулась Ольга. – И что может измениться за год?

Незнакомец посмотрел на девушку добрыми, удивительно заботливыми глазами и протянул руку.

– Многое, – ответил он.

******

Первое, что я почувствовал – запах хвои, который полностью пропитал окружавший воздух. Запах окутал меня еще до того, как я смог увидеть мир вокруг: в глазах была темнота, уши не улавливали никаких звуков – только тишину, которая, казалось, сама начала превращаться в один протяжный звук. И лишь пряный аромат хвои нарушал эту пустоту. Затем до меня начали доноситься шелест деревьев и пение птиц, темнота стала постепенно сменяться на расплывчатое зеленое пятно.

Вокруг был лес. Я лежал на небольшой тропинке, протоптанной сотнями или даже тысячами прошедших по ней ног – настолько явной была её колея.

Следом за слухом и зрением вернулись и тактильные ощущения: я почувствовал, что мне под ребра с силой упирался корень растущего рядом дерева. Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам.

Не так мне представлялся загробный мир. Ещё недавно я готов был поспорить, что окажусь в подземных пещерах Аида, чистилище Данте или другом, не менее мрачном месте. Кто бы мог подумать, что путь к смерти начинается в лесу?

Убедившись, что вокруг нет ни души, я двинулся вперед по тропе. Никаких указателей не было, но я был уверен, что шёл в верном направлении. Тропинка петляла вдоль красивых и живописных мест: то пересекала ручей, то заводила на лысый холм, с которого открывался прекрасный вид на бескрайний зеленый океан леса. С разных сторон доносилось щебетание птиц, а пару раз я даже замечал огромных рогатых лосей, стремительно проносившихся меж деревьями.

Очень скоро тропа уперлась в широкую неторопливую реку, которая как лезвие меча рассекала лес на две половины. Воды реки текли медленно, она выглядела спокойной, но чем больше я всматривался в синюю гладь, тем больше убеждался – в её омуте скрывалась незримая опасность.

– Пришёл твой час? – окликнул меня чей-то хрипловатый голос.

Повернувшись, я увидел седовласого дряхлого старика, который сидел в не менее дряхлой рыбацкой лодке и острым взглядом мерил меня.

– Час? – переспросил я.

– Ну да. Пора путешествия за Стикс, – улыбнулся беззубой улыбкой старик.

От этих слов по моему телу как будто пробежал электрический разряд. Эта река – Стикс! А дед в лодке, без сомнения…

– Да-да, Харон, – закряхтел он жалким подобием смеха. Похоже, ему часто приходилось угадывать эту мысль в чужих головах. – Садись, лодка ждет. Не беспокойся, с виду она неказистая, но на тот берег доставит без проблем.

Я с легкой опаской приблизился к самому знаменитому в истории паромщику. Если верить древним греческим легендам, за переправу через реку мертвых я должен был заплатить. Похлопав по карманам, я нащупал железные монеты и вытащил одну из них.

Харон проверил монету на зуб.

– Хорошая плата, – сказал он и спихнул лодку с берега.

Придерживая ветхое суденышко за швартовы, Харон жестом приказал лезть внутрь. С неожиданной легкостью запрыгнув следом, он оттолкнулся шестом от берега и принялся размерено работать веслами, взрезая носом лодки мелкие волны Стикса.

– А ты как погиб? – налегая на деревянные рукояти весел спросил он. – Вижу, что не от старости. Болезнь какая ко мне привела? Или, чай, в бою гибель встретил?

Ответа я не находил, а вместо этого лишь растеряно смотрел на перевозчика душ. Харон уловил эту странную нотку. Слегка прищурившись, он впился в меня взглядом.

– Так ты же живой ещё! – спустя секунду воскликнул паромщик, словно распознав этот факт по моему лицу. Резко вскинув левое весло, он стукнул им по воде в сторону движения лодки, отчего суденышко начало разворачиваться в противоположном направлении.

– Беги отсюда, глупец! – прохрипел он, сильно напомнив в этот момент героя одного известного фильма. – Тебе ещё рано плыть за Стикс.

Вот тут он ошибался.

– Не меняй курса, старик, – я перехватил весло своей ладонью.

– Ты же не вернешься, – сопротивлялся он. – Почти никто не возвращался.

Это «почти» прозвучало обнадеживающе.

– Мне нужно туда, – настоял я.

Харон смотрел на меня зло и недовольно. Ему не нравилось, что кто-то старался действовать вопреки законам природы, поборником которых он был. Взгляд паромщика скользил по мне, словно я был покрыт письменами – и он, владыка лодки, ходящей по Стиксу, мог их прочесть.

– Будь по-твоему, глупец, – он сплюнул за борт и снова навалился на весла. – Плату ты уже внёс.

Оставшийся промежуток реки мы прошли молча. Вскоре лодка стукнулась о берег, на котором, судя по всему, и начинались те самые земли мертвых. Выпрыгнув на сушу, я обернулся к перевозчику, который по-прежнему смотрел на меня хмуро и недовольно.

– Ещё встретимся, паромщик, – бросил я и, услышав вместо ответа недовольное бурчание, продолжил свой путь.

Лес и все, что окружало меня за рекой, выглядело иначе – пестрее и контрастнее. Как будто цвета стали ярче и насыщеннее, воздух – свежее, ароматы – слаще. Но поглядев на руки я понял: это не мир вдруг наполнился новыми красками, а я выглядел блекло и невыразительно – словно некий художник человеческих жизней взял ластик и слегка подтер мое тело, сделав его тусклым и серым.

Интуиция подсказывала, что надо было двигаться прямо. Я углублялся в лес и тропа под ногами постепенно расширилась – теперь она больше напоминала грунтовую дорогу, которой ежедневно пользуются люди. Что и неудивительно – похоже, именно по ней каждый день идут мертвецы после собственной смерти. До меня начали доноситься приглушенные голоса, стуки молотков и топоров, жужжание ручных пил – как будто где-то рядом кипела столярная работа. Приглядевшись, неподалеку, за кронами деревьев, я заметил силуэты людей, которые строили что-то вроде плотного частокола. Минуя их, я продолжил путь.

По меркам реального мира я, наверное, прошел около двух километров, когда дорогу мне неожиданно преградили несколько молодых людей. Они были похожи друг на друга как братья – светловолосые, с плавными чертами лица, одетые в одинаковые рубахи со славянскими узорами и подпоясанные бечевками. Братья как будто сошли с иллюстраций детских книжек про старую Русь: именно так, по моим ощущениям, должен был бы в древности выглядеть какой-нибудь крестьянский сын Иван или мельник Пересвет.

– Ты не принадлежишь этому миру, путник, – выступил вперед один из них. – Зачем ты пожаловал в наши владения?

– Ищу одного человека, – прямо ответил я. – Мне нужно поговорить с ним, после чего я уйду.

– Здесь нет людей, – подался вперед второй. – Здесь живут только души.

Следом шаг вперед сделал третий из братьев.

– Ты не первый, кто приходит с такими намерениями. Подобные тебе – еще не мертвые, но уже и не живые – иногда появляются здесь. Хотят увидеть тех, кто покинул мир живых: своих родственников, любимых, друзей, даже врагов. А кого ищешь ты?

– Того, кто пытался убить меня.

Парень, начавший диалог, улыбнулся.

– Похоже, та попытка закончилась неудачей. Впрочем, нас это не интересует – дела живых оставим живым. Если душа того человека ещё в наших владениях, ты сможешь поговорить с ней.

Я ждал, что следом за этими словами, сравнимыми с бочкой меда, последует ложка дегтя. И чутье опять не подвело.

– Но ты не уйдешь отсюда, – всё тем же ровным голосом добавил он. – Переплывшим Стикс нет обратной дороги. Отпусти свое мирское тело. Иначе за тебя это сделаем мы.

Это был тот самый момент, о котором говорила старая жрица вуду. Вот они – стражи смерти, которые не дают путешественникам в загробный мир вернуться назад. Но я пока что не готов был умирать. Слишком много незавершенных дел оставалось на той стороне реки.

Тройня как будто прочитала мои мысли. Один из них тут же попытался схватить меня – и получил крепкий удар в челюсть. Сделав резкий рывок в сторону, я нанес удар второму брату.

Здесь мои движения были гораздо быстрее, инстинкты – острее, а удары – сильнее, чем в обычном мире. Наверное, по сравнению с мертвецами я по-прежнему обладал энергией, присущей лишь живым. Я легко парировал выпады неприятелей и удивительно ловко уходил от их атак. Напал третий брат, но его прямой кросс в переносицу не нанес мне особого вреда – лишь на несколько мгновений выбил из колеи, после чего я тут же двинул противнику ногой в живот.

– Ты не сможешь победить нас, – поднимаясь на ноги, прохрипел один из соперников.

– Ты силен духом – как и любой, отважившийся перейти Стикс живым, – добавил другой. – Но тебе не совладать с нами. Не сопротивляйся!

– Да шли бы вы, – бросил я.

Один из братьев опустил голову и что-то прошептал, после чего его тело неожиданно окутало пламя огня и дыма. То же произошло и с двумя другими стражами. Огонь исчез так же стремительно, как и появился – но теперь вместо трех ребят славянской наружности передо мной стояли более грозные противники. Закованные в азиатские пластинчатые доспехи – подобные тем, что носили японские рыцари-самураи – стражи теперь сжимали в руках копья. А вместо человечьих лиц на меня смотрели страшные, уродливые маски, в которых угадывались божества индийской мифологии: Сканда, Гильгомеш и Шива.

Битва закипела тут же. Старые соперники в новых обличиях стали двигаться быстрее, бить сильнее и прицельнее – но я по-прежнему давал им достойный отпор, отражая колющие удары копий, тычки и пинки. Никогда до этого, и никогда впредь я не мог бы драться с такой техничностью, элегантностью и быстротой. Тот опыт стычек, что я приобрел сначала на улицах, а затем в армии, не шел ни в какое сравнение с боевым искусством, которым невидимые силы наделили меня здесь – в мире мертвых.

Я дрался свирепо и жестоко – как и любой, дерущийся за собственную жизнь. Враги падали, но поднимались и снова атаковали. Постепенно мои силы начали угасать, я стал пропускать чужие удары, а мои собственные – становились слабыми и менее точными. Удар, блок, снова удар, кувырок: я понимал, что проигрывал в борьбе со смертью.

Отступив назад, я окинул взглядом своих грозных врагов. Один из них вышел вперед.

– Сдавайся. Тебе не побе…

Страж в маске Шивы не закончил фразу – его сбил с ног мощный толчок в спину.

За спиной упавшего воина стояла Алиса!

– За мной! – прокричала она и, растолкав двух оставшихся врагов, побежала в лес.

Не теряя времени, я бросился следом за ней. Мы продирались сквозь невысокие кусты и ветви деревьев, слыша позади неуклюжий топот преследователей. Мельком оглянувшись, я заметил, что из зловещих индуистских богов стражи опять превратились в молодых славянских парней в льняных рубашках. Впрочем, сути это не меняло – стражи по-прежнему намеревались оставить меня в мире мертвых.

– Нам туда, – Алиса указала на видневшуюся неподалеку деревянную крепость.

Мы приблизились к форту с несколькими сторожевыми башнями, огороженному высоким частоколом из спиленных сосен и открытыми воротами. Завидев нас, один из часовых несколько раз громко свистнул.

Следом за Алисой я вбежал внутрь – и бревенчатые ворота закрылись за нами. Вокруг тут же собрались люди. Жадно глотая воздух, я старался отдышаться после этой беготни. Алиса, согнувшись и упершись руками в колени, делала то же самое.

– Лучники, на стены! – в отдалении я расслышал чей-то командный голос. – Если черти зайдут за периметр – вы знаете, что делать.

Оглядевшись, я заметил, что внутри форт оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Там поместился целый город, конца которого я даже не мог разглядеть. Мы стояли на площади, от которой веером уходили в разные стороны шесть улиц, заставленных двухэтажными и трехэтажными деревянными срубами. Вокруг ходили люди и суетились вооруженные стражники, сжимавшие в руках луки и мечи.

Складывалось странное ощущение, что я очутился в средневековье.

Пропихнувшись через толпу, к нам приблизился крупный бородатый мужчина в кольчуге и резко дернул рукой Алису.

– Это что было, плутовка проклятая? – по голосу я сразу опознал того, кто секунду назад отдавал команды стражникам.

– Потом объясню, – неровно дыша ответила та.

– Погоди, а это что ещё за хмырь? – бородач указа на меня. – Он ведь…

– Сказала же – всё потом, – перебила его Аня и утерла вспотевший лоб рукавом своей зеленой льняной рубахи.

Жестом позвав меня идти следом, она пошла по длинной утоптанной улице. Алиса шла быстро, оставляя меня немного позади, как будто специально не давала нам возможности поравняться.

Я шел следом, одновременно с интересом стреляя глазами по сторонам. Обогнув высокий, роскошный сруб, больше напоминавший целый деревянный дворец, мы прошли мимо длинных торговых рядов, на прилавках которых была разложена всевозможная утварь: от рубах и сарафанов, до мечей и луков. Складывалось острое ощущение того, что загробный мир жил весьма интересной и насыщенной жизнью.

Алиса свернула за угол и подошла ко входу в небольшой одноэтажный дом.

– Сюда, – она открыла скрипучую дощатую дверь и зашла внутрь, моментально утонув в царящей там темноте. Следом в дом вошел я.

Мы очутились в просторной комнате с резной кроватью, небольшим столом, стульями и платяным шкафом. Внутри стоял спертый, пыльный запах. Через несколько крохотных оконец, затянутых слюдой, в помещение проникал свет.

По всем признакам складывалось ощущение, что я попал не в мир духов, а перенесся в прошлое – и очутился в эпохе древних славян. Но всё же Алиса была здесь – мертвая девушка стояла передо мной и смотрела своими ярко-голубыми глазами.

Пройдя в глубину комнаты, она села на один из стульев и, облокотившись об стол, продолжила внимательно глядеть на меня. А потом её губы растянулись в легкой, приятной, такой знакомой улыбке.