По ту сторону поля с высокой травой

К сожалению, дракон так и не защитил. Но сейчас, прижимаясь к чему-то мягкому, Лиска на миг вернулась в свой «замок». На лице расплылась счастливая улыбка…

– Ай, – вскрикнула Лиска и чуть не свалилась с кровати. Ее укололи! Засунув руку за спину, она провела ладонью чуть выше талии. Большой палец коснулся чего-то влажного.

– Фрх-шрх, – в спину толкались маленькие ножки. Как будто кошка мягко натаптывала место для сна.

Лиска оцепенела от страха. «Кошка» наминала спину, едва касаясь через одеяло острыми коготками, мурлыкала, фыркала. С каждым ее движением воздух наполнял смрад разложения. Лиска резко повернулась и… никого не увидела. Свет луны через рваные облака едва освещал комнату, но этого хватало, чтобы убедиться, что позади нет никакой кошки. Только маленькая подушка для сна.

Лиска осторожно прикоснулась к ней. Подушка как подушка. Жесткая ткань наволочки, под которой чуть поскрипывал наполнитель.

– Хи-хи, – прозвучало отдаленное эхо.

Лиска села на кровати, подобрав ноги и укутавшись в одеяло. Звук был повсюду. Посмеивались тени на потолке, посмеивались узоры на полуистлевших обоях, посмеивался даже паук, замерев в углу и раскинув в сторону тонкие лапки.

– Поиграем? – голос был нежный, какой-то детский, но в тоже время сильный и властный. Словно, он не спрашивал, а приказывал.

– К-кто ты? – сдавленно сказала Лиска, – покажись!

Голос засмеялся. Вдруг в голове сильно и громко затарахтело, как будто завелся старый ржавый трактор. Лиска схватилась за уши. На смену пришел самолетный гул, чьи-то крики и смех. Затем кто-то чавкал и хлюпал по грязи.

– Поиграем? – шепот переходил в громкий крик, – не бойся, уродина, а ну иди сюда.

– Не дам! Отстаньте! – другой голос был испуганным и каким-то жалким.

– Держи ее. Иди сюда облезлая крыса!

– Поиграем?

– Нет! Отстаньте!

– Заткнись, тварь!

– Поиграем?

Сонм голосов кружился в голове. В нос ударял сильный запах земли, мокрой травы и несвежего дыхания. Где-то рядом ходила кошка. Мяукала и фыркала.

Лиска вскочила, запуталась в одеяле и грохнулась на пол. Боль в локте немного отрезвила. Голоса стали смолкать, но самый громкий из них все еще твердил:

– Поиграем?

Позади кто-то драл когтями стену. Свирепо. Злобно. В коридоре скрипели шаги. Голоса шептали. Лиска сильнее сжимала голову, надеясь выдавить из нее все лишнее, как иногда давила на прыщ, избавляясь от гноя.

Все стихло также внезапно, как и началось. Лиска дрожала. Уши болели, зубы отбивали чечетку. Она подняла с пола Вику и прижала к груди. Лиска старалась перебороть страх, списать все на сон, но не могла. Все было слишком реально, настолько реально, что ледяной ужас крепко держал в своих когтистых лапах.

На стене у кровати проступили глубокие царапины. Кто бы его не оставил, кошка, демон или кто-то еще, он хотел, чтобы знак напоминал о нем днем и ночью.

– Что тебе надо? – истерично выкрикнула Лиска. Нервы не выдержали и из глаз брызнули горячие слезы, – отстань от меня. Отстань! Пожалуйста!

Лиска просидела очень долго, рыдая на полу. То сжимала пальцы в кулак, то до боли царапала доски, надеясь, что ужас уйдет. К утру она успокоилась. Наступило отупение. Она сжимала в руках Вику, наглаживая ее по волосам и уставившись в одну точку.

***

Следы так и остались на стене. Царапины были настолько глубокие, что распороли не только обои, но и дерево за ними. Лиска побледнела, представив, что могла сделать с ней неведомая тварь.

– Доброе утро! – сказала мама, раскладывая бутерброды, – ты сегодня рано.

– Не спалось? – безразлично поинтересовался отец, уставившись в газету и не дожидаясь ответа добавил, – ага.

Дежурное «здрасти» – как говорила мама.

– Иди умывайся, а то мы скоро уезжаем.

– Мама, папа, – Лиска замялась не зная, как рассказать обо всем так. Она понимала, что ее может ожидать, но страх был сильнее, – я больше не вернусь на второй этаж. Я хочу обратно в город.

Последняя часть прозвучала довольно жалко. Губы задрожали, в голосе зазвучали истеричные нотки.

– В доме кто-то… что-то живет. Оно мучает меня по ночам. И днем… и…, – в горле образовался горячий комок, – оно приходило сегодня…

– Что за чушь ты несешь? – разозлился отец, отложив газету, – «оно», «что-то», начиталась сказок перед сном? Ты уже взрослая девочка, пора бы отличать вымысел от реальности.

– Я отличаю! – едва не топнула ногой Лиска. Впервые за долгое время она повысила голос на родителей, – оно кричало, ходило, скреблось, скрипело.

Игорь и Софья переглянулись.

– Дорогая, это дурной сон, – попыталась успокоить мама.

– Нет! Это было на самом деле! Это был призрак! Я могу доказать! Пойдемте!

Отец скорчил недовольную рожу, но все же повиновался, и семья поднялась в комнату дочери.

– Почему ты не заправила кровать? – недовольно спросила мама, – я же всегда тебя учила…

– Вот! – Лиска ткнула пальцем в царапины.

– Боже, как ты это сделала?! – отец провел пальцами по стене, – зачем?

– Это не я, – всхлипнула Лиска, – говорю же, оно…

– Ножом или тяпкой? – не слушал ее отец, – вряд ли. А ну-ка дай сюда руку.

– Вы не поняли, оно приходило…

– Лиска! – рявкнул отец, – руку!

Дрожа всем телом, она протянула ладонь. Родители стали разглядывать пальцы, и мама строго спросила:

– А это откуда?

Она сжала указательный палец дочери и поднесла к ее глазам. Ноготь был обломан и внутри застрял кусочек дерева.

– Я просидела всю ночь на полу, вот! – она указала на пару маленьких царапин внизу.

– Лиска, зачем ты исцарапала стену?! – сурово спросил отец, заставляя смотреть ему в глаза, – тебе мало внимания? Или маешься от скуки и безделья? Решила разыграть нас? Опять за старое?

– Я клянусь… я… – она уже не сдерживала слез.

Родители ушли, а Лиска бессильно опустилась на колени. Ей не поверили. Несмотря на следы на стене. Что теперь делать? Еще одного кошмара она точно не переживет.

– Бежать? – осторожно предложил внутренний голос, но тут же умолк, словно понимая какую сказал глупость. Даже если бы Лиска и решилась, то как бы добралась до города? Пойти в деревню? Попросить помощи у Лениной тетки? А кто сказал, что она тут же не сдаст беглянку обратно?

***

Игорь уехал через час. Они с женой о чем-то бурно разговаривали. Лиска не хотела спускаться, поэтому сидела на ступеньке лестницы, обхватив руками колени. До нее долетали обрывки слов: опять… прописал… как тогда… по кругу… поищу… следить…

Когда Лиска рискнула спуститься, то увидела сидящую за столом маму.

– Я решила остаться с тобой, – как-то фальшиво ласково сказала она.

– Ты мне не веришь…, и он не верит.

– Дорогая, мы верим, просто, – мама замялась, подыскивая слова, – мы беспокоимся о тебе. Ты вчера плохо выглядела. Увидела дурной сон, и сама…

– Мне не показалось!

– Хорошо, хорошо. Не хочешь спать наверху, тогда ложись в соседнюю комнатку около лестницы. Будешь рядом с нами. Давай померяем температуру.

Лиска засунула градусник под мышку.

– Ну вот, я же говорила. Ты еще не оправилась от болезни, – мама указала на деления, – тридцать шесть и два. Прими витамины.

Лиска не сразу заподозрила неладное. Как всегда, послушно положила таблетку на язык и запила стаканом воды. И только глотая подумала – почему витамины, обычно закругленные, часто с фруктовыми добавками или киселью лимона теперь выглядят, как маленькая копия анальгина? Во рту возник забытый, но такой знакомый тошнотворный привкус. Горло сопротивлялось, но поздно. Таблетка проскочила внутрь.

Лиска закашлялась. А мама как ни в чем не бывало убрала стакан и подвинула бутерброды с сыром.

– Поешь, а потом мы погуляем.

Лиска с обидой смотрела на маму. Та чувствуя неловкость от обвиняющего взгляда дочери сделала вид, что нужно срочно помыть стакан.

Оцепенение накатило волнами уже минут через пятнадцать. Словно кто-то взял и убавил переключатель эмоций до минимума. Вкус притупился, остатки бутербродов напоминали бумагу, положенную на губку. Обида и тревога отступили. Лиска несколько минут смотрела в стену, автоматически пережевывая пищу до мельчайших остатков. Раза два или три пальцы разжимались, и Вика падала на пол. Лиска поднимала ее медленно, словно не любимую куклу, а какой-нибудь обязательный аксессуар, вроде носового платка. Мысли путались, никак не собираясь в единую картинку. Если бы кто-то сказал девочке представь птицу, то она бы увидела в голове только обрывки перьев, клюв и лапки. Причем клюв мог оказаться внизу, а лапки наверху или вообще в стороне.

Эффект длился гораздо дольше, чем в городе во время лечения. Он оставил после себя заасфальтированное шоссе, через которое мысли-травы или чувства-травы пробивались с трудом.

– Зря ты рассказала про призрака, – голос казался приглушенным.

– Я думала, что по-другому нельзя, – отвечала сама себе Лиска. Даже в голове ее ответ был тягучим и долгим.

– А теперь как думаешь?

Лиска мысленно вздохнула. Она и сама не знала. Страх и тревога отошли на второй план. Царапины на стене уже не пугали, а голоса казались сном.

***

Весь день Софья не отходила от дочери ни на шаг. Они вместе гуляли, читали, ели. Редкие минуты маминой заботы Лиска всегда ценила больше всего. Она мечтала о них, но сейчас они не вызывали ровным счетом ничего.

Лиска читала книгу и думала: какая глупость бежать за первым попавшимся кроликом. Чтобы потом упасть в яму из которой просто так не выбраться. А что, если Алиса там уже была когда-то? В стране чудес. Была, но ей никто не поверил. Она прожила скучную пресную жизнь, мечтая вспомнить. Засыпая по ночам она представляла, как бежит за кроликом, как пьет уменьшающее зелье или ест расти-булку. Воспоминания искажались, также как у Лиски, когда она пыталась вспомнить потерянное лето. Отсюда и призрак, и кошка и все остальное. Родители правы и все это только чудится. Она сама нацарапала на стене и… и…

– Что с тобой, дорогая? – удивилась мама.

– Все хорошо, мама, – Лиска вытерла накатившие слезы. Улыбнуться не получилось.

После второй таблетки грудь придавила апатия.

– Игорь, может не надо больше? – осторожно спросила Софья и покосилась на дочь, – она такая вялая стала. Еле ест, мало пьет и много лежит.

– Доктор предупреждал, что такое возможно, – спокойно ответил муж, не сводя глаз с газетной статьи, – к середине курса все будет как раньше.

– Дом старый. Призрак просто померещился. Или приснился.

– А царапины? Нет, я не хочу рисковать. Помнишь, какой она была после той поезд…, – он осекся и бросил быстрый взгляд на дочь, но Лиска тупо смотрела в одну точку, равномерно работая челюстями, – после того нервного срыва. Сколько мы мучились, помнишь?

– Да, но…

– Еще неделю, – твердо заявил отец.

– Что же делать с работой?

Игорь задумался, но тут Лиска съела последнюю ложку макарон и потянулась к стакану воды. Взяла приготовленную таблетку и проглотила ее.

– Как ты? – поинтересовался отец.

– Все хорошо, – словно зомбированная ответила дочь.

– Ты будешь сама принимать лекарство?

– Да, папа.

– Ну вот, проблема решена, – обрадовался Игорь. Жена с сомнением на него посмотрела, но промолчала.

Ночью было тихо. Впрочем, даже если бы невидимая кошка и прыгнула на подушку, вряд ли бы Лиска обратила на это внимания. После каждой таблетки собственное «я» возвращалось все позже. Способность размышлять или сопротивляться отбило напрочь. Вот в паутине висит паук. Почему его назвали таким словом? Па… папа? Папа уки? Ук – умный кот? Паук в паутине. Висит.

Руки машинально поглаживали Вику.

Снова снился кабинет. Только не такой страшный, как в прошлый раз. Доктор мило беседовал, задавал вопросы. Лиска их не запоминала и отвечала так, словно вызубрила текст.

– Она идет на поправку, – радостно говорил доктор.

Лиска оказалась в коридоре и смотрела на табличку со стрелочками, совершенно не понимая почему они нарисованы именно так.

– А она сможет вернуться к… нормальной жизни?

– Кто знает, – доктор развел руками, – медицина идет вперед семимильными шагами. Пусть принимает вот эти таблетки. Потом снова покажетесь, но срывов больше быть не должно. И еще, увезите ее куда-нибудь подальше. Городская жизнь ей противопоказана.

– А что если она всп… если снова станет ну…

– Я вам выпишу еще упаковку, – доктор немного помялся и добавил, – но это на крайний случай. Лекарство гораздо сильнее, поэтому и эффект может оказаться противоположным. Если будет безразличие, плохой сон или наоборот частый сон, значит все хорошо. Это временный побочный эффект. А вот если она станет слишком энергичной, тогда прекращайте прием.

Лиска открыла глаза. Кто-то рядом довольно урчал и мял одеяло. Она протянула руку и коснулась чего-то влажного, мягкого и холодного. В воздухе повис запах сырости и гниения. Нечто спрыгнуло на пол. Лиска увидела тонкий кошачий хвост.

Лиска вылезла из кровати и зашагала вслед за кошкой. Обычно закрытая входная дверь оказалась распахнута настежь. Лиска заметила силуэт, топтавшийся на пороге. На улице луна ярко освещала путь, словно ввернутая в небо лампочка на добрую сотню ватт. Кошачий силуэт настолько искусно прятался в траве, что виднелся только шнурообразный хвост. Что-то в движениях кошки было странное, словно она двигалась с трудом, заваливаясь налево.

Они прошли камень и вышли к канаве. Силуэт исчез.

– Мяу, – раздалось позади.

Черная тварь выглядела как кошка. Луна светила прямо на нее, но тело словно поглощало свет. Вода в канаве забулькала. Пузыри схлопывались с чудовищным звуком. Чпок! Как будто лопался воздушный шарик.

Если это сон, то пора бы проснуться – мелькнуло в голове. Однако, Лиска все также стояла на хлипкой доске через канаву, а черная тварь буравила взглядом. Точнее, казалось, что буравила, ведь глаз у «кошки» тоже не было.

– Мяу, – прозвучало угрожающе.

Лиска зачем-то опустилась на четвереньки. Она и сама не понимала зачем. В этот момент она чувствовала себя падающей в яму Алисой, только вместо кролика была черная тварь. Наверное, у Алисы тоже не было другого выбора, кроме как побежать за кроликом?

Вика куда-то исчезла. Лиска попыталась прижать ее к груди, но в руках ничего не оказалось. Лиска поняла, что осталась одна. И в этот момент раздался смех. Дикий, жуткий смех. За кошкой стоял силуэт. Тот же самый, что махал в окне комнаты в первый день. Невысокий, хрупкий, слишком тонкий для живого существа. Руки-веточки покачивались, напоминая щупальца медузы. Глаз Лиска не заметила, но почувствовала тяжелый, властный и холодный взгляд. Тварь хохотала. Жутко. Страшно. Мерзко. Было в ней что-то от паука, поймавшего в ловушку муху. Лиска понимала, что именно она была добычей.

Доска закачалась. Из канавы высунулась черная голова кошачьей твари. Тонкими лапами она раскачивала «мост». Лиска закричала, пытаясь сохранить равновесие. И тут силуэт оказался рядом. Словно сделал один быстрый, но незаметный шаг. Руки-ветки толкнули Лиску, и она с шумом плюхнулась в грязь канавы. Она барахталась, пытаясь ухватиться за доску, но доски уже не было. Ничего не было. Одна огромная черная топь. Лиска тонула в ней, захлебываясь, трепыхаясь, как рыба на берегу. Что-то тянуло вниз. Водоросли мягко обвивали ноги, связывали, мешали сопротивляться.

– Помогите! – что есть силы кричала Лиска.

– Ничтожество, – прозвучало в голове. Так ярко и громко, что Лиска даже замерла на миг.

Чьи-то руки коснулись головы. Лиска посмотрела наверх. Над ней застыла черная тварь. От нее исходила такая сильная воля, что Лиску разом покинули силы.

Тварь зашипела и погрузила Лиску в вонючую жижу. Мир перестал существовать. Вокруг царила сплошная чернота. Воздух покинул легкие. Лиска судорожно вдохнула, дернулась и мягко погрузилась в илистое дно.

***

Остров оказался гораздо больше, чем она себе представляла. Черные воды качали лодочку, грозясь опрокинуть, залить, сокрушить. Фигура отчаянно сопротивлялась, уклоняясь от новой волны. Черная клякса на фоне черного океана приближалась слишком медленно.

И все же, ей повезло. Вытащив лодочку на берег, она устало опустилась на колени. Он звал ее. Гораздо сильнее чем раньше. Он был где-то там в центре поднявшейся из глубины засохшей грязи и мертвых водорослей. Она знала, что долго земля не продержится. Его зов, его воля подняли остров со дна, но могучие черные воды раз за разом не оставляли попытку вернуть принадлежащее им по праву.

Она все еще боялась, но не могла противится его жалобному реву. Она была обязана ему. Она предала его и теперь должна искупить перед ним вину.

Она поднялась и укрывая голову руками от сотен вязких капель, смело двинулась вперед.

Глава 7

Лиска резко села на кровати. Из горла вырывался хрип и свист, будто ее сжала гигантская рука и выдавила весь воздух. Хрип перешел в кашель. Громкий, глубокий. Что-то поднималось изнутри. Лиска едва успела подставить ладони. Ее вырвало темным и водянистым, похожим на ил. Грязи было совсем немного, так что одеяло и кровать остались чистыми.

Лиска вытерла руки о старый лист бумаги, валявшийся на столе. Без сил опустилась на подушку. Ее немного трясло, на лбу выступили капельки пота. Снова возникла апатия. Таблетки притупили страх. Лиска хотела заплакать, но не смогла выдавить не единой слезинки.

Она никому не рассказала о кошмаре. В голове все путалось. Казалось, что не было никакого падения в холодную бездну. А утренняя тошнота была лишь продолжением дикого сна. Если бы не скомканный лист бумаги….

Немного придя в себя, Лиска спустилась вниз, умылась и села завтракать. Затем приняла лекарство. Машинально.

Родители уехали на работу, но сейчас Лиске было все равно. Чувство одиночества забилось в самую глубокую пещеру.

Чуть позже, повинуясь какому-то странному порыву Лиска записала в тетрадь:

ДОСКА

КАНАВА

ТЕНЬ КОШКИ

ТОНУ

Детали таяли в памяти быстрее снега в полуденный зной. Какая-то часть сопротивлялась таблеткам. Она требовала записать слова и показать их Лене.

Лена. Почему ее нет так долго? Придет ли она сегодня?

Лиска пыталась читать, но мысли путались в голове и первое слово в предложении вдруг оказывалось последним.

Все дело в лекарстве! – мимолетная мысль каким-то чудом выплыла из мешанины других, потускневших и посеревших мыслей и идей.

– Не пей, не пей, не пей! – твердил внутренний голос, пытаясь пробиться через стену наплывавшего тумана в голове.

Как бы Лиска не хотела остановится, рука сама тянулась к таблетке, словно организм нуждался в ней подсознательно, словно лекарство питало внутренний мозговой барьер. Сломайся он и все рухнет в один миг. Лиска чувствовала себя мухой в тенетах паука.

А Лена все не приходила. Лиска успела два раза прилечь на кровать нижнего этажа, вымыть посуду и даже выпить чай. Часы мерно отбивали ход, громко цокая, добираясь до отметки двенадцать. Но ни в два, ни в четыре Лена не появилась. Внутри начало что-то ворочаться. Что-то неприятное. Тягучее и тяжелое.

Когда потянуло в сон третий раз Лиска решила прогуляться. Ей велели принимать лекарство каждые три-четыре часа. Немного подумав, она решила принять сразу две таблетки. Запила белые кругляшки водой, прихватила Вику и вышла на улицу.

***

На небе собирались тяжелые тучи. Несмотря на сильный ветер было тепло. Дорожка, испещренная ямами, петляла из стороны в сторону. Лиска вышагивала по ней, петляя между ухабами и перепрыгивая мелкие лужицы, и пыталась угнаться за собственными мыслями. Они тоже петляли и подпрыгивали на манер испуганного зайца. Иногда дорожки мыслей пересекались, путались, превращаясь в перекресток и думая о чем-то одном Лиска тут же перемещалась в совершенно иную сторону. Например, размышляя о ночном кошмаре, Лиска внезапно начинала считать сколько надо сделать движений рукой, чтобы вымыть тарелку?

Свежий воздух отрезвлял, спать не хотелось, но вялость все равно преследовала по пятам. Когда Лиска три раза подряд споткнулась о камни, она замедлила шаг и осмотрелась. Впереди маячило золотое поле высохшей травы. А прямо за ним должна была быть деревня.

– Лена там, за полем, – вяло прошелестел внутренний голос.

Лиска зашагала дальше и остановилась почти у самой травы. Желтый океан, напоминал туман из сказки о Волшебной стране.

– Она там, – напомнил внутренний голос, – ты хочешь ее увидеть.

Лиска колебалась. Из-за марева в голове она не могла понять сама ли хочет войти в траву или кто-то ее толкает. В висках застучало. Лиска неловко переступила с ноги на ногу и едва не упала.

Лена была там. За полем. Вдруг ей самой нужна помощь? Иначе, почему она не приходит так долго? Должна же быть причина, разве нет? А что если она больше не хочет приходить, потому, что не хочет дружить?

Лиска похолодела. Лена не могла так поступить, особенно сейчас, когда Лиске так нужна подруга.

Желтый туман разрастался. Волны колыхающейся на ветру травы манили и звали, словно шептали что-то. Их шепот проникал в голову.

– Не бойся.

– Заходи.

– Будь смелой.

Даже Вика безмолвно улыбалась, подбадривая подругу. Кивала ей, мол ничего страшного. Найди Лену! Шагни в кроличью нору!

И Лиска шагнула.

***

Грозный гул в вершинах деревьев неожиданно затих, будто ветер затаился. Высокая сухая трава медленно покачивалась, танцуя экзотический танец. Легко касаясь, она покалывала кожу, словно сотни лапок невидимых насекомых. Лиска поежилась. Ей казалось, что весь мир превратился в бесконечное высохшее поле-океан, что она как одинокая лодочка пытается найти спасительный берег, но течение несет все дальше и дальше. Где-то в глубине сознания всплыл образ огромный черных вод и мрачного острова с укрытой на нем тайной.

Миллионы травинок сплетались в линии. Словно подчиняясь единому разуму, они превращались в абстрактные силуэты. Лиске казалось, что стоит поджать ноги, и она просто поплывет. Прошла минута, другая. Десять. Двадцать. Лиска шла и шла, надеясь вот-вот выбраться на другой край поля.

– Хи-хи-хи.

Лиска прислушалась. Шуршание? Она шагнула вправо, но тут слева мелькнул чей-то силуэт.

– Эй.

– Хи-хи-хи.

– Лена?

– Хи-хи-хи… все хорошо… все хорошо…

– Стой, – Лиска побежала на звук, но смех тут же раздался далеко в стороне, – кто ты? Покажись! Где ты?!

Тяжесть в голове перетекла в сторону затылка и обратилась в боль. Лиска охнула. Череп пронзали изнутри раскаленными иглами. Перед глазами поплыло. Снова затошнило. Лиска похолодела, чувствуя, что с трудом может сделать шаг. Ноги жили отдельной жизнью и отказывались подчиняться.

Кто-то толкнул ее. Легонько, но Лиска запнулась и растянулась на земле. Мелкие камешки больно впивались в ладони и коленки. Боль в голове изменилась. Теперь там жил великан и изо всех сил колотил кувалдой, пытаясь пробиться наружу. Лиска с трудом поднялась, пошатываясь и пытаясь удержать равновесие.

К горлу подступил ком, жутко хотелось пить. Страх вдруг прорвал завесу и накатывал волнами вместе с болью. Бросал то в дрожь, то в жар. Лиска не понимала, что делать. Не понимала, куда ей идти. Она заблудилась. На глазах навернулись слезы.

– Кто-нибудь! Помогите!

Крик принес еще большую боль. Лиска схватилась за голову, скуля и воя, как брошенный щенок.

Через пару минут стало полегче. Лиска смогла сделать пару шагов. Она надеялась, что выхода из адского поля должен быть где-то совсем близко. И тут пришел новый ужас.

Дым медленно, как змея, выплывал из травы. Позади что-то щелкало и хрустело. От осознания надвигающейся катастрофы, Лиска впала в ступор. Дым постепенно окружал свою жертву, обволакивал ноги, касался кожи, будто целовал. Что-то щелкнуло совсем рядом. Лиска очнулась и со всех сил рванулась прочь.

– Помогите! Кто-нибудь!

Она летела не разбирая дороги. С каждым шагом невидимый великан все быстрее работал кувалдой, грозя раскроить череп.

В боку кололо, ноги и руки покрылись мелкими порезами и ссадинами. Хлюп! Небольшая лужица, покрытая вязкой глиной цепко схватила ботинок. Коленки подогнулись, Лиска споткнулась и пробежав по инерции еще пару метров, грохнулась на вросший в землю большой камень. Ладони приняли на себя весь удар.

Голову пронзила новая вспышка боли. Сердце бешено колотилось, на виски кто-то нацепил железный обруч. Он сжимался, чудом не выдавливая мозги наружу. Вдруг мир хлопнул, как новогодняя хлопушка и наступила спасительная темнота.

***

Было прохладно. По земле стелилось мягкое молочное облако. Сырость осела на траве мелкими капельками. Кожа на ладонях и лице покрылась влагой, а мокрая одежда прилипла к телу. Лиска поднялась и закрутила головой, пытаясь понять где находится.