Про Лизавету и михрялку Дусю

Вот Дуся и отводила душу. Она прокралась в конец участка, где просто росла трава и почти сразу обнаружила чью-то норку. Сначала она затаилась и стала ждать, когда добыча вылезет к ней сама. Но добыча не вылезала и Дуся решила раскопать норку. Уж очень хотелось посмотреть, кто же там живет. Только она начала копать, как услышала, что в норке кто-то шевелиться. Это ее очень обрадовало и она с увлечением продолжила раскопки. Она так увлеклась, что забыла обо всем на свете. И об осторожности, тоже. Хотя, если подумать, чего ей было бояться в двух шагах от дома. Она разрыла уже большую яму. Из земли торчала только задняя половина тела, а голова и передние лапы продолжали охоту в выкопанной норе. Вообще-то у михрялок удивительно чуткий слух и они всегда все слышат. Но не в этот раз. В этот раз Дуся так увлеклась, что не

услышала чужие осторожные шаги и чужое чуть слышное дыхание. И не смогла ничего сделать, когда чьи-то острые зубы вонзились ей в спину. Кто-то тяжелый навалился на нее сзади. Он был сильнее Дуси. И ей трудно было сопротивляться. Она понимала, что этот кто-то, хочет вытащить ее из норы, чтобы вонзить зубы ей в шею. Тогда она погибнет. Изо всех сил она старалась хоть за что-то зацепиться лапами под землей. На счастье, там оказался корень от растущего неподалеку клена. Дуся лапами и зубами вцепилась в этот корень. И мысленно стала звать на помощь: "Хоть кто-нибудь! Помогите! Помогите!" Конечно, надежды, что ее мысленную просьбу о помощи кто-то услышит, было мало. Но, что она еще могла сделать?

Дуся не знала сколько времени продолжалась эта борьба. Силы уже покидали ее. Нападавший был намного сильнее. И если бы не ее замечательный длинный мех, ее бы, наверное, давно уже перекусили бы пополам. И вдруг, она услышала страшный рык. Будто рычало сто львов. Потом нападавший ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил Дусю. Она все еще продолжала держаться за корень, но ее уже больше никто никуда не тащил. Теперь уже никто не наваливался сверху. Дуся была свободна. Она попробовала вылезти из норы, но у нее ничего не получилось – тело не слушалось ее. Потом, кто-то потянул ее за задние лапы и вытащил на свет. Это был Кеша. Он был весь перемазан чем-то красным. Шерсть была всклокочена, глаза лихорадочно блестели.

– Ну, ты как? Жива? Идти можешь? – Участливо спросил он у Дуси.

– Не знаю, задние лапы что-то не слушаются. А что это было? Кто это на меня напал? – И тут она увидела за спиной у Кеши тело огромного волка. Он был мертв. – Это, что, ты его? Ты убил такого волка? Так это ты так рычал?

Так никто и не смог объяснить, откуда в деревне взялся летом волк одиночка. И зимой-то волки, уж лет сорок в деревне не появлялись, а уж летом, и подавно. Видно, он выслеживал Дусю не один день. Потом, Дедушка нашел его лежку на опушке леса. А Кеша, все-таки, услышал Дусин призыв о помощи. Дедушка и Лизавета тоже услышали, но не сразу поняли, что это. А пока они раздумывали да соображали, Кеша отважно набросился на серого разбойника с львиным рыком и победил его в неравной схватке. Вот тебе и "Трус несчастный". Теперь наступила его очередь лечить и выхаживать Дусю. Видимо, волк что-то прокусил или повредил и у нее перестали двигаться задние лапы.

Наверное все михрялки от природы наделены способностями лечить больных. Кеша очень неплохо выполнял роль доктора. Теперь Дусе пришлось его слушаться. А она и не сопротивлялась. Ей даже нравилось, что за ней все ухаживают, приносят всякие вкусняшки и выполняют все ее капризы. Впрочем, она не злоупотребляла своим положением. Она еще очень хорошо помнила, как совсем недавно точно так же ухаживала за Кешей. Вот ведь, как бывает в жизни: сначала Дуся спасла Кешу от верной гибели, а потом вылечила его. Но и Кеша не остался в долгу – тоже спас Дусю от гибели, а потом и вылечил ее.

К концу лета Дуся уже передвигалась самостоятельно. Конечно, у нее поменялось отношение к Кеше. Больше никогда она не называла его "Трус несчастный". Теперь она называла его "Мой герой". И в этом прозвище не было ни доли иронии или сарказма, а было большое, глубокое уважение.

Глава 11

Гвоздь программы

С появлением Кеши кое-что поменялось в жизни обитателей дома. И если для

всех, это было "кое-что", то для Дуси это было "все". Жизнь для нее разделилась на две части: "до появления" и "после". Никто и предположить не мог, как она мучается и страдает. Ведь, что было "до"? Дуся была единственной и неповторимой, общей любимицей. Она обладала массой необыкновенных талантов. И это только усиливало чувства ее обожателей. Чего уж, греха таить, любила Евдокия, когда ее хвалят. Об этой ее маленькой слабости знали все и "подыгрывали", нахваливая михрялку, бывало, что и не совсем заслуженно. А еще, все самое вкусненькое, первой доставалось Дусе. И вообще, жила Дуся, как живет маленький ребенок в любящей семье. Даже Лизавета, которая до появления михрялки была именно таким маленьким ребенком, безоговорочно допустила Дусю на свое место. И была Дуся единственная и неповторимая.

И вот, появился Кеша. Которого, между прочим, нашла и выходила сама Дуся. И хотя отношение окружающих к ней совсем не поменялось, ей казалось, что все переключили свое внимание на найденыша. Если честно, то первое время так, действительно, и было. А как же иначе? Больной зверек. Неизвестно, выживет или нет. А потом, когда он пошел на поправку и все поняли, что Дуся его вылечит, уважения к ней только прибавилось. Она ведь не только его лечила. Она его еще и разговаривать учила. Она его воспитывала, учила хорошим манерам и всему тому, чему он никогда бы не научился живя отшельником в дремучем лесу. Никак она не хотела себе самой признаться, что чем дольше она с ним занималась, чем ощутимей были результаты этих занятий, тем больше Дусе это нравилось.

А уж когда Кеша спас ее от волка, а потом еще и вылечил, она совсем упала духом. С одной стороны, она испытывала к нему чувство признательности и уважения, а с другой – она не могла ему простить, что в доме появился еще кто- то, про кого можно было бы сказать, что он тоже единственный и неповторимый. Такой же, как и она. Никак не хотела она ни с кем делиться всеобщим обожанием себя любимой Дуся понимала, что это плохо, что это некрасиво, но ничего с собой поделать не могла. Она не показывала вида и никому, даже Лизавете, не говорила о терзавшей ее ревности. Она продолжала опекать Кешу и обучать всему, что знала сама. Он уже вполне сносно умел читать и считать. Знал назначение почти всех предметов находящихся в доме. Ему нравилось находиться в человеческом обществе. И в отличии от Дуси, он никого ни к кому не ревновал.

А ей очень многое не нравилось в Кеше. Ну , вот скажите, кому например, понравится, если он за столом чавкает, как поросенок. А потом еще, без спроса вылезет из-за стола. Ни "спасибо", ни "извините" и убежит на улицу. А потом, притащит лягушку или мышь и сидит в углу, чавкает и урчит от удовольствия. Как будто из голодного края пришел, и как будто пять минут назад не сидел со всеми за столом. Не всем же нравиться слушать, как он хрустит мышиными косточками. Ужас!

Или вот, еще. После того случая с похищением кошек (ну, ты помнишь) все коты и кошки в деревне сильно зауважали Дусю. И обращались к ней для разрешения всяких споров, которых между кошками и котами бывает немало. Дуся, вроде как, за главную у них была. Но после того, как она познакомила Одноухого с Кешей, к ней обращаться перестали. Сначала она не поняла, что

случилось. Не могли же все разом кошки помириться и подружиться. А потом выяснилось, что теперь Кеша у них главный арбитр! Нет, ну вы видели?

А еще, номер отколол: через дом жила одинокая бабулька Варвара Степановна. Случилась с ней неприятность – полезла она в погреб и свалилась с лестницы. Пролежала в холоде четыре часа, насилу выбралась. Видать застудилась – скрутил ее радикулит. Ни шевельнуться, ни повернуться. И этот Кеша притворился кошкой. Даже мяукал и мурлыкал. И вылечил бабульку. И никому ничего не сказал, не похвалился. И никто бы не узнал, если бы она не рассказала. Тоже, доктор нашелся! Подумаешь, скромник!

А как он Лизавету пугает! Она, почему-то, очень боится дождевых червей. А он их любит, аж трясется весь. Накопает в огороде, притащит домой штук двадцать. Вывалит на пол, сядет и по одному засасывает в рот, как макаронины, жмурится от удовольствия. А никто и не спорит, что они вкусные. А потом еще, сидит чавкает. Гадость такая! Нет, не червяки гадость, Кеша – гадость! Что, обязательно это на глазах у Лизаветы делать? Что, не мог на улице их съесть?

Есть у него конечно и хорошие качества. Например, он не любит Бабушкины пирожки. Он вообще, человеческую пищу не очень любит. Поэтому все вкусненькое Дусе достается. А еще, он не Лизаветина подружка. Это его самая главная положительная черта характера. Может быть, в нем еще что-нибудь хорошее есть, но что-то Дуся никак не могла вспомнить, что.

В остальном-то он совершенно никчемный. Одни неприятности от него. И вот тут, Дуся вспомнила, что Кеша говорил когда-то, что хочет убежать. И решила она ему аккуратненько напомнить об этом. А то, что-то он давно об этом не заикался. Напомнить, и может быть даже, помочь в этом благородном деле.

Лежали они как-то вместе под яблоней в тенечке. Было жарко. Разговор не клеился. И тут, Дуся, как бы невзначай, и говорит:

– Что-то надоело мне с людьми жить. Надоело их слушаться: пойди туда, принеси то, сядь так, повернись эдак. А в лесу сейчас так хорошо. Никто не командует. Сам себе хозяин. Когда хочешь, ляжешь,

когда хочешь – встанешь. Не надо эту еду жареную-пареную есть. Кого захотел, того и съел.

– Ты что, правда, убежать хочешь? – Заинтересовался Кеша.

– А ты, будто бы, не хочешь?

– Да, не знаю. – Смутился Кеша – Раньше хотел. Даже очень хотел. А сейчас не

знаю. В лесу, конечно, хорошо. Но там, всегда один. А здесь Бабушка, Дедушка, Лизавета, Вовчик с Левчиком и ты. Все добрые. Все меня любят. Если убегу, все расстроятся.

– Предположим, я-то не расстроюсь. – подумала Дуся, но в слух не сказала. А Кеша продолжал:

– И потом, здесь интересно. Ты так много знаешь и умеешь. Я тоже так хочу. Хочу, чтоб ты меня научила. Ты вообще, крутая. И еще, ты очень даже симпатичная.

– Да ладно, тебе. – Пришла очередь засмущаться Дусе. Она с интересом разглядывала Кешу. Как будто увидела его первый раз. Ишь какой – "крутая", "симпатичная". А если разобраться, она же не зря называет его иногда "мой

герой". Правда, это случается все реже и реже.

На этом, разговор о побеге закончился. Получается, что не очень-то он хочет убежать. А она-то, напридумывала себе. Ладно, можно попозже попробовать еще раз. Но и вторая, и третья, и четвертая попытки ни к чему не привели. Наоборот, чем дольше находился Кеша среди людей, тем быстрее таяли Дусины призрачные мечты о его побеге. А потом, она, наконец, сама поняла, что ничего у нее из этой затеи не выйдет.

А лето, тем временем, со скоростью курьерского поезда, неслось к конечному пункту своего завершения – тридцать первому августа. Оставалась всего неделя до отъезда. Никак не могли решить, брать ли Кешу в Москву или нет. Боялись, что он плохо перенесет дорогу. Он ведь никогда не ездил на машине и никогда не был в городе. И как раз, Вовчику с Левчиком понадобилось купить что-то из инструмента. Они собрались ехать в районный центр и предложили взять Кешу с собой. Ехать недалеко – для тренировки, в самый раз. Конечно, Дуся вызвалась ехать тоже. Во-первых, она очень любила кататься на машине, а во-вторых, кто будет Кеше все показывать и объяснять?

Утром сели в машину и тронулись в путь. Было видно, что Кеше не по себе. Он сидел вцепившись когтями в сиденье и тяжело дышал. Дуся попросила Левчика ехать помедленнее. И когда машина сбавила скорость, Кеша чуть-чуть успокоился. Когда проехали половину пути, он уже немного освоился. Если до этого, он сидел боясь пошевелиться, то теперь, крутил головой по сторонам с интересом глядя в окна автомобиля. А к концу пути, Кеша окончательно успокоился и трудно было поверить, что до этого он ни разу в жизни не ездил на машине.

Когда машина остановилась, Вовчик с Левчиком пошли в магазин, а Дуся с Кешей остались в машине. Левчик поставил машину в дальнем конце стоянки. Во первых, там было много деревьев и в их тени в машине будет не так жарко. А во вторых, подальше от любопытных глаз. Когда они ушли, михрялки некоторое время сидели молча. А потом, Кеша начал ерзать на сиденье.

– Ты чего? Чего ты дергаешься? – Спросила Дуся.

– Да, что-то с животом. Переволновался, наверное. – Ответил Кеша.

– Ну, так сбегай в кустики, пока сладкая парочка не вернулась. – Она покрутила

ручку и опустила стекло. Кеша вылез из открытого окошка и исчез в кустах. Дуся, оставшись одна, даже и не заметила, как разомлев от жары задремала. Сквозь сон она слышала, как вернулись Вовчик с Левчиком. Слышала, как они что-то убирали в багажник. Слышала, как заработал мотор и машина поехала. Потом, Дуся, наверное, уснула окончательно, потому что уже не слышала ничего.

Проснулась она неожиданно, когда машина подпрыгнула на какой-то кочке. Оглядевшись, она, кроме куртки Вовчика, ничего на заднем сиденье не увидела, и хриплым после сна голосом спросила:

– Вовчик, а где Кеша? Вы его, что в багажник посадили?

– Не понял, какой багажник? А под курткой, что, его нет?

– Нет здесь никого! Мы что, без Кеши едем!? А ну, быстро разворачивайтесь!

Левчик резко затормозил и развернул машину в обратную сторону. Оказывается, пока Дуся спала, они успели уже проехать больше половины пути. Когда въехали на стоянку, прошло больше часа с момента исчезновения Кеши. Вовчик с

Левчиком бросились на поиски. Они прочесали все кусты. Обошли все окрестности. Звали Кешу так, что сорвали голоса. Но он, как сквозь землю провалился. Уже начинало темнеть, когда они сели в машину и поехали домой. Решили завтра приехать снова и продолжить поиски. С тем и вернулись в Вверх Тормашкино.

Сказать, что все расстроились, это ничего не сказать. Лизавета рыдала в подушку. Дедушка и Бабушка и бабушка Ильинична охали и ахали. Вовчик с Левчиком сидели понурые, считая, что это они не доглядели. А уж, что творилось с Дусей, и описать невозможно. Рассказать, никто и не поверит, что совсем недавно, она страстно желала избавиться от опостылевшего Иннокентия. Как же так? Как она могла проспать? Один! Первый раз в городе! Кругом люди. А вдруг, нарвется на какого-нибудь Митяя? Вот тебе и "крутая"! Где же ты, мой герой? Как теперь тебя найти? Нет, это невыносимо!

Всю ночь занималась Дуся самобичеванием. А утром, ни свет ни заря, разбудила Вовчика с Левчиком и Дедушку. Положила перед ними на стол несколько тетрадных листков с написанным на них объявлением. "Пропал кот Кеша! Пушистый, большой, серый. Нашедшего просим приласкать его и сообщить нам по телефону: 8 925 324 54 65 или привезти в деревню Верхнее Машкино, улица Московская, дом 57 за вознаграждение".

Текст объявления все одобрили. На скорую руку перекусили и отправились на поиски Кеши. Когда приехали на стоянку, Дедушка, как следопыт, начал поиски внимательно разглядывая каждый сантиметр вокруг машины. Скоро, он нашел следы, которые привели его к грунтовой дороге, проходившей недалеко, за деревьями. Но там, следы обрывались. И как он ни искал, ничего интересного больше не нашел. Получается, что Кеша на чем-то уехал или его увезли. Пока Дедушка искал следы, Вовчик с Левчиком опрашивали всех, кто мог видеть Кешу. Но ни охранник стоянки, ни продавцы ближайших магазинчиков и палаток – никто ничего не видел. Да и кто бы обратил внимание на большого серого кота. Пока Дедушка и Вовчик с Левчиком были заняты поисками, Дуся тоже не теряла времени. Она, сидя в машине, пыталась поговорить с Кешей на расстоянии. Но у нее ничего не получилось. То ли, он был очень-очень далеко, то ли, он вообще был без сознания. Других причин быть не могло. Дуся не верила, что Кеша мог погибнуть.

Делать нечего: продолжать поиски было бесполезно. Оставалось расклеить объявления. Скоро, все было сделано и они отправились домой. Оставшуюся неделю все провели в унынии и печали. Никто не хотел даже думать о самом худшем, но плохие мысли так и лезли в голову. С этими мыслями Лизавета и Дуся уехали в Москву.

Лизавете-то было хорошо – она начала учиться. И теперь, голова у нее была занята учебой. Она конечно, вспоминала про Кешу, но только тогда, когда голова освобождалась от учебы. А это случалось только поздно вечером, когда она спать ложилась. А вот Дусе было гораздо тяжелее. Она постоянно думала про Кешу. Думала-думала и никак не могла понять, куда же он мог деться. Неужели, он все-таки решил убежать? Нет, в это она тоже не хотела верить. Не такой он – Кеша.

Дуся еще не раз пыталась связаться с ним на расстоянии. Но ответа так и не

получила. И все равно, она верила, что Кеша жив. И что он обязательно вернется. Все-таки, удивительные зверьки, эти михрялки. Ей все, в один голос, твердят, что если бы он был жив, он бы давно нашелся бы. Ведь прошло уже три недели. И хватит себя терзать и мучать и винить себя в его пропаже. Этим Кешу не вернуть. А она твердит свое: найдется Кеша и все тут.

Пошла уже четвертая неделя. В этот день, как обычно, мама с папой были на работе, Лизавета в школе, а Дуся сидела на подоконнике и пыталась связаться с Иннокентием. Она звала его по имени. Но в ответ слышала тишину. И вдруг, может быть, это показалось, но она услышала Кешин голос. Он явственно произнес: "Дуся, я здесь". И опять, тишина. Как ни пыталась Дуся, но больше у нее ничего не получилось.

А на следующий день, рано утром раздался телефонный звонок. Трубку взял папа. Звонил Дедушка. Он сказал, что Кеша нашелся. Они утром нашли его спящим на крыльце. Разбудить не смогли. Перенесли его в дом и теперь он спит на своем матрасике и когда проснется, никто не знает. А когда проснется, то, наверное, расскажет, где был все это время и как попал на крыльцо.

Ох, как все обрадовались! Лизавета схватила Дусю на руки и стала с ней кружиться.

– Ура! Нашелся, нашелся! – Смеялась она. А Дуся ей вторила:

– Нашелся, нашелся! Я говорила, что найдется! Я знала, я верила, а вы не верили! Мой герой нашелся!

Ах, какой груз с души упал! Все-таки, не ошиблась Дуся. Не обманулась! Но какая-то смутная тревога все-таки не покидала ее. Что-то было не так. И вечером стало понятно, что. Позвонил Дедушка и сказал, что Кеша еще не проснулся. Не проснулся он и на следующий день, и на следующий. Теперь поняли, что что-то не так, уже все. На четвертый день (это была пятница) папа сказал, что если Кеша к вечеру не проснется, то он отвезет Дусю в Вверх Тормашкино – пусть она попробует разобраться, что случилось.

Вечером, после работы, папа с Дусей уехали. А в одиннадцать часов они уже въехали в деревню. Ворота были раскрыты. На крыльце стоял Дедушка и Вовчик с Левчиком. Хотя Дуся и была рада их видеть, но такой буйной радости, как раньше, при встречах, сегодня не было. Она прямиком побежала в Лизаветину комнату, где лежал Кеша. Следом за ней в комнату вошли все домочадцы. Кеша лежал на своем матрасике свернувшись клубочком и крепко спал. Бабушка Ильинична сказала Дусе, что осматривала его, но ничего особенного не заметила. Разве что, небольшая ранка на голове. Но она ее обработала и теперь ранка заживает.

Дуся попросила всех выйти из комнаты и внимательно осмотрела спящего. Да, действительно, ничего особенного. Только ранка на голове не показалась ей совсем уж безобидной. Стала она над ранкой лапками проводить и команды ей посылать, чтобы она быстрее заживала. Но, что-то ей мешало. Не слушалась ранка. Стала Дуся разглядывать ее, и вдруг, на миг, блеснуло в ранке. Или показалось? Пригляделась. Нет не показалось. В самом уголочке, и не заметишь, что-то поблескивало. Позвала Дуся бабушку Ильиничну. Стали разглядывать

вместе и решили, что это "что-то" железное. Бабушка Ильинична принесла пинцет и аккуратно-аккуратно попробовала вытащить железку. Сначала, железка не поддавалась, но потом, наконец сдвинулась с места и потихоньку, потихоньку стала вылезать из раны.

Железка оказалась небольшим ржавым гвоздем без шляпки. Как он попал в голову Кеши? Как Кеша с гвоздем в голове оказался на крыльце дома? И много других вопросов, на которые пока не было ответа. И будут ли? Пока гвоздь вытаскивали, Кеша никак не реагировал. Будто не у него в голове торчала эта железяка. А когда вытащили, он продолжал спать, как ни в чем ни бывало. Смазали рану йодом. Но это снаружи. А как глубоко попала грязь от ржавого гвоздя, никто сказать не мог.

Осталась Дуся дежурить возле Кеши. Дежурить и лечить. Теперь, когда железяку вытащили, она не сомневалась, что все закончится хорошо. Лишь бы рана не загноилась. Ждала, что он вот-вот проснется. Бабушке велела сварить куриный бульон и держать его наготове. Проснется Кешенька, есть захочет, а бульончик- то, вот он, пей, пожалуйста. Чувствовала. Чувствовала, что проснется. И к концу второго дня он проснулся. Увидел Дусю, хотел что-то сказать, но она закрыла ему рот лапкой и велела молчать. Силы беречь надо. Сначала надо поесть. Она напоила его бульоном. И он опять уснул.

Еще два раза просыпался Кеша. Два раза поила его бульоном Дуся, и каждый раз после этого он засыпал на целый день. Когда он проснулся в очередной раз, она не стала закрывать ему рот лапкой и разрешила говорить.

– Дуся, как я рад тебя видеть! Дусь, я есть хочу!

– Сейчас, мой герой! Подожди немножко! – Дуся молнией влетела на кухню. А тут, по ее распоряжению, Бабушка уже пирожков напекла. Схватила она две штуки, и к Кеше. А Бабушка следом, большую тарелку с пирожками и плюшками несет. За Бабушкой следом Дедушка, Вовчик с Левчиком и бабушка Ильинична идут. Собрались все возле Кеши и смотрят, как он пирожки уплетает. Раз аппетит появился, значит на поправку пошел. Бабушки- подружки смотрят, украдкой кончиками передников глаза промокают – умиляются. Радость-то какая!

А Дуся-то, радуется! И что ей самой удивительно – ей не жалко для Кеши пирожков. Пусть он даже, сильнее ее, их любить будет – все равно не жалко! Наелся Кеша. Дуся, тут же, всех из комнаты выгнала, а ему спать велела. А он и не против – глаза сами закрываются. Еще два дня прошло. Видит Дуся: набрался сил Кеша, окреп. Вставать еще рано, но разговаривать ему разрешила. Собрались все в комнате. Всем интересно, что же с ним приключилось и откуда взялся гвоздь в голове. И вот, что он рассказал:

Когда он выскочил из машины, он первым делом бросился к ближайшим кустам. Сделав все, что просил организм, Кеша вернулся к машине. Вовчик с Левчиком еще не пришли. Он заглянул в окошко и увидел, что Дуся лежит с закрытыми глазами, спит. Сидеть в душной машине не хотелось. И он решил подождать сладкую парочку на улице. Но сидеть просто так и ждать он не мог. Просто так, было скучно. И он стал обследовать территорию стоянки. Сначала, он не отходил от машины далеко, боясь прозевать, когда вернутся Вовчик с Левчиком. Потом бдительность притупилась и он стал отходить все дальше и дальше. А когда в

кустах он встретил рыжего кота, он совсем забыл и про Дусю и про машину. Пока он выяснял отношения с котом, пришли с

покупками Вовчик с Левчиком. На заднем сиденье спала Дуся, а Кеша, наверное, накрылся курткой Вовчика и тоже спал. Ну, они и поехали домой.

Прибежал на стоянку Кеша, а машины нет. Бросился, с горяча, искать. Да как машину найдешь, если она уехала. Пока искал, немного успокоился, стал думать. Что же произошло? Почему они уехали? Бросить его они не могли. Значит, или что-то произошло (например, Дусе стало плохо и ее повезли в больницу), или они не заметили, что его нет в машине. А что еще? Больше в голову ничего не приходило. Пришло, только, что нужно теперь ждать, когда за ним вернутся.

Чтобы не торчать у всех на виду, Кеша решил спрятаться в кустах, так, чтобы видеть всю стоянку. А прямо за стоянкой проходила грунтовая дорога, а за ней росли густые кусты, очень подходящие для наблюдения.

Кеша уже подошел к этой дороге, и вдруг, услышал страшный грохот и треск. Из- за поворота прямо на него вылетела огромная страшная машина на огромных колесах. Кеша, тогда еще, не знал, что такое трактор. Он испугался так, что совершенно потерял способность соображать. И вместо того, чтобы просто отойти подальше от дороги, он бросился на перерез трактору. В три огромных прыжка он перескочил дорогу, пролетел через кусты, перескочил какой-то забор и покатился с огромной скоростью, то ли, в яму, то ли, в овраг. Понять, что это, он не успел, потому что ударился головой обо что-то острое. Ударился и потерял сознание.

Сколько Кеша пролежал без сознания, он не знал. Очнулся он от того, что что- то шершавое буквально, выскребало его голову. Открыл глаза. Это был его недавний знакомый, рыжий кот. Он вылизывал рану на Кешиной голове своим шершавым, как наждачная бумага языком. Было очень больно. И от этой боли Кеша, наверное, и пришел в себя. Кот, увидев, что он очнулся, перестал его вылизывать отошел в сторонку, и сел, обвившись пушистым хвостом.