По ту сторону поля с высокой травой

Лиска обернулась и невольно сглотнула. В руках у Лены была «Алиса в стране Чудес». Старая, намокшая с потекшими смазанными картинками. Подруга отложила книгу и проверила подушки.

– Тут какая-то записка.

Лена подошла к окну и развернула. Это был план чердака, но не обычный. Миниатюрную копию украшало кривое изображение чудика в шляпе и длинноухого кролика. А позади кровати автор обвел кружок и написал только одно слово: «нора».

– Нора? – задумалась Лена, – чья? Кротовья или мышиная? Ой, а вдруг это имя? Нора – Элеонора?

– Нет, – Лиска взяла листок и задумчиво хмыкнула. Догадка промелькнула в голове, – помоги мне отодвинуть.

Вдвоем они с трудом сдвинули тяжелую ржавую кровать, оставив на полу длинные, как от когтей кошки, следы. За спинкой кровати на стыке пола со стеной была доска, на которой чья-то рука вывела кривую букву «Н». Лиска дотронулась до доски, и та сдвинулась с места.

– Что там? – прошептала Лена, выглядывая из-за плеча подруги.

Лиска извлекла из тайника сильно измятую надорванную тетрадку. Почти все листы кто-то выдрал или заштриховал так сильно, что невозможно было что-либо разобрать.

– Это его, да? – Лена присела на корточки возле Лиски, – тут есть имя?

– Нет, – Лиска пролистала пару страниц, написанных корявым торопливым подчерком.

«НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ИХ ВСЕХ!»

Лиска остановилась. Первые различимые слова в тетрадке автор обвел несколько раз, оставив след на страницах дальше. Буквы отливали красным, а когда Лиска дотронулась до них, то палец на секунду прилип. Дальше послание имело вполне безобидный вид, однако Лиску не покидало ощущение чего-то мерзкого и противного. Будто она сжимала в руках не старую тетрадку, а раздавленного червяка.

«Снова одна, лежу и смотрю в окно. Ненавижу это тупое небо и облака. Ненавижу ветер и шум деревьев. Ненавижу долетающие капли дождя. Они собираются на полу в странные фигуры. Темные, грязные. Я лежу, и смотрю. Я и никто другой. Запертая в темнице вместе с этой блеющей козой, которую тоже ненавижу. Ненавижу и люблю.

Рохля. Слабая и бесхребетная. Никому не нужная, кроме меня. Мы дружили. Мы против всего мира. Я помогала ей. Говорила, как надо делать. Рассказывала о другой жизни. Я учила ее быть другой. Отвечать за себя. Не позволять помыкать собой. Быть сильной и эгоистичной. Такой же как я! Одиночкой. Одиночек не могут обидеть. Им никто не нужен. Но ей все было мало. Она лелеяла ЕГО. С самого детства. Она выкормила ЕГО и нуждалась в НЕМ. Больше чем во мне! Но разве ОН мог решить ее проблемы? О, нет! Я учила ее хитрости, я делала ее умнее. ОН мог дать только силу и злость. И гнев.

Я заставил ее избавится от НЕГО. Но после лагеря она так испугалась, что перестала меня слышать. Перестала дружить. Она пытается меня забыть. И мне остается только терпеть. Она постоянно рядом. По-прежнему слабая и глупая. Почти не дает мне быть наедине. Ненавижу.

Как же мне нужна подруга! Сильная, смелая, такая за которой я пойду в огонь и в воду. Такая, которая поймет меня. Мне нужно внимание! Я задыхаюсь без него! Рохле оно тоже нужно. Я ей нужна! Но она терпит обиду. Она никогда не станет такой, как я хочу.

Я знаю, что она снова хочет увидеть ЕГО. Хочет ЕГО силу. Когда-нибудь она попытается найти ЕГО. Я не могу ей позволить».

Лиска сделала паузу. Кто-то выдрал листы и продолжение нашлось только в конце.

«Драная кошка дороже меня! Но, ведь это я всегда была рядом! Я! Даже не рохля. Я заставила ту отойти в сторонку. И что теперь? Я слушала нытье о родителях, я слушала сказки о русалках. Я всегда была рядом! А она должна была всегда быть рядом со мной. Дружить только со мной! Она должна была стать заменой рохли. Но теперь понимаю, что только рохля должна быть со мной навсегда.

Им всегда что-то надо. И стоим получить это, как они просто забывают о друзьях. Меняют их на других. На тех, в ком нуждаются больше. Например, на кошку! На глупую драную, ущербную кошку!».

Лена ойкнула.

– Там во сне, – сказала Лиска, – призрак говорил, что знает тебя.

– Такого не может быть! Просто не может! Я… – Лена села на пол, облокотилась о спинку кровати и вытянула ноги, – я часто приходила к камню и говорила вслух. О русалках, о родителях. Но, я была одна.

– Ты уверена?

– Издеваешься?! Конечно, я уверена! До тебя я ни с кем не дружила. Мне было одиноко и грустно. Потом встретила Василису. Мы играли, пока та не исчезла. Пока ее…

Лена всхлипнула. Лиска отвела взгляд. Она хотела обнять подругу, но что-то внутри не давало это сделать. Жалость к кошке и к Лене отступила. Лиска призналась себе, что сама чувствовала ревность к кошке, когда Лена ушла.

– Знаешь, – сказала Лиска, – может быть мы с призраком не такие уж и разные?

– Почему?

– Я обиделась, когда ты ушла. Когда мы познакомились и стали тайно дружить, то я впервые поверила, что и у меня может быть все как у всех. Что я не хуже остальных.

– Конечно не хуже!

– Не перебивай! – Лиска повысила голос, с трудом подавив вспышку гнева, – извини. Я привыкла быть никчемной, привыкла, что мной руководят, что меня бьют и на меня орут. И кроме Вики я никому не могла об этом рассказать. Я хотела иметь подругу. И не просто иметь, а чтобы она была только моя и ничья больше. Чтобы все ее внимание было обращено только ко мне.

– Но так не бывает.

– Но мне хотелось! Я нуждалась в этом.

– А родители?

Лиска неопределенно пожала плечами.

– Я люблю их. Не так как раньше, но все равно люблю.

– Я не это имела в виду…

– Знаю!

– Почему ты злишься?!

Лиска с силой ударила по полу, подняв в воздух облачко пыли.

– Потому что я не понимаю! Не понимаю почему призрак выбрал именно меня, не понимаю почему хочу вспомнить, что было прошлым летом, не понимаю, как мама могла скрыть от меня тайну. Я ничего не понимаю! С тех пор как мы переехали что-то изменилось во мне. И дело не в призраке или таблетках. Иногда я чувствую ярость и готова разнести все вокруг, иногда у меня опускаются руки и хочется забиться в угол. Что-то очень важное где-то совсем рядом. И это нарочно скрывают от меня. Мамин дневник, тетрадка призрака, сны. Все связано с несчастным случаем в лагере. Но, как и почему?

Лена подвинулась к подруге и приобняла ее за плечи. Затем взяла из ее рук тетрадку и прочитала вслух:

«Рохля боится. Она жалеет, что оставила ЕГО. Не хочет меня слушать. Она отдаляется от меня. И все реже получается ставить ее на место. Рано или поздно, она навсегда откажется от меня. Я должна нанести удар первой! Если не получается жить в мире, построенном ими, значит я сама построю тот мир, который захочу!».

Больше страниц не было и Лена отложила тетрадь.

– Знаешь, я тут подумала… призрак злился на весь мир. Из-за кошки, из-за непонимания. Он так хотел иметь подругу. Как и ты? Что, если он пытается тебя запутать и превратить в свою копию?

– Даже если и так, то что мне делать?

– Поступать наоборот. Помнишь, что сделала Алиса, когда съела расти-булку?

– Выпила пузырек, чтобы уменьшится.

– Верно. Прости всех. Сосчитай до десяти, попытайся успокоится.

Лиска грустно усмехнулась.

– Я прощала всю свою жизнь. И всю жизнь была слабее других.

– Мне как-то говорили, что в слабости настоящая сила. Я раньше не понимала, что это значит.

Лиска фыркнула. Она слушала Лену, но не хотела соглашаться.

– Рохля…

Лиска изумленно посмотрела на подругу.

– Что?

– Призрак писал о рохле. Вдруг, это твоя мама? Кто еще кроме нее жил в доме?

– Она бы помнила о призраке.

– А если она его забыла?

Лиска задумалась.

– Ее родители всегда мне казались очень строгими.

– Вот! Все сходится! Когда мне грустно, я прихожу в свое особенное место. Чердак мог быть особенным для твоей мамы. Слишком личным, понимаешь? Поэтому, она тебе и не рассказывала про него.

Подруга говорила так уверенно, что Лиска невольно поверила.

– Как-то все слишком… просто, – все еще с сомнением в голосе сказала Лиска.

– Все гениальное просто.

***

Следовать плану было гораздо труднее, чем казалось на чердаке. Когда подруги расстались в душе Лиски вновь зашевелились сомнения.

– Она хочет, чтобы ты стала такой же тряпкой как раньше, – бубнил голос, – она боится тебя. Она хочет стать главной.

– Заткнись, она пытается помочь.

Голос рассмеялся.

– Дура! Чтобы одолеть призрака, надо всех простить? Безвольная кукла, вот ты кто! Идешь на поводу у подруги.

Последнее слово он выплюнул, словно что-то гадкое.

– Заткнись!

Лиска ударила кулаком в стену.

– Что ты чувствуешь? Боль?

– Ярость.

– Разве не приятно ощущать ее? Разве ты не хочешь почувствовать ее снова?

Лиска стиснула зубы. А голос все зудел и зудел. О том, что Лена такая же как другие. Что она уйдет, как только опасность минует.

Лиска старалась думать, о чем угодно, но слова внутреннего голоса били слишком сильно. За яростью вернулись обида и одиночество. Почему Лена так быстро ушла?

– Что мне делать? – спросила Лиска, обняв Вику, – я не хочу сдаваться, но Лена просит именно этого. А вдруг она не права?

Вика широко улыбалась. Лиска прижала ее к груди и закрыла глаза. Снова подкатывала тошнота.

***

Темнота опустилась слишком быстро. Ветер нагнал тучи. Полил холодный дождь. Семья тихо ужинала за столом. Игорь листал газету. Софья устало помешивала сахар в чашке. Лиска размазывала по тарелке пюре исподтишка поглядывая на родителей. Она вспоминала тетрадку и пыталась представить маму, сидящую на кровати с книжкой «Алиса в стране чудес». Внизу наверняка переругивались ее родители. Что мама чувствовала? Такое же одиночество, как и Лиска сейчас или была рада погрузится в вымышленный мир? А Игорь? Что он мог делать в это время? Жил ли с ним какой-нибудь призрак?

– Если да, то он добился своей цели, – усмехнулся голос.

Лиска согласилась. Представить Игоря одиноким и несчастным было невозможно. Отчего так происходит, что один рождается сильным, а другой слабым? В школе учителя говорили о равенстве между людьми. Что все наделены одинаковыми возможностями. Лиска очень быстро поняла, что это не так. Робость и застенчивость, страх и тревога были ее частыми спутниками. Серый же и его компания не боялись ничего. Они хамили учителям, обижали младших и воровали. И всем было на это наплевать.

Там в лагере ребята смотрели на Лиску и радовались, что подобная участь их миновала. Они улыбались и тыкали пальцем. А вечером обсуждали между собой. Равные возможности… какая чушь. Игорь никогда не был равным. Он тоже обижал младших и грубил взрослым. Возможно, даже получал от этого удовольствие. Как Серый.

– Лиска, ешь быстрее, хочу сегодня пораньше лечь, – попросила мама.

– Иди отдыхай, она вымоет посуду, – сказал Игорь, не отрываясь от чтения.

Лиска покраснела. Гнев разливался по венам. Игорь так сказал… будто между делом. Будто уже давно все решил и его абсолютно не интересовало, что думает дочь по этому поводу.

– Почему я?

– Ну не я же, – хохотнул Игорь, – ты самая свободная.

– Ничего страшного, – сказала Софья, – просто ешьте быстрее, я все уберу и…

– Она уберет, уже взрослая. Весь день дома сидит, пока мы работаем.

– Я тоже работала, – прошипела Лиска, – я помогала готовить.

– Вот и убрать тоже поможешь. Ешь быстрей. И хватит уже спорить.

– Ну что же ты, – издевался голос, – сделай как велено. Молча кивни, доешь и помой за всеми. Прости их, как хочет Лена.

– Замолчи!

– Что? – удивился Игорь и отложил газету, – ты что-то сказала? А что с лицом?

– Ничего, – держалась Лиска. Гнев уже бурлил где-то в районе груди и подкатывал к горлу, готовый выплеснуться наружу.

– Ненавижу! Кто дал ему право распоряжаться? Он мне никто! – мысленно рычала Лиска.

– А Лена говорила, что нужно уметь прощать, – язвил голос, подначивая хозяйку.

– Барышня, мне не нравится ваш тон.

– А мне плевать, что тебе не нравится!

Лиска не смогла удержать поезд ярости. Он легко проехал через хлипкую стену и разнес ее на мелкие кусочки. В висках пульсировала кровь, стало трудно дышать.

– Та-а-к, – Игорь спокойно встал. На его лице не читалось ровным счетом ничего.

Софья охнула и вцепилась ему в руку.

– Отвали, – грубо отмахнулся он, – что ты сказала, маленькая дрянь?

– Мне. Плевать. Что. Тебе. Не. Нравится!

Лиска поднялась и сжала руки в кулаки.

– Значит так. С завтрашнего дня лишаешься завтрака, прогулок и вообще всего.

– Запрешь меня в комнате?

– Да.

– Пожалуйста, перестаньте! – взмолилась мама, – Игорь, Лиска, да что на вас нашло?!

– Что на него нашло? – рычала Лиска, – командует мной как вещью! У меня тоже есть мнение.

– Засунь его себе поглубже, – посоветовал Игорь, сжимая пальцы в кулак.

– Игорь!

– Заткнись, Софья!

– Не ори на маму, урод!

Грохот разбитой тарелки был сильнее грома во время бури.

– Что ты сказала, тварь?

– Что слышал! Я тоже умею думать и говорить!

– Будешь думать тогда, когда сама научишься зарабатывать и будешь жить отдельно. А сейчас подтяни губу и марш убирать посуду. И чтоб я тебя до завтра не слышал!

– Или что? А? Папуля. Ударишь меня как тогда в мае?

– Лиска, замолчи, прошу! – мама побледнела и умоляюще смотрела на дочь.

– Еще одно слово…

Его перебил грохот второй тарелки. Лиска швырнула ее в сторону, хотя очень хотела бросить Игорю в лицо. Ярость внутри превратилась в настоящий ураган. Отчасти, Лиска перестала существовать. Она витала где-то рядом, потеряв контроль над собой и наблюдала как стоит с перекошенным от злости лицом. За окном сгустилась знакомая тень. Та же, что и в воспоминании о майской ссоре. Было в этой тени что-то родное и знакомое, но давно забытое. Если бы Лиска задумалась, то поняла бы, что знает тень и скучает по ней. По той силе, что получала от нее.

Игорь ударил кулаком по столу. Софья вскрикнула и сжалась в комок. От спокойствия не осталось и следа. Игорь походил на дикого зверя, готового растерзать добычу. Никогда Софья не видела своего мужа таким. Она боялась, что в порыве ярости он не просто ударит, он убьет дочь.

Игорь подскочил к Лиске и схватил ее за руку. Так сильно, что та поморщилась от боли.

– Пошла!

– Отвали от меня!

В воздухе раздался звон пощечины. Лиска охнула. Ноги подогнулись, и она грохнулась на пол. Теперь Игорь тащил ее за собой. Но не успел дойти до выхода из комнаты, как Лиска смогла собраться и с силой пнула отца в коленку. Тот сбился с шага. Тогда Лиска вцепилась зубами в его пальцы.

– Сволочь! – рявкнул Игорь разжав хватку.

Почувствовав свободу Лиска подскочила и бросилась к столу. Схватила чашку и бросила в отца, затем еще одну. За чашками полетела тарелка и врезалась в стену. Пюре вперемешку с осколками шлепнулось на пол.

Софья с ужасом наблюдала за дракой. Она оцепенела не в силах пошевелиться и только повторяла дрожащими губами:

– Перестаньте. Перестаньте. Перестаньте.

– Убью! – прогремел Игорь, переходя в наступление.

– Давай! Давно этого хочешь, да? Ты никогда меня не любил! Тебе не нужна дочь, тебе нужна кукла, которая улыбается и кивает. Как Вика! Как Наташа! У которой не будет воли. Слабая и глупая. Да, папочка. Конечно, папочка… ненавижу тебя! Ненавижу!

– Заткнись, тварь!

– Сам заткнись!

Лиска обошла стол и вцепилась в заварочный чайник, но не успела бросить. Игорь пнул стол и тот с грохотом отлетел в сторону, едва не задев Софью. Чай и остатки еды щедро рассыпались по стене и полу.

– Урод!

Лиска хотела плюнуть, но тут сильные пальцы сомкнулись на ее шее. Софья закричала и принялась дергать Игоря за руку. Но тот будто не замечал жалких попыток жены. В его глазах полыхала такая ярость, что Лиска невольно ощутила холодок по спине. Она задыхалась и дергалась, как червяк на крючке.

– Игорь, пожалуйста! Игорь! Отпусти ее! Игорь!

Но он не слышал. Он смотрел в глаза дочери, а та смотрела в его глаза. В этой игре в гляделки преимущество явно было на стороне взрослого. Силы быстро покидали Лиску, но она продолжала упрямо и дерзко смотреть. Она готова была умереть, но только не повиноваться. И тут хватка ослабла. Лиска упала на колени и закашлялась.

– Неблагодарная тварь, – процедил Игорь и оттолкнул жену, – лучше бы мы навсегда оставили тебя там в больнице.

– Ты виноват, – прохрипела Лиска, поднимаясь, – вы оба. Вы отправили меня в лагерь. Вам было наплевать на меня. Вы хотели избавится от меня! Ненавижу!

Игорь неожиданно развернулся и чеканя шаг вышел из комнаты. Лиска даже на секунду опешила. Она не ожидала подобной реакции. Впервые за всю жизнь, она победила в споре. И не просто победила, она заставила противника отступить. Как если бы собачонка заставила сбежать льва. Это было немыслимо, невозможно. Одно из невозможных чудес! Но это случилось!

– Правильно! Вали! Беги, как трус! Ты всегда так поступаешь!

– Лиска, – сквозь слезы сказала мама, – ну зачем ты… что ты натворила… он…

– Он заслужил этого!

Сила вернулась, но стала другой. Не только легкостью и свободой, но и крепкой каменной опорой. Стеной.

– Куда ты?

– Какая тебе разница?

– Мы должны найти его. Ты должна попросить прощения!

– Пусти, – Лиска отпихнула протянутую руку, – я никогда больше не попрошу прощения!

– Лиска! Лиска!

Но она не слушала мать. Лиска вышла на улицу вслед за отцом, прихватив упавшую в пылу ссоры Вику. Порыв ветра немного остудил ярость. Голову и плечи быстро покрыли влажные капли. Плевать! На все плевать! Лиска прижала к груди Вику и зашагала прочь от дома.

Глава 16

Лиска долго брела в темноте, не разбирая дороги. Внутри клокотал огонь. Лиска знала, что Игорь ей не отец, но какая-то часть все равно хотела заслужить одобрения. Лиска не понимала почему Игорь отступил. Он впервые сдался. Но Лиска не считала его поступок слабостью.

– Почему он ушел?

– Ты была сильнее!

– Нет, – Лиска замедлила шаг и глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух, – он мог ударить меня, даже убить. У него был такой взгляд…, но он просто ушел.

Дорога уперлась в поле с высокой травой. В тусклом свете луны мокрые сорняки тяжело шевелились, напоминая змей. Там был еще кто-то. Лиска чувствовала его изучающий взгляд.

– Кто тут?

Конечно, ей никто не ответил. Дождь полил сильнее. Лиска вспомнила о теплом доме. О маме, плачущей возле стола. И об Игоре, который бродил, пытаясь успокоиться. А вдруг мама была права? Ненависть настолько затмила разум, что Лиска не сразу подумала, что будет, если Игорь больше не вернется? Или мама пойдет его искать и тоже пропадет?

– Не забывай, как они относились к тебе! Как играли, словно игрушкой.

– Помолчи, – прикрикнула Лиска, – я иду домой.

Обида спорила со здравым смыслом. Лиска схватилась за голову. Противоречивые чувства рвали на части, как свора бешеных собак.

– Хи-хи. Хочешь поиграть?

Лиска вздрогнула и повернула голову. Между высоких сорняков стоял призрак. Он манил ручками-прутиками, покачиваясь в такт траве.

– Поиграем?

– Уходи прочь!

– Мяу, – протяжно завыл призрак и расхохотался. Две красные точки сверкнули в темноте, – хочешь поиграть? Хочешь. Ну же пойдем. Будет весело.

– Отвали от меня! – Лиска попятилась.

– Ты стала сильнее, – причмокнул призрак, – почти как я. Поиграем? Или я убью их всех!

Он… она… оно хохотало. Дико, страшно, жутко. А потом поманило и словно всосалось внутрь травы.

– Стой!

Лиска неуверенно подошла к полю. Она протянула руку к влажному сорняку и резко отдернула, словно обожглась. Она знала, что призрак заманивает ее, но что-то внутри желало найти его и вытрясти правду. Лиска крепко сжала Вику и смело шагнула в шевелящуюся массу.

– Хи-хи, – раздалось слева. Потом справа.

Красные точки исчезли, но тут же появились позади.

– Они тебя не любят. Предали один раз, предадут и другой!

– Стой!

– Без друзей. Одинокая и никому не нужная.

Призрак толкнул Лиску, и она растянулась на земле, больно ударив колено. Злость вспыхнула с новой силой.

– Маленькая тварь, обуза.

– Заткнись!

Призрак хохотал и кружился. Выматывал. Наслаждался. С каждым выкриком Лиски, с каждой новой вспышкой гнева, его рык становился все громче.

– Ты никому не нужна. Только мне. Только я могу дать тебе того, что ты хочешь! Но тебе всегда было мало. Ты хотела ЕГО силу. Ты вырастила ЕГО. А как же я? Как же я?!

Призрак возник неожиданно. Большой, похожий на паука, с красными угольками глаз. Слишком сильный, слишком опасный. Страх возобладал и Лиска побежала.

Хриплое тяжелое дыхание за спиной заставляло сердце стучать сильнее. Лапы монстра тянулись к жертве, ломали сорняки, выдирали их с корнем. Лиска скользила, с трудом удерживая равновесие. Поднялся ветер. Он трепал волосы. Нарастал. С каждой минутой все больше мешал, отталкивая назад. Мокрая трава обвивала руки, цеплялась за ноги. Чем больше Лиска тратила сил, тем ближе слышалось дыхание монстра и тем сильнее мешали сорняки.

Наконец, Лиска, споткнулась и повисла в воздухе. Сорняки крепко держали за лодыжки и запястья. Лиска с трудом повернулась и чуть не вскрикнула. Монстр наклонился к ней, внимательно рассматривая. Из раскрытой пасти с острыми зубами капала слюна, белый раздвоенный язык легонько шевелился, пробуя воздух на вкус.

– Да пошел ты!

Монстр издал смешок и резким движением оборвал траву. Лиска грохнулась, но тут же поднялась и выпрямилась во весь рост.

– Что ты чувствуешь?

– Я ненавижу тебя! Ненавижу это поле, этот дом! Ненавижу этот мир! Ненавижу себя!

Она выплевывала слова все громче и громче. Пока призрак не захлопал. Он съежился, приняв привычную форму худощавой фигурки с руками-прутиками.

– Теперь ты готова стать моей подругой. Навсегда. Мы будем только вдвоем и никогда не предадим друг друга.

Лиска сглотнула и обернулась назад. Где-то там был ее дом.

– Мои родители…

– Зачем они тебе? Я могу дать тебе все, что ты хочешь. Весь мир!

– Нет…

– Что?

Глаза призрака снова вспыхнули красным.

– Нет. Я не буду с тобой дружить! – Лиска снова обрела уверенность и не мигая уставилась в красные глаза монстра, – Это твоя вина! Ты сделала так, чтобы я ненавидела Игоря, чтобы ненавидела весь мир. Ты хотела, чтобы я всегда была такой же злой как ты. Ты хотела, чтобы я была твоей куклой.

– Нет, – прошипел призрак, – это ты всегда хотела ей быть. И никогда ничего не менять. Тебе это нравилось, разве нет?

Лиска даже рот открыла от удивления. До нее вдруг дошло, что призрак прав. Она действительно хотела быть слабой, жалеть себя и надеяться, что все изменится само, стоит только потерпеть. Зачем что-то менять, если есть те, кто сильнее, которые всегда скажут, как нужно поступить и что сделать. А еще Лиска поняла, что все это время Игорь был прав. Миру действительно плевать. Его нужно либо принять со всеми его недостатками, либо… стать куклой.

– Я изменюсь, – сказала Лиска скорее себе, чем призраку, – найду Игоря и попрошу прощения.

И тут где-то вдалеке послышался глухой рев. Едва различимый, словно ветер пронесся в кронах деревьев. Призрак отшатнулся, красные огоньки глаз потухли. Лиска на секунду подумала, что он испугался.

– Ты… – он затрясся, – ты выпустила ЕГО… что ты натворила?!

В его словах было столько ненависти, что по спине невольно пробежал холодок. Призрак развернулся и исчез в траве. Бежал, но это почему-то не радовало. В животе проснулась тревога. Лиска прижала Вику к груди и побежала домой.

***

Мама сидела за столом. На клеёнчатой скатерти, съехавшей набок прилипли остатки еды. На полу валялись осколки битой посуды, а на стене пятном расплывалось пюре. Мама не плакала, просто смотрела в одну точку.

– Мама, ты меня слышишь?

Она поднялась и прошла мимо.

– Погоди!

– Не трогай меня, – зловеще-спокойно ответила Софья.

– Мама, пожалуйста….

– За что ты нас ненавидишь?

– Я? Нет-нет, я не…

– Мы всю жизнь старались ради тебя, – голос дрожал, она с трудом сохраняла спокойствие, – мы уехали из города. Отец бросил работу. Мы сидели с тобой в больнице. Все ради тебя. Боже, что мы сделали не так?

Она отвернулась и сжалась в комок. Лиска сглотнула и осторожно дотронулась до маминого плеча. Но та сбросила руку. Лиска дотронулась снова, на этот раз смелее.

– Оставь меня. Уйди.

– Мама, я… прости. Все что произошло… это трудно объяснить. Дело в призраке… пожалуйста, хоть раз в жизни поверь мне!