По ту сторону поля с высокой травой

– Ты опять за свое? Тебе не хватило того, что отец неизвестно где и…

– Но он первый начал, – не удержалась Лиска.

– Может и так, но он твой отец. Ты должна его слушать!

– Даже если он не прав?

– Да!

Лиска чуть не задохнулась от возмущения. Она закрыла глаза и медленно выдохнула.

– Надо найти его, – сказала мама.

– Хорошо.

Мама удивилась, ожидая, что дочь снова станет спорить. Вместе они отправились на поиски и скоро увидели Игоря возле одного из заброшенных участков. Он нервно курил, сжигая по полсигареты за раз. Обернулся на звук шагов и отбросил окурок, будто стыдился постыдного занятия. Увидел Лиску и скорчил гримасу отвращения.

– Откуда у тебя сигареты?

– Чего пришла? – проигнорировал жену Игорь.

– Я… – Лиска чувствовала, как обида и злость разбухают словно нарыв, – я была неправа.

Признать свою вину оказалось совсем непросто. Лиска снова оказалась с порванным портфелем перед суровым взором отца. Маленькая и слабая. Не лучше таракана или блохи. Вечно во всем виноватая.

– И все?

– Прости, что накричала.

– Пойдемте в дом, – попросила мама, – на улице холодно и мокро.

Игорь кивнул. Он осторожно взял Софью за руку. Лиска шла следом, пытаясь прочесть по затылку чувства отца. Он был зол, но в тоже время смущен. Он виновато поглядывал на маму, но старался не оборачиваться. Сейчас Лиска была ему неприятна. И все же он шел достаточно медленно, чтобы дочь за ним поспевала.

***

Разгром убирали вместе. После, выпили чаю и разошлись. В доме царила странная атмосфера, будто случилось что-то мерзкое, но все приняли это как данность и пытались смириться. Лиска почти не спала ночью. Она думала о последних словах призрака. Кого она выпустила? Почему призрак испугался?

Наступило утро. На кухне раздавался звон посуды. Сонная Лиска покачиваясь вылезла из комнаты.

– Ты рано, – заметила мама ровным тоном.

– Плохо спала, – Лиска смотрела как мама ловко управляется с бутербродами и не знала, что сказать.

– Отнеси отцу, – мама вручила тарелку с едой и быстро отвела взгляд.

Лиска с тяжелым сердцем прошла в комнату. Игорь как всегда листал газету. Сосредоточенно. То и дело хмурясь. Очень взрослый и серьезный. В раннем детстве Лиска даже подглядывала, как отец читает. Он казался жутко умным. И от этого Лиска иногда ощущала себя еще более жалкой. Когда она что-то рассказывала, отец редко отвлекался от чтения. Будто, она не стоила и капли его внимания.

– Вот, – промямлила Лиска и поставила тарелку на стол.

Игорь даже не шевельнулся. Его взгляд застыл на строчке. Лиска помялась на месте и буркнув что-то вроде: «приятнгаппетта», зашагала к выходу.

– Спасибо.

Игорь ответит также ровно, как мама. В голосе не было обиды или привычного раздражения. Лиска снова стало стыдно. Она несколько раз порывалась открыть рот, чтобы хоть что-то сказать. Но смогла только выдавить:

– Пожалуйста.

И скрылась в комнате. Лиска никогда не умела заглаживать вину. Но лучше бы родители наказали ее. Так было бы легче. Привычнее. Лиска чувствовала, что родители всегда будут помнить о том, что она сказала.

Подождав, пока все уйдут, Лиска поела, убрала посуду и даже подмела пол. Скоро начало тянуть в сон. Лиска прилегла на кровать и уже почти задремала, как услышала далекий крик. Сперва, показалось, что звук приснился. Лиска распахнула глаза и прислушалась. Крик повторился. Тревога мигом подняла голову и зашипела. Схватив Вику, Лиска выскочила за дверь.

Небо затянули тяжелые серые облака. Холодный ветер пробрался под кофту, пробежался мурашками по спине. Лиска удивилась тому как быстро менялась погода. Еще утром солнечная и приветливая стала мерзкой, как поздний осенний день.

«Неужели я так долго спала? – пронеслось в голове – а может до сих пор сплю?»

Крик раздался со стороны канавы. Испуганный и какой-то странно знакомый. Лиска зашагала сперва осторожно, а затем ускорила шаг и почти бежала.

– Помогите!

Лиска охнула. Она узнала голос. Страх скрутил желудок. Лиска бросилась со всех ног. Чем ближе она подбегала к канаве, тем сложнее было двигаться. Земля стала рыхлой, водянистой. Она хлюпала под ногами. Сильный ветер бил в лицо, трава и ветки цеплялись за одежду.

Лиска сделала последнее усилие и выбежала из-за поворота. Призрак сидел на ветке дерева. Он стал еще тоньше и расплывался, как черный дым. А потом растворился в воздухе, словно чеширский кот. Остались только два горящих красных глаза.

На мосту в три погибели согнулось огромное существо. Из широкого, бочкообразного тела торчали черные лоснящиеся лапки паука. За спиной подрагивали на ветру прозрачные крылья осы. Передние лапы монстру заменяли ветки с шипами. Ими оно цеплялось за мост и держало за волосы Лену.

Нижняя половина тела подруги была в воде. Лена отчаянно хваталась за доску. Выкатив глаза, она уставилась на Лиску. Рот исказился в жуткой гримасе, казалось, она кому-то криво усмехается.

– Помогите! – проскулила Лена, – кто-нибудь, пожалуйста!

Лиска замерла, переводя взгляд с Лены на монстра. Тот не шевелился, застыв как восковая статуя из музея.

– Стой!

Лиска лихорадочно соображала, что делать. Ее бросала в дрожь одна только мысль, что Лена может стать такой же, как кошка – мертвой и изломанной. Ужас не давал собраться. Чудовище источало такую силу, что хотелось упасть на колени и закрыть голову руками. Но эта сила показалась Лиске не совсем чужой. Что-то странно знакомое и далекое зашуршало в голове. Слышался звук волн в черной бездне.

Монстр резко опустил руку и Лена оказалась в воде по шею. Она взвизгнула и забрыкалась, хватаясь руками то за доску, то за воздух.

– Нет, погоди! Стой! Давай поиграем! Ты же этого хочешь?

Существо замерло и уставилось на Лиску. Та с трудом улыбнулась и сделала крохотный шажок навстречу. За ним еще один. Она пока не понимала, что именно сделает, но точно знала, что если понадобится бросится в воду, чтобы помочь Лене.

Руки нервно сжимали Вику. Казалось, еще немного, и кукла просто сломается.

– Она любила воображать русалок, – прозвучал голос призрака в голове, – даже хотела стать такой же.

– Пожалуйста! – умоляла Лена. По ее лицу катились слезы, оставляя грязные дорожки, – не надо этого делать. Отпусти меня! Умоляю!

Глаза призрака светились то рядом с веткой дерева, то возле моста, то на берегу в траве.

– Ты выпустила его! Довольна?

Существо опустило лапу и Лена скрылась под водой.

– Нет! – взвизгнула Лиска и бросилась вперед.

Но что-то мешало. На пути выросла невидимая преграда. Лиска тонула в ней, как муха, попавшая в мед или вязкий кисель.

– Пусти ее, тварь!

Существо вытащило Лену и поставило рядом с собой. Лена задыхалась. Она надрывно кашляла, выплевывая протухшую болотную воду. Мокрая и грязная. Она напоминала кошку Василису.

Монстр снова замер. Он смотрел на Лиску так, словно ждал приказа.

– Не делай этого, пожалуйста…

– Зачем? – недоумевал призрак. Его глаза мелькали красным то на ветке, то возле моста, то висели в воздухе, напоминая горящие угольки, – почему тебе всегда мало?

Он забубнил что-то себе под нос, словно спорил сам с собой.

– Что ты несешь! Отпусти ее. Я тут!

– Дура! Ты что до сих пор не поняла? – он зашипел, глаза яростно сверкнули, но тут же погасли, – не я держу ее.

Лиска ошарашено смотрела на красные угольки, не понимая шутит призрак или нет. А он снова перепрыгнул на ветку. Лиска заметила, что он старается не попадаться на глаза существу. Словно призрак… боялся его. И тут ее осенило. Монстр не был связан с призраком. Он бы сам по себе!

Где-то совсем рядом звучал шум океана. Накатывая, одна за одной, волны разбивались о берег, оседая на коже вязкими черными каплями. Роем капель. Они ползали, семеня восемью лапками. Жужжали, потирая острое жало. Они кружили вокруг водоворотом ненависти и злобы. А сквозь гул и шум доносился жалобный зов. Зов монстра, запертого посередине черного острова.

Призрак возник позади и зашептал на ухо:

– Ты еще можешь все исправить. ОН еще подчиняется тебе. ОН помнит тебя. ОН нуждается в тебе, как ты нуждалась в НЕМ. Вместе мы запрем ЕГО снова.

Существо смотрело на Лиску так предано, что она невольно ощутила гордость. И в тот же миг ужаснулась своим мыслям. Волны обрушились на островок, сметая в черный океан камни. Но темница уже опустела. Лиска почему-то знала, что на мосту стоял не тот, к кому она так стремилась попасть во сне. Не тот, кого она освободила на черном острове. Только его часть. Самая безобидная. Но, когда они станут единым целым…

– Я помню.

Лиска посмотрела прямо в красные глаза призрака. Ее лицо посерело, а зубы стучали друг о друга. Сила волнами расходилась от чудовища. Лиску мутило. Ужас, отчаяние, ненависть, презрение, гордыня, эгоизм. Сотни эмоций, тысячи ощущений свернулись в тугой узел и застряли в груди. Призрак долго сверлил Лиску взглядом, словно пытался прочитать, что творилось у нее в голове. Так ничего и не сказав, он исчез. Лиске на миг показалось, что она увидела в его глазах горечь и безысходность.

И тут ее голову пронзила новая боль. Пульсируя в висках, она крутилась, как раскаленный гвоздь, вдавливаясь в стенки черепа. Лиска едва дышала. Все силы кто-то высосал. Если бы не невидимая преграда, Лиска наверняка бы рухнула на землю.

– Назови мое имя!

ЕГО голос отразился внутри головы таким сильным эхом, что зазвенело в ушах. На мгновение Лиска ослепла и онемела. Сила захватила ее. Она приказывала. Она просила признать ее. Лиска не хотела говорить. Она интуитивно чувствовала, что тогда с Леной точно произойдет что-то плохое. И к ужасу Лиски, она хотела, чтобы это произошло! Потому, что Лена слабая, потому, что ей нужна только помощь, потому, что она променяла дружбу на любовь к кошке. Какая-то часть еще сопротивлялась, но ЕГО воля оказалась сильнее. Лиска просипела:

– Бармаглот.

Существо зарычало. Получив долгожданную команду, оно поднялось во весь рост. Паучьи лапки раскинулись в стороны, осиные крылья зашевелились. Голова преобразилось в жуткую гротескную морду.

Лиска что-то кричала, брыкалась, рвалась. Она понимала, что ничем не поможет Лене.

Лена дрожала и всхлипывала, жадно глотая ртом воздух. Она почти не шевелилась, загипнотизированная жутким чудовищем. Монстр сомкнул лапы, обхватив худенькое тело. Восемь волосатых лапок стиснули жертву. Послышался хруст. Лена выкатила глаза. Лапы сжали сильнее. Лена закричала и закашлялась, в горле что-то клокотало. С губ стекала струйка крови. Хруст. Существо сжало еще сильнее. Хруст. Еще сильнее. А затем медленно раздвинуло лапы, удерживая жертву за голову.

Лиска застыла в нелепой позе и с ужасом смотрела, как подруга превратилась в выжатую банку из-под газировки. Кости торчали во все стороны, как иголки у ели, обломки ребер выдавались наружу, кровь смешалась с грязью и капала в воду, разбегаясь небольшими кружками.

Кажется, Лена была еще жива, когда монстр отпустил ее. Изувеченное тело медленно погрузилось в воду. Последнее, что увидела Лиска это глаза подруги все еще выпученные от ужаса. А потом Лена исчезла навсегда.

Существо довольно ухнуло и растворилось в воздухе. Вязкая преграда исчезла.

Облака рассеялись и ветер больше не шумел в верхушках деревьев. Сквозь листья пыталось пробиться солнце. На улице вновь стояла прекрасная погода. Лиска на ватных ногах прошла пару шагов и упала на колени. Вода в канаве успокоилась, а на доске остались лужицы крови.

Рядом плавал небольшой обрывок ткани. Лиска дрожащей рукой выловила его. Это был кусочек от платья Лены. Подруги, которая больше никогда не появится возле камня позади дома. Никогда больше не улыбнется, рассказывая о леших и русалках. Подруги, которая больше не обнимет. Подруги, которую убило выпущенное из сна чудовище.

Лиска стиснула в руках ткань, сжалась в комок и заплакала. Сперва тихо, поскуливая как собачка, потом громче, надрывно, заходясь в рыданиях. А Вика безразлично улыбалась, даже не пытаясь утешить хозяйку.

Глава 17

Лиска не знала сколько времени провела лежа на хлипкой доске над канавой. Когда она вернулась домой солнце уже клонилось к горизонту. Внутренний голос подсказывал, что нужно сообщить тетке о смерти племянницы, но Лиска не могла этого сделать. Не хотела. Не понимала, что должна сказать. Лену убило существо из моего сна? Смешно. Смешно и страшно. Как же хотелось, чтобы все оказалось только кошмаром.

Лиска думала о Лене. Вспоминала их знакомство, поиски призрака, разговоры. Тогда, в эйфории новых ощущений казалось, что вот оно счастье. Что они всегда будут вместе, что Лена никогда не отвернется, не предаст, будет рядом. Запоздало пришло раскаяние. Лиска поняла, что относилась к подруге как к кукле. Хотела всегда иметь под рукой. Хотела играть с ней. Лиска содрогнулась при мысли, что призрак хотел того же от самой Лиски. Неужели они настолько похожи? Смогла бы Лиска спокойно наблюдать за мучениями подруги, лишить ее всего только, чтобы она всегда была рядом?

Мысли раздирали голову. Образ чудовища постоянно возникал перед глазами. Такого мерзкого, такого страшного и такого… родного. Лиска понимала, что этого просто не могло быть. Что монстр сломал, убил, утопил Лену. Что его нужно ненавидеть. Бояться. Но… какая-то часть сопротивлялась и стремилась к запретной силе. Лена заслужила смерть! Она предала, сбежала! Она променяла дружбу на тоску по дохлой кошке! Она – ви-но-ва-та!

– Замолчи!

Лиска не выдержала и ударила себя по лбу, пытаясь выпихнуть дурные мысли. Лена ее лучшая… нет, ее единственная подруга! Надо сделать все, чтобы загнать ЕГО обратно на черный остров. Уничтожить! А потом поступить так, как хотела Лена: стать смирной, послушной, замкнутой. Стать собой, только на этот раз осознанно.

– Ты всю жизнь мечтала не быть посмешищем. Никчемной нюней, которой не уделяют внимания дома, которую обходят стороной в школе. И что теперь? Хочешь снова испытывать жалость к себе, чтобы гладили по голове и успокаивали?

– Отстань.

Лиска не хотела спорить. Сейчас, больше всего она хотела понять, что случилось в прошлом и откуда взялся монстр. То, что ответ таится в воспоминаниях, она уже не сомневалась.

Лиска сползла на пол. Вытащила отходившую доску и достала таблетки.

Что-то внутри жадно задрожало. Лоб покрылся испариной, а по спине прошел озноб.

– Съешь! Съешь! Съешь! – твердило желание.

Лиска поднесла ладонь к лицу и проглотила лекарство. Все, что было.

Интересно, что будет, если она больше не проснется? Будет ли хоть кто-то сожалеть о ее смерти?

Она лежала на полу глядя в потолок и прижимая к себе Вику. Вдруг кукла пошевелилась. Освободилась от объятий, села на шею и наклонилась, едва не касаясь носа хозяйки.

– Привет, – улыбка Вики, кажется, стала еще больше.

– Привет.

– Хочешь поиграть?

Вика рассмеялась. Ее глаза вспыхнули красным. Маленькие ножки и ручки обратились в паучьи лапки и сжали шею Лиски. Они сдавили сильно, но недостаточно, чтобы жертва начала задыхаться.

– Как же я тебя ненавижу! – Лиска плюнула стараясь попасть в красный глаз.

Призрак захохотал. Мерзко. Дико. Он упивался своей властью.

– Бармаглот придет за тобой.

Призрак резко замолчал. Его лицо исказилось, паучьи лапки задрожали и разжались.

– Ты так и не поняла, что сделала?

– Освободила…

– Нет!

Красные глаза вспыхнули. Лиска невольно подалась назад.

– Я говорю не о Бармаглоте! Я говорю о тебе! О твоем прошлом и настоящем! Ты думаешь, что понимаешь, что происходит? Думаешь, что ты понимаешь себя?

– Но…

– Заткнись! – рявкнул призрак, – спроси себя, чтобы изменилось, узнай ты про настоящего отца? То, что вы с Серым почти родственники? А? Ты бы стала жалеть себя меньше? Стала бы меньше ненавидеть?

Призрак распалялся все сильнее. Его глаза пылали яростью, а лапки дергались, словно пытались сжаться в кулак.

– Чтобы ты не делала, как бы себя не вела, все случилось именно так, как и должно было! Вспомни детство и маму, которая заступилась за мальчика, а не за тебя! Вспомни лагерь, вспомни свои побеги после школы. Ты хотела всего этого, потому что такова твоя природа. Ты не в силах ее поменять. Рано или поздно твоя воля, твое желание быть тихой и послушной снова разобьется, как старая ваза.

– Тогда какое тебе дело? – не выдержала Лиска.

– Я хочу, чтобы все стало как раньше, когда были только мы с тобой. Я учила тебя быть сильной, учила отвечать на грубость и силу. Учила тебя дружить. Со мной. Я всегда была с тобой. Неужели ты не помнишь?

Голова Вики на секунду преобразилась в другую кукольную головку.

– Наташа?!

– Тогда в мае ты впервые дала попыталась стать сильной, ты пыталась спорить с отцом, но в последний момент струсила и убежала. Что было потом? Ты сдалась! Сдалась и позвала ЕГО.

– Игорь ударил меня, – попыталась оправдаться Лиска.

– Ну и что? Если бы ты не испугалась, если бы стояла на своем, он бы сдался. Как вчера, когда сбежал из дома. Я нужна тебе, Лиска. Нужна, как никто другой. Также сильно, как я нужна тебе. Только вместе мы станем сильнее, мы больше не будем боятся, мы не будем одиноки. Я ненавидела тебя, терпела, когда ты выбирала ЕГО. Когда отворачивалась от меня. Я больше не хочу страдать. Пожалуйста!

В голосе призрака прозвучала мольба. Лиска почти решилась, но язык сам собой произнес:

– Никогда!

Черный комок злости появился из ниоткуда. Лиска подчинилась его воле, она возненавидела призрака. Она больше не боялась его, она была сильнее. С НИМ она была сильнее!

Кукольное лицо превратилось в жуткий оскал ужаса. Два красных глаза загорелись, наполняя комнату кровавым сиянием. Призрак стал расти, превращаясь в карикатурную копию чудовища. Лиска почему-то знала, что он не будет нападать, но злая воля заставила ее пнуть призрака по ногам. Он взревел и покачнулся. Лиска вскочила. Бросилась бежать.

Воздух вокруг сгустился, напоминая вязкий кисель. Ноги с трудом отрывались от пола. Призрак громко топал позади. Из его пасти доносилось рычание. Когти на концах паучьих лапок скребли стены, оставляя длинные борозды.

Одна из лап коснулась плеча. Лиска дернулась и подскочила к возникшей из-за поворота двери.

– Стой! – взревел призрак.

Но Лиска уже прыгнула в темный провал. Под ногами возникла пустота. Лиска ощутила странный запах моющих средств и с грохотом рухнула на пол узкой кладовки, разметав в стороны швабры и ведра.

***

Место казалось странно-знакомым. Длинный коридор, выложенный белой плиткой. Яркие лампы, вкупе со светлыми стенами ослепляли после полумрака кладовки. На глазах выступили слезы. Лиска вытерла их и постояла несколько секунд привыкая к свету.

По обеим сторонам шли запертые двери с небольшими окошками посередине. Заглянув в одно из таких, Лиска увидела силуэт кровати, а рядом приборы с лампочками. Комнатки немного напоминали палаты в больнице. Лиска вспомнила свою койку: окно с видом на улицу, белую в трещинках дверь и шастанье врачей. Тут все было по-другому. Тихо и мрачно. Силуэты на кроватях лежали смирно, только еле слышно пикали огоньки.

Лиска свернула налево. Коридор заканчивался возле больших дверей. Через мутное стекло виднелись тени людей.

– Динь-динь дон. Динь-динь дон. Поиграем, запоем, – едва слышно раздалось позади.

Лиска вздрогнула и обернулась. Она слышала песенку, только очень давно. Еще до школы. Лиска вспомнила покачивание грязного деревянного потолка и лампу, ходившую то вверх, то вниз. А еще два морщинистых пальца перед глазами.

– Эй?

Песенка звучала в одной из комнат. Лиска ухватилась за ручку и потянула на себя. Дверь тихонько отворилась.

– Кто тут? – испуганно спросил дребезжащий голос.

– Простите, дверь была не заперта…

– Я тебя слышу, – голос хихикнул и снова затянул, – динь-динь дон. Динь-динь дон, кто подкрался за углом?

Она лежала на кровати и размахивала руками, будто дирижировала невидимым оркестром. Рядом на тумбочке пикал прибор, мерцая зелеными и оранжевыми огоньками. Он издавал странное гудение, похожее на электрический насос.

– Откуда вы знаете эту песню?

– Мне пели ее. Когда-то. А может нет. Я не знаю. Знаю? Нет. А может все же знаю? Динь-дон. Динь-дон. Кто тут?

Лиска поежилась. Она не чувствовала, что человек на кровати может ей навредить. Она вообще ничего не чувствовала. Будто, там лежала большая ожившая кукла, которая повторяла как попугай одно и то же.

Она перестала петь и щелкнула кнопкой. Над головой вспыхнули тусклые лампочки. Они на миг ослепили, а когда зрение вернулось, Лиска ахнула и отступила на пару шагов, пока не уперлась спиной в стенку.

На кровати сидела старуха с широко открытыми безумными глазами. Она захлопала в ладоши.

– Я тебя вижу!

– Здравствуйте, – ляпнула Лиска, не придумав ничего другого.

– Тсс, – старуха приложила палец к губам, – они услышат и заставят тебя уйти.

– Кто?

– Они! – нетерпеливо заерзала старуха и поманила пальцем, – подойди ближе.

Лиска невольно послушалась.

– Как же давно я тебя не видела.

– Мы знакомы?

– Да! Нет! Ай, ерунда, – она отмахнулась и растянула губы в улыбке.

Удивительно, но несмотря на худобу и морщины, при свете ламп она не казалась слишком старой.

– Динь-дон. Динь-дон, – запела старуха покачиваясь из стороны в сторону, – она вновь придет в твой дом. И захочет тебя взять. Дружбой вечною связать.

– Кто придет? – не поняла Лиска.

– Тсс. Она! Из-за нее я тут. И ты тоже!

– Призрак?!

Старуха закивала. Она снова поднесла палец к губам и указала на столик с левой стороны палаты. Лиска подошла и увидела детские рисунки.

– Это ваше?

– Кто тут? – старуха завертела головой.

Лиска разложила несколько рисунков на столе и почувствовала, как земля уходит из-под ног, а сердце стучит сильнее. На рисунках изображалась светловолосая девочка с куколкой в руках. На одном рисунке девочка убегала. На другом пряталась в кустах. Был рисунок с девочкой, окруженной толпой человечков. Рядом что-то горело, а девочка плакала. Потом шел рисунок двух девочек и кошки. А еще рисунок комнатки с маленьким окном, кроватью и книжками на полу.

– Что это? – Лиска дрожащей рукой указала на рисунки, – откуда они? Это же я! Откуда вы знаете меня? Кто вы?

– Динь-дон. Динь-дон. Она вновь вернется в дом.

– Вы слышите меня?

Лиска схватила старуху за руку. И тут вдалеке раздалась дрожь.

– ОН идет! – ахнула старуха и с радостью посмотрела на Лиску, – ОН не забыл меня! Я нужна ему. Прости меня, прости.

Она застонала и тут же на лице застыла маска ужаса.

– Помоги мне! Я не хочу! Нет-нет! Я пыталась запереть ЕГО, но ОН сбежал. Я боюсь ЕГО! ОН плохой, злой! Помоги!

– Как? Что мне сделать?

Лиска затормошила старуху.

– Кто тут? Я тебя вижу! ОН знает, что ты тут. ОН хочет поймать тебя. ОН идет на твой зов! Зачем ты привела ЕГО ко мне? Зачем?!

Она завыла и закачалась из стороны в сторону. По стенам прокатилась дрожь. Кто-то огромный шел по коридору.

– Динь-дон. Динь-дон. Скоро вместе мы умрем. Там на столе… там… динь-динь-дон. Там!

Лиска переворошила рисунки.

– Где? Я не вижу!

– Кто тут?

Один из рисунков упал на пол. Лиска нагнулась, чтобы его поднять и заметила небольшой белый уголок, выглядывающий из-за столика. Она протянула руку и достала еще один лист.

Посередине знакомого чердака стояли трое. Худенький силуэт с ручками-веточками, огромный монстр с крыльями осы и девочка, которая тянула к нему руки.

– Там, где все началось. Там, где она нас заперла, – прошептала старуха и захохотала, – ОН разрушит твой мир. ОН заберет его себе. ОН убьет всех, кто тебе мешает. ОН будет убивать сотни, тысячи раз. ОН не может по-другому, потому, что ты ЕГО таким сделала. Ты! ОН идет! Идет!

Она радостно захлопала в ладоши, но тут же задрожала от ужаса и закрыла голову руками. В коридоре раздался оглушительный рев. Лиска охнула, ее ноги подогнулись, но она чудом удержала равновесие.

Старуха схватила ее за руку.

– Пустите, мне больно!

– Ты должна бежать от НЕГО. ЕГО сила… я хочу ее… ты хочешь! Откажись от нее, откажись!

Лиска дергалась, пытаясь вырваться, но старуха вцепилась мертвой хваткой. Она заговорщицки подмигнула и зашептала:

– Варкалось. Хливкие шорьки

Пырялись по наве,

И хрюкотали зелюки,

Как мюмзики в мове.

В памяти возникли далекие картинки детства. Лиска сидела на кухне и листала книжку. Он была чем-то расстроена. Но не хотела, чтобы ее жалели. Она искала того, кто может ее защитить.

– Он стал под дерево и ждет.

И вдруг граахнул гром —

Летит ужасный Бармаглот

И пылкает огнем!