Про Лизавету и михрялку Дусю

– Это тебя Кешей зовут? Тебя тут два дня искали. Что ты за цаца такая? Давай рассказывай. – Кот с любопытством разглядывал михрялку. А Кеше было не до разговоров. Он хотел было ответить коту, но язык его не слушался. И хотя на кошачьем языке было разговаривать значительно легче, чем на человеческом, но у него не получилось произнести ни звука. Голова болела так, будто в нее воткнули раскаленный кол. И кот, наверное, понял его состояние и больше с расспросами не приставал. Кеша опять потерял сознание.

Потом, всякий раз, приходя в себя, первое, что он видел, был рыжий кот. Мучительно болела голова. Болело все тело. Трудно было шевелиться, но Кеша пересиливал себя и постепенно у него стало получаться все лучше и лучше. Он и разговаривать потихоньку начал. Кот рассказал, что Кеша свалился в глубокий овраг. Рядом была стройплощадка и кто-то, видимо, утащил ящик с гвоздями и спрятал его в овраге. Вот об этот ящик Кеша и ударился головой Он тогда не знал, что один из гвоздей застрял у него в темени. Теперь, каждый раз, приходя в сознание, Кеша находил возле себя или мышь или лягушку – Рыжий старательно ухаживал, за раненым. Наконец, Кеша начал вставать. Рыжий помог ему выбраться из оврага и доковылять до стоянки. Он рассказал Кеше, что в

последний раз, когда его искали, люди наклеили на столбы какие-то бумажки. И показал одну из них. Кеша прочитал объявление и решил, что, во что бы то ни стало, доберется до родной деревни.

Легко сказать, да трудно сделать. Когда ехали в город, Кеша, конечно, в окно смотрел, но дорогу не запоминал – не до этого было. Он не знал даже, в каком направлении двигаться. И опять ему помог Рыжий. Когда Кеша ему рассказал, куда собирается отправиться, он куда-то убежал и не было его до самого вечера. А когда вернулся, рассказал, что обошел всех знакомых и незнакомых котов и кошек и по крупицам собрал нужную информацию. Теперь он знал, в какой стороне находится Верхнее Машкино и по какой дороге туда идти. Расстояние в тридцать километров для машины, это не расстояние, а вот, пройти его пешком, когда каждый шаг отдается болью в голове и во всем теле, задача не простая.

Рыжий хотел, было, проводить Кешу, но тот отказался. Решил идти один. Мало ли, что может приключиться в пути – не хотел подвергать его опасности. Идти Кеша собрался по ночам – так безопаснее. Распрощались с Рыжим там же, где и познакомилось, у автомобильной стоянки. И – в путь.

Как же трудно было идти. Не потому, что не знал дороги – каким-то шестым чувством он определял правильное направление. Трудно было идти потому, что ноги плохо слушались, что голова трещала от боли так, что временами он двигался в полубессознательном состоянии. Сколько дней он пробыл в пути, Кеша сбился со счета. Да это было и не важно. Важно было дойти, во что бы-то ни стало. Как он обрадовался, когда увидел возле дороги указатель "Верхнее Машкино 5 км" ! И как же трудно, дались эти последние пять километров! Когда он, из последних сил, добрался до знакомой калитки, оказалось, что перелезть через забор он не в силах. Пришлось обходить изгородь и зайти на участок со стороны леса, где забора не было. Как он взобрался на крыльцо, он не помнил. Здесь он то ли уснул, то ли потерял сознание. Здесь его утром и нашел Дедушка.

Пока Кеша рассказывал, подружки-бабушки охали и ахали, несколько раз всплакнули, и если бы не знали, что все закончится хорошо, наверное, умерли бы от разрыва сердца. А когда Кеша сказал, что если бы он ни знал, что его здесь ждут, он бы ни за что не дошел до дома, обе бабушки дружно разрыдались.

– А еще, я хочу сказать огромное спасибо нашей Дусе. Спасибо тебе за все. За то, что нашла меня в лесу, за то, что вылечила меня и тогда и сейчас, за то, что учила меня уму разуму, за то что научила меня жить среди людей, за то, что научила меня говорить и читать. Ты, супер-Дуся!

Первый раз в жизни, слушая похвалу в свой адрес, Дуся засмущалась. Ей, почему-то стало неудобно, что она стала центром всеобщего внимания, что ее так хвалят. Раньше, за ней такого не водилось. Но в то же время, ей было чертовски приятно.

Глава 12

Пряничный домик

Так и не поехал Кеша в Москву. После такой тяжелой травмы, побоялись его везти так далеко. Да, и ни к чему. Докторам его, все равно, не покажешь. А на свежем деревенском воздухе все заживет намного быстрее, чем в городе. А вместе с Кешей не поехала в Москву и Дуся. Да и как тут уедешь? Кому, как не ей, выхаживать раненого. Лизавета по телефону даже и не спорила. Что ж, она не понимает что-ли? Так, чуть-чуть только расстроилась, что подруга не приедет. Но это любой бы расстроился, когда так надолго приходится расставаться. По телефону разговаривать хорошо. Дусе не видно было, какие крупные слезы текли у Лизаветы, когда она говорила своей подружке, что не обидится, что кроме нее никто Кешу не вылечит, что они скоро увидятся. Слез она не видела, но очень хорошо чувствовала состояние Лизаветы. Да и сама она, хотя и была михрялкой, тоже готова была расплакаться. В общем, договорились созваниваться каждый день. А там глядишь, и каникулы настанут.

В воскресение папа уехал в Москву, а Дуся осталась лечить Иннокентия. Говорят: “у кошки семь жизней”. У кошки семь, а вот сколько у михрялки, никто не знает. Но что не одна, это точно. Трудно даже представить кого-то другого, кроме михрялки, кто бы выжил после падения с такой большой высоты, а потом, через небольшой отрезок времени, ухитрился бы с гвоздем в голове пройти тридцать километров по незнакомой местности и найти свой дом. И если раньше, если отбросить ревность и все такое, Дуся уважала Кешу и называла его “мой Герой”, то теперь она его просто боготворила. Нет, каков! Кто еще такое может сделать? А как он волка победил? Конечно, герой! И даже то, что это она нашла в лесу Кешу, выходила его, научила говорить, читать, писать и еще много чему, она воспринимала совсем не так, как от нее ожидали. Она не считала это своей заслугой, а была горда и счастлива, что оказалась причастна к его жизни и может находиться рядом с такой героической личностью. В общем, Дусю было не узнать.

Она продолжала лечить Кешу и все сначала, шло хорошо. Он уже начал вставать на лапки и ходить по комнате. Правда, по чуть-чуть. Здесь, Дуся была с ним строга. А однажды она все-таки, разрешила дойти ему до кухни. Вот после этого, у Кеши начались головные боли. Сначала не сильные и не долгие. А потом, все сильнее, все дольше. У Дуси получалось снимать приступы. Но с каждым разом ей становилось сделать это все труднее и труднее.

Это только со стороны кажется: что здесь особенного – приложила лапки к больному месту, все сразу и прошло. А на деле, Дуся расходовала так много душевных и физических сил, что скоро уже стала не успевать пополнять эти силы. Она заметно похудела, осунулась. Шерсть потеряла былой лоск. Ну, Дуся на Дусю стала не похожа. И неизвестно, чем бы все это кончилось. Да вот, поди ж, ты. Не зря говорят: делай другим добро и оно к тебе обязательно вернется. Та старушка, Варвара Степановна, которую после падения в погреб Кеша вылечил, зашла как-то к Бабушке то-ли за солью, то-ли за спичками. Как водится, разговорились. Зашел разговор про кошек. Спросила Варвара Степановна, где же ее спаситель? Что-то давно его не видать. Бабушка, конечно, не стала подробности рассказывать. Сказала, что болеет Кеша, похоже, головой мается. А старушка в ответ рассказала, что много лет назад был у нее кот, который упал с дерева и сильно ударился головой. И потом сильно мучился – видно голова у него болела. И Варвара Степановна решила ему помочь. Стала поить его отваром травки, который пила и

сама, когда голова болела. И что ты думаешь, вылечила своего котофеича. Может и вам попробовать? Травку она принесет – у нее припасено.

Бывает же такое? Стала Дуся поить Кешу отваром травки, которую принесла Варвара Степановна и потихоньку-потихоньку головные боли у него прошли. Уже потом, когда ее пациент совсем поправился, призналась Дуся, что совсем забыла про

целебные травы.

А ведь она хорошо в травах разбирается. Лизавету-то на болоте она травами выходила. А тут, напрочь забыла. Ну, да что уж теперь говорить? Теперь Кеша быстро на поправку пошел. А стало легче Кеше, и Дуся по другому выглядеть стала. И шубка у нее заблестела, и настроение хорошее, и жизнь опять прекрасна и удивительна.

Каждый вечер звонила Лизавета. Кеша давно перестал бояться телефонных звонков и прятаться на шкафу. Теперь он вместе с Дусей по громкой связи по долгу болтал с девочкой. Бабушке или Дедушке даже приходилось разгонять теплую компанию потому, что "было уже поздно, а Лизавете завтра в школу".

Частенько стала заглядывать на огонек Варвара Степановна. Сначала заходила справиться, как ее котик, выздоравливает или нет? Потом, просто так заходила потому, что одной дома скучно, а здесь гостям всегда рады. Здесь всегда много народу. Всегда есть с кем поговорить. А главное, здесь живет этот замечательный кот Кеша, который ее так хорошо вылечил. Не сразу, но призналась Варвара Степановна, что очень хочется ей иметь у себя такого кота. А потом, осмелев, спросила: может быть отдали бы котика ей. Зачем в доме две кошки? А получив решительный отказ, не обиделась, а попросила, что если у Дуси родятся котятки, одного котеночка дать ей.

Самое интересное, что при этом разговоре присутствовали и Кеша и Дуся. Возмущению Дуси не было предела. Это что происходит? Двадцать первый век на дворе, а тут какое-то крепостное право! Что значит, "отдайте мне эту кошечку"? У нас свободная страна! Где хотим, там и живем! Как Дуся сдержалась, как промолчала, остается загадкой. Единственное, что она позволила себе сделать, это громко зашипеть (ну, прямо, как настоящая кошка) и задрав свой шикарный хвост к верху, демонстративно выйти из комнаты. А Кеша, который сидел на коленях Варвары Степановны, на всякий случай, перебрался на колени к Дедушке. С этого дня, когда приходила Варвара Степановна, Дуся с Кешей старались держаться от нее подальше, хотя и чувствовали, что человек она добрый и совсем не вредный.

Как-то раз, Кеша с Дусей заглянули в сарай, где в это время Вовчик с Левчиком мастерили по просьбе кого-то из соседей собачью будку. Будка была почти готова и стояла на полу около верстака. Конечно Дуся тут же забралась внутрь. Кеша – за ней. Когда они вылезли, по Дусиному виду и по ее поведению сразу стало видно, что она, что- то задумала. Она засуетилась, залезла сначала на плечи к Вовчику, вытащила стружку застрявшую у него в волосах. Потом перебралась к Левчику, стряхнула у него с рукава опилки. Начала охать и ахать, какой замечательный домик для какой-то чужой собаки получился! А ведь если бы эта чужая собака знала, что у Вовчика с Левчиком есть две любимые михрялки, у которых нет такого замечательного домика, ей бы было стыдно. Конечно, эти михрялки не бездомные. У них есть где переночевать. Но любой грамотный человек знает, что в природе михрялки живут в норах. А в норах бедные михрялки живут потому, что у них нет такого замечательного домика. Дуся, продолжая причитать в том же духе, не переставая переползала с Вовчика на Левчика и обратно. Наконец, Вовчик не выдержал.

– Дусь, скажи прямо, чего ты хочешь?

– Кеша, ты слышал? – Завопила Дуся – Он не понимает, что я хочу! Он не понимает! Он решил, что чужая, злая, незнакомая собака будет жить в новеньком замечательном домике, а две несчастных, никому не нужных михрялки могут только обливаться слезами и мечтать о таком домике!

– Так ты хочешь такую же будку? – Сообразил, наконец Вовчик.

– Миленький мой, любименький, Вовчик и ты тоже, любименький, Левчик – обратилась

она к Левчику стоявшему с открытым ртом, – я не хочу будку. Мы же с Кешей не собаки – жить в будке. В будке пусть незнакомые собаки живут.

– Так что же ты хочешь?

– Я хочу домик. Не такой, как этот – поменьше. Но чтобы нам с Кешей там не тесно

было. Сделаете? – Заискивающе заглядывая в глаза сладкой парочке спросила хитрая Дуся. Она могла бы и не спрашивать. Вовчик с Левчиком никогда бы не смогли отказать своей любимице.

В общем, договорились, что, как только закончат делать будку, сразу же примутся за изготовление Домика. Сказано – сделано. И через четыре дня домик был готов. Все эти дни Дусю и Кешу не пускали в сарай. Они даже пытались подглядывать в щелки. Но щели в стенах сарая были слишком маленькие. А через те, которые были побольше, домика было не видно. Нетерпеливая Дуся измучилась сама и измучила вопросами всех в доме. "А какой он будет – домик? А какого цвета? А когда? А окошки будут? А дверь будет?" Вовчик с Левчиком стойко держали оборону и не разу не проговорились пока не закончили работу.

В субботу, после завтрака, все оделись и отправились в сарай. Вовчик открыл дверь и восхищенным взорам предстал удивительный пряничный домик из какой-то сказки. Такого не ожидал никто. А уж про Дусю и говорить нечего. Она, как увидела такую красоту, застонала, завизжала, и вскарабкавшись на Вовчика, который стоял к ней ближе, чем Левчик, принялась его душить. Она конечно не собиралась его задушить. Она его крепко обнимала, издавая какие-то нечленораздельные звуки: У-у-у-у, А-а-а-а, Ы- ы- ы-ы!

Первым заметил, что что-то не так, Дедушка. Вовчик начал хрипеть и закатывать глаза. Дедушка бросился разжимать Дусины объятья, а Левчик, чтобы избежать михрялкиной благодарности, на всякий случай, отошел от нее подальше. У Кеши характер был более спокойный. Поэтому он был более сдержан в выражении своего восторга. Он стоял с открытым ртом и с изумленным выражением на своем михрялочьем лице. Кеша тоже не мог молчать. И так же, как и Дуся был немногословен. Все, что он смог выговорить, была длинная-длинная буква "О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!" Когда воздух заканчивался, Кеша делал глубокий вздох и продолжал: "О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!"

Справедливости ради, надо сказать, что и остальные зрители, кроме восхищенных междометий, тоже ничего выговорить не могли. Так и стояли "Охая" и "Ахая", пока бабушка Ильинична не скомандовала:

– Что же вы смотрите? А что там внутри, вам разве не интересно?

Кеша с Дусей бросились к домику. Проворней оказался Кеша. Он открыл дверцу и галантно пропустил перед собой подругу, а потом и сам скрылся внутри. Их не было довольно долго. Бабушка даже спросила: "Может они там спать улеглись?" Наконец, один за другим новоселы выбрались из домика.

– Вы посмотрите, что там! Вы в окошечко посмотрите! Там такая красота! Там, как снаружи, все расписано! Там занавесочки на окнах! Там две кроватки! Правда, Кеша? Кеша стоял и согласно кивал головой. Видно было, что от избытка чувств, он забыл все слова, и как бы не пришлось его учить разговаривать заново.

Когда первые восторги улеглись, Дуся стала торопить сладкую парочку, чтобы они поскорее перенесли домик на место, в Лизаветину комнату. Но, к ее разочарованию, Вовчик сказал, что придется подождать дня два-три, пока не выветрится запах краски, а то будет болеть голова. Неожиданно, Дуся не стала спорить. Она переживала за Кешу. Он еще не совсем выздоровел и она боялась, что надышавшись краски, он опять будет мучиться от головной боли.

Конечно, Дусе очень хотелось поскорее поселиться в домике. Но она стойко терпела, когда же эта краска выветрится. Чтобы проверить, как идет процесс выветривания, она

вместе с Кешей, чуть ли ни каждый час, забегала в сарай и обнюхивала домик – запах

еще не пропал. Так продолжалось три дня. Терпение у Дуси уже заканчивалось. Как это может быть: домик есть, а жить в нем нельзя? Это просто издевательство какое-то над бедными михрялками!

На четвертый день, после завтрака, Вовчик с Левчиком оделись и куда-то ушли. Дуся пока провозилась с Кешиной головой – всякие процедуры, гимнастика, прозевала момент, когда они вышли. А когда спохватилась, прошло уже минут сорок. Тут Дусю, как будто кипятком ошпарили. Она вдруг почувствовала, что с их домиком что-то происходит. Она крикнула Кеше, чтобы он бежал за ней, и выскочила из дома. Дверь в сарай была открыта. То, что увидели михрялки подбежав к двери, повергло их в неописуемый ужас. Эти злодеи, эти бандиты с большой дороги спокойно, не торопясь разбирали их любимый, их красивенький домик! Они уже успели снять крышу! А теперь, жужжа шуруповертом, отворачивали стену с красивеньким окошечком!

– Душегубы! Варвары! Что же вы делаете! Я Дедушке пожалуюсь! – Закричала Дуся – Чтоб у вас руки отсохли! Думаете, раз Дуся с Кешей михрялки, значит их обижать можно? Значит их любименький домик ломать можно? Вредители! Кеша, давай их покусаем – будут знать, как ломать чужие красивенькие домики!

И хотя Кеша не произнес ни слова, было видно, что он полностью разделяет Дусино возмущение. Он широко открыл рот, обнажив два ряда острых, как бритва, зубов и направился к Левчику, держащему в руке шуруповерт. Левчик не стал ждать, когда его покусают. Он ловко перепрыгнул через стену домика и оказался внутри, рядом с Вовчиком. В это время, в сарай вошел Дедушка. Он увидел такую картину: возле двери, на полу лежит снятая с домика крыша, за стенами домика, присев на корточки, чтобы их не покусали, спрятались Вовчик с Левчиком, а две разъяренные михрялки с открытыми ртами бегают вокруг домика и пугают сладкую парочку своими зубами.

– Я смотрю, у вас тут весело! – Засмеялся Дедушка, – Что здесь происходит?

– Они…, они, – Захлебываясь от возмущения, стонала Дуся, – Они…, они наш домик… Они наш красивенький домик ломают! Скажи им! Пусть теперь чинят! Мы-то с Кешенькой обрадовались, что у нас свой домик теперь будет! А они…, зачем тогда, строили если

теперь ломают? Я все равно их покусаю – будут знать!

– Не покусаешь! Спорим, не покусаешь? – Улыбнулся Дедешка.

– Почему это не покусаю? Еще как покусаю! А чего это ты все время улыбаешься? – С подозрением спросила Дуся. Она уже почувствовала, что не права, но пока не понимала в чем.

– Мы же не ломаем, а разбираем домик, чтобы он в доме в дверь пролез. А потом, соберем. – Подал голос Левчик. – Ты скажи Кеше, пусть рот закроет. Нас уже не надо кусать.

Давно Дусе не было так стыдно! Ах, как она забегала, как засуетилась! Вовчик с Левчиком, как на грех, были в домике и Дуся никак не могла до них добраться. Если бы могла, она бы быстро к ним подлизалась бы. Что-то, а подлизываться Дуся умела. Но Вовчик с Левчиком, зная Дусин характер, нарочно не выходили из домика – делали вид, что обиделись на михрялок: пусть помучаются. А михрялки, и правда, очень мучились. Они с воплями бегали вокруг домика, пытаясь докричаться до молча работавшей сладкой парочки. Но без толка. Тогда, Дуся сообразила, что нужно сделать. Она забралась на плечо стоявшему у двери Дедушке, обхватила его голову лапками и стала шептать ему на ухо:

– Дедулечка, миленький, хорошенький, ты же любишь меня? Скажи, любишь?

Ты ведь не можешь меня не любить! Я-то тебя, знаешь как люблю? – Дедушка в ответ кивнул головой. – Нет, ты скажи-скажи: любишь? – Не унималась Дуся.

– Конечно, люблю. – Улыбнулся Дедушка.

– Дедулечка, любименький, давай к домику поближе подойдем.

– А зачем? – Дедушка сделал вид, что не понимает замыслов михрялки.

– Я хочу посмотреть, какой рисунок на наших занавесочках.

– Ты же сказала, что меня любишь. А зачем же тогда, ты меня обманываешь?

У несчастной Дуси от стыда сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она ведь не собиралась обманывать Дедушку. Хотела просто чуть-чуть схитрить. Что ж за день-то сегодня такой? Все не впопад получается! Она еще крепче сжала лапками Дедушкину голову и зашептала ему на ухо:

– Миленький, хорошенький, прости меня! Я нечаянно! Я не хотела обманывать! Ты ведь не будешь на меня сердиться? Как ты можешь рассердиться на бедную, несчастную михрялку, если ты ее любишь? – И Дуся потерлась мордочкой о дедушкину щеку.

– Ладно уж, – сказал Дедушка – так, зачем подходить поближе?

– Вовчик с Левчиком на нас обиделись. Я хочу, чтобы они нас простили. А они на нас

внимания не обращают. А я хочу подлизаться к ним, чтобы они побыстрее простили. А ты подойдешь поближе и я с тебя перепрыгну на Вовчика и подлижусь.

– Ну, что ж, план хороший. – Засмеялся Дедушка. – Давай попробуем.

Он направился к домику и в тот же миг ему на второе плечо вскарабкался Кеша. Подождав, когда Дедушка подойдет к домику поближе, михрялки с визгом перескочили на плечи Вовчику и Левчику и, началось… Две пушистые шаровые молнии кружились вокруг голов сладкой парочки, мешая работать. Дуся с Кешей мобилизовали все свое обаяние, пытаясь растопить сердца обиженных на них Вовчика и Левчика. А те и не думали сердиться на михрялок. Они только делали вид, что рассержены и сколько могли сохраняли сердитое выражение на лице, но в конце концов, не выдержали. Сначала Вовчик, а за ним и Левчик зашлись от хохота. С ними вместе смеялся Дедушка. А счастливые, что все так хорошо закончилось, михрялки, с радостными криками носились вокруг домика. Потом, немного успокоившись, Дуся забралась Дедушке на плечо, уселась держа его за ухо, и с победным видом спросила:

– Ну, что, видел, как я умею подлизываться? Они теперь на нас и не обижаются совсем. – Видел, видел. Только зря вы старались. Никто на вас и не думал обижаться. Они

просто, решили над вами подшутить, а вы ушки развесили. Они же вас любят.

– Подшутить!? Кеша, ты слышал? – Закричала Дуся. – Мы зря старались! Они нас и так

любят. Они не сердились! Они нас надули!

– И тебя и меня надули? – С удивлением спросил Кеша. – И тебя и меня. – Подтвердила Дуся.

Кеша, который только совсем недавно научился разговаривать, еще не очень хорошо понимал некоторые выражения. И когда Дуся сказала, что их надули, он сел на пол и с недоумением начал ощупывать свой живот. А потом радостно сообщил Дусе:

– Нет, меня не надули! Я не надутый совсем!

И опять все смеялись. Так, с шутками и прибаутками Вовчик с Левчиком разобрали домик на несколько частей и начали переносить их в дом. Дуся с Кешей вертелись у них под ногами пытаясь хоть как-то помочь. Их помощь закончилась тем, что Кеше все-таки наступили на хвост и Дедушке пришлось взять михрялок на руки.

Когда, наконец, домик был собран и установлен на место, Дуся с Кешей тут же скрылись за дверцей и пропали. Всем было любопытно: как там, внутри? Что они чувствуют? А михрялки все не выходили. Левчик нагнулся и заглянул в окошко. Кеша и Дуся лежали на своих кроватках и, похоже, никуда не собирались. Пришлось Левчику постучать по стеклу, напомнить очумевшим от счастья зверушкам, что их ждут.

Смущенные Дуся с Кешей выбрались из домика и бросились благодарить всех подряд и

на перебой расхваливать свое новое жилище. Радость михрялок была такой бурной, что Дедушка, на всякий случай, подошел поближе к Вовчику с Левчиком: а вдруг Дуся от избытка чувств опять примется кого-то из них душить.

Когда первые восторги улеглись, Бабушка взяла Дусю на руки и велела всем идти за ней, на кухню, праздновать новоселье. Ни Дуся, ни Кеша не знали, что такое "новоселье". Но, что означает слово "праздновать" они знали прекрасно. И как им ни хотелось побыть еще в своем новом домике, но празднование они пропустить не могли ни в коем случае. Так и отправились: Дуся на руках у Бабушки, а Кеша у Дедушки.

Праздник удался на славу. Бабушка наготовила много всяких разных вкусностей и Дуся с Кешей, пока все перепробовали, раздулись, как воздушные шарики. У них даже не было сил вылезти из-за стола. Пришлось Вовчику с Левчиком нести разомлевших от счастья и еды михрялок в их новое жилище на руках.

А вечером Дуся позвонила Лизавете и поделилась своей радостью с подругой. Конечно, Лизавете очень хотелось посмотреть на михрялочий домик, но до каникул было еще далеко. Еще целых две недели нужно было терпеть. Вот уж не знаешь, что выбрать, чего больше хотеть. Во-первых, Лизавета любила ходить в школу и любила учиться. А еще, в школе была Клавдия Михайловна. А во-вторых, ее любимая подружка Дуся, Кеша и все- все-все были далеко и она по ним очень-очень скучала. Прямо, хоть разорвись. И в школу хочется и в Вверх тормашкино. Хорошо, хоть телефон есть. А еще, чтобы не мучиться две недели до каникул, что там за домик красивенький, Лизавета велела попросить Дедушку или Вовчика с Левчиком сфотографировать домик и прислать ей. Вот тут, в этот самый момент в комнату Лизаветы вошла мама. Она крикнула:

– Дусенька, Кешенька, привет! Давайте, заканчивайте разговоры. Лизавете завтра в школу. Пора спать! Спокойной ночи!

Подружки пожелали друг-другу спокойной ночи и отключили телефоны.

По утрам самой первой в доме всегда просыпалась Дуся. Потом уже Дедушка, Бабушка, Вовчик с Левчиком, а самым последним просыпался Кеша. У него был совсем другой характер – полная противоположность Дусиному. В отличии от нее он любил поспать. И если бы Бабушка ни звала по утрам завтракать, он бы наверное, спал бы дольше.